Лисий дом

Глава 3

Я любила ходить с поручениями в торговые кварталы. Настоящая симфония для глаз и ушей!

Люди в разнообразных одеждах, по которым можно без труда прочитать весь их жизненный путь и судьбу, гул и гомон голосов, сливающихся в редкостной какофонии.

Нет-нет да и прозвучит женский высокий голос, зазывающий покупателей внутрь, и низкий мужской, приглушенно и доверительно заверяющий в чем-то. Не верьте, глупые уши, обманет сей же час. Настоящие мастера не кричат, к ним люди идут сами.

Мне нравится смотреть на женщин Королевства. Кожа их, даже простых горожанок, гораздо белее, чем у красавиц Хины, глаза круглее, а платья всех цветов радуги с изящной вышивкой на кафтанах просто прекрасны. Даже простые служанки подгоняют одеяния по фигуре и стараются выглядеть если не роскошно, то опрятно и приятно для взора.

Мужчины тут выше, чем жители Хины, и носят положенные чину и сословию одежды. Весьма строго это у чиновников. Их костюмы – определенного цвета, головные уборы – установленной формы и размера, с разной высоты тульей и отделкой шелковым шнуром и бусинами. Даже обувь – «правильного», установленного свыше вида.

Первое время я удивлялась, но потом привыкла и даже оценила такой порядок. Я почти всегда знала, кто передо мной, какого он ранга, перед кем надо прогнуть спину в поклоне, а на кого можно смотреть прямо. Хорошо, чтобы не попасть впросак.

Свободные женщины, не состоящие на службе, могли позволить себе вольности в одежде. Фантазия в нарядах ограничивалась лишь тяжестью кошелька. Особенно старались куртизанки. Еще бы! Ведь нужно показать товар лицом.

Впрочем, я излишне жестока к ним. За красивой оберткой часто скрывалось неприглядное содержимое или настоящая трагедия. Если сравнивать, в Хине такие женщины не покидали кварталов с домами развлечений, дабы не смущать почтенную публику. А в драконьем царстве эти дамы пользовались свободой передвижения и занимались искусствами.

Вот одна из них проехала, сидя боком на покладистой лошадке. Местные жители с любопытством и без осуждения смотрели на невиданную красоту. Да, люди здесь другие…

Проходя мимо лотка торговца фруктами, я купила спелую мушмулу^[3]. Зачем я это сделала? Я была сыта и проголодаюсь только на обратном пути от господина аптекаря.

Мне вдруг подумалось, как обрадуется угощению Шелковый Гром, который уделял все свое время обучению «Десяти премудростям».

На мое лицо сама собой просится улыбка. Брат, мой милый брат… Я в нем души не чаяла, как и он во мне. Ему все равно, что мы не были рождены равными. Он меня в обиду не давал.

– Я выдам тебя замуж за лучшего лиса, твои дети тоже будут лисами. Никто и никогда их не упрекнет, – говорил он, сжимая кулаки, если вдруг мне случалось терпеть унижения.

Пусть другие лисы и смирились, что я стала частью клана, но на деле не слишком радовались и при случае старались дать мне это понять.

Я их не осуждала. Они такие, какие есть. А я – это я.

Даже крашеные и черные, как тушь, волосы не могли скрыть, что я другая. Кем же был мой отец? Почему он оставил меня и мать? Если бы я знала…

* * *

Я забрала аккуратные свертки с минеральными и растительными красителями у господина аптекаря и сложила их в сумку.

– Негашеную известь неси отдельно. Будь осторожна, – протянул он мне сверток, обернутый для сохранности в несколько слоев плотной бумаги из тутовника и перевязанный бечевкой.

– Да, господин, – поклонилась я, принимая покупки.

По пути обратно я сделала крюк к горе Семи Камней. Я быстро управилась, так что у меня было время полюбоваться на нечто прекрасное.

На отшибе, за городской чертой, как и положено, не близко, но и не далеко от добропорядочных жителей располагался дом развлечений, где обитали куртизанки.

