Читать книгу: «Законы жанра 2», страница 3

Так вот всерьез задумаешься, а не устроить ли на самом деле этому миру апокалипсис, чтобы не разбираться с подростковыми проблемами дочери. Когда вокруг пустошь, гигантские крысы, ядовитые тараканы и радиоактивные мутанты, уже не так важно, чем занималась твои предки задолго до твоего рождения…

Я расплатилась за кофе и пироги и выкатила коляску Морри на улицу. Там светило солнце, царила легкая прохлада, и ветерок еле колыхал изумрудную листву деревьев. Неплохой денек, отметила я, и вечер в кругу семьи тоже обещает быть неплохим, и я еще даже не рассказала своим родителям ту часть истории, которую им вообще можно рассказывать, и мы займемся этим, сидя у камина, когда Инга отнесет Морри спать, папа Джон достанет из холодильника пару бутылок пива, а мама заварит свой цветочный чай…

Об апокалипсисе можно будет подумать завтра.

Глава 30

Кларк позвонил через два дня.

Папа Джон был на работе, мама утащила Морри на прогулку, а Инга взяла выходной, так что я торчала дома одна и от нечего делать разбирала белье после стирки, а это одно из самых скучных в мире занятий, сразу же после написания полицейских рапортов, так что я была бы рада отвлечься, даже если бы меня побеспокоили с социологическим опросом.

– Как там в Техасе? Ветер свободы пьянит?

– Особой разницы по сравнению со своим прошлым визитом я не ощутил, – сказал Кларк.

– Как ты пересек границу? – насколько я знала, там все еще шли бои. Местечковые, конечно, ничего масштабного, но все-таки это могло здорово затруднить путешествие.

– Я решил не испытывать удачу и сделал это с мексиканской стороны, – сказал Кларк.

– Никто не признал в тебе британца?

– Я купил ковбойские сапоги, ремень с большой пряжкой и «стетсон», – сказал Кларк.

– А как насчет бычьих рогов на передний бампер машины?

– По некотором размышлении я решил, что это перебор, – сказал Кларк.

– Удалось что-нибудь узнать?

– А иначе зачем бы я звонил?

– Сообщить старой подруге, что с тобой все нормально и ты до сих пор коптишь землю, например.

– Да что со мной будет? – поинтересовался Кларк с долей самоуверенности, которую может позволить себе человек, которого даже при помощи Черного Блокнота окончательно не уконтропупили. В конце концов, в Техасе всего лишь война, а Джону приходилось бывать в передрягах и похуже.

– Что ты нарыл?

– Я использовал свои старые связи, – сказал Кларк. Интересно, когда тебе двести лет, и из них больше ста пятидесяти ты был оперативником, работавшим в «поле» какие твои связи могут считаться старыми? У обычных людей лет десять – достаточный срок, чтобы связь стала считаться старой, а у него? – И мне удалось отыскать курьера, который принимал заказ на доставку Блокнота. Судя по его описанию и месту, из которого осуществлялась доставка, это был какой-то бродяга.

– Как того и следовало ожидать, – сказала я. – Мы и не думали, что это был сам Крокетт. Он для этого чересчур осторожен.

– А потом я использовал логическое мышление, карту местности и двести баксов на такси и нашел этого бродягу, – сказал Кларк.

– Хочешь сказать, что он до сих пор жив?

– Пару часов назад был, сейчас уже не поручусь, – сказал Кларк.

За редким исключением, бродяги являются крайне ненадежным источником информации. Эти люди оказались на улице не просто так. Как сказал бы Дарвин, мрачный специалист из «Континенталя», бездомных людей терзают их собственные демоны. Они пьют, возможно, принимают наркотики, ведут беспорядочный образ жизни и могут не помнить, что было с ними не только вчера, но и сегодняшним утром, и надежд на то, что какой-то конкретный бродяга сможет вспомнить, что происходило с ним четыре месяца назад, у меня почти не было.

Почти, потому что в любом правиле могут быть исключения, и Кларк зачем-то же мне позвонил…

– И он вспомнил случай с посылкой, которую его попросили отправить?

– Да, – сказал Кларк. – Триста долларов творят с памятью настоящие чудеса.

– Если он тебе тупо не наврал, – заметила я.

