Читать книгу: «Принцесса где-то там 2», страница 3

– А ведь мы можем сделать так, чтобы этот кабинет больше не был вашим, сержант Кэррингтон, – сказал агент Доу, выделив слово «сержант». – Достаточно одной беседы с вашим капитаном.

– Детонатор вам в руки, Супермена вам навстречу, – сказала я. – Действуйте.

Агент Доу даже сделал попытку подняться со стула, но я понимала, что это блеф. Они не готовы были поднимать ставки и идти на полный разрыв отношений, и прекрасно понимали, как далеко и надолго я могу послать их контору, если они устроят мою отставку из полиции.

И верно, агент Смит, окончательно взявший на себя роль хорошего полицейского, сделал примирительный жест руками.

– Давайте остановимся на компромиссном решении, пока все это не зашло слишком далеко, – предложил он. – Хорошо, Боб, мы попробуем ваш вариант. Но если он не сработает в течение, скажем, сорока восьми часов, или за это время появятся новые жертвы, то вы согласитесь участвовать и в нашем.

– Двадцать четыре часа, – сказал агент Доу.

– Слишком мало, – сказала я. В случае с Реджи хватило и меньшего, но я не собиралась заходить с Эллиотом так же далеко.

Впрочем, как выяснилось, сам Эллиот и вовсе не собирался никуда идти.

– Мы подберем наиболее подходящую кандидатуру, – сказал он.

– То есть сами вы не готовы возложить свою жизнь на алтарь? – уточнила я.

– Рад бы, но у меня есть и другие обязанности, – сказал агент Смит. – И я не могу оставить их на тридцать шесть часов.

– Сорок восемь, – сказала я. – Может быть, вы опять мне чего-то не договариваете? Может быть, вы женаты, Эллиот?

– Я не женат, Боб.

– Сорок восемь часов, – сказал агент Доу. – И начинаются они прямо сейчас.

– А как же отбор наиболее подходящей кандидатуры? – спросила я. – Равне мы не должны устроить кастинг с дефиле и творческими конкурсами?

– Я уже выбрал, – сказал агент Доу. – Агент Смит, не могли бы вы позвать из коридора агента Джонсона и кратко ввести его в курс дела?

– Конечно, агент Доу.

Интересно, а когда они остаются наедине, например, в салоне своего служебного «эскалейда», они тоже друг с другом так разговаривают, или этот спектакль предназначался исключительно для моих глаз?

Будьте добры повернуть здесь налево и припарковаться у обочины, чтобы я мог купить хот-дог, агент Смит. Конечно, агент Доу, а не могли бы вы захватить мне банку колы? Диетической, агент Смит? Можно и обычной, агент Доу. В последнее время я перестал следить за калориями…

Глава 35

– Не нравится мне эта идея, – сказал Кларк, закидывая ноги на стол.

Агенты Доу и Смит наконец-то освободили помещение, вернув нам нашу собственность, и свалили куда-то по своим агентским делам, а агент Джонсон направился в отдел кадров, чтобы по-быстренькому оформиться в наш отдел для создания какой-никакой легенды. Конечно, ни один нормальный человек в такое бы не поверил, и она рассыпалась бы, как карточный домик, при первой же попытке колупнуть фундамент, но мы исходили из того, что Мигель все-таки не совсем нормальный.

Нормальные люди с короткими японскими мечами по Городу не бегают и людей не убивают.

– Мне она тоже не нравится, – сказала я. – Но предложенная ими альтернатива не нравится мне еще больше.

– Я не смогу прикрыть тебя на улицах, – сказал Кларк.

– В этом, как они утверждают, нет необходимости, – сказала я. – Они выделили на это дело целую спецгруппу, в которую, разве что, только сам Мышь не входит.

Кларк набрал что-на клавиатуре, а потом развернул свой монитор так, чтобы я могла его видеть.

Нас слушают, вот что там было написано.

Я кивнула.

Нас, вне всякого сомнения, слушали. Может быть, нас даже и смотрели, в чем я не была уверена, но в любом случае я не собиралась обсуждать с Кларком ничего такого, чего не стала бы обсуждать с ним и в присутствии агентов.

