Автостопщица

Писательница Татьяна Боронтова рассказывает о своём увлечении автостопом в пенсионном возрасте: о путешествиях на попутном транспорте, а также о бэкпекинге, то есть способе передвижения за небольшие деньги. Маршруты планируются заранее. Это Брыкин Бор Рязанской области и Касимов; Черноморское, Азовское побережья и Каспий; Владимир, Суздаль и Кавказ; Белоруссия и Крым; Карелия и Байкал. В основном, это странствования по любимому краю.

Хочу умчаться к Черному морю

Глава 1. Мечты сбываются

Мы с подругами называем друг друга девчонками, хотя нам уже давно не восемнадцать и даже не тридцать пять. Сегодня мы делимся впечатлениями о летнем отдыхе, встретившись в кафе «Старый парк».

Это очень уютное заведение находится рядом с филармонией Сергея Есенина. В Нижний городской парк мы когда-то ходили на танцы. «В город мой влюбленные» тополя, липы и зеленые клёны – свидетели прогулок и откровений молодости. Они как прежде рады нам и успокаивают своим величием.

– Привет! Выглядишь, как всегда, потрясающе, – приветствует меня пришедшая раньше Вера.

– А у тебя загар экзотический, нездешний, – замечаю я, обнимая подругу.

– Может, из-за него меня сравнили с работницей котельной?

– Кто сравнил? – интересуется подошедшая Катя, целуя нас.

– Продавщица спросила: «Женщина, вы из котельни?»

– Вера, да она так у всех спрашивает: «Женщина, вы что-то хотели?» – догадывается Катя.

– Ну да: «из котельни – что-то хотели», а я представила, будто лопатой бросаю уголь в открытую топку, а лицо моё бронзовое от огня, – смеётся Вера.

– Таких котельных в помине нет, – уточняет Катя.

– Представляю тебя: стильную, белозубую, на высоченных каблуках и с лопатой, кстати, где так загорела? – интересуюсь я.

– Во Вьетнаме! На острове Фукуок.

– Вот это да! Здорово! Рассказывай скорее, – и пока мы ждем заказ, разглядываем видео и фото про экзотику Вьетнама.

– Самое интересное, как всегда, за кадром, – представляет нам Вера необыкновенные орхидеи, собранные в Саду цветов со всех уголков страны.

– Белый песок, пальмы. Это море или океан?

– Часть Индийского и Тихого океана.

– Мы тоже на острове побывали, – сообщает Катя.

– На каком?

– В Кижах на Онежском озере, – показывает она снимки чистейшего озера и живописной природы Карелии. – Мы с мужем на теплоходе во всех конкурсах участвовали, очень весело время провели.

– Давно вы мечтали о круизе по Карелии.

– Предлагаю, наконец, поднять бокалы и выпить красного вина.

– Да! За встречу и исполнение мечты!

– А какая мечта сбылась у тебя? – спрашивают меня.

– Умчаться к Чёрному морю автостопом!

– На каком транспорте? – удивляются подруги.

– На огромных большегрузах.

– А не с принцем на белом коне? – шутит Вера.

– На белоснежном грузовом Мерседесе Бенце.

– Ты осмелилась сесть к дальнобойщику?

– Долго не решалась, хоть домой возвращайся. Потом для начала остановила оранжевый КамАз, который вёз песок на строительство моста неподалёку.

– Ну, ты отчаянная! И где же якорь бросила?

– В Кабардинке. Случайные попутчики шли в оздоровительный лагерь и меня с собой позвали.

– Напиши рассказ про то, какая ты находчивая и смелая путешественница, – предлагает Вера.

– Есть желание послушать мои записи?

– Конечно, начинай, а мы пока поедим, здесь так вкусно, только что крокодила жареного на вертеле не хватает, которого мы во Вьетнаме ели, – смеётся Вера.

– Какой же он на вкус?

– Что-то среднее между курятиной и свининой. Пальчики оближешь! Мясо нежнейшее!