По дороге я поднялась на холм, чтобы обзор стал лучше. Теперь все было как на ладони.

Двор – самый обычный, как в клановом доме, но часть стены оказалась очень низкой, с рост человека, а с другой стороны стеной служила длинная постройка. Наверное, то было помещение для слуг или караула.

В центре располагался изысканный дом с четырехскатной крышей, стоящий на небольших сваях, чтобы в сезон дождей не намокал пол. Крыша крыта нарядной красно-бурой глиняной черепицей, а не сколотым сланцем. Бумага в окнах и дверях всегда была новой и бело-кремовой, как яичная скорлупка, а деревянные опоры и стены блестели от лака, защищавшего от непогоды.

Во дворе располагался маленький сад с прудом, а в центре – большая площадка, мощеная камнем. Малая площадка была посыпана песком, но в сухую погоду там стелили войлочные покрытия.

Если дом был так красив, то насколько же прекрасны его обитательницы? Я постелила на камень платок, уселась поудобнее и приготовилась наблюдать за их появлением.

Вот стайка изящных красавиц в сопровождении наставницы выпорхнула наружу и направилась к площадке. В стороне уже рассаживались и пробовали свои инструменты музыканты.

Гнусавое звучание цитры, завывание флейт и удары барабанов и цимбал^[4] возвещают, что начинается танец. Я знаю эту музыку.

Девушки движутся синхронно, руки и корпус изгибаются в точно выверенных, неспешных движениях. Накладные рукава, которые крепятся на запястьях, взлетают и опускаются, то прикрывая лицо, то уподобляясь крыльям птиц.

Когда танцовщицы подхватывают юбки, видно завуалированное приглашение, и бедра легко движутся из стороны в сторону. Как вода, как волна…

Они кружатся, и юбки вращаются вокруг. С того места, откуда смотрю я, кажется, будто танцуют живые цветы. Головы, увенчанные свернутыми косами из накладных волос, подобны венчикам гигантских камелий^[5], пионов и лотосов.

«Куртизанка подобна цветку. Двигайся, как цветок. Сиди изящно, как цветок. Говори, как цветок. Танцуй, как распускающийся цветок».

В какой-то момент я встала и тоже начала танец. И пусть мое платье не такое роскошное, движения не уступают им. Кисти рук в нужный момент словно толкают воздух, и, кажется, вот-вот взлетят ввысь рукава. Руки медлят, а ноги движутся в такт музыке.

Наконец после коды музыка обрывается, и я сгибаюсь в поклоне одновременно с танцовщицами.

Сзади раздается шорох, и я резко оборачиваюсь.

– Что ты здесь делаешь? – резко спрашивает офицер городской стражи.

* * *

Вздрогнув от неожиданности, я в целом не подала виду, что испугалась. Конечно, ведь я не сделала ничего преступного или предосудительного. Что такого в том, чтобы наблюдать за танцем?

– Прошу меня простить, господин, – поклонилась я, приветствуя его, и лукаво улыбнулась. – Я наблюдала за танцем Уплывающей Воды. Необыкновенно красивое зрелище, не правда ли?

– Ты не только наблюдала, – резко оборвал меня офицер. – Назовись. Кто ты? К какому двору приписана? Ты служанка?

– Меня зовут Маленький Цветок. Я служу по найму у госпожи Драгоценной Шпильки в ее мастерской, – ответила я, тем самым подчеркнув, что не рабыня.

– Вот как? А куда ты сейчас направляешься? – спросил он.

«А куда направляетесь вы, господин офицер? Что вы здесь делали, в месте, куда мужчины приходят с определенной целью?» – подумала я.

Ну а вслух сказала:

– Я как раз собиралась вернуться в мастерскую. Думаю, хозяйка меня уже заждалась. Прошу меня извинить…

Я снова поклонилась, на сей раз ниже, и развернулась, однако он задержал меня.

– Стой. Я тоже возвращаюсь в город и провожу тебя. Негоже молодым девушкам бродить в одиночестве, – сказал он.

