Читать книгу: «Опальная невеста дракона, или Попаданка в бегах», страница 2

Глава 3. Погоня

С заледеневшим сердцем смотрю на сталь и тут же спохватываюсь. Нельзя, чтобы он понял, что я заметила. Нельзя выдать себя! Мало ли что сделает.

Нужно что-то придумать. Срочно!

Роняю конфетку и тут же охаю.

– Ой! Какая я неуклюжая, – причитаю я и ползу под стол, а сама судорожно пытаюсь придумать, как быть.

Он ведь не может напасть на меня здесь? Или может?

А вдруг это не нож был, а фляжка? Может, показалось в полумраке? Хотя вряд ли. Чего толку себя утешать? Кому же я так мешаю?

– Леди Сайлен, – окликает меня защитник, ныряя под стол следом за мной. – Я дам вам новую. Поднимайтесь.

– Не нужно, я эту съела, – мигом сообщаю ему, заталкивая конфету под юбку, а за щекой располагаю кончик языка, чтобы было похоже.

В темноте ему сложно уловить все это. Хмурится, а у меня сердце уходит в пятки.

Хоть бы поверил! Хоть бы…

– Может, еще хотите? – настаивает мужчина, пронзая таким взглядом, от которого по спине идут ледяные мурашки.

– Шначала эту шьем, – отвечаю ему, шепелявя, чтобы ничего не заподозрил, а у самой сердце колотится как бешеное.

Никогда не умела нормально притворяться, надобности как-то не было. И теперь в отчаянии отыгрываю так, что хоть номинацию на «Оскар» давай.

– Ладно, – кивает он, затем почему-то смотрит на карманные часы.

Чего ждет? Должен начаться какой-то припадок?

Боже, и как мне быть? Дознавателя звать?

Вся извожусь, ладошки потеют от нервов, думаю, что закричу в случае чего, но не приходится. Дверь за моей спиной со скрипом несмазанных петель открывается, а я чуть ли не реветь сейчас готова.

Боже, как же страшно было…

– Время вышло, – сообщает дознаватель.

И я впервые рада подобным словам.

– Пойдем, за тобой уже приехали, – говорит мне он.

Я спешу встать на дрожащие от напряжения ноги, позабыв, что под туфлей у меня была конфета.

Она хрустит, расколовшись, и вместе с ней хрустит мое сердце. Кидаю взгляд на защитника и сокрушаюсь. Он понял, что это было?

По крайней мере, мужчина хмурится, а я спешу скорее уйти, не зная, чего ждать.

– Гоблины!

Слышу сдержанный рык Рэ-Диша и то, как он вскакивает.

Глянул под стол? Но он ведь не кинется за мной?

Нет. Защитник, видимо, побаивается дознавателя.

А это значит… что они не на одной стороне! И все равно оба против меня.

– Выходи, – поторапливает дознаватель, когда его служилые открывают дверь наружу.

Прохладный ветерок остужает кожу. Только сейчас понимаю, что перенервничала так, что волосы липнут к вискам. Боги, я ведь была на волосок от смерти… Я и непонятный мужчина в одной комнате.

Так, успокойся, его уже нет. Я не там, а на улице. Стою под светом тусклого фонаря, разгоняющего темноту над одинокой черной каретой с решетками на окнах.

– Ну что, объяснил тебе твой защитник, что деваться некуда? – усмехается дознаватель. – Упустила ты свой шанс на признание, а теперь уж камень истины не даст тебе соврать.

– Что? Камень истины? – выхватываю я, а в сердце загорается крохотная надежда.

Камень истины – это что-то вроде детектора лжи? Значит, если я коснусь его и скажу, что не подделывала метку, он покажет, что я не вру! Значит, я смогу оправдать себя?

– Чему ты радуешься, дуреха? Соврать, говорю, не сможешь! По полной получишь теперь, я ведь тебе говорил. А если бы по доброй воле созналась, то пощадили бы. Эх, садись давай, – поторапливает дознаватель, открывая дверь кареты.

