Читать книгу: «Восьмой флакон», страница 2
«Кроме чужой собаки девочке не с кем общаться!».
Начались проверки «жилищных и иных условий проживания ребенка». Бабушка Машеньки – бодрая работающая нестарая женщина была на грани инфаркта.
Я впервые пошел за помощью к шефу. Двумя звонками очередь на опеку за Машиным наследством была рассеяна…
Утро второго дня
«Послушайте, Бальзаминов, Вам надо непременно башмачником одеться» А.Н. Островский.
…В отделе я ждал вопросов, но их почти не было: «Как встреча с братьями по разуму? Не пытались затянуть в свою галактику?» Я ответил правду в рамках дозволенного. Но особо никто не слушал – весь отдел готовился к «карнавалу».
Мое «домашним задание» по Флажку откладывалось. Вокруг капитана Мухина нагревался воздух.
Было приказано: «переодеться и загримироваться до неузнаваемости». Обычный рабочий мухинский прикол был сделан по делу.
Как пелось в советской песне: «всегда и всюду узнаю я выправку солдатскую». Безошибочно определял нашего брата не только криминал, но и обычный обыватель. Профессия слой за слоем накладывала отпечатки. Мы как-то в очень одном стиле одевались, стриглись…Походка, речь, ухватки, (пардон – манеры)…
Сложно оперу оставаться незамеченным, тем более в «родном» районе…
Необходим недюжинный талант и искусство перевоплощения. Как говорил Станиславский «гримировать нужно не лицо, а душу», и «идти от себя» и как можно дальше…
Поскольку за качества грима души и тела поручиться было сложно, мы, не привлекая внимания профессиональным видом, сидели в закрытой машине аварийной службы и ждали появления Гриба.
Сегодня, по полученной информации и нашим большим надеждам, был просто обязан «проявить» себя и быть задержан с поличным Максим Яковлевич Грибович.
Вот о каком великом актере-мыслителе должны были мечтать и грезить столичные театры и мировой кинематограф. Многоликий и неуловимый Грибович.
На этот раз Гриб должен был явить себя трепещущей публике, то есть представителям южной диаспоры, в образе специалиста по землеотводу (под автозаправку на трассе, не меньше) и негласной правой руки очень вышестоящих и просто уходящих в небесные сферы, недоступных для простых смертных вершителей судеб лакомых земельных участков.
Перед решающей встречей Гриб ломался и морщился, не хотел отвлекаться на ерунду, вроде бы соглашался, потом отказывался, был в сомнениях, иногда даже метал молнии.
Посредникам (они же подельники Гриба) приходилось долго его уговаривать, гарантировать, поручаться… Не бесплатно, конечно, для жаждущих «решить вопрос».
Как говорят цирковые, Гриб «продавал номер». А в этом тонком деле, опять же по Станиславскому «лучше недоиграть, чем переиграть».
Гриб прекрасно знал, на какой цифре нужно сломаться и «рискнуть карьерой, репутацией и креслом».
Решающая сцена должна была разыграться в сквере элитного микрорайона.
Сам по себе долго стоящий на одном месте КУНГ аварийной службы внимания привлечь не мог. Борьба с авариями процесс, как известно, неспешный…
Периодически по одному или вдвоем мы выходили наружу, (в маскарадных костюмах, конечно), бросали или забирали кабель, долго и задумчиво смотрели в открытый люк, обсуждали, решали, не приходили к единому мнению, звонили начальству, шли за третьим. Пока наша работа у люка «кипела», водитель очень убедительно притворялся спящим. Роль у него была самая выигрышная, как у треугольника или литавров в симфоническом оркестре.
Остальные «слушали» эфир и ждали условную фразу посредника, сдавшего Гриба, в обмен на свою непричастность и нашу вечную дружбу.
Позднее утро второго дня
« – Послушайте, Вы настоящий сапожник.
– Башмачник-с» А.Н. Островский.
…Теперь я понимаю, за что Курьер так не любит кошек, прирожденных хулиганов и провокаторов.
Два чумных кота, чудом избежавшие обязательной гуманитарной стерилизации, «забили стрелку» в месте, назначенном для встречи с Грибом.
Программа кошачьих боев сложнее и продолжается дольше чайной церемонии.
Выяснение того, кто «держит» территорию начинается с выяснения у кого громче голос, протяжней вой и богаче запас кошачьих выражений. Весь мир в этот момент закрывается для соперников на перерыв.
Из-за усиленного аппаратурой жуткого воя, уткнувшихся друг в друга лбами котов никаких сигналов ни условных, ни безусловных услышать мы не могли.
«Что делать с этими тварями, чтоб они убрались? – вышел из себя капитан Мухин. В засаде, как назло, не было ни одного знатока по кошкам.
Всемирный разум интернета на вопрос «как разнять котов» выдал инструкцию:
«1) Использовать только гуманные методы коррекции поведения дерущихся животных.
2) Выяснить причину конфликта (?).
3) Составить план коррекции поведения (??).
4) Обеспечить животным беспрепятственный доступ к ресурсам (???)».
