Читать книгу: «Сладкая булочка города N», страница 2

Глава 3. Обычное утро золотой молодежи

Зря люди думали, что ремонт в «Сладкой булочке» затянется. Уже на следующий день с веранды летнего кафе «Сахарная звезда» можно было наблюдать, как наносятся последние штрихи в устройстве фасада, обшитого лакированным деревом. Такому не страшны ни дождь, ни перепады погоды.

Рабочие в одежде дизайнерской компании «Братья Балт» устанавливали у входа вазоны, в которые ловкие пальцы цветочниц тут же высаживали вьющиеся растения, пальмы и яркие экзотические цветы. Над вымытыми окнами закреплялись бело–зеленые полосатые навесы. Маркизы придавали зданию праздничный, пусть и немного легкомысленный, вид. Ветер теребил оборки на них совсем так же, как воланы на платьях дам, сидящих в кофейне напротив.

– Однако, – произнесла Глория, застыв с недонесенной до рта ложечкой, на которой восседал кусочек кремового пирожного.

Она застыла, когда увидела вывеску, которую собирались водрузить над входом. На ней золотыми буквами были выведены слова, в корне меняющие интерес к заведению. Если раньше здесь продавались хлеб и сдобная выпечка, что было характерно для булочной, то название «Кондитерская "Сладкая булочка"» значительно расширяло горизонты.

И уже интересно было заглянуть за вымытые до скрипа стекла, где так же вовсю кипела жизнь: расставлялись столы, стелились белоснежные скатерти, вешались легкие занавески.

– Быстро, – согласилась Электра, отпивая глоток горячего кофе.

Обе они забыли, что собирались проглотить попавшее в рот, когда увидели выходящего из здания рыжеволосого мужчину, одетого по–простому: в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами и бриджах. Он нес в руках деревянную конструкцию, которую установил у дороги, специально повернув ее так, чтобы написанное было видно издалека. Но девушки удостоили вниманием объявление только после того, как хозяин Сладкой булочки скрылся внутри заведения.

– Как же он хорош! – простонала Глория, прожевав, наконец, кусочек бисквита.

– Как по мне, он немного женоподобен, – произнесла Электра, отставляя в сторону чашечку.

– И где ты это увидела? В широких плечах и мускулистых руках? Да у меня соски сжались, когда он повернулся спиной! Еще ни на одном мужчине так хорошо не сидели бриджи. Даже на твоем любимом Реджинальде.

– Я удивляюсь, почему ты до сих пор девственница. Столько экспрессии при виде милой мордашки, – парировала Электра, которую все же смутили слова подруги. Неужели так заметно, что она влюблена в коротышку Реджи?

– Только потому и девственница, что еще не встречала столь…

– Сладкие булочки? – Подруги не заметили, как к их компании присоединился Хейерс–младший. Он с улыбкой поцеловал руку каждой. – Я тоже оценил задний фасад нового хозяина булочной. Заметно, что он не брезгует атлетическими упражнениями.

– Бери выше, – Электра зарделась, когда Реджи чуть дольше положенного задержал ее руку у своих губ. – Теперь это не булочная, а кондитерская. Читай объявление.

– Но мы же не изменим «Сладкой звезде»? Так и будем встречаться здесь по утрам?

Реджи отодвинул стул и сел чуть ближе к Электре, чем к Глории. Эл это с удовольствием отметила. Путь он ниже ее на полголовы, сердцу не прикажешь. Оно так трепетно волнуется, когда слышит этот бархатный голос.

– О, вы видели? Открытие «Сладкой булочки» уже завтра. Я вся в нетерпении!

К компании присоединилась еще одна девушка. Ее появление заставило Реджи соскочить с места, чтобы помочь новенькой сесть. Он галантно отодвинул стул, и уже получалось, что он сидит ближе к ней, чем к Электре. Обе барышни за столом скисли, поскольку внимание их кавалера перетянула на себя Джулия Соул – блистательная дочь столичного банкира. Крупного мецената и кредитора королевского двора.

Она была такого же высокого роста, как и Электра, но природа наградила ее пышной грудью, тонкой талией и красивыми бедрами. Чем, увы, Эл похвастаться не могла. И вообще, она смотрелась против нее, как грубый гвоздь против изящной булавки.

Глории тоже было чему позавидовать. Если ее волосы приобрели блондинистый колер только благодаря перекиси водорода, то у Джул они были светлыми от рождения. И губы у нее казались более пухлыми, чем у Глории, как бы та их не кусала. И глаза синие, а не серые. А теперь еще она заинтересовалась Сладкой булочкой. Плохой признак. Перед признанной красавицей мало кто устоит. Вот и Реджи теперь смотрит только на нее.

