Читать книгу: «Последняя Капля Дождя», страница 5

– Ну я так и подумала. А теперь уходите, пожалуйста, поздно уже, тут ведь больница, а эта палата для тяжелобольных… хотя, постойте? Это ведь Ваша работа, верно? – включив свет и разглядывая Олега, спросила женщина, догадавшись, что стоял он на коленях, прося прощения.

– Да что же вы все носы суёте, куда вас не просят, а? Вам что, делать больше нечего? – разозлился Олег, не собираясь уходить.

– Да нет, как раз у нас дел много… только вот что я Вам скажу, товарищ… капитан, кажется, насколько я смыслю в регалиях… Ответить Вам она не сможет, даже если бы очень захотела. У неё губы разбиты, видимо, от ударов, внутри, зубы нещадно рвали внутреннюю часть губ, да не то, чтобы говорить, она есть не может, пить не может, мы её капельно подпитываем и пьет она через трубочку. Думаю… вернее, я уверена, это Ваших рук дело и конечно, наказания за эти действия не последует. Как же! Вы же власть! А сейчас, Вам лучше уйти, мне жертве Ваших действий капельницу надо ставить, – сказала медсестра, сурово глядя на Олега и при этом, ставя термометр подмышку Дарьи.

Она же, так голову и не повернула, ей было больно видеть Олега. Он молча развернулся и вышел из палаты. Ему хотелось остаться одному и напиться. Дома мама, перед ней не напьёшься. Ключ от калитки дома тётки Марии лежал у него в кармане брюк и выйдя за ворота, Олег сел в машину и поехал туда. По дороге, он купил бутылку водки и оставив машину за калиткой, зашёл в дом. Сев за стол, он пил, не закусывая, наливая водку в гранёный стакан. Когда в бутылке оставалось меньше половины, он зашёл в комнату и буквально упал на диван, тут же заснув, не раздеваясь.

Только часа в три ночи, ему стало плохо. Встав с дивана, он вышел на улицу и умылся холодной водой из-под крана. Но это не помогло, жутко кружилась голова, его вывернуло так, что он, согнувшись, стоял под деревом минут двадцать.

– Ты моя женщина! Моя! Никому тебя не отдам… лучше убью, если надумаешь меня бросить… и Нинку удавлю… – бормотал сам себе Олег, уходя обратно в дом.

Нина пришла домой и сказала матери, что Иван подаёт на развод. Наталья Игоревна так и плюхнулась на стул и подняв голову, с недоумением посмотрела на дочь.

– Господи… Нина! Что ты такое говоришь? Вы ж никогда даже не ссорились, почему он подаёт на развод? В чём причина такого решения? – спросила она, сжимая края фартука в руках.

Красавицей Нина не была с детства, в школе почти ни с кем не дружила. Её недолюбливали за характер, она могла подсмотреть, подслушать и наябедничать. Это одноклассникам не нравилось, поэтому от неё держались в стороне. Комплексовала Нина с детства, она всегда хотела быть красивой, хотела иметь большую грудь, но Бог обделил её красотой и тела, и ума. С Иваном она переспала до свадьбы, парень так и не понял, был ли он у неё первым, или же… но значения этому не придал. Нина умела сделать хорошо мужчине, этим быть может и взяла добряка Ивана. Сказав ему, что забеременела от него, она вышла за него замуж. А он был слишком порядочным и женился, правда, совсем не сомневаясь, что она беременна именно от него.

– Достало всё! Если ещё узнает, что Егорка не его сын… об этом никто не должен знать, мама, поняла? Иначе, я совсем одна останусь, с ребёнком на руках. А Иван обещал помогать, – ответила Нина, сев напротив матери.

Наталья, конечно, любила свою дочь, она ведь мать, но всегда знала, что она завистливая, эгоистка, всегда говорила, что ей очень повезло с Иваном.

