Читать книгу: «Курящий Мыльный Пузырь и Девочка, которая Видела Нити»

Предисловие, или О чём молчат мыльные пузыри

Дорогой читатель, перед тобой не просто книга. Это – лупа для души. Волшебная лупа, которая позволяет разглядеть то, что скрыто прямо у нас перед носом.

Ты когда-нибудь видел, как взрослые задумчиво смотрят на дым от сигареты? Как будто пытаются разглядеть в нём ответ на очень важный вопрос. Они уверены, что этот дым помогает им думать, отдыхать, общаться и справляться с трудностями. Они живут в своих прозрачных, дымчатых мирах-пузырях и редко выглядывают наружу.

А что, если я скажу тебе, что этот дым – вовсе не дым? Что на самом деле это – тончайшие, невидимые нити, которые тянутся к огромной и древней паутине, раскинувшейся над всем миром? И что тот, кто курит, даже не подозревает, что давно уже стал частью чего-то большого, тёмного и очень голодного.

Эта история – о смелой девочке Лине, которая однажды посмотрела на мир не глазами, а сердцем. И увидела то, что от других скрыто: серые нити, опутывающие мысли, гигантского Паука, плетущего свою сеть из человеческих сомнений, и призрачные пузыри, в которые каждый день добровольно заточаются миллионы людей.

Но это также история и о надежде. Потому что там, где есть паутина, всегда найдётся и тот, кто умеет пускать настоящие, радужные, свободные мыльные пузыри. И для того, чтобы разорвать липкую нить, не нужна сила. Нужно лишь одно – увидеть её. А увидев – перестать бояться.

Эта сказка написана и для детей, и для взрослых. Для тех, кто ещё не разучился верить в чудеса, и для тех, кто отчаянно нуждается в том, чтобы ему напомнили: самая мощная магия в мире – это магия простого и ясного взгляда на вещи.

Приготовься увидеть привычный мир под совершенно новым углом. Возможно, после этой истории ты будешь иначе смотреть на клубы дыма на улице. И кто знает, однажды ты заметишь тонкую серебристую паутинку, дрожащую в воздухе рядом с кем-то из близких.

Но не бойся. Со знанием приходит сила.

Переверни страницу. Лина уже ждёт тебя, чтобы показать дорогу.

Глава 1. Город в Стеклянной Банке

Воздух в городе был густым и сладковатым, с примесью чего-то горького, будто кто-то поджег старую конфету. Он не двигался, не колыхал листья на чахлых деревцах у подъездов. Он просто висел – неподвижный, прозрачный и в то же время видимый глазу, словно город накрыли гигантской стеклянной банкой.

Лина знала каждую трещинку на асфальте этой банки. Каждый оттенок серого на стенах домов. Здесь было тихо. Не тишиной покоя, а тишиной глубокой занятости. Взрослые куда-то вечно спешили, но при этом двигались странно замедленно, как под водой. И почти у каждого из них у рта покачивался маленький, дрожащий огонёк, а голова была окружена лёгким дымчатым ореолом.

Это и были их Мыльные Пузыри.

Лина сидела на подоконнике своей комнаты и смотрела, как мимо плывёт тетя Маша из третьего подъезда. Та шла, кутаясь в пальто, а вокруг неё колыхался идеально ровный, слегка переливающийся серым жемчугом пузырь. Из его макушки в небо тянулась тонкая, едва заметная струйка дыма. тетя Маша сделала глубокую затяжку, и пузырь на мгновение стал гуще, почти непрозрачным, отгородив её от мира ещё надёжнее. Она улыбнулась чему-то своему, и Лине стало грустно.

Папа говорил, что это «взрослые дела» и «отдых». Но Лина видела, что внутри пузыря не отдыхали. Там было одиноко.

Самым красивым пузырем был, конечно, папин. Он был больше других и переливался сложными узорами, словно морозные стекла. Когда папа курил на балконе, глядя вдаль, его пузырь сиял перламутром и казался таким прочным, таким надёжным. Он был его крепостью.

Но в последнее время Лине начало казаться, что это не крепость, а тюрьма.

Она помнила другого папу. Того, который гонялся с ней по парку, громко смеялся и показывал, как пускать настоящие мыльные пузыри – большие, радужные, которые улетали в небо и лопались с тихим влажным звуком, оставляя на щеках ощущение свежести. Того папу, который не пах дымом, а пах ветром, кофе и книгами.

Теперь же от него пахло тем же горьковато-сладким дымом, что висел над всем городом. Его смех стал тише, а взгляд, устремлённый вдаль, видел что-то своё, недоступное ей.

В тот вечер папа снова вышел на балкон. Лина притаилась в дверном проёме, наблюдая. Он достал серебряную пачку, постучал по ней длинными пальцами, поднёс ко рту тонкую белоснежную палочку – «Золотой Тростник». Раздался щелчок зажигалки, и на кончике вспыхнул огонёк. Папа сделал первую затяжку.

И тут Лина увидела.

Это было необъяснимо. Возможно, луч заходящего солнца упал под особым углом. А может, её сердце, полное любви и тревоги, на мгновение приоткрыло ей дверь в иной мир. Но она увидела не просто дым.

Она увидела нить.