Кларк отстучал следующее сообщение.

Телефон на прослушке.

Я развела руками. Это было очевидно. Отныне моя жизнь превратилась в жизнь аквариумной рыбки, выставленной в витрине Сити Молла перед Рождественской распродажей.

Все на виду.

– И какой план? Чем займетесь?

– Не знаю, – сказала я. – Потолкаемся на улицах, чтобы нас срисовало как можно больше народу. Поговорим с кем-нибудь из информаторов, опросим кого-нибудь на предмет чего-то там, обычная полицейская рутина.

Для вида можно за руки подержаться, например. Пойти куда-нибудь пообедать.

Душа у меня, конечно, ко всему этому не лежала, но выбор был невелик. Мигеля надо было останавливать, пока он не довел до конца свой план и не перебил всех моих бывших, а наша прошлая с ним встреча показала, что без помощи ТАКС я это дело не потяну.

Но как все обставить таким образом, чтобы Мигель или его таинственный наниматель нам поверили? Учитывая, что Реджи впал в кому только вчера? Насколько ветреной я могу быть в их представлении? Допустят ли они, что как только один мой любовник впал в кому, я тут же принялась охмурять другого, или все же почуют ловушку?

Да, наверное, Кристиан в этом плане был бы убедительнее. Но, во-первых, он был гражданский, чью жизнь, в том числе, мы обязаны были спасать, а во-вторых, мне крайне не хотелось продолжать наше общение.

Он был скучный, претенциозный, много о себе мнил, и если я вдруг «передумаю», то он возомнит о себе еще больше. Я-то ладно, я переживу, но следующей дурочке придется несладко.

Если, конечно, она не мечтает о доминантном самце, который будет строить ее всю жизнь.

И если, конечно, мистер Браун вообще выйдет из этого приключения живым, невредимым и не подвергнет свои жизненные приоритеты серьезному пересмотру.

– Не в службу, а в дружбу, Боб, – сказал Кларк. – Если вам все равно особо нечего делать, ты не могла бы заехать под мост и отдать Чистой Мэгги ее лекарство?

– Без проблем, – сказала я. – Тем более, что я сама собиралась поговорить с Безумным Императором.

– Спасибо, – сказал Кларк, вытащил из ящика стола пузырек с таблетками и кинул его мне. Я поймала левой рукой, слега поморщившись от прострелившей ребра боли, и убрала в карман куртки.

– Не одобряешь? – спросила я.

– Что тебе мое одобрение? – поинтересовался он. – Просто я не понимаю, на что ты рассчитываешь. Его ведь не просто так называют Безумным Императором, в плохие дни он сумасшедший, как мартовский заяц.

– Зато в хорошие дни он кажется нормальнее, чем мы с тобой, – сказала я.

– Когда они были-то в последний раз, это хорошие дни? – вздохнул Кларк.

Я пожала плечами.

Это был философский вопрос, и, как и многие философские вопросы, он либо не требовал ответа, либо ответ на него занял бы несколько часов. Типа, чем старше ты становишься, тем меньше у тебя хороших дней, потому что груз накопившегося жизненного опыта наваливается на плечи огромной горой, давит на грудь, мешает вдохнуть и все в таком же роде еще на пару абзацев. Ну, это такой стандартный прогон, поэтому можешь сам его себе придумать.

– Я поговорил со своими хорошими знакомыми, вращающимися в кругах наемников, – сказал Кларк. Это довольно тесные круги, все профессионалы, которые хоть чего-то стоят, прекрасно осведомлены о своих конкурентах, а зачастую, работали с ними вместе или, наоборот, друг против друга.

Существует даже негласное правило: если два наемника проговорили больше пяти минут и не нашли троих общих знакомых, один из этих наемников – самозванец, дилетант и предлагать ему работу ни в коем случае нельзя.

Сам Кларк тоже когда-то вращался в тех кругах, но с возрастом захотел стабильности и спокойной работы без постоянных разъездов, поэтому поступил на службу в полиции. По крайне мере, сам он именно так это объясняет.

