Читать книгу: «СССР 2010. Здравствуй, юность в сапогах!», страница 2

Шрифт:

Заодно я узнал, как там у Эмина дела. Наша компания разбежалась, Данила и Вадим ушли в армию, причём оба попали в спецназ, как и собирались. Писали редко, времени свободного у них почти не было, но не жаловались, наоборот, были в восторге. Даша с Зевсом так и жили в Греции, хоть брак зарегистрировали в нашем посольстве. Как я и предсказывал, матушка Капустиной поначалу сильно возмущалась, но потом успокоилась и ждала молодых ближе к концу срока рожать на родине. К своей возможной отставке женщина отнеслась философски, но её никто не тронул. Опять же, как я и ожидал.

А вот Ванька с Эмином поступили учиться в институты, Шило в торговый, но в этом я и не сомневался, а вот Керимов-младший сумел всех удивить и пошёл учиться на медика. Не знаю, может, на него так Анастасия свет Николавна повлияла, но, если от души, я мог только порадоваться за парня. Пересекались мы нечасто, но, судя по словам дяди, учиться ему нравилось, а раз так, то в добрый путь. И мы тоже, доев, поднялись из-за стола. На душе было спокойно и благостно. Казалось, наконец можно отдохнуть от этой бешеной гонки, когда или за мной кто-то гонится, или я кого-то догоняю. Сегодняшний вечер получился отличным, впереди была шикарная ночь с двумя красавицами, а завтра ждал прекрасный новый день, где всё тоже будет хо-ро-шо. Я в этом не сомневался.

Глава 3

Звонок в дверь вырвал меня из утреннего, самого сладкого сна. Девочки давно ушли, поцеловав меня на прощание, у них с самого утра были пары, лабораторные и прочие жуткие вещи. А я даже не стал подниматься на пробежку и тренировку. Во-первых, бегать Мастеру бесполезно, даже с максимальным ускорением я скорее ботинки стопчу, чем устану, а во-вторых, ночью от своих красавиц я получил куда больше энергии, чем от любого комплекса развития. Да и они от меня тоже, что можно было проследить по их стремительному прогрессу. Так что я считал, что имею полное право понежиться в кровати, и тут вдруг кто-то решил лично обломать мне кайф.

– Да иду, иду! – Я вслепую нашарил ногой тапочки, одновременно натягивая майку и почёсывая ногу под спортивками «Динамо», которые надел раньше. – Кто там такой нетерпеливый, блин.

Незваный гость действительно не унимался, буквально не отлипая от кнопки звонка. Или головой в него упёрся, что ли? Причём я до сих пор не мог определить, кто такой настырный ко мне пришёл. Мама? Она бы предварительно позвонила. С тех пор как мы построили дом, куда переехала вся семья, квартира была отдана в моё безраздельное владение, где я создал своё гнездо. Поэтому, хоть я всегда был рад видеть родительницу и мелкого с Владом, они предупреждали о своём визите.

Соседей тоже можно было вычёркивать – эти бы ещё и стучаться начали. Не из вредности, а по простоте душевной. Знают же, что дома, чего не открывает? Больше таких наглых знакомых у меня не имелось. Даже Светка с Шилом была куда более скромной, хоть и тоже любила потрезвонить. Звонок после ремонта я специально не менял, оставив кондовый, советский, который и мёртвого из могилы поднимет, за что сейчас и страдал. И, подавляя раздражение, распахнул дверь, намереваясь всё высказать нетерпеливому посетителю, но жизнь и здесь сумела преподнести мне сюрприз.

– Задра…сти… – Я с удивлением вылупился на упитанного военного майора с папкой в руках, которого сзади подпирали два здоровенных ефрейтора, судя по ощущениям и значкам на груди, имевших первый Разряд. За ними вдалеке маячило грустное лицо участкового. Нового, кстати, с ним я знаком не был. Но сам факт появления милиционера в такой процессии наводил на нехорошие мысли. – Вам кого?

– Семён Павлович Калинин, тысяча девятьсот девяносто четвёртого года рождения? – Майор даже не взглянул на меня, уткнувшись в папку. – Это вы?

– Ну да. – Я начал догадываться, что происходит, но до сих пор не мог в это поверить.

