Читать книгу: «Колокол Нагасаки», страница 3

– Да, – раздался в ответ знакомый милый голос из соседней комнаты.

– Меня тут завалило, – продолжал голос.

Уши закладывал ужасный рев. Стало совершенно темно, словно поезд из светлого дня ворвался в бесконечный темный туннель.

– Что все это значит? Что это было? – это был голос Тёро.

– Это бомба нового типа, подобная той, которая упала на Хиросиму, – отвечал Сиро.

– Нет. Это, наверное, взорвалось… Солнце, – подавленно предположил Тёро.

– Может быть, ты и прав, температура воздуха как-то резко упала, – задумчиво произнес Сиро.

– Если Солнце взорвется, что же тогда случится с Землей?! – испуганно пробормотала Цубакияма.

– Настанет конец света, – резко ответил Тёро.

Все замолчали. По-прежнему было темно. Прошла минута, другая. В темноте как-то особенно громко тикали чьи-то часы.

– Как насчет обеда? – вдруг спросил Сиро.

– Я свой уже съел. А ты? – спросил в ответ Тёро. – Так, – продолжил он. – Давайте разделим то, что у нас есть, на всех и поедим перед смертью.

Вокруг становилось все светлее и светлее – как если бы они находились в поезде, который приближался к выходу из туннеля. Вот уже стали видны белые зубы Тёро, длинный нос Сиро, очаровательные ямочки на щеках Цубакиямы.

– Слава богу, с солнцем все в порядке, – подытожил Сиро.

– Тем более предлагаю всем поесть! – не унимался Тёро.

Они выползли из-под узкого стола, на котором грудой лежали стекло, щепки от стульев, детали рентген-аппарата, разорванные электрические провода.

– Куда же попала бомба? Только прямое попадание могло нанести такой ущерб. Но я не вижу никакой дыры в потолке, – прокомментировал кто-то.

– Кто-нибудь слышал вой падающей бомбы?

– Нет, я ничего не слышал.

– Может, это была какая-то высотная бомба?

– В любом случае, это дьявольская штуковина.

Из соседнего кабинета, словно упругий мяч, вылетела старшая медсестра Хисамацу. Она пригладила растрепанные волосы обеими руками и спросила: «Все живы?»

В этот момент откуда-то появилась первокурсница и, обняв старшую медсестру, заплакала. «Не плачь! – приказала ей Хисамацу. – Ты же жива!» Но молоденькая студентка продолжала плакать. Оказывается, только что прямо на ее глазах погибла подруга. «Значит так, надень защитный шлем и поищи бинты», – дав эти указания, Хисамацу с удивительным спокойствием подошла к месту, где из разорванной трубы сочилась вода, вымыла руки, лицо, прополоскала горло. «Мне кажется, я вдохнула какой-то газ, – сказала она и, как будто пытаясь очистить легкие, прополоскала горло четыре или пять раз подряд. – Цубакияма, подойди и вымой руки. Если ты возьмешь марлю такими грязными руками, то инфицируешь раны. Томокио, и ты тоже, подходи и вымой руки и лицо. И вы тоже умойтесь, – обратилась она к инженерам. – Надо быть готовыми к работе. Вокруг очень много раненых». Старшая медсестра продолжала вытирать руки, отдавая распоряжения.

А потом послышался потрескивающий звук. Цубакияма подбежала к окну. «Огонь!» – воскликнула она. И все они, схватив ведра, бросились к резервуару за водой.

Перед заброшенным рентгеновским кабинетом огонь начал поглощать мебель, оставшуюся здесь после того, как аппаратура была вывезена. Следуя инструкциям, полученным на тренировках гражданской обороны, они стали лить воду из ведер, стараясь сбить пламя и погасить огонь. Но очагов возгорания было несколько. Пылал весь коридор больницы. Из столовой послышался шум: обрушились прогоревшие перекрытия. Все, что осталось, – бетонные стены. Пламя пожирало деревянные конструкции. Выжившие пятеро бегали за водой и тушили огонь, но пожар распространялся быстрее, и скоро стало очевидно, что им не справиться.

– Пойдемте спасать оборудование, – сказал Сиро.

– Нет, пойдемте помогать раненым, – возразил Тёро.

– Лучше давайте поможем пациентам перебраться в безопасное место, – предложила Цубакияма.

Пока они решали, что делать дальше, из пламени повалил черный дым, и стало ясно: огонь не успокоится и будет только расти.

