Читать книгу: «Золотое Яйцо и код в параллельную реальность», страница 5

СЕКРЕТ ИВАНА И МОНИКИ

А Иван с Моникой, как будто не было долгих четырёх лет разлуки, шли и болтали, сидели и болтали, ели попкорн в холле отеля и опять болтали без умолку.

Отец Мики – Агафон Иоландис– грек по национальности, чьё имя в переводе с греческого означало «благо, добро». А её мама – русская, родилась в Подмосковье. Познакомились родители Мики в Крыму, где обворожительная девушка с копной медно-каштановых волос, носившая прекрасное имя Катюша, проводила отпуск, а молодой симпатичный кириос, то есть мужчина, приехал погостить к дальним родственникам – этническим грекам.

После отдыха молодые люди вместе отправились в столицу России, отпраздновали там свадьбу и уехали на родину Иоландиса – в Грецию, там свадебная церемония продолжилась.

Так лаконично Агафон отрапортовал любопытствующей дочери, отвечая на вопрос, как родители познакомились. Впрочем, капитан и владелец яхты привык выражать свои мысли лаконично – кратко, но ясно. А если что-то знала Мика – знал и Иван, или наоборот.

Отцы Ивана и Мики дружили очень давно. Мужская дружба распространилась на их жён, а потом – на детей, Ивана, Монику и Мартина, младшего брата Моники. В общем, удачно сложилось!

Агафон Иоландис в кругу семьи называл свою обожаемую дочь ласковым русским словом – «доча», которое он услышал от своей супруги. Греку нравилось, как оно звучит, и считал, что так он подчёркивает свою необъятную любовь к дочери.

Четыре года назад мама Мики «твёрдо и бесповоротно» решила вернуться на некоторое время в Москву для получения высшего образования у себя на Родине. Отец Мики зарабатывал тем, что показывал красоты Эгейского моря туристам, катая их на своей яхте, или отправлялся с небольшими группами учёных-океанологов в морские экспедиции. Он был постоянно в море. Поэтому на семейном совете было решено, что Мика и Мартин всё это время будут жить у дедушки в подмосковной Балашихе.

И вот наконец четыре года учёбы заканчивались. Совсем скоро мама Ники должна сдать выпускные экзамены, защитить дипломную работу, и сразу домой – в Грецию.

А вот Ника вместе с дедушкой и братом Мартином не захотели дожидаться окончания маминой учёбы, а решили провести «время с пользой». Эта дружная троица, возглавляемая дедушкой, неожиданно взяла билеты на самолёт на ближайший ночной рейс и сегодня прилетела.

За четыре года много чего накопилось, о чём можно было бы ещё рассказать своему другу. Но тут Ника вспомнила о ночном происшествии в самолёте.

– Ты в чудеса веришь? ‒ вдруг спросила Ника.

– Раньше – не верил. Но теперь думаю, чудеса всё-таки случаются. А что?

– Ночью в самолёте я такое видела! В это сложно поверить. Сначала огромный золотой орёл свалился прямо на крыло самолёта. Весь такой замученный, как будто за ним гнался кто-то. Я не могла ошибиться – мой иллюминатор как раз напротив был.

– Настоящий Золотой Орёл? ‒ задал уточняющий вопрос Иван.

– Настоящий или нет, не знаю, но он точно был живой. Мне показалось, что он читал мои мысли. Но это ещё не всё. Когда гигантская птица спрыгнула, на то же самое место из темноты вывалился огромный тарантул жуткого вида. Весь в красных волдырях. Брр! Но и он вскоре свалился с крыла. Только перед этим плюнул в мою сторону чем-то зелёным. Мне так противно было! Ну и страшно, конечно.

Иван внимательно слушал доверительный рассказ об уставшей взъерошенной птице, напоминающей орла, рухнувшей на крыло авиалайнера, о противном осознанном плевке огромного тарантула омерзительного вида в сторону Моники.

Подросток сопоставил все сведения и понял, что его подруга не только летела с ним в одном самолёте, но волею случая оказалась вовлечена в ту же небывалую историю, что и он.

