Читать книгу: «Я, мой сын и алкоголь»

У вас мальчик!

Дети – это наша живая надежда,

столь же часто, как и все другие надежды,

нас обманывающая.

В. Крачковский

Когда женщины собираются в тесной компании и начинают повествовать об ужасах деторождения, я обычно стыдливо молчу, потому что хвастаться нечем. Дети мои появлялись на свет без проблем, а младший сын родился и вовсе легко, всего за 45 минут. Еле успела доехать до больницы – и нате вам:

– Мамаша, у вас мальчик!

– Слава Богу! А у него все в порядке? Ручки, ножки на месте?

– Шикарный младенец! Если бы все такие красавчики появлялись, хлопот бы у нас не было!

Оптимистичная акушерка предъявила мне только что появившегося на свет малыша – маленького, красненького, сморщенного, но такого милого! Это был второй самый счастливый день в моей жизни, первый подарил старший сын.

Младший был невероятно подвижный, любознательный и очень жизнерадостный.

Вот, обнаружил, что лампочка зажигается, если щёлкнуть по выключателю. И мог стоять возле выключателя и все щелкать и щелкать по нему, радостно клекоча что-то на своем тарабарском языке, когда свет зажигался, и испуганно охая, когда становилось темно. И так все это у него заразительно получалось, что мы дружно клекотали и охали вместе с ним.

Трогательные подарки для мамы: резинка с зайчиком на волосы, забавное колечко с улыбающейся звездочкой. Я храню его до сих пор и иногда надеваю. Сыну было лет шесть тогда. Выпросил у меня деньги на какие-то свои детские нужды, попросился погулять на улицу. А сам побежал в ближайший коммерческий киоск (в начале девяностых ими была усеяна вся округа) и купил это колечко – подарок маме на день рождения. Подошел, загадочно улыбаясь, взял меня за руку:

– Мамочка, закрой глазки.

Я честно закрыла. Он попытался надеть колечко мне на палец. На один – не одевается, на другой – не влезает. Крохотное девичье колечко. Но мизинец не подвел – подарок оказался как раз для него. Чудное маленькое колечко, а вместо камушка – улыбающаяся звездочка. Мне было так приятно:

– Какая красота! Спасибо, зайка!

Преисполненный гордости сын поцеловал меня в щеку и по-взрослому, серьезно сказал:

– Носи на здоровье!

В душе была такая теплая радость… Мужчинка растет… Мамке подарки делает…

На ночь я всегда читала книжки детям вслух. Старший, как подрос, стал читать сам. А с младшим чтение на ночь было обязательным ритуалом. Особенно он любил фантастические истории. Многое запоминал и повторял. Например, слова старой гусыни Акки из Кебнекайсе в книжке «Путешествия Нильса Хольгерссона по Швеции».

– Чем больше в голову вбиваешь, тем больше в нее вмещается, – наставляла старая гусыня своих молодых собратьев.

Сын повторял эти слова, провозглашал необходимость учиться и мечтал о том времени, когда, наконец, пойдет в школу.

Это время пришло, однако отношения с учебой не сложились с первых дней. Просидеть на одном месте целый урок было настоящим наказанием для шустрого непоседливого ребенка. Интерес к школе пропал быстро, но я пыталась с этим бороться:

– Учись! Вспомни старую гусыню!

– Так она же летала, – резонно возражал сын.

В школе летать у него не получалось, но и до второгодничества никогда не доходило. Занимал устойчивое положение в ряду крепких троечников. Волновало ли меня это? Еще как! Особенно, когда дело дошло до старших классов, и надо было выбирать дальнейшую дорогу в жизни. А он не проявлял склонностей ни к чему. Ни математика, ни физика, ни литература его не интересовали. Он ходил в школу, как иногда казалось, только из уважения к моим стенаниям по поводу необходимости хотя бы аттестат о среднем образовании получить. Как-то я спросила у классной руководительницы:

– Что мне делать? Что будет с ним дальше, если его никакие предметы не интересуют, и непонятно, что в нем надо развивать?