Если вышеперечисленное не поможет, рекомендовалось: «издавать громкие звуки или помахать платком».
Хит советов: «возьмите две прочные сковородки и несколько раз стукните ими друг о друга в том месте, где дерутся кошки»
Ниже по рейтингу шли рекомендации использовать воздушный рожок, пылесос, жестяную банку с монетами, разрешалось «накрыть кошек одеялом» – имелся ввиду, очевидно зимний период или бой котов в Заполярье…
Особенно нашей группе понравился совет: «кинуть в котов подушкой с громким криком: «Эй, порви это!». Затем следовала ремарка, что лучше использовать «град подушек». Наверное, специалист по кошачьему поведению осерчал не на шутку, может быть, коты в момент составления инструкции выли под его окнами. Но «котовед» взял себя в руки и вынес резолюцию: «Будьте осторожны! Не ударьте ни одну из кошек по морде. Помните, Ваша главная цель – сломать негативную модель поведения животных».
«Наша главная цель – взять Гриба! Миша, ты у нас специалист по сковородкам. Давай вперед, попробуй справиться без пылесоса и града подушек»…
Полдень второго дня
«Грибы искать – счастье нужно» А.Н. Островский.
…Мы еще пошевелили кабель у люка, пошикали на котов: «Достали, твари…» Гордые животные даже не посмотрели в нашу сторону, продолжая делить территорию.
Я не спеша двинулся к котам с бутылкой воды. Водные процедуры придали соперникам заряд бодрости – коты синхронно сдвинулись боком и заорали еще громче.
В это время из подъезда элитного дома выбежал мужчина средних лет в живописном наряде, состоящем из очков, халата и тапочек. Всю остальную поверхность тела стыдливо прикрывали густые черные волосы.
«Не смейте издеваться над животными! Басенька, голубчик, зачем же ты убежал на улицу?». Мужчина пытался поймать кота – занятие малоперспективное. «Молодой человек, заходите сбоку, давайте прижмем его к автомобилю». Шерстяной мужчина тихо прошептал: «Я – Грибович. Где наши?» «В аварийке». «Прекрасно! Прикройте!» – Грибович помчался к «нашим».
На углу четко нарисовалась группа, вид которой не обещал мира и добра обманщику диаспоры.
Посредник, назначивший «свидание», оказался двурушником – сдал Гриба и нам, и «клиентам».
Артистичное перевоплощение Грибовича и его прочтение ситуации, возможно, имели бы успех, но «двуликий» посредник подал сигнал группе «мстителей» и указал на Грибовича.
Началась погоня за Грибом, а бег в шлепанцах явно не был коньком Максима Яковлевича.
Я понял, что «стоять! Полиция!» не поможет, как и рукопашная схватка с десятком горячих бойцов, поэтому просто бросился в ноги авангарду преследователей.
Из аварийки уже выскочили наши. Капитан Мухин грозно прокричал волшебные слова, частично нецензурные, и после выстрела в воздух заклинание подействовало – преследователи исчезли.
Вечер второго дня.
…Гриб наотрез отказался от общения с капитаном Мухиным: «Оперная сцена не выдержит двух премьеров».
Изъявил желание «побеседовать с милым молодым человеком, защитивших его от бандитов», то есть со мной. Мухин приподнял бровь, но согласился. Было ясно, с кем бы ни «беседовал» Гриб, результат будет нулевым.
Капитан вышел, и я остался наедине с Грибовичем – великим и ужасным.
Максима Яковлевича нисколько не стеснял его наряд. Наши стены повидали многое и многих и тоже ничему не удивлялись.
«Максим Яковлевич, Вы не замерзли? Может быть, плед укрыться и чаю?»
«Вы очень любезны. Знаете я в таком шоке, что ничего не чувствую – ни холода, ни голода».
«Риск профессии. Рано или поздно…»
«Ах, Вы об этом» – прервал меня Грибович, обводя взглядом кабинет: «Это пустое. Убивает то, что я впервые в жизни ошибся в человеке».
Гриб имел в виду предавшего его посредника.
«Посредственный был исполнитель, без фантазии и таланта, ни рыба ни мясо. Никак себя не проявлял, был трусоват, меня боялся до ужаса. И вдруг разыгрывает такую комбинацию. Один! Я глазам своим не поверил…»
«Максим Яковлевич, а почему Вы решили выбежать в халате из чужого подъезда?»
«Это же элементарно, Ватсон». Злодеи ждали меня выходящим, по меньшей мере, из «Линкольна», с портфелем, в духах и бабочке. А я появился в образе сумасшедшего хозяина безумного кота. Они меня просто не увидели. Человек так устроен – его представление о субъекте должно совпасть с образом, который ему «продают». По моему первичному сценарию отхода я должен был просто прошествовать с мусорным пакетом к бакам, где припарковал машину. Но сцена с котами показалась мне пикантнее, тем более с Вашим участием».
Грибович вычислил предателя, наше присутствие и силовую засаду «партнеров». Путь отхода был подготовлен заранее. Возможно не один.
«Вы поняли, что я «ряженый». А если бы я оказался одним из «бандитов», как Вы их обозначили?»