– Когда ты приехала, Джул? – в глазах парня светился восторг.

– Еще вчера, – оно лишь слегла приподняла подбородок, но смотрела теперь на Реджинальда из–под опущенных ресниц, показывая заодно длину и нежность шеи. Глория с досадой отвела глаза, понимая, что ей подобный трюк не удастся. – Но с дороги так разболелась голова, что я до утра не в силах была оторвать ее от подушки. Ненавижу летать на аэромобах.

Скалы подковой огибали Лазурную бухту с севера, и до городка N можно было добраться несколькими путями. Первые два относились к сухопутным. Железная дорога из столицы привела бы в курортное местечко за сутки, а вот поездка на паробиле сожрала бы меньше – всего полдня. Правда, не учитывая время, когда водитель останавливался, чтобы размяться и передохнуть.

Самый короткий путь был на аэромобе. Он доставлял по воздуху за три часа, но билеты стоили баснословно дорого. Огромному баллону, наполненному водородом, и с подвешенной к его брюху вместительной конструкцией, не приходилось тащиться по извилистым горным дорогам. Да и обзор сверху был великолепным. Особенно, если любоваться горами в уютном ресторане за чашечкой кофе или за бокалом доброго вина.

Существовал еще путь с моря, но им пользовались только владельцы яхт. Богатым людям королевства Хейшерон нравилось, что отрезанное горами курортное место было уединено и дороговизной отталкивало всякий сброд. Все сидящие этим утром в летнем кафе, предпочитали последние три вида транспорта, тогда как железную дорогу выбирали люди менее обеспеченные, но тоже вполне достойные.

– Интересно, как зовут хозяина Сладкой булочки, и откуда он взялся? – Глория перетянула внимание на себя.

– Вы так часто говорите о Сладкой булочке, что мне кажется, это и есть имя хозяина, – Реджи помахал рукой, подзывая официанта.

– О, мне нравится. Я так и буду его называть, – живо откликнулась Джулия. – Тем более, что у него на самом деле сладкие булочки.

Реджинальд с готовностью поддержал смехом не совсем приличную шутку. Глория сделала вид, что не поняла, о каких булках идет речь, поэтому тоже похихикала. Лишь Электра недовольно скривила лицо.

– А я единственная из вас знаю, как его зовут на самом деле, – Джулия щелкнула замочком малюсенького ридикюля и достала оттуда пудреницу. Жестом профессионала припудрила носик, заодно глянув в зеркальце, пялятся ли на нее парни с соседнего стола. – Наша экономка уже познакомилась с новым хозяином кондитерской.

– Вот видишь, Реджи, – Глория с упреком посмотрела на парня, – я же говорила, что ему уже можно наносить визиты.

– И как его зовут? – перебила ворчание подруги Электра.

– Руди Фест Оваль! – имя было произнесено так громко, что на четверых друзей обернулись все обитатели кафе.

– Какое дурацкое имя, – Электра опять скривила рот. – Я словно слушаю цирковое объявление о выходе фокусника.

– А сейчас перед вами выступит непревзойденный Руди Фестиваль! – тут же подхватил Реджи, широко раскидывая руки.

– Разве не понятно, что это имя не настоящее? Сладкая булочка хочет остаться загадкой для всех нас, – Глория надула губки.

– Ну он добился своего, – Реджинальд пожал плечами. – Мы второй день говорим только о нем.

– Куда приятнее говорить о самом красивом мужчине нашего городка, чем о жутком столичном деле, – Электра знала, как поддеть Реджинальда. До появления незнакомца, Реджи считался альфой всей стаи курортной молодежи, теперь же какая–то Сладкая булочка грозилась потеснить его на пьедестале.

Подошедший официант отвлек на себя внимание, и Хейерс–младший сделал заказ для себя и Джулии. Он знал, что любит его давняя подруга.

Слова Электры подтолкнули к возвращению к «Столичному делу» – так жители курортного города называли расследование убийства советника, чтобы не делать акцент на самом преступлении.

– Вы все в курсе, что мой отец ссужает деньгами клерков Королевской управы, поэтому они делятся с ним кое–какими секретными деталями, – Джулия понизила голос и наклонилась вперед, чтобы то же самое сделали остальные. Все понимали, что слова дочери банкира не должны услышать их соседи по кафе. – Стало известно, что убийца женщина.