– Никто никогда не слышал о таком парне, – сказал Кларк.

– Может быть, он в Городе совсем недавно, – сказала я.

– И уже урвал такой жирный контракт? – Клара покачал головой. – Основной капитал наемника – это его репутация, Боб. Ты можешь быть сколь угодно хорош, можешь быть брутален, как Джейсон Стэтхем и эффективен, как пенициллин, но если никто о тебе не слышал и не готов замолвить за тебя словечко, хорошего контракта ты не получишь.

И это уводит нас от мистера Брауна, как подозреваемого, подумала я.

Кристиан – местный. Он богач, он привык, что его проблемы решают специалисты, и наверняка готов платить за это соответствующие деньги, и скорее всего, для решения такого рода проблемы он бы пошел самым простым и логичным путем – обратился в городскую Лигу наемников и арендовал бы их самого дорогого специалиста. Ну, или, может быть, второго по списку, если первый сейчас убийство очередного президента планирует.

Но о Мигеле в Лиге никто не слышал, иначе бы Кларк об этом знал.

– Подойдем к решению этой задачи с другой стороны, – предложила я. – Допустим, в качестве наемника он никому не известен, черт бы с ним. А что насчет способностей Мигеля, как метачеловека? Есть какие-нибудь мысли по этому поводу?

Метачеловек Кларк задумался.

– Знаешь, в молодости у меня был напарник, – начал он.

– Когда ты говоришь о молодости, чью молодость ты имеешь в виду? – уточнила я. Человек, которому за двести лет, может обозначать этим термином какой угодно произвольный период, который вряд ли совпадает с тем, что подразумевал бы обычный человек.

– Свою относительную молодость, – сказал Кларк. – Мне было тогда лет сто, не больше. Так вот, у меня был напарник, который мог менять свою внешность, в том числе, и цвет кожи, и черты лица. И у него были испанские корни. Хотя, нет. Скорее, латиноамериканские.

– И что с ним случилось?

– Мы работали вместе не так уж долго, не больше десяти лет, – сказал Кларк. – Потом наши дороги разошлись, и мне о его дальнейшей судьбе ничего не известно. И поскольку его способности не подразумевали долголетия, скорее всего, он уже помер.

– Очень интересная и поучительная история, – сказала я. – И главное, очень полезная.

– Да и пистолетный выстрел в корпус он не держал, – добавил Кларк. – И кровь из него, насколько я помню, текла.

– История только что стала еще полезнее. И поучительнее, вне всякого сомнения.

– Я и не думаю, что это он, – сказал Кларк. – Но металюдей на данный момент – десятки тысяч, и это только официально зарегистрированных, а сколько еще скрываются? И способности у них могут быть самые разные, включая незадокументированные ранее.

В общем, легче не стало. С этой стороны подходы к решению задачи тоже оказались перекрыты.

Мигель словно возник из ниоткуда, словно это было первое его дело. Очень странно, учитывая его… таланты. Хотя, возможно, он приехал из стран третьего мира, где вообще никакого учета металюдей не ведется, и приехал, скорее всего, нелегально.

А это значит, что концов не найти.

Проще найти самого Мигеля и спросить у него, откуда он такой красивый нарисовался.

– А у нас есть доступ к материалам по остальным убийствам? – спросила я. – Кроме Дерека, Эдгара и Джо?

– Нет, они случились вне нашей юрисдикции, – сказал Кларк. – Но я могу поспрашивать у своих знакомых в других участках, возможно, ТАКС забрало себе не все.

– Было бы отлично, – сказала я.

– Я сделаю, но это дорога, ведущая в никуда, – сказал Кларк. – Если Мигеля можно вычислить по следам, которые он мог составить на местах преступления, ТАКС сделает это куда быстрее и проще, чем мы. Ресурсы у нас все-таки несопоставимые. По сути, они уже должны были его вычислить, и если этого до сих пор не произошло, то…

А этого не произошло, иначе бы они не занимались ловлей на живца. Чем же этот парень их так заинтересовал?

