Читать книгу: «Любить нельзя убить»

Шрифт:

Редактор Софья Перова

Дизайнер обложки Софья Перова

Корректор Софья Перова

ISBN 978-5-0067-3531-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сколько бы ни рождалось людей… сколько бы их ни заблуждалось в лабиринтах жизни… как бы они не покидали эту жизнь…

Всегда есть нечто общее в хитросплетениях судеб. Здесь ты встретишь истории реальных людей. Долгое время работы в реанимационном отделении протянуло нить между мною и моими пациентами. Кто-то до сих пор жив, кто-то не смог удержаться в этом мире.

Многие случаи отзовутся в твоей душе так, будто бы эта история произошла с тобой.

Что бы ни писала я, и что бы ни чувствовал ты, мой друг…

Всё это об одном.

Мы плутаем и путаемся в жизни, пока не научимся любить. Ведь основная миссия каждого из нас – взрастить в себе любовь.

Рождённый судьбой

Алёна открыла глаза и сквозь пелену смогла различить, что рядом кто-то есть, и этот кто-то в белом халате.⠀

Она хотела что-то сказать, но только промычала. Глотать было трудно. Рот открыт. а скосила глаза. Изо рта торчала прозрачная трубка. Очень хотелось пить.⠀

Она решила вытащить трубку и попыталась поднять руку. Но что-то мешало. ⠀

⠀

«Меня привязали? Как в психушке». Алёна начала мычать.⠀

⠀

– Тихо, тихо. Что? Трубочка мешает? Сейчас, моя хорошая. Попробуй сама подыши, – Ольга Степановна отсоединила конец трубочки и внимательно посмотрела на Алёну.⠀

⠀

Та только в этот момент поняла, что надо дышать. Она начала судорожно поднимать и опускать грудную клетку, но тут же закашлялась.⠀

⠀

– Рано ещё, – врач снова прикрепила какую-то рогатулину к трубке, – подыши на аппарате пока.⠀

⠀

Алёне сразу стало легче. Она расслабилась. Лёгкие поднимались и опускались в такт щелчков, которые издавал аппарат искусственной вентиляции лёгких. ⠀

⠀

«Ничего не понимаю. И не помню», – Алёна начала напрягать память, – «Как я здесь оказалась? Так. Хотя бы что-то вспомнить. Я собирала сумку. А куда я хотела с ней ехать?», – Алёна устала думать. В какой-то момент она даже отключилась. Или показалось.⠀

«В роддом! Конечно! Вспомнила! Я собиралась в роддом! Я что, родила?». Алёна хотела потрогать свой живот, но руки предательски лежали вдоль тела, заботливо привязанные к кровати. Она резко подняла голову, чтобы увидеть живот.⠀

⠀

– Алёна, что такое? Лежим спокойно. Куда собралась? – Ольга Степановна положила руку на лоб очнувшейся пациентки и легонько прижала к изголовью.⠀

⠀

Алёна не сдавалась. Она крутила головой и мычала.⠀

– Что ты буянишь? Что случилось? – врач прекрасно понимала волнение Алёны, но делала вид, что она не в курсе событий, – может, пить хочешь?⠀

⠀

Алёна ёрзала на кровати. И по лёгкости, с какой она это делала, поняла, что живота нет.⠀

⠀

– Ну, давай, я отвяжу тебе одну руку и ты напишешь, что тебе неймётся, – предложила Ольга Степановна, – только ничего больше не трогай. Напишешь, и привяжу обратно. ⠀

⠀

Алёна согласно закивала.⠀

Рука не слушалась. Писать было неудобно. Но доктор скорее интуитивно угадала в каракулях Алёны: «Где мой ребёнок?». ⠀

⠀

Ольга Степановна собралась с мыслями, хотя до этого не раз репетировала, что она будет отвечать. Сердце ёкнуло. По-женски. По-матерински. ⠀

⠀

– Алёнушка, ты же в реанимации. Тебя привезли вчера. А про ребёночка я и не знаю ничего. Мы тобой занимались. Дала ты нам жару. Слава богу, обошлось. ⠀

⠀

Алёна беспокойно замычала и пыталась сказать что-то глазами.⠀

Аппарат запищал, недовольно указывая на нарушение дыхания. Кислород в крови падал.