Умная учительница ответила:

– Он, конечно, трудноватый, но у него нутро хорошее. А значит, подрастет, и все будет в порядке. И еще, у него есть потрясающие коммуникативные способности. Урок сорвать – это для вашего минутного дела. Он – лидер по природе, может повести за собой класс, ребята к нему тянутся, он всегда в центре внимания. Это то, чему научить невозможно. Так что не волнуйтесь.

Объяснения профессионального педагога немного успокоили, я перестала дергаться. Тащится себе через пень-колоду, и ладно. Парень-то хороший! Не выгоняют из школы, значит, аттестат получит. Я пустила все на спасительный самотек, но сыну высказала:

– Учись, не учись – дело твое. Только после школы я тебя кормить не буду. Поступишь в институт, в чем я лично сомневаюсь, мы с отцом поможем и будем тебя кормить и оплачивать твое образование. Не поступишь – пойдешь в армию. Или работать. Так что думай, где тебе больше хочется оказаться.

Кроме нежелания учиться, в подростковом возрасте возникла еще одна проблема. Лет с 16-ти сын стал периодически приходить домой сильно навеселе. Поначалу и сам стеснялся этого состояния, тихонько пробирался в свою комнату и ложился спать. Я не молчала. Посмеивалась над ним, говорила: «Не пей, козленочком станешь». А сама втайне надеялась, что это всего лишь юношеская дурь, которая с возрастом пройдет. Делилась с закадычной подружкой одолевающими страхами, но та успокаивала:

– Не волнуйся, перебесится и все станет на свои места. Они в этом возрасте все дурные. И все что-то отчебучивают регулярно.

– А если не перебесится?

– Да все будет нормально, успокойся. Он классный парень! И отношения у тебя с ним прекрасные. Это в их возрасте самовыражение такое.

Я с нетерпением ждала, когда же сын закончит школу. В глубине души была уверена, что высшее образование для него закрыто. Однако, получив аттестат, он совершенно самостоятельно выискал платный гуманитарный институт и сумел поступить на культурологическую специальность. Принес домой уведомление о зачислении в ВУЗ и вручил мне его с видом победителя:

– Вы с папой обещали, что будете платить за обучение. Так вот, вам предоставляется такая возможность.

Счастью моему не было предела. Ну, надо же, паршивец! Молодец! Может быть, что-то изменится. Если его увлечет учеба, так и алкогольная проблема отодвинется на второй план. Так радостно и наивно я думала тогда.

Неразрешимая проблема

Всякая стена – это дверь.

Ралф Уолдо Эмерсон

Жизнь моя на всем ее протяжении шла бурно. Но возникающие проблемы удавалось как-то решать. Посижу, подумаю, а иногда и не подумаю, но решаю. Пока не возникла одна неразрешимая: мой младший сын пьет по-черному, а я никак не могу повлиять на это. С таким ужасом я раньше не встречалась. В семье у нас никто никогда не пил серьезно. Все мужчины (дедушки, отец, муж и другие близкие родственники) по праздникам выпивали рюмку-другую. Иногда и крепко выпивали, но только по какому-нибудь очень важному поводу.

А такие поводы случались редко. Так что с проблемой алкоголизма я впервые столкнулась лоб в лоб, благодаря своему младшенькому. Хотя дедушка моего сына по отцовской линии, по рассказам свекрови и мужа, был алкоголиком и даже лечился от алкоголизма. Но к тому времени он уже умер и внука своего никогда не видел. Надо было, конечно, тщательнее выбирать отцов своим детям. Гены пальцем не раздавишь.

С отцом моего младшего сына на тот момент мы были разведены. И расстались мы не из-за алкоголя, у развода было много других причин. Бывший муж насмотрелся в детстве на «выступления» отца и понимал, что генетически имеет такую же предрасположенность. Поэтому он сознательно ограничивал себя и выпивал очень понемногу, чтобы не затянуло.