– Чего же вы, Семён Павлович, от призыва бегаете, по повесткам не являетесь. – Военный наконец закрыл папку и бортонул меня пузом, вдавливая в квартиру. Следом за ним просочились ефрейторы, поглядывая на меня как на кусок мяса, а последним вошёл участковый, пристроившись в прихожей и прикрыв за собой дверь. – Страна должна время и деньги тратить, разыскивать тебя. Но всё, отбегался! С нами поедешь!

– Погодите, какие повестки? – У меня в голове не укладывалось то, что он несёт. – Я ничего не получал!

– Разберёмся! – Вступать в споры майор явно не собирался. – Одевайтесь! И без глупостей! Попробуешь свинтить, ребята тебе быстро объяснят за любовь к родине.

– Да чего вообще происходит? – Несмотря на откровенное недоумение, я действительно пошёл одеваться. Раскидать военных было несложно, а участковый и сам бы не полез, судя по его индифферентному виду, но… они были при исполнении. И пусть потом бы всё обязательно разрешилось, но ещё одна галочка в личное дело была бы получена. Оно мне надо? – Бред какой-то.

– Бред не бред, а служить должен каждый! – с важным видом прохаживался по коридору майор, заглядывая в каждую комнату, и присвистнул с явной завистью в голосе. – А кучеряво живут уклонисты.

– Ага! – дружно подтвердили одинаковые с лица ефрейторы, с жадностью скользя взглядами по мебели и аппаратуре в зале.

– Ковёр не затопчите, будете химчистку оплачивать. – Получив квартиру в своё распоряжение и имея на руках неплохую сумму, я развернулся по полной. Хорошая мягкая мебель, включая большой диван. Плазма во всю стену, японская, между прочим. При всём уважении к советским производителям делать нормальные матрицы они так и не научились. На полу шикарнейший белый ковёр с длинным ворсом, на котором было приятно лежать. Мы иногда с девочками прямо тут и устраивались, включив какое-нибудь кино и запасшись вкусняшками. – Я сам охренел в первый раз, когда узнал, сколько она стоит.

– Ничего, в казарме бесплатно будет пол драить! – Майор зло ощерился, но всё же зайти на ковёр не решился. – Долго ты там ещё?!

– Может, вы мне ещё и штаны наденете? – В принципе, собраться мне было только подпоясаться, джинсы, толстовку и носки натянул и готов, но я специально возился, обдумывая ситуацию, и, честно говоря, ничего не понимал. Хрень какая-то выходила. Поэтому пока решил плыть по течению, а там видно будет. – Ну что, я готов.

– Паспорт и приписное взял? – Майор окинул меня взглядом и, кажется, остался доволен, заодно ловким движением выхватив у меня из рук телефон. – У меня побудет. Тогда поехали! Давайте на выход, но далеко не уходите. Не нравится мне он, мутный какой-то.

– Ты даже не представляешь, насколько. – Решив не обострять, я бурчал себе под нос, запирая квартиру и думая, что делать с ключами, когда на лестнице появилась старушка, соседка сверху. – О! Баб Мань! Отдадите моим ключи, а то вдруг я задержусь. Хрен его знает, сколько меня там промурыжат.

– Дык, конечно, отдам! – Эта бабулька была за любой кипиш, да и возможность узнать, что такое интересное происходит, она никогда бы не упустила. – А ты куда, Сёмка? Неужто тебя в армию забирают?!

– Уклонист ваш Сёмка! – Естественно, майор посчитал нужным вставить свои пять копеек. – Ничего, мы его научим родину любить!

– Научи, научи, ага! – Баба Маня была в курсе того, что со мной происходит, да и в целом благоволила, поэтому ехидство из неё так и пёрло. – Тока смотри, как бы тебя самого не научили это самое. Ладно, Семён, отдам ключи твоим красавицам. Они у тебя хорошие, здороваются всегда первыми. Вежливые. Особенно Леночка. Сонька-то, сразу видно, не наша. Всегда держит себя будто дворянка, а Леночка простая, хоть и музыкантша.

– Она композитор, а не музыкантша, – привычно поправил я бабусю. – Спасибо, баб Мань! С меня магарыч!