– Ну, об этом мы уже наслышаны, – Реджи со снисходительной улыбкой отвалился на спинку стула.

– Но вы не знаете, что ей удалось выскользнуть из столицы, – Джулия сделала паузу, поправляя локон, что так красиво падал на мраморный лоб. Продолжила рассказ, когда Реджи вновь наклонился и настроился слушать. – Ее след потеряли на вокзале. В тот вечер поезда отправлялись лишь в трех направлениях, и вполне вероятно, что она сейчас находится среди нас.

Последние слова произвели впечатление. Глория вскрикнула и прижала пухлые пальцы ко рту, Электра плотно сжала губы, а Реджи нервно оглянулся, словно убийца мог находиться за его спиной.

– Нам нужно быть осторожными, – сказал он, шепотом обращаясь к своим дамам. – Убийца – загнанный в угол зверь, и может пойти на все, лишь бы выбраться на свободу. А для этого ему нужны деньги.

– Что ты имеешь в виду? – Глория сделала большие глаза.

– Каждый из нас весьма ценная фигура не только для наших родителей, но и для государства в целом. Поэтому, если дерзкая преступница захватит кого–то из нас в заложники, то ей выплатят любой выкуп, лишь бы она вновь не убила.

– Что ты такое говоришь, Реджи? – Джулия тоже забеспокоилась. – Мне страшно!

Она беспомощно похлопала ресницами, словно собиралась заплакать, чем заставила всех посмотреть на себя. Электра тут же отметила, какие у Джул длинные ресницы. Вроде бы в прошлом году они были гораздо короче. Неужели она применила рекламируемое в столице средство для роста ресниц? Просила же маму купить, но та вдруг воспротивилась. Мол, естественная красота лучше.

– Не бойтесь, девочки, я с вами, – успокоил всех Хейерс–младший.

– Будем держаться вместе, – быстро согласилась Глория и протянула Джул руку. Та подхватила ее и протянула свою Реджи. Электра закончила цепочку рукопожатий, чем был скреплен договор не гулять по городу в одиночку до поимки убийцы.

Глава 4. Поезд неизвестно куда

Неделей ранее

Узнав, что ей в руки попала универсальная отмычка, Анна приободрилась. Правда, в первый попавшийся дом войти побоялась, но, перебрав еще с полдюжины, обрадовалась, когда нашла милый дворик с небольшим фонтанчиком.

В нем она, крадучись и беспрестанно оглядываясь, умылась и переоделась. Платье оказалось старомодным, с дурацкими рюшами, широким кушаком, пуговками до горла и длиной чуть ли не до пят. Поясом от халата мертвеца Анюта связала длинные волосы в хвост.

Сам халат решила с собой не брать, а спрятать где–нибудь в кустах, а потому пришлось опустошить его карманы. В одном она нашла носовой платок, в который завернула все кольца, а в другом что–то, похожее на карманные часы. Она не стала их рассматривать, а просто накинула цепочку на шею и спрятала ее вместе с часами за пазухой. Платочек с кольцами заткнула за пояс, который завязала на талии на крепкий узел.

Теперь оставалось только добраться до вокзала и посмотреть, сколько стоят билеты до ближайшего купного города, где она смогла бы затеряться. Она обязательно найдет способ, как обратиться в Российское посольство, которое поможет вытащить ее из трудной ситуации. Русские своих не бросают. Это Анюта усвоила из тех же передач, которые смотрела ее бабушка.

Крадучись покинув гостеприимный дворик, она как можно быстрее, все так же прячась в тени домов, вернулась на привокзальную площадь. Сердце зашлось, когда Анна увидела знакомого извозчика, беседующего с мужчиной в темной форме с погонами. Нельзя было обмануться, глядя, как активно жестикулирует кучер, что он рассказывает о ней. В итоге лошадник показал на улицу, из которой она только что появилась. А ведь Анна была уверена, что свидетель ее бегства удалился, довольный неравноценным обменом за проезд.

Внимательно слушающий его полицейский кивнул и неожиданно громко дунул в свисток. Словно из воздуха рядом с ним нарисовались еще двое в форме и после короткой команды кинулись к Анне. Если бы беглянка не пописала в кусты в дворике с фонтаном, то сделала бы это сейчас. Но двое бравых молодцов пронеслись мимо.