– Это неспроста. Отец говорит, случайность – частный случай закономерности, – вспомнил реплику отцаИван, когда он получил низкий балл за контрольную работу по физике.

Ника по взгляду Ивана видела, что он ей верит.

– Вот что значит дружба, – обрадовалась девушка.

Иван даже не сомневался, что теперь Ника тоже будет в их команде, и был очень рад этому.

– Завтра утром позвоню тебе. Хочу представить тебе кое кого. Правда, я сам с ним познакомился буквально только что. Думаю, ты удивишься, когда увидишь. Но только это секрет, – уточнил Иван.

– Если что, я ‒ «могила!»

«ПАРУСНИК МААКА» И ЧЁРНАЯ ЖЕМЧУЖИНА

Вечером в холле отеля прошла небольшая по времени, но ёмкая по содержанию лекция профессора-океанолога и биогидрохимика Константина Тонина с презентацией его коллекции морских обитателей.

Настоящим украшением этой и без того удивительной коллекции была большая двустворчатая чёрно-перламутровая морская раковина с радужными переливами. Внутренний слой необыкновенно крупного моллюска тоже был чёрно-перламутровый. В раскрытом виде раковина напоминала по форме дневную бабочку «Парусник Маака».

Но особый восторг у всех вызвал натуральный жемчуг внутри этого моллюска. Жемчужина была угольно-серого цвета, можно даже сказать почти чёрного. Она была потрясающего диаметра – примерно сорок миллиметров, почти с мячик в игру пинг-понг.

В добавок, драгоценность переливалась золотисто-зелёным оттенком с баклажановым отсветом. Бусина была почти идеальной сферической формы. Одним словом – настоящее сокровище.

Крупная тёмная горошина насыщенного антрацитового цвета с лёгким напылением серого и синего оттенков буквально преобразилась, можно сказать «ожила» и засияла, когда бусину стали подсвечивать солнечные лучи.

Отдыхающие восторженно рассматривали «любимицу» профессора.

– Такое встречается в природе «один раз в сто лет», а может и того реже, ‒ пояснил со знанием дела профессор-океанолог, хотя его личный возраст был намного меньше, чем столетний интервал. – И это диво-дивное в моей коллекции! ‒ добавил учёный не без гордости.

Профессор Тонин очень дорожил этой драгоценностью прежде всего с научной точки зрения. Но и с точки зрения любого ценителя прекрасного – это настоящее сокровище.

– Умопомрачительная! Настоящая «слеза русалки». Подарок от сестры знаменитой русалки Ариэль. Всегда ношу её у своего сердца, ‒ уточнил хозяин невероятно крупной жемчужины.

Профессор добродушно посмотрел на хихикающих в этот момент двух молоденьких девушек, догадывающихся, что это всего лишь безобидная шутка лектора.

– Правда, правда, – добавил профессор, загадочно улыбаясь.

Девушки рассмеялись ещё больше и с удовольствием сделали селфи на память на фоне раскрытых створок «Парусника Маака» с уникальной чёрной жемчужиной в центре.

Цена, которую отцу Ивана не раз предлагали за чёрную «слезу русалки», тоже была умопомрачительной. Но все разговоры о продаже своей «любимицы» океанолог пресекал сразу и бесповоротно.

В зарубежные «гастроли» профессор-океанолог возил выбранные экспонаты из своей коллекции в специальном боксе, запирающемся на кодовый замок.

И только свою «умопомрачительную» морскую бусину отец Ивана всегда носил как кулон в небольшом бежевом мешочке из льняной холщовой ткани на длинном шнурке. В чемодане всегда было несколько оттенков таких мешочков, которые он подбирал под цвет рубашки, не желая в поездках расставаться со своим талисманом ни на минуту.

Вот таким «чудаковатым» весельчаком был этот профессор Тонин.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Рисунок 9. Мифический Радужный Мост.

Проводив вечером Нику до дома, Иван вернулся в номер отеля, прошёл на открытую террасу, уселся на широкий диван и стал любоваться волшебной Раковиной Грёз, которая для непосвящённого выглядела как обычный сувенир. После этого уставший за день паренёк улёгся на диван и, немного повертевшись, заснул.