– Будь Иван похожим на тебя, он бы и сам об этом узнал. Ты никогда больше не встретишь такого, как Иван. Он ведь сама доброта! Ну чего тебе не хватало? Жила бы с ним, а он ведь любил тебя, правда не знаю, за что… – с грустью произнесла Наталья Игоревна, поднимаясь со стула и направляясь на кухню.

Она знала скверный характер дочери, Нина всегда была лентяйкой, так и не научилась готовить, стирала и убиралась очень редко, да и делала это так себе, хоть следом переделывай, что часто и делала её мать.

– Уверена, в этом виновата ты сама, прав Иван, что подал на развод, может ещё будет счастлив… – обернувшись, сказала Наталья Игоревна.

Женщина сознавала, что с теплом относится к зятю, да и он с уважением относился и к ней, и к тестю. Наталья Игоревна часто ловила себя на мысли, что любит Ивана, словно сына, о котором она всегда мечтала, но Бог не дал. С сожалением покачав головой, она ушла на кухню, Нина зашла следом за ней.

– Мне бы позавтракать и на работу бежать. Поищу другую работу, не хочу каждый день с ним встречаться, – открывая холодильник, сказала Нина.

– Ты причину не назвала, почему он решил развестись, ведь сын у вас? – спросила Наталья Игоревна, взглянув на дочь.

– Мама, не смеши меня! Сын у него… хорошо, я сохранялась, иначе осталась бы одна с двумя детьми. Его мать предлагает оставить Егорку им, она и правда хорошо за ним смотрит. А что, ты работаешь и я тоже, папы никогда дома не бывает. Ему у них будет лучше, – не смея сказать, что изменяла мужу, сказала Нина.

– Он твой сын, подумай, что ты творишь! Он мой внук! Надо, я и с работы уйду! – воскликнула Наталья Игоревна.

– Мам, я его не на улице бросаю, я и думаю о сыне, он любит Ивана, а он и близко не догадывается, что это не его сын, придурок… – усмехнувшись, ответила Нина, за разговором сев за стол, налив себе кофе и сделав бутерброд.

– Какая же ты дрянь, Нина! Да ты в подмётки Ивану не годишься! А знаешь, я скажу ему про Егорку, парень должен знать правду, – развязывая фартук, ответила Наталья Игоревна.

– Нет! Ты не сделаешь этого, мама! Иначе, я заберу Егорку и уйду из твоего дома! Не смей, слышишь! – испуганно воскликнула Нина, едва не поперхнувшись горячим кофе.

– Иван не мог просто так подать на развод, только веская, из ряда вон причина, могла заставить его пойти на это. Это ведь твоя вина, да? – подойдя к дочери и глядя на неё в упор, спросила Наталья Игоревна.

– Ну да! Конечно, Иван же святой, а я во всём виноватая. Изменяла я ему и его мать… гадина, она узнала об этом от Олега и всё рассказала сыну, – ответила Нина, перестав есть.

– Ох и стерва же ты, Нинка! Тебе бы радоваться, что за такого парня замуж вышла, пусть даже обманным путем, а ты своими руками всё разрушила. Живи, как знаешь, ты уже взрослая, я сегодня поговорю с отцом, пусть знает, какая у него распрекрасная дочь. И не сомневайся, Ивану я тоже всё расскажу. Жаль парня, но уверена, он вырастил Егорку и не бросит его. А ты и мизинца его не стоишь, дрянь, – вытирая руки, бросив на стол фартук, сказала Наталья Игоревна, с сожалением глядя на дочь.

Нина проводила её взглядом, вздохнула и продолжила завтракать. Она была уверена, замужество не для неё и ничего хорошего в нём нет. Теперь она свободна и будет жить только для себя. Странно, но в тот момент, она о сыне даже не думала.

– И что я хорошего видела в его доме? Вечно недовольная свекровь, никакой свёкор и муж… объелся груш, да ну их, – думала она, равнодушно глядя в окно.

Наталья Игоревна, не выдержав, заплакала.

