Читать книгу: «Три жизни, три мира. Записки у изголовья. Книга 2», страница 4

Глава 3. Обменяться телами и душами с Аланьжэ

Очнувшись от сладкого и глубокого сна, Фэнцзю долго и бестолково сидела на кровати.

Мгновение назад она прогнала служанок, стерегущих ее у кровати. О ней заботились девушки стройные и милые, ей очень нравилась их внешность. Кроме того, они выполняли свои обязанности со знанием дела и особой тщательностью, что Фэнцзю тоже вполне устраивало. Они также соблюдали церемониал и знали, что нужно проявлять уважение, – обращались к ней «ваше высочество». По-хорошему, Фэнцзю было не на что жаловаться.

Ее смущало только то, что, служанки хотя и величали ее «ваше высочество», однако была она не «ваше высочество Фэнцзю» и не «ваше высочество Цзюгэ». Ее называли «ваше высочество Аланьжэ».

Аланьжэ – она знала это имя. И знала, что Аланьжэ уже много лет как мертва. Ее могила наверняка поросла густой травой, а сокрытые в ней кости давно обратились в пыль. Фэнцзю еще помнила, как мгновение назад сражалась насмерть с огромными питонами за плод Бимба, а потом в наиболее опасный момент вдруг провалилась в пустоту. Она не знала, что произошло в пустоте, но, что бы в ней ни произошло, едва ли этого было достаточно, чтобы она открыла глаза уже будучи Аланьжэ.

В бронзовом зеркале, стоявшем у кровати, появилось ее отражение. Облаченная в алое дева могла похвастаться темными, будто нарисованными, тонкими бровями, светлыми глазами, высокой переносицей, тонкими губами и чистой белой кожей. Она нахмурилась, долго изучая себя. Несомненно, девушка в отражении была красавицей. Но вот была ли этой красавицей Фэнцзю?

Она забыла, как выглядит она настоящая.

Фэнцзю вовсе не потеряла память. За тридцать тысяч лет, как говорится, безбрежное море сменилось тутовыми рощами, она пережила множество взлетов и падений. Она отчетливо помнила все, начиная с того, как под палящим солнцем появилась на свет из материнской утробы, и заканчивая тем, как в одиночку ворвалась в змеиный строй, чтобы на волне лихой отваги украсть плод Бимба. Но такие воспоминания были похожи на сборник рассказов: она знала, о чем эти истории, но имела лишь смутное представление об их героях и пейзажах. Например, она помнила свою тетю Бай Цянь, но забыла, как та выглядела. Тридцать тысяч лет ее жизни были так же едва различимы, как переписанные набело слова.

Фэнцзю замерла, размышляя. В собрании тетиных книг ей попадались истории о путешествиях во времени, похожие на ту, что она переживала сейчас, однако они были не более чем выдумкой смертных. Во всем мире не существовало заклятья, способного запутать время.

Если служанки называли ее Аланьжэ, значит, она и есть та самая легендарная Аланьжэ из клана птиц-неразлучников, а это место, скорее всего, мир, воссозданный могущественным божеством по образу и подобию долины Песнопений времен, когда в ней жила Аланьжэ. Может, Фэнцзю и была молода и невежественна, но, как наследница Цинцю, кое-что слышала о другом заклинании, способном сотворить такое.

Похоже, в этот мир ее завела судьба и местные даже приняли ее за Аланьжэ… Фэнцзю нахмурилась. Неужели ее душа покинула тело и вселилась в Аланьжэ?

На лбу у нее проступили бисеринки холодного пота. Но если чуть-чуть задуматься, то подобное заключение могло иметь под собой основания. Допустим, сейчас она была в своем теле. Но если они с Аланьжэ не похожи как две капли воды, с чего бы служанкам, которых она сегодня видела, опускать глаза и величать ее «ваше высочество Аланьжэ»? Но если она действительно была похожа на Аланьжэ, то ладно молодой господин Мэн – почему ее не узнали старейшины птиц-неразлучников, когда она впервые пришла в долину Песнопений несколько месяцев назад?

А обмен душ-то не шутка. Если ее душа теперь обреталась в бренном теле Аланьжэ, то чья душа поселилась в ее теле? И что еще важнее: где сейчас находится ее тело? А главное – как оно, в конце концов-то, выглядело?

