Читать книгу: «Мистические хроники. Волшебный переплёт», страница 5

Сбежать из клиники ему помогла медсестра. Бедняжка, рискуя собственной жизнью, сумела вывести Бориса через подвалы за территорию больницы. Тогда парень ещё не знал, что на месте современного здания больше ста лет назад был военный госпиталь. Подземные коридоры служили бункерами. Когда строили клинику, многие тоннели забетонировали, но не все.

– Борис, – голос Маргариты заставил вздрогнуть.

– Извините, – ответил мужчина рассеянно, тряхнув седой шевелюрой, будто отгоняя мысли, – воспоминания.

– Да, я понимаю, – женщина кивнула. – Но сейчас ваша помощь нужна как никогда. Дело в том, что в той самой клинике сейчас находятся две девушки. Заступиться за них, так же как и за вас тогда, некому. Они заточены там уже два года и со дня на день пойдут на эксперименты доктора Мороза.

При упоминании этой фамилии у Бориса зло сверкнули глаза. Именно Мороз был тем гостем в их особняке, именно он вёл с парнем «милые» беседы, именно он спустил собак, когда узнал, что тот сбежал. Тогда доберманы напали на медсестру, которая помогла Борису сбежать.

– Кто они? – спросил Борис.

– Невинные жертвы собственного отца. Девушкам двадцать и девятнадцать лет. Они сёстры. И совершенно одиноки в этом мире.

– Жертвы… – Борис потёр переносицу. Жилы на его шее напряглись, вены вздулись.

С одной стороны, две невинные души томятся в клинике Мороза. С другой, мужчина столько лет потратил на то, чтобы спасти самого себя.

После побега у него остались сбережения на счетах, которые он пополнял из денег, что давал отец. Борис не был мажором и считал, что жить приземлённо куда интереснее, чем прожигать жизнь. Отец гордился им. Он и сам был таким, как сын.

Парень серьёзно увлекался программированием. Эти знания и отложенные средства помогли ему встать на ноги, поменять паспорт и личность, переехать в другой город. Не обошлось и без сторонней помощи: подруга детства приютила его у себя на первое время. Затем Борис смог открыть детективное агентство и заработать уважение и доверие клиентов.

– Они необычные.

– Что? – не понял Борис.

– Девушки. Они необычные. Они телепаты. Мороз знает об этом. И он будет ставить над ними эксперименты. Их способность… – Маргарита посмотрела вдаль. – Он захочет узнать об этом всё. И ничто его не остановит. Мороз и так ждал слишком долго.

Борис тяжело вздохнул.

– Вы откуда узнали про моё прошлое? – наконец спросил он.

– Я не выдаю своих источников. – Женщина посмотрела в глаза Бориса, отчего у него внутри растеклось тепло. – Но можете быть уверены, что больше ни одна живая душа не узнает вашу тайну. По крайней мере, от меня. Давайте договоримся. – Она взглянула на озеро, где беззаботно плавали утки. – Мы больше не возвращаемся к вашему прошлому, а вы не задаёте вопросов относительно меня и девушек. Скажем так: к вам обратился аноним. Ведь и в моих интересах, чтобы моё имя нигде не засветилось.

Маргарита поражала не только своей красотой, но и умом, уверенностью в себе, манерой держаться. А ещё завораживал её голос, тихий, но уверенный.

– Встретимся через неделю в этом же месте и в это же время. Думаю, к тому моменту вы сможете придумать, как вытащить из психиатрической клиники Агату и Майю.

Борис молча кивнул.

– Я в вас не сомневаюсь. До встречи! – женщина развернулась и ушла вглубь парка. Её лёгкая походка приковывала взгляд. Пока Борис отвлекался на телефонный звонок, Маргарита уже скрылась из виду.

Глава 4. Доверие

Иногда сестёр выпускали вместе погулять в саду при клинике. Мороз расценивал это как благородный жест со своей стороны. Прогуливаясь, девушки могли пообщаться нормально, видя друг друга и радуясь этому.