Открываю тетрадь и начинаю читать.

Глава 2. Первая ночь на юге

«Мы с Григорием, бывшим учителем физкультуры, присутствуем на открытии смены в лагере «Альбатрос». Григорий невысок, прихрамывает на одну ногу, да еще сахарный диабет покоя не дает.

«Ну что, молодежь?» – спрашивает нас охранник Савелий, намекая на почтенный возраст моего собеседника. Он старше накачанного секьюрити лет на восемнадцать.

А молодежи вокруг очень много. Это дети, приехавшие на море из разных уголков страны со своими воспитателями и вожатыми. Они поют переделанную песню: «Круто! Ты попал в «Альбатрос»! Ты – звезда! Ну, скорей народ удиви!» Им подпевают цикады.

Темень, хоть глаз коли. Савелий зажигает огни и рассказывает нам: «Обхожу территорию, что-то задумался, вдруг освещаю фонарем: десять незнакомцев!!! Я как заору: «Кто такие?! Стоять!!! Пригляделся, а это гномики деревянные резные, по кругу расставленные. Сто раз мимо них хожу, а сегодня сам себя напугал».

Не мудрено. Территория лагеря, почти восемь гектаров, не освещена по углам и вся утопает в зелени. Каких только деревьев здесь нет: яблони, сливы, айва, кизил, сосны, ели – смешанный лес в ста метрах от моря.

Мы беседуем на скамейке у бывшей дачи Сталина, в желтом старинном здании с лестницей, белыми колоннами и балконом. Внутри размещаются пустые помещения с кроватями и тумбочками. В одной комнате живу я, а в соседней Григорий, учитель из Брянска. Он награжден званием «Отличник народного просвещения». Его воспитанница – лыжница Лариса Куркина, Олимпийская медалистка. Слушая о том, как он создавал лыжную базу в стенах школы и ставил детей на лыжи, я с сожалением замечаю, что знаю одного учителя физкультуры, который пропил в школе все лыжи до одной.

– Как это возможно?! Да гнать таких из школы! – искренне реагирует Григорий.

Он интересно рассказывает о своих друзьях и находках в партизанских лесах после войны.

Но больше всего впечатляет сообщение Савелия, что на даче до сих пор витает дух Иосифа Виссарионовича. На этой оптимистической ноте мы расходимся по комнатам и готовимся ко сну. Ветер стучит в окна. Через стенку слышно, как скрипят половицы, будто кто-то крадётся со второго этажа. Мой сосед затих в своей комнате. Наконец, засыпаю и я.

Снится мне сон. Я оказываюсь в белоснежном огромном Мерседесе-Бенце, за рулем которого на мягком подпрыгивающем сиденье в чёрных кожаных митенках восседает Сталин. Он протягивает мне руку и представляется: «Сергей Спицын. Будем знакомы».

Вот это конспирация! Называю свое настоящее имя, ведь мне шифроваться не надо.

Он не спеша рассказывает о своей жизни и курит трубку. Останавливаемся в кафе поужинать, и он говорит: «А я ведь буду скучать без тебя». Затем дает зарядку от телефона, которую я забыла взять с собой в дорогу, и предлагает поехать на разгрузку товара, сделав небольшой крюк, обойтись без гостиницы и ехать всю ночь до Ростова.

Ночью трасса не спит. Мелькают огни встречных машин.

– Кто возьмет попутчика до Новороссийска? – слышится по рации.

– Предлагаю горючее недорого!

Сталин почему-то никак не реагирует на это разбазаривание государственного имущества, а когда начинают травить анекдоты, деликатно выключает рацию.

