Читать книгу: «Не драматизируй! Как перестать тревожиться, спокойно встречать трудности и ощутить полноту жизни», страница 3

Обратная сторона медали: каково это – быть зависимым от драмы

Мы слышали от тех, кто регулярно общается с чрезмерно ранимыми людьми, что лучше всего передает эмоциональную, ментальную и физическую реальность зависимости от драмы факт того, что кто-то переживает это рядом с тобой. Как мы увидим, такое поведение часто укоренялось как стратегия выживания (во второй части этой книги мы уделим больше времени пониманию коренных причин пристрастия к драме). Давайте узнаем, каково приходится человеку, у которого есть зависимость от драмы: взгляд изнутри наружу.

Мелисса: не в силах перестать переживать травмирующее прошлое

Мелисса – 57-летняя женщина с психологической травмой в анамнезе. Она выросла в неблагополучной семье и пережила ужасные события: жестокое обращение со стороны родителей, сексуализированное насилие, смерть близких людей (брата, сестры, кузена), потерю друзей, временную бездомность. Мелисса – инвалид, она получила травму, из-за которой не могла ходить; также она страдает от фибромиалгии. Это ошеломляющий список.

Мелисса постоянно прокручивает в голове эти события, переживая их снова и снова. Необходимость дать выход избыточной эмоциональной энергии сделала ее профессиональной певицей и актрисой. Пребывание на сцене – ее способ направить драматические наклонности в нужное русло. Без этого она беспокоится о том, какой ущерб в дальнейшем ей нанесут повторяющиеся мысли о травме.

Многие из тех, кто склонен к драматизму, пережили экстремальные и драматические события, включая болезни, жестокое обращение, несчастные случаи и травмы самих себя или членов семьи. Но для некоторых людей, таких как я или Лисса, инцидент случается не только один раз, потому что воспоминания не отпускают, инцидент повторяется снова и снова, сопровождаясь постоянным шумом, который нужно заглушать, чтобы не терять контроль над внутренним миром. Таким образом, они не могут избавиться от этих мыслей и перейти к исцелению.

Точно так же как отсутствие чувства дома усиливает ощущение того, что ты не дома в этом мире, отсутствие контроля над собственными мыслями, эмоциями и действиями усиливает ощущение хаотичности мира. В то же время практически невозможно достичь душевного равновесия, когда окружающая действительность, кажется, находится далеко за пределами индивидуального контроля.

Хелен: взятие под контроль пространства как способ справиться

Те, кто пристрастен к драме, также могут проявлять контроль, пытаясь компенсировать его отсутствие, захватывая пространство, демонстрируя то, что опрошенные описывали как смелость, напряженность или эпатажное поведение.

Хелен описывает себя как «общительного и чувствительного человека» и говорит, что она делает жизнь людей интересной. «Я могу много шутить, – говорит она, – и это довольно драматично, и я могу слишком остро реагировать во многих ситуациях». Хелен также замечает за собой склонность к драматизму и стремление завладеть пространством.

«Когда я рассказываю историю, я действительно приукрашиваю ее с помощью своего языка и своего тела тоже. Мое тело само по себе принимает театральную позу. Когда я участвую в конфликте, я ощущаю это физически, например, в животе. Я чувствую это в своем сердце; мое тело берет верх над моими эмоциями и реакциями, оно может чувствовать себя более живым».

Хелен говорит, что ненавидит драму, но задается вопросом: не ищет ли она ее подсознательно? Она считает себя занимательной, но добавляет, что создает драму не для развлечения. После дальнейших размышлений о влиянии, которое она может оказывать на других, Хелен говорит: «Я не злой человек. Бо́льшую часть времени я делаю это неосознанно». Хелен рассматривает свою склонность к драматизму как способ избежать конфликта. «Я не говорю о том, что чувствую в данный момент», – признается она. В течение длительного периода времени негативные эмоции накапливаются: «Обстоятельства складываются таким образом, что я взрываюсь, и ситуация становится серьезнее, чем могла бы быть на самом деле». Драма для Хелен – это способ побороть проблему, но она понимает, что, когда находится в стрессовой ситуации, от волнения уже не в состоянии справиться с тем, что происходит. В результате ситуация становится только хуже. Хелен признает, что ее склонность к драматизму не имеет смысла: «Я все время жалуюсь на стресс, а потом создаю еще больше стрессовых ситуаций, и какой-то части меня это нравится». Внутренний мир человека, пристрастившегося к драме, может быть полон таких болезненных парадоксов.