– Почему она выросла такой эгоисткой? Что мы с отцом делали не так? Ведь и жили-то ради неё, всё делали, чтобы у неё всё было, что же не так? – выйдя во двор, пробормотала женщина.

Потом вдруг вернулась в дом, зашла в свою комнату, переоделась, взяла со стула сумочку и вновь вышла во двор, едва бросив взгляд на дочь, в открытую дверь кухни. Наталья Игоревна решила поехать на работу к Ивану, может сможет она его уговорить не подавать на развод, может сохранит ещё брак дочери. Бедная женщина не понимала, что разбитую чашу не склеить и несмотря на свою порядочность и доброту, Иван не сможет простить Нине измену, просто не сможет лечь с ней в одну постель. Но Наталья Игоревна приехала на базу, в надежде, что Иван ещё никуда не выехал. Увидев его грузовик, она пошла быстрее через огромный двор. Иван тоже увидел её, он возвращался с накладной, готовый выехать по вызову с товаром.

– Наталья Игоревна, здравствуйте, что-то случилось? Почему Вы здесь? – спросил Иван, подходя к тёще.

– Здравствуй, Иван… как Егорушка? Здоров? Серафима Андреевна, Григорий Иванович, у них всё хорошо? – спросила Наталья Игоревна, не смея смотреть зятю в глаза.

– Да, всё хорошо, спасибо. Надеюсь, у Вас тоже всё хорошо? – для приличия спросил Иван.

– Да что же хорошего-то? Нина говорит, ты на развод подать хочешь? А как же Егорушка? Иван, может подумаешь ещё раз? Ведь ребёнок ни при чём, – наконец взглянув в глаза Ивану, спросила Наталья Игоревна.

– Давайте присядем, Наталья Игоревна, вот сюда, – сказал Иван, взяв женщину под руку и уводя в сторону беседки, где были посажены кусты и цветы.

Они сели на скамью и немного помолчав, Иван посмотрел на тёщу.

– Это не моя вина, Наталья Игоревна. Но даже ради сына, я не смогу простить измену. Простите… что вынужден говорить Вам это… но я не смогу лечь с ней в одну постель, зная, что она сделала. А Егорка… я не оставлю его, если Вы не против, пусть у нас живёт, Вы же знаете, как мои его любят и мама за ним хорошо смотрит. Вы на работе, Нина дома почти не бывает… что скажете? – с надеждой спросил Иван.

Наталья Игоревна с сожалением посмотрела на него и покачала головой. Она сомневалась, когда шла к Ивану, говорить ли ему о том, что Егорка не его сын. Ей было не по себе, но и скрывать это, женщина тоже не могла, иначе, она сама себя потом не простит. Ведь тайное, однажды станет явным, может статься, сама Нина в порыве чувств может высказать ему это, а он потом будет на неё в обиде, почему она скрыла это от него.

– Думала я, Иван, что семья у вас крепкая, вроде и жили неплохо… поэтому и молчала… но одно обстоятельство не даёт мне покоя и я должна тебе о нём сказать, – опустив голову, сказала Наталья Игоревна.

Иван, который нетерпеливо поглядывал на часы, с недоумением взглянул на тёщу.

– О чём это Вы? Не понимаю Вас… – ответил он, напрягаясь.

– Ты только пойми меня правильно, Иван… Нина – дочь моя, единственный мой ребёнок, плохая она, или хорошая, но она моя дочь. Егор не твой сын, – произнесла Наталья Игоревна, тяжело вздыхая и подняв голову, посмотрела на реакцию зятя.

Иван застыл, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо ответить. Он медленно поднялся и побрёл к своей машине, Наталья Игоревна заплакала, встала со скамьи, но не посмела его остановить. Ей было очень стыдно, словно это не дочь её, а она изменяла и обманывала. Иван сел в кабину грузовика и медленно выехал за ворота, даже и не взглянув в сторону, где так и осталась стоять Наталья Игоревна.