Ситуация с сыном постепенно усугублялась. На мои причитания:

– Ну как же ты так можешь. Ведь надо же учиться. Какое тебя ждет будущее, если ты каждый день в таком виде?

Он отшучивался в свойственной ему манере:

– Мама, ты зря паришься! Не волнуйся. Все будет тип-топ.

В один прекрасный день я зашла в его комнату полить цветы и остановилась, услышав неприятный запах. Источник был где-то в области кровати, на которой спал сын. Откинув одеяло, увидела огромное пятно на простыне. Именно оттуда шел запах.

Внутри у меня все похолодело. Почему-то вспомнилась история из детства. Мы с бабушкой возвращались из магазина и увидели на земле молодого неопрятно одетого мужчину. Он лежал на боку, мирно похрапывая. Внимание привлекали мокрые в области ширинки брюки и небольшая лужица рядом.

Бабушка громко заругалась, как всегда, не стесняясь в выражениях:

– Вот сволочь! Белый день, а он пьяный валяется. Это ж надо до такой степени допиваться, чтоб под себя сцать! Алкашня проклятая…

Стоя над кроватью сына, я поняла: это не просто юношеская дурь. Это болезнь. Самая настоящая болезнь под жутким названием «алкоголизм». И что мне делать?

Я была растеряна и напугана не на шутку. Как себя вести? Что делать? К каким врачам бежать?

Когда сын пришел домой, как обычно, нетрезвый, не сдерживая возмущения, набросилась на него с упреками:

– Ты уже допиваешься до такой степени, что не чувствуешь, как под себя ходишь! Это уже не ерунда! Тебя надо лечить!

Его лицо исказилось. Я никогда раньше не видела таким своего ребенка. Он пошел на меня, подняв кулаки.

Я заорала:

– Ты что???

Он замер, опустил руки и выдал в мой адрес порцию трехэтажного мата. Плюнул на пол, повернулся, зашел в свою комнату и хлопнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Послышалось еще пару сочных фраз и звук рухнувшего на кровать тела. Все стихло.

У меня был шок. Дожили!!! Он уже на родную мать с кулаками готов наброситься! И это чуть не случилось! Как такое возможно?! Как??? Мой хороший добрый мальчик превращается в какое-то чудовище!

Наплакавшись вволю, я сделала важный для себя вывод: ни в коем случае нельзя лезть к сыну с претензиями, если он пьяный. Надо ждать момента адекватности. А то ведь чуть драться не полез. Ну, надо же, гад какой! Ладно, пусть проспится. Посмотрим, что будет завтра.

Утром сын вышел из своей комнаты мрачноватый. Увидев меня, буднично хмуро кивнул:

– Привет, мамуля.

Красота! У нас, оказывается, все «тип-топ»! Ничего из вчерашнего он просто не помнит! Если бы он мне фонарь под глаз поставил, то, наверное, спросил бы: «Где это тебя так угораздило, мамуля?»

Но мне было не смешно. В голове лихорадочно пульсировали одни и те же мысли: Как его спасти? Как мне спасти моего ребёнка? Ведь его же надо спасать! Это очевидно – спасать из алкогольного плена. К каким специалистам бежать?

Хождение по методам

Гарантированное излечение алкоголизма и наркомании!

Постоянным клиентам скидки!

Объявление на заборе

В том, что сын попал в алкогольную зависимость, не было никаких сомнений. Все признаки налицо: человеку каждый день нужна доза алкоголя; утром он часто не помнит, что происходило вечером; самокритика снижена; не считает, что у него есть проблемы с алкоголем и уверен, что в любой момент, если захочет, сможет перестать пить.