Рейф: когда напряженность перерастает в гнев

Рейф, когда его не видят и не понимают, испытывает гнев, который ощущается и проявляется физически: «Это ярость или полная истерия. В крайнем варианте я хлопну дверью или разобью стекло». Он признает, что ему нужно дойти до крайности и разозлиться, чтобы иметь возможность отпустить ситуацию.

Рейф говорит, что он вырос в семье, в которой царила суматоха и постоянно присутствовало чувство неловкости. «Было много гнева и маниакальной энергии», – рассказывает он. Тогда Рейфу происходящее казалось нормальным: «Люди перебивали друг друга. Мы должны были говорить возмутительные вещи и совершать аморальные поступки, просто чтобы быть услышанными и признанными. Эта стратегия стала настолько привычной, что я начал применять ее везде: в выборе карьеры, в романтических отношениях, в дружбе, в том, что происходит в мире (новости), и в местах, где я жил, таких как Нью-Йорк. Это вездесущее напряжение в городе похоже на течение, которое я ощущаю в своей жизни».

Рейф был удивлен, обнаружив, что возлюбленные и друзья описывают его как напряженного человека. «Потребовалось проделать много работы, чтобы суметь выйти за рамки своего обычного поведения и наблюдать за этим, – говорит он. – Затем пришлось сделать еще один шаг, чтобы понять, что можно по-другому».

Внедрение йоги, медитации и терапии в жизнь позволяет Рейфу сдерживать хаос так, как он не мог раньше, и он работает над тем, чтобы лучше понять свое и чужое желание драматизировать. «Я обрел способность видеть, что на самом деле происходит под маской, которую человек надевает в попытке убедить себя в том, что контролирует вещи, над которыми не властен, – делится он. – Я пытался снять все слои и понять, откуда берется потребность в драматизации и какой отпечаток она оставила на мне. Это был процесс поиска или возможность получить утешение в состояниях, которые находятся ниже порога драматизма».

Хотя Рейф более отчетливо видит свою склонность к драме и может выбирать, когда он окажется в этом состоянии и как далеко зайдет, он всегда чувствует тягу к крайностям и эмоциональному накалу: «Определенные люди или переживания сильнее пробуждают эту тягу». По его словам, в такие моменты напряжение «вызывает ностальгию и сентиментальность из-за ощущения чего-то знакомого». Выражение его драматической стороны – это своего рода разрядка, порыв. Рейф заключает: «Иногда это нормально – увлекаться и есть нездоровую пищу драмы и есть то, что мне не очень нравится. Я научился принимать напряженность; я бы в любом случае не хотел быть невзрачным».

Комментарий Рейфа «быть невзрачным» согласуется с самовосприятием других людей, склонных к драматизму. Они часто считают себя неординарными личностями, которые делают более интересной жизнь друзей и семьи. Рейф, например, описывает себя как «провокатора», который «подливает масла в огонь» и наслаждается, видя, как кто-то испытывает дискомфорт или реагирует на то, что он говорит или делает. Он считает такое поведение честным по отношению к другим: «Я буду говорить то, чего другие не скажут, или то, что люди не всегда хотят слышать».

И люди, пристрастившиеся к драме, и те, кто живет с ними рядом, признают, что жизнь «жертвы» сопровождается напряжением и стрессом. В то время как «наблюдатели» отмечали потребность во внимании и контроле, «жертвы» описывали постоянные переживания, ощущали себя невидимыми и потерявшими контроль. «Наблюдатели» признают, что в жизни людей, пристрастившихся к драме, всегда есть что-то неправильное, ненастоящее; «жертвы» испытывают постоянное чувство беспокойства, им кажется, что несчастье является их спутником, ведь с ними регулярно случаются плохие вещи. Свидетели драмы чувствуют усталость оттого, что их втянули в кризис; создатели драмы чувствуют себя одинокими, покинутыми и изолированными.