И тут же Ивану стал сниться Биврёст ‒ легендарный мерцающий трёхцветьем пространственно-временной Радужный Мост в Асгарде. Не случайно первым в испускаемом цветовом спектре был цвет пламени – ярко алый с рыжеватым оттенком. За счёт него создавалось впечатление, что мост целиком объят огнём.

Помимо разнообразных пространственно-временных функций, мост был своеобразной линией обороны. Безопасность Радужного Моста имела колоссальное значение. Эффект иллюзии множества горящих костров, якобы находящихся на мосту, позволял сдерживать ледяных гигантов-йотунов. Кажущееся полыхание огней на мосту было психологическим барьером, через который воинственные йотуны не могли переступить, боясь расплавиться и погибнуть от жарких языков пламени.

Мост возвели величайшие и самые искусные мастера своего дела. Он был чрезвычайно прочным, а главное, надёжно сдерживал навязчивое желание жителей Йотунхейма напасть на другие миры.

Но для большей безопасности Радужного Моста и Ясеня Иггдрасиль Вселенский Совет принял решение поставить здесь бессменного стража и защитника.

Выбор пал на Хеймдалля ‒ «светлейшего из асов», как его рекомендовали членам Вселенского Совета. Этот могучий и бесстрашный ас, ещё один достойный сын Одина, брат Бальдра иТора, отличался не только впечатляющей силой, острым зрением и чутким слухом. Отец наделил его также даром предвидения и способностью видеть угрозы, исходящие из любых миров, из любого направления, видеть прошлое, настоящее и будущее сколь угодно далеко.

И вот Хеймдалль, зная, что из гнезда Ясеня Иггдрасильпохищено Золотое Яйцо, без устали в очередной раз пытался узреть хотя бы малейший намёк на преступника. Он тщательно смотрел во все стороны и так далеко, как мог только он. Но злоумышленник как будто испарился.

От огорчения Хеймдалль поник головой и опустил свой взор. И тут, совершенно неожиданно, ему открылась ужасающая правда. Там, где он даже подумать не мог, настолько это было невероятно, потому и не смотрел себе под ноги, внизу чётко под Радужным Мостом проложила себе дорогу витиеватая речушка, по которой нагло и уверенно плыл из Асгарда в сторону Йотунхейма Морской Змей, вернее Лафей, собственной персоной.

Увиденное зорким оком Хеймдалль тут же отправил в Чашу Видений, расположенную в Зале Магических Тайн.

Слои корпуса волшебной полусферы стали усиливать скорость своего непрерывного разнонаправленного вращения. Количество фонтанирующих в центре чаши многоцветных огоньков безостановочно увеличивалось, и они стали выстраивать в пространстве над чашей фигуру в виде большой сферы. В центре сферы появились тонкие линии, из которых стало чётко вырисовываться полученное от Хеймдалля изображение.

Члены Вселенского Советаполукругом обступили Чашу Видений. А сверху над сферой всплыли и спокойно взирали на происходящее большие миндалевидные глаза Рода.

Пара воронов-братьев ‒ Хугин и Мунин ‒ влетели в «совещательную» залу и бесцеремонно уселись на массивную спинку Кресла Пророчеств, изготовленного из единого пласта горного хрусталя. Для большей важности птицы распушили свои иссиня-чёрные перья на «бороде» и на хвосте.

Сегодня Хугин и Мунин сидели на удивление тихо и смирно. Лишь иногда вóроны подправляли своими массивными клювами торжественные орденские ленты синего цвета, обвязанные вокруг их тела сверху вниз наискосок, как бы через плечо. Эти подвязки ‒ особый знак отличия. Они иллюстрировали, что благородные птицы принадлежат Одину и помогают только ему.

Чаша Видений показала последние события: как правитель Йотунхейма Лафей крадёт Золотое Яйцо, как мохнатый тарантул-великан нападает на Золотого Орла и как коварному злодею удалось «деформировать» Главную Струну Перехода, после чего пространственно-временной туннель временно стал «непригодным» для беспрепятственного использования.

С этого мига недавние злодеяния Лафея перестали быть тайной.