Прошло минут десять, как она, словно очнувшись от глубокого сна, побрела к воротам. Она не знала, что будет дальше, но домой женщина не поехала, ей нужно было поговорить с Симой и если понадобится, забрать внука. Наталья Игоревна была умной и рассудительной женщиной, но перед произошедшим, была бессильна. Она понимала, что и Иван, и его родители вырастили Егора, как своего сына и внука и расстаться с ним им будет нелегко. Но она должна была сказать правду, поэтому и поехала к свахе домой, чтобы и ей сказать правду, а там, будь что будет, им решать, останется Егорка с ними или уедет с ней.

– Что же теперь будет? Господи, помоги! – с отчаянием прошептала Наталья Игоревна, подходя к остановке автобуса.

Егорка и Кира, позавтракав, увлечённо играли в лишь им ведомую игру, Сима готовила обед, когда в открытую калитку вошла Наталья Игоревна. Сима посмотрела на её лицо и поняла, с чем она пришла, но совсем не предполагала, что услышит от свахи такую правду.

Поев, Нина поехала на базу, не увидев машину Ивана, она облегчённо выдохнула и прошла к конторе. Женщина твёрдо решила написать заявление по собственному желанию и оставаться в городе, Нина была не намерена, она решила уехать в Москву.

– Там и возможностей больше, может и судьбу свою там найду, чего проживать тут свою жизнь? – решила она ещё дома, сидя за столом.

Когда, написав заявление, она зашла к начальнику, он был очень удивлён и когда спросил Нину, почему она решила уволиться, сказала, что нашла более высокооплачиваемую работу.

Начальник подписал заявление, от работы Нины он был не в восторге, да и от неё тоже.

– Конечно, высокооплачиваемую работу она нашла, да кому ты нужна? – проводив женщину взглядом, пробормотал мужчина.

А когда она вышла за ворота, к ней подъехал Олег.

– Садись в машину, поговорить надо, – сказал он, открыв для неё дверцу.

Видя его сердитое лицо, Нина испугалась и хотела отказаться.

– Я сказал, садись, иначе, хуже будет, – повторил он, более сердито.

– Не убьёт же он меня, в самом деле, – подумала Нина и села в машину.

Олег на скорости выехал на дорогу и поехал к выезду из города.

– Здравствуй, Сима, я поговорить пришла, – войдя в дом, сказала Наталья Игоревна.

– Здравствуй, Наталья, проходи, садись. Как сват поживает? – спросила Сима, вытирая руки и приглашая гостью сесть за стол.

– Хорошо поживает, слава Богу… а о невестке своей спросить не хочешь? – присев, спросила Наталья Игоревна.

– А чего я о ней не знаю, чтобы спрашивать? Может лучше тебя и знаю. Ты знаешь, я никогда о ней плохого слова не говорила, терпела, ради сына и внука, но она ушла и надеюсь, больше не вернётся, – присев напротив сватьи, ответила Сима.

– А это что за девочка? – взглянув на Киру, которая забежала на кухню и попросила пить, спросила Наталья Игоревна.

– В доме покойной Марии, с матерью на квартире живёт, – ответила Сима, давая ребёнку тёплого молока.

Девочка, допив молоко, убежала обратно в комнату.

– Да? Мария умерла? Жаль… молодая вроде была… – растерянно произнесла Наталья Игоревна.

– А у неё сын, вроде твоей Нинки. Сначала муж доводил, ну а Дмитрий доконал-таки мать. Может есть хочешь или чаю тебе? – спросила Сима, терпеливо выжидая, с чем же пришла сватья.

– Не нужно, Сима… я свою дочь знаю, но она моя дочь, единственное моё дитя, мать моего внука, – с обидой в голосе ответила Наталья Игоревна.

– Ну я могу ещё добавить, если ты не в курсе, мать девочки, которую ты видела, она сейчас в больнице лежит, в тяжёлом состоянии. А знаешь почему молодая, красивая женщина в больнице оказалась? – спросила Сима, которую прорвало.