На рассвете он приказывает Ивану везти меня до моря, так как Самого ждут неотложные дела в Кремле. По дороге звонит и спрашивает: «Сейчас вы подъезжаете к Тимашевску? Я правильно понимаю ситуацию?» Этот контроль настораживает водителя, которому уже не до шуточек и двусмысленных предложений, типа «я хочу тебя…покормить». На его вопрос, а не затеряться ли нам, снова раздается голос вождя: «А вы случайно не сбились с пути?» Иван начинает заикаться от мысли, что Сам лично приедет с проверкой. Перестав балагурить, он рассказывает о военной службе, о том, как остался жив в чеченском пекле, благодаря опытному командиру.

В Новороссийске меня ждёт случайное такси, и к великому облегчению, я покидаю тяжеловоз».

– Покажи дачу Сталина, – просит Катя. – И вы, действительно, в ней жили?

– Помпезно, впечатляет, – разглядывают подруги мои фотки.

– Не уверена, что это его дача. Скорее всего, Савелий нафантазировал.

– А почему нет? Иосиф Виссарионович имел огромное количество дач в целях конспирации в Подмосковье, Сочи, Абхазии, – отвечает Вера.

Доедаем запечённую рыбу.

– Не свежевыловленная, конечно, какую мы в Карелии ели, но вкусно! – замечает Вера. – А я замужем стала такая безынициативная: не только автостопом, я бы одна и поездом побоялась ехать, – признается она.

– Меня бы муж не отпустил, – соглашается Катя.

Произносим тост «За дружбу!» и мечтаем на следующий год поехать вместе в Крым, покидая уютное кафе.

Глава 3. Ложка дёгтя в бочке с мёдом

По дороге домой вспоминаю, как пять дней пребывала на Черном море в Кабардинке, которая располагается в бухте, поэтому здесь безветренно и тепло. Прямо за территорией лагеря каждое утро слышатся крики чаек и речёвки детских отрядов, принимающих морские процедуры. Любуюсь видео, сделанным на море рядом со стоящим на берегу белым кораблём. Всего месяц прошёл, а кажется, давным-давно. Мысленно дописываю рассказ.

«Накануне отъезда Григорий спрашивает:

– Так ты завтра отбываешь? Пора устраивать прощальный ужин.

Набирает фруктов, коньяк и ловко сервирует банкет на двоих. Он рассказывает о своем друге, который работал начальником поезда и доставил первых солдат в декабрьскую ночь 1994 года в Чечню. Солдаты не знали, куда их везут, выпрыгивая из поезда прямо на смерть, под пули. Его друг полагал, что по радио передавали заниженные во много раз сводки об убитых с нашей стороны, а командиры получали доллары за сделку с Джохаром Дудаевым, предавая русских ребят.

Лучший друг вынужден был уехать далеко из Новороссийска после того, как его нашли бандиты и заставили бросить дом. Иначе они грозили убить родственников и сжечь имущество. Так они отомстили начальнику поезда за то, что он привозил солдат воевать на их земле. Григорий не знал адреса, только то, что он живёт под Рязанью.

Наше общение продолжается далеко за полночь. Глаза слипаются, а рассказам нет конца. Назавтра я решила устроить поход, то есть дойти пешком до Новороссийска, поэтому предлагаю соседу переместиться из фойе в мою комнату, где я буду спать, а он пусть рассказывает на здоровье! По-моему, это прекрасный выход из положения. Но мой деликатный собеседник на этом заканчивает наш неромантический ужин и желает спокойной ночи!

Выхожу из лагеря ранним утром. Охранник провожает меня словами:

– Приезжай, когда детей не будет, отдохнём с шашлычком и коньячком.

– Спасибо за всё, Савелий! – прощаюсь я.

Иду по серпантину пять часов, преодолеваю двадцать пять километров, загорая под солнцем. Фотографируюсь в белой беседке, расположенной над морем на скале. Вокруг красота необыкновенная: справа горы, слева море с незабываемыми пейзажами и белыми кораблями.

Вспоминаю великолепную экскурсию по Старому парку, где ухожено, красиво, восхитительно, всё радует глаз; и слова А.П.Чехова: «Если бы каждый человек на куске земли своей сделал бы всё, что он может, как прекрасна была бы земля наша!»