У Фэнцзю на миг кровь застыла в жилах. Вот уж правда: и рада бы найти, да не с чего начать. Вдобавок ко всему плод Бимба остался у ее тела. К счастью, когда Фэнцзю покинула плетение Тяньган, то предусмотрительно положила плод в парчовый мешочек. Без ее особого заклинания никто не смог бы его открыть, а значит, можно надеяться, что плод удалось сберечь.

Потратив немало времени на размышления о событиях прошлого, Фэнцзю поняла, что беспокойство ее по большей части было напрасным и пока не нужно ничего срочно предпринимать. Постепенно на сердце у нее полегчало.

Фэнцзю порадовалась своей смелости. Другая женщина, которой выпало несчастье попасть в это место, где она была бы совершенно одна, не зная, что ждет ее впереди, и не видя пути назад, наверняка бы давно залилась слезами. Конечно, на миг и ее захлестнула паника, но этот миг прошел, и она быстро успокоилась. Как говорится, раз уж ты оказался там, где есть, так устраивайся и будь что будет. Пока что она может спокойненько пожить здесь. Едва ли кто-то знает, что она попала в это место, не стоит ждать помощи. Так что Фэнцзю запретила себе волноваться.

Если таков ее рок, то ей от него не укрыться; если же нет, то рано или поздно ей выпадет шанс найти свое тело и выбраться из этого места. А значит, нет смысла сейчас метаться. К тому же Аланьжэ, похоже, родилась в богатой семье – Фэнцзю ничего не теряла. Пребывание в этом мире можно расценить как небольшой отдых и расслабиться. По сравнению с долиной Песнопений, где она жила под именем Цзюгэ, постоянно беспокоясь о деньгах, здесь все складывалось намного лучше.

Даже в какой-то мере выгоднее. Как там поэтично говорили смертные?

 
Я часто дохожу до той стремнины,
Где в вышине рождается река.
Присяду и смотрю, как из долины
Волнистые восходят облака¹⁵.
 

Рождались же мудрецы среди смертных, вечно спешащих прожить свои короткие дни! И впрямь, волнения тщетны. Точнее и не скажешь.

* * *

Уже через несколько дней Фэнцзю, задвинув на задворки сознания свою прежнюю личность, вполне приспособилась жить и вести себя как Аланьжэ.

Было только одно но: змеи.

Судя по словам слуг и догадкам Фэнцзю, быт Аланьжэ почти не отличался от ее собственного. Фэнцзю не нужно было нарочно подражать настоящей обладательнице тела, и она была вполне этим довольна. Однако Фэнцзю и предположить не могла, что через несколько дней пара служанок, одетых в лазурное, принесут к ней повидаться толстого питона цвета своих одежд. Толщиной он был с пиалу для еды. Девушки чинно спросили:

– В последнее время ваше высочество не приглашали принца Цина. Он так разозлился, что проглотил трех быков. Мы подумали, что он соскучился по вашему высочеству, поэтому нарочно привезли его сюда, чтобы он увидел вас. Погода сегодня теплая, не хотите ли вы с ним прогуляться?

Пока они говорили, Фэнцзю смотрела на принца Цина в три чжана длиной. Огромная змеюка шипела ей прямо в лицо. От вида ее раздвоенного языка у Фэнцзю закружилась голова, и она с громким стуком рухнула со стула.

Из-за того, что в детстве мать Аланьжэ бросила ее в змеиную яму, оставив девочку змеям на воспитание, та очень любила змей. Говорили, что маленькая Аланьжэ спасла лазурного змееныша. Она относилась к нему как к младшему брату и ласково звала его А-Цин, что и означало «лазурный». Во дворце, начиная от старших слуг, устраивающих быт повелителя, и заканчивая слугами, которые заботились о мелких делах, все почтительно называли этого червя-переростка «принц Цин».

Слова «во дворце» означали, что Аланьжэ – принцесса. Повелителем неразлучники величали своего правителя, и это означало, что Аланьжэ – принцесса целого клана птиц-неразлучников. Фэнцзю не составило бы труда притвориться принцессой, но притвориться принцессой-червелюбом… Отойдя от испуга, она хорошенько подумала и снова сползла в обморок, не успела палочка с благовониями догореть и до половины.