Тонкую, как паутинка, серую нить. Она вытягивалась из самой макушки папиной головы, проходила сквозь стену его прекрасного пузыря и уходила вверх, в свинцовое небо, теряясь в вечерних сумерках. Нить пульсировала, словно по ней текла какая-то серая, безжизненная энергия от папы – наверх.

А потом… потом ей почудился тихий-тихий шёпот. Не папин. Чужой. Мурлыкающий и влажный, словно кто-то огромный и старый что-то напевал себе под нос. И эти звуки, казалось, спускались по нити вниз, прямо в папину голову.

Лина замерла, вжавшись в косяк двери. Сердце колотилось где-то в горле. Это было страшно. Это было самое страшное, что она видела в жизни.

Папа обернулся. Его глаза были слегка затуманены. —Лина? Что ты там делаешь? —Пап, – прошептала она, не в силах отвести взгляд от той нити. – Я… я вижу паутину.

Он добро улыбнулся, и его пузырь задрожал, искрясь. —Ну, бывает, солнышко. Вечереет, паучки трудятся. Иди-ка лучше, уроки сделай.

Он снова повернулся к городу и сделал ещё одну затяжку. Нить на мгновение стала толще и темнее.

Лина медленно отошла от двери. Она поняла. Он не видел. Никто из них не видел. Они все были слепы в своих прекрасных, самодостаточных, дымчатых пузырях.

И она поняла ещё одну вещь. Чтобы спасти папу, ей придётся быть глазами для них обоих. Ей придётся проследить, куда ведёт эта серая нить.

Даже если путь будет лежать на самое дно свинцового неба.

Глава 2. Шепот в Вышине

Мысль о серой нити жгла Лину изнутри. Она сидела над учебником по природоведению, а перед глазами стоял тот самый миг: тонкая, пульсирующая жилка, уходящая от отца в небо. Это было не похоже на обычную паутину – липкую и беспорядочную. Та нить была целенаправленной, как трос, как провод, по которому течет ток.

Весь следующий день в школе прошел в тумане. Учительница говорила о круговороте воды в природе, а Лина думала о другом круговороте – круговороте дыма. Она смотрела в окно на прохожих и теперь везде видела их. Тонкие, едва заметные струйки, поднимающиеся от голов людей к небу и растворяющиеся в низкой серой облачности. Город был пронизан тысячами невидимых антенн, и все они вели наверх.

Она должна была узнать, куда.

После уроков Лина не пошла домой. Сказав, что задержится у подруги, она направилась в самое высокое место в их районе – старую водонапорную башню. Она давно не работала, и к ней вела ржавая, скрипучая лестница. Родители бы строго-настрого запретили туда лазить. Но сейчас это был единственный путь.

Сердце колотилось где-то в пятках. Каждая ступенька издавала пронзительный скрежет, будто предупреждая город о нарушительнице. Воздух становился все более спертым и густым, тем самым сладковато-горьким. Лине казалось, что она поднимается не на башню, а на дно перевернутого стакана с прокисшим сиропом.

Наконец она выбралась на маленькую смотровую площадку под самым куполом. Город лежал перед ней как на ладони. И тут её дыхание перехватило.

Она думала, что увидит просто много-много нитей. Но реальность оказалась страшнее.

Над городом, прямо под низким небом, раскинулась гигантская паутина. Она была не из обычной шелковой пряжи, а из того же дымчатого, полупрозрачного вещества, что и пузыри. Она покрывала все, как купол. Миллионы серых нитей от каждого курящего человека сходились к этому куполу, вплетались в него, питали его, заставляя медленно и тяжело пульсировать, как огромное больное сердце.

А в самом центре этой паутины, в самом её узле, сидел Он.

Его трудно было разглядеть – он был словно слеплен из сгустков пепла и теней. Он не был похож на обычного паука. У него было слишком много длинных, тонких лап, которые безостановочно двигались, плели новые нити, поправляли старые, подергивали за те, что были туже натянуты. Он был живым ткацким станком, фабрикой по производству паутины. И от него исходил тот самый тихий, мурлыкающий гул, который она слышала вчера. Теперь он был слышен отчетливей. Это был не шепот, а настоящий хор из тысяч голосов, слившихся в один монотонный напев:

«Всё хорошо… всё спокойно… закури – и забудешь… ты не один… мы с тобой… одна затяжка… всего одна… и всё встанет на свои места…»

Это был гипнотический, убаюкивающий звук. От него клонило в сон. Лина едва не поддалась его власти, едва не забыла, зачем пришла. Она схватилась за холодные перила.

И в этот момент ОН пошевелился.

Он не повернул головы – у него не было видимой головы. Но Лина почувствовала на себе взгляд. Слепой, тяжелый, бестелесный. Он сканировал свою сеть и нашел в ней колебание. Чужое. Живое. Не дремлющее.

Гул стих. Воцарилась звенящая тишина, страшнее любого шума.

Одна из бесчисленных лап Паука медленно потянулась в пустоту перед ним. И в воздухе, куда она указала, тут же проступила новая, тончайшая серебряная нить – не серая и дымная, а холодная и острая, как лезвие. Она потянулась от лапы Паука прямиком к водонапорной башне, к фигурке девочки. Это был не канал питания, а луч внимания, луч воли чудовища. Он нацелил его на Лину, как прицел. Лапа коснулась этой серебряной нити-луча кончиком.