Читать книгу: «Возвращено на доработку», страница 7

Глава 15. Морализатор

Время: минус двадцать лет.

Он вернулся домой раньше обычного – жены не было. Подошёл к окну. Не раздвигая штор, выглянул. Достал телефон.

– Сергунь, привет, дорогой! Я не обознался! – Улыбнулся собеседнику на том конце. Взгляд сосредоточенно уперся в зеркало на тумбочке. «Сколько сами себе, дадите Алексей Гаврилович? Подбородок вполне ещё волевой. Здесь подвисло конечно, зато седины почти нет. Да и от ста девяноста несильно усох»

– Срисовали, тащ полковник! – В голосе слышалась легкая досада.

– Хм, и чем обязан? – «Да ладно уж, Серёжа, скажи честно – бывший полковник»

«Порадовали в отставке»

– Начальству виднее! Гость к вам ожидается. Нехороший. – Голос в трубке стал тише.

– Детали есть? Пацанчик в капюшоне ваш? – Гаврилыч продолжал допрос.

– Это он и есть. Знаю только, что от братвы. Кто-то там сигналит. – Сергуня говорил охотно, но не всё.

– Он вам нужен? – «Хоть намекни, кто вам интереснее» – Полковник сощурился.

– Нет. Вас бережём. – Отрапортовал без запинки голос.

– Прям запл’ачу! Начальству респект! Может тогда я сам? – «Потрясти того как следует все равно не дадут – ну а вдруг.» – Гаврилыч сделал выжидательную паузу.

– Бать, не ст’оит! Мандат есть, всё ровно будет! Завтра уже по открытой не звоните!

– Ого! Ладно, отбой. – «Может и приятно почувствовать себя охраняемой персоной, но как-то на душе от этого поскрёбывает» – Он прикрыл глаза и потер лоб.

Опять глянул в зеркало. «Всё-таки шестьдесят семь до копейки. Бэтмэн уже не тот! А Седой-то быстро хрен к носу прикинул».

***

Следующий день был, в принципе свободный. Можно было остаться с женой и вообще не выходить. Немногочисленные клиенты все равно сами будут звонить. Но что-то зудело. Вчерашний разговор с Сергеем, которого он когда-то сам тренировал и натаскивал, создал иллюзию, что полковник всё ещё в строю и все ещё о-го-го. А расспросить того, в капюшоне имелось, о чём.

Он оделся и спустился за газетой. Выглянул через застекленный холл подъезда. Авто на парковке признаков жизни не подавали, людей вообще никого.

«Атаковать ему проще всего на входе и выходе. По статистике почти всегда при возвращении».

Он сунул газету под мышку, резко распахнул дверь подъезда и быстрыми шагами направился к автомобилю – не к своему, но к парковке, ехать он никуда не собирался, а шарил глазами по стоящим машинам. Где-то сбоку дернулась дверь одной из них и в проёме мелькнул знакомый капюшон.

«Ух ты! Он что, против статистики?» Секунду помедлив и продолжив движение вперед Гаврилыч хлопнул себя по карманам слева справа:

– А, чёрт!

И вприпрыжку обратно в подъезд. Облокотился на захлопнувшуюся дверь и стал наблюдать через отстекление подъезда. Чел в капюшоне, как ни в чем не бывало, неспеша двигался, вроде как, мимо, в направлении соседнего подъезда. Серая просторная толстовка с капюшоном, синяя спортивная сумка. Небрежно отворачивается от камер. Тренькнул телефон. Сообщение от Сергея:

«Бать, ты чё творишь?»

Уже почти миновав дверь, за которой притаился Гаврилыч, гость сунул руку в сумку и что-то достал.

«Ну-ка, ну-ка. Что там у тебя, парень? Ах ты ж твою же!» Полковник кубарем рванул в сторону.

Глухо ударило молотками, прорубив входную дверь на уровне замка. В отверстия хлынул дневной свет, пол засыпало трухой.

«Вот тебе и бронированная» Гаврилыч лежал, скрючившись в углу, за кадкой с пальмообразным растением. «Ну разок шмальнуть успею, вот ведь отморозок!»