⠀

– Давай-ка, поспи. Успокойся. – Ольга Степановна ввела в катетер седативный препарат и села рядом с кроватью. ⠀

Алёна послушно уснула.⠀

⠀

«Бедная девочка. Как не повезло. Первые роды и так угораздило. Не дай Бог!». ⠀

⠀

Алёна спала и не знала о том, что вчера она лишилась сразу всего. ⠀

⠀

Роды протекали как обычно, пока не началось кровотечение. В экстренном порядке было решено провести кесарево сечение. Но ребёнка спасти не удалось. Как не удалось и остановить кровотечение. Матку ампутировали и в спешном порядке Алёну транспортировали в реанимацию. ⠀

⠀

Ночь выдалась жаркой. Две остановки сердца. Бесконечное переливание крови. Глаз не спускали ни с мониторов, ни с инфузионных систем. ⠀

⠀

К утру параметры пришли в норму. А вечером следующего дня Алёна открыла глаза.⠀

⠀

Никогда нас не бросают в этой жизни на произвол судьбы. Всегда на помощь приходят ангелы-хранители. Кто-то верит в них. Кто-то закрывает глаза и отмахивается от помощи.⠀

⠀

В этот непростой день родила и Оля. Было ей всего 18. Но и этих восемнадцати будто и не было. Какое-то безвременье. Ни смысла. Ни любви. Ни отца-матери. Сиротой была Оля. Глубокой. До самой мельчайшей клеточки своей души и сердца. Никому не нужной. И так хотелось встретить родную душу. Распахнуться. Раскинуться в этом небытье. Потому и отдала своё молодое тело тому, кто ТАК посмотрел на неё, что и жизнь готова была отдать.⠀

А дальше всё как в бульварных романах. Она беременна. Отца и след простыл. Поплакала. Доносила. И родила здорового щекастого малыша. Только никогда об этом не узнала. Умерла Оля в родах. Кровотечение. ДВС-синдром. Будто чья-то заботливая рука смахнула Олю, как крошку со стола.

⠀

Что за дежурство выдалось… Вот и вся память об Оле.

⠀

Родители Алёны, не успев отойти от трагедии, включились в этот долгий бюрократический процесс – оформление усыновления. Алёне об этом решили не говорить. Пока. Как будет, так будет. Это был единственный выход, который даровала судьба. ⠀

⠀

Городок наш небольшой. Все формальности завершились очень быстро. К моменту выписки Алёны на руках были все документы на ребёнка. Ей, как полагается, вручили свидетельство о рождении Степашки. Так решили назвать малыша. В графе «родители» значились Алёна и её муж. ⠀

⠀

За долгий месяц восстановления после операции Алёна смирилась с тем, что она больше не сможет иметь детей.⠀

⠀

Главное, что с её ребёночком всё в порядке. Она ждала с ним встречи. Плакала от счастья. Сцеживала и выливала молоко в раковину. Молоко, напичканное антибиотиками и прочей химией. ⠀

Неслучайно сошлись эти пути. По воле небес сплелись судьбы. Каким-то невидимым перстом указали, кому и с кем быть. ⠀

⠀

Спустя полгода раздался звонок в дверь реанимационного отделения. Такие моменты остаются в памяти навечно. Алёна держит на руках малыша – свою маленькую копию. А в руках у папы огромный торт. «Степашке 6 месяцев».

Обожжённая любовь

Он ждал её 8 дней.

А она пробыла в палате меньше минуты.

Белый халат. Шапочка. Бахилы. Посетителей реанимации наряжают почти, как хирургов перед операцией. Хрупкая. Светленькая. Казалось, она очень нервничает. Конечно, такое горе.

Простучала на каблучках в палату и тут же стремительно побежала к выходу из отделения. На ходу сняла никчёмный белый наряд и бросила на каталку у входа.

Сергей плакал. Плакал так, что у всего персонала сдавило грудь тисками.

Мы ещё не знали, что произошло между ними. Но странная тяжёлая печаль накрыла нас. Проникла в каждую клеточку и остановила время.

Он плавно покачивался на волнах ожоговой кровати. Смотрел в потолок и плакал.

Одно он не знал.

Для скольких пациентов эта песчаная колыбель стала последней…

Якутия. Декабрь.

Кто не был в тех краях, лучше и не представлять, что это такое. Это когда замороженный воздух вдыхается жёстко, разрезает бронхи и лёгкие. А согревается только на выдохе. Это когда хочется моргнуть, но веки примерзают к глазному яблоку.

Стойко дальнобойщики штурмуют ледяные равнины. Слабых там нет.

Порой 250—300 км по тайге – ни посёлка, ни пристанища. Вечная мерзлота. Только голые стволы сосен откровенно удивляются, откуда и куда с оглушительным рёвом мчат эти двухглазые чудовища.