Я не знала, что мне делать. Старший сын, у которого не было такой проблемы, в то время уже женился и жил отдельно. Рассказывать кому-то о том, что происходит с младшим, было просто стыдно. Я стала узнавать про методы лечения алкоголизма. Причем какие-то привороты-отвороты и заговоренные водички отмела сразу. Это то, во что я никогда не верила. Из цивилизованных методов «на слуху» было кодирование. По телевизору регулярно шли рекламы, приглашающие пройти эту процедуру и обещающие быстрое исцеление. Стала наводить справки. Мнения были очень разными. Одна знакомая рассказала:

– Мой брат кодировался от алкоголя. Как только прошёл срок кодирования, он снова запил, причем еще хуже, чем до кодирования. И говорил, что все два года мучился из-за того, что жутко хотелось выпить. Еще у двоих знакомых после кодирования от алкоголизма начались проблемы с психикой. У мужиков просто ехала крыша. Кодирование может сильно испоганить жизнь. Кому-то, наверняка, и помогает. Но это как русская рулетка – где гарантия, что тебе не выпадет пуля?

Оказывается, кодирование – это, по сути своей, гипноз. А гипноз парализует волю, ограничивает личность человека, лишает его свободы выбора. Человеку внушают страх «Не пей, умрешь!» и он живет под страхом. Получается, ему не надо отвечать за себя самому, за него отвечает его страх? Может, поэтому и «едет крыша» у людей?

Но ведь кому-то же помогает кодирование! Есть случаи, когда люди кодируются и не пьют потом долгие годы. Оказывается, это возможно, но в том случае, если человек сам захотел бросить пить. Когда его тащат на кодирование жена или мать, то положительного эффекта обычно не бывает. Закодированный по воле родственников какое-то время не пьет, дает всем вокруг и самому себе отдохнуть, а потом пускается во все тяжкие с новой силой.

Значит, надо чтобы сын САМ ЗАХОТЕЛ. А как это сделать, чтобы он захотел? Есть даже методы кодирования, которые активизируют у человека желание бросить пить. Но и они эффективны, если у человека есть хоть какое-то желание завязать. Мой сын ничего не хотел менять в своей жизни. Его все устраивало. Кодирование отпало. Одна знакомая посоветовала:

– Сходи к анонимным алкоголикам. Говорят, многим помогает.

Я нашла эту организацию. Ехала долго, на другой конец города. Психолог, которая вела группу, побеседовав со мной, сказала:

– Вашему сыну здесь вряд ли помогут. Исцеление начинается в тот момент, когда человек признает, что у него есть проблема. Он сам должен захотеть прийти и признать, что он алкоголик. Выслушав это, я спросила:

– А что же делать, если он не хочет признавать, что у него есть проблема?

– Вы же понимаете, что мы его что-то сделать заставить не можем. Но вы, как мать, можете принимать участие в работе группы и получать поддержку от людей, живущих с такой же, как у вас, бедой, – сочувственно разъяснила психолог.

Я пришла на занятие группы. В большой комнате в кругу сидело несколько человек. Занятие началось с того, что участники по очереди называли свое имя и говорили: «Я – алкоголик» или «Я – мать алкоголика», или «Я – жена алкоголика».

Мне было невероятно трудно произнести:

– Я – мать алкоголика.

Но излечение от недуга начинается с признания того, что недуг есть. Потом присутствующие делились своими мыслями и чувствами. Кто-то говорил, что не пьет уже год и не хочет. Но знает, что в любой момент может выпить и никто ему этого не запретит. Кто-то рассказывал о хитростях, благодаря использованию которых обходит стороной злачные места, где раньше выпивал. Кто-то просто жаловался на близкого человека. А ему советовали не обращать на него внимания и жить своей жизнью.

Это было сообщество людей, объединенных общей бедой. Они пытались облегчить друг другу жизнь, как могли. Но я чувствовала себя там очень неуютно и думала: Что толку от сочувствия и понимания? Надо что-то делать с сыном! А он не хочет даже слушать меня! И как можно жить рядом с проблемой, не обращая на нее внимания?