– Иди ужо, магарычник! – Старушка махнула рукой, но к себе не пошла, а двинулась за нами, внимательно глядя на то, что происходит. Зуб даю, уже через полчаса весь двор будет знать, как и в каком виде меня увезли военные. И с каждым пересказом количество их будет увеличиваться, а страсти накаляться. Плавали – знаем.

Во дворе нас ждал уазик военной милиции, один в один напоминающий милицейские, то бишь с отделением для перевозки задержанных. Куривший возле него водитель выкинул сигарету в урну, воспитанный, отметил я для себя, и распахнул дверь, жестом показывая мне залезать внутрь. Я покосился было на свою «Чайку», стоящую неподалёку, но сзади уже подталкивали ефрейторы, поэтому я снова решил не обострять и забрался внутрь. Там уже сидели двое, один явно студент, причём из довольно состоятельной семьи, если судить по одежде, второй выглядел попроще и каким-то не от мира сего. Высокий, худощавый, я бы даже сказал, исхудавший, но по нему не было видно, что парень нуждается. Может, конституция тела такая.

– Ну что, это последний? – Водитель захлопнул дверь и, дождавшись подтверждения от майора, полез на своё место. – Тогда трогаем!

– Здорово, бойцы! – Я устроился напротив остальных пассажиров «собачника». – Тоже родине долг не отдали?

– Ага, – кивнул студент. – Позвольте представиться, Владислав Михайлович Каширский. До недавнего времени планировал стать инженером-проектировщиком, как отец, но, к сожалению, профессор неожиданно вернулся на кафедру, где мы с одной аспиранткой обсуждали занимательный момент из монографии Кемурджиана, и мне пришлось сменить аудиторию на сапоги.

– Как я понимал, профессор тоже был не дурак обсудить с ней этот самый момент. – Я с удивлением пялился на студента, пытаясь понять, то ли это у меня ум за разум заходит, то ли вселенная так стебётся. – А здесь ты, потому что сапог нужного размера не было, так?

– Всё верно. – Каширский тяжело вздохнул. – Ну, не считая того, что эта аспирантка была женой профессора. Седьмой, если я не ошибаюсь. Теперь у него уже восьмая. А я вот думал у тётки в Твери отсидеться, да не успел.

– Дай угадаю. – Я повернулся к второму. – Анатолий Пестемеев?

– А вы откуда меня знаете? – На лице худощавого проступило удивление, а вот я чуть в осадок не выпал от того, что попал в точку. – Мы знакомы?

– Не уверен. – Я уже перестал понимать, что происходит. – Семён Павлович Калинин, к вашим услугам.

– Калинин? – поднял бровь Каширский. – Не родственник, случайно, командующего округом?

– Почему случайно? – Я ответил тем же. – Родной внук так-то.

– Слыхали?!! – заржал водила. – Внук!!! Ты, пацан, ври, да не завирайся! Генеральские внуки в моей ласточке не катаются! Им иномарки подавай! Прямо на них к военкомату и приезжают.

– Не поверишь, дядя, сам в шоке. – Я прижал руку к сердцу и снова повернулся к Анатолию. – А тебя за что взяли? Тоже косил?

– Я пацифист! – Пестемеев сделал возвышенное лицо. – Я верую в бога нашего, Говинду, а он в людей стрелять не велит.

– И не говори. – Я понял, что ещё немного – и точно свихнусь, и решил завязать с расспросами. – Ну, удачи.

– Слышь, пацаны, вы бы от этого п… пеце… – Было видно, что майору тяжело даются такие термины. – Вы бы отсели от него, а то мало ли. А ты смотри мне! Ничего, в армии тебя от этой твоей пецеросни махом отучат!

– Ага, пойдёшь в химвойска, там в людей стрелять не надо. – Я закрыл глаза, стукнувшись головой от борта машины. – Бре-е-е-ед…

Я думал, что нас сразу доставят в военкомат и там вопрос решится, но, на удивление, машина остановилась во дворе поликлиники нашего района. Последний раз я здесь был, наверное, года три назад, да и то в травме. Что неудивительно с моим прошлым образом жизни. После попадания так получилось, что меня лечили или в госпитале, или в специализированных больницах, например, в ожоговом центре после знакомства с ифритом. А сейчас, по всей видимости, решили сразу отправить на медосмотр, а то мало ли.

