Читать книгу: «Особенность: умеет любить», страница 4

Выстрел и поднявшиеся в небо в испуге птицы привели меня в чувство. Я проводил беспокойным взглядом пернатых и огляделся. Видеть было уже проблематично: снова вылезла из хвоста чёлка и нависла над правым глазом. Герцог Трафский безотрывно смотрел на меня, и пулю потратил, кажется, только чтобы я очнулся.

Дикие утки, которых Косолапый спугнул, приземлились на другом конце берега. Я прибил комара на шее, отводя от учителя взгляд. Выражение лица тут же изменил на «ну вот, опять оплошал», носок ботинка непроизвольно стал упираться в сыроватую почву, расковыривать траву. Даже стыдно стало…

– Ты сегодня целый день в облаках витаешь, Пэтдви, – чётко подметил декан. И я всё больше боялся, что о моих трёх промашках на задании узнали не только товарищи по команде. И что дёрнуло вчера обо всём рассказать им?! – Признавайся, что у тебя.

– Рука… Болит…

– Это не причина ходить по берегу озера и мечтательно улыбаться, растеряв бдительность.

М-да. Неловко получается. Я снова пытаюсь обмануть проницательного куратора. Он ведь всё уже увидел, всё узнал наверняка… а может только делает вид и ещё не догадался. Продолжать играть комедию? Как же глупо…

– Я хорошо знаю эту ухмылку, эти повадки. Но улыбка… У тебя, человек, её я вижу впервые. По крайней мере, такую. И эти перемены настроения… я хорошо разбираюсь в людях.

Косолапый снова что-то жевал. У меня появилось даже дикое желание отнять флягу у куратора и выпить её целиком. Для смелости. Хотя такого объема, кажется, не хватит.

Мир остановился, время замедлилось, всё живое затихло – лишь бы не пропустить ни одного слова, которое я собирался сказать. Нутро разрывалось от чувства, что ещё немного, и я обо всём расскажу Трафскому сам. Манипулятор… Таким должен быть настоящий шпион? Я знаю этого человека почти пятнадцать лет, но он всё равно остаётся иногда для меня непредсказуемым. К примеру, сейчас. Я понятия не имею, что может сделать декан, узнав о том, что его лучший ученик влюбился.

Влюбился?!

Утки опять взлетели. Я вздрогнул от следующего выстрела в небо. Задумался так, что забыл, на какой вопрос я должен был ответить. Или его вовсе не было? Может, я просто не выспался? …

Озвучить эту догадку я не удосужился. Или не успел. Трафский перезарядил ружьё, по-прежнему глядя на меня с подозрением. Мне было стыдно стоять перед ним вот так: все эти годы он буквально растил меня, воспитывал… Сейчас же я и слова сказать ему не могу. Что же на меня нашло? Влюбился, значит… Вот до последнего не поверил бы. Если бы не задумался… а ведь наверняка и сам осознавал. И в кого же? В самую недоступную. Нет, ну можно было бы ещё попытать удачу, если бы я не был по отношению к ней вражеским шпионом. Но в принцессу из королевства, на которое мы скоро нападём?! Что б оно всё пропало…

Косолапый развернулся, поднял сумку, что нёс с собой, и неспешно пошёл прочь от берега. Я, понятное дело, за ним. Начало смеркаться. Зеркальное озеро отражало всё новые краски, проливающиеся на небе. Последние лучи солнышка падали на самые верхушки хвойных деревьев, красиво освещали их яркие стволы. Я снова держал нож наготове, пока герцог устанавливал ружьё меж двух сосенок, целясь в уток на озере. Меня осенила мысль, что я не хочу, чтобы Косолапый их убивал. Без сомнений, такое у меня не впервые… Чересчур не вовремя приходящее милосердие меня, однажды, наверняка погубит.

А солнце опускалось всё ниже, и ниже. Из светло-персикового небо сделалось нежно-фиолетовым. Кузнечики стрекотали всё громче, сильнее нагоняя сон, всё смеркалось и буквально плыло в прохладном воздухе. Он был пьянящим, особенно для меня. Душу терзали мысли, тревога и желание снова увидеть девушку. Не какую-то… Я хотел встретиться, поговорить с принцессой. И забыть, что она принцесса. Добиваться её, как той, которую любишь, а не хочешь использовать из интереса. Это же для некоторых так экзотично – осознавать, что девушка не игрушка… так необычно и привлекательно… Аж убить охота любого, кто польстился на сердце милой.