Несмотря на то что клиника находилась в городе, в этом огромном саду всегда царила тишина. Море цветов, фонтанчики со статуями в виде херувимов, аллеи среди стволов многолетних деревьев, яблоней, вишен…

– Кажется, Мороз куда больше любит флору, чем людей, – слабо улыбнулась Майя.

– Тебе не кажется, так и есть, – устало хохотнула Агата. – Я рада, что ты опять начала шутить.

Сёстры шли по саду, разговаривая на отвлечённые темы. То, какие у Глеба Соломоновича на них планы, они уже обсудили. Майя сразу же связалась с сестрой, как только осталась одна в палате. Рассказала и про странный сон, где она видела бабулю и чёрную кошку. Сёстры не смогли вспомнить ни одного знакомого или хотя бы родственника с именем Михаил.

Они почти дошли до конца сада, дальше начинался забор. Сёстры знали, что с внешней стороны он совершенно безопасен, а вот с внутренней находится под напряжением. Выяснили они это благодаря одному случаю, который произошёл прямо у них на глазах. Агата и Майя любили долгие прогулки. Однажды сёстры, как обычно, дошли до самой дальней стены сада. Вдруг мимо них пробежал какой-то парень. Он хотел забраться по стене, но тут же получил сильнейший разряд. Его отбросило на несколько метров назад, всё тело покрылось сильнейшими ожогами. Обездвиженного парня даже не сразу забрали, чтобы оказать помощь. Так, в назидание другим он лежал на сырой земле и корчился от боли.

Вот и сейчас Агата с Майей почти дошли до того самого места, как мимо них прошёл высокий молодой мужчина с безумными глазами.

– Не смотрите на меня. Просто слушайте. Будьте осторожны. Не пытайтесь спорить с доктором, что бы он вам ни говорил. Не устраивайте истерик, если он будет напоминать вам об экспериментах… И я сказал ему: «О Боже, возьми меня в свои ученики! Я буду преданно служить тебе. Во имя тебя, Боже! Во имя тебя!» А он смотрел на меня и улыбался своей божественной улыбкой! Да, улыбкой! Божественной… – мужчина засмеялся, подпрыгнул как ребёнок, подняв руки к небу, и побежал в обратную сторону.

Сёстры с недоумением посмотрели друг на друга, потом обернулись вслед безумцу. Тот, большой и счастливый, ускакал уже далеко от них, а рядом с собой они увидели одного из санитаров.

Агата и Майя стали видеть этого сумасшедшего почти каждый раз, когда выходили гулять. Красивый, кареглазый шатен с подтянутым телом, он был похож на актёра с телосложением Аполлона. Такой мог раскидать санитаров как поленья, но вместо этого смиренно делал всё, что ему говорили. И лишь его глаза горели каким-то невероятным счастьем, когда он говорил о Боге.

Затем безумец стал гулять в саду с другими, но к Майе и Агате больше не подходит. Парень часто говорил о Боге сам с собой: складывал огромные ладони домиком и что-то шептал, при этом блаженно улыбался, глядя в небо.

Потихоньку зима начала вступать в свои права: снежинки неумолимо падали на землю, укрывая от посторонних глаз яркий ковёр из листьев.

Глеб Соломонович стал реже заходить в палату к сёстрам, зато разрешил чаще гулять. Агата понимала, что ничего хорошего эта доброта не предвещает, но старалась не показывать своего волнения сестре. И лишь прокручивала в голове способы побега, но все эти мысли заводили её в тупик. Она не понимала, как можно выбраться из клиники, где в каждом углу было по камере слежения. Санитары кружили над «сумасшедшими» как вороны над добычей, а забор находился под высоким напряжением. От безысходности Агата начала впадать в депрессию. И только мысли о сестре не давали сдаться.