– Выгружаемся! – Майор дождался, пока водитель откроет дверь, и принялся командовать. – И чтобы без глупостей! Мясоедов, Непейвода, внимательнее!

– Дранкель и Жранкель, – не удержался я, выпрыгивая на асфальт.

– Чего? – не поняли те, но заранее набычились, нутром поняв, что над ними стебутся.

– Да так, музыкой навеяло. – Объяснять приколы из другого мира я, естественно, не собирался. – Товарищ майор, а что вообще происходит? Верните уже телефон, я позвоню, и всё решится.

– Не зли меня, Калинин. – Военный пристроил под мышкой папку и словно полководец повёл нас в атаку. – А то я сам с тобой всё решу. Думаешь, если блатной, то тебе всё можно? Пойдёшь служить как миленький. За мной! Не отставать!

Поликлиника встретила нас привычной суетой бабушек, рыком работников регистратуры, отгоняющих очередных толькоспросителей, запахом лекарств и хлорки от ведущей неравную борьбу с осенней грязью уборщицы. Короче, всё как обычно, ничего нового. Если был в одной поликлинике – был во всех. Это место не зависело от времени и пространства, недаром считается, что люди не падают с круглой земли только потому, что прикреплены к поликлиникам.

Нас оттеснили в угол, оставив под присмотром Дранкеля и Жранкеля, то есть ефрейторов Мясоедова и Непейвода, и майор рысью кинулся к регистратуре, на ходу вынимая из папки шоколадку. Скорее всего, медицинские комиссии входили в обязанность поликлиники, но, как говорится, без смазки и телега не едет. Вот и ушлый работник военкомата о чём-то почирикал с регистраторшей, шоколадка поменяла владельца, а довольный военный махнул руками ефрейторам, мол, двигаем, и повёл нас по кругу местного ада.

Терапевт, невролог, психиатр, офтальмолог, отоларинголог, в простонародье именуемый ухогорлонос, или попросту лор, стоматолог и хирург. Ну и анализы, естественно, так что первым делом нас погнали в туалет с баночками в руках. Те ещё впечатления должен вам сказать. А следом пришла очередь забора крови из вены и пальца. У меня было желание активировать Каменную кожу и пусть попробуют её проколоть, но я подавил эти детские хотелки. Наоборот, оттянул энергию от вены и пальцев, позволив медсёстрам сделать свою работу. А на выходе меня ждал злой майор, имени которого я так и не узнал.

– Вот что ты за человек, Калинин. – Если бы он не вытащил меня из дома, решив отправить служить, я бы ему даже посочувствовал, слишком усталым выглядел военный. – У тебя даже карточки нету! Это же как надо шифроваться и при этом жить по прописке. Скажи, ты идиот?

– С утра не был. – Я ничуть не удивился известию, что мою карточку изъяли, всё равно ходить в поликлинику было незачем. Ведь как Мастер я или легко выздоровею сам, а если нет, они тут уж точно ничего сделать не смогут. – На самом деле всё, что сейчас происходит, мне кажется диким бредом. Может быть, я лежу дома с высокой температурой, и вы мне кажетесь?

– Не надейся! – обломал мои мечты майор. – Армия – это тебе не это! Это реальность, данная тебе в ощущениях, а ощущений этих за два года ты получишь столько, что мама родная не узнает! Давай, бегом к отора… тьху, придумают же, к ухогорлоносу! Я договорился!

Приём у лора прошёл по стандартной схеме. Спросили, на что жалуюсь, потребовали задрать одежду, послушали, затем посадили боком, начав тихо говорить цифры. Учитывая, что при желании я мог сказать, о чём сплетничают бабки в другом крыле, неудивительно, что я получил отметку «Годен». Было бы куда страннее, если бы что-то нашли, а так всё в пределах нормы.