В тот момент я этого понять не могла. Мне надо было спасать моего ребенка! Надо было что-то делать, а не сидеть и утверждаться в том, что я – мать алкоголика. Поэтому больше туда я не ходила. Хотя сейчас понимаю, что благодаря работе сообщества Анонимных алкоголиков многим людям удается много лет жить без спиртного.

Знакомые посоветовали еще один выход. В городе есть организация, где профессионалы-психологи за очень большие деньги перепрограммируют психику человека так, что он и думать забывает о выпивке. Решила съездить, поговорить. Со мной беседовал довольно молодой мужчина, который, узнав о моей проблеме, как-то залихватски стал уговаривать:

– Давайте, когда он будет на отходняке, везите его к нам. Он у нас две недели пробудет. Вы его потом не узнаете. Он и думать забудет об алкоголе.

– А у вас есть какая-то статистика? Многим помогает ваше лечение? Люди действительно бросают пить? – поинтересовалась я.

Мужчину явно разозлили вопросы, и он даже не попытался это скрыть:

– Какая статистика? К нам после лечения никто не возвращался, значит все хорошо. Оплачивайте и приводите своего.

Он назвал астрономическую сумму, которую надо было выложить за «лечение». Но меня не это остановило. Просто захотелось убежать от этого «лекаря» со скоростью света. Что значит «перепрограммируем» психику? Кого я получу после такого лечения?  Неизвестно на что запрограммированного дебила? О нет! Моя задача – помочь сыну избавиться от зависимости осознанно, а не путем перепрограммирования. Все же человек должен сам решать свою судьбу.

Еще кто-то посоветовал хорошего психолога, который работает с зависимыми. И, о чудо! Мне удалось уговорить сына пойти к специалисту, и он пару раз сходил. Потом сказал, что ему некогда тратить время на пустые разговоры с этой теткой. А психолог сказала, что молодой человек не идет на контакт и не считает, что у него есть проблема. Помочь же можно только в том случае, если он признаёт наличие проблемы и хоть как-то хочет ее решать. Тот же замкнутый круг. Много раз еще я беседовала с разными психологами и психотерапевтами. Оптимизма по поводу лечения алкоголизма ни у кого не было.

Одна из психологов посоветовала:

– Многим помогает Бог. Люди обращаются к Богу и каким-то чудесным образом освобождаются от зависимости. Сходите в церковь.

Я пошла. Спросила у женщины в церковном ларечке;

– Что делать, если сын пьет?

Она дала мне икону «Неупиваемая чаша» и акафист к ней. Сказала:

– Молись этой иконе и читай акафист. Проси Бога и Божью Матерь, чтобы освободили твоего сына от этой напасти. Терпеливо молись. Все время молись. Может, будет тебе милость Божья.

После этого каждый день я приходила в комнату сына, когда его не было дома, садилась на кровать и молилась, читала акафист к иконе «Неупиваемая чаша». Так продолжалось долго, но результата не было.

Жить рядом с молодым парнем, своим собственным сыном, и понимать, что он спивается, что может погибнуть в любой момент – это невыносимо трудное испытание. НЕВЫНОСИМО. Иногда, когда нервы не выдерживали, я протестовала и скандалила. Но чаще все же пыталась уговаривать и убеждать. Иногда просто опускала руки.

И все эти годы словно висела между небом и землей – жила и не жила. Главным в моей жизни была не моя жизнь и мои интересы, а жуткий СТРАХ за жизнь сына.

Единственным существом, которое скрашивало тогда весь этот «беспросвет», была моя большая добрая собака Азиза. Когда я сидела и читала акафист, она всегда приходила, мостилась рядом, укладывала голову на мои ноги и так глубоко и понимающе вздыхала, что становилось немного легче. Она разделяла мою боль. Кто жил рядом с большой умной собакой, понимает, о чем я говорю.