Читать книгу: «Восьмой флакон», страница 3

Раннее утро третьего дня.

…Впечатление такое, что здесь не спят, не уходят домой, но каким-то чудом свежи, бодры и деловиты.

«Михаил Александрович! Почему сразу не доложили о новых фактах?»

Опа! «Я обязан Вам докладом?» – вспомнилась старорежимная фраза. Оказывается более чем. И если перевести на гражданский язык, меня прочно «прикомандировали» к солидной конторе без отрыва от основной деятельности.

После моего доклада, больше похожего на фантастический бред, мне была поставлена боевая задача: выяснить, чем связаны Флажок и «двурушник», круг их общих интересов, связей, мест пребывания, общих знакомых и что новенького произошло в их жизнях в последние дни… «Мелочи, Михаил Александрович, детали, даже на первый взгляд не относящиеся к делу, странные события, встречи, изменения в поведении…».

Да, ничего особенно странного замечено не было, кроме того, что тихоня и трус Знаменский ни с того, ни с сего кинулся с ножом на сотрудника правоохранительных органов, а подельник самого успешного мошенника, с запредельным заработком, за копейки дважды предал своего кормильца и благодетеля.

И оба вдруг одинаково запахли. Рапорт для определения в клинику.

Утро третьего дня.

…В отделе было многолюдно – прибыл «арьергард» Грибовича. Сам Максим Яковлевич уже в костюме тройке, окруженный адвокатами, получал «подписку о невыезде». К следователям выстроилась очередь жертв Грибовича с отзывами своих заявлений, поданных по недоразумению и уже разрешенных в гражданско-правовом поле.

Потом настала очередь выхода на свободу честных «посредников», переведенных в разряд свидетелей. Их встречали, поздравляли, увозили снимать стресс и отдыхать.

Никто не радовался появлению «двурушника», но его тоже отпустили с миром.

Как ни странно, но Грибович держал слово – действительно, отходил от дел.

Ни мытьем, так катаньем группа мошенника Гриба прекращала преступную деятельность.

Договоренность о сотрудничестве с «двурушником» позволяла вести беседы на любые темы. «Уточнив кое-какие детали» в течение трехчасовой дружеской беседы с «двурушником», связи со Знаменским я не обнаружил. Стоп! Затменье солнца! Оба – и Флажок и «двурушник» сотрудничают с нами!

Эпохальное открытие, находящееся не то, что на поверхности, а буквально под носом!

И что теперь? «Обнюхивать» всех «внештатников»? Собрать на «профсоюзное» собрание и как служебной овчарке пройтись по рядам? Может быть, привлечь Грибовича с аналогичным даром? А если я улавливаю не сам запах, а изменение запаха. В таком случае, если я ранее не был знаком с объектом, не знаю его первоначального запаха, изменение могу и не почувствовать.

На экране телефона высветилось: «мама». За все пять лет службы мама ни разу не звонила в рабочее время. Значит, случилось что-то экстраординарное.

Вторая половина третьего дня

«Самые нынешние понятия» А.Н. Островский.

…В гостиной на диване сидели, тесно прижавшись друг к другу, Машенька, мама и Курьер. Причем все «с ногами». Даже щенком Курьеру не позволялась такая наглость. Всех трясло разными баллами. Сильнее всего штормило собаку.

Мама оставила Машеньку на попечение Курьера, мы вышли на кухню.

Мне давно казалось, что в Машенькиной школе что-то не ладно, но такого я не ожидал.

Учитель физкультуры послал Машенькиному однокласснику анимационное видео, явно подпадающее под статью о распространении порнографии. «Педагог» заботливо снабдил видео комментарием: «вот чего хотят бабы».

На знойного физкультурника уже давно поступали жалобы от родителей на грубость и хамство, но директор школы стояла на воротах насмерть, отбивая все претензии к молодому и ценному специалисту.

Возможно, родители подростка и не обратились бы в полицию, но поганое видео разлетелось по классу с комментарием: «Мирзоевич совсем слетел с катушек!». Долетело и до Машеньки.

К Машенькиной бабушке, после просмотра вызвали «скорую».

…Я уже бывал в этом «храме педагогики». В элитной школе, в самом «отборном» классе постоянно совершались кражи. Директор государственной школы, как-то лихо умудрялась комфортно «сидеть на двух стульях» – получать все, что можно получить из бюджета и одновременно развивать бурную деятельность на средства родителей. Дети из семей, не проходящих по денежному и статусному цензу, желательными учениками, естественно не были. Выжимались из школы независимые учителя, дети, не подпадающие под негласный стандарт и родители, имеющие собственное мнение.

Все «неподходящие» и составили в тот раз директорский список подозреваемых в хищениях из раздевалок и шкафчиков.