Точно так же я быстро отстрелялся у терапевта, офтальмолога, стоматолога, вслух позавидовавшего состоянию моей пасти, мол, у нормальных людей так не бывает. Вот невролога уже прошёл с трудом, просто потому что силы удара его молоточка было недостаточно, чтобы вызвать у меня хоть какую-то реакцию, как бы я ни пытался, так сказать, обесточить, этот участок. Ну, не пробивал он меня, и всё тут. Но все остальные реакции были в порядке, так что, пожав плечами, тот шлёпнул печать, отдав справку довольному майору. А вот психиатр удивил.

– Значит, не хотите служить, молодой человек? – Пожилой врач с интересом уставился на меня, словно на интересный вид жука. – И почему же, разрешите узнать?

– Два года насмарку. – Я пожал плечами. – Вопрос затраченного времени и полученного результата. На гражданке я могу сделать куда больше, чем в армии.

– А как же долг? – Дедок хитро прищурился. – Защищать родину есть первейшая обязанность каждого советского гражданина.

– Я для этого уже сделал куда больше, чем полк призывников, и сделаю ещё больше, если не буду в это время шагать строем и копать окопы в полный профиль. – Я закинул ногу на ногу. – Хотя с последним проблем не будет от слова совсем.

– Ну что ж, удачи. – Врач улыбнулся и шлёпнул штамп «Годен», впрочем, я в этом и не сомневался. – Посмотрим, что у вас получится.

– Калинин, закончил? – Стоило мне выйти из кабинета, как майор тут же цапнул меня и поволок по коридору. – Давай шустрее, остался только хирург, вас сейчас всех скопом и примут! Раздевайся! Давай, давай, я покараулю твои вещи.

Помню, когда в школе проходил медосмотр от военкомата, мы там изначально гоняли в одних трусах, а тут я верхнюю одежду оставил в коридоре, а всё остальное снял уже в кабинете, оставшись в одних трусах перед суровой женщиной-хирургом и двумя практикантками. Тут же обнаружились и мои попутчики, которых девушки уже взяли в оборот. Каширский тут же распушил перья, но в одних трусах особо впечатления не произведёшь, особенно когда объект вожделения командует снять их, повернуться спиной и нагнуться.

– Так, молодой человек, давайте на весы и ростомер. – Мной занялась та, что до этого мучила Пестемеева. – Арина Максимовна, а замеры энергетического тела делать?

– Что у него в деле стоит? Энергет? – Хирург грустно вздохнула. – Нет? И чего ты собралась там мерить? Думаешь, в восемнадцать он вдруг инициацию прошёл? Так нет, я тебе это как Кандидат скажу. Поэтому не забивай мне голову, а работай!

– Понятно. – Выволочка девице не понравилась, но ссориться с начальством она не собиралась, решив отыграться на мне. – Чего стоишь, снимай трусы до колен! Не дёргайся! Грыжи нет. Так повернись, нагнись, разведи ягодицы. Куришь?

– А что, пахнет? – Вопрос был настолько неожиданным, что я даже забыл, что стою в довольно унизительной позе, и повернулся. – Так-то нет, но, если правда пахнет, видать, мне к врачу надо.

– Ч-чего? – не поняла практикантка, но в это мгновенье Каширский с Пестемеевым принялись ржать как кони, им вторила вторая практикантка, и даже сама врач не удержалась от улыбки, вогнав девушку в краску. Та подскочила и кинулась бежать, вылетев в коридор и звучно хлопнув дверью, напоследок выдав сокровенное. – Да пошли вы!!!

– Да, молодой человек. – Хирург с улыбкой покачала головой и шлёпнула штамп в дело. – Теперь я понимаю, откуда у вас эти шрамы, вы умеете заводить друзей. Но раз дожили до своих лет, может, и выкрутитесь. Добро пожаловать в армию! И помоги вам Бог.

Глава 4

Если бы я думал, что сейчас нас отпустят по домам, то сильно расстроился бы, но так как я изначально ни на что такое не надеялся, то и разочаровываться не пришлось. Зато появилось время обдумать ситуацию и разложить по полкам. Уж слишком странно всё выглядело, и будь я в другой ситуации, просто послал бы всех в пень, вытолкал из квартиры и набрал деда и Сикорского. Но в свете моих последних приключений идти на обострение конфликта было попросту опасно.