Анюта выдохнула, вспомнив, что была в черном халате, а не в светлом легкомысленном платье. Задрав нос и стараясь, чтобы не подвели трясущиеся ноги, она направилась к входу на вокзал, ожидая, что сейчас наконец откроется, в какую страну ее привезли похитители. Но увы, город оказался старомодным. Никаких светящихся экранов отправлений поездов или просто вывесок, по которым можно было бы догадаться, где она находится.

– Не подскажете, где здесь касса? – спросила Анна у миловидной пожилой женщины с горой багажа и двумя маленькими мальчиками, держащимися за ее юбку. Анюта посчитала незнакомку самой безопасной из всех, кто находится на вокзале, тем более, что та считала высыпанные на ладонь монеты, явно собираясь купить билеты.

Женщина скинула деньги в кошелек и подняла на Анну глаза.

– Милая, какая касса ночью? Приходите завтра вон к той конторке, – она указала пальцем на закрытое полукруглое окошко в стене.

Это известие огорчило. Значит, придется прятаться до утра. Интересно, на ночь вокзал закрывается? Не получится ли так, что в двенадцать ее выставят за дверь? Как раз в руки полицейских.

– Поезд на Монтеблар! – у арки, находящейся в противоположном конце от центрального входа, появился станционный работник и ударил в колокол. – До отправления осталось пять минут! Поторопитесь занять свои места.

Женщина ахнула и взяла детей за руки.

– Где все носильщики? – она поднялась на цыпочки, ища глазами свободную тележку. – Мы же опоздаем!

– Давайте я вам помогу!

Анна уже сообразила, что сможет попасть на перрон, только показав билет, которого у нее нет. Возвращаться на площадь она боялась. А там как–нибудь по шпалам – по шпалам и выберется. Не дождавшись разрешения, она схватила самый большой чемодан и корзину с провизией, укрытую цветным головным платком, и понеслась вперед. Женщина, понимая, что у нее нет выхода, подхватила остальное и кинулась с детьми следом.

– Билет! – грозно произнес станционный смотритель.

– Вот! Вот наши билеты! – пассажирка на Монтеблар трясущимися от волнения пальцами расстегнула ридикюль, что болтался у нее на локте, и вытащила билеты.

– Какой у вас вагон? – крикнула Анна, проскальзывая вперед.

– Второй! – подсказала женщина, понимая, что без чемодана ей бежать будет куда легче.

Анна рванула. Ей ничего не говорило название города. Разве только было похоже, что она все–таки попала в Европу. Уже очень созвучно было название с Монте–Карло и Монтенегро.

А причина бежать со всех ног была, и еще какая: у входа на вокзал появилось трое полицейских. В руках одного из них Анна заметила черный халат. Как они нашли спрятанное в кустах, она не понимала и не собиралась пускаться в догадки. «Преступница» лихорадочно искала способ скрыться.

Второй вагон был в самом начале перрона, и пока Анна добежала до него, основательно выдохлась. Остановившись у открытой двери, поставила чемодан и корзину на пол. Проводник тут же поинтересовался, на какие места куплены билеты. Пришлось объяснить, что пожилой женщине с баулами, да еще с двумя малолетними детьми не так легко доплестись до своего вагона.

Анна сильно нервничала и не понимала, что делать. Как себя спасти? Все бросить и бежать по шпалам? Но далеко ли она убежит? Остаться и умолять, чтобы ее впустили в вагон? Но проводник не кучер и на ворованное кольцо не польстится. А у бабушки с внуками лишнего билетика, конечно же, не окажется, и тогда несчастную безбилетницу быстро выпроводят с перрона. Как раз в лапы тех, кто ищет ее среди пассажиров по приметам, выболтанным кучером.

Гудок состава, отъезжающего с соседних путей, заставил вздрогнуть, а отчаяние – начать действовать. Анна воспользовалась моментом, когда проводник отвлекся, чтобы помочь пожилой пассажирке. Девушка стянула с корзины чужой платок и, накинув себе на голову, рванула вперед. Со страхом обогнув допотопный паровоз, что еще раз подтвердило упадок экономики в Европе, козой поскакала через рельсы.

Поезд, едущий в обратном направлении от Монтеблар, тронулся, но Анюта успела дернуть за ручку последней двери и запрыгнуть в купе. Только благодаря фильмам, она знала, что в Европе существует подобная система, где в каждое купе можно попасть напрямую с перрона.

Анна приготовилась оправдываться, увидев большие глаза пассажирки, напуганной ее появлением, но та вдруг громко всхлипнула и, закрыв лицо смятым платком, разрыдалась.