Они нашли первоисточник и знают, какое у этого сюжета может быть продолжение? А какое там вообще может быть продолжение? Если это криминальный триллер с социальным налетом и разочаровывающим финалом, то худшее, что может произойти, это Мигель перебьет всех людей по списку и свалит в туман неизвестности, и никто никогда не узнает, кем он был и зачем это делал. Просто вот такая история без начала и конца.

Но таких историй, на самом-то деле, тоже десятки тысяч, и вряд ли ТАКС занимается каждой из них с такой же скрупулезностью.

Скорее, вообще не занимается, потому что масштабы не те.

Значит, это все из-за меня? Потому что я Цензор? Или потому что я – что-то большее?

Темная история, в общем.

Темная история, смутные времена.

Такие дела.

* * *

Агент Джонсон вернулся из отдела кадров только через полтора часа, и выглядел он гораздо хуже, чем до похода.

Рубашка выбилась из-под ремня, узел на галстуке ослаблен, сам галстук куда-то съехал, из одного кармана пиджака торчат неизменные темные очки сотрудника ТАКС, из другого – целая кипа бумаг, часть из которых уже помята.

– Уф, – сказал он, вытирая выступивший на лбу пот. – Если это стандартная процедура приема на работу, я понимаю, почему в полиции вечно не хватает людей.

– Нет, что ты, – сказала я. – Это была ускоренная процедура, и тебе еще повезло. Стандартная занимает не меньше недели, а тебя даже по полосе препятствий не гоняли и зачет по стрельбе не просили сдать.

– Я отлично стреляю, – сказал агент Джонсон.

– Не сомневаюсь.

Кларк к этому времени уже свалил, сказав, что ему надо проверить пару теорий. Распространяться о них он не стал, а я не спросила. В кабинете наверняка установлен десяток-другой жучков, а ТАКС совершенно необязательно знать, чем мы тут занимаемся.

– И чем мы займемся теперь, сержант?

– Боб, – сказала я. – Если мы собираемся изображать влюбленную парочку, тебе не стоит обращаться ко мне по званию.

– Может быть, это тебя как раз и заводит, – ухмыльнулся он.

– Мы здесь вдвоем, – заметила я. – Тут влюбленную парочку изображать не перед кем.

– Извини, Боб, – сказал он. – Тренируюсь, пытаюсь вжиться в роль.

– Я поняла, – сказала я. – А тебя как-нибудь зовут, агент Джонсон? Или мне придумать имя самой?

– Меня зовут Ленни, – сказал он.

– Это сокращение от Леонард? – уточнила я.

– Нет, от Леннокса.

– Леннокс Джонсон?

– Леннокс Хьюитт Джонсон-младший.

– То есть твоего отца тоже зовут Леннокс? – случайно так получилось, или у его родителей вообще не было воображения?

– Ну да, – сказал он. – Лучше не спрашивай.

Мне, конечно же, очень хотелось спросить, но я не стала.

И еще я подумала, что вряд ли у нас получиться кого-то обмануть. Никто из знавших меня людей ни на минуту бы не поверил, что у меня могут быть отношения с человеком по имени Ленни.

Кроме того, это был совершенно не мой тип мужчин. Этакий мальчик из хорошей семьи, наверняка был круглым отличником, закончил колледж, а потом пошел служить обществу, отстаивая какие-то свои идеалы… Первая часть описания, в общем-то, нормально подходила и к Дереку, но Дерек был бизнесмен, и на общество с его идеалами ему было плевать, он точно знал, чего хочет, и шел к этой цели, а у Ленни прямо нездоровый огонь в глазах горел.

Готовность биться за правое дело там прямо-таки читалась.

Не, я и сама готова биться за правое дело, конечно. Но мы явно пришли к этой готовности разными путями, и его был, скорее, путем теоретика.

Из тех, кто за все хорошее и против всего плохого. Как его вообще в ТАКС занесло?

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

Он еще и младше меня. Нет, Мигеля мы так не купим.

Хотя, кто знает этого психа. Может быть, ему окажется достаточно и того факта, что Ленни мужчина.

Я встала со стула, шагнула к Ленни и ткнула его пальцем в живот. Палец уперся в твердое, слишком твердое даже для идеального пресса.