– Через неделю, – рядом с сёстрами послышался голос. Это случилось так неожиданно, что Майя вздрогнула, поскользнулась на тонком свежевыпавшем снеге и чуть не упала. Сильная рука успела удержать её. – Пожалуйста, ничего не говорите, – в глазах ещё вчерашнего безумца царила удивительная ясность. Потом также быстро эта ясность пропала, а на смену ей пришёл затуманенный взор. – И Бог позвал меня за собой! И я пошёл! Пошёл вслед за Творцом моим и твоим тоже! Ты тоже иди! Иди, и Бог тебя вознаградит за послушание твоё… – выросший рядом санитар грубо оттолкнул блаженного, тот упал и, улыбаясь небу, продолжил свою проповедь. Снежинки медленно падали ему на лицо, а он улыбался и всё шептал свои призывы к Богу.

Спустя неделю санитары повели сестёр через длинный коридор. Чем дальше они шли, тем темнее становилось. Агата попыталась связаться с Майей, но ничего не получилось. Ещё утром они общались, а сейчас, выйдя из своей палаты и пройдя по коридору, она почувствовала себя опустошённой. С Майей происходило то же самое: она потеряла связь с сестрой. Сердце готово было выпрыгнул из груди, тело трясло, мысли путались, ноги предательски подкашивались.

Наконец сёстры пересеклись в коридоре и молча посмотрели друг на друга. Обе понимали, для чего их сюда привели. Дверь комнаты, перед которой процессия остановилась, открылась. Санитары велели девушкам войти.

Переступив порог, сёстры резко остановились, с ужасом оглядываясь вокруг. Это была большая стерильная операционная. Параллельно друг другу стояли два стола с ремнями для рук и ног. В том месте, где должна оказаться голова, были вмонтированы тиски. Операционные лампы возвышались над столом, а рядом стояли столики на колёсиках, заполненных хирургическими инструментами.

– Рад вас видеть! Агата, – Глеб Соломонович кивнул. – Майя, – доктор улыбнулся уже ей. – Вынужден признаться, что я даже успел соскучиться по вам. Но мне нужно было время. Работа, сами понимаете. Тем более что сейчас я работаю над совершенно необычным случаем. Вы же понимаете, о чём я говорю?

Санитары по-прежнему стояли позади сестёр, по два здоровых амбала на каждую хрупкую девушку.

– Вы наверняка уже заметили, что потеряли способность общаться друг с другом при помощи мысли. И происходит это только в коридоре и здесь.

Сёстры молча слушали и пытались переварить слова Глеба Соломоновича.

– Электромагнитные волны, – с воодушевлением продолжил Мороз. – Плюс глушители связи перекрывают все ваши попытки общения. Я и сам до последнего не верил в то, что это может сработать, но когда я увидел, с какими лицами вы вошли в этот кабинет, – он обвёл довольным взглядом сестёр, – то понял, что мои расчёты верны. Хотя даже если бы я просчитался, это ну никак не помешает следующему пункту в работе.

Доктор расхаживал по операционной и с особым наслаждением рассказывал о том, что ждёт Агату и Майю. Он искренне верил, что его работа над докторской диссертацией принесёт плоды, и люди поймут, как были важны его старания и эксперименты. Доктор верил в свою правоту и безнаказанность, верил¸ что его достижения заставят закрыть глаза на то, каким именно путём он достиг своих результатов.

Глеб Соломонович хищно улыбнулся, дал жестом команду санитарам и отправился в угол комнаты, где стояла раковина. Медсестра принялась помогать доктору надевать халат и маску. Санитары тем временем тащили Агату и Майю к операционным столам. Девушки брыкались, кричали, кусались. Слёзы текли по истощённым щекам. А санитары, будто не замечая сопротивления сестёр, ловко уложили их на столы, быстро стянули лодыжки и запястья ремнями.

– Аккуратно. Да, вот так, вот так! Не повредите экземпляры! Особенно головы, – то и дело комментировал Глеб Соломонович. – Что за чёрт, откуда она взялась? – взгляд его упал на чёрную кошку, которая стояла перед закрытой дверью операционной.

Глаза кошки посмотрели на доктора и сверкнули, шерсть её заблестела от света ламп.

– Это та самая кошка… из сна… – Майя увидела животное краем глаза. Пошевелить головой она уже не могла: всё тело было плотно приковано к столу.