Но страх перед змеями, эту яму, придется перешагнуть. Перешагнет – будет жить как настоящая принцесса Аланьжэ, ловить рыбку, есть крабиков и наслаждаться своим счастьем. Не перешагнет – однажды ее разоблачат, и тогда она станет той самой рыбкой, что на разделочной доске…

Три дня Фэнцзю растерянно размышляла, как можно справиться с возникшей проблемой. В полдень третьего дня на нее снизошло озарение. Помнится, в детстве она терпеть не могла морковь. Тогда ее тетя устроила в Цинцю морковный пир, и Фэнцзю давилась одной морковкой десять дней. На удивление, это способ оказался очень действенным. Возможно, сработает он и сейчас.

* * *

Через три дня Фэнцзю молча сидела в отдельном зале на втором этаже в старом славном «Хмельном бессмертном» и смотрела на стол, заставленный блюдами из змей.

На столе чашки громоздились за чашками, тарелки за тарелками. Здесь были и слегка обжаренные змеиные яйца, и полоски змеиного мяса с солью и перцем, и тушеное змеиное мясо, и суп из змей – всего десять блюд, приготовленных из змей от совсем маленьких до уже старых особей, ничего и никого не упустили.

В нескольких шагах от стола установили ширму, а за ней – таз для рвоты.

Фэнцзю просидела молча, казалось, добрые полдня, потом дрожащими руками взялась за палочки. Она откусывала кусочек, проглатывала, затем срыгивала. После дюжины кусочков ее чуть не вырвало желчью, и она сдалась. По крайней мере, на последних подходах палочки в ее руках перестали ходить ходуном, что можно было считать огромным шагом вперед. Не стоит торопиться, нужно делать шаг за раз. Еще не поздно продолжить битву завтра. С бледным лицом она толкнула дверь зала и поплелась к входу в заведение, собираясь отправиться домой.

Справедливости ради стоит заметить, что змеиный суп оказался очень вкусным блюдом. Если бы удалось пустить на суп принца Цина, то, если учитывать его внушительный размер, интересно, сколько бы чашек супа получилось? Вдруг перед ее мысленным взором всплыла его огромная шипящая морда с высунутым языком. Как наяву в лицо Фэнцзю пахнуло вонью из змеиной пасти. Фэнцзю перекосило, и, зажав рот рукой, она поспешила в укромную комнатку.

Слишком поспешно повернувшись, она не обратила внимания на девицу в белых одеждах, подошедшую сзади. Сбитая с ног, дева вскрикнула и полетела вниз по лестнице.

Фэнцзю ошеломленно пронаблюдала, как собиравшийся подняться по лестнице молодой мужчина в сюаньи¹⁶ в самый опасный момент подхватил падающую девушку в белом и прижал ее к груди.

В глубине души Фэнцзю восхитилась тем, как четко было сработано «спасение девы в беде». Но не успела она разглядеть лицо героя, как в желудке у нее забурлило и она снова бросилась в комнату к тазику для рвоты.

По ощущениям проведя в обнимку с тазиком целую вечность, Фэнцзю наконец пришла в себя. Когда она снова толкнула дверь, ее слегка вело. Неровным шагом она вышла на верхнюю лестничную площадку – и натолкнулась на строгий ледяной взгляд.

С древних времен «спасение девы в беде» так и происходило. На глазах у всех дева падала в объятия спасителя, и взгляды их, разумеется, встречались. В них отражались поднявшиеся со дна души чувства, которые непременно приводили к браку. Но взглядами должны обмениваться благородный герой и спасенная красавица, только тогда подействует очарование момента.

Однако в этот момент безмолвными взглядами герой-спаситель обменивался с ней. Что бы это значило?

Фэнцзю не понимала.

Только когда она увидела, как спасенная дева держит левую ногу на весу, боком опираясь на молодого мужчину, до нее дошло: оказывается, от толчка красавица упала и повредила ногу. Должно быть, пристальным взглядом молодой мужчина выражал ей, истинной виновнице бедствия, немое осуждение.

И правда, она не очень-то подобающе справилась с ситуацией.