Агент Джонсон таки носил под рубашкой бронежилет, вполне видимый и осязаемый.

Наверное, чудесный бронежилет агента Смита ему еще по рангу не положен.

– Ты агент? – на всякий случай спросила я.

– На испытательном сроке, – признался он. – Месяц назад я еще был стажером.

– И ты понимаешь, в какую историю ты можешь попасть, стоит нам только выйти на улицу вместе?

– Понимаю, – вздохнул он.

– И как думаешь, почему они выбрали тебя?

– Наверное, потому что меня не жалко, – сказал он и снова вздохнул. – Ценность моя для агентства пока невелика.

Ни дать ни взять, брошенный щеночек. Но желания погладить его по голове у меня все равно не возникло.

– Уточним еще кое-какие подробности тут, на берегу, – сказала я. – Как ты относишься к пиву?

– Стараюсь не употреблять алкоголь.

– К мясу?

– Я вегетарианец. Даже веган.

– Никогда не понимала разницу между ними, – сказала я. Он вскинулся, явно готовый объяснить мне эту разницу в ходе полуторачасовой лекции, и я подняла ладонь. – Не надо. Стиль музыки?

– Эмбиент. Немного классики.

– Любимый вид спорта?

– Синхронное плавание.

– Сам занимаешься?

– Сейчас уже нет. Но фитнес-клуб посещаю регулярно. К чему все эти вопросы, Боб?

– Пытаюсь обнаружить точки соприкосновения, – объяснила я. – Что-то же меня в тебе зацепило. Как бы.

– У меня красивый профиль, – сказал он и повернулся боком, нелепо хихикнув. – А другая сторона еще лучше.

– Прости, что спрашиваю, – сказала я. Но в свете только что услышанного задать тот вопрос все-таки стоило. – А тебя женщины вообще интересуют? Ну, то есть, я ничего не имею против геев, но если тебе каждую минуту нашего спектакля придется переступать через себя, это задачу отнюдь не облегчит.

– Нет, – сказал он. – Совершенно определенно, что я не гей.

Я заметила, что этот вопрос его смутил, и он немного протормозил с ответом. Поэтому я взяла его за руку и почувствовала, как он вздрогнул.

– Посмотри на меня, – сказала я.

Он посмотрел. Мы стояли достаточно близко. Из такой позиции легко перейти в фазу поцелуев, например. Или я могла бы ударить его головой в лицо и сломать ему нос.

– Ленни, – вкрадчиво сказала я. – А у тебя вообще когда-нибудь были женщины?

– Э… это важно?

Я отпустила его руку и сделала пару шагов назад, чтобы окончательно не вгонять его в краску.

– Можешь не отвечать, – сказала я.

В принципе, я уже поняла, с кем имею дело. Мне достался довольно редкий в наши времена зверь – двадцатипятилетний девственник. Агент на испытательном сроке, вчерашний стажер. Не мужчина, а мальчик. Как он таким из колледжа-то умудрился вылезти?

Тем не менее, я попыталась найти в открывшейся информации какие-то плюсы. Невинный, неиспорченный, неумелый… нет, последнее все-таки не плюс.

Остановимся на неиспорченном. Может быть, именно это меня в нем и зацепило?

Как бы?

Глава 36

Каждый коп, работающий на земле, постепенно обрастает связями, хорошие знакомые Кларка не дадут соврать. Их там, наверное, уже многие сотни, если не тысячи, но у Джона стаж все же побольше моего.

У обычного человека есть знакомый юрист, знакомый дантист, знакомых автомеханик, знакомый риелтор, а у копа есть еще и знакомые наркоманы, проститутки, уличные бандиты, содержатели притонов и скупщики краденого.

И, конечно же, знакомые бродяги и сумасшедшие.

Чистая Мэгги была знакомой бродяжкой Кларка и формально числилась его информатором, хотя я подозреваю, что никаких интересных сведений она ему уже давно не сообщала и с его стороны это была чистая благотворительность. Тем более, что платил он ей не деньгами, а рецептурными препаратами, которые покупал на свое имя и, как я подозреваю, за свои деньги.