На улице раздалось ещё несколько выстрелов, потом всё стихло. Пискнул электрозамок и дверь распахнулась. В освещенном проёме показалась белобрысая коротко стриженная голова и он облегченно выдохнул.

– Тащ полковник! Алексей Гаврилыч! – Поковыряв труху под дверью, Сергей, щурясь, озирался в полутьме подъезда.

Полковник быстро подошёл, отряхиваясь.

– Где он? Живой?

Сергей покачал головой. Видимо, был расстроен.

– От Гены? – Гаврилыч выглянул на улицу.

– Ну а от кого ещё? Где он таких находит только? Напрочь без башки! Я его аккуратно в правое плечо. – Он досадливо повёл подбородком. – А этот – нет, чтоб затихариться, стал палить по всем машинам.

– Скажи, – Гаврилыч внимательно взглянул Сергею в глаза, – ты что-то почувствовал, когда его вальнул?

– Ой, бать, только не надо вот этих заходов твоих! – Сергей недовольно скривился. – Мне не нравится убивать людей. Я не получаю от этого видимого удовольствия. Доволен?

Полковник усмехнулся.

– Ладно, кто там сегодня с тобой? Подойдёт? – Гаврилыч смотрел в открытую дверь подъезда.

Сергей сделал круглые глаза, и полковник понял, что второго ему не покажут.

– Ну давай, я пойду тогда. Без меня разберетесь? – И уже направился к лифту.

– Да утрясём конечно. – Сергей бросил, изучая отверстия от пуль. – Шеф просил сегодня-завтра заглянуть.

Гаврилыч, не оборачиваясь, поднял руку и помахал.

Глава 16. Света.

Время: всё ещё минус двадцать лет или уже минус девятнадцать.

Она с трудом разлепила глаза и снова зажмурилась от яркого света. Несколько коек в ряд. Рукой и ногой не двинуть. «Понятно». Попыталась сдуть прилипшую светлую прядь со лба – губы не слушались. «Ну что, Светик, докатилась! Родная мать психиатричку вызвала!» Перед глазами испуганное лицо мамы. Картинка прыгает, тарелки слетают со стола – мама прикрывает рукой рот, в безмолвном крике. Опять открыла глаза. В палате ни души.

Распахивается дверь. Курчавый бородач в халате. Подходит и пристально смотрит.

– Вам надо покушать. Вы когда ели?

– Не помню, я не…

– Обязательно! Потом ко мне!

Рядом возникает сестра:

– Может, уколем?

– Сперва поговорим. – Задумчиво произносит бородач и удаляется.

***

– Дело в том, Максим, что, дословно, «вас не было». Она на этом фиксируется. Даже не в момент, когда произошло… м-м, несчастье, но и задолго до того. Когда, я так понимаю, вы даже не были знакомы. Она была условно «на дне» по ее же словам. Кто-то её вытащил, она ему благодарна, но нужны ей вы!

Смотрю на старика в халате. Не в силах ничего сказать, чтоб не разрыдаться!

– Мы ей поможем. Но вам бы тоже постараться. Быть рядом что ли!

***

Время: минус двадцать пять лет

– Светик, у тебя выезд в двадцать два ноль ноль, помнишь? – Крупная девица, броско выкрашенная в ядовито-рыжий, гаркнула через закрытую дверь комнаты. Услышали, впрочем, ее даже соседи. Никто не отозвался. Она тогда двинулась к запертой двери и уже было схватилась за ручку, как та распахнулась.

– Помню! – В проёме стояла Светлана. – А тебе что за дело до моих выездов? Старосту тут из себя корчишь?

Света была в порядке. Аккуратный макияж. Чуть высветленные волосы при естественном светло-русом оттенке смотрелись вполне натурально. Хотя это нравилось далеко не всем. Стас обычно говорил:

– Свет, тебе минус! За непрофессиональный внешний вид. В таких женщин влюбляются, но не покупают.

Волосы слегка разметались. Выражение лица гневное.

– Да не больно-то и хотелось! – Рыжая отшатнулась и переплела руки на груди, выпятив и без того выдающийся бюст. – Только, когда ты в прошлый раз закозлила, прилетело всем. А то может хочешь рассчитаться?

– С тобой ещё рассчитываться? – Света презрительно смерила товарку. – Сиськи спрячь, выставила – не куплюсь! Хабальё!