Подхватив свертки, я последовала за ним, едва успевая подстраиваться под быстрый шаг офицера. Он это заметил и пошел гораздо медленнее, чтобы мне было удобнее.

Я украдкой разглядывала офицера. Он оказался выше меня на целую голову, хоть я и не была низкой. По тому, как он двигался, было понятно, что мужчина в отличной физической форме. Меч на поясе внушал невольное уважение.

Волосы он убирал в высокий узел, скрытый шелковой шляпой с широкими полями, которые при случае могли защитить от непогоды. К жестким полям крепились красные лаковые бусы. Одеяние – темно-лиловое с черным, как у всех стражников.

У него было открытое, с правильными чертами лицо. Брови густые, но ровные и аккуратные, полукружьями над большими карими глазами. Нос длинноватый, но для мужчины вполне годный, а губы рельефные, четко очерченные и бесцветные.

Мне показалось, что он человек прямой, хотя и резкий в обращении.

Я порывалась пару раз открыть рот, но так и не решилась. О чем я буду говорить? О танцах? О травах и красителях? О новейших фасонах женского и мужского платья? Какая нелепость. Я могла бы еще побеседовать с ним о поэзии, но это, право, тема не для незнакомцев, особенно мужчины и женщины.

Стражник сам заговорил со мной, когда мы почти дошли до мастерской.

– Лучше тебе там больше не появляться, – наставительно сказал он. – Не ровен час, попадешь в неприятности. Тебя могут забрать в дом развлечений, а потом уж ничего не поделаешь, будешь там служить. И неизвестно, служанкой или кем-то другим. Ты достаточно привлекательна для таких дел, а люди злы.

– Да, господин. Спасибо за предупреждение. Я обязательно прислушаюсь, – ответила я.

Я-то знала, что в любой момент могу обернуться Лисой и убежать, но господин офицер об этом не ведал и беспокоился за меня.

– Могу я узнать, кого мне благодарить за совет? – повинуясь порыву, спросила я и еще ниже склонила голову.

– Небесный Дар, офицер городской стражи. Если тебя кто-то обидит, спроси меня в городской Управе, – ответил он.

Так я и познакомилась с господином офицером. Как потом оказалось, эта встреча была далеко не последней в целой череде следующих за ней…

Разумеется, я так замечталась, что опоздала, и хозяйка разгневалась. Она лишила меня жалованья за два дня, но я ничуть не расстроилась. Ведь возможность потанцевать и познакомиться с городским офицером того стоила.

* * *

Так неспешно минул второй месяц осени, когда я встретила Пожирателя красавиц и мне пришлось обратиться за помощью к господину офицеру.

Глава 4

Той осенью начали умирать молодые красавицы на выданье. Все – девушки из зажиточных семей. Одна-другая смерть – еще ничего, но когда их число перевалило за десяток, стража просто перерыла весь город, разыскивая убийцу.

И наконец смерть пришла в дом сестры градоначальника. Я была свидетелем похоронной процессии. Люди, одетые в знак траура в платья из небеленого крапивного рубища, с перевязанными свернутой пенькой волосами и простыми плетеными сандалиями, несли закрытый гроб.

Вопреки традициям, погибшую никому не показывали, как и тела других жертв таинственного убийцы.

Среди мастериц и служанок Драгоценной Шпильки ходили слухи, один страшнее и нелепее другого. Дескать, убитые были настолько изуродованы, что их страшно показывать людям.

Я же придерживалась иного мнения. Однажды, когда я снова побывала с поручением в лавке аптекаря, к нему заглянул королевский следователь, который изучал тела. Все, что я поняла: он спрашивал, каким способом можно извлечь всю кровь из человеческой плоти. Но аптекарь меня заметил и попросил удалиться, и остального я не расслышала.

Мне представлялось, что неведомый убийца спустил кровь, как на бойне. В таком случае ничто не мешало показать тела, ведь их не изуродовали. В чем же тогда было дело?

Провели обыск в соседней мастерской, хозяин которой конкурировал с Драгоценной Шпилькой. Стражники вытаскивали во двор вещи, перебирали записи, а затем увели хозяина лавки и нескольких работников на допрос.