Между тем декан всё наблюдал за мной…

– Я бы хотел продолжить говорить с тобой на тему компании, Пэтдви. – и пауза. Может, мне сквозь землю провалиться, чтобы Косолапый с деревом поговорил? … – Сколько ты уже с нами?

Я даже не задумался над его вопросом.

– Четырнадцать полных лет в академии.

– Четырнадцать лет, – задумчиво протянул декан, не выпуская из зубов веточку мяты, – а так и не понял, что один не выживешь.

Стоило мне податься чуточку вперёд, чтобы переубедить герцога, как он заткнул меня своим продолжением.

– Зазубрил все уроки, которые я тебе давал, а толку не взял никакого. Ты может и сейчас не осознаёшь, но ведь это так. Живёшь среди беннир, вливаешься в их ритм жизни, стараешься быть как они, рискуешь, как бессмертный. Тебе уже двадцать шесть…

– Двадцать семь, герцог.

– Двадцать семь, – Косолапый посмотрел на меня, скосив глаза. А потом снова отвернулся, прицелился. Пока не село солнце, у герцога был шанс убить птиц. – Наш с тобой век короток, Пэтдви. Не лезь на рожон. Какую бы песню тебе не заливали эти бенниры, цени жизнь не за прекрасные цветы, а за то, что ты до сих пор жив и здоров. Ну… Хотя бы психически, – добавил куратор, покосившись на мою руку.

И выстрел. Одинокий, громкий… Как точка в предложении. Куда громче молчания и его же страшнее. Озеро у берега мигом стало красным. А утку было жаль…

Пятая встреча

POV Автор

– Ваше Высочество…

– Я хочу поговорить, Дирра.

– Вероятно, для этого мы здесь?

Принцесса коротко кивнула и пошла дальше. Они вдвоём шли в глубину королевского сада. Этот вечер был невероятно спокойным, в отличие от вчерашнего: гулял чуть заметный ветерок, солнце не слепило глаз, что предсказывало прохладный день, тихо и мелодично пели друг другу сверчки, на улице было тепло и радостно. Если бы не беспокойство принцессы…

Её волосы были заплетены в две косы, собранные у затылка крабиком под цвет простенького платья. Под него девушка надела для удобства широкие штаны. В пределах замка и его стен она не боялась ходить в старой или некрасивой одежде, хотя родителям это не нравилось. В глазах короля и королевы Гримаднесса дочь была в меру сдержана, воспитана, решительна, умела держать язык за зубами, прекрасно ладила с людьми и умела убеждать. Но не существует на свете личности без условных минусов. Лиллиин Монбери могла проявить недовольство, она была очень эмоциональна, упряма, вспыльчива, не делала того, чего не хотела сама. А если уж сама к чему-то приходила, то непременно добивалась. Её советница и первая служанка, Дирра Нельк, регулярно помогала принцессе принимать решения и добиваться желаемого. Вероятно, именно подруга и советница больше всех влияла на принцессу.

У Дирры были светлые волосы. На работе все видели её непременно с крепким низким пучком, и лишь принцесса знала, какие у неё они, на самом деле, длинные. Работала служанкой она во дворце ещё с малых лет – приблудилась, будучи сиротой. С тех пор не вылезала из платьев с потёртыми рукавами, светлыми воротничками и манжетами.

– Лиллиин, – выйдя за пределы дворцовых стен, Дирра перешла на их обычный жаргон, – снова неспокойно из-за… брата?

Служанка несла в руках корзину с ужином. Сегодня дочь короля не хотела есть в семейном кругу. Светским беседам и гордому молчанию после ссоры она предпочла подругу с разговорами и непритворным смехом. Или слезами.

– Нет. Дирра… – брюнетка беглым взглядом осмотрела две беседки. Сначала ей приглянулась маленькая, возле озера. Но потом нахлынули воспоминания, и выбор пал на беседку подальше. – Ты ведь слышала о том, что случилось вчера?