– Нет… откуда? Не хочешь же ты сказать, что и в этом виновата моя дочь? – напряглась Наталья Игоревна.

– А вот и хочу! Олег повадился к Дарье, ну, к матери девочки, вроде как любовь у них. Ну ладно, дело молодое, шут с ними. Нинка твоя, полюбовница Олега, навела навет на бедную женщину, что, мол, к ней мужики ходят, как только Олег от неё уходит, так этот ирод так избил и испинал бедную женщину, что она едва дух не испустила, – выговорилась Сима, нервно теребя салфетку на столе.

– С чего ты решила, что это моя дочь её оговорила? Может он сам догадался, – всё же ответила Наталья Игоревна.

– Ну, Нинка сама призналась в этом, да и Олег сказал, почему так жестоко избил женщину, которую любит. В общем, Иван на развод подаёт, но не переживайте, сыну помогать будет, не сомневайся. А знаешь, я рада, что мой сын, наконец, прозрел. Чего Нинке не жилось? Чего не хватало? Ладно, это на её совести, теперь пусть живёт, как хочет, а сыну рога наставлять, я не позволю! – стукнув ладонью по столу, воскликнула Сима.

– Но она моя дочь… а Егорка где? Скучала по нему, нет… подожди, Сима, не зови покуда внука… мне сказать тебе надо… иначе, не будет мне покоя. Ивану я уже сказала… в общем, Егорка не его сын, а значит и не твой внук, – не поднимая головы, сказала Наталья Игоревна.

Сима, которая поднялась было, чтобы пойти за внуком, плюхнулась обратно на стул.

– Ты уверена в этом? Мы же… Господи… ладно Нинка, но ты то? – растерянно произнесла Сима.

– Прости меня, не могла я тебе сказать… ведь о дочери думала, но если они все равно разводятся… чего уж теперь? А мне перед Господом ответ держать, – ответила Наталья Игоревна.

– Значит, ты сейчас очистила свою совесть? А о нас ты не подумала? Мы ж его вырастили, как родного! Что же вы за люди такие? – с отчаянием воскликнула Сима.

– Я пойду, пожалуй… знаю, не простите меня, но иначе я поступить не могла. Егорку могу забрать сейчас, правда, мне на работу идти, не с кем его оставить… – поднимаясь из-за стола, с подавленным видом сказала Наталья Игоревна.

– Пусть Иван решает, а мне Егорка внук и я от него не откажусь. Забрать, ваше право, надеюсь, видеться нам с нашим внуком вы всё же позволите? – сказала Сима.

– Конечно! Как ты могла… – воскликнула было Наталья Игоревна, но Сима так на неё посмотрела, что её слова повисли в воздухе.

– Как я могла? Я? Ты уходи сейчас, Наталья, пусть Егорка остаётся, играются они, вечером придёт Иван… в общем, я не могу решать за него, ведь он считал его своим сыном… что ж вы за люди такие… – поднимаясь со стула и подходя к плите, произнесла Сима, отворачиваясь от сватьи.

– Я пойду… прости за всё, Сима, – ответила та, выходя из кухни.

Сима тут же обернулась и заплакала, глядя в окно и провожая взглядом Наталью Игоревну, которая шла через двор к калитке, опустив голову, враз постарев и осунувшись. Сима вытерла слёзы и вышла к детям, которым всё было всё равно.

Глава 9

Иван ехал, глядя на дорогу, а в душе у него всё бушевало. Он понять не мог, как так цинично могут поступать люди. Ребёнок, которого он считал своим сыном и мечтал о дочке, даже не зная, что Нина предохранялась, чтобы никогда не забеременеть, обещая непременно родить ему дочку, оказался не его сыном, а женщина, которую он всё же по-своему любил, обманывала его и гуляла на стороне. Иван не мог понять, как же так можно. Сдав товар, он вернулся на базу и отпросившись у начальника, уехал домой. Начальник очень уважал Ивана, порядочного, честного, доброго парня, не понимая, что может связывать его и эту женщину, которую он открыто недолюбливал и которой он с удовольствием подписал её заявление об уходе.