Для начала военные явно не знали, что я не то что Мастер, а просто энергет. Это было очень странно, так как учёт одарённых в стране вёлся крайне дотошно. И уж тем более военные должны были знать, кого они призывают, поскольку о любом повышении ранга первым делом ставят в известность военкомат. Хирурга, кстати, можно было в расчёт не брать, в том, что она не опознала во мне энергета, не было ничего удивительного, ведь я одним из потоков сознания постоянно держал технику сокрытия, полученную от китайца. Вот уж кто был параноиком, несмотря на службу в полиции. Где он взял эту технику, я так и не понял, но, похоже, связи с триадой этот СуньХуньВЧань поддерживал ещё на родине.

Техника маскировала излучение энергетического тела, запирая его в объёме физического, отчего энергет казался обычным человеком. Более сильный ещё мог определить, что здесь таится подвох, но вот те, кто рангом ниже или равны, даже при прямом сканировании вскрыть обман не могли, на что врач районной поликлиники и попалась. И всё бы ничего, но именно Сикорская посоветовала мне постоянно, даже во сне поддерживать эту технику, якобы для тренировки. И через некоторое время ко мне вламывается майор с каким-то бредовым требованием. Подозрительно? Да ещё как.

Варианта у меня было всего два. Или это операция прикрытия от Сикорского и меня эвакуируют, избавляя от чужого внимания, или это новая вводная от его прабабушки. Зима Мама была решительно настроена сделать из меня если не Архонта, то уж Магистра с гарантией. И не только по приказу товарища Сталина. Тут у неё и свой шкурный интерес тоже имелся, девочки от нашего плотного общения организмами росли как на дрожжах, стремительно прогрессируя, и к тому же уже вовсю осваивали начальные глубины сатори. При всём своём хладнокровии семью свою Татьяна Игоревна любила и берегла, а я в какой-то мере уже мог таковой считаться, особенно после того, что у нас с ней было. Далеко не каждый мог похвастаться, что вместе с Матушкой Зимой убивал Архонта, да ещё нацистского преступника такого масштаба.

В любом случае дёргаться смысла не было. Майор человек подчинённый. Вряд ли у него самого возникла идея пойти собирать призывников-уклонистов. Начальство приказало, сунуло список и дало направляющего пинка. Дескать, план горит, не выполним, будет нам клизма из патефонных иголок и прочие радости жизни. Короче, всё как обычно. А вот в самом военном комиссариате уже можно будет прояснить ситуацию. Даже если сами Сикорские там не появятся, всё равно можно обратиться к особисту, уж его точно обязаны были поставить в известность о проводимой операции. Там и узнаю, что происходит.

– Саныч, ну чего там, ещё заседают? Отлично! Давайте быстрее! – Я и сам не заметил, как мы доехали до военкомата, но напомнил майор, и раньше не сидевший на месте, а сейчас и вовсе превратившийся в электровеник. – Давай, давай, выпрыгивай! Успели! – И, подорвавшись, унёсся куда-то.

– Что за кипиш? – Я вылез из я «собачника», разминаясь после неудобной лавочки. – Пожар, что ли?

– Не, – лениво протянул Дранкель, то бишь Непейвода. – Призывная комиссия заседает, вот Муха и возбудился.

– А разве с нами не должен особист там пообщаться? – Вот тут уже я удивился, потому что рассчитывал на другое.

– На хрен вы ему? – В ответ удивился Жранкель, то бишь Мясоедов. – В части там да, а тут вы кому нужны?

– На «холодильнике» ещё должен, – поправил товарища Непейвода. – А тебе на кой особист? Думаешь в стукачи податься?

– Базар фильтруй! – Я набычился, шагнув к военному. – Ты кого крысой назвал?! Просто пацаны на районе говорили, что их таскали, предлагали барабанить. А мне оно не сдалось на своих стучать!

– Ты не быкуй! – ничуть не впечатлились ефрейторы, считавшие себя самыми крупными лягушками на этой кочке. – Тебе же говорят, в части. Там да, всех будут склонять к сотрудничеству. Делай вид, что намёков не понимаешь, молчи-молчи побьётся, да и рукой махнёт. Всё, хорош трепаться, погнали, а то Муха орать будет.