– Я был копом куда дольше, чем ты, и умею работать с людьми, – напомнил Кларк. – Он вспомнил случай с посылкой и смог описать нанимателя.

– Это был двухметровый китаец-блондин?

– Почти, – сказал Кларк. – Бродяга помог мне составить фоторобот, и я уже прислал файл тебе на почту.

– Погоди минутку, – сказала я.

Счетчик непрочитанных сообщений, горевший на иконке почтового приложения, показывал цифру «429». Найти свежий файл оказалось несложно, а все остальное я смогу разгрести как-нибудь потом.

Письмо от Кларка не содержало никакого текста, зато в него была вложена фотография довольно сомнительного типа лет сорока-сорока пяти. У него были длинные нечесанные патлы, трехдневная щетина на лице, а правая бровь рассечена шрамом. Я всмотрелась в это лицо, попыталась вспомнить, хоть что-то почувствовать…

– Ты еще там, Боб?

– Да, Джон.

– Нашла файл?

– Да. Как тебе удалось добыть его фотографию?

– Это не фотография, – сказал Кларк. – Это фоторобот, созданный при помощи нейросети.

– Никогда бы не догадалась, – сказала я. – У парня по пять пальцев на руках и глаза почти не косят…

– Специальная разработка, версия для спецслужб, – сказал Кларк. – В общем доступе появится года через два.

– Когда окончательно устареет, ага. И насколько этот фоторобот похож на оригинал?

– Бродяга дает почти сто процентов, – сказал Кларк. – Понимаю, что это не самый надежный источник информации, но боюсь, что это лучшее, на что я способен.

– Не уверена, что из всего этого можно выжать больше, чем ты уже выжал, – сказала я. Честно говоря, я и на такое не рассчитывала. – Больше тебе в Техасе делать нечего, Джон. Возвращайся.

– Знаешь этого парня?

– Нет, – сказала я.

Чувак на фотороботе напоминал мелкого жулика и совсем не был похож на древнее инфернальное зло, рассылающее по почте могущественные сюжетные артефакты. Может быть, это и сам Дэви Крокетт, а может быть, очередной посредник. Как бы там ни было, он был очередным звеном в запутанной цепочке, за которую я собиралась потянуть.

– Я собираюсь остаться тут еще на пару дней, – сказал Кларк. – Может быть, мне удастся отследить путь нашего парня, установить какие-то контакты, которые помогут нам на него выйти.

– Отлично, – сказала я.

– А чем собираешься заняться ты?

– Завтра я вернусь в Город.

– Ты уверена?

* * *

– Ты уверена? – спросила мама.

– Не то, чтобы мне этого очень хотелось, – сказала я. – Но у меня нет выбора. Я должна довести это дело до конца.

– Конечно, – мама поджала губы и отвернулась к окну. – Это дело.

Я слишком хорошо знала этот тон, и сейчас речь явно шла не о невыполненном домашнем задании или несделанной работе по дому. Мама была мной недовольна.

– Ты хочешь мне что-то сказать? Считаешь, я что-то делаю не так?

– Ты взрослый человек, Роберта, ты сама можешь решать, что тебе делать, и давно уже не нуждаешься в моем одобрении…

– Но, – сказала я.

– Но, как твоя мать, я имею право убедиться, что ты полностью отдаешь себе отчет в происходящем, – сказала она.

– Что именно тебя беспокоит?

– Дело, которое ты собираешься довести до конца.

– Это действительно важно, – сказала я. – Это жизненная необходимость. От того, как быстро мы поймаем этого парня, зависит безопасность нашей семьи. В том числе и безопасность Морри.

– Не сомневаюсь, – сказала мама.

– Тогда в чем проблема?

– А ты уверена, что это будет последнее дело, которое тебе просто необходимо довести до конца? Что сразу же после него не появится еще одно дело, а потом третье, четвертое…

– Надеюсь, что нет, – сказала я.

– Только надеешься?

– Когда имеешь дело с такими вещами, нельзя быть уверенной до конца, – сказала я. – Но я полагаю, что на поимке этого конкретного парня все и закончится.