Фэнцзю поспешила спуститься с лестницы, казалось, три ее шага сливаются в два; на последних двух ступенях она, ощутив под ногой пустоту, чуть не рухнула на колени, однако все тот же мужчина поддержал ее. В это прикосновение он вложил сил не много, не мало – в меру. За его доброе дело, естественно, ей полагалось поднять голову и поблагодарить. Попутно она вложила в руку красавицы несколько золотых слитков. Она была принцессой, но не могла отдариться ничем другим, кроме кучи денег.

Красавица несколько удивленно посмотрела на врученные ей слитки. Фэнцзю сложила руки в знак приветствия и сказала:

– Я спешила и столкнулась с вами, госпожа, отчего вы пострадали. Увы, при себе у меня нет ничего, кроме этих низменных вещей, надеюсь, вы возьмете их в качестве оплаты целебных снадобий и услуг лекаря. Если вы их примете, то я буду считать, что вы меня простили. Если вам не нравится золото, – Фэнцзю достала туго набитый пухлый кошелек, – у меня также есть серебро, жемчуг, драгоценные камни и лучший нефрит. Что вам нравится, госпожа? Прошу, не стесняйтесь!

Когда она покончила с красноречивыми извинениями, оказалось, что юная дева так и не ответила, зато мужчина в сюаньи негромко позвал Фэнцзю:

– Ваше высочество.

За окнами внезапно хлынул ливень, капли дождя забарабанили по земле, как рассыпавшиеся нефритовые шарики. Фэнцзю недоуменно повернула голову.

С неба, словно белоснежный водопад, стекающий по карнизу, все лилась и лилась дождевая вода. Перед этим водопадом стоял высокий мужчина с волосами темными, что чернила, и будто нарисованным лицом. Когда они встретились взглядом, Фэнцзю ощутила, как ее обжигает холодом поздней зимы. Он назвал ее…

Ваше высочество?

В голове у Фэнцзю что-то взорвалось. Этот холодный мужчина в сюаньи, должно быть, хороший знакомый Аланьжэ. Было ошибкой уезжать сегодня без слуг. Обычно, когда она встречала знакомых настоящей принцессы, слуги помогали ей выиграть время. Перекинувшись с ними парой слов, она могла понять, кто пожаловал по ее душу. Но в сегодняшней ситуации… похоже, ей придется пойти по наихудшему пути: притвориться, что она его не узнала.

Фэнцзю натянула на лицо маску недоумения и обратилась к мужчине:

– Сегодня уже несколько человек обратились ко мне «ваше высочество». Вы, как и они, с кем-то меня перепутали?

Поначалу спокойные глаза молодого мужчины внезапно потемнели, он так и впился глазами в ее лицо. Наконец он медленно спросил:

– Вы меня не помните?

От его взгляда у Фэнцзю волосы встали дыбом. Этот мужчина выглядел так, будто с первого взгляда разоблачил ее ложь.

Она вздрогнула и попыталась успокоиться. В мире огромное количество похожих друг на друга людей. Откуда ей знать, поверил ли этот мужчина в ту чепуху, что она несла? Возможно, он задал вопрос, чтобы разоблачить ее обман, не стоит ему поддаваться.

Фэнцзю перевела дух, посмотрела на молодого мужчину и попыталась разъяснить:

– Неважно, помню я вас или нет. Мы никогда не встречались, и я не та принцесса, о которой вы…

Она не успела договорить, как он прервал ее. Все так же не отводя взгляда, он холодно сказал:

– Я Шэнь Е.

Он еще и упорствует до сих пор? Фэнцзю притворно рассердилась:

– Шэнь Е, Фу Е, какое мне де…

Она осеклась, ее сердце внезапно замерло. Шэнь Е. Она хорошо знала это имя. Настолько хорошо, что лучше него знала только имя Аланьжэ. Добрая половина легенд об Аланьжэ была связана с ним, с тем, кто стоял перед ней, – Верховным жрецом Шэнь Е.

А раз так, то чем больше она сейчас наговорит, тем больше совершит ошибок. Наилучшим решением было бежать прямо сейчас. Недолго думая, она сдержала очень некстати вспыхнувший гнев и жестко заявила:

– Раз сказала, что не знаю вас, значит, не знаю. Меня еще ждут дела. Дорогу!