– Иван? А ты чего такой? Заболел, что ли? – увидев сына с грустным, растерянным лицом, спросила Сима.

– Тёща ко мне на работу приходила… – ответил Иван, наливая в стакан воды и залпом выпив её.

– Я знаю, сынок, она и сюда приходила. Сядь, я отца позову, поговорить нужно, ведь вопрос, более чем серьёзный. Ребёнок-то не виноват, что мать его стервой оказалась. Посиди, я отца позову, – сказала Сима, выходя из кухни.

– Куда мы едем? Олег, я от Ивана ушла, теперь мы с тобой… – сказала Нина, положив руку на ногу Олега.

– Заткнись, сука! И руку убери! – прикрикнул Олег, глядя на дорогу.

– Ну зачем ты так со мной? Ведь я люблю тебя, а оговорила Дарью… ну да, виновата я, но это из-за ревности, пойми, – всё же убрав руку, ответила Нина.

Олег выехав за город, поехал в сторону Южного промузла. Вдали показался небольшой лесок с обрывом над речкой, в ту сторону Олег и поехал. Что он собирался делать, он и сам не знал, но увидев Дарью в таком состоянии, он был раздосадован и зол, но не на себя, что так поступил с Дарьей, а всю вину он возложил на Нину, считая, что если бы она не оговорила Дарью, ничего бы этого не случилось. Олег бы преспокойно и дальше навещал её и любил бы ночами. А то, что он полюбил, Олег не сомневался. С ним никогда такого не было, хотя женщин он менял почти каждую неделю, не мог дольше быть с ними. Но те женщины и были на время, а Дарья зацепила парня, да так, что он готов был на ней жениться.

Подъехав к деревьям, Олег остановил машину и взглянул на Нину. У неё было испуганное лицо, такие лица Олег часто видел на допросах, иногда заходил и на пытки осуждённых, хотя все об этом молчали.

– Выходи, – бросил он, выходя и сам из машины.

Нина оставила сумочку на сидении и вышла, не зная, чего от него ожидать.

– Зачем ты меня сюда привёз? Олег, послушай меня, мне правда жаль, что я так поступила… я не хотела, чтобы всё так вышло, прости… – сказала Нина, с опаской глядя на Олега.

А он вдруг, подойдя к ней, схватил её за горло и прижал к дверце машины. Ей стало тяжело дышать. Схватив его руку, женщина пыталась оторвать её от своего горла.

– Тебе, значит, жаль, да? Видела бы ты её, в каком она состоянии и всё из-за тебя, стерва! – закричал Олег, сильнее сжимая пальцы на шее Нины.

Но потом вдруг, расслабив их, он пристально посмотрел на неё и резко прижался губами к её губам. Нина и вовсе растерялась, но тут же обняла его за плечи, Олега охватило возбуждение и сильное желание. Схватив молодую женщину, он повалил её на траву и стал неистово сжимать в объятиях, кусая её губы. Он буквально срывал с неё одежду, расстегнув молнию на джинсах, Нина, тяжело дыша, расстёгивала пуговицы на его форменной рубашке. Они, словно два разъярённых зверя, издавая немыслимые звуки, кувыркались на земле, неистово занимаясь любовью. Наконец, расслабившись и закрыв глаза, они долго лежали, успокаиваясь.

– Ох и стерва же ты, Нинка, знаешь, как угодить мужику, неужели Ванька научил? – усмехнувшись, спросил Олег.

Нина приподнялась и провела рукой по его телу, нежно касаясь его плоти. Олег убрал её руку и поднялся. Не глядя на неё, он стал одеваться, их скрывали деревья, поэтому они без стыда, молча оделись.

– И что теперь, милый? Ведь я теперь свободна, как птица, я хочу быть с тобой, ты такой неистовый, такой темпераментный и страстный, – положив руку на плечо парня, сказала Нина.