– Если не появится еще какой-нибудь парень, которого срочно надо будет поймать, – сказала мама. – Я не собираюсь отрицать важность полицейской работы, но, Роберта, я хочу быть уверена, что у тебя правильно расставлены приоритеты, и ты не используешь все эти дела в качестве предлога, чтобы сбежать от своей дочери.

– Как тебе такое вообще могло в голову прийти? – возмутилась я.

– Напомнить тебе, сколько прошло времени между родами и тем моментом, когда ты вышла на работу?

– Полтора месяца, – сказала я. – Есть люди, которые выходят еще раньше. Мне, между прочим, надо чем-то оплачивать счета.

– Но буквально на следующий день ты отправилась в командировку, из которой вернулась четыре месяца спустя, – напомнила мама.

– Это уж точно от меня не зависело.

– И вот, пробыв с дочерью всего пару дней, ты снова уезжаешь. Не спрашивала себя, почему?

– Потому что это важно, черт побери, – сказала я.

– Роберта Кэррингтон!

– Прости, мама.

– Мы в этом доме не используем таких выражений, – сказала она.

– Я уже извинилась, – сказала я. – И у меня все нормально с приоритетами. Если бы я могла не поехать, я бы не поехала. И я собираюсь покончить с этим так быстро, как только смогу.

– Ладно, пусть так, – сказала мама, но взгляда от окна не отвела. – Мы присмотрим за Морри. Возвращайся побыстрее, Роберта.

– Конечно, – сказала я.

– И если там, куда ты отправляешься, у тебя будет свободное время, подумай над тем, что я тебе сейчас сказала.

Я знала, что в таких разговорах мама любит оставлять за собой последнее слово, поэтому для скорейшего окончания беседы не стала ей отвечать даже чего-то невразумительного, типа «угу», а вечером уехала в Город.

* * *

Со времен моего руководства ТАКС прошло немного времени, так что обстановка в приемной директора не особенно поменялась. Та же мебель, та же кофемашина, на двери вполне ожидаемая табличка с фамилией Смита. Главных нововведений было два: новая секретарша, чопорная женщина средних лет, которую я раньше в агентстве никогда не видела, и какой-то прилизанный хлыщ в строгом деловом костюме, как будто он на собеседование на должность консьержа «Континенталь» собрался.

Это впечатление усилилось, когда я увидела у его ног плоский длинный кейс, в котором приличные люди носят музыкальные инструменты, а те люди, с которыми мне приходится иметь дело – оружие. Судя по размеру ящика, это было что-то значительно больше пистолета, но меньше снайперской винтовки.

Возможно, подумала я, это ликвидатор, которого собираются отправить по мою душу, и нас с ним свели специально, чтобы он успел хорошо меня рассмотреть. Недостаток у этой версии был только один – Смит слишком хорошо знал, какие события последуют за моим убийством, и вряд ли он был готов идти на такой риск вот прямо сейчас.

Я зевнула, вовсе даже не демонстративно, ибо полночи провела за рулем и выспаться мне так и не удалось, и посмотрела на часы.

– Директор Смит скоро вас примет, – сказала секретарша, правильно истолковав мой жест.

– Вы сообщили ему, что я здесь?

– Разумеется, мисс Кэррингтон. Я сделала это, как только вы вошли в здание.

– И чем же таким важным сейчас занят директор Смит?

– У него совещание.

Прилизанный хлыщ сидел на диване, держа спину так ровно, словно проглотил посыпанную специями шпагу. Он даже не закидывал ногу за ногу, полагаю, чтобы не примять идеальную стрелку на брюках. Я готова была биться об заклад, что он носит специальные подтяжки для носков, и прямо сейчас он тоже в них.

Он был солиден и консервативен, хотя на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти.

И вот что еще показалось мне странным. Обычно люди коротают ожидание чем-то занимаясь. Листают журнал, читают новости или играют во что-нибудь в своем телефоне. Но этот тип ничем таким не занимался и большую часть времени сидел, глядя прямо перед собой. Человек ли он вообще?

Сильно сомневаюсь. Осталось только понять, робот он или рептилоид.

– Давно здесь сидите? – спросила я.

– Нет, не очень.

– По делу?

– Разумеется, – у него был приятный низкий голос.

– Не обидитесь, если я зайду раньше вас?