Молодой мужчина оцепенел, но не стал ее останавливать. Наоборот, отступил на шаг, пропуская ее. Сердце Фэнцзю будто грозилось выпрыгнуть из груди, когда она проследовала к выходу из винного дома. Остановившись на пороге с зонтиком в руках, она зачем-то обернулась. Жрец в сюаньи по-прежнему стоял на нижней лестничной площадке первого этажа, одинокий и непреклонный, как растущая на скалах сосна. Когда он увидел, что она обернулась, в его глазах мелькнула боль. Фэнцзю потерла глаза. Должно быть, ей показалось.

* * *

В ту ночь водный владыка на небесах, похоже, задремал и забыл остановить дождь. С неба непрерывно лилась вода, щедро орошая землю.

Фэнцзю прислонилась к перилам, размышляя. Она припоминала когда-то услышанные истории об Аланьжэ и Шэнь Е. И впрямь, этих двоих связывали действительно сложные отношения. Но что же это были за отношения? Увы, в тот день, когда Фэнцзю узнала о принцессе и жреце, она не успела посплетничать вдоволь, так что ей не удалось подловить молодого господина Мэна и выведать у него больше подробностей.

К счастью, днем ей хватило сметливости, и, казалось, ей удалось отделаться малой кровью, но если этот Шэнь Е действительно был близок с Аланьжэ…

Да, дела. Сейчас ей удалось притвориться незнакомкой, но второй раз этот трюк не сработает. Если они встретятся еще несколько раз, вряд ли он не распознает подмену. Кроме того, сегодня она вколотила в сердце Шэнь Е огромный гвоздь на глазах у других гостей винного дома. Неважно, возникли у него сомнения на ее счет или нет, завтра он непременно должен явиться в ее дворец, чтобы доискаться до причин. И тогда…

Она содрогнулась и немедленно позвала свою самую близкую служанку – Чачу. Нахмурившись, Фэнцзю распорядилась:

– Если досточтимый Верховный жрец Шэнь Е придет разузнать, куда я сегодня ходила, и потребует встречи со мной, скажи ему, что я провела весь день во дворце.

Чача долго молчала, а потом вдруг напряженно проговорила:

– Уважаемый господин Шэнь Е и ваше высочество никогда не были дружны. Если он вдруг изъявит желание поинтересоваться вашими делами, неужели… неужели это оттого, что вы вызвали какие-то несчастья?

При слове «несчастья» служанка затрепетала.

Фэнцзю не обратила внимания на дрожь Чачи и удивилась:

– Говоришь, мы с Шэнь Е не дружны?

Это было странно. Насколько она помнила, взгляд, которым Шэнь Е буравил ее сегодня в «Хмельном бессмертном», отнюдь не походил на взгляд равнодушного незнакомца.

Поразмыслив, Чача мрачно спросила:

– Неужели ваше высочество имеет в виду дружбу детства?

И продолжила с возмущением:

– Когда ваше высочество были маленькой, вы, памятуя о том, что господин Шэнь Е – ваш двоюродный брат, пришли поздравить его с днем рождения. Но он, наслушавшись гадостей первой принцессы и третьей принцессы, сказал, что вы слишком грязны, и выбросил ваш подарок. Разве после этого вы не перестали приходить на его дни рождения и больше никогда не общались с ним?

Глаза служанки покраснели, но она продолжила:

– Принцесса, вы очень добры, раз считаете такое дружбой, но, на мой ничтожный взгляд, господин Шэнь Е вовсе не заслуживает такого отношения.

Фэнцзю помолчала. Ей с лихвой хватило этой речи, чтобы понять: Чача – действительно верная служанка, которая относится к госпоже со всей душой.

Со старшей сестрой, с которой у них была одна мать, но разные отцы, и младшей сестрой, с которой у них были одна мать и отец, Аланьжэ никогда не ладила. Фэнцзю знала об этом. Молодой ныне действующий жрец по имени Шэнь Е приходился племянником ее матери и мог считаться двоюродным братом Аланьжэ. Это Фэнцзю тоже знала. Из трех принцесс первую принцессу Цзюйно обожала мать, младшую принцессу Чанди – отец, а Аланьжэ, которую, едва она родилась, бросили расти в змеиной яме, не жаловали ни отец, ни мать. Из трех сестер ей не повезло больше всех. Ведала Фэнцзю и об этом. А вот про Шэнь Е она всегда думала, что он с Аланьжэ в одной лодке. На деле же оказалось, что близким другом детства, о каких говорят «зеленые сливы и бамбуковые лошадки», он был только ее сестрам. Этого Фэнцзю не знала.