За дверью операционной послышалась возня. Потом дверь с треском отворилась, и на пороге возник сумасшедший, тот самый, который подходил к Агате и Майе в саду.

– Как он сюда попал? – в бешенстве рычал Глеб Соломонович. – Какого чёрта вы стоите?

– Я звал Бога, и Бог пришёл ко мне… – Блаженный улыбался. – Он вёл меня и привёл сюда. Сказал, что здесь меня ждёт чудо…

Медсестра пристально посмотрела на него, будто пытаясь просканировать.

– Вы слишком долго шли, – наконец сказала она.

Сумасшедший удивлённо посмотрел на неё, и тут женщина бросилась сначала на одного санитара, потом на второго. Пока остальные приходили в себя, трое уже лежали на полу со шприцами в шеях.

– Вера! Ты что творишь? – закричал Глеб Соломонович медсестре.

Блаженный, не теряя времени, стал скручивать четвёртого санитара. Завязалась драка. Сумасшедший, несмотря на габариты противника, ловко перекинул его через себя, нанёс несколько ударов, скрутил руки и надел наручники.

– Ты кто такой? Полицейский под прикрытием? Имей в виду, что твоя карьера на этом закончена! Я с радостью заточу тебя в стенах этой клиники, да только по-настоящему! – Глеб Соломонович был в ярости и растерянности. Ему ничего не оставалось делать, как сыпать угрозы в адрес Веры и блаженного.

Кошка всё так же стояла в дверях и шипела на доктора. Оценив ситуацию, Мороз понял, что остался один, без защиты санитаров. За его спиной Вера держала наготове ещё один шприц со снотворным.

– Не делай глупостей! Ты просто мошка! Ты пожалеешь обо всём, что сейчас делаешь! Значит, вы все в сговоре?! – рычал доктор.

Медсестра встала так, чтобы теперь он мог видеть её лицо.

– Ты не Вера! – глаза Глеба Соломоновича расширились.

– Быстрее. – Блаженный освобождал Агату и Майю. – Нам нужно спешить. – И посмотрел на Веру. – Вы с нами?

– Куда собрались? Вы даже выйти за пределы клиники не успеете, как вам придёт конец! Я уничтожу вас! А ты… ты… ведьма… Кто ты такая?.. – Глеб Соломонович всё пытался запугать присутствующих, когда шприц медленно вошёл в его шею, и доктор плавно осел на пол.

– Это слабое снотворное. Через час он придёт в себя, – сказала медсестра. – Я помогу вам уйти. Есть один тоннель, через который можно выбраться. Времени мало. Да и я долго не смогу быть с вами.

– Я знаю дорогу. Если верить плану клиники, то выход находится практически под нашими ногами, – сказал мужчина и поспешно представился: – Меня Богданом зовут.

– Дальше по коридору будет подсобное складское помещение. Проходы не стали закрывать полностью, а только установили железные двери. Все двери, кроме тех, что ведут в палаты пациентов, открываются с помощью ключ-карты. Она на шее у доктора, – медсестра нагнулась и сняла карту с шеи Мороза, протянула её Богдану. – Ну, и множество камер видеонаблюдения, а также высоковольтное напряжение на заборах. Его я отключу. В следующем коридоре находится электрощит.

– С камерами не будет проблем. За камеры у нас отвечает Борис, ну а напряжение… оно и у меня самого есть, это напряжение… – пытался пошутить Богдан. – Ладно, пора валить отсюда.

Все четверо вышли из операционной. Вокруг было тихо и темно. Вера уверенно повела остальных по длинному коридору. Они дошли до складского помещения, и Богдан открыл дверь. Сёстры неуверенно топтались за широкой спиной парня. Внутри было темно. Вера нащупала выключатель на стене, зажглись люминесцентные лампы. Яркий свет больно ударил по глазам.

Помещение оказалось большим и разделялось на два крыла: одно заполнено инструментами, с другое – провизией и одеждой. В центре возвышалась огромная железная дверь.

– Дальше по крылу прачечная, а вот здесь, – сказала Вера, показывая на дверь, – ваше спасение. Ключ у вас есть. Он подойдёт и к следующей двери. Вам пора.