– Отнюдь, – сказал он. Наверное, все-таки, робот. Кто еще может использовать в речи слово «отнюдь».

– Вас как-нибудь зовут?

– Обычно да, – сказал он.

Поскольку никакого продолжения не последовало, я сделала вывод, что он не настроен на разговор и оставила его в покое. Может у него программа, отвечающая за социальное поведение, сбоит.

Или ее вообще не загрузили.

Со второй попытки у меня получилось приготовить себе чашечку эспрессо, но не успела я сделать и пару глотков, как секретарша пригласила меня войти в кабинет.

Совещание, значит. Из кабинета не было другого выхода, по крайней мере, при мне, а через приемную точно никто не проходил. И только войдя в кабинет директора, я сообразила, что он мог совещаться по сети.

Смит оказался в кабинете не один. В кресле у окна расположился старикан, который вполне мог бы оказаться дедушкой прилизанного хлыща из приемной. Он тоже был одет в строгий идеально отутюженный костюм, имел прилизанные волосы, тщательно подстриженную седую бородку и массивный золотой перстень на указательном пальце правой руки.

Говорят, что массивные перстни на указательном пальце обычно носят властные люди. В общем, он мне сразу не понравился.

– Доброе утро, – сказала я. – Ваше совещание закончилось, Эллиот?

– Да, мисс Кэррингтон, – сказал Смит. – Позвольте представить вам лорда Фелтона. Это наш заокеанский коллега…

– Очень приятно, лорд Фелтон, – сказала я.

Старикан скривил гримасу, словно с ним заговорила случайно залетевшая в комнату навозная муха. Одарив меня долгим оценивающим взглядом, осмотрев с ног до головы, он повернулся к Смиту.

– Это и есть ваш ценный специалист? – уточнил лорд Фелтон, и по его тону легко можно было догадаться, кого в этой комнате он считает главным.

Ну, ты-то понимаешь, что я имею в виду.

Себя.

– Да, милорд, – сдержанно сказал Смит.

Милорд? Какого черта вообще тут происходит?

– Почему вы без юбки, мисс Кэррингтон? – спросил лорд Фелтон даже не глядя в мою сторону.

В его голосе было столько уверенности в себе, столько правоты, что на мгновение я усомнилась и даже бросила взгляд вниз. Но все было нормально, я не забыла одеться.

– Наверное, потому что я в джинсах, – сказала я.

– Женщине не возбраняется носить штаны, только если она занимается фехтованием или верховой ездой, – сообщил лорд Фелтон. – Во всех же остальных ситуациях ей пристало носить юбку длиной, как минимум, до лодыжек.

– Э… что? – переспросила я.

И он повторил. Вот прямо повторил слово в слово, произнес эту средневековую сентенцию еще раз, даже не сбившись. И по-прежнему не взглянув в мою сторону.

Что ж, по крайней мере, теперь я могу быть точно уверена, что мне не послышалось.

– Вы серьезно? – спросила я.

– Прежде, чем мы продолжим, отправляйтесь домой и переоденьтесь, – сказал лорд Фелтон.

– И сейчас вы тоже серьезно?

Смит снял солнцезащитные очки (против которых лорд Фелтон, видимо, не возражал) и, воспользовавшись моментом, когда старикан не смотрел в его сторону, закатил глаза. Похоже, лорд Фелтон сумел пронять даже его.

– Он это серьезно, Эллиот?

– Поверьте мне, мисс Кэррингтон, я сейчас абсолютно серьезен, – сказал лорд Фелтон.

– Мой дом находится примерно в девяти часах пути, – сказала я. – Двенадцати, если ехать, соблюдая все правила, так что отправиться я могу разве что на стоянку, где стоит моя машина. Но юбки в ней точно нет. Так что давайте просто представим, что я прискакала сюда на лошади.

Лорд Фелтон скорчил презрительную гримасу и поджал губы. Это у него получилось не хуже, чем у моей мамы.

– Но если вы настроены подождать, то я могу отправиться по магазинам, – сказала я. – Я не люблю шопинг, но говорят, иногда он даже полезен. В психотерапевтических целях.