– Может быть, следует найти декана и получить указания, что же нам делать, – высказалась Хисамацу.

И в этот момент появилась Хасимото.

– Декан! Доктор Нагаи! Он завален! – кричала она.

Все переглянулись.

– Он такой большой и тяжелый! Как же мы сможем вытащить его? – прошептала миниатюрная Цубакияма.

– Все нормально. Справимся! – сказал Тёро, направляясь к выходу. Следуя примеру Хасимото, все пятеро перепрыгнули через раскуроченную мебель и, помогая друг другу, выбрались из рентгеновского кабинета. Оказалось, коридор заблокирован, и они не смогут пройти. Тогда по очереди они выбрались из окна и, спустившись по водосточной трубе, собрались внизу, обсуждая план спасения декана. Но окно кабинета, где он находился, было слишком высоко, и, чтобы попасть туда, следовало соорудить лестницу из людей. Тёро подошел к стене, схватился за трубу и стал как бы основанием пирамиды, Сиро забрался к нему на плечи. Затем старшая медсестра и Цубакияма вскарабкались по ним вверх и залезли в окно. Следующим был Сиро. Наконец они протянули руки вниз к Тёро. «Держите меня!» – крикнул он и подпрыгнул, стараясь ухватиться за руки коллег.

В лаборатории, где работали со снимками, Фусэ-сэнсэй собирался вынимать один из снимков из резервуара для проявки. Вдруг он услышал, как студент, дежуривший на наблюдательном посту на холме за больницей, закричал: «Вражеский самолет прямо над нами. В укрытие! Все в укрытие!» И в следующий момент послышался знакомый звук самолета высоко в небе. Предполагая, что это пикирующий бомбардировщик, сэнсэй было бросился к выходу, но, решив, что снимки могут быть повреждены, вернулся и переместил их в резервуар с фиксирующим раствором. А уже потом собирался спасаться сам, но тут какая-то невидимая сила отшвырнула его, и он потерял сознание.

Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на полу, придавленный деревянными конструкциями. Чудом ему удалось освободить руки, потом грудь и живот, и так постепенно он выбрался. Он огляделся, чтобы узнать, что стало со снимками, но очки его разбились, и он защурился. Но что случилось с Мориути-кун¹⁷, который работал рядом с ним? Снова и снова он звал его, но тот не откликался. Он искал его под завалами, но и там его не было. Должно быть, в последний момент перед взрывом, тот успел выскочить из лаборатории, предположил Фусэ. Он был ошеломлен, когда, перешагнув через груду мусора, вышел в коридор. Ему показалось, что он очутился в неизвестном месте. Ничего знакомого, ни одной детали. Может быть, это потому, что он потерял свои очки? Он несколько раз зажмурился и оглянулся.

* * *

Я рассказал истории людей, которые не подверглись непосредственному воздействию радиации во время взрыва: им повезло находиться в бетонных зданиях. Но что случилось с людьми, которые оказались на улице?

Профессор Сэйки и его ученики усердно копали укрытие за корпусом кафедры фармакологии. Одетые в короткие штаны, голые по пояс, все перепачканные, они были похожи на шахтеров. Гипоцентр взрыва оказался примерно в четырехстах метрах от них. Сэнсэй копал вглубь, а студенты выносили землю на поверхность. Кто бы мог предположить, что в момент взрыва был брошен главный жребий их жизни? Те, кто был снаружи, мгновенно попали в объятия смерти, а те, кто был внутри, остались живы.

Вспышка осветила укрытие на всю глубину. Затем раздался ужасный рев. Томиту с корзиной в руках трудившегося недалеко от выхода, буквально вдавило внутрь, и он ударился о спину Сэйки-сэнсэя, который работал лопатой, присев на корточки. «Это что еще такое?» – сердито проворчал сэнсэй, выпрямляясь. Но следом за Томитой влетели куски дерева, одежды, плитки. Бревно ударило сэнсэя по голове, и он, потеряв сознание, упал в грязь.