– А как же вы? – в один голос спросили сёстры. Они не знали, кто эта женщина и почему так яростно пытается их спасти, но были искренне благодарны ей и переживали за неё.

В их головах было слишком много вопросов. А ответов… Ответы будут позже. Майя с Агатой были уверены в этом и поэтому продолжали следовать за Богданом.

– За меня не беспокойтесь. Моё место здесь. Скоро и я обрету покой. Богдан, – повернулась Вера к мужчине, – берегите Михаила.

Богдан молча кивнул. Но всё же решился спросить:

– Кто вы?

– Михаил меня вспомнит. Десять лет назад он стоял на этом же месте. Передайте, что собаки не причинили мне вреда. Ни они, ни кто-либо ещё. – Женщина еле заметно улыбнулась. В этой улыбке было выражено больше, чем могли сказать слова. Она чуть дотронулась плеча Богдана. – Вам пора. Здесь вы можете взять фонарики. – Вера развернулась и вышла.

Богдан понимающе кивнул.

– А вы кто? – всё же спросила Агата у Богдана.

– По-моему, сейчас не лучшее время для знакомства, – улыбнулся тот. – Но как только выберемся отсюда, я вас обязательно приглашу на чашечку кофе и всё расскажу. – Он начал искать фонарики. – А пока давайте попытаемся выбраться. Ну и по пути попробую вам всё рассказать. А то, что не успею рассказать я, расскажет Борис.

– Михаил… Бог… Бог – это Богдан… Чёрная кошка… Всё из моего сна, – тихо сказала Майя сестре.

Троица двинулась по старинному тоннелю, который уходил сначала глубоко в землю, а затем шёл прямо. Узкий проход позволял идти только по одному, цепочкой. У каждого в руке был фонарик. Чёрная кошка завершала процессию.

Откуда она появилась и почему следует за Богданом и сёстрами, никто не понимал, да и вникать в это не было времени. Слишком много странностей происходило вокруг. Агата шла за Майей, та всё время боязливо оборачивалась, но видя кошку, которая грациозно вышагивала следом, успокаивалась. Будто это не маленький зверёк перебирал лапками, а надёжный охранник следовал за девушкой.

Под ногами хлюпала вода, паутина лезла в глаза, но никто не останавливался. Шли беглецы долго, ноги их уже заплетались. Несколько раз Майя или Агата падали, но снова вставали и, держась за стены тоннеля, продолжали путь. Кошка всё время кружилась то возле Агаты, то возле Майи, будто пыталась подбодрить их.

Наконец Богдан увидел впереди дверь. Такую же большую, как и та, в которую они вошли. Первую они предусмотрительно закрыли за собой. Хотя понимали, что когда Глеба Соломоновича найдут, беглецов будут искать именно здесь, у выхода из тоннеля.

От прикосновения ключ-карты дверь открылась. За ней оказался запущенный сад, похожий на тот, что рос вокруг клиники. Пройдя немного вперёд, троица увидела пустой двор старого музея. Богдан всё искал глазами, где могут быть установлены провода под напряжением, но так их и не увидел. Музей был закрыт на реставрацию, поэтому людей здесь не было. Хотя и реставрацией не пахло. Скорее всего, Глеб Соломонович и эту территорию прибрал к рукам для своих тёмных делишек.

За углом Богдан увидел машину Бориса и, позвав сестёр, направился к ней. Снег укрыл внедорожник словно одеялом. Из этого Богдан сделал вывод, что Борис тут достаточно давно.

Майя подняла голову, и на неё стали медленно опускаться белоснежные хлопья снега. Она и не подозревала, что простой, самый обычный снег может вызвать столько эмоций.

Агата никак не могла привыкнуть к солнечному свету после подземной прогулки. Она смотрела на Майю и тихо плакала.

– Майя, – молча позвала Агата.

– Я тебя слышу! – ответила сестра.