Не хочу еще больше злить его нетерпеливую натуру, забираюсь в мрачный салон и примащиваюсь на жесткую голую лавку вместо сидения с мягкой обивкой. Благо не пахнет ничем дурным, и на том спасибо.

Карета покачивается, когда кто-то запрыгивает позади. Охрана. Как же без нее.

– Ходу! – доносится крик, а затем раздается звук хлыста.

Карета трогается, а я цепляюсь в стены от толчка.

Боже, на таком транспорте я как-то не каталась. И чувствую, что попа будет напрочь отбита после поездки. Зато у меня есть время, чтобы все продумать.

А мысли теперь куда радостней.

Камень истинны – это же мой шанс!

Вот почему тот странный защитник дал мне «пилюлю». Не хотел, чтобы я до него добралась?

Вот только ему какая с этого выгода? А если конечный бенефициар моего отравления не он сам, то тогда кто?

Тот, кто подставил меня? То есть Силию…

Зелла?

Но, насколько мне известно из тех воспоминаний, что доступны, у нее нет столько власти, чтобы нанять человека для подобного дела.

Я, конечно, не сильна в местных расценках, но и дураку понятно, что для этого нужно много денег. А еще это очень опасно. Надо же найти исполнителя, готового на такое пойти.

А значит, сама Зелла не могла. Наверное.

Если не она, то кто? Кто мог ей помочь?

От единственного, пришедшего в мою голову предположения, становится больно.

Мама? Папа?

Если меня подставила Зелла, сама того не желая, и на суде выяснится, что это она, ей конец. Боги…

Неужели?

Пожертвовать одной дочерью ради другой? Нет, это слишком!

Не может быть. У меня не все пазлы. Лишь предположения. Отказаться от нелюбимой дочери в страхе за себя, – это одно, но желать ей гибели… Нужно подумать еще!

– Берегись! – раздается крик снаружи, и телега резко тормозит.

Так резко, что я не успеваю ухватиться за что-то и слетаю на пол.

Ай! Больно!

Снаружи доносятся пугающие звуки, похожие на бой, затем резко открывается дверь.

– Зря ты не съела конфетку! – выдает мне тип, лицо которого во мраке плохо видно, но я его узнаю.

Сердце леденеет и падает в пятки.

Защитник!

Он направляет на меня руку, и на его пальцах начинает что-то сверкать, похожее на маленькие сиреневые молнии.

Та самая магия?

Магия, которая сейчас меня убьет?

– Не здесь! Инквизиторы обнаружат следы. Забыл, что сначала нужно инсценировать побег?! – рычит кто-то. Голос кажется мне знакомым.

Нет. Я никогда его не слышала, но чувство, будто знаю его обладателя.

Рэ-Диш, выругавшись, опускает руку. Но выдыхать мне рано.

– Выходи, не то силой выволоку! Быстро! – рявкает он мне.

Ага. Разбежалась, он там меня прикончит! Или сейчас прикончит от злости, с которой запрыгивает в карету.

– Иду-иду! – обещаю я, поднимая вверх руки.

– Вот так-то лучше, – соглашается мужчина, но все равно не сдерживается и тянет меня за рукав так, что я падаю со ступени на землю, прямо на опаленную руку.

Больно!

– Чего ты с ней возишься? На коня и в лес! Там разберемся! – рявкает тот же голос, и меня отрывают от земли, точно какой-то мешок.

Вот же гады!

И почему у Силии совсем нет магии? А может, есть? Яд-то я как-то учуяла…

Подумать не успеваю, как меня связывают по плечи веревкой, что сцепляется мгновенно, и закидывают на коня поперек седла.

– Пошел! Пошел! – суетятся люди.

Меня накрывает паника.

Вишу вниз головой, и сложно что-то разглядеть, но, кажется, нападавших только трое. И стражников столько же. Однако они уже лежат вниз головой. Надеюсь, спят, а не убиты.

Боги, во что я вляпалась?

– Но! – гонит коня «защитник».

Держать голову поднятой сил больше нет. Она сейчас сама по себе оторвется.