Как все, однако, запуталось.

Фэнцзю всю ночь ломала голову над тем, какие же отношения связывают принцессу неразлучников и ее двоюродного брата. Тщетно. Когда за окном забрезжил рассвет, ее так сильно повело в сон, что она уже ничего не соображала. Фэнцзю зевнула и легла спать. Проснувшись, она увидела в окно, как Чача с разрумянившимся лицом, придерживая юбку, спешит в дом. Фэнцзю вздохнула и мысленно похвалила себя: воистину, у нее дар предвидения. Она протянула руку за чашкой холодного чая и, отпив, спросила Чачу:

– И о чем же спрашивал Шэнь Е, когда приходил сегодня?

Чача покачала головой, сияя от радости.

– Господин Шэнь Е не заходил сегодня, но я пришла с вестью, которая точно порадует ваше высочество.

Она продолжила, не скрывая ликования:

– Ваш наставник вернулся! Господин Мо вернулся! Он ждет ваше высочество в переднем зале!

Фэнцзю выплюнула чай Чаче в лицо.

Та утерлась рукавом и сказала:

– Ваше высочество, должно быть, очень удивлены. Когда господин Мо уезжал, он точно предупреждал, что вернется только через полгода. Но не прошло и месяца, а он уже здесь. Я сама не знаю, что и думать!

Фэнцзю и правда удивилась. Когда она пришла в себя, ей показалось, что сегодня она глотнула невезения на восемь жизней вперед.

И если уж говорить о невезении, имеет смысл проследить судьбу Аланьжэ.

Ни отец, ни мать не баловали Аланьжэ заботой, поэтому, хотя Фэнцзю и заняла тело Аланьжэ, ей еще не довелось повидаться с двумя ее самыми близкими родственниками. Фэнцзю спокойно наслаждалась жизнью, не боясь разоблачения.

Но, кроме родителей, в жизни Аланьжэ имелся кое-кто столь же близкий. Наставник. Когда мать Аланьжэ бессердечно бросила дочь в змеиное логово, той повезло, и змеи ее не сожрали, а вырастили. Змеи не дали ей погибнуть – но не более того. Аланьжэ в то время даже не походила на человека. Проходивший мимо наставник пожалел ее, вызволил из змеиного логова и взял к себе на воспитание.

То, как Аланьжэ говорила, то, как держала себя, – все это было плодами кропотливой работы ее наставника. И теперь этот ее наставник, собиравшийся отправиться в далекое странствие, отчего-то вернулся до срока. Чем еще это назвать, как не черным невезением? И разве не поймет этот так не вовремя подвернувшийся наставник, что она самозванка?

Фэнцзю с болезненным выражением лица прижала руку ко лбу. Затем, попытавшись изобразить радость на своей страдальческой физиономии, произнесла:

– Возвращение наставника – это, конечно, очень радостное событие, но, кажется, прошлой ночью я совсем не выспалась, и теперь от утреннего ветра у меня разболелась голова. Ты пока устрой наставника со всем удобством, а я зайду позже, чтобы поприветствовать его и повиниться.

Чача, эта верная служанка, едва заслышав из уст Фэнцзю «голова разболелась», немедленно изъявила желание со всех ног мчаться за лекарем.

Вдруг во дворе раздался негромкий смех. Фэнцзю выглянула в окно. Кто-то отвел ивовую ветвь изумрудной флейтой-дунсяо¹⁷, и из-за дерева показался краешек белых одежд.

Фэнцзю скользнула взглядом вверх. Молодой мужчина в белых одеждах изогнул губы в улыбке:

– Больше месяца не виделись, но едва встретились, как у тебя разболелась голова. Что же это за недуг? Не стоит ли этому наставнику срочно тебя подлечить?