– Ну-ну, позавидуй. – Рыжая оторопело отодвинулась.

Руки правда с груди убрала и, не найдя лучшего положения, уперла их в бока.

Светлана вышла из укрытия. Вытряхнула рожок кофемашины, начала набивать себе порцию. Подруга не долго хранила молчание. Надо было что-то ответить, хоть что-то сказать. Без этого, стало быть, унижение казалось нестерпимым.

– Эт не я! Эт ты из себя корчишь! Типа, я не с ними! Я не за деньги! На комплименты у Стасика нарываешься. Только это не комплименты! Он тебе за них долг не спишет! Или ты рассчитываешь, тя какой добрый папик выкупит? – Рыжая театрально раскатисто расхохоталась. Вышло, правда, не издевательски, а скорее с горечью. Кто их них больше надеялся на чудо, никто бы не сказал. Делиться было не принято. Да, сокровенным – не принято, синяками и проблемами разве что.

Света посмотрела на подругу с жалостью и уже без презрения. Ничего не ответила. Лишь покивала. То ли она соглашалась, то ли она кивала больше в такт, мол говори, говори.

В дверь позвонили. Обе разом посмотрели на часы.

– Без пяти. Конвой точен. – Язвительно объявила рыжая.

***

Девочки жили по двое. Общаг Стас не устраивал, под замок не сажал, да и паспорта не отбирал. Так было проще и с хатами, и клиенты лишний раз не напрягались – те, что сами приезжали. Да и соседи без особой надобности ментов не вызывали. А долги держали лучше любого замка и отданного паспорта. Но слишком горячей дружбы между товарками не допускалось. Наступала ротация, и девчонок расселяли. Свете с Кристиной – так звали рыжую, ротация не грозила. Они делили малогабаритную двушку на Андропова уже больше года.

***

Конвоир боком зашёл в номер 311 и нос к носу столкнулся с таким же бугаём. Номер занимал не кто иной, как сам Валерий Германович, в определенных кругах именуемый не иначе, как «Валера со связями»

– Федь, пусти проверку! И иди погуляй пару часиков – буду занят! – Валера мечтательно ухмыльнулся и сделал внушительный глоток из угловатого стакана.

Фёдор беззвучно вышел.

Гость быстро огляделся и молча кивнул вопросительно Валере.

– Два часа. – Валера встал с дивана, на котором до этого лежал прямо в костюме и галстуке, опустошая квадратную бутылку дареного вискаря по случаю завершенной сделки. Галстук был, впрочем, слегка расслаблен. Валера же был расслаблен основательно.

Нетвёрдым шагом он подошёл к конвоиру и вложил сложенные купюры в раскрытую лопатой ладонь. Валера занял прежнее место на диване, а гость, пересчитав наличность, молча вышел. Дверь ещё раз распахнулась, пропустив внутрь Свету.

– Как зовут? – Захмелевшим голосом пробурчал Валера с дивана, сделав глоток.

– Света. – Тихо прозвучало в ответ. Девушка осталась стоять у входной двери.

– Подойди. – Валера может и хотел произнести нежно и ласково, но вышло вальяжно и властно. Видимо, количество выпитого сказалось, а может просто голос подвёл.

Света поставила сумочку под зеркалом у двери, скинула туфли и приблизилась в своём коротком, едва прикрывавшем ягодицы, платье. Она переступала медленно и осторожно, следя за тем, чтобы это чудовищно короткое платье не задралось невзначай, будто от этого что-то могло зависеть.

«В сотый раз повторяю: туфли не снимать! Ты не к ухажёру на свиданку заявилась. Клиент любит каблук! Любит, сука, любить на каблуках! Не понравится – сам попросит – снимешь! Каблук – последнее, что на тебе должно остаться из одежды!» Инструктаж Стаса она как всегда вспомнила поздновато. Адски неудобные шпильки валялись в прихожей.

– Светик, значит. – Валера смотрел на неё снизу вверх, лёжа на диване. Взял за руку. Она стояла без движения. Молча.

– Выпьешь? – Валера приподнял за горлышко бутылку.

Выпить и хотелось, и надо было выпить. Но она отрицательно помотала головой, может даже чуть резче, чем стоило.