На самом деле воришкой оказался мальчик из очень благополучной семьи. Кража немедленно переквалифицировалась в недоразумение…

Директора школы Маргариту Романовну, ровесницу моей матери, возраст достоинства и особой духовной красоты женщины не устраивал. Позанимавшись с учителем физкультуры по особой омолаживающей программе, получив статус депутата и абонемент в салон красоты, Маргарита Романовна приобрела более продвинутый имидж. С ее страницы исчезли снимки в деловых костюмах, их сменили фото директора в коротких юбках, с дерзким призывным взглядом и полуоткрытым ртом, полном виниров. Немного целлюлита и выдвинутые вперед возрастные колени не мешали шикарной даме шагать в ногу со временем…

Маргарита Романовна пыталась «промариновать» меня в приемной, но альтернатива быть вызванной по повестке, немедленного задержания физрука и массового визита полиции и передовиков журналистики вернули директору утерянное гостеприимство.

…По мнению Маргариты Романовны, был виноват мальчик, которому учитель прислал позорное видео…

Пользуясь моим молчанием, она долго рассказывала, какой это подлый ученик, предающий своего учителя. Что она давно следит за перепиской подростка и всех его приятелей, и «о, сколько там нецензурных выражений». И скорее всего все это сфабрикованная ложь, навет и травля прекрасного специалиста.

Я заверил директора в грядущем тщательном расследовании всех обстоятельств дела и обязательным проведением экспертизы.

По сути, я свернул встречу, во-первых потому, что не мастер общения с больными на голову дамами, а во-вторых, я начал сомневаться в собственной вменяемости и непредвзятости обоняния.

Сквозь густой запах страха, ненависти и дорогого парфюма Маргариты Романовны, человека и депутата, неудержимо пробивался запах Флажка и «двурушника».

Вечер третьего дня

« – Говорят, что царь Фараон стал по ночам из моря выходить, и с войском, покажется и опять уйдет. Говорят, это перед последним концом.

– Как страшно!» А.Н. Островский.

Я прибыл по месту «командировки» с разбитой версией – директор школы Маргарита Романовна к добровольным помощникам полиции никакого отношения не имела, и вообще правоохранительные органы были единственным «белым пятном», неохваченным ее связями. Дама считала, и не без оснований, что находится выше и вне досягаемости.

Был удивлен, но куратор меня похвалил: «Прекрасная работа Михаил Александрович! А знаете, почему такой результат? Вы не отлыниваете от поручений. И, тьфу-тьфу-тьфу, Вам, действительно, везет».

Хотелось бы узнать, в общих чертах, что мне нужно обнаружить кроме запаха. Мои мысли прочитали.

– Любите историю, Михаил Александрович? Что Вы знаете про битву за Нарву 1944 года?

– В боях под Нарвой был ранен мой прадед.

– Удивительно, как близко к нам прошлое.

Нарва. 1944 год. Мыза Лилиенбахи. Рассказ куратора. Часть первая.

«Так вот, Михаил Александрович о Нарвской битве историки упоминают редко. В сводках Совинфорбюро в 1944 году боевые действия под Нарвой освещались как бои местного значения.

А между тем штурм Нарвского рубежа – одна из самых крупных и кровопролитных битв Великой Отечественной войны. Продолжалась Нарвская битва 1944 года дольше, чем Сталинградская. Да-да. Семь с половиной месяцев, с февраля до середины сентября 1944 года. С огромными потерями с обеих сторон.

Немцы – мастера обороны, даже успешно наступая, оставляли за собой мощные фортификационные рубежи. А уж с первыми неудачами развернули такую инженерно-оборонительную деятельность, благо даровой рабочей силы хватало.

Как раз под Нарвой, по левобережью проходила линия «Пантера», как звучно именовал ее Геббельс – «главный оплот защиты европейской цивилизации от большевизма». Четыре линии траншей полного профиля, ДОТы, ДЗОТы, бронеколпаки, пулеметные гнезда, артиллерия. Словом, непреодолимый «железный барьер». Концентрация частей «СС» была уникальной. Под Нарвой собрался «цвет цивилизованного мира» – немецкие и национальные легионы эстонцев, голландцев, норвежцев, фламандцев, датчан.

За семь месяцев боев крови было пролито немало. И все-таки мы продавили. Фашисты сопротивлялись до конца, эсесовцам в плен сдаваться положено не было, да и советского плена они боялись больше смерти. Поэтому цеплялись за каждое здание, каждый даже самый крошечный хуторок был превращен противником в укрепленный опорный пункт.

А теперь ближе к нашей теме.

После очищения от противника в нескольких хуторках – мызах были обнаружены остатки зданий лабораторий, врытых в землю и оборудованных на века. Причем о направлении деятельности, научных целях этих лабораторий гарнизон опорного пункта осведомлен не был. Все, что невозможно было эвакуировать в Германию, было уничтожено, в том числе и люди, используемые так называемыми учеными в качестве подопытного материала.