Служанка поставила корзину на скамью и стала вытаскивать продукты. Не сдержавшись, в ответ она посмеялась и сказала:

– О да-а. Явился рыцарь без коня и шпаги и сразил принцессу наповал. Хмм… Красиво вышло, даже на стих сойдёт!

Лиллиин невесело посмеялась и помогла подруге разложить на столе скромный ужин. На кухне сегодня они взяли блюдо с рыбным салатом в соусе, маленький кувшинчик с компотом из яблок и блюдце с хлебом. Всё это восхитительно пахло, особенно на голодный желудок. Но голод казался не таким ярким по сравнению с пустотой на душе. Сейчас брюнетка нуждалась в Дирре, как в подруге.

– Мне не даёт покоя вот что, – принцесса, без церемоний сев на скамью с ногами, убрала за плечо одну из толстых кос. – Он ведь там так и остался один… Раненный и… Брошенный.

– Лиль, брось. Я, конечно, понимаю тебя, твои переживания, твоё благородство и рвение к справедливости. Но всё же… Сколько людей попадает в такие вот перебранки? И сколько живых из них остаётся?

Принцесса побледнела. Слова подруги ещё сильнее расцарапали желание вернуться туда, где ей пришлось оставить парня умирать. Что, если он ещё жив? Этот человек должен выкрутиться, спастись! Но какие были шансы у одного него против дюжины беннирских громил?

– Это он, Дирра… – глухим голосом прошептала она. Внутри всё похолодело, сердце сжалось.

– Кто? – блондинка замерла, так и не присев за стол.

Мир словно перестал существовать. Время остановилось, на улице стало прохладнее, солнце перестало освещать. Перестало существовать. Природа затихла так, что слышен был беспокойный стук сердечка принцессы.

– Тот парень… Ну помнишь? Я рассказывала…

Подруга не могла определиться, что ей вспоминать. Принцесса столько всего ей рассказывала, что мысль на правильный путь никак не вставала.

– Тот, что на похоронах был лет пять назад, потом мы встретились ещё на ярмарке и… – глаза неумолимо перевелись на беседку у озера. – И нет, – ответила она на взгляд подруги, – мне не показалось. Это действительно он. Был.

После этих слов Лиллиин оперлась локтями о столешницу, закрыла глаза напряжёнными ладонями. Дышать стало тяжелее, нос неприятно защипало. Она через пальцы опять посмотрела на беседку, тяжело вздохнула. Потом горько и тихо заплакала. Будь этот парень всего лишь проходимцем, она бы плакала от мысли, что он не виноват в случившемся. Но этот человек…

Девушке постоянно вспоминался его взгляд, слова, голос, его хулиганский стиль одежды ей мерещился в каждом углу в городах. Принцесса была уверена: то не было привязанностью, влюблённостью или чем-то похожим. Но от каждого воспоминания у неё словно загорались глаза, и жить дальше хотелось больше прежнего. Скорее, этот человек был сравним с тайной, мимолётно проскочившей мимо ушей, или каким-то секретом… Он манил и скрывался, привлекал внимание и интриговал. Да, принцессу эта тайна не на шутку пугала. Она даже хотела когда-то рассказать обо всём матери… Но грела где-то в душе надежда на то, что она с тем парнем ещё встретится. А теперь…

Дирра была права. Но как же не хотелось верить!

Проплакавшись вдоволь, Лиллиин открыла глаза. Снова щебетали птицы, снова тепло дунул в мокрое лицо ветер. Она встала из-за стола, вышла из беседки. Служанка поняла, что подругу сейчас лучше не трогать, поэтому села наконец ужинать. Пока принцесса успокаивается, надо было успеть поесть, чтобы продолжить разговор уже сытой. Дирра сегодня была очень уставшей – после вчерашнего скандала подруга нуждалась в поддержке, комнаты – в уборке, посуда – в обновке. И удосужились же они скандалить на кухне!