– Я думала, он все–таки пришел, – провыла она с отчаянием в голосе.

Анюта, пытаясь отдышаться, рухнула на диванчик рядом с женщиной. Та продолжала рыдать. Ее плечи сотрясались, а из–под платка доносились невнятные жалобы на судьбу и какого–то Рафаэля, так подло поступившего с ней. Анне до боли стало жалко несчастную, которую, судя всему, бросил мужчина.

Повинуясь порыву, она обняла незнакомку, и та с готовностью продолжила плакать на чужой груди. Анна гладила страдалицу по спине, как делала это бабушка, если приходилось после школы успокаивать «сиротинушку», которая опять остро почувствовала несправедливость мира.

Поезд набирал скорость. Вскоре исчезли редкие городские огни, и за окошком воцарилась непроглядная тьма. Постепенно женщина стихла и даже начала посапывать, но ее разбудил проводник, шумно открывая дверь, ведущую в общий коридор.

– Позвольте посмотреть билетик на второго пассажира, – с фальшивой улыбкой произнес он, и у Анны внутри все оборвалось. Незнакомка, чуть помедлив, выбралась из объятий. Громко высморкалась в платок и только после этого, пошарив в кармане бархатного пальто, достала смятые билеты.

Расправив их, проводник строго взглянул на Анну, побелевшую от страха, но обратился не к ней.

– Вы говорили, что с вами будет спутник, а не…

– А не спутница? – резко оборвала его женщина и раздраженно вырвала из пальцев проводника билеты. – Вы просто ослышались. Билетов два, пассажирок две, что еще вам нужно?

– Нет–нет, ничего, – он услужливо согнулся в спине. – Все в порядке. Приятного пути. До города N осталось чуть меньше двадцати трех часов. Скоро принесу чай. Да. Два стакана.

– Мы будем ждать.

Женщина выразительно щелкнула замком саквояжа, куда спрятала билеты, что стало сигналом проводнику скрыться с глаз долой.

– Ну что же, – пассажирка развернулась к Анне всем телом. – Будем знакомиться, спутница? Рассказывай, в какую беду ты попала.

Анна моргнула, не ожидая такого начала.

– С чего вы взяли? – она попыталась придать голосу уверенности, но вышло совсем плохо.

Глаза соседки, хоть и были красны от слез, смотрели проницательно. Женщина усмехнулась.

– С тех самых пор, как появился проводник, ты вся закаменела. Посмотри на свою руку. Ты сейчас окончательно испортишь свое платье.

Анна опустила глаза и поняла, что крепко сжимает в кулаке тонкую ткань. Поспешно разжала пальцы и попыталась разгладить юбку на колене, но та не стала выглядеть лучше. Анюта долго носила платье за пазухой, и трудно было ожидать, что оно не окажется измятым.

– Во–вторых, на тебе мужские домашние туфли, – проницательная незнакомка расстегнула и стащила с себя пальто, оставшись в шелковом нарядном платье. Деловито взбила пышные рукава и поправила съехавшие на бок цепочки, поцеловав при этом один из кулонов.

– Разве? – Анна наклонилась. – Они же бархатные.

– Не спорю. Дорогие, но домашние и мужские. В–третьих, на тебе платье с чужого плеча. Оно слишком дешевое для таких дорогих туфель и сидит плохо. Признавайся, взяла у служанки?

– Э–э–э… – промычала Анна, не зная, что сказать.

– В–четвертых, из–за твоего старушечьего платка трудно понять, какого цвета у тебя волосы. Все это наводит на мысль, что ты не хочешь, чтобы тебя опознали. Переоделась, сняла платок и все – другая. Ну и в–пятых, у тебя нет билета, иначе ты не смотрела бы на проводника, словно мышь на змею.

– И что вы собираетесь со всем этим делать? – у Анюты окончательно пропал голос. Соседка прочла ее вопрос по губам.

– Раз уж так получилось, что вместо Рафаэля боги послали мне беглянку, то можешь положиться на мудрую Альбу.

Женщина неожиданно притянула Анну к себе и громко зашептала в ухо:

– Ты ведь сбежала от ненавистного мужа, я правильно поняла? – увидев, как сильно напугала девушку, Альба успокаивающе похлопала ее по плечу. – Мы вместе отправимся на курорт и погуляем так, как не снилось паршивцу Рафаэлю и… – она намеренно сделала ударение на «и».

– Э–э–э… Паршивцу Леонардо, – нашлась Анюта, по аналогии выбрав имя известного художника.