Вдруг он обхватил её за бёдра, резко притянул к себе и буквально впился зубами в промежность. Платье, понятно, задралось, да какое там платье!

Света вскрикнула, засучила судорожно ногами, выворачиваясь из липких Валериных объятий. В конце концов, оказалась на ковре, отползала, пятилась, сидя на пятой точке и поджимая колени.

Валера раскинулся на диване и раскатисто ржал.

– Ну что же ты! Эх! Романтики вот захотелось! – Он буквально просипел сквозь слезы.

– Колготки же порвёте! – С трудом переводя дыхание, выдавила Света.

– Да ладно, колготки! Купим тебе ещё колготки. Много! Раздевайся уже, что ли.

Света выскользнула из своего беззащитного платья с идиотскими блестками. Осталась стоять на ковре в одном белье.

– Ну, дальше! – Также нежно и вальяжно командовал Валера.

– Может мы в спальню пойдём? – Неуверенно предложила Света.

– Да давай прямо здесь! Спать, всё равно, ещё рано. – Хохотнул Валера и потащил её к себе на диван.

«Не вырываться, только не вырываться! Лучше лежи бревном!»

Повторное сближение с Валерой, впрочем, казалось уже менее противным. Но она уже решила, переступила – не сопротивляться. Не потому, что могла за компанию пострадать Кристина – срать она хотела на эту рыжую хабалку. А возникло какое-то предсмертное ощущение. Что не может она уже сопротивляться. Не может и не хочет. Устала от бесконечного сопротивления.

***

Валера был пьян. Не мертвецки, но на предыдущей стадии. Имелся и повод. Он слишком хорошо провёл вторую половину дня. Сделка состоялась. Не то, чтобы крупная или очень успешная. А вот закрыл он её лихо и гладко. Не случилось досадных неожиданностей. Ничьи потайные интересы не задели. Нож аккуратно вошёл в масло и вышел с другой стороны, отделив приличный, но не хамский, кусок Валерию Германовичу на бутерброд. Ну а поскольку на масло Валерий Германович привык класть икорку, то перспективы были также учтены.

В этот раз за застрявшую на таможне партию компьютеров получателю выкатили добрый ценник в три конца от контрактной стоимости. Контракт, понятно, заниженный. Да всё понятно, но! Бедолага обратился к Валере сам, по многим, сходящимся на одного человека, рекомендациям. Валера от важности раздулся при первом телефонном звонке. За каких-то полчаса на телефоне триста процентов усохло до ста пятидесяти, из которых пятьдесят причиталось ребятам около таможни. Ну и Валере отсюда доля малая отходила. Об этом, конечно, заказчик никогда бы не узнал. Ему Валера скромно назвал двадцать пять, которые в момент скрепляющего рукопожатия великодушно предложил обменять на своё участие в проекте. Впрочем, застревать он в нём тоже не собирался, примерно представляя группу заинтересованных лиц, которым через год-другой он сможет предложить свой блокирующий пакет. Так что в тот вечер голова Валеры кружилась не только от Вискаря, но и от сумасшедших перспектив. Он пировал и праздновал во всех смыслах. Стас тоже молодцом – почуял, что день особый. Да Валера так и сказал напрямки:

– Стасик, подгони сегодня что-то особенное. Праздника хочется в полный рост, понимаешь? Не присылай мне мяса – привези человека хоть раз!

И вот она пришла… Стасик, похоже, растёт.

Итак, Валерий Германович был пьян. Но даже сквозь хмельное онемение он ощущал, что человек рядом с ним живой, такой непохожий на обычных девок, которых Стас мог построить в неограниченном количестве – в зависимости от уровня вечеринки. Валера хотел быть нежным, но по обыкновению путал нежность с чем-то ещё. Диапазон проявлений нежности для него помимо вальяжности и властности вмещал и сальные шутки, и довольно сомнительное и далеко не брутальное сюсюкание. Он мог мурчать что-то неразборчивое куда-нибудь между шеей и ухом избранницы. Мог звонко похлопать по выдающимся, но не всегда выигрышным частям тела. Чего Валера благоразумно никогда не делал в приступе своей специфичсекой нежности, он не пытался говорить комплиментов, просто ласковых слов – вообще ничего. Только по необходимости. Такая манера поведения диктовалась не столько предусмотрительностью, сколько была вынужденной мерой. Общение его с прекрасным полом происходило всегда в подпитии, то есть в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести. На этой стадии язык у Валеры, как правило, ворочался с трудом. Да и не каждая дама обладала достаточными способностями и навыками, чтобы расшевелить такого Валеру. Надо ещё учитывать, что дамы Валерия Германовича принадлежали к одному профсоюзу.