Принцесса остановилась у дерева, рядом с беседкой. Помнится, она испугалась, когда с этой стороны к ней вышел он. Как же его звали? …

Минут на пять девушка задумалась. Потом отчаялась вспомнить его имя. Её внимание было переключено на воспоминания. И вот, сейчас она обнимала шершавое дерево и глядела на беседку. И пыталась представить себе то, как она выглядела на тот момент. С момента их встречи здесь, в саду, прошло около восемнадцати месяцев. Полтора года по счислению Внешнего мира… Она тогда была напуганной до смерти – а сейчас так смешно! Без сомнений, тайна, какой страшной была, такой и осталась. Занудела у девушки в голове странная мысль: может, это тепло на душе от воспоминаний – всего лишь нервное?

Мысли Лиллиин оборвались. Пальцы нащупали чуть заметную вырезку на коре старого дерева. Она была на уровне глаз принцессы, поэтому разглядеть её ей не составило труда.

На дереве был вырезан рисунок размером с крупную ягоду. Это был всего один символ: буква «А» с очень высокой серединной палочкой. Лиллиин даже засомневалась: действительно ли это «А»? Может быть, прописная «П»? Тем не менее… Что это за рисунок?

Она думала не долго. Потом по-детски шмыгнула носом и уверенно сказала:

– Дирра. Завтра мы едем в Хифу.

– Зачем? – поинтересовалась подруга. – Лиль, всё хорошо?

– Мы едем в Хифу за… За ножнами. Для арфера.

План принцессы был не понятен для блондинки, но подвох ощущался очень сильно. Да и видно, что решение это было спонтанным и на данный момент только продумывалось.

– Что ты задумала?

Спустя некоторое время, проведённое в тишине и тени дерева, Лиллиин вернулась за стол ужинать. Лишь потом она пояснила свои слова:

– Мы должны вернуться туда, где остался тот парень. Мне кажется, что мы всё ещё можем застать его в живых и спасти.

Дирра застыла. Они обязательно поедут завтра, если Лиллиин прикажет. Но служанка задумалась: что, если поедут они вдвоём? На них могут напасть преступники, а потом обокрасть, похитить принцессу… К тому же, хорошо, если девушкам удастся встретить того человека живым. А если мёртвым? Лиллиин до сих пор не оправилась от смерти родного брата. Прошло шесть лет, а она плачет и страдает по нему, как будто он умер неделю назад. Сердце королевы Калирь слабо. Что, если дочь унаследовала у неё эту болезнь?

Ужин закончился в тишине, без аппетита. Головы подруг были забиты планами и тревогой. Лиллиин было трудно понять, что она должна сделать, а на что её толкает импульсивность. А Дирра…

Когда-то давно ей было всё равно, как она будет жить, как она умрёт и что её ждёт впереди. А потом она попала сюда. Королевство Гримаднесс приютило её. Во дворце взяли на работу, которая становилась тяжелее с каждым годом. Но здесь её единственная подруга, и цель… Даже цель в жизни была. Но озвучивать её для самой себя Дирра не решалась. Достаточно было знать, что она есть.

После ужина Лиллиин ещё раз проплакалась, а после вернулась во дворец. Родители могли начать беспокоиться из-за поведения дочери, хотя знали, что она зачастую предпочитала душным помещениям свежий воздух. Дирра же осталась в саду встречать сумерки. После заката солнца она обыкновенно была свободна.

POV Дирра

Время замерло, когда я с удовольствием вдохнула свежий воздух. Расправила платье у подола. Распустила волосы. Как же иногда болит голова от этих тугих причёсок! И как же иногда хочется дать отдохнуть голове прямо на работе…

Цветы начали собирать свои лепестки в бутоны. Иногда мне кажется, будто я чувствую их движения. А может быть, я просто накручиваю себя. Выросши среди беннир и не такое чудиться начнёт! Я и сама была, наверное, бенниром…

Я потеряла родителей в глубоком детстве. Попала в детский дом. Не сказать, чтобы там было плохо, но маленькому ребёнку без родителей и поле будет заточением. Я сбежала оттуда, около года жила на улице. До этого момента совсем мало, что помню из детства. Благо, Гримаднесс – страна весны. Я не мёрзла почти никогда. Еды тоже было достаточно для выживания: почва плодородная, гнилое семя взойдёт. Я выращивала какие-то травы, даже не понимая толком, что это. Просто однажды встретила старика. Как сейчас помню: он был одет в лохмотья, руки облезлые и чёрные, лицо не особо привлекательное, всё в грязи. К тому же, его искажала не самая приятная ухмылка. И пахло от него помойкой. В общем, этот человек (или беннир) положил мне в ладонь самое первое семечко. «Посади его, и нищета пройдёт», – сказал он тогда. Помню, я недоверчиво посмотрела на него. Почему же он сам не выбрался из этой нищеты, если у него было это «волшебное» семечко?