Казалось, прошло несколько минут. Когда Сэйки-сэнсэй очнулся, то обнаружил, что лежит в укрытии, которое наполняется дымом. Горячий воздух продолжал поступать, но сэнсэй уже вскочил и направился к выходу. Выбравшись наружу, сначала он почувствовал радость, осознав, что выжил. Но это длилось недолго. Лопата выпала из ослабевших рук, а сам он застыл с широко раскрытым ртом и глазами, в шоке от увиденного. Здания факультета фармакологии больше не было. Корпус биохимии исчез. Корпус фармакотерапии исчез. Забор исчез. Дома, расположенные за забором, тоже исчезли. Все-все, что было вокруг, потонуло в бушующем море огня. Доктор наук, специалист по атомной энергии, профессор Сэйки не сразу понял, что это была атомная бомба. Он и предположить не мог, что американские ученые достигли таких успехов.

«А где же студенты? – профессор Сэйки оглянулся вокруг, и холодная дрожь пробежала по его телу. – Возможно ли, что эти безжизненные тела – мои ученики? Нет, не может быть! Вероятно, в убежище я получил удар по голове и до сих пор не пришел в сознание. Это кошмар! Какой бы ужасной ни была война, она не может быть такой жестокой». Он ущипнул себя за ногу. Проверил пульс. Нет, он не спал, и он – живой. «Но что это, если не кошмарный сон? Такая явь хуже любого кошмара!». Профессор ринулся к ближайшему обгоревшему телу. «Эй!» – окликнул он. Но ответа не последовало. Он схватил Окамото за плечи обеими руками и попытался поднять тело, но мышцы отслоились от костей, как кожура персика, обнажая мякоть. Окамото был мертв.

Другой юноша рядом с ним застонал и перевернулся на спину. «Мураяма, Мураяма, держись!» – закричал профессор, обнимая студента, но кожа его отслаивалась. «Учитель! Учитель! Ох!» – с этими словами Мураяма завалился на бок и умер. Глубоко вздохнув, профессор Сэйки положил бездыханное обнаженное тело на землю и сложил руки в молитве. Затем присел около еще одного обугленного тела. Это был Араки. Он распух, как тыква, и с его лица отслоилась кожа. Но узкие белые глаза были открыты, когда он тихо произнес: «Сэнсэй, это вы? Похоже, мне конец. Спасибо за все!»

Кровь текла из ушей и носов мертвых и умирающих учеников. Те, у кого были разбиты головы, умерли мгновенно. Очевидно, их настиг удар беспощадной силы. Во ртах других, как пена, пузырилась кровь.

Томита, единственный не получивший серьезных травм, быстро обходил несчастных, ободряя их и предлагая им воду. Но ни один из них не мог двигаться самостоятельно.

Помогая раненым, Томита видел, как те, кто только что пил из его рук, уже затихают и умирают. Один за другим у него на руках умерли двадцать студентов. Вокруг раздавались стоны несчастных. Разве могли они вдвоем с профессором Сэйки помочь всем? Неужели больше никто не выжил и не придет на помощь?

Профессор Сэйки крикнул: «Помогите! Помогите! Кто-нибудь, сюда!» Потом он повернулся на север, затем на восток и снова позвал на помощь. После этого встал лицом на запад и опять закричал. Наконец он весь превратился в слух. Беспокойные порывы ветра яростно кружили со всех сторон. Отовсюду доносились бесконечные крики, голоса, стоны, смешавшиеся с завыванием ветра.

– Помогите!

– Мне тяжело!

– Кто-нибудь! Сюда!

– Как жарко! Я горю! Полейте водой!

– Мама!

– Мамочка!

У профессора кружилась голова. Он снова потерял сознание и упал на землю. Через некоторое время очнулся, открыл глаза и обнаружил, что густое черное тяжелое облако расползлось по всему небу. Солнце лишилось своих лучей и превратилось в красновато-коричневый диск. Казалось, наступила ночь. Резко похолодало. Профессор Сэйки прислушался. Голоса, взывавшие о помощи, стихали. Ребенок, только что кричавший возле своей погибшей матери, должно быть, сгорел заживо.

* * *

Студенты-первокурсники деловито писали. Их уши еще не привыкли к звучанию латинских слов, используемых в анатомии. Вчерашние школьники, они уже начинали ощущать себя настоящими врачами, особенно когда под диктовку преподавателя старательно делали горизонтальные записи¹⁸.