«Ни в коем случае. Им не нужно «гримироваться», они уже в образе».
Было ясно, что Грибович может говорить часами, но никаких признаний мы от него не дождемся, по крайней мере, сегодня. Я слушал Грибовича, поддерживал беседу, одновременно заполнял бумаги и думал о поручении «братьев по разуму».
Грибович вздохнул: «Все, Михаил Александрович, ухожу на покой. Просчитал человека. Вы знаете, Михаил Александрович, а ведь были сигналы. Он как-то резко изменился, не то чтобы поумнел, но как-то стал увереннее держаться, появился взгляд с прищуром, даже пахнуть стал по-другому. Я, грешным делом, подумал – деньжонок накопил и зауважал сам себя…».
«Изменился запах? Он, что сменил парфюм или стал чаще мыться?» – я пытался шутить.
Не показать особую заинтересованность «рентгену» Грибовичу удалось только потому, что ему самому были непонятны перемены в подельнике и их причины.
Поздний вечер второго дня.
…Услышав дружный хохот отдела, я понял, что возможность прийти домой не поздней ночью близка к реальности.
Сложилась традиция, что «разбор полетов» операции заканчивался байкой или анекдотом от капитана Мухина.
Выступление капитана шло параллельно со сдачей аппаратуры, взятием объяснений с «соратников» Грибовича, «двурушника» в том числе, и прочих рабочих мелочей.
Рассказ о пользе маскировки и творческой выдумки от капитана Мухина:
«В давние-давние советские времена жил в одной отдаленной деревеньке мужичок. Решили они с женой завести свинью. Купили хорошенького породистого поросеночка и стали откармливать. Рос поросеночек, рос и вырос, вернее, выросла прелестная свинка – веселая и прожорливая. Хозяева нарадоваться не могли. Но случилась беда – стала свинка визжать днем и ночью.
Позвали колхозного ветеринара: «Что со свинкой? Ни ест, ни пьет, тошным голосом орет»
Ветеринар поставил диагноз: «Радуйтесь, пришла ваша свинка в охоту. Хряка просит».
Что делать? В колхозе только быки и коровы, столбы и заборы – свиней не держат…
Ветеринар говорит: «Есть в соседнем селе замечательный хряк-производитель. Как раз вашей породы. Только хозяин никуда его не возит – больно здоров и характер бойцовский».
«Как же нам быть? Колхоз машину не даст – « в полном разгаре страда деревенская».
А мудрый ветеринар отвечает: «У тебя же мотоцикл с коляской. Погрузим свинку под снотворным в коляску, кожухом прикроем и каску наденем. Сойдет за спящего пассажира. Ехать то всего ничего»
Дал ветеринар свинье успокоительного, обмякшую хрюшку затолкали в коляску, прикрыли кожухом, каску надели и на морду надвинули. Едут…
Как назло на обочине дежурит ГАИ (автоинспекция). Хозяин вжался в седло, рулем прикрывается, а свинка очнулась и как начала визжать…
Гаишники только хотели их притормозить, но присмотрелись: «Да, это Иван везет свою «красавицу» на рынок, вот кому с женой повезло: мало того, что морда свинячья, так еще и орет на мужа диким голосом. Все ей не так! И у меня такая же стервоза. Проезжай, брат».
Короче… Да хватит ржать! Приехали к владельцу чудо-хряка, договорились, что рассчитаются будущим поросеночком. Запустили свинку к хряку. Домой добрались без приключений. Свинка и в коляске молчала, и дома ночь провела спокойно.
Утром хозяин проснулся – тишина… «Ну, слава Богу, свинка успокоилась!»
А жена отвечает: «Ага, успокоилась – сидит в коляске и каску надела».
Очень поздний вечер второго дня.
…В конце выступления капитана Мухина, под финальный хохот ко мне бочком подошел сдавший Гриба «двурушник» – единственный в помещении, кто даже ни разу не улыбнулся: «Не могли бы вы оставить меня «под стражей» на несколько дней? Ну, хотя бы на сутки?» От «двурушника» шел резкий запах Флажка.
Ночь на третий день
«Ты, Матрена, умеешь сны разбирать? – Да что их разбирать-то! Мало ли что снится!» А.Н. Островский.
…Мне опять снился «военный» сон. Автомат за спиной, промокшая одежда. Согнувшись, мы передвигаемся в темном низком продувном туннеле. Впереди виден свет. Туннель затягивает назад и свет не становится ближе. Замерзшие ноги прилипают к полу. Сил нет, я опускаюсь на ледяной камень и засыпаю. Лейтенант трясет меня: «Миша, не спи, надо идти вперед. Проснись!»
Очень раннее утро третьего дня.
…«Миша, проснись!» – мама держит в руке телефон. «Тебе звонят!»
До подъема еще полчаса, но это не волнует «братьев по разуму»: «Михаил Александрович, доброе утро! Есть новости?».
Новости были еще вчера, но сообщить о них значило заработать бессонную ночь. Решил, что новости никуда не денутся – «двурушник» и Грибович отдыхают в изоляторе.
«Спускайтесь, Михаил Александрович! Машина внизу».
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе