Читать книгу: «Эпоха второсортных злодеев», страница 3

– Возможно, мне и самой потребуется уйти пораньше, – сказала я. – Подменишь меня на пару часов, если что?

– Конечно, куда же я денусь, – вздохнул он. – Позвони мне, как соберешься уходить.

– Угу, – сказала я.

Глава 5

Когда Гарсия ушел, Карлос попытался спровадить индейцев под тем предлогом, что они мешают его бизнесу, но гордые дети леса проигнорировали его, словно он был назойливым насекомым. Никто из них даже головы в его сторону не повернул. Карлос собрался уже было снова зайти ко мне, но в парикмахерскую вошла очередная клиентка, и он сокрушенно развел руки. Я улыбнулась и пожала плечами.

Карлос – хороший парень, но он просто не понимает, во что лезет.

Ну и, если по-честному, он явно не герой моего романа.

Кларк заявился ближе к двум. На нем был легкий парусиновый костюм, туфли из натуральной кожи, и пистолет он с собой прихватил всего один, ясно давая понять окружающим, что он в отпуске и неприятностей не ищет.

– Dos cigarros, por favor.

– Твой испанский стал еще отвратительнее.

– Но все меня понимают, – он пожал плечами. – Мы вчера как-то странно расстались, Боб, и я решил навестить тебя в твоей теперешней среде обитания.

– И как тебе среда?

– Тут мило, – сказал он.

– Зачем ты подбивал Гарсию повысить мне жалованье?

– Просто хотел проверить, умею ли я до сих пор ладить с людьми, – сказал Кларк, не попытавшись отпираться даже для вида. – Хочешь, я куплю тебе этот магазин, и ты будешь его единственной и полновластной владелицей?

– Зачем это тебе?

– Я просто беспокоюсь о тебе, Боб, и хочу, чтобы все у тебя было хорошо, даже если ты не согласишься поехать со мной.

– Значит, ты пришел не для того, чтобы меня уговаривать?

– Как будто эти уговоры мне помогут, – Кларк подошел к витрине и стал рассматривать трубки. Это был дешевый китайский новодел, который мы выдавали за товары производства времен чуть ли не конкистадоров. – Что это за обнаженная делегация там на улице?

– Это индейцы, – объяснила я.

– Я заметил, – сказал Кларк. – Но что эти индейцы здесь делают? Или у вас такое в порядке вещей?

– Они думают, что я воплощение их богини, – я не стала вдаваться в подробности насчет греха, похоти и паровых бань.

– И чего они хотят?

– На данный момент они просто созерцают.

– Могу их понять, – сказал Кларк. – Ты чудесно выглядишь, Боб.

– Что, правда?

На самом деле, я понятия не имела, как я выгляжу. У меня дома не было зеркал, а вне дома я предпочитала не смотреться в отражающие поверхности. И даже если бы я в них смотрелась, это бы все равно ничего мне не дало, потому что отражалась в них совсем не та я, которую видели окружающие.

Так что я просто умывалась, собирала волосы в хвост и надеялась на лучшее.

– В таких случаях принято говорить, что ты вся светишься изнутри, – хмыкнул Кларк.

– Меня сейчас стошнит.

– Это токсикоз?

– Нет, просто меня мутит от твоего выбора фраз.

– Извини, – сказал Кларк.

– Полагаю