– Она – очень ценный специалист, милорд. Поверьте. Давайте просто выслушаем то, что она хочет сказать, ограничившись внушением за неподобающий внешний вид. Который она постарается исправить сразу же после того, как выйдет из этого кабинета. Ведь вы исправите свой неподобающий внешний вид, мисс Кэррингтон?

– Мы можем поговорить наедине, Эллиот?

– Не можете, – сказал лорд Фелтон.

– Вообще-то, мы – граждане свободной страны, – сказала я. – И…

– И это большое заблуждение, с которым вам лучше расстаться прямо сейчас, – сказал лорд Фелтон. – Вы не граждане, вы – подданные короны, вы живете в колонии, принадлежащей нашей империи, и чем раньше вы осознаете свое место в новой системе мирового порядка, тем будет лучше для вас, мисс Кэррингтон. Каким бы ценным специалистом вы ни являлись.

Ой, все.

С этим типом мы точно не сработаемся.

Глава 31

– Послушайте меня внимательно, мисс Кэррингтон, – продолжал лорд Фелтон. – Вы хотели независимости, вы сражались за независимость, вы получили независимость и наслаждались ею несколько веков, и куда в конечном итоге это вас привело? В политический и экономический тупик, и единственный выход, который вы смогли из него найти, это попроситься обратно под крылышко империи. Империя вам не отказала, но вы должны понимать, что у всего есть своя цена, и вам придется ее заплатить. Времена хаоса и вседозволенности закончились, наступает новый порядок.

– Я за вот это вот все не голосовала, – сказала я.

– Мнение плебса во все времена было мало кому интересно, – отрезал лорд Фелтон, нагнетая революционную ситуацию в отдельно взятом кабинете. – Вы будете делать то, что я вам скажу и так, как я вам скажу. В противном случае вы можете начинать поиски новой работы сразу после того, как выйдете из этого здания.

Наверное, в любой другой ситуации я бы именно так и поступила, но сейчас мне нужны были ресурсы ТАКС, чтобы закончить с поисками того, кого я не знаю, как можно скорее. Поэтому я подавила естественное желание ответить старикану чем-нибудь едким и неприятным, а потом подавила второе естественное желанием подрихтовать ему физиономию.

Окончательно обретя человеческий облик, Смит начал демонстрировать эмоции и строил мне выразительные гримасы. Видимо, он опасался, что я таки не сдержусь.

Я несколько раз моргнула, чтобы прогнать реалистичное и очень приятное видение лорда Фелтона с топором между глаз, сделала глубокий вдох и потупила взор. По крайней мере, он не приказал высечь меня на конюшне, а мелкими неудобствами можно и пренебречь.

Исключительно ради дела.

– Мне нужна эта работа.

Эллиот облегченно выдохнул.

– Тогда приходите на нее одетой, как положено. И обращайтесь ко мне тоже, как положено.

– Да, милорд, – сказала я, буквально проталкивая эти слова через свое горло.

– Вы привыкнете, – пообещал он.

Да черта с два я привыкну. Главное – перетерпеть этот момент, а там уже будет попроще. Не будет же этот тип следить за каждым моим шагом?

Похоже, теневое правительство тоже не сумело сохранить свою независимость, раз подобные типы со Старого континента так вольготно чувствуют себя в кабинете директора ТАКС.

– Так что вы хотели нам сообщить, мисс Кэррингтон? – спросил Смит, пытаясь сместить тему беседы в область сугубо профессиональных вопросов.

– У меня есть фоторобот типа, который называл себя Дэви Крокеттом, – сказала я.

– Откуда?

– Из Техаса.

Смит скривил лицо.

– Очень любопытно, – сказал лорд Фелтон. – Мисс Кэррингтон, стоит ли мне расценивать эти ваши слова в качестве признания в том, что вы якшаетесь с мятежниками?

Фактически, Техас объявил себя независимым до того, как остальные штаты призвали британцев на правление, так что вопрос, можно ли считать его жителей мятежниками, был все еще открыт. Но у империи, похоже, было на этот счет собственное мнение.

– Я получила его не от мятежников, а от своего знакомого, который специально отправился на неподконтрольную нам территорию, чтобы добыть информацию, – сказала я.

– Кто этот знакомый? – поинтересовался Смит. – Ему можно доверять в таких вопросах? Насколько он профессионален?

– Это Кларк, – сказала я.