– Тьма! Инквизиторы! В лес! – начинается паника у моих похитителей, а для меня это лучик надежды.

– Скинем ее здесь?!

Или нет.

Тьма! Где же магия?! Если она есть в этом мире, то и у меня должна быть! И сейчас самое время, чтобы ее ощутить.

Ну же! Давай!

Вспышка! Бах!

Но это не я. Это кто-то позади, кто кричит: «Стоять! Отпустите девчонку! Следующий на поражение!»

Я узнаю этот голос. Его узнает сердце. Лорд Вэримор! Это он!

По коже вмиг прокатывается волна мурашек. Боже, вот не думала, что буду рада когда-нибудь этому гаду.

Хотя это он виноват, что я здесь! Мог бы выслушать, прежде чем отправлять за решетку, жених!

Хочу повернуться, чтобы убедиться, но в темноте толком не видно. Только два всадника, которые запускают новые вспышки.

Бах, и конь, что скачет позади нас, падает вместе с всадником.

«Защитник» меняет курс так резко, что меня заносит. Ребрам нестерпимо больно от тряски. Меня тошнит, а по ногам и голове бьют высокие колосья. Мы в поле?

– Бах! – Еще одна вспышка.

Совсем рядом.

Затем ответные.

– Расходимся! – гаркает Рэ-Диш, развернув коня.

Ветер свистит в ушах. Тошнота поднимается до предела, в глазах темнеет.

– С тобой мне не оторваться, так что придется от тебя избавиться сейчас!

Слышу голос сверху, а затем он срывает с меня веревку и хочет скинуть с лошади прямо на ходу.

Боги! Нет!

Внутри поднимается такой страх, что меня обдает огнем до кончиков пальцев. А затем ослепляет такая вспышка, что все вокруг становится белым-бело. Не чувствую боли, не чувствую скачки. Зато слышу болезненный вопль. Он принадлежит защитнику?

Чувствую, как падаю, но почему-то мягко, а ведь секунду назад перед глазами мелькали острые камни.

Звуки в момент исчезают. Никаких лошадей, никакой погони. Лишь ветер шепчется с листвой. Мне неожиданно становится тепло.

Медленно открываю глаза и ахаю.

Надо мной светит яркое солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев. Как? Ночь же была, и уже день…

Смаргиваю, пытаясь прийти в себя. Поднимаюсь на ослабших локтях, лелея надежду, что проснулась где-нибудь в своем мире, в парке на пикнике с Гришей, например, но, увы, на мне порванное платье, а на запястье – перепачканная повязка.

Я все еще Силия.

Я и непонятно где.

Вокруг одни широколиственные деревья и ни души.

Этот тот самый лес, по которому мы мчались? Я упала, выжила, даже перелом не получила, и меня не нашли? Так, выходит?

Или это другой лес?

Понятия не имею, но знаю, что отсюда лучше выбраться, чтобы не стать обедом для какой-нибудь стаи волков, или кто тут водится. Горные львы? А может, местное хищное животное?

Не важно. Нужно выбраться. Делаю шаг и застываю. Меня пронзает мысль: «А с чего я взяла, что там, среди людей, жизнь будет безопаснее?

Меня снова схватят и попытаются убить? Или удастся добраться до камня истины и оправдать себя? Только как это сделать? Кому можно довериться, чтобы дожить до этого суда?

Неужели тому, кто все это начал, не разобравшись? Лорду Вэримору?

Не-ет!

Хотя, если подумать, он как раз хотел спасти меня. Или просто пытался остановить побег? В любом случае он вроде за справедливость, хоть и гад жестокий. Значит, придется искать его.

А там уж, когда меня оправдают – а меня оправдают – я пошлю его ко всем чертям за Силию и скажу все, что о нем думаю, чтоб от души отлегло. И, наконец, сосредоточусь на том, чтобы вернуться домой.

А сейчас бы поесть и попить. Губы потрескались от жажды.

Только в какую сторону идти?

Осмотрев внимательно деревья, решаю, что пойду на юг. Надеюсь, мох меня не подведет.