КЛЮЧЕВЫЕ ВЫВОДЫ

• Личностям, зависимым от драмы, присущи следующие черты: всегда присутствует ощущение срочности; утрированные формулировки и выражения; потребность быть в центре внимания; воспроизведение и пересказ историй с излишней эмоциональностью; они могут взять что-нибудь нейтральное и превратить это в проблему; они непреклонны в отношении любой правды, кроме своей; у них всегда что-то не так, поскольку они в первую очередь фокусируются на негативных, шокирующих или волнующих элементах своей жизни или жизни других людей.

• Те, кто является свидетелем, часто чувствуют себя контролируемыми, измученными и втянутыми в драму.

• Если вы подозреваете, что у вас есть склонность к драмам, вы можете распознать некоторые или все из этих признаков: боль прошлого влияет на то, как вы воспринимаете мир сейчас; большинство вещей в жизни ощущаются как борьба; вы не чувствуете себя как дома (комфортно и уверенно) в своем теле; переживаете из-за недостатка контроля (например, из-за силы своих эмоций или кризиса, в котором вы оказались), чувствительны к тому, что вас не видят и не понимают; драма дает вам ощущение значимости.

• Прошлые эмоциональные импульсы, которые были подавлены, могут вновь проявиться в настоящем, вызванные схожестью мест, где вы живете, работ, что вы выполняете, и людей, с которыми общаетесь.

3
Общие симптомы и последствия зависимости от драмы

Потратив годы на преодоление границы между участием в драме и наблюдением за ней в качестве терапевта и исследователя, я выявил у тех, кто склонен к драме, семь основных симптомов. Если бы я знал, насколько распространены эти симптомы, пока боролся со своей зависимостью, возможно, я бы чувствовал себя не таким одиноким и имел более оптимистичный настрой.

«Иногда у меня возникает тяга к драме, – говорит Хелен. – Недавно я почувствовала, что давненько не делала ничего безрассудного или спонтанного, и поэтому решилась на татуировку. Тяга – это потребность оживить свою жизнь. Я также могу придумывать истории – на самом деле не основанные на реальности, – которые в конечном итоге заставляют меня злиться на таких людей, как мой парень. Когда я ругаюсь с молодым человеком, мне кажется, что это единственный раз, когда он делится своими чувствами, и поэтому я создаю такие ситуации, чтобы знать, что я ему небезразлична. Ссора придает пикантности, и я получаю больше внимания. То же самое с мамой и татуировкой. Я думаю, что драма может возникнуть из-за моей неуверенности и ревности, потребности во внимании. Когда я волнуюсь, я попадаю в более драматичные ситуации. Это позволяет мне абстрагироваться от тревоги».

История Хелен – всего лишь один пример того, как человек с пристрастием к драме функционирует в повседневной жизни. У каждого зависимого есть похожие проявления; перечисленные внутренние симптомы сопровождают этих людей, куда бы они ни пошли и в какой бы ситуации они ни оказались. Это все равно что ходить в тяжелом плаще в любое время года и в любом климате. Только люди с аддикцией вместо плаща всегда носят с собой опыт, из-за которого считают, что жизнь не поддается контролю, поскольку полна напряжения, экстрима, неловкости, безразличия и чувства одиночества, о чем я вкратце упоминал в главе 1.

Как вы можете себе представить – или как вы знаете, если это вы, – жить таким образом нелегко. Давайте подробнее рассмотрим самые распространенные способы проявления зависимости от драмы и поймем, какие последствия они могут иметь для отношений человека и его психического и физического благополучия.

«Я не чувствую, что могу управлять своей собственной реальностью»: отсутствие контроля

Многие люди, зависимые от драмы, склонны чувствовать себя неуправляемыми. Они могут осознавать, что не контролируют ни окружающие их вещи, ни самих себя, особенно если это мысленные и эмоциональные реакции на события. Им кажется, что в жизни нет выбора, а все в мире обрушивается на них, погребая под десятью футами песка. Их реакция на эти чувства настолько «автоматична», что кажется предопределенной внешней силой.

Конечно, многие из нас не могут контролировать все события или ситуации в своей жизни, но люди, пристрастившиеся к драмам, часто чувствуют, что вообще ни на что не влияют. Представьте себе надувные фигуры, размахивающие руками перед автосалонами или другими предприятиями. Их конечности беспорядочно сгибаются, потому что полностью находятся во власти воздушных компрессоров, которые их надувают, и ветра, который швыряет их во все стороны.