На удивление, в коридоре перед кабинетом, где заседала комиссия, оказалось не так уж много народу. Человек пять, не больше, призывников с кислыми лицами, поэтому наша троица органично влилась в их общество. На разговоры никого не тянуло, как я понял, сегодня собрали всех, кто пытался откосить. Странно, до конца года ещё было время, но я слабо разбирался в нюансах призыва, точнее, вообще не разбирался. Всё, связанное с армией, в прошлой жизни прошло мимо меня, да и в этой, если бы не дед, я предпочёл бы держать дистанцию. О чём неоднократно говорил и Тихомирову, и Сикорскому. Так что выбор отвлекающего манёвра меня откровенно удивлял, но пока я решил довериться старшим товарищам.

Процесс прохождения комиссии был не то чтобы очень быстрым, но и на месте не стоял. В дверях появлялась довольно миловидная секретарша, или кто там у военных, лет тридцати в чине прапорщика, называла фамилию, очередной призывник скрывался в недрах кабинета, чтобы минут через пять отправиться на прежнее место. Судя по грустным лицам, их всех признавали годными, и впереди было два года в сапогах. Хотя были и те, кто искренне хотел служить, но именно сегодня они оказались в меньшинстве, или, скорее, стоило сказать он. Крепкий парнишка, явно из деревни, вышел из кабинета, сверкая белозубой улыбкой, и с такой довольной мордой лица, что сразу захотелось ему врезать.

– В десант возьмут, представляете?! – Радость из парня так и пёрла. – Я уж думал, в этом году не попаду, а тут повестку прислали, ну, я сразу академ брать и сюда!

– Счастливый человек, – тяжело вздохнул Каширский. – Никаких забот, никаких тревог, ни тени сомнения в глазах.

– А чего сомневаться?! – удивился парняга. – Я сразу после школы хотел пойти отслужить, но как раз от колхоза направление дали на механизатора, ну и пришлось поступать. Зато сейчас и права на трактор есть, да и в механике волоку! Если повезёт, мехводом буду или в ремцехе, где останусь. А там не служба, а лафа!

– Вот видишь? – Я толкнул в бок студента. – Люди умеют устраиваться. Так что меняй мышление. Даже в армии можно вдов на кладбище это самое.

– Чего это я на кладбище буду? – не понял прикола и обиделся Каширский. – Сам на кладбище всех это самое!

– Мне нельзя. – Я грустно вздохнул. – У меня и с кладбищами особые отношения, да и подруги не поймут. Они и так меня кобелём считают, а если гулять начну, и вовсе кастрируют. На всякий случай.

– А у тебя их сколько? – На меня уставились все, кто сидел в коридоре.

– Двое. – Я гордо ухмыльнулся. – Умницы и красавицы. И, сразу предвосхищая вопрос, друг о друге они знают и даже дружат.

– Да гонишь, – подал голос Пестемеев, до этого тихо шептавший какие-то мантры, фактически отрешившись от окружающего мира. – Так не бывает.

– Есть многое на свете, друг Горацио, – протянул студент с толикой зависти. – Нет, я всё понимаю, сам, бывало… но две сразу?!

– Калинин! – от дальнейшего обсуждения личной жизни меня спас голос секретарши. – Пестемеев готовится!

Кабинет, где заседала комиссия, не поражал воображение. Обычный, можно даже сказать, типичный советский, с хреновой мебелью, больше годной на дрова, окнами с хреновыми тряпичными жалюзи и стандартными лампами дневного света, которые, впрочем, сейчас были выключены. Единственное, что отличалось от сотен таких же кабинетов в сотнях разных контор, – это то, как они были расставлены. Столы образовывали букву «П», где во главе сидел сам военком, а призывники останавливались в центре на отмеченном на полу месте, словно бараны на выставке, которых оглядывали со всех сторон, решая, стричь его или сразу делать шашлык.

– Калинин, Калинин… – Военком в звании полковника принялся перебирать бумажки. – А вот, Калинин! Злостный уклонист! Двенадцать повесток мы тебе отправили! Думаешь, что фамилию сменил, так мы тебя не найдём?!

– Ничего я не получал. – Я пожал плечами. – У вас ошибка какая-то. Уклоняться я не собирался, у меня бронь от предприятия.