И обе засмеялась. Грязные, исцарапанные, невероятно худые, они всё равно светились счастьем. Можно лишить человека свободы физической, но нельзя лишить свободы душевной. Можно заточить в клетку тело, но не душу.

Богдан тем временем подошёл к машине, из которой вышел Борис, и сказал:

– Вы как раз вовремя. Да, ну и видок у вас. Девушки-то какие тощие, бог мой… Мороз там совсем спятил в своей психушке. – И посмотрев на часы, продолжил: – Журналисты должны подъехать через пятнадцать минут. Часть будет тут, а часть у центрального входа. Ты предупредил девушек о них?

– Да. Они всё знают и готовы на любой исход. Им уже ничего не страшно, после общения с этим отморозком. – Богдан сжал кулаки так, что костяшки побелели.

Журналисты приехали быстро. Ещё бы, такой материал. После него полетят головы многих чиновников и предпринимателей.

В первую очередь вызвали скорую для Агаты и Майи. Несмотря на боевой настрой, девушки были истощены и ослаблены.

Вместе с репортёрами приехала полиция. Сначала Борис, увидев их, испугался. Подумал, что всё пропало и ничего из их плана не получилось. Но его быстро успокоила давняя знакомая, журналистка Светлана, с которой он связался. Она была единственной, кто остался у мужчины из его прошлой жизни.

– Борис, не волнуйся. Есть люди в полиции, которые тоже хотят положить конец беспределу Мороза. Они не могли подобраться к нему, учитывая, какие фигуры стояли за его спиной, то не стоит удивляться вообще ничему. – Светлана подошла уже вплотную к Борису. И произнесла другое имя: – Миша, я всегда была рядом и поддерживала тебя. Доверься мне и сейчас. Я понимаю, что ты в ответе за этих несчастных девушек, но пойми, – она сжала ладонь мужчины, – если не сейчас, то уже никогда. Ты им нужен. Они доверились тебе и Богдану. А там внутри… Сколько ещё таких, которым нужна настоящая помощь? Я не предупредила тебя о полиции, знала, что ты откажешься. Прости.

Борис, он же Михаил, вздохнул. Обратного пути всё равно уже не было. Света права: либо сейчас, либо никогда. Она ни разу не подвела его. Со школьной скамьи они были друзьями. Света пыталась помочь Михаилу, когда мачеха упекла его в психушку, но что могла сделать молодая девушка, одна, без поддержки?

После той истории Светлана и решила стать журналистом. Отработав несколько лет в штате местной газеты, она открыла своё издательство. Борис, а тогда ещё Михаил, выбравшись из лап Мороза, появился на пороге Светланы растерянным, испуганным, попросил помощи.

Полноватая, рыжеволосая, с россыпью веснушек на лице Света приютила беглеца с радостью. Девушка в то время жила отдельно от родителей, училась на журфаке и могла без объяснений делить свою жилплощадь с другом.

– Борис, – окликнул Богдан, – пора.

Света кивнула мужчинам и пошла к своим репортёрам. Полиция уже оцепила здание.

Журналисты с жадностью снимали происходящее. Вспышек фотокамер было так много, что казалось, будто молния озаряет небо. После небольшого интервью Агату и Майю увезли в больницу.

Полицейские в масках выводили сотрудников клиники. Первым в наручниках вели Глеба Соломоновича, тот молча смотрел на происходящее. Увидев Бориса и Богдана вместе, он улыбнулся.

– Ааааа, я вспомнил тебя, – сказал Мороз, глядя на Бориса. – Значит, это ты затеял тягаться со мной… – И расхохотался. – Но ты всё равно никогда не забудешь время, проведённое здесь! Никогда! Я буду в твоей голове всегда! Мы ещё посмотрим, чья возьмёт! Думаете, я это просто так оставлю?..

Мороз продолжал смеяться, когда его увозила полицейская машина с мигалкой. Борис смотрел ему вслед и понимал, что да, он никогда не забудет. Но в другом доктор ошибался: теперь у Бориса появилась надежда и спокойствие. Ведь если Мороз сядет надолго, то таких несчастных, как он, Агата и Майя, уже не будет.