Сегодня всё было по-другому. Сегодня он стремился излучать нежность – с поправкой на особенности восприятия – это мы чуть выше уже затрагивали. Вдобавок сегодня он был на редкость словоохотлив, и это работало против него. Он поглаживал Свету и похлопывал, мурчал ей в самое ухо жарким проспиртованным шёпотом:

– Фладенькая моя! Маленькая, маленькая девочка!

От этих «ласковых» слов у Светы мутилось не только сознание и она приняла срочные меры. Воспользовавшись паузой, она резко сдула со лба налипшую чёлку, перегнулась через край дивана, нашарила стоявшую там бутылку black label и хватанула из горлышка до звона в ушах до звёзд из глаз. Огненный ком ухнул куда-то вниз живота, а потолок послушно запрокинулся и пришёл в движение. Валера же стал неотъемлемой частью этого нового состояния. Нельзя было сказать, что ей стало очень хорошо. Стало нормально, по крайней мере, сносно. В конце концов не она одна стремилась в ту пору подравнять себя по Валере, но у нее это получилось относительно легко.

– Хочешь сигару? – Валера почти протрезвел, язык перестал заплетаться.

– Никогда не пробовала, – смущенно пробормотала Светлана, поправляя волосы, – ну давай!

Она первый раз обратилась к Валере и сразу на «ты». Даже не сразу заметила. А когда заметила, поняла, что ничего смертельного не произошло. То есть, вообще ничего! «В какую же адскую выгребную яму надо провалиться, чтобы самой себя начать считать второго сорта?»

Да, при том, что всегда всё было ровно наоборот. Английский. Спецшкола в центре. Отличница. Староста. МГУ ВМК без экзаменов. Первый, второй курс – одни пятерки, повышенная стипендия. Потом в её жизни появился Дима. Тоже из универа – двумя годами старше. А её к третьему курсу угораздило так ни с кем и не переспать. И вот явился Димитрий – избавитель от девственности. Но он и правда был хорош! С ним было одинаково не стыдно и в театре и на дискотеке. Он был универсален – всюду гож. Хорошо учился, метил в аспирантуру. Параллельно мутил какой-то бизнес – довольно успешно по слухам. Ни слова об этом не говорил – на прямые вопросы отшучивался. И у Светы с самого начала их знакомства так и не возникло ощущения, что он принадлежит ей полностью. Хотела ли она этого? Порой ей казалось, что да. Хотя учеба для нее всегда была на первом месте. Скорее другое. Ей было интересно чувствовать новое. Секс стал для нее открытием. Сравнивать было особо не с чем: кино да рассказы подруг. И это сравнение Дмитрий выдерживал с большим отрывом. Их страстные интимные встречи, порой, в совершенно неподходящих местах напоминали сцены из фильмов для взрослых. Свете это казалось чрезвычайно развратным, словно она снимается в порно скрытой камерой и для неизвестного зрителя. Не всё, что просил возлюбленный, она была готова выполнить. Видела досаду в его глазах, но не могла. Для нее вся эта безудержность и буйство было равносильно масштабным групповым сценам, хоть Дима и оставался её единственным партнером.

Как-то она увидела у Димы фото девушек. Много. Отговорки она не принимала. Она буквально избила и дожала его. Он рассказал ей, как они работают. Недели две после этого она с ним не виделась. Не хотелось. Она на была уверена, разрыв ли это. Просто возникло какое-то неприятное, брезгливое чувство.