ЭКСТРЕННОЕ СОВЕЩАНИЕ

Сфера над Чашей Видений свернула послание Хеймдалля.

В зале Магических Тайн началось экстренное сверхсекретное совещание. Члены Вселенского Совета приступили к обсуждению увиденного.

Трон Пространства-Времени, украшенный драгоценными камнями, слегка раскачивается на четырёх золотых цепях. На нём восседает Род. Как всегда его изображение многократно проецировалось сзади в виде шлейфа трёх образов: то старика, то зрелого мужчины, то юноши.

– Похититель установлен. Необходимо направить ему послание, что мы вызов принимаем, – подвёл итог Сварог.

Голос Рода громогласно провозгласил:

– НА МУЖЕСТВЕННЫЕ РЕШЕНИЯ НУЖНО МНОГО ЭНЕРГИИ! И ОНА У ВАС ЕСТЬ!

Ворон Хугин принялся беспокойно перемещаться по краю спинки хрустального трона – слева-направо и обратно. Видимо, он и его брат-близнец Мунин исчерпали лимит своего терпения.

Один пронзил своим всевидящим левым глазом ворона Хугина.

– Хугин, ты мог бы вести себя более сдержанно?! Или что-то случилось? – Один грозно сдвинул брови.

Хугин замер под гипнотизирующим взглядом правителя Асгарда и упорно молчал. От такого напряжения цвет его угольно-чёрных перьев на несколько сигов почти неуловимо поблёк, но тут же восстановился.

На помощь впечатлительному ворону Хугину пришёл его брат-близнец. Мунин стал звучно щёлкать и каркать «карр-с», «карр-к», «карр-у», «карр-к», «карр-а», и, соответственно, мешать совещающимся.

Неожиданно птицы сорвались с места и вылетели через распахнувшуюся перед ними дверь.

ШПИОН

Пролетев по коридору до конца, вороны Одина на полной скорости свернули в тесный плохо освещённый «хозяйственный» блок. В этом забытом всеми тёмном закутке на круглом низком столике стоял ещё один ворон – третий по счёту ‒ вылитый Хугин, непонятно откуда взявшийся.

На столике рядом с третьим вороном сидел Локи ‒ покрасневший, с испариной на лбу, как будто перед этим оттачивал с Тором боевое искусство.

– Ещё немного, и отец нас разоблачил бы! Я прямо взмок под напором его взгляда. Спасибо, я ваш должник, – обратился к воронам-братьям молодой асгардец.

Объёмная оптическая голография с воспроизведённым изображением ворона Хугина уменьшилась по габаритам и обнулилась. Влетевший только что лже‒Хугин исчез.

В маленьком помещении непонятного назначения теперь находились Локи и два угольно-чёрных ворона. Но только теперь обе птицы настоящие.

– Нам с братом будет достаточно, если потом ты расскажешь, чем закончилась эта история с Золотым Яйцом, в деталях, как умеешь только ты, – ответил реальный Хугин, то есть тот, что сидел в тёмном закутке, пока голограмма, скопированная с него, «шпионила» в интересах Локи в зале Магических Тайн.

Два ворона улетели обратно в Залу Магических Тайн.

Локи направился к выходу, но тут его окликнул вернувшийся Хугин.

– Локи, ты забыл вернуть мне подвязку. Ищи-свищи тебя потом по разным мирам. Хорошо, Один заметил её отсутствие, – произнёс ворон Хугин.

Действительно, орденская лента Хугина осталась лежать на столике. Её пришлось снять, чтобы создать идеального двойника.

– Упс, сорян, друг! И ещё раз спасибо, – отреагировал сын Одина, водружая орденскую ленту на шею ворону.

– Ещё одно словечко из мира людей?! Запомню. «Корр», нет, не так, «Сорр-ян».

Локи помог ворону надеть подвязку. Хугин клювом уравнял симметрию орденской ленты и улетел к Одину.

– Значит отец догадался, что я подслушивал. Ух, поприсутствовать на секретном заседании Вселенского Совета!!! Тор обзавидуется! Планы меняются. Пожалуй, будет лучше, если мы с братом на время исчезнем. А ещё лучше, если мы попытаться сами найти Золотое Яйцо, – рассудил Локи и телепортировался.