Именно так чувствует себя человек, пристрастившийся к драме; его внутренний мир наполнен болью и страданиями. «Я не чувствую, что могу управлять своей реальностью», – объяснил один клиент. Другой человек сказал: «Выбор – это то, что дается тем, кому повезло больше; всегда происходят трудные вещи».

Неспособность контролировать внешний мир (или предугадывать события) приводит к подавленности, беспомощности и виктимизации. Все мы можем испытывать это время от времени, но чувства тех, кто склонен к драме, обострены до предела. Неправильный съезд с кольцевой развязки может показаться одному человеку незначительной ошибкой или неудобством, а другому катастрофой, провалом, чудовищной несправедливостью.

Со стороны кажется, что зависимые постоянно манипулируют, оценивают и контролируют. Однако внутри они борются со многими подавляющими силами, одновременно бомбардирующими их жизнь. Они пытаются создать музыку из какофонии.

«Как чайник, который вот-вот взорвется»: всегда кипит

Жизнь людей, пристрастившихся к драме, насыщенна. Внутреннее напряжение может увеличиваться или уменьшаться, но полностью оно никогда не исчезает. «Это тенденция, которая лежит в основе всего, – говорит Лиза. – Просто иногда она ближе к точке кипения, чем в другое время. Я всегда знаю, когда это чувство хочет прорваться или извергнуться наружу». Другая клиентка использует метафору кипящей воды, чтобы описать интенсивность своего гнева во время ссор с любовником или родителями, особенно когда она чувствует себя «в чем-то обиженной». В такие моменты, по ее словам, гнев был настолько сильным, что она ощущала себя чайником, который вот-вот взорвется. Для нее вода всегда кипит на медленном огне.

Стресс для людей, пристрастившихся к драме, часто выражается в неослабевающем чувстве срочности, без этого что-то кажется неправильным. Желая создать срочность, они строят жизнь, которая наполнена обязательствами, проектами и крайними сроками, конкурирующими друг с другом. Напряжение сказывается даже на быте, поэтому самые простые задачи кажутся тяжелыми и обременительными.

Со стороны кажется, что зависимые работают как бульдозер, подавляя все и вся своей скоростью и неистовой энергией. Внутреннее напряжение ощущается как движущая сила, которая пронизывает все, как хаотическая энергия с высокой скоростью, которая передается каждому слову и действию. Может показаться, что зависимые умрут, если сбросят скорость или уберут ногу с педали газа.

«Никогда, наилучший, наихудший, идеальный»: склонность к чрезмерной реакции

Зависимые от драмы каждую проблему изучают под увеличительным стеклом. Черно-белое мышление, создание масштабных историй, а также смысл и эмоции, связанные с ними, приводят к чрезмерной реакции.

Те, у кого есть склонность к драме, обычно чувствуют, что их переполняет нечто выходящее за рамки того, с чем они могут справиться. Ежедневные происшествия кажутся чем-то большим. Их язык отражает эти крайности, они используют такие слова, как «всегда», «никогда», «неудача», «абсолютный», «лучший», «худший», «идеальный», «катастрофа», «разрушенный», «невозможный», «все» и так далее. Поиск и создание экстремальных ситуаций для обуздания чувств можно сравнить с поиском подходящего по размеру контейнера, в который все эти переживания можно поместить. Посторонним масштаб реакции может показаться поддельным выражением индивидуальности, экстравагантной выходкой. На самом деле это не так. Сила и масштаб переживаний соответствуют объему предпринимаемых действий.

«Никто меня не прикроет»: чувство одиночества, изолированности и заброшенности

Многие зависимые люди, чувствуют, что они идут по миру в одиночестве. Хелен говорит, что ее драматическая сторона «очень ранимая и мягкая, она жаждет быть понятой и услышанной».

Чувство покинутости и одиночества вызывает недоверие к тому, кто хотел бы остаться с зависимым рядом, чтобы поддержать. Появление этих ощущений, часто ассоциирующихся с заброшенностью, может быть спровоцировано действиями других людей. Так, по словам Карин, большая часть ее потребности в драме обусловлена следующим: «У меня нет плеча, на которое можно опереться. Я совершенно одна, сама по себе, мне приходится во всем разбираться самой». Этот опыт приводит к появлению продолжающейся боли, которая называется болью изоляции.