А потом заболела мама. Несколько операций подряд. Деньги у отца довольно быстро иссякли, здоровье тоже стало подводить. Маме оставался завершающий курс радиолучевой. И тогда Свете пришло в голову, что она должна эти деньги заработать. Сама. Денег требовалось немало. Позвонила Диме. Он поупирался, но предложил вариант даже лучше. Оказалось, можно работать без интима. Она быстро вошла в роль. Дорогие авто, седые дядьки под ручку, обращаются как с дорогой вазой. Всё казалось подарком щедрого покровителя. Другие девчонки, правда, смотрели на нее недобро, но молчали. С учебой стало сложнее. Взяла академку. Курс маме с отцом вместе оплатили. Мама шла на поправку. Казалось, всё скоро будет по-прежнему.

Если бы не обычная жадность. Деньги на лечение уже были не нужны. Хотелось сделать подарок отцу на юбилей – его «Командирские», по которым он её еще маленькую учил отличать часовую стрелку от минутной, давно требовали замены. Да и себе пару обновок присмотрела. Договорилась уже с Димой, что последнее «мероприятие» и она увольняется. В универ съездила насчет восстановления. Но произошло, что произошло. Уже на обратной дороге – она сопровождала клиента в отель. Тот неожиданно пожелал больше, чем ему полагалось. Света напомнила условия «контракта». Он показал ей лезвие. Она перетрусила и с испугу хватила того бутылкой шампанского по бритой голове. Клиент отключился, а на следующий Свете позвонили и назвали сумму.

– Если бы не хахаль твой, Стас наказал бы примерно. А так – бабки отдашь – свободна. Ну или отработаешь.

Пол под ногами опять провалился. Денег, понятно, не было – пришлось отрабатывать. Уже без привилегий – на общих основаниях. Дима на телефон не отвечал. Теперь для нее главным стал Стас. С ним было даже проще.

***

Они сидели с Валерой в изголовье кровати уже в спальне номера __. Уставшие и потные от продолжительных кувырканий, укрытые по пояс атласным одеялом – Валера по пояс, Света – по грудь. То есть вполне целомудренно даже по меркам семейного воскресного кино. Если бы не одно. У каждого во рту торчало по здоровенной альмодоваре, и они дымили наперегонки, как два паровозика. Валера весело скалился и ржал, удерживая сигару зубами. Он то и дело прихлебывал неизменный black label и передавал бутылку Свете. Та дымила сосредоточенно и серьезно. Повинуясь гостеприимству Валеры, делала осторожные глотки виски. Она почти не морщилась, а это было не просто.

– Да, история, конечно, невесёлая. – Валера с видимым сожалением вынул сигару изо рта, посмотрел на тлеющий край, сплюнул в сторону и сделал глоток виски. – Но я тя вытащу! – Он привлек её к себе той же рукой, в которой дымилась сигара и звонко чмокнул в макушку.

Света закашлялась, тоже вынула сигару и потянулась за бутылкой:

– Дай и мне что ли горло промочить.

***

– Послушай, Валера! – Стас махнул рукой официанту. – Я же в твои дела не лезу. И ты мне не рассказывай, как мне свои разруливать. Ты девочке денег дал, чтобы она долг закрыла – это благородно. Только это её история. Она тебе её рассказала. Ты ей поверил. Доверие в наше время тоже денег стоит.

– Короче давай, Стас! – Валера отказался от меню, предложенного подошедшим официантом. – Я, возможно, неправильно поступил. Мне стоило сначала с тобой перетереть.

Они пересеклись пообедать в довольно шумном месте. Торговый центр у Киевского вокзала, хоть и имел помимо фудкорта пару-тройку ресторанов с отдельными залами, но суета проникала и сюда.

Невозможно пройти сквозь строй снующих в покупательском угаре гостей города и не принести с собой на одежде, в ароматах, в услышанных звуках частички этой атмосферы, обогащенной эндорфинами повышенных расходов.

Валера такие места обычно обходил. Сегодня выбор делал Стас, а он похоже Валеру побаивался. В принципе, Стас формально мог считать себя в своём праве. «Ну захотел ты девочку выкупить. Мы же не звери. Приди поговори. А то что это за заходы? Она будет ко мне являться, швырять деньги мне на стол и хуями последними меня крыть при сотрудниках».