Эллиот вздохнул.

– Тот самый Кларк? – уточнил лорд Фелтон.

– Да, милорд, – сказал Смит.

– Что ж, пока вопрос с мистером Кларком не закрыт, полагаю, мы вполне можем использовать полученную от него информацию, – лорд Фелтон смахнул с рукава воображаемую пылинку. – Мне пора отправляться на встречу с лордом-губернатором, но прежде, чем я уйду, мне хотелось бы прояснить еще один вопрос. Мисс Кэррингтон?

– Да, милорд?

– Вы мне не нравитесь, – сказал он. – Вы считаетесь здесь ценным специалистом, но я против того, чтобы таким, как вы, вообще давали работу…

– Это потому, что я – черная? – спросила я, но он пропустил мою реплику мимо ушей.

– Считайте, что вы сейчас на испытательном сроке, – сказал лорд Фелтон. – И от того, как вы проявите себя в этом расследовании, будет зависеть, сохраните ли вы ваше место за собой.

Вот тут я удивилась. Смит и его предшественник Доу тоже не испытывали восторга при виде моей физиономии, но они никогда не угрожали мне увольнением, потому что предыдущий Цензор ТАКС куда-то подевался (может быть, они мне и говорили, но я благополучно позабыла все подробности. У меня же до сих пор провалы в памяти, ты-то знаешь) и им попросту некем было меня заменить.

Похоже, лорд Фелтон таких проблем не испытывал.

– Я буду стараться, милорд, – доложила я. – В служебном рвении я превзойду сама себя.

– Фиглярствуя, вы только усугубляете то плохое впечатление, которое вы произвели при нашем знакомстве, – сказал лорд Фелтон, поднимаясь на ноги и открывая дверь. – Входите, сэр.

Разумеется, в кабинет вошел тот самый прилизанный хлыщ из приемной, и свой чертов футляр он тоже прихватил с собой. Меня сразу же одолели нехорошие предчувствия.

– Это сэр Джориан Хэмфорд, – представил хлыща лорд Фелтон. – Он будет работать над этим делом вместе с вами, так что предоставьте ему все необходимые сведения.

– Да, милорд, – сказал Смит.

– Удачи, – сухо сказал лорд Фелтон, хлопая сэра Джориана по плечу. – За сим я вынужден откланяться.

– Боже, храни короля, – сказала я. Или у них в империи принято прощаться как-то не так?

Лорд Фелтон неодобрительно зыркнул на меня своими мутными британскими глазами и вышел вон. Ну и пусть, мне с ним детей не крестить, так что может валить ко всем чертям.

Я не собиралась задерживаться на этой работе ни на секунду после того, как мы поймаем пока неизвестного мне гада.

Дверь за лордом закрылась, и я уселась на нагретое им местечко. Смит выдохнул и чуточку расслабил узел галстука. По Смитовским стандартам это было равносильно оголению торса и закидыванию ног на стол.

– Давайте знакомиться, – сказала я. – Я…

– Я знаю, кто вы, – прервал меня Хэмфорд. – Вы – Кэррингтон, Цензор. Вы – Смит, директор местного филиала. А дело, как я могу догадаться, касается бывшего владельца Черного Блокнота?

– Именно, – сказал Смит.

– Тогда у вас нет необходимости что-то мне рассказывать, я читал материалы, – сказал Хэмфорд. – Если у меня возникнут вопросы, я их озвучу.

– Сэр, значит? – спросила я.

– За особые заслуги перед страной король Карл Третий лично посвятил меня в рыцари, – сообщил Хэмфорд.

– Вы разрешите называть вас Джо?

– Нет, – сказал он.

– Сэр Джо?

– Разумеется, тоже нет.

– А что в футляре?

– Мой Атрибут, разумеется.

Значит, он тоже Цензор. Теперь понятно, почему лорд Фелтон демонстрировал такую самоуверенность – я больше не была для ТАКС уникальным специалистом. Они смогли найти мне замену.

Точнее, притащили ее из Старого Света.

– Можно посмотреть? – спросила я.

– Разумеется, – он положил свой футляр на директорский стол, тонкими артистичными пальцами отомкнул замки и откинул крышку.

В футляре лежал меч.