Локи верно подметил, легендарный Один ‒ Верховный Правитель Асгарда и Всевидящий Провидец ‒ знал, ох, как много. Не зря же он получил от Головы Мимира дар прорицания, пожертвовав для этого своим правым глазом.

– Впечатлён! Всё в духе Локи – дерзко и смело! Однозначно – храбрец! – размышлял Один, наблюдая, как вороны-братья возвращаются в зал Магических Тайн. – Не каждый рискнёт проникнуть на секретное заседание Вселенского Совета! Конечно, ожидаемо, что истинная природа Локи будет проявлять себя всё сильнее и настойчивее. Но не слишком ли быстро?! Хорошо хоть Чаша Видений показала всем, что мой сын не причастен к пропаже Золотого Яйца.

Один призадумался.

– Ладно, пускай «разведка» удовлетворит своё любопытство, – продолжил рассуждать Правитель Асгарда. – Надеюсь, в этот раз изворотливость и авантюрные хитросплетения его ума принесут асам больше пользы и помогут найти и вернуть Символ Мироздания. Важнее сейчас ничего нет!

МИДГАРД ЗОВЁТ

Верховная Богиня асов Фригг стояла у зеркала и расчёсывала свои длинные тёмно-каштановые волосы. Рядом с Фригг материализовался Локи, воплотившись в конкретную осязаемую форму.

– Ма. Я в гости.

Локи нежно взял материнскую руку и уважительно поцеловал, тут же прикрывая место поцелуя второй рукой.

– Сынок, любимый. Как ты? – спросила Фригг.

– Направляюсь в Мидгард. Заглянул к тебе, чтобы ты не беспокоилась. Золотому Орлу помощь не помешает. Да мне и самому хочется поучаствовать в поиске Золотого Яйца. Ма, я не крал его. И хочу это доказать.

– Истинный похититель понесёт наказание, я не сомневаюсь. Может, тебе позвать с собой Тора? Дорогой, мне спокойнее, когда вы вдвоём, произнесла Фригг нежным голосом.

– Только он и может со мной ужиться, с упёртым и эгоистичным, – ответил Локи, улыбаясь матери.

– Не преувеличивай. Я горжусь своими сыновьями.

– Мне иногда кажется, я наделал бы ещё больше глупостей, если бы не знал, как сильно это тебя расстроит, – добавил Локи.

– Но из тех молодых асгардцев, кого я знаю, только у тебя такое потрясающее чувство юмора. Да и храбростью ты не обделён! На турнирах бьёшься на равных с самыми сильными соперниками! К тому же, ты бунтуешь всё реже и реже, ‒ произнесла Фригг, с любовью глядя на сына.

– Так, глядишь, я скоро идеальным стану, – улыбнулся сын.

– Но это будет другой Локи, не мой. А я люблю именно такого – уникального, – добавила Фригг, нежно обнимая сына.

– Есть те, кто считает меня «непутёвым».

– Грустные мысли прекрасно развеивают приключения. Думаю, в Мидгарде их будет предостаточно.

– Я всегда такой перед перемещением. Тор спокойно переносит эти «перелёты», а мне некомфортно даже от лёгкой «болтанки». Поэтому и хандрю!

– До встречи, сынок. Береги себя, – добавила Фригг.

– Пока, ма. Тор присоединится ко мне чуть позже.

Локи телепортировался в заданную точку пространства.

ТАЙНЫ ТЯГОТЯТ

В Асгарде днём рождения Локи считали день, когда Один обнаружил его во вражеском замке брошенным в детской колыбельке ‒ голодного и беспомощного. Правитель Асгарда принял крошечного Локи и в свою семью, и в своё сердце.

Интуиция сразу подсказала Локи, что он в безопасности. А как только малыш почувствовал знакомое тепло материнских рук, он окончательно успокоился и заснул, сладко посапывая. Это были руки Фригг.

Молодойасгардец всегда с нетерпением ожидал наступления дня своего рождения по одной причине ‒ Фригг – его единственная и обожаемая мама, как Локи всегда подчёркивал ‒ в этот день дарила своё внимание только ему одному. Без сомнения, это было важно им обоим. Другие члены их семьи приняли это и не мешали такому трогательному эмоциональному общению.