Свете быстро объяснили, что вести себя так неправильно. Синяки и кровоподтёки остались напоминанием, несмотря на строго-настрого приказ Стаса: девочек не бить – сделали исключение. Ей быстро насчитали ещё столько же с плюсом, припомнив только доказанные косяки. Как на это отреагирует Валера, Стас, понятно, знать не мог и место для разговора выбрал сообразно ситуации.

– Ты мне сейчас будешь рассказывать, что она меня развела. – Продолжил Валера. – Давай так: я изначально ей не верю. Только не верю я и тебе, Стасик! Никому. Моё доверие надо заработать. Как ты правильно сказал, оно денег стоит. Так вот, пока то, что ты сделал, у меня вызывает только отрыжку. Пока доверие ты не зарабатываешь, а лишь просираешь. Поэтому, пожалуйста, всё, что ты дальше скажешь и сделаешь… – Он сделал паузу. – Если мы с тобой сейчас договоримся. Думай о том, что я сказал, короче.

Стас поднял обе ладони:

– Валер, её пальцем никто не тронул. Только из уважения к тебе. При других раскладах за такую выходку неделю бы хуесосила за бесплатно на Трёх вокзалах. Хочешь забрать – забирай мне не жалко. Больше гемора с ней, чем прибыли.

– Сколько? – Мрачно выдавил Валера.

– Ещё два раза по столько.

– Да вы совсем здесь обурели! За такие бабки люди реальные дела делают. А вы тут девчонок… Как товар!..

– Товар. Да. И ты этот товар исправно покупал! Помнишь? Но ведь как посмотреть, Валер. Кто за что платит. Ты вот платишь за жизнь живого человека. Стоит она этих денег? Впрочем, решать тебе, Валер!

– На следующей неделе. – Валера встал из-за стола.

– Твоё слово… – Стас развел руками. – Жаль конечно терять постоянного клиента. Но уговор – она свободна.

Валера кивнул и направился к выходу. Стас придвинул только что принесенную тарелку и неспеша приступил к трапезе.

***

Когда Валера мне рассказывал про вызволение Светланы, они уже не были вместе. Он почему-то несколько раз порывался нас познакомить. А у меня её история из головы не шла. Не то, чтобы я избегал этого знакомства, но и не рвался особенно. У меня сложилось впечатление, что отношения со Светой у Валеры закончились ровно в тот момент, когда они со Стасом обо всём договорились. То ли ему дальше стало «неинтересно», то ли он считал свою благородную миссию исчерпанной, а роли в мирном освоении его не устраивали. Мне даже казалось, он просто не знал, что ему с ней дальше делать. Так, наверное, флибустьеры относились к дорогому трофею. Его можно повесить на стену в капитанской каюте и гордиться или использовать в бою. Обременительный трофей незазорно проиграть в карты. Хотя для Валеры последний вариант точно не подходил по причине крайней деструктивности. Он физически не мог причинить ущерб собственноручно созданной капитализации. Благотворительность – единственное исключение. И вот, похоже, Света стала для него таким проектом. Сначала в адрес её самой, ну а потом и в мой. Признаваться в этом он не собирался. Я как-то спросил его:

– Валер, у тебя со Светкой-то как? Такая рыцарская история – что случилось?

Он ответил в таком духе, что я сразу понял: к действительности это не имеет отношения.

– Понимаешь, Макс, она даже «Хороший, Плохой, Злой» не смотрела. Мы разные – это нормально. Сразу-то не разобрать.

Вертелся у меня на языке вопрос: если бы он сразу разобрался в их несхожести, все равно стал бы её вытаскивать? Но не спросил. Сам всё понял. Его на самом деле это вообще не интересовало. Это было удобно предъявить мне в качестве всё разом объясняющего аргумента. Так что, больше я его про Светку не спрашивал. Мы с ней тогда уже были знакомы. Его стараниями. А после этого разговора я ей позвонил первый раз. В кино позвал. Да, кстати, о знакомстве.

***

Иногда, ещё до нашего общего банка, я Валеру консультировал. Пробивал благонадежность компаний, отчетность анализировал ну и там по мелочи. Платил он хорошо – думаю, не из своего кармана.

В один такой раз я ему отправил отчет с результатами. Он перезвонил и говорит:

– Макс, там у тебя цифр опять больше чем наш очень средний предприниматель способен в свои извилины вместить. Можешь подъехать и людям популярно объяснить, почему в этот ГОК лучше не влезать.