– Довольно старомодно, – заметил Смит.

– Вы хотя бы достали его из камня, сэр Джориан? – спросила я.

– Можно просто Джориан, без «сэра».

– Но вы же рыцарь, – сказала я. – Так у этого меча есть история?

– Длинная и довольно неприятная, – сказал Джо (для краткости, мысленно я решила называть его так. Ну, ты знаешь.)

Он захлопнул крышку и убрал футляр со стола.

– А где ваш атрибут, мисс Кэррингтон?

– Тут недалеко, – сказала я.

– Вы не держите его всегда под рукой?

– Нет необходимости, – сказала я. – Если вы читали отчеты, то должны об этом знать.

– В бою каждая секунда промедления может стоить жизни, – сказал он.

– Как быстро вы достаете свой ножик из футляра?

– Достаточно быстро, – сказал он.

– Вас посвятили в рыцари за то, что вы сделали в качестве Цензора?

– Это закрытая информация, – сказал он.

– Бросьте, Джориан, мы же коллеги…

– Вы оба на испытательном сроке, – сказал Джо.

– Оба? – я посмотрела на Смита, он пожал плечами. – А вы это чем заслужили?

– Лорд Фелтон не сомневается в наших профессиональных способностях, – сказал он. – Он сомневается в нашей лояльности.

– А еще я неправильно одеваюсь, – сказала я. – Но вы все еще директор?

– Да.

– А он тогда кто? Надсмотрщик от короны?

– Я предпочитаю думать о нем, как о нашем кураторе, – сказал Смит.

– Суть та же.

– Пожалуй, – согласился все еще директор. – Так вы покажете нам изображение?

– Конечно, – я вывела картинку на экран телефона и положила его на стол.

– Это фоторобот? – удивился Джо.

– Откуда у Кларка доступ к этим технологиям? – поинтересовался Смит.

– Он не рассказывал.

– Ваш друг даже после смерти полон сюрпризов, – сказал Смит. – Это лицо вам знакомо?

– Нет, – сказала я. – А вам?

– Тоже нет. Скиньте файл на мой компьютер, я запущу его в систему распознавания лиц.

– Конечно, – я нажала на кнопку «поделиться».

– Мне знакомо это лицо, – сказал Джо. – Это Арчибальд Кроули, знаменитый мистификатор и преступник. Но я боюсь, что вас или вашего мистера Кларка ввели в заблуждение – Арчибальд Кроули был казнен в Лондоне почти два века назад.

– Это Алластер Кроу, – сказал Смит, выводя изображение на большой экран. – Не особо знаменитый преступник, отсидевший десять лет в тюрьме штата за вооруженное ограбление. Поэтому он есть в нашей системе.

Алластер Кроу на фотографии стоял на фоне ростового стенда и был одет в оранжевую робу заключенного. И он был подозрительно похож на присланный Кларком фоторобот. Вплоть до шрама над бровью.

– Возможно, это его потомок, – предположила я. – У вашего британского Кроули был этот шрам?

– Да, – Джо положил свой телефон на стол рядом с моим. Там была не фотография, разумеется, а портрет, написанный кистью неизвестного мастера, но, если отбросить некоторые художественные преувеличения, изображен на нем был все тот же самый человек.

Вплоть до шрама над бровью.

– Вот это поворот, – пробормотал Смит.

– Это привносит в дело совершенно ненужную нам сейчас нотку мистики, – согласилась я. – Если, конечно, это не совпадение.

– Крокетт, Кроули, Кроу, – сказал Смит. – Кро-Кро-Кро, и все они бьются лицами о твердые предметы. Тоже совпадение?

– Когда Кроу выпустили из тюрьмы? – спросила я.

– Два года назад.

– И где он сейчас?

– Последнее место работы – небольшая частная автомастерская на Сорок Восьмой улице, – сказал Смит. – Пока все говорит о том, что это не тот, кого вы не знаете, а очередной наёмник, которого он использовал. Единственное, что не вписывается в общую схему, это информация от сэра Джориана, но исторические совпадения все-таки никто не отменял. По крайней мере, до тех пор, пока мы не докажем обратное.

– Надо его брать, – сказал Джо.

– Можно попробовать, – сказала я. – Но не думаю, что мы застанем его на рабочем месте.