– Ой, что я вам расскажу! – возбужденно воскликнула Большая Награда, наша служанка с кухни. – Хозяин лавки накануне продал племяннице градоначальника красивое платье и две нижние рубашки. Когда девушку убили, платье пропало. Но это еще не все. За неделю до этого в той же лавке купила себе наряд еще одна несчастная. Одежда предназначалась для помолвки, но вместо этого случились похороны. Бедняжку тоже нашли мертвой, а платье пропало. Теперь мастера и слуг будут допрашивать со всей строгостью!

Дородная служанка наслаждалась всеобщим вниманием. Не знаю, чему тут можно было радоваться! Чтобы вывести на чистую воду преступника, невиновных людей подвергнут жестокому допросу. Им будут палками гнуть суставы и бить, завернув в циновки, так что если не изуродуют, то признания или самооговора точно добьются.

Может, торговец тут ни при чем. Остальные не покупали у него одежду, но тоже умерли.

Вдруг я похолодела от страха и уколола палец иголкой, отчего на коже выступила предательская капля крови, чуть не испортив вышивку. Я вспомнила, как одна из купеческих дочерей три декады назад купила у нас необыкновенной красоты юбку, но не успела похвастать обновкой и умерла.

Может быть, скоро стража придет и в этот дом…

* * *

Но никто пока не являлся с проверками или арестом.

Владелец соседней мастерской и его служащие вернулись спустя несколько дней, полностью очистив себя от подозрений. Думаю, следствие сделало вывод, что убийца просто забирал красивые платья на память.

Весь город со страхом и трепетом ждал следующего убийства, ибо преступник еще не был найден.

Меры безопасности усилились. Стража беспрестанно несла караул на столичных улицах, а вечером ввели комендантский час, как в Драконьем дворце. Было поймано бесчисленное количество мелких воришек, но убийца оставался на свободе.

Многие семьи отправляли своих дочерей в провинцию, чтобы уберечь их от смерти.

Все чего-то ждали…

* * *

Прибыль в мастерской снизилась до критической, потому что молодые дамы, имеющие достаточно средств и следящие за модой, перестали посещать лавку. Точно так же дело обстояло и в других заведениях. В наш квартал пришел упадок, и никто не знал, сколько это продлится. Ткацкие и швейные мастерские снижали цены и вовсю изощрялись, лишь бы завлечь покупателей.

Спустя какое-то время стало понятно, что и это не поможет. Покупатели не шли к нам.

Однажды утром в нашей лавке произошло очередное убийство. Одна молодая швея, которая очень нуждалась в средствах, взяла сверхурочную работу. Всю ночь напролет она трудилась над новым платьем, а утром, когда служанки вошли в мастерскую, увидали уже хладный труп. Платье пропало.

Стража осмотрела место преступления, но опять ничего не нашла. Не было никаких улик, которые бы указали, кто же убийца и как он проник во двор.

Один из охранников клялся, что мимо него за всю ночь никто не проходил, а второй охранник до рассвета дежурил с обходом.

Я видела, как поутру выносят носилки с телом, прикрытым отрезом дешевой ткани. Вдруг один из носильщиков неловко повернулся, и, обнажившись, из-под савана вдруг свесилась рука убитой девушки. Она была не белой, как мне представлялось, а вся покрыта какими-то синюшными пятнами с треугольными надсечками в центре.

Офицер, руководивший осмотром места преступления, прикрикнул, и тело тотчас скрыли от всеобщего обозрения.

Всех обуял настоящий ужас. Многие мастерицы немедленно попросили у хозяйки расчет. Драгоценная Шпилька, вопреки своему дурному нраву, проявила практичность. Она предложила девушкам отпустить их без содержания, но лишь до тех пор, пока не найдут убийцу. А потом они вправе вернуться и продолжать у нее работать.

Я теперь ночевала не в мастерской, а у себя дома, и могла чаще видеться с другими лисами и с дорогим братом. Но однажды мне все же пришлось остаться на ночь у хозяйки.