К счастью, обувь Силии удобная и даже не слетела, пока меня катали на коне попой кверху. Спасибо застежкам.

Не знаю, сколько я так иду, но сил становится значительно меньше. И это при том, что в прошлом я любила ходить по горам, в одном из таких походов с Гришей и познакомилась.

Черт! Сейчас завою. Потому что я здесь одна! Совсем одна!

Гоню мысли прочь. Сейчас нельзя быть слабой. Шагаю и шагаю. Когда-нибудь этот лес кончится, главное – мне не кончиться раньше.

– Хрусть! – раздается за спиной, и я подпрыгиваю.

Волк?!

Обернувшись и вовсе визжу потому что у страха глаза велики.

А вот у собачки, очень похожей на хаски, они сейчас испуганные. Это ведь собачка, а не волк?

Ага, она самая. Малыш, точнее. Скулит, смотрит на меня жалостливыми голубыми глазами и трясет головой.

– Ты что, заблудился?

Так он мне и ответил. Делает вокруг меня круг, а затем снова трясет головой с жалобным плачем. В одну и ту же сторону притом.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – догадываюсь я.

Песик кивает.

Ничего себе! Понимает человеческую речь?

Вот только стоит ли идти за ним? Вдруг к бандитам приведет? С меня брать нечего, но они-то пока этого не знают.

Нет. Эти глаза не могут обманывать.

– Ну веди, – решаю я, и он радостно гавкает.

Громкий шкодник. Аж уши закладывает.

Песель подпрыгивает и, виляя хвостом, указывает путь, не забывая оборачиваться и проверять, следую ли я за ним.

Часов у меня нет, но путь тут явно неблизкий. Уже ноги дрожат от усталости, а шкодник все гавкает да зовет за собой. Поглядывает на меня.

– Да никуда я не сбегу, малыш, – обещаю ему, а про себя добавляю: «Я тут скорее сейчас упаду».

– Гав! – снова лает он, а затем неожиданно кидается вперед, скрываясь за широким стволом дуба.

– Стой! Ты куда? – Я спешу за ним, но тут же замираю, едва завернув за тот самый дуб.

Вот, значит, к кому он меня вел!

Глава 4. Лавка “Сирены”

У основания ствола высокого дерева сидит седовласая старушка, болезненно вздыхая и пытаясь дотянуться до ноги, с которой слетел башмак.

Вид у бабули такой измученный, что сердце сжимается в ком. Лицо худое и бледное. Ее тонкие губы пересохли и потрескались. Зеленый платок съехал с головы на плечи, волосы растрепаны, а в глазах блестит боль.

– Боже, как вы? Сильно болит?

Я, не успев даже подумать, бегу к ней и падаю возле нее на колени.

Ее нога в зоне щиколотки совсем распухла и покраснела. Надеюсь, это растяжение, а не перелом. В таком возрасте это опасно.

Моя бабушка сломала косточку в ступне, неудачно подвернув, и потом два года толком не могла ходить. Память о бабушке эхом боли прокатывается в сердце.

Она была для меня всем. Заменила отца и мать, но время безжалостно. Оно забрало ее у меня, оставив огромную дыру в сердце.

Боже, как же я по ней скучаю…

– Шевелить можете? – Я смахиваю накатившие слезы и спешу все разузнать, пока незнакомая старушка, прищурившись, разглядывает меня.

Наверное, девиц вроде меня нечасто встретишь в лесу. Платье хоть и потрепанное, но видно, что богатое. За крестьянку не примут.

– Ты что же, деточка, сама по себе тут? – вместо того чтобы ответить, спрашивает она.

– Так уж вышло, – шепчу ей, а в горле встает ком от обиды и несправедливости. Так, только не плакать. Речь сейчас не обо мне. – Что с вами произошло?

– Травы собирала, да вон на том поганом корне поскользнулась. Глаза уже не те. Да и ноги тоже, – вздыхает бабуля, а у меня сердце рвется.

Кто же отпустил ее одну? Неужели молодых не нашлось, чтобы в лес сходить?