Была бы, если не обращать внимания на загаженность дороги, по которой иду, и неприятный запах. Так было и в Кабардинке, стоило только отправиться гулять за территорию лагеря подальше от моря вольными тропами.

Считаю это единственным отвратительным недостатком не только российского туризма. «Как прекрасна была бы земля наша!» – написал классик. Но об этом остаётся только мечтать.

Глава 4. Нам дороги эти позабыть нельзя

Спускаюсь к морю и с удовольствием окунаюсь в прохладную волну. Местная молодежь беззаботно проводит время на берегу. Это их море, они здесь хозяева.

Таким же восемнадцатилетним пареньком мой отец ушёл на фронт, чтобы прогнать фашистскую нечисть со своей земли. Он начинал службу в должности пулеметчика второй номер. При переправе через реку чуть не утонул, держа пулемет над головой, сохранив его в боевой готовности. Он берёг орудие как зеницу ока. Моя мама в 1942 году, пятнадцатилетняя девчонка, работала в колхозе. Однажды везла на быке (все лошади были отданы на фронт) мешки с зерном по замёрзшей реке Цне. Вдруг лёд проломился, и подвода в буквальном смысле стала уходить под воду. Она бросилась в ледяное месиво и перетаскала на берег доверенный ей груз.

Суровое испытание войной выпало на юные годы моих родителей, видимо, поэтому на фотографиях они выглядят гораздо старше сверстников из 21 века.

Сохранилось стихотворение, написанное отцом:

«Выступая в восьмилетней школе,

Я рассказывал ребятам о былом:

Как мы били немцев в Белополье,

Под Новороссийском и Орлом.

Был во многих я боях когда-то,

Думал, и не будет им конца…

Путь военный, трудный путь солдата

Начинал тогда я от Ельца.

Из-за парты поднялся мальчонок,

Руки строго опустил по швам

И спросил: «В каком бою осколок

Вам на лбу оставил этот шрам?»

Я ответил этому мальчонке:

(Так пытливо ждал он от меня)

«Мальчика в горящей распашонке

Выносил я в Вене из огня».

Папе посчастливилось вернуться с войны и достойно дожить до глубокой старости. Старшие его братья, Андрей и Фёдор, пропали без вести.

Преклоняю колени перед возвышающимся в Цемесской бухте двенадцатиметровым монументом коленопреклоненного матроса с непокрытой головой «Погибаю, но не сдаюсь!» В 1918 году здесь были затоплены корабли Черноморского флота.

В памяти оживает вчерашний рассказ Григория о солдатах, расстрелянных у вагона поезда в 1994 году в Чечне, когда вижу слева истерзанный в 1943 году вагон, лишившийся в одно мгновение всех своих пассажиров. Страшно представить, как громыхают снаряды, со свистом проносятся над головами солдат, падают с неба, осыпая смертоносной острой щепой расстрелянного, обугленного вагона.

Прохожу по площади Героев, и сердце умирает. Передо мной разрушенные вражескими бомбардировщиками стена и крыша здания Дворца культуры цементного завода. Танк «34» на братской могиле, в которой захоронено триста тридцать восемь человек. Они не отступили и не дали пройти фашистам на Кавказ, к запасам нефти. По щекам текут слезы. Я горжусь тобой, русский солдат!

На окраине города устраняет поломку машины дальнобойщик, который соглашается довезти меня до Воронежа, а там до дома рукой подать.

Не мешкая, пока не передумал, ловко забираюсь на высокое сиденье рядом с водителем:

– Быстро вы починились.

– Практика большая. В молодости ездил в командировки на Север. В тайге до ближайшего населённого пункта сотни километров. Надеяться не на кого.

Виктор рассказывает о бескорыстных людях, готовых прийти на помощь в любое время суток.

– Северяне никогда не запирали дома на замок. Так было во времена моей молодости, когда я начал шоферить. Но сейчас много приезжих за длинным рублем, ищущих только выгоду.