Вот и Сергей с напарником – не из слабаков. Грузы доставляли по ледяной пустыне.

Теперь уже никто точно и не вспомнит, что же случилось.

Загорелась кабина. Напарник за рулём был. Выпрыгнул из машины. Инстинкт самосохранения.

Полыхает кабина. Тут, как обухом по голове! В спальнике же Сергей спит! Заскочил обратно. Сергея вытащил наружу, когда тот был уже без сознания.

Развёл костер. Благо, леса кругом. Влил Сергею в рот из фляжки настойки домашней. Пришёл тот в себя. Так и сидели у костра. То ли грелись, то ли замерзали.

Чудо случилось небыстро. Часов через 5. Проезжал мимо жигуленок. Водитель долго ещё помнил эту страшную картину, да все диву давался, как же они в живых остались. Молился всю дорогу: «Довезти бы».

Ещё 6 часов тряслись по ледяной трассе до ближайшего города.

Там мы и познакомились с Сергеем. Парень здоровый. Под 2 метра ростом. Богатырь!

Поступил он в реанимационное отделение в крайне тяжёлом состоянии, без сознания. Ожоги 3—4 степени. Всего около 80%. Обморожения конечностей 2—3 степени.

Очень шутливый оказался. Хохмил всё. Анекдотами сыпал. Душа реанимации, в общем.

Обморожения ног были очень тяжёлые. Встал вопрос об ампутации. А Сергей отшучивался: «Хоть ноги оставьте, они ж необожжённые». Каким-то чудом операции удалось избежать.

Зубы стискивал на перевязках. А грудь кричала от боли. Каждый день сантиметр за сантиметром приходилось отделять неживое от живого. Марлю от кожи. Которой не было.

Жене его позвонили сразу. Но почему-то она не приезжала.«Наверное, билеты взять не может», – вздыхал Сергей.

Да и тётка его, как оказалось, живет в нашем городе. Позвонили ей по просьбе Сергея. Рассказали всё. Трубку бросила. Не стали мы об этом говорить ему. Душу рвать.

С тех пор носили мы по очереди из дома то супчик в банке, то котлетки с картошечкой. Сергею «от тётки» передавали. Очень радовался он этим передачкам.

– Любит. Не забывает. Родная же.

А потом и жена приехала. Забежала в палату. Даже не узнала. Простынь подняла и обомлела. Места нет живого. Мокнут повязки. Да и запах – не забудешь.

Одно лишь слово. Слово-палач рассекло на части душу Сергея. Да по живому.

«Развод».

И испарилась.

Потух наш уголёк. Душа сгорела вмиг. Не блестят глаза сквозь корки ожогов. Не стало смысла выживать. Тяжело таких вытаскивать. Когда вера и надежда угасают.

Выжил Серёжа. Не из слабаков.

Спустя полгода проводили нашего старожила в отделение реабилитации. Шутил как всегда, хохмил на прощание.

А ещё через 5 месяцев знакомый голос в коридоре клиники заставил меня вздрогнуть. «Что ж, старых знакомых не узнаёте?». На каталке лежал маленький человечек. Он был накрыт одеялом. Глаза улыбались.

Это был Сергей. Его привезли на обследование. Готовили ко множественным операциям по пересадке донорской кожи. С той злополучной ночи в лесу он ещё не вставал на ноги. Ожоговые рубцы стянули, сковали его тело невидимым панцирем.

Неподвижный, улыбающийся…

Дай Бог, чтобы душа его не осталась обожжённой!

Дай Бог, чтобы она не замёрзла!

За кулисами жизни

Её привезли поздним вечером. ⠀

⠀

Нашли вахтовики на обочине. Видимо, машина сбила. Тяжелейшая черепно-мозговая травма. Сколько пролежала в траве, неизвестно.⠀

⠀

Женщину отправили сразу на операционный стол. Трепанация черепа – дело небыстрое.⠀

⠀

До самой ночи корпели и вздыхали видавшие виды специалисты. Гематома размером с ладонь. Шансов выжить практически нет.