На словах «этому наставнику», прозвучавших из уст настолько молодого мужчины, Фэнцзю впала в ступор. В ее воображении слово «наставник» сочеталось только со словом «старый». Конечно, наставник ее тети, высший бог Мо Юань, был исключением, но ведь не может быть так много исключений под небесами? Наставники должны походить на белобородого и беловолосого Верховного небожителя Тай Шана – вот уж кто точно заслуживал почетного звания «наставник». Но неужели этот очаровательный господин в белых одеждах в самом деле был наставником Аланьжэ? Тем наставником, который обучил и воспитал вторую принцессу? Мировоззрение Фэнцзю пошатнулось.

Молодой мужчина стремительно преодолел расстояние, разделявшее их, и встал перед ней. Увидев, что она застыла на месте, он выразительно посмотрел на Чачу. Верная Чача тут же поклонилась ему и бодро удалилась.

Фэнцзю, отчаянно стараясь сохранить спокойствие, сложила руки в знак приветствия:

– Наставник, присаживайтесь…

Вытерев со лба выступивший пот, она налила чай в чашу и почтительно преподнесла ее мужчине. Затем налила чай себе, чтобы успокоиться.

Мужчина немного задумчиво улыбнулся, затем посмотрел на нее и после долгой паузы произнес:

– Надеюсь, вы в добром здравии, ваше высочество Фэнцзю. – И добавил: – Меня зовут Су Мое.

Фэнцзю выплюнула чай ему в лицо.

* * *

Кем же был сей Су Мое? А был он вторым принцем Западного моря.

Известный на весь мир обходительный и богатый чаровник, хороший друг ветротекучего владыки Лянь Суна. Последнее неудивительно – при такой-то общности интересов и схожем складе характера. Кроме того, Су Мое ладил с младшим дядей Фэнцзю Бай Чжэнем, часто навещавшем его для совместных возлияний.

Су Мое хорошо заваривал чай. Фэнцзю часто посещала Западное море, и им случалось переброситься со вторым принцем парой слов. В какой-то мере их можно было считать приятелями. Но разве достаточно было этого поверхностного знакомства, чтобы Су Мое ворвался в Сон Аланьжэ, чтобы спасти ее? По скромному впечатлению Фэнцзю, второй принц не был таким уж праведником. Кроме того, поскольку она потеряла память, вполне естественно, что она не узнала хорошо знакомого ей Су Мое. Удивляло и пугало другое – он с первого взгляда понял, что она обретается в теле Аланьжэ.

Но даже если и так, встретить на чужбине старого знакомого всегда приятно. Как только они уселись, Фэнцзю, не удержавшись, засыпала второго принца вопросами.

Су Мое с насмешливым блеском в глазах достал из рукава белый платок из прекрасного шелка и, неторопливо вытерев чай с лица, заговорил:

– Вот какое дело… Вы провалились в это опасное место и долго не возвращались, к тому же вас день и ночь сторожили питоны. Владычица птиц-неразлучников вспомнила, что богиня, повелевающая всеми змеями, возможно, сумела бы отогнать их от вас. Лянь Сун самолично явился ко мне с просьбой вас выручить.

Повелевающая всеми змеями богиня была белохвостым питоном, родившимся после эпохи первозданного хаоса. Она совершенствовалась, черпая сущность Неба и Земли, и спокойно жила, вновь и вновь плавя свой изначальный дух, пока не обрела бессмертие. В Девяти небесных сферах подтвердили, что она достигла ступени познания владыки Тай И¹⁸, и сам Небесный владыка присвоил ей ранг изначальной владычицы. Она носила титул богини Цишань. И эта богиня Цишань была матерью Су Мое.

Фэнцзю со стыдом произнесла:

– Этот мир сна, возможно, очень опасен, но вы, как добрый и праведный бессмертный, нисколько не сомневаясь вошли в него, чтобы спасти меня. Прежде я вас недооценивала, простите меня.

Теплая, как весенний ветерок, улыбка вдруг скользнула на лицо Су Мое. Он опустил голову, крепко сжав чайную чашку и глядя на всплывавшие пузырьки. В конце концов он сказал:

– Аланьжэ действительно была моей ученицей. Ей было пятнадцать, когда я вытащил ее из змеиной ямы. Я сам воспитывал ее до шестидесяти лет. Хотя мы не были кровными родичами, я считал ее костью от моей кости и кровью от моей крови.