Поступил очень важный заказ от одной из куртизанок на изготовление костюма для выступлений. Днем мы просто выбивались из сил, чтобы закончить, но к вечеру стало ясно, что теми силами, что сейчас есть, мы просто не успеваем. Наряд должен быть готов к следующему утру.

Госпожа Драгоценная Шпилька, подумав, предложила мастерицам остаться на ночь.

– Конечно же, мы будем держаться вместе. Рядом все время будет второй охранник. Погибшие находились в своих покоях в одиночестве, а нам, пока мы в одной комнате, ничто не угрожает, – решила госпожа, нервно обмахиваясь веером.

Нехотя, преисполненные сомнений, я и еще две швеи согласились заночевать в лавке.

Мы продолжали работать над заказом. Если кому-то нужно было отлучиться в нужник, то уходили в сопровождении охранника.

В конце часа Тигра^[6], когда заступает пятая стража, я наконец управилась с вышивкой, хозяйка проверила работу и разрешила мне немного отдохнуть.

Я присела за ширмой в уголке на сундуке и задремала, прислонившись к стене. Вдруг меня побеспокоил какой-то шорох. Посмотрев через дыру, которую кто-то давно проткнул пальцем в бумаге, натянутой на ширме, я увидела нечто странное.

В этом полусонном состоянии мне привиделось, что рулон из лучшего хинского шелка пошевелился и край ткани заколыхался, как от ветра.

– Лаковая Бусина, сходи за шнуром, – велела хозяйка другой швее, и та направилась в подсобное помещение, где хранились необходимые материалы.

Успокоенная, я прикрыла глаза и чуть не заснула сидя, но меня снова разбудил странный шорох. Я посмотрела, откуда исходил звук, и могла бы поклясться, что ткань двигалась сама, хотя ветра не было. Сонное оцепенение охватило меня.

Служанка, которую послали за шнуром, долго не возвращалась, и хозяйка пошла узнать, что происходит. В комнате осталась только вторая швея и я.

Вот тогда все и случилось.

Наконец мне довелось узнать, кто охотится на молодых красавиц!

Я увидела, как кусок шелка, – пока швея была занята и сосредоточена на своем деле, – неторопливо раскручивается и ползет к тому месту, где лежало готовое верхнее платье.

Меня сковал ужас. Хотелось верить, что я вижу сон. Я попыталась очнуться и ущипнула себя за руку, чтобы убедиться в этом. Но я не спала. Боль в руке была реальна.

Между тем шелк, как живой, подполз под платье и слился с тканью. Иного слова я не подберу. Был – и не стало! Цвет, форма – все в точности повторяло изгибы одеяния.

Кажется, я вскрикнула, и швея обернулась.

– Маленький Цветок? Что случилось? – спросила она.

– Я… там…

Что я могла сказать? Если заявлю, что на платье что-то есть, никто мне не поверит. Но на ткани что-то было, я в этом не сомневалась.

Я подошла к почти готовому платью и стала его разглядывать. Никаких изменений я не заметила. Странный кусок шелка бесследно исчез. Из любопытства, преодолевая страх, я украдкой потрогала наряд, но ткань оставалась тканью, как и прежде.

Вернулась хозяйка, которая распекала плетущуюся следом Лаковую Бусину за медлительность.

– Что случилось? За работу, негодницы! В конце часа Зайца^[7] придут за платьем! – прикрикнула она на нас, и мы принялись обшивать шнуром верхний кафтан.

– Госпожа, что это за кусок шелка, который лежал рядом с сундуком? – спросила я.

– Какой кусок? Все на месте, – ответила она. – Что за чушь ты несешь? Работай, не отвлекайся.

И я замолкла, так и не поведав о том, что видела. Кто бы мне поверил?

Наконец все предметы туалета отгладили, красиво упаковали в бумажные футляры, чтобы ничего не помялось, и отдали посыльному из дома развлечений.

– А для кого этот заказ? – поинтересовалась я у молодого человека, который приехал за платьем.