Со стороны кажется, что люди, склонные к драматизму, постоянно ищут внимания и не прислушиваются к советам или избегают установления связи. Зависимые чувствуют себя такими отрешенными, глубокая связь пугает и чрезмерно подчеркивает их уязвимость.

«Должно быть, что-то плохое на горизонте»: постоянное чувство беспокойства

Одним из отличительных признаков жизни пристрастившихся к драме является постоянное ощущение беспокойства или тревожности, им кажется, будто что-то всегда может пойти не так. «Я предугадываю появление проблем в своей жизни, – говорит Мартин. – Всегда что-то не так или что-то нужно исправить». И все же комфорт и спокойствие порождают чувство опасности.

Фрэнк, 32-летний ивент-продюсер, говорит: «Это похоже на постоянное ощущение неминуемой опасности, даже когда там ничего нет. Если все кажется хорошим, моя первая мысль – значит, на горизонте должно быть что-то плохое». Это создает потребность в постоянной бдительности; зависимые все время находятся начеку, выискивая неопознанные скрытые признаки неприятностей.

Многие люди, пристрастившиеся к драме, ощущают дискомфорт, который нависает над ними, как голодный стервятник, кружащий над головой. Независимо от того, куда они идут или что они делают, это чувство беспокойства или тоски следует за ними. Один клиент говорит: «На протяжении всей жизни мне кажется, что я должен толкать валун в гору, независимо от того, ровная ли дорога впереди и легка ли она».

Снаружи это беспокойство ощутимо; оно занимает все пространство, выкачивая весь воздух из комнаты. Внутри люди, пристрастившиеся к драме, обращают внимание на постоянное ощущение дискомфорта и пытаются разобраться с ним. Они борются за то, чтобы найти баланс между надвигающимся чувством тревоги и ощущением опасности от состояния спокойствия. Отказ от дискомфорта приравнивается к уязвимости, а это может привести к невозможности совершить следующий плохой поступок.

«Ничего не чувствую либо чувствую все сразу»: бесчувственность и сенсорная перегрузка

Возможно, одной из самых ошеломляющих и в конечном счете парализующих проблем драматической зависимости является бесчувствие и сенсорная перегрузка. Бесчувствие или разобщенность наиболее очевидны, когда есть промежуток между интенсивностью реакций на окружающий мир, ежедневная рутина или озабоченность тем, что делают другие люди. Мы все знаем, каково это, когда наша нога «засыпает» – для тех, кто склонен к драматизму, это переживание всего тела.

У зависимых постоянное ощущение того, что чего-то слишком много, а чего-то слишком мало, в особенности чувств. С одной стороны, они очень ранимые люди, которых многие еще называют «экстремальными эмпатами». «Это похоже на то, как если бы вас набили ватными шариками, впитавшими влагу», – говорит Трина. Но, с другой стороны, «ватные шарики также ощущаются как буфер для мира, знакомый слой равнодушия». Это бесчувствие и разобщенность пристрастившиеся к драме часто называют «скукой». (Я знаю это по себе: в детстве, когда я добивался некоторого подобия спокойствия, мне становилось скучно.) Уныние и подавленность идут рука об руку, рано или поздно кто-то из них перехватывает инициативу.

Феличе, 30-летняя клиентка, описывает свой опыт следующим образом: «Представьте, что в браузере вашего компьютера открыты все вкладки, но вы не можете обратиться ни к одной из них, а потому сворачиваете окно и смотрите на пустой экран». Это приводит к тому, что зависимый начинает чувствовать себя беспомощной жертвой обстоятельств, которая ничего не контролирует; об этом я уже писал в данной главе. Другой клиент, Майкл, сказал: «Я не знаю, что делать со всеми этими эмоциями, поэтому просто замираю и жду, когда все закончится». В детстве ему «действительно приходилось быть статуей и как бы проглатывать боль».

Со стороны люди с драматической зависимостью кажутся лишенными эмпатии, очень эмоциональными, склонными к театральности, погруженными в свою историю. Внутри они чувствуют слишком много и, чтобы выжить, могут запрещать себе чувствовать.