Затем – внезапная вспышка. Всеобщий хаос. Учитель не успел остановиться, диктуя предложение, а студенты не успели поднять головы и осмотреться – в один миг на них рухнула тяжелая крыша. Фудзимото, староста класса, оказался придавлен сверху чем-то тяжелым. Вокруг было абсолютно темно. Он задыхался от пыли и дыма, заполнивших воздух. Но в конце концов ему удалось освободить верхнюю часть тела и протиснуться в узкое пространство между столами. Рядом с ним стонали, кричали. Пересчитав голоса, он понял, что из восьмидесяти его товарищей по классу не выжил почти никто.

Пахло гарью. Вскоре заструился горячий, жгучий дым. Вспыхнул огонь, и за секунду до паники Фудзимото понял, что должен вырваться, чтобы выжить. Он пытался освободиться и встать, но груз из балок, досок и плит сильно прижал его. Он не мог пошевелиться. Потрескивание пламени приближалось. «Я же могу сгореть заживо», – подумал Фудзимото. Он давил, тянул, толкал, напрягал мышцы, пытаясь раздвинуть капкан, в котором оказался. Сделал рывок, но не смог протиснуться ни на миллиметр. Затем вспомнил о законах механики, но в его положении они ничем не могли помочь. Воздух, врывавшийся в его темницу, становился все более обжигающим. Танец красного пламени подступал.

Внезапно кто-то запел «Уми юкаба»¹⁹ – «Если морем мы уйдем». Сильный, низкий голос исполнял марш медленно и с достоинством. Фудзимото к тому времени совсем отчаялся и оставил безнадежную борьбу, чтобы послушать последнюю в своей короткой жизни патриотическую песню, которую поет друг. «Мы умрем у ног твоих, не оглянемся назад», – пропел голос последние строки. «До свидания, друзья, – произнес тот же голос. – Я сгораю».

«Через несколько минут огонь доберется и до меня», – подумал Фудзимото. Он смирился со своей судьбой. Соединив руки в безмолвной молитве, закрыл глаза и увидел лицо отца. «Будь спокоен», – напутствовал отец. Затем показалось улыбающееся лицо матери. Образ его младшего брата, Масао, проплыл перед глазами. Несомненно, Масао пойдет по пути Фудзимото и станет врачом. Одно за другим юноша вспоминал лица друзей по рентгенологической лаборатории, где он работал техником до поступления на медицинский факультет. Интересно, что случилось с Тако-тян²⁰ – «маленьким осьминожком»? Они познакомились на вступительных экзаменах, а потом вместе учились. Ежедневные слова приветствия и прощания, которыми он обменивался с коллегами, также проносились в его памяти.

«Без паники, – приказал себе Фудзимото. – Что проку паниковать, когда ты попал в западню и вот-вот сгоришь заживо, превратившись в пепел? Мое тело беззащитно, и силы на исходе. Но вскоре моя душа начнет путешествие по свету без преград, осталась лишь минута плена». Он почувствовал запах горящей плоти. «И мой запах будет таким же, – подумал он. – Это величайший момент в моей жизни, и тем не менее он самый обычный. Да, это так банально. В конце концов, что такое человеческое тело? Лишь сосуд для наполнения и опустошения, механизм для того, чтобы есть, переваривать, выделять мочу и испражняться». Несмотря на ситуацию, в которой он оказался, Фудзимото усмехнулся.

В голове всплыли слова, которые профессор Фусэ повторял студентам: «Когда вы не можете решить проблему, подумайте о чем-нибудь другом». «Да, ведь это же так просто, – решение само пришло к Фудзимото, – вместо того чтобы пытаться вырваться из завала наверх, надо попробовать выбраться с противоположной стороны!» Он начал ощупывать, что находилось под ним. Пальцы наткнулись на щель между досками. Взрывная волна докатилась до паркета, силы ее не хватило, чтобы разрушить здание, но оказалось достаточно, чтобы расшатать паркетные доски. Фудзимото потянул одну из них наверх. Она поддалась и наконец с треском уступила. Как восхитительно прозвучал этот треск! В комнату ворвался воздух спасения! Вторая и третья доски последовали за первой. И Фудзимото провалился на этаж ниже.

* * *

Два доктора, Ямада-сан и Цудзита-сан, только что вернулись со станции, где покупали билеты в Токио. Эти женщины собирались отправиться в Институт инфекционных заболеваний, чтобы пройти курс обучения лечению сывороткой крови. Идет война, рано или поздно наступит час осады Нагасаки, и они должны подготовиться к оказанию помощи. Большинство мужчин ушли на фронт, поэтому бремя ответственности легло на плечи молодых женщин-врачей.