– Нет у меня никого, – вздыхает она, будто мои мысли прочитав. – Брат был, а теперь все сама.

Песель лает, напоминая, что я не поболтать сюда приглашена, а помочь. Этим и спешу заняться. Бабуля совсем уставшая, ей нужно скорее в безопасное уютное место. Сколько часов она тут не ела, не пила?

Вода у старушки находится, и, пока она пьет, я спешу сделать тугую повязку на ее ноге из ее же платка. Мы даже пробуем встать, но идти у женщины не получается.

– Забирайтесь мне на спину, – говорю я ей, а сама чуть ли не падаю, едва сделав шаг. Слишком тяжело.

И как же нам быть?

– Ты, девочка, лучше в город пойди да помощь позови, – предлагает мне старушка, но согласиться с ней не могу.

В лесу адреса нет, чтобы сказать, где бабулю искать. Да и я могу сто раз заблудиться, пока этот город буду искать. Разве, что с песелем пойти.

Но вдруг на нее зверь тут нападет, пока мы ходим? Опасно!

– Я вас не оставлю тут одну! – наотрез отказываюсь я и принимаюсь осматриваться в поисках того, с помощью чего можно исправить ситуацию.

Веток целая тьма. Жаль, не еловые, но эти тоже вполне сойдут. Главное погуще наломать.

– Ты чего это удумала? – пугается бабуля, когда я собираю целую «перину».

– Это называется носилки-волокуши. Немного будет трясти, зато все вместе будем, – говорю ей, вытирая пот со лба.

Боги, как же горят пальцы, но жаловаться нельзя. Работать надо.

– Вот бы еще найти, чем их перевязать, – рассуждаю я вслух.

– Подойдет? – Старушка достает бечевку из узелка.

Я, обрадовавшись, тут же принимаюсь за дело. В спешке царапаю пальцы, но, стиснув зубы, работаю дальше. Надо торопиться, пока солнце не село.

– Ты, дружок, мне поможешь, – решаю я, глядя на пса, и зазываю его в самодельную упряжку. А саму бабулю на ветки определяю.

– Тяжело тебе будет, – вздыхает она.

– Ни капельки, – заверяю я, доводя до ума свое нехитрое изобретение, и уже спустя пять минут мы отправляемся в путь.

Веревка впивается в руки и плечи, ноги дрожат от усталости, но я стараюсь не подать вида, чтобы старушка не беспокоилась зря. Она говорила, что город в двадцати минутах ходьбы, а мы идем уже второй час.

Туфли натерли мозоли, но я не сдаюсь. Даже присесть себе не позволяю. Уже смеркается, а ночью в лесу будет еще опаснее. Надо спешить.

Шаг, еще один шаг. Кажется, что я сейчас сама богу душу отдам, и тут песель радостно лает, а я чуть ли не со слезами радости смотрю на желтые огоньки в окнах далеких домов.

Пришли! Мы пришли!

От радости хочется броситься к людям, будто совсем одичала.

– Останови извозчика, – просит меня бабуля.

Моя радость тут же улетучивается, а сердце падает в пятки.

Вдруг меня здесь разыскивают как опасную беглую преступницу? Вдруг мои портреты уже по всему городу?

А я ведь решила, что если кому и сдамся, то тому гаду-жениху. А если поймают, то в любые гадкие руки могут меня передать, и тогда…

Даже думать об этом не хочу!

В панике делаю шаг назад, но застываю. Смотрю на бабулю, которой срочно нужен нормальный уход, и сердце рвется в клочья.

Смачиваю водой из фляжки землю, пачкаю в ней руки, а затем размазываю по лицу, чтобы не узнали.

– Ты чего это, доченька? – пугается бабуля.

– Я вам потом объясню, – шепчу ей и машу мимо проезжающей повозке.

Она останавливается, поскрипывая старыми колесами, а высоченный угрюмый кучер соизмеряет нас брезгливым взглядом.

– Только за двойную плату впущу! – выдает он.