Все знали, что Локи – приёмный сын Одина. Но было и то, что Фригг и её супруг пока держали в тайне. Фригг понимала, что придёт время, и им с Одином придётся посвятить Локи во все подробности его происхождения. Супруги дали друг другу слово, что будут вместе в этот трудный для сына момент.

День этот уже маячил на горизонте.

ОТВЕТКА

Страж Биврёста вынул из-за пояса свой могучий Золотой Рог Гьяллархорн и затрубил в него, призывая тревожным звуковым набатом жителей дружественных миров к сплочению и бдительности.

Члены Вселенского Совета уже стояли рядом. Они приготовились.

Отзвуки рога Хеймдалля долетели и до Йотунхейма. В этот момент правитель йотунов – Лафей – пребывал в своём любимом обличие. Морской Змей нырнул в реку Ивинг и в сердцах ударил по воде огромным хвостом, покрытым шипами. Брызги оросили стоявший на берегу гигантский магический Монолит. Капли воды тут же испарились с его поверхности. Каменная глыба невозмутимо продолжила возвышаться над рекой.

– Битва началась. Посмотрим кто кого одолеет в этот раз, –зашипел монстр, высунув из воды морду.

Хеймдалль приподнял свой меч и направил его вниз. Грозное оружие стало удлиняться и со всей силой вонзилось прямо в новоявленное русло реки Ивинг, навсегда прервав его течение в сторону Асгарда.

Тут же гигантский магический Монолит, мимо которого только что проплывал Морской Змей, задрожал, но устоял. Это Перун, Бор, Семаргл, Хорс и Бальдр обрушили мощные энергетические удары на каменного идола.

И вот уже Свароги Один проделали то же самое. Энергетические разряды их волшебных копий, которые никогда не пролетают мимо цели, поразили огромный скалистый Монолит.

Глыба наклонилась, но, несмотря на образовавшуюся трещину, упорно не собиралась покидать «насиженное место». Враг не сдавался.

Теперь вперёд вышла Лада – супруга Сварога. Она достала свой Лук и скорострельные Золотые Стрелы, натянула тетиву, прицелилась. Высвобождённая полыхающая стрела впечатляющих размеров вонзилась в цель. Вдоль обозримого берега реки загорелась исполинская трава.

Огонь, которого йотуны боялись больше всего, начал продвигаться вглубь их территории, сея панику и ужас. Монолиты пытались гасить вспыхивающие тут и там очаги пламени, но пожарище набирало силу.

Тор демонстративно подправил железную рукавицу на правой руке и сосредоточенно, но внешне играючи, повертел свой боевой Молот.

– Ну что, дружище, напомним этим ледяным сердцам о себе?

Тор только замахнулся, а Молот Мьёльнир уже сам стремительно понёсся на врага и врезался в атакуемый Монолит. Каменная глыба надломилась. Два её осколка отлетели далеко вперёд. Один из них рухнул на хвост Морского Змея, как раз выползавшего из воды на сушу в том месте, куда пока не дошли языки пламени.

Чудовищного вида оборотень оглушающе взревел и превратился в ничтожного юркого полоза, потерявшего хвост. Уродливое пресмыкающееся кривобоко замельтешило в сторону Утгарда, чтобы там в своём замке отращивать новый хвост и взращивать новые коварные замыслы против своих ненавистных врагов, а ими были все, кто не был йотуном.

Молот бумерангом вернулся к Тору. Доблестный воин легко подхватил оружие мускулистой рукой. Они были довольны друг другом и решили довершить дело, добив извивающуюся от боли рептилию.

Но Один взмахом руки остановил разгорячённых битвой неразлучных друзей.

– Сын, если правитель Йотунхейма погибнет, то это замедлит поиски спрятанного им Золотого Яйца. А время сейчас работает против нас.

– Стоп, дружище! Победа! – обратился Тор к своему боевому оружию, попутно усмиряя свободной рукой свою искромётную рыжеволосую шевелюру.