– Для Алого Пиона, лучшей столичной куртизанки. В этом костюме она будет танцевать для наместника Хины, который вернулся ради ежегодного доклада его величеству, – ответил он, преисполненный гордости за свою госпожу.

Ах, вот как…

Значит, она вечером наденет это платье. Страшно подумать, что будет дальше. Не просто гибель красивой и талантливой женщины, но настоящий политический скандал. Наместник может стать свидетелем убийства куртизанки.

Если что-то пойдет не так на приеме, от нашей мастерской камня на камне не оставят.

Я хотела знать, что это за кусок шелка. Почему из-за него умирают люди? Откуда он взялся в нашей мастерской? А был ли он и в других лавках?

Мне требовалась помощь, и я решила обратиться к господину офицеру.

* * *

Я нерешительно шагнула к одному из стражников, стоящему у входа в городскую Управу.

– Чего тебе, девушка? – спросил он.

– Мне нужен господин Небесный Дар. Вы можете передать, что его ждет Маленький Цветок из мастерской Драгоценной Шпильки? У меня для него важное сообщение, – ответила я.

– Он сильно занят. Это срочно? – оборвал меня стражник.

– Да-да, господин. Очень срочно. Может умереть куртизанка, которая должна танцевать на приеме в честь наместника, – сказала я. – Я подожду, пока господин офицер не освободится.

– Хорошо, – ответил стражник и ушел ненадолго внутрь, чтобы вернуться с хорошим известием. – Он скоро прибудет из дворца, ты застанешь его, если немного подождешь. Присядь, там есть свободные места.

Я отошла в сторону тента, крытого рисовой соломой, под которым на скамейках расположились немногочисленные просители. Время от времени стражник вызывал кого-нибудь из них. Люди заходили в Управу и покидали ее, уладив свои дела, а я все ждала.

Наконец вдали показалась кавалькада. Возглавлял ее господин Небесный Дар на великолепной кобыле. За ним следовали остальные стражники. Офицер был одет в парадную, а не повседневную форму, да и немудрено. Лучшего наряда для визита в Драконий дворец нельзя придумать.

Только сейчас я поняла, что господин офицер – не последний человек в Управе. Тем лучше. Надеюсь, он не откажет мне в помощи.

Между тем всадники подъехали к воротам и спешились. Стражник у ворот отчитался, а потом что-то сказал господину офицеру, указывая рукой на меня. Небесный Дар обернулся и посмотрел в мою сторону.

Я встала со своего места, и он поманил меня к себе. Когда я подошла, поклонилась и поприветствовала господина офицера по всем правилам.

– А, это ты! Давно не виделись. Что привело тебя сюда? Тебе все-таки понадобилась моя помощь? – спросил он с улыбкой.

Очевидно, день у господина офицера прошел неплохо, и он был доволен, поэтому благоволил окружающим. Я решила воспользоваться шансом.

– Да, господин. Я пришла сюда, потому что знаю некоторые обстоятельства смерти тех девушек, – начала я и приготовилась к буре.

– Что?! Что ты знаешь? – спросил меня он.

– Я знаю, из-за чего они умерли. И подозреваю, кто будет следующей, – ответила я.

* * *

Офицер велел мне пройти в Управу, и там я рассказала ему обо всем.

– Интересно, что это? Ты точно уверена, что тебе не привиделось спросонья? – недовольно спросил мужчина.

– Не уверена, – призналась я. – Но это то, что я видела, и я не могу молчать. Вам решать, как поступить. Если умрет куртизанка, разразится страшный скандал. Что тогда будет с нашей мастерской?

– А если ничего не случится? Знаешь, что бывает за дачу ложных показаний? – пригрозил мне офицер.

– Да.

– И ты готова понести ответственность? – спросил он.

– В любом случае ответственность падет на мою голову. Умрет ли куртизанка или останется жива. Так что да, я готова, – решила я.

Небесный Дар неожиданно улыбнулся и положил тяжелую руку мне на плечо.