Он удивляется, что в пенсионном возрасте я впервые смело путешествую автостопом. Признаётся, что в свои тридцать восемь лет мечтает поступить в техникум и стать ветеринаром как дед, пропавший без вести в годы войны.

Ценной информацией стало сообщение о том, как Виктор разыскал могилу деда.

За пятнадцать часов пути мы преодолеваем тысячу километров. Рассуждаем о мире и войнах. О том, что в Великой Отечественной войне мы победили, и что в той войне мы тоже победили; Чечня сейчас в составе России, и чеченские бойцы отчаянно сражаются за интересы России, уничтожая врага на дальних подступах, за тысячи километров от наших границ, в Сирии. Чечня отстроена, и за преступления перед чеченским народом, которые были, и не только при Ельцине, но и в царские времена, Россия весьма немало помогает чеченскому народу, теперь части русского народа.

P.S. Вернувшись из путешествия, решаю возобновить поиски Андрея и Фёдора Боронтовых, пропавших без вести в годы войны. 9 мая обязательно пройти в рядах Бессмертного полка с фотографией отца.

Подругам сказала, что больше не рискну, пожалуй, поехать куда-либо автостопом. Но оказалось, что мой первый опыт получил продолжение.

Рецензия из сайта «Проза.ру»:

Интересно. Очень интересно.

С уважением, Виктор Николаевич Левашов 22.01.2019 01:57

Спасибо, Виктор! Построила повествование в форме рассказ в рассказе. Этот экстрим опубликован в журнале «Турист».

Татьяна Боронтова 24. 01. 2019

Смело ж, к Каспию!

С.А. Есенин, из поэмы «Пугачев».

Глава 1. Ничего себе, «мама»!

Что думают водители обо мне, туристке с сумкой через плечо, голосующей на трассе Волгоград – Элиста в пять утра?

По-моему, ничего хорошего. Женщина, голосующая днем, выглядит гораздо приличнее.

Вчера днем началось мое путешествие из Рязанской области на автовозе. «Санька», – представился сорокалетний на вид водитель с большими, мозолистыми руками, привыкшими крутить баранку не один год. И почти всю дорогу молчал от Кириц до поворота на Казачью Слободу. Четыре машины домчали меня за шестнадцать часов. От Тамбова до Волгограда вёз земляк Вячеслав на грузовом «Форде», опытный водитель, готовый в любую непогоду отремонтировать сложнейшую поломку автомобиля на трассе. Дорога казалась лёгкой, хоть и подремали лишь часок в кабинке. А сейчас чувствуется, что впереди ещё километры и километры.

Там, куда направляюсь, меня никто не ждёт. Дорога на другой стороне через мост зовёт в Москву. Может быть, вернуться, пока не поздно?

Родным сказала, что еду к дочери в Москву. Только она знает, что я автостопом отправилась к Каспию.

– А надо ли тебе это? – спросила бы меня мама.

– Надо! Автостоп – это риск, адреналин, общение и свобода!

Останавливается белая «Хонда».

– До Элисты автостопом довезёте? – задаю главный вопрос.

– А вам именно в Элисту? – улыбаясь, спрашивает молодой парень.

– Мне в Баку.

– Я как раз туда еду. А что вы можете предложить?

– Ну, мы торговаться будем, что ли? – обрадовалась я.

– Нет, ну так далеко ехать, – тянет резину он.

– Вам всё равно по пути, неужели не подвезёте женщину? – сажусь в авто, понимая, что шанс нельзя упускать. – Я вам, как мама, – добавляю.

– Ничего себе, мама! – говорит он, никак не представляя свою маму в такой ситуации. – И как же вы добрались до Волгограда?

Рассказываю о своих передвижениях.

– Комфортно было бы лететь самолетом. Билет в одну сторону стоит семь тысяч двести рублей, а я рассчитываю потратить приблизительно такую сумму на весь свой недельный отпуск.