Чистая Мэгги жила под мостом. Многополосная автострада нависала над рекой и ее свободными от застроек берегами, а под ней расположился городок бездомных. В хорошие времена их жило тут человек сто. В плохие – около полутысячи. Сейчас времена были так себе, поэтому я оценивала население городка под мостом в двести-двести пятьдесят человек.

Мы с Ленни «почти агентом» Джонсоном оставили «тахо» на подъезде и пошли пешком. Метрах в пятистах от нас припарковался серый неприметный фургон газовой службы. Высоко в небе, на самой границе видимости, кружил беспилотник.

ТАКС демонстрировало свою полную готовность, но ждать Мигеля прямо сейчас явно не стоило. Мы еще не дали ему повода, и Ленни пока еще был обычным напарником. С Кларком мы уже несколько лет вот так по городу шляемся, и никакие Мигели на него до сих пор не нападали.

Чистой Мэгги принадлежало жилье средней комфортности – коробка из-под здоровенного трехкамерного холодильника. Ближе к зиме она утеплит его стены войлоком и просто разнообразным тряпьем, найденным на помойках, но сейчас по ночам еще не настолько холодно, и проще утеплить себя тремя-четырьмя слоями одежды. А на стенах домика даже заводские эмблемы пока видны.

Чистая Мэгги оказалась дома, и я вручила ей лекарство.

– Спасибо, Бобби, – тут объяснять про имена было бесполезно, потому я просто вздохнула. – А почему сам Джонни не пришел?

– Джонни немного занят, – сказала я. – Ловит убийц, все в таком роде.

– Последнее время я вижу его все реже и реже, – Чистая Мэгги вздохнула и потрясла головой, отчего из ее спутанной шевелюры вылетело несколько сухих скрученных листьев. Похоже, она недавно ночевала в парке.

– Работа такая, – сказала я.

– Работа, – фыркнула Чистая Мэгги. Ей было около шестидесяти, но выглядела она старше. Бродяги вообще редко выглядят на свой реальный возраст. – Знаешь, в чем его проблема, Бобби?

– Убийцы все никак не кончаются.

– Дело не в убийцах, – сказала она. – Дело в том, что он слишком долго живет. Я знаю Джонни давно, он отчаянно пытается остаться человеком, но с каждым прожитым годом ему приходится все сложнее и сложнее. Скоро ему совсем не будет никакого дела до этих бабочек-однодневок, что окружают его в обычной жизни. Слишком много он видел. Слишком многих он пережил.

– Уверен, что он проработал этот кейс со своим психоаналитиком, – сказал Ленни. – Это довольно распространенная проблема в среде металюдей, и зачастую она совершенно не связана с возрастом. Их способности, превосходящие способности обычных людей…

– Это еще кто? – спросила Чистая Мэгги, даже не поворачивая головы в его сторону.

– Это Ленни, – сказала я. – Стажер.

– Он мне не нравится.

– Уверена, что это распространенная проблема, – сказала я.

– Передай своему стажеру, что далеко не все металюди ставят себя выше обычных людей, – попросила она. – А еще передай ему, что не всякую проблему можно проработать с психоаналитиком.

– Непременно передам.

– Некоторые считают, что быть метачеловеком – это все равно, как в лотерею выиграть, – сказала Чистая Мэгги. – Что можно жить долго и творить чего хочешь, пока на хвост не наступят. Но зачастую, быть метачеловеком – это все равно, что сходить в казино и проиграть там вообще все. Семью, дом, карьеру, будущее. Сходить в казино и жить после этого под мостом, потому что больше нигде для тебя места не осталось. Передай своему стажеру, ему очень повезло, что он – обычный. И что ему не придется хоронить никого из близких, которые умерли только потому, что у него – превосходящие способности.

– Угу, – сказала я и демонстративно посмотрела на часы. – Мы пойдем, Мэгги. Не знаешь, Безумный Император у себя?

– Этот чокнутый? – усмехнулась она. Несмотря на возраст и образ жизни, все ее зубы были на своих местах, хотя и изрядно пожелтели. – С утра был. Орал что-то про свои Черные Легионы, призывал павших друзей на последнюю битву. Держалась бы ты от него подальше, Бобби.