– Мне нравится ход твоих мыслей. Будь всегда верна себе, девушка, – похвалил он меня. – Давай-ка узнаем, что за кусок шелка убивает женщин.

– Господин, а как мы это сделаем? – удивилась я.

Он отпустил меня, перестав смущать, и прошелся по своему скудно обставленному кабинету, заваленному свитками с законами.

– Если платье с виду обычное, то никак. Сжечь его нельзя, шелковый наряд – большая ценность. Хотя это самый простой способ, – размышлял офицер. – Нужно дождаться, пока куртизанка его наденет, и потом действовать по обстоятельствам. А хозяйку дома развлечений предупредить, чтобы готовила другую девушку на замену, если вдруг с Алым Пионом что-то случится. Так мы избежим скандала.

* * *

Офицер переоделся в повседневную форму и вышел ко мне во двор. Безо всякого сопровождения мы отправились на окраину в дом развлечений. Небесный Дар велел мне ждать снаружи и пошел к хозяйке.

Через некоторое время он снова показался на пороге и окликнул меня. Я с опаской взирала на обитель развлечений. Неизвестно, чего здесь больше – искусства или разврата, но место явно было неподходящим для такой девушки, как я.

Однако любопытство пересилило опасения, и я решительно ступила за ворота. Меня провели через черный ход для слуг и представили хозяйке. Она свободно, не поджимая ног, сидела на шелковых подушках, утопая в пышных юбках.

Была она необыкновенно хороша той зрелой красотой, которой не видать раньше третьего десятка прожитых лет. В эти годы человеческие женщины либо отцветают, либо обретают вторую молодость, привлекательную не для юнцов, а для зрелых и понимающих толк мужчин.

Она не набрала вес с возрастом и не высохла. Кожа, едва тронутая краской, и без того была гладкой и светлой, как у молодой девушки, а губы в форме лука – только они оказались ярко накрашены – притягивали взгляд.

Я с удивлением поняла, что на голове у нее не накладка, а свои собственные косы, собранные в восьмерку и закрепленные перламутровыми шпильками. Темные блестящие глаза женщины светились неподдельным интересом.

Платье ее сначала не привлекло моего внимания. Конечно, ведь именно так и задумано создателем этого шедевра. На хозяйке был кафтан цвета персика и юбка оттенка травянистой зелени с неброской вышивкой тон в тон, наряд настолько нежный, что воспринимался фоном, оправой для великолепной картины. Как красиво! И как изысканно…

Я с досадой поняла, что Драгоценной Шпильке еще учиться и учиться, прежде чем ее платья попадут во дворец.

Женщина жестом велела мне приблизиться и сесть, а потом отпустила служанку, и мы остались наедине.

– Назовись, – приказала она, когда я села.

– Я Маленький Цветок, швея из мастерской госпожи Драгоценной Шпильки, – ответила я.

– Так это ты шила платья? – спросила она.

– Только кафтан. Шила и вышивала, – молвила я в ответ. – Остальное делала хозяйка и другие мастерицы. Это был слишком важный заказ.

Куртизанка рассмеялась, показав отлично сохранившиеся белые мелкие зубы, и, словно кокетничая, прикрыла рот изящной ладонью.

– Ты знаешь мое имя? – спросила она.

– Нет, госпожа.

– Я Лепесток Сливы, хозяйка дома развлечений, – представилась она. – Сегодня ты останешься здесь.

– Что?

– Молчать! Я понимаю, ты удивлена. Но уверяю, здесь не такое страшное место для девушки, как многие считают. С тобой ничего не случится. Сегодня ты будешь прислуживать Алому Пиону, потому что ее служанка… заболела.

Женщина сделала многозначительную паузу.

– Ах, вот как! – кивнула я и улыбнулась, показав, что понимаю ее замысел. – Что-то еще?

– Ничего. Остальное объяснит тебе господин офицер. Ступай, – отпустила меня хозяйка дома развлечений.

Я уже выходила, когда женщина снова приглушенно засмеялась.

– Кстати, у Алого Пиона несносный характер, – сказала она мне напоследок.