– Тебе бы фигуру красивую, титьки побольше, цены бы тебе не было, Нинка, а так… смотреть не на что. И что в тебе Ванька нашёл, ни лица, ни фигуры. Но доставлять удовольствие, ты можешь, видимо, Ваньку этим и взяла, а? – отходя от неё, сказал Олег.

– Ну зачем ты так? Ты ведь тоже не смог, ну это… отказаться, а Ванька тряпка, не чета тебе, – ответила Нина, опять подходя к Олегу и обнимая его.

– Я ведь привёз тебя сюда, чтобы убить, – с изменившимся лицом, вдруг произнёс Олег.

Нина замерла, глядя на каменное лицо Олега и не на шутку испугавшись, попятилась назад. Но Олег тут же схватил её за волосы и с размаху ударил кулаком в лицо женщины. Нина вскрикнула и схватилась за глаз.

– Убить не убью, но и ты почувствуешь ту же боль, что и Дарья! Может тогда поймёшь, что нельзя гадить! А? – кричал Олег, нанося Нине удары кулаками и когда она упала на землю, он стал остервенело пинать её, куда попало. Нина сначала кричала и молила не делать этого, потом затихла и от очередного удара, лишь стонала и в конце начала хрипеть. Нину невозможно было узнать, лицо было в крови, ведь Олег со всей силой пинал и по лицу, тело в кровоподтёках и ссадинах.

Олег остановился, когда Нина затихла. Устав и тяжело дыша, он посмотрел на то, что сотворил, а потом, вдруг, одним пинком сбросил женщину с обрыва в реку. Не оборачиваясь, он подошёл к машине, сел в неё и быстро уехал, не подумав, жива ли Нина или он всё же убил её. Увидев на сидении её сумочку, он просто выбросил её в окно.

А она была без сознания, когда Олег ботинком ударил её по голове и когда упала с обрыва в реку, она ничего не почувствовала. Только до реки она не долетела, оставшись лежать на берегу.

– Что у вас произошло? А ты чего не на работе, сынок? – спросил Григорий, войдя на кухню и увидев за столом Ивана.

– Ты сядь, Гриша, сядь, разговор есть и очень серьёзный, – сказала Сима мужу и сама сев на стул.

– Да что случилось-то? Нина ушла, я знаю, а что ещё-то? – присев за стол, спросил Григорий.

– Недавно Наталья приходила, мать Нины, она такое сказала… что и не знаю, что делать, – ответила Сима, видя, что сын угрюмо молчит.

– Толком скажи, чего резину тянешь? – разозлился Григорий.

– Да я за тебя боюсь, за твое сердце, Гришенька, ты только не волнуйся, ладно? – ответила Сима.

– Тёща сказала, что Егорка не мой сын, не от меня он, – ответил за мать Иван.

Наступила гнетущая тишина, Григорий оторопело смотрел на сына, потом улыбнулся, но вместо улыбки получилась гримаса.

– Что значит, не от тебя… от дяди Стёпы, что ли? Вы это серьёзно? Но… – Григорий взглянул на Симу, надеясь, что она опровергнет слова сына, но Сима молчала, опустив голову.

– Вот ведь стерва! И что теперь? Мы ж его любим, он внук наш… что же теперь? – узнав правду, растерявшись, не унимался Григорий.

Он не мог допустить, что Егорку у них заберут, ведь они его так любят.

– Нина ушла, тебе решать, сынок, ты вырастил Егорку, словно своего родного сына, он к тебе и относится, как к отцу, что скажешь? Решение за тобой, мы примем его, каким бы оно ни было, – сказала Сима.

– Мам, ну какое решение? Егорка мой сын, мой! И мне наплевать, что там говорит тёща или Нина, я всё сказал! – хлопнув ладонью по столу, громко заявил Иван.