– А кто ждёт Вас в Баку? – любопытствует он, уже поверив, что я «не такая, а ждала трамвая».

– Подруга, – отвечаю, хотя знакомых у меня нет.

– Вы бывали в Баку?

– Нет, но хочется убедиться, что это красивейший из городов.

– О! Баку вам понравится, и вы захотите остаться там навсегда, – с гордостью сообщает водитель Юрий.

Он включает музыку на полную громкость. Поёт СarlasDreams.

Глядя на бескрайние степи, завораживающие своим размером, вспоминаю строки Сергея Есенина из поэмы «Пугачёв»: «Мне нравится степей твоих медь и пропахшая солью почва».

За окнами машины до самого горизонта всё пространство заполнено фиолетовыми островками. Так бывает весной, и странно наблюдать в августе, как на нераспаханных полях цветут ирисы и фиалки, растут травы. Словом, степь да степь кругом. Но мы не желаем остепеняться и мчимся со скоростью сто пятьдесят-сто восемьдесят километров в час, громко скандируя вслед за исполнителем песни: «Гоп, гоп, героиня!»

Кругом ни души, ни деревьев, ни озер, ни жилых районов. Вдруг указатель «Улица Некрасова» и восемь, десять домов вдали. Населенный пункт «Троицкое» и столица Великой степи Элиста.

Юрию звонит отец и советует не ездить в Баку, а забрать маму и сестру в Дербенте, не пересекая границу, и переночевать у тёти в Махачкале.

Значит, добираться до Баку мне придётся самой.

– Юрий, спасибо тебе за эту поездку. Ты здорово управляешь машиной, как пилот самолетом. С кем-то другим ехать по степи у меня терпения бы не хватило, – благодарю его за быструю езду.

– А как я обратно с мамой потащусь, не более девяноста километров в час, – сообщает он безрадостно.

– Смотри, сколько птиц над нами летит. Всё небо потемнело, – вижу я.

– Ничего себе! Это не птицы, а саранча бьётся о стекло.

– Такого жуткого зрелища никогда не видела.

Вместе с огромной тучей саранчи мы приближаемся к Дагестану.

Нас снова останавливают.

– А ты, случайно, не в розыске? – обращаясь ко мне, пытается шутить Юрий. У него дрожат руки, когда он протягивает документы для проверки.

– Мы почти сутки не спим, устали в дороге, – говорю я проверяющему.

– А думаете, нам в бронежилетах нравится стоять на жаре? – отвечает он.

Оказывается, ищут бандитов. Они вчера недалеко от Махачкалы напали на таксиста, завладели его машиной, расстреляли гаишников, которые стояли без бронежилетов, забрали оружие и скрылись в горах.

Навигатор показывает, что до Махачкалы уже рукой подать. Впереди населенный пункт «Бабаюрт». «В переводе с тюркского, «баба» – это «папа», отец», то есть Бабаюрт – главное селение», – поясняет Юрий.

«Очень просьба. Мусор здесь не кидать», – с улыбкой читаю надпись у строящегося здания при въезде в Махачкалу.

Я в пути двадцать девять часов!

Решаю остаться в Махачкале дня на три. Скоро назад ехать, а я ещё моря Каспийского не видела.

Здравствуй, море!!! Сутки назад я могла о тебе только мечтать, сегодня «сердце, как друга, море встречает». Волны, чайки, ракушки, вот оно, счастье!!!

«От Махачкалы до Баку

Волны катятся на боку,

И вздыхая, бегут валы

От Баку до Махачкалы», – купаясь, напеваю я песенку из детства.

А теперь поесть бы! Откушав в кафе вкусный бозбаш, суп с сытными кусками баранины, понимаю, что жизнь-то налаживается! Неужели я не увижу Баку? Осталось всего триста девяносто километров. Переночую и утром поеду до границы.

Принять горячий душ и форму мягкой кровати, что может быть приятнее после долгого сидения в машине?