Людей всё выводили и водили из дверей клиники. Кого-то увозила скорая, кого-то – полиция.

Снег продолжал медленно падать, окутывая всё вокруг. Он будто пытался смягчить происходящее, прикрыть вуалью снежинок. Воздух становился свежее. Морозы приближались. Осень отступает, даёт зиме прийти раньше.

Борис стоял и думал, как же хорошо, когда есть надежда на будущее, когда есть люди, которым не наплевать на других. И неважно, чужой это человек или родной. Глядя на то, как общаются Света и майор полиции, Борис уловил какую-то особеннную нежность между ними, искру. Кажется, подруга скоро расскажет что-то интересное.

– А где кошка? – Богдан повертел головой.

– Какая кошка? – не понял Борис, отводя взгляд от Светы.

– С нами в клинике, когда началась заварушка в операционной, была кошка, – начал объяснять Богдан. – Точнее, она была не с нами, а как-то сама по себе. Появилась неожиданно и, видимо, пропала так же. Но точно могу сказать одно: ей тоже жутко не нравился этот доктор.

– Я не видел никакой кошки, – рассеянно ответил Борис.

Богдан ещё поискал её, а потом решил, что та убежала, испугавшись множества людей и шума.

Журналисты и полицейские всё кружили вокруг психиатрической больницы. Сотрудники полиции работали, а репортёры ждали команды, когда можно будет войти в здание клиники.

Борис, ответив на вопросы Светы на камеру, отправился вместе с Богданом в офис. По пути они заехали пообедать в кафе, а затем в больницу, где сейчас находились Агата и Майя. Девушки чувствовали себя хорошо. Через неделю врачи обещали их выписать.

Они были рады, что смогли вырваться из лап Мороза. Но переживали, как им теперь быть. Тогда Борис предложил сёстрам после выписки приехать к нему в офис, который находился в соседнем городе, и там уже решить, что делать дальше.

Впереди всех ждало непростое время: судебные заседания, очные ставки, показания и прочие формальности. Встречи с теми, кто предал.

Глава 5. Понять истину

Белый «лексус» припарковался у дверей старинного здания из красного кирпича. Особняк завораживал своей красотой. Небольшие окна обрамляла лепнина, кованый балкон украшали замысловатые фигуры. Кирпичная кладка трубы возвышалась над крышей, а по краям горделиво выстроились красивые навершия-акротерии. Большая резная дверь, кажется, сохранила свой первозданный вид. К ней вели каменные ступени невысокой лестницы.

– Как красиво! – Майя, выйдя из машины Богдана, зачарованно смотрела на здание, где Борис снимал офис.

Откровенно говоря, в этом здании было всего два офиса. Владелец собирался продать его: слишком дорого обходилось содержание этого памятника архитектуры. А Борис, напротив, хотел выкупить и восстановить это здание.

– Агата, ты только посмотри, – обратилась Майя к сестре. Но заметила, с какой нежностью смотрят друг на друга Агата и Богдан, и не стала больше отвлекать их.

В дверях показался Борис.

– Здравствуйте! Рад вас видеть! Давайте пройдём внутрь, – обратился он к прибывшей компании.

– Добрый день, Борис! У вас тут очень красиво! – первой подошла Майя.

– Да. Я долго искал место, где могу не только работать, но и отдыхать душой. За усадьбой есть парк с небольшим прудом. Тихое и спокойное местечко. Рекомендую прогуляться там, – ответил, открывая дверь, Борис.

Все вместе они вошли в здание. В коридоре их встретила Ольга и тут же предложила кофе. Внутри кабинета было уютно и как-то спокойно.

– Что ж, – начал Борис, обращаясь к Агате и Майе. – Вы мне успели задать много вопросов, на которые я не мог ответить при нашей первой встрече, но готов ответить сейчас. Но хочу предупредить: к сожалению, не на все у меня будут ответы, а на некоторые я и сам хотел бы их найти.