– Ну вот и ладно, и правильно. Отец не тот, что бросил семя, а тот, кто вырастил. Егорка, ты чего? – спросила Сима сквозь слёзы, увидев ребёнка в дверях кухни.

За его спиной стояла Кира и с любопытством ребёнка, смотрела на них, приподнявшись на цыпочки и держа Егорку за плечи. Иван тут же обернулся, испугавшись, что дети могли услышать их разговор.

Нина пролежала без сознания до позднего вечера, очнувшись, она застонала от боли. Тела своего женщина не чувствовала, лишь сильную боль и ей было непонятно, что и где болит. Нина попробовала приподняться, в темноте, правда, ничего не видела, лишь ощущая липкую грязь на руках и холодную слякоть на теле. Но женщина понимала, если она сейчас не постарается и не встанет, она просто не доживёт до утра. Встать не получилось, Нина ползком добралась до края обрыва, попыталась залезть наверх, но ей это никак не удавалось. Ей хотелось пить и она поползла обратно, к берегу реки. Опустив голову, она стала жадно пить и ей было всё равно, чистая вода в реке или же нет. Потом, перевернувшись на спину, Нина закрыла глаза и заплакала от бессилия.

– Прости меня, Дарья, если бы я знала, что он так с нами… я бы ни за что… будь ты проклят, изверг… теперь бойся меня. Если я выживу, тебе не жить… не жить… не жить… – с трудом прошептала Нина, говорить она не могла, губы изнутри были в крови, вкус которой она чувствовала, но даже сплюнуть, у неё не хватило сил, поэтому она просто глотала кровь вместе с водой.

Сколько она пролежала, Нина не знала, кажется, опять потеряв сознание. Сколько сейчас времени, она тоже не знала, никогда не любила носить часы, шутливо говоря, что влюблённые часов не наблюдает. Она пожалела, что у неё нет часов, небо было чёрным, только изредка показывалась звёздочка, видимо, когда тучи немного рассеивались.

Нина, сделав усилие, перевернулась на живот, она была вся в грязи, что ещё больше мешало её движениям. Она поползла в сторону оврага, хотя в темноте едва различала силуэты деревьев, склон обрыва и за ним текла река, от которой она отползла подальше. Ей хотелось встать на ноги, но даже на колени встать не получилось, никогда отчаяние так сильно не охватывало её, она плакала, стонала и ползла, думая, неужели Бог забыл о ней.

– Это мне наказание за всё, но почему так жестоко? Простите меня все, прости меня, Господи… если я вдруг умру… нет, я не могу умереть… я должна отомстить тебе, Олег, а потом, будь что будет. Ты меня не убил, я не буду столь доброй, я убью тебя… помоги мне, Господи… клянусь, если я выживу, то зайду в церковь и помолюсь, – шептала Нина.

Хватаясь за кусты, она сначала встала на колени, долго стояла, собираясь с силами, затем ей удалось встать на ноги, она обняла деревце и прислонившись к нему, заплакала. Слёзы грязными каплями стекали по её щекам, от обиды и боли, внутри боролись чувства мести, страха и унижения.

Может так и бывает, что эти чувства заставляют людей выжить, но Нине с трудом все же удалось выкарабкаться с низины и наконец, она упала на землю. Нижняя часть тела повисла над обрывом, сделав последнее усилие, хватаясь за траву, она вылезла с обрыва и отползла подальше, чтобы не свалиться назад.

Приподнявшись, ей удалось сесть, лицо словно горело от ушибов и запёкшейся крови, в полости рта, кровь остановилась, но языком она ощущала, что щёки внутри разодраны. Нина горько усмехнулась, вспомнив Олега, ведь он и в постели любил делать больно, при этом, получая истинное удовольствие.

– Скотина недорезанная, палач, садист, тварь, недочеловек… ещё меня обвиняет, я убью тебя… отомщу и за Дарью, и за себя. За неё ты меня жестоко наказал, нужно было убить меня, теперь я это сделаю… я… – шептала Нина, поднимаясь на ноги.