– Ты мне сказки не рассказывай! – Полковник рявкнул и ткнул пальцем в бумаги. – У нас всё записано! Тунеядец и бездельник! Ничего, армия ещё и не из таких человека делала! Что скажете, товарищи?

– Судя по результатам медкомиссии, молодой человек полностью здоров, – первой отозвалась медик, листавшая справки, полученные в поликлинике. – Так что с нашей стороны нет причин для отсрочки.

– А где характеристика из школы? – закрутил головой милицейский капитан. – Да и от ЖЭКа я ничего не вижу, только от участкового.

– Да, да, и по нашей линии ничего нет, – поддержал его довольно молодой гражданин со значком комсомола на лацкане пиджака. – Товарищ Калинин, вы комсомолец?

– Конечно. – Я кивнул. – В паспорте членский билет.

– Позвольте! – Представитель ВЛКСМ схватил протянутые корочки. – Взносы уплачены, это несомненный плюс. А почему значок не носите?

– Так меня с постели подняли, только пару минут дали собраться. – Я пожал плечами. – И ещё раз повторяю, никаких повесток не получал.

– Да, да, мы поняли уже, – отмахнулся капитан. – Ну, что будем делать, товарищи?

– А что с ним делать? – удивился военком. – Судимости нет? Нет. Здоров. Комсомолец. Отсрочки нет. Пусть идёт служит, а необходимые характеристики из части уже запросят. Кто за, товарищи? Единогласно. Поздравляю, призывник Калинин! Вы призваны на срочную военную службу в Вооружённые Силы Советского Союза!

– Ну ура, чё. – Честно говоря, я уже устал от этого фарса, и начал сомневаться в своих выводах.

Сикорские, что матриарх, что правнук, так грубо бы не работали. Но тогда у меня не было ответа на вопрос, что происходит, а значит, нужно было звонить тем, кто мог в этом разобраться. И по-хорошему, это стоило сделать сразу, как только ко мне вломились военные с крайне мутными заявлениями. Нет же, я же решил, что самый умный. Вот теперь выгребаю.

– Свободен! – Военкома мой сарказм ни капли не тронул, и он отпустил меня барским взмахом руки. – Жанночка, давай следующего.

– Ну, хоть не стюардесса. – Я снова пожал плечами и двинул на выход, рассчитывая разжиться телефоном и набрать деда, но меня ждал облом. – А где все?

– Забрали, – пожал плечами Пестемеев и с таким же равнодушным выражением лица зашёл в дверь.

– Облом. – Я плюхнулся на стул, почесав затылок. – Слышь, студент, может, у тебя мобила есть? Мне край позвонить надо.

– Не, я её даже брать не стал, всё равно отнимут. – Похоже, Каширский уже смирился со своей участью. – А куда, говоришь, лучше в армии пристраиваться? Я в механике неплохо понимаю, но сам ничего никогда не собирал.

– Тогда пробуй на кухню пробиться. – Паниковать я пока причин не видел, но происходящее мне сильно не нравилось. – Хотя это будет сложно сделать. С другой стороны, там должны быть поварихи. Понятное дело, что вряд ли они обделены мужским вниманием, но ты у нас мастер, обаяешь кого, вот тебя на тёплое место и возьмут.

– Ну, до тебя мне далеко, – огрызнулся Владислав, но задумался. – На кухню, говоришь… О! Толян! А чего так быстро?

– Сказали, что хоть я и педераст, но служить должен, – пожал плечами Пестемеев, усаживаясь рядом. – А кто такие педерасты?

– Нелегко тебе будет. – Я в шоке уставился на эту святую простоту. – Хочешь совет? Никому больше не говори ни про пацифистов, ни про педерастов. Сто процентов не так поймут, и будут проблемы.

– Ну что, бойцы! – К нам выскочил знакомый майор Муха. – Поздравляю с призывом на службу! Так, давайте я вас на «холодильник» отвезу и избавлюсь наконец. Задолбался уже с вами возиться. Вот почему у всех призывники люди как люди, а у меня три раздолбая.

175 ₽

Начислим

+5

Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.

Участвовать в бонусной программе