– Да тут столько ещё нужно понять, разобраться. Сейчас начнётся самое жаркое время. Уже возбудить уголовные дела на тех, кто дружил с Морозом. Массово начались увольнения. В общем, истерия только началась, – хлопнув себя по коленям, сказал Богдан.

– Но ведь всё было не зря? – неуверенно посмотрела на Бориса Майя.

– Конечно, не зря! Да мы поставили на уши весь город. И не один, – с уверенностью ответил Борис. – Мы будем бороться до конца. На нашей стороне журналисты, а это очень ценные союзники. Ну, и полиция зашевелилась.

– Борис, – начала Агата, – кто нанял вас для того, чтобы спасти меня и Майю?

В кабинете воцарилась тишина. Все обратились в слух. Даже Богдан не знал всего: он просто делал то, что поручил Борис. Дело оказалось не из лёгких, не банальная проверка на верность супруга.

Борис начал свой рассказ, пытаясь не пропустить ни одной важной детали. Было всё ещё тяжело нырять в воспоминания.

Уже не было смысла притворяться другим человеком, хотя он и привык к нынешнему имени. Борисом он стал после побега из психиатрической клиники Мороза. А родители при рождении назвали его Михаилом. Ни кто помог ему выбраться, ни кто помог сёстрам, он не знал. Женщина, которая стала клиентом Михаила и просила помочь Агате и Майе, больше не появлялась.

Аванс за работу был получен Михаилом сразу после их первой встречи. Остаток суммы, значительно превышавший оговорённый гонорар, привёз курьер, когда Богдана смогли пристроить в клинику Мороза в качестве пациента. Как и в первый раз, посыльный просто вручил пакет на имя Михаила и уехал.

– Стать клиентом психиатрической клиники было куда легче, чем мы думали, – улыбнулся Михаил. – Смена документов, – да, пришлось нарушить закон, – изменение внешности, и вот уже я – брат Богдана, который мне мешает вести бизнес покойного родителя. Провернуть всё это не составило труда. Морозу были важны суммы, которые перечислялись на его счета за оказанные услуги, а дальше он полагался на связи, что могли вытащить его из любой неприятности. Служба безопасности, конечно, проверила нас, но мы уже были во всех базах данных.

– Подождите,– перебила его Агата, – вы с Богданом рисковали. Ведь не было гарантии, что Глеб Соломонович не начнёт пичкать его препаратами. Или не узнает вас.

– Вы правы. Мы условились с Богданом, что он ровно через три недели после того, как станет «душевнобольным», выйдет вместе с вами из подземного тоннеля к моей машине. Если в течение назначенного дня вы не вышли бы, то… – Михаил потёр виски, разговор давался ему тяжело. – То, значит, план провалился и мне пришлось бы думать, как вытаскивать уже не только вас двоих, но и его. Я попросил Светлану о помощи. Она готова была осаждать территорию клиники до последнего. Ну а внешность. Я был уверен, что Мороз не вспомнит меня. Ведь когда я находился в клинике в качестве пациента, то был юнцом. – Михаил устало улыбнулся.

У Агаты оборвалась какая-то нить внутри. Душа заныла оттого, что эти двое ужасно рисковали. Особенно Богдан. Этот мужчина, в глазах которого она утонула при первой встрече в саду. Тогда Агата даже Майе побоялась сказать об этом случае. А главное, о чувствах, которые поселились где-то под рёбрами с левой стороны и начинали обрастать корнями, проникая всё глубже и глубже.

– А что насчёт того, кто нанял вас? – задала всё тот же вопрос Майя.

– Увы, я не знаю, Майя, – Михаил посмотрел в окно. Снег начал валить снова. Снежинки липли на стёкла, медленно спускаясь вниз. – Я видел её один раз. После первой встречи, как я и говорил, она передала с курьером нужную сумму. Вообще, у меня нет в практике такого, чтобы я не подписывал договор. Это первый случай. Не спрашивайте, – быстро заговорил Михаил и поднял обе руки вверх, – всё равно не смогу ответить, почему я не настоял на договоре. Меня будто одурманили. – И он неловко почесал затылок, как школьник, который не мог ответить, почему не готов к уроку.