– Я вышлю наблюдателей, – сказал Смит. – Как только они его обнаружат, будем брать.

Пока он отдавал соответствующие распоряжения, я сверлила глазами Джо, и он наконец-то не выдержал.

– Вы хотите меня о чем-то спросить, мисс Кэррингтон?

– Вы помните всех казненных два века назад преступников или сейчас тоже так совпало?

– У меня эйдетическая память, мисс Кэррингтон, – сказал он. – А дело Кроули мы разбирали на курсе криминологии на второй год моего обучения в колледже.

– И что он натворил?

– Я могу отправить вам ссылку на Википедию.

– А если в двух словах?

– Он был обманщиком и убийцей и манипулировал людьми при помощи фокусов, половину которых никто до сих пор не может объяснить, – сказал Джо.

– Как его казнили?

– Через повешение.

– И он точно умер?

– Когда людей вешают за шею, они, как правило, умирают, – сказал Джо. – После чего их закапывают в землю. У меня нет никаких оснований полагать, что с Кроули все произошло иначе. И да, предвосхищая ваш следующий вопрос, палач проверяет, действительно ли человек умер.

– И в мыслях не было о таком спрашивать, – сказала я. – И каково жить с эйдетической памятью?

– Есть определенные сложности, – сказал он.

У него эйдетическая память, у меня провалы, вместе мы могли бы составить одного нормального человека. Но, как я начала подозревать, нормальные люди в ТАКС не работают. И уж тем более, не становятся Цензорами.

Мне не нравилось присутствие Джо.

Не потому, что его готовили мне на замену, место штатного Цензора агентства никогда не было пределом моим карьерных устремлений не потому, что он был британец (у меня было двое знакомых британцев, и оба они были вполне приличными людьми). Я опасалась, что он будет ставить нам палки в колеса.

Откровенно говоря, я была удивлена, что лорд Фелтон в принципе не приказал нам закрыть это дело. Ведь, как часто шутят бывалые копы, главное в любом расследовании – это не выйти на самих себя, а, как ни крути, главными выгодополучателями всей этой истории остались именно британцы.

Техас получил независимость, но вместе с ней и войну на собственной территории, а британцы вернули себе бывшую колонию, не сделав для этого ни единого выстрела. Конечно, они могли просто воспользоваться ситуацией, но кто-то ведь эту ситуацию создал…

Впрочем, принцип «всегда ищи, кому выгодно», работает только в тех случаях, когда мы имеем дело с более-менее рациональными преступниками, и далеко не факт, что наш сегодняшний оппонент из таких. Может быть, он просто хаотический психопат, творящий всякую дичь просто потому, что может.

Вот, допустим, почему он на меня так взъелся? Я ведь его даже не знаю, значит, вряд ли сделала ему что-то плохое, по крайней мере, сознательно.

Это, кстати, недоработка, которую срочно нужно исправить.

– Кроу нет в автомастерской, – сообщил Смит, прерывая мои кровожадные раздумья. – Наши люди поговорили с владельцем, Кроу уволился полтора месяца назад.

Значит, пока мы со Смитом приключались в мирах бесконечной войны, Кроу все еще чинил машины. О чем это говорит?

Ни о чем.

– Мы также нашли его последний адрес, – сказал Смит. – Хозяин квартиры, которую он снимал, говорит, что Кроу съехал месяц назад.

– Куда? – спросил Джо.

– Адреса он не оставил. Просто побросал свои пожитки в «пикап» и уехал. У него осталось несколько оплаченных дней, и он даже не пытался требовать, чтобы хозяин вернул ему деньги.

– Выглядело ли это так, что он торопился? – спросил Джо.

– Черт его знает, – сказал Смит. – Он ничем не объяснил свое увольнение и свой отъезд, да никто особо и не спрашивал. Мало ли, какие у человека могут быть причины. На первый взгляд, он был обычным работягой, дом – работа – дом. Иногда по вечерам заходил в бар, где тихо пил свое пиво или что покрепче, и не был замечен ни в каких безобразиях. Не поддерживал никаких контактов с людьми из своего преступного прошлого. Если бы не информация из Техаса, все выглядело бы так, как будто после отсидки он встал на путь исправления.