– Постыдился бы, голубчик, видишь, же беда у нас! – выдает бабуля. А она, оказывается, не промах. – Коль людям добрым не помогать, боги от тебя отвернутся, милок. У меня медяк есть и светлая благодарность!

– Что б тебя, старуха! Забирайся. А ты, чумазая, псине своей лапы вытри. Куда везти-то?

– Я покажу, тут недалеко, – говорит бабуля, вот только взобраться сама не может.

Кучер, чертыхнувшись на своем, идет на помощь.

Мы занимаем места, повозка покачивается, начиная путь. Я чувствую, как по рукам и плечам растекаются боль и усталость. Их бы сейчас в ледяную воду. А еще бы поесть хоть чуток, ибо уже перед глазами плывет от голода. Сейчас упаду…

– Вот тут тормози! – спохватывается старушка.

Я перевожу мутный взгляд на старое здание с большой облупившейся вывеской. А глаза, что еще совсем недавно не знали букв, четко считывают название: «Лавка Сирены».

Внутри помещения не так плохо, как снаружи, и все же ремонт бы не помешал.

Крашеные доски в полу прохудились и скрипят под ногами, из окон дует, но в целом здесь по-домашнему уютно, притом что первый этаж оборудован под магазинчик. Стеллажи с баночками стоят вдоль стен, а под потолком – растяжки из веревок с пучками самых разных сушеных трав, ароматом которых пронизан воздух.

Сколько же тут нот. Лаванда, полынь, мята, бергамот, монарда, жасмин…

– Подай-ка мне вот тот пузырек, – говорит она мне бабуля, когда я помогаю ей присесть на стул у круглого столика.

Он поскрипывает, а бабуля указывает на тот самый ряд баночек на своеобразной витрине.

– Какой? – теряюсь я. Их ведь тут много.

– Тот, что боль снимает и заживляет, – выдает старушка.

Я беру крайний справа и смело протягиваю ей.

– О как! – Бабуля щурится. – Откуда знаешь, какой брать?

– Так вы же сказали.

– А они неподписанные.

И правда, неподписанные. Так как же я…?

– Рука за ним сама потянулась, – шепчу я несколько растерянно, пытаясь переварить то, что только что произошло.

– Давно я таких, как ты, не видала, – усмехается старушка, откупоривая пузырек и выпивая его содержимое. Вздрагивает, корчится и смачно шипит. – Кх-х-х-х! Хорошо!

– Таких – это каких? – спрашиваю я, но она отвечать не спешит.

– А мы с тобой ведь толком и не познакомились.

– Так ведь некогда было, солнце садилось, – отвечаю ей.

– Зато теперь у нас время есть. Кто такая? Откуда будешь?

Хороший вопрос. Обманывать не хочется, но говорить, что я попаданка из другого мира, страшно. За бабулю страшно. Вдруг это нечто ужасное, и ее хватит удар.

Но и моя другая правда не лучше.

– Силия Сайлен, – называю ей имя прежней хозяйки тела. – Меня везли в суд, но по дороге напали бандиты. Вот и я сбежала. Но, поверьте, я невиновна, и я обязательно вернусь и докажу это!

– Не спеши, деточка. Сначала умойся и переоденься. Поспи, поешь. Потом подумаешь на свежую голову, – выдает она с добродушной (или хитроватой?) улыбкой.

– Вы оставите в своем доме преступницу?

– Преступница бы не тащила на своем горбу незнакомую старуху из леса. Не знаю, кто и за что на тебя клеветал, но я души людей не хуже духа растений чую. На втором этаже, в конце коридора, спальня есть. Твоей будет сегодня. Ступай и отдохни.

– А как же вы?

– А я уже в порядке, – заверяет бабуля и без всякой помощи встает на обе ноги.

То зелье?

– Иди, деточка. На тебе лица нет. Растик принесет тебе еды.

– Растик? Ваш песик? – удивляюсь я. Ну а как он может ее принести?

Песель обиженно гавкает, встает на задние лапы и в прямом смысле растет на глазах, а после происходит такое, отчего я в обморок готова упасть.

Ибо… это никакой не пес!