– Джонни мне все время то же самое говорит, – согласилась я.

– Передавай Джонни привет, – сказала она. – И пусть все-таки как-нибудь он сам зайдет.

– Конечно, – сказала я. – Как только освободится.

На прощание Чистая Мэгги заключила меня в свои объятия, как она это обычно и делала, и бросила в сторону Ленни мимолетный презрительный взгляд. Большего, по ее мнению, он не был достоин.

Безумный Император жил на отшибе, и мы направились туда, обходя экожилье местных обитателей (палатки) и переступая через жилье эконом-класса (валяющиеся прямо на земле спальные мешки).

– Так она метачеловек? – удивился Ленни. – Вот эта милая старушка?

– Да, – сказала я.

– И в чем ее сила?

– Она Сжигатель.

– Подожди-ка… Мэгги… Маргарет Митчум? Огненная Маргарет? Это она?

– Да.

– Я вырос на комиксах о ее приключениях, – сказал Ленни. – Я думал, она давно умерла.

– Как видишь, нет, – сказала я. Типичный случай жизни при легенде. – Просто ее сюжет закончился.

– Но почему она здесь? Неужели она ничего не заработала за все эти годы?

Я пожала плечами.

Может быть, и заработала, но у нее оказался слишком пронырливый бухгалтер, или менеджер ее обманул, или она просто неудачно инвестировала. А может быть, пока поток денег не иссякал, она не особенно обо всем этом задумывалась и бездумно тратила. Возможны тысячи вариантов.

Может быть, ей просто тут нравилось.

– А Безумный Император? – спросил Ленни. – Он тоже метачеловек?

– Нет, – сказала я. – Не думаю.

– Но он…

– Совершенно безумный.

Строго говоря, Безумный Император не был моим контактом, наработанным за годы работы в полиции. Мы познакомились с ним куда раньше, в окружной психиатрической лечебнице, где я лежала, пытаясь избавиться от депрессии, а он проходил освидетельствование на предмет того, насколько он опасен для общества.

Спойлер – абсолютно безопасен, если его не трогать.

– Тогда зачем нам с ним говорить?

Каково же было мое удивление, когда, в первый раз навещая вместе с Кларком Чистую Мэгги, я наткнулась под мостом на своего давнего знакомого. И что было еще удивительнее, несмотря на прошедшие полтора десятка лет он тогда сразу меня узнал.

– В свои лучшие дни он может дать неплохой совет, – сказала я. – Странно, что вы о нем ничего не слышали.

– А почему мы должны были о нем что-то слышать? В Городе довольно много бродяг.

– И то правда, – согласилась я.

На самом деле, было странно, что Безумный Император до сих пор не попал в сферу интересов ТАКС, потому что у этого бродяги была сюжетная броня такой толщины, что ей мог бы позавидовать и танк. Наверное, все дело в том, что он был абсолютно пассивным персонажем, и броня у него была такая же.

Он жил под мостом, редко выходил в Город, перебивался случайными заработками, помогая разгружать вагоны или что-то типа того, и старался держаться подальше от неприятностей.

Высокий, очень худой, в старых джинсах, куртке хаки армейского образца, тяжелых ботинках. Он прятал взгляд от случайного собеседника, как поступают многие бездомные, и в свои хорошие дни вел себя тише воды, ниже травы, или как там говориться. В плохие дни он в Город не выходил. Просто забирался подальше от остальных бродяг, вплотную к воде, и выкрикивал проклятия на нескольких языках, включая стандартный английский, почему-то русский и еще один, науке доселе неизвестный. Призывал сплотить ряды, дать последний бой, опрокинуть демонические армии обратно в портал, и постоянно вспомнил павших товарищей и подданных, против которых устроили чуть ли не геноцид.

Пару лет назад питаемый исключительно академическим интересом Алан в свободное от работы время чуть ли не поселился под мостом и попытался восстановить события, о которых рассказывал Безумный Император с фактами из реальной истории и пришел к выводу, что они вымышлены чуть более, чем целиком. Или же дело происходило не в нашем мире.