А вот на мызе Лилиенбахи (бывшей Ореховой Горке) пленные, которые подвергались исследованиям, чудом уцелели – «расстрельную» команду накрыло снарядом.

Во время зачистки мызы наши воины нашли своих соотечественников, запертых в одном из отсеков подземного туннеля. Слава Богу, все были живы.

Что удивило и насторожило. Никаких следов издевательств, побоев, даже инъекций на военнопленных обнаружено не было. Более того, их не использовали на работах, неплохо кормили, предоставляли возможность соблюдать санитарные нормы, выводили на прогулку.

Материалы, оборудование, записи были вывезены или уничтожены. Сведения, полученные от освобожденных пленников, ясности не внесли. Военнопленные показывали, что их регулярно тщательно осматривали, проводили какие-то учения, погружали в стрессовые ситуации.

Как предположили наши медики, изучалась деятельность головного мозга и изменение поведения под воздействием каких-то влияний извне. Никаких предложений о сотрудничестве в пользу рейха испытуемым не поступало. Один из пленников – «старожилов», содержавшийся на мызе более года, показал, что двое новичков – молодых здоровых парней поочередно лишились рассудка после недели испытаний. Но в основном военнопленных, «неподдающихся» эксперименту, не показывающих результат, ждала смерть.

Еще шла война, нам был дорог каждый солдат, поэтому пленники, прошедшие нашу проверку, влились в ряды Красной Армии. Благополучно прошедшие проверку и вернувшиеся живыми с фронта героями «хуторяне» сделали прекрасную карьеру, проявив себя великолепными организаторами.

К сожалению, ко многим пленникам оставались вопросы, в том числе и по установлению личности.

Как Вы полагаете, Михаил Александрович, может ли измениться группа крови, или бесследно исчезнуть сильная близорукость? Или, скажем, могут ли у взрослого человека без образования и тяги к нему появиться способности полиглота?

Вы знаете, какое было время. Часть военнопленных с «неразрешенными» вопросами попала в лагеря. Наши «знакомые» с мызы Лилиенбахи и там не пропали – организовали лихие банды, устроили три удачных побега. Даже с теми кто «сидел» спокойно считались на зоне, как с «авторитетами».

Рассказ куратора. Часть вторая.

«Разве не бегают из дому в слуховое окно» А.Н. Островский.

«Еще немного истории, Михаил Александрович.

После присоединения Прибалтики в 1940 году военнослужащие Эстонии, Литвы и Латвии «влились» в Красную Армию. Причем были созданы национальные части – корпуса и дивизии единого этнического состава. Безусловно, это было политическое решение, подчеркивающее «добровольность» присоединения республик и выражающее доверие к прибалтийским народам.

«Национальные» воинские части в начале войны доставили много проблем. 29 литовский стрелковый корпус по числу дезертиров и перебежчиков занимал лидирующую позицию – из шестнадцати тысяч литовских военнослужащих только две тысячи не перешли на сторону врага.

Не отставали эстонские и латышские части – 182 и 183 дивизии 22 эстонского стрелкового корпуса в июле 1941 года массово перешли к гитлеровцам, оголив фланг нашей обороны под Сольцами. Результат предательства – 70 процентов потерь личного состава, оставшихся держать оборону. Из перебежчиков и дезертиров гитлеровцы впоследствии сформировали эстонскую дивизию СС.

Руководил «переходом» к врагу Георг Сооден – лейтенант Красной Армии. С сентября 1941 года Георг Сооден принимает участие в боевых действиях против Красной Армии, позже принимает командование эстонским батальоном СС. Бои за Волхов, Ильмень, Новгород. В 1944 году получает звание штурмбанфюрера СС. Участвует в битве за Нарву, в конце июля 1944 года был убит на рубеже «Танненберг».

Блестящая карьера, не правда ли?

(Безусловно, интересно, но причем здесь Флажок, «двурушник», директор школы и странные запахи?) Мое безмолвное недоумение разрешил куратор.

– Установлен факт прохождения «реабилитации» Георга Соодена в августе 1941 года на мызе Лилиенбахи.

Также проходил «лечение» на той же мызе унтершарфюрер Риенкстинс – «герой» битвы за Курляндию. После окончания войны не принял капитуляцию Германии. Организовал сопротивление «лесных братьев». Трудно себе представить, но его отряд продержался, бегая по лесам и болотам, до поздней осени 1959 года. Бандиты вместе с главарем были уничтожены в ходе задержания в лесах восточнее Салдуса.

Третий установленный персонаж – «гость» мызы Лилиенбахи, уроженец Карелии. В документах проходил как «ценный пленник».

Благодаря его предательству был сорван контрудар с рубежа реки Луги во фланг немцев в августе 1941 года. В Красной Армии служил сапером, имел офицерское звание. Перебежал к противнику вместе со штабными документами, планами минных полей, огневых точек, расположением штабов.