Не знаю, что это было. Но, как оказалось, очень полезное. Проросло оно довольно быстро, превратилось в несколько длинных зелёных язычков. Не став дожидаться чего-то более… выросшего, я принесла это растение на рынок. И какая-то женщина действительно купила его! Сейчас кажется, что отдала она в два раза больше названной цены только из-за жалости к маленькому ребёнку.

А потом, спустя какое-то время, я добралась до замка, следуя за беннирами. И здесь меня приютили.

И я не знаю, кем являюсь. Это было как-то не принципиально для меня: чем особым мы отличается? Люди и бенниры. Просто обе расы слишком критично относятся к другим. Или…

Не важно.

Солнце садилось. Небо стало тёмно-фиолетовым, лиловым. Сверчки и кузнечики всё не умолкали, становилось прохладнее. Будь я всё ещё бродягой, и не заметила бы. А сейчас живу в роскоши… Айрон и Калирь Монбери однажды назвали меня своей второй дочерью. Конечно, это было неформально и даже в шутку. Если бы меня признали Второй, я бы не работала здесь больше, как служанка. Но меня всё устраивает. У меня больше свободы, чем у Лили, хоть и работы – тоже. Мне не приходится скучать в своей громадной комнате, как ей, и ездить за тридевять земель не надо. Вот это, пожалуй, мне действительно по душе.

И наступает со временем ночная тишина: потихоньку жуки расползаются; успокаивается вода во рве и в реке. Только ветерок и шёпот трав, веточек, листочков…

Я прихлопнула на плече комара, жадно пившего мою кровь. Напасть… Наблюдать за природой до этого момента было так приятно!

Просидела я в саду до глубокой ночи. Я наблюдала за тем, как медленно скрывается солнце, восходят две прекрасные маленькие луны – у Миршваддара было два спутника, расположенных не далеко друг от друга. Только тогда, когда мне стало лень уже кормить комаров и убивать их же, я со вздохом поднялась с травы и направилась к почерневшему замку.

Как же я надеюсь, что Лиллиин не влюбилась… Её отец будет в ярости! Простолюдин, ещё и не пойми кто. Что, если этот человек не просто так «показывается» перед ней? Что, если он… Разведчик? Шпион?! Если принцесса заговорит с ним, она может лишнего сказать, и тогда…

Что тогда будет! Не дай Жизни воли сравнять Гримаднесс с землёй… Если таинственный незнакомец из Гвельгофринна, нашему королевству несдобровать.

С этими мыслями я вошла в башню, дошла до своей комнаты и с шумом упала на кровать.

*      *      *

POV Пэтдви

К полуночи мы с герцогом Трафским уже были в академии. Всю дорогу я не мог уснуть: беспокоили новости о подступавшей войне. Судя по всему, о ней знаем только мы, солдаты. Гримаднесс даже не подозревает, что наш народ готовится к удару. Они тихо надеятся… И не готовятся. Не смогу я. Ну не смогу воевать за, всё-таки, чужую для меня страну против безоружных и неготовых к удару в спину! Против Неё…

Я разглядывал из окна звёзды, наблюдал за светлячками. Один из них даже залетел к нам в «корягу», и я его поймал. Ненадолго, правда… Со страху он обжёг меня своим светом. Фауна Защитного Мира отличается от фауны Внешнего, и довольно много чем.