После полуночи привезли её из операционной.⠀

Повязка «чепец». Веки чёрные, отёчные. «Симптом очков» называется.⠀

⠀

«Неизвестная». Так и записали в журналы.⠀

⠀

Вызвали лаборантку. Кровь взять из пальца.⠀

⠀

Ирочка прибежала быстро, но была не в настроении. Гремела пробирками. Ворчала. ⠀

– Где их носит по ночам? Лезут всё под машины. Тротуаров, что-ли, нет?⠀

⠀

Ирочка как Ирочка. Маленькая. Тощенькая. Колпак несуразный на голове. Съезжает на бок беретом, и становится Ирочка похожей на художника. А в руках вместо палитры – лоток с колбочками и салфетками.⠀

⠀

Жила она с мамой. Воспитывали дочку на пару. С мужем развелась два года назад. Запойный был. Нервы мотал с самой свадьбы. Одно положительное качество было у него – руки не распускал. Но никак это не повлияло на Ирочкино решение о разводе.⠀

⠀

Так и стали жить бабьим царством.⠀

⠀

Мать её с отцом тоже развелась. На роду, видать, написано – без мужиков жить. Сядут, бывало, вечером на кухне. Чай пьют, да о судьбе своей кручинятся. ⠀

⠀

– А Сонька-то? Сонька в чём виновата? Тоже одинокой быть, – решали судьбу девочки бабы обиженные. ⠀

⠀

Под утро состояние неизвестной резко ухудшилось. Давление упало. Рефлексов никаких.⠀

⠀

Решался вопрос о повторной операции. Пришлось звонить в лабораторию. Снова анализ брать. ⠀

⠀

Пришла чернее тучи Ирочка. Понять её можно. Работать некому. Да и деньги нужны. Вот и мотается сутки через сутки. Хорошо, мать за Сонькой присмотрит. В садик – из садика. И по магазинам. И постирать-приготовить. ⠀

⠀

– Ну что ты, не очухаешься никак? Видать, сильно тебя шарахнуло, – бубнила под нос Ирочка, беседуя с пострадавшей. ⠀

Но та её не слышала. Кома IV. Неизвестная летала по лабиринтам. Блуждала по тёмным мирам. Искала своё тело. Всё, что она видела, было ей незнакомо. И выход найти не могла. Или вход. Что искать – было непонятно. ⠀

⠀

– Что-то кровь плохо идёт, – жаловалась Ирочка, – дай крови-то! Для тебя ж стараюсь. Спать мне всю ночь не даёшь. Крови не даёшь. Мне уже смену сдавать скоро, а я тут ковыряюсь с тобой. ⠀

⠀

Лабиринты сужались. Было очень темно. И страшно. Как будто магнитом тянуло. А куда – неизвестно. «Будь, что будет», – подумала она. И отдалась потоку. Забрезжил свет. Такой мягкий, зовущий, родной. Как хорошо стало. Легко. Спокойно. Понятно. ⠀

⠀

В палате запищали мониторы. Тихий размеренный мирок реанимационного отделения тут же превратился в оживлённый улей. Каждый делал своё. ⠀

⠀

– Адреналин! ⠀

– Дефибриллятор! Отошли! Разряд! ⠀

⠀

Щелчок за щелчком в сердце женщины метал молнии оживляющий прибор. ⠀

⠀

Но, видимо, свет, который манил её туда, домой, был важнее. И возвращаться не хотелось. ⠀

⠀

Ирочка прижалась к стене. Она ни разу не видела такие зрелищные сцены. Колбочки да пробирочки… А тут такое! ⠀

⠀

«Интересно, спасут?» – думала она, – «Ведь мать же чья-то, или бабушка. Жалко». ⠀

⠀

Врачи выходили из палаты молча.

Не завелась… Этого и следовало ожидать.

Эх, статистику попортила. Конец месяца… ⠀

Ну да ладно. Это – жизнь. ⠀

⠀

В коридоре их ждал следователь. Наспех надетый халат свисал на одну сторону. Казалось, что он только что вышел из бани, прикрываясь простынёй.⠀

⠀

– Я по поводу сбитой женщины. Сумку нашли в кустах. Хорошо, паспорт при ней был. Нужно личность подтвердить. Воронкова Вера Степановна. 1957 года рождения. ⠀

⠀

Раздался жуткий грохот и крик. Он долго ещё звенел в ушах всех, кто был рядом. Он остался в стёклах дверей, в железных перекладинах кроватей. Он прошёлся лезвием по сердцам. Он перекрыл кислород. На мгновение всё застыло. Замерло. ⠀

⠀

– Мамаааа!!!⠀

⠀

Ирочка лежала на полу. Лоток рассыпался на колбочки и пробирки. ⠀

⠀

Ирочкина душа разбилась вдребезги. ⠀

⠀

Лабиринты. Темно. ⠀

– Что я делаю здесь? ⠀

⠀

Надо возвращаться. Нельзя так долго. Не время. Рано ещё. Соньку надо на ноги поднимать. ⠀

Так и не встретила Ирочка в пустых коридорах странного мира ту, которая пожелала уйти неизвестной.