– Не вопрос. Куда, когда?

– Да прямо сейчас. Мы в «Турандоте».

Я посмотрел на часы:

– Ну, минут сорок нормально?

– Идёт. Тебе заказать что-то?

– Американо с молоком.

***

Валера меня встретил в дверях. Он был без верхней одежды, но выглядел, будто только вошёл.

– Вот, кстати, познакомься. – Он уже подводил ко мне очень симпатичную молодую женщину. Она тоже была без пальто. По всей видимости, вышла из дамской комнаты.

– Светлана. – Сказала она просто и посмотрела мне в глаза. Что-то во взгляде было серьезное и пробующее на прочность. Может мне показалось в силу моей обычной неуверенности. Но девушкой человека с таким взглядом я бы не назвал. Да, именно женщина. Молодая, очень симпатичная, стройная. Но взгляд настолько притягивал, что я в тот вечер больше никаких деталей и не заметил.

Валера не дождался и сам меня представил:

– А это Максим. Я тебе о нём много рассказывал. Пойдемте сядем уже.

– Да, я помню. Макс. – И она подала мне руку, чего я никак не ожидал и опять смутился и подвис.

Нас провели в театрально декорированный зал. Арфистка была ко мне спиной. Зато Света села напротив. Валера пристроился сбоку.

– Они не дождались – дела срочные. – Поймав мой вопросительный взгляд пояснил Валера. – Да бог с ними. Сами виноваты! Я Свету позвал – давно обещал сюда сводить. Ты не против?

– А мой американо? – Я не собирался его так легко отпускать. Да и неуютно было себя ощущать участником очередной Валериной схемы. Хотя, наверное, именно эта была одной из лучших.

Валера смешно скривился:

– Ну что ты в самом деле, старичок! Закажи что-то стоящее уже.

Я плохо помню, что мы заказывали тогда. Моё внимание было приковано к Свете. Точнее к ним обоим. Я силился понять, что между ними. В тот момент я ещё не воспринимал Свету как объект внимания индивидуально для себя. Меня больше занимало развитие их с Валерой отношений. Всё-таки в первой серии прозвучал такой многообещающий аккорд. Партер и я в том числе ждал не менее романтичного продолжения. Хотя какой партер – при всей Валериной звёздности он умудрился никак не проафишировать свою связь и историю чудесного избавления прекрасной принцессы. Кто из нас об этом в детстве не мечтал? А Валера сделал. И никому не рассказал. Ух прям, мужик! Близкий круг конечно знал. Но сколько того круга? Кроме меня еще человека два -три. Быть может, в этот вечер они со Светой впервые появились вместе публично, да и то не вдвоём. Моя роль представала всё более многогранной, с какой стороны ни зайди.

Валера пустился в пространные воспоминания о нашем с ним студенчестве. В этих историях я неизменно изображался крутым интеллектуалом, центром внимания факультета, если не университета. Меня даже это под конец стало забавлять, и я начал ему подыгрывать, вставляя известные нам обоим контексты, переделывая их в свою пользу. Тут, правда, Валера слегка заёрзал, и я сбавил обороты. Света хихикала – я бы не сказал, что очаровательно, но и не идиотски. Ну так, нормально. Нет, всё-таки на тот момент я еще её не представлял в роли моей… Наверное, даже не пытался. Помню, в разговоре я ужасно напрягался, чтобы ненароком не затронуть какую-то тему, которая напомнила бы ей о недавнем своём рабстве.

Теперь я понимаю, в чем был мой самый большой страх за все время, что развивались наши отношения со Светой.

У одного юмориста давно ещё фраза зацепила «родился по заданию разведцентра». В голове вертелась, а тут пригодилась.

Ухаживая за Светой, я вроде бы чьё-то задание выполнял. Надо сказать, отлично выполнял. Баллов на десять из десяти. Я даже не хочу сейчас фиксироваться на том, чьё же именно.

Просто потому, что задание стало настолько «моим». Нравилось – не то слово. Я сроднился с ним. Оно стало частью меня самого. Выходит, этому распорядителю лучше известны мои потребности, чем мне?