Как бы там ни было, сюжет Безумного Императора не был закончен, потому что его броня продолжала действовать. Выяснилось это совершенно случайно, когда члены одной из уличных банд проводили обряд инициации для своих новобранцев.

Суть этого ритуала заключалась в том, что каждый новобранец должен был убить человека. Посвящение кровью, вот это вот байда. Доказать крутым парням, что достоин быть одним из них. Сжечь мосты, сделать шаг, после которого обратно повернуть уже не получиться.

Разумеется, лучше всего для этих целей подходили бездомные, до которых никому не было особого дела, и эти парни пришли под мост. Их было двенадцать человек, а времена были хорошие, и бродяг под мостом было не так уж много. Тем более, что ребята заявились днем, когда большинство местных обитателей расползается по всему Городу, ища подработку или просто выклянчивая подаяние, которое поможет оплатить им сегодняшний ужин.

Полагаю, они решили сделать это засветло, чтобы удобнее было снимать отчеты на камеры своих мобильных телефонов.

А у Безумного Императора как раз был плохой день, и он никуда не пошел.

В тот день юные бандиты успели убить троих бродяг. Куражась, подбадривая друг друга. Они, наверное, убили бы и больше, но потом из своего домика, сбитого из листов фанеры (жилье бизнес-класса по местным понятиям) вышел Безумный Император и предложил им бежать.

Разумеется, они рассмеялись в ответ. Они были молоды, безбашенны, обкуренны, возможно, находились под действиями каких-то других веществ, у них были ножи, кастеты, цепи и несколько пистолетов, и они решили преподать урок сумасшедшему бродяге.

И тогда он убил их всех.

Не получив при этом ни единой царапины.

В принципе, это еще как-то можно было объяснить и без сюжетной брони, но дальше началось совсем странное. Ни на одном из телефонов не оказалось видео, на котором Безумный Император вступал в бой, хотя до этого момента там было запечатлено все происходящее. Словно вся электроника в округе вырубилась сразу же после его призыва: «Бегите, глупцы». Судя по нанесенным ранам. Безумный Император пользовался здоровенным мечом, но орудие убийства так и не нашли, хотя он не покидал места бойни, полиция весьма дотошно обшарила каждый квадратный сантиметр пространства под мостом, а водолазы излазили дно реки. Большая часть очевидцев просто отказалась давать показания (это можно было бы объяснить корпоративной солидарностью), и вся наша реконструкция событий базировалась на словах страдающей аутизмом девочки-подростка, которая прогуливалась рядом. Естественно, притащишь ее в суд для получения ордера мы не могли.

Бездомные временно разбежались, резонно считая, что история на этом не закончиться, и предпочитая найти себе альтернативное убежище до наступления лучших времен.

Безумному Императору предложили покинуть Город. Ради нашего спокойствия и его же безопасности. Он отказался.

Три ночи спустя старшие братья убитых бандитов решили учинить кровную месть и заявились под мост чуть ли не всем своим списочным составом, прихватив автоматическое оружие и огнеметы.

И он убил и их тоже.

Ну, по крайней мере, мы так считаем. Потому что очевидцев не было, и когда мы приехали на место событий после сигнала от бдительных горожан, мы застали там только горящие остовы машин, сотни стреляных гильз и три десятка порубленных трупов.

Меч, разумеется, найти опять не удалось.

Его тогда задержали, и он не пытался оказать сопротивление, и я до сих пор считаю, что тогда нашему спецназу сильно повезло. Его допрашивали, а он смеялся и нес свою обычную чушь про лежащие во прахе империи, черные легионы, полчища демонов, порабощенные миры, сожженные города, павшие замки, про волшебников, героев и предателей, про хаос и порядок, про свет и тьму, которые могут поменяться местами, и ничего другого от него добиться не удалось. Предъявить ему было нечего, надо было или отпускать или направлять на принудительное лечение, и мы выбрали второе и засунули его в городскую психиатрическую лечебницу, из которой в какой-то момент он просто исчез, чтобы через несколько дней снова обнаружиться под мостом.