Описание Су Мое заставило Фэнцзю остолбенеть. Из всех наследников водного владыки Западного моря Су Мое был самым утонченным и любвеобильным. Таких, как он, звали «шелковые штанишки», намекая, что он избалованный сынок богатых родителей. Говорили, он разбил не менее восьмисот сердец, если не тысячу. Однако никто не ведал, что принц никогда не собирал эти цветы с умыслом. Не господин Мо искал общества красавиц, а красавицы приходили к нему. Поэтому его выражение «кость от кости, кровь от крови» потрясло Фэнцзю.

Су Мое бросил на нее взгляд, погладил флейту в руке и продолжил:

– В Западном море возникли дела, и я покинул долину Песнопений на два года. Когда я вернулся, от провожавшей меня жизнерадостной девушки осталась только поросшая травой могила. Все неразлучники твердили как один, что она повесилась…

Он замолчал.

– Более двухсот лет я доискивался до причины ее смерти, но неразлучники тщательно скрывали детали произошедшего. Потом пришел Лянь Сун и попросил спасти вас, сказав, что вы попали в Сон Аланьжэ. Поскольку это ее сон, я, естественно, захотел прийти и увидеть все собственными глазами.

Он посмотрел на Фэнцзю невыразительным взглядом и сказал:

– Спасти вас я уже решил по ходу дела. Так что не считайте, что вы мне чем-то обязаны.

На его спокойном лице вдруг появилась улыбка.

– К тому же здесь, в долине, мне потребуется ваша помощь.

Фэнцзю подняла голову и посмотрела на Су Мое, будто видела впервые. Про него говорили, что порой он ведет себя странно. Воистину, молва не солгала. Когда Су Мое хотел улыбнуться тепло, он совершенно искренне улыбался тепло. Когда Су Мое желал улыбнуться холодно, от его улыбки смерзалось все внутри. Когда он хотел показаться приятным собеседником, он становился таким. Еще удивительнее было то, что он мог за одно и то же время сменить все эти три выражения и в каждой личине был совершенно честен.

Воистину Тысячеликий бог!

Фэнцзю не привыкла не воздавать за доброту. Она задумчиво кивнула:

– В прошлом я выпила немало вашего хорошего чая. Если вам что-то понадобится, я обязательно вам помогу.

Су Мое, кажется, удовлетворил ее ответ. Он медленно огляделся и заметил:

– Вы, наверное, и сами догадались, что кто-то, скорее всего, создал этот мир на основе эпохи, когда жила Аланьжэ. Какие люди и виды были в долине прежде, такие появятся здесь и сейчас. Кроме того, если кто-то из жителей долины Песнопений попадет в этот мир, он заменит своего двойника. – Он указал на себя. – Например, изначально я был наставником Аланьжэ, и тот «я», который был создан в этом мире, мгновенно исчез, как только я здесь появился.

Фэнцзю запнулась:

– Хотите сказать, я слилась с телом Аланьжэ, потому что я и есть Аланьжэ, а она – это я?

Все это было уму непостижимо. Фэнцзю почувствовала, как у нее в голове загрохотал гром и сверкнули молнии, отчего у нее из глаз посыпались искры.

Су Мое некоторое время рассматривал ее, затем покачал головой:

– Что до вас… Думаю, магии создателя этого места не достало совершенства, поэтому он допустил возможность некоторых сбоев. То, что некоторые, попав в это место, теряют память об изначальной действительности – одно из таких упущений. Вы, я. Можно сказать, мы – сбой этого мира.

Он выглянул в окно.

– Душа Аланьжэ давно превратилась в пепел и развеялась. Несмотря на то что любой в клане неразлучников может перевоплотиться, Аланьжэ – нет. В этом мире любого можно заменить на двойника из настоящей долины Песнопений, кроме Аланьжэ.

Услышав слова Су Мое, Фэнцзю почувствовала, как ослаб тугой узел у нее в груди. Подняв взгляд, она посмотрела на фигуру Су Мое, неотрывно глядящего на плакучую иву за окном. В сердце у нее шевельнулась жалость, и поэтому она произнесла:

– Вы сказали, у вас есть ко мне просьба, так что мы могли бы поговорить об этом прямо сейчас. Что я должна сделать? Так я смогу понять, что мне нужно подготовить. Как только решим ваши проблемы, можем вместе поискать выход из этой долины.