Всё смотрел на звёзды и думал, вспоминал, пытался понять и осознать всю серьезность происходящего. Утром у меня снова будут занятия. Те же уроки, тренировки, бои… Рутина, да и только. Без сомнений, эту рутину я люблю – она никогда не бывает монотонной. Всегда что-то происходит, переворачивается, запутывается… И везде есть я. И за это я люблю свою рутину. Удивительно… Мне сочувствует добрая половина однокурсников, адептов с моего факультета. А мне нравится каждый раз выходить сухим из воды и придумывать всё новые планы по выходу из той или иной нестандартной ситуации. Только с проблемами, кажется, я могу чувствовать себя живым.

Я задремал лишь к концу поездки. Приехав, наскоро умылся и лёг спать. И спокойная рутина моя даже начаться не успела. Споткнулась на пороге в мою комнату и покатилась кубарем.

На рассвете в комнату ворвался Трафский в сопровождении трёх моих товарищей. Несмотря на плохой сон, они разбудили меня с трудом: по их словам, я отнекивался и нёс какую-то чушь по типу «разбудите меня завтра, когда я заберусь обратно в бочку». С пробуждением я этого не помнил. В моей тяжёлой голове были только мысли о том, что меня сдали. Тайна о трёх промашках больше не тайна? Герцог всё знает, и меня ждёт разговор «серьёзней некуда»? Но что тогда в моей комнате делают ещё трое? Мне бы и одного декана хватило.

Однако мои догадки и опасения насчёт промашек вновь не оправдались. Всё было куда хуже.

– Пэтдви, дружище!

– Выручай…

Я смотрел на адептов ещё сонными глазами. Не осознавал ничего, в глаза лезли волосы, майка задралась от беспокойного сна, а одеяло норовило упасть с кровати.

– Что произошло? – я убрал волосы за уши, приняв сидячее положение. Койка хрустнула, когда Трафский со злющим лицом облокотился о её бортик.

– Твои однокурсники забыли в Гримаднессе сумку. В ней карта и письмо… Какое письмо? – уточнил декан у Эрна, одного из оплошавших.

– Докладная. По всему походу.

Я тяжело вздохнул, протирая глаза. И ясно вспомнил.

Нас было двенадцать человек. Сумку доверили Эрну. Кто-то уже говорил, что лучше доверить её кому-нибудь другому. Тогда, услышав подъезжающую карету, шпионы по глупости бросились врассыпную в испуге быть замеченными. В итоге далеко убежать не смогли: таинственная непогода испоганила все планы. К тому же лошадь королевской повозки подвернула ногу. Кучер застал нас врасплох, и нам ничего не оставалось делать. Началась игра в местных разбойников. А Эрн, на всякий случай, выбросил сумку в ближайшие кусты. Когда спектакль был сыгран и один из актёров, то бишь я, начал оседать на землю с раненной рукой, про сумку все забыли. Так и уехали, оставив её в кустах…

– И вы все хотите, – начал рассуждать я, – отправить меня за ней?

– Тебя, Пэтдви. Больше никому доверить я это не смогу, – декан зло оглядел своих подопечных. А потом озвучил для них наказание. – С каждого по зачёту.

– Подождите-подождите… – спать хотелось всё меньше. – Когда я должен туда вернуться? И с кем я буду?

Я знал, что если отправляют куда-то, то стоит сразу узнать план до мельчайших подробностей. Отказываться – себе же хуже, всё равно не получится. Чем больше знаю, тем спокойнее будет.

Все переглянулись. И все трое тут же по-солдатски сделали шаг назад. Ясно дали понять, что вернуться в соседнее королевство не хочется никому. А мне в любом случае придётся.

А что, если я встречу там Её? …

Дурацкая улыбка. Надеюсь, они посчитали её нервной или… Не важно.

Снова убрал волосы. С утра они всегда лезут в глаза настойчивее. Я подтянул майку, раздражённо посмотрел на нарушителей моего сна. Не постеснялся даже на Трафского с недовольством взглянуть. Ему было не до шуток. Докладная по всему походу могла обернуться ещё более холодной и жестокой войной. Зато гриммы успели бы подготовиться…

И тут в комнату ввалился Сад. Я знал, что он придёт, но понятия не имел, когда именно. Он всегда приходил. Будил, расталкивал, уговаривал сходить на завтрак. И сейчас он с удивлением остановился на пороге и посмотрел на тех, кто пришёл ко мне раньше него.

– Вот с ним и поедешь. Выходите как можно раньше.

Зыркнув недобрым взглядом по неубранной комнате, Косолапый развернулся и шумно ушёл по коридору. В таких случаях он больше всего похож на медведя. Шатуна.

Пожав плечами, трое нашкодивших виновато посмотрели на меня и пошли за куратором. Эрн от моего пристального взгляда сначала споткнулся на пороге, а потом и вовсе ударился об косяк. А Сад с недоумением уставился на меня.

– Куда поеду?

*      *      *

POV автор

Пэтдви обо всём рассказал другу. Беннир, ссутулившись, слушал и становился всё более напряжённым. Не любил он поездки. Особенно такие далёкие, ещё и накануне погрома. Снова вернутся поздно, ехать долго, опасно. Что казалось Саду самым обидным, они с Анкером не были виноваты в этой ситуации. Пэтдви был серьёзно ранен и Сад первый бросился к нему на помощь. Остальные так, по мелочам. И вот, теперь им всю заваруху за остальными расхлёбывать!

– Косолапого не волнует, что ты ранен?! Или его вообще ничего кроме алкоголя не волнует? – теперь друг ходил по комнате, от возмущения размахивая перед человеком руками. Кудрявый морщился от каждого громкого звука. – Это безответственно!

– Не безответственно. Небезопасно.

– Тем более – небезопасно! Да когда у нас вообще вылазки из академии были безопасными? На втором курсе? Первом?

Пэтдви мрачно пожал плечами. Он сидел на своей кровати, наспех заправленной. Адепты присели перебинтовать раненное плечо человека и засиделись. В путь человек надел широкие штаны, удобные походные ботинки с прочными наголенниками, кожаную куртку, свободную футболку чёрного цвета, с яркой вышитой надписью «Rock is life». Во внешнем мире эта надпись переводилась фразой «Рок – это жизнь». Кажется, так назывался один из стилей или жанров музыки. Мужчины в поход одевались всегда неприметно, без каких-либо отличительных знаков, наводящих на мысль, откуда они и зачем пришли. На поясе парня крепко была завязана небольшая сумка, к которой крепился охотничий нож. Рядом с Пэтдви лежал средних размеров рюкзак. В нём была спрятана запасная одежда, провизия и свиток, на случай перепалки. Надо же на чём-то в крайний случай письмо карябать. Или стих в припадке вдохновения. Да, такое тоже бывает!

Повозмущавшись ещё с лучинку, Сад, наконец, собрался. В последний раз бросив печальный взгляд на мягкую кровать, Пэтдви закрыл дверь и ещё минут через десять вышел с Садом за пределы академии. Ключ от двери своей комнаты шпион повесил себе на грудь, на крепкую цепочку. Он постоянно терял его.

До границы их довёз Косолапый. Он в очередной раз проинструктировал своих подопечных и, дав по «счастливой» затрещине обоим, с чистой совестью отпустил их в Гримаднесс. Человеку посоветовал взять с собой огнестрельное ружьё, но тот отказался: «Бесчестно. Да и поймают – им же и прикончат».

«Ну что ж, принцесса… – подумал человек, садясь в лодку на Исспайн. – Ждите. Скоро буду снова с Вами».

Пусть ни одна из предыдущих встреч не была всерьёз запланированной, Пэтдви верил, что он сможет вновь встретиться с девушкой. Каждое произошедшее когда-то пересечение всё больше дарило человеку какую-то тревожную надежду.

Двое гребцов, которым Сад отдал по серебряной монете, толкнули лодку и отправили её к границам соседнего государства. Дорога планировалась недолгой, относительно всех их прошлых путешествий и командировок. Но времени на «подумать» и даже «додуматься и переосмыслить» было предостаточно. Поэтому человек углубился в себя, глядя куда-то вперёд.

Туман незаметно растворялся в воздухе, но берега у самой земли и река всё ещё прятались под ним. И казалось, словно лодка плыла по небу, рассекала густые облака, а те приземлялись на скалы. Ветер приносил с собой запах тины. На травинках, веточках и бутонах цветов ещё покоились ледяные росинки, между ними – тонкие паутинки с капельками воды. И мужчины-адепты, и гребцы кутались в свои одеяния: прохладный воздух ранним утром был неприятен. Хотя беннирам следовало бы любить каждую минуту…

Неправильное это суждение. Никто ничего не обязан любить из-за его расы, культуры, веры, обычаев. Все существа в мире разные, все индивидуальны и каждый из них имеет право на собственный выбор. И кем бы ты ни был, любить следует то, что ты действительно любишь. Жаль, беннирам об этом если и говорили, то они не слушали. С другой стороны, может, бенниры – это не раса, а скопище гордых и отчуждённых единомышленников? А всё остальное – лишь история, сказка и внушение? Может быть. Слишком древен Защитный Мир, чтобы заглядывать в прошлое время. И слишком короток нынешний век, чтобы не смотреть вперёд.

Путники плыли в спящей тишине. Склонившиеся над рекой Исспайн старые дрыййи, деревья с целебным соком ярко-голубого цвета, кланялись им как живые. Такие подвижные, изящные, мягкие и грациозные… Как женщины, что сажали их на рассвете Жизни. О Матерях этих ходят легенды, как странствовали они по новому Миру, подбирали с земли камушки и, грея их в ладонях, лепили семечки целебных деревьев. И как находили обрубки от их стараний, после чего карали убийц священных деревьев. Кровью невеж наполнялись чаши, из которых Матери поливали маленькие, только что посаженные дрыййи. И с тех пор росли они в два раза выше, быстрее и сильнее. Кто-то даже верил, что в дрыййях заключена магия и самая настоящая Жизнь.

И вот они, гибкие, извилистые и прекрасные, вдоль берегов и над водой. На границе шпионы из академии должны были сойти на землю, чтобы стук вёсел о воду дальше не был слышен. Сад и Пэтдви тихо спустились в камыши. Впервые сойдя здесь на берег, они бы поскользнулись и упали в воду, а сейчас, уже наученные и обученные всему, даже не пошатнулись, ступив на скользкие камни. Хлопнув по носу старой лодки, человек попрощался с гребцами. Те лишь коротко кивнули и начали разворачивать лодку. Всё, как всегда. Всё, как обычно. Только странная доля беспокойства не на шутку терзала шпионов изнутри. Что, если сумку уже нашли?

Пэтдви проводил взглядом гребцов и скрылся в высокой траве. Здесь тумана уже почти совсем не было, и весь лес был как на ладони. Тихо достав нож из-за пояса, он спрятал его в рукаве и пошёл за Садом. Друг уже успел отдалиться на небольшое расстояние. Если так подумать, беспокойство сопровождало Отряд Скрытных всегда. Будешь тут спокоен и безмятежен на чужой, неприветливой по отношению к ним, земле. Но сегодня оказалось, что сохранность шпионской тайны уже третий день под вопросом.

Первые солнечные лучи в Гримаднессе сопровождались тихим щебетом ранних птичек. Просыпались насекомые, раскрывали свои крылышки и разминали лапки. Веяло прохладой. Пахло свежестью и жизнью так, как пахнет ранним утром в нехоженом лесу или, к примеру, высоко в одиноких горах. Густо выросший лес составил целый лабиринт из самых разных деревьев. Кажется, что только дрыййи здесь не росли. Они нуждаются в большом количестве влаги, оттого в основном прорастают у рек и широких озёр.

Пэтдви думал о двух вещах. О том, как он отоспался бы сегодня, не будь его однокурсники склерозниками, и о том, как бы не нарваться на приключения. Пусть он их в какой-то степени действительно любил, сейчас они точно были не к месту. Перебинтованная рука слаба, ноющая и периодически режущая боль иногда заставляла корчиться. Особенно, когда Пэтдви забывал о ранении.

Впереди хрустнула ветка. Только благодаря этому человек заметил, что Сад насторожился, как пёс на охоте. До этого они шли на расстоянии, позволяющем держать друг друга в поле зрения. А сейчас, сосредоточившись, Пэтдви тихо и незаметно прокрался к другу за спину.

– Животные проснулись, – одними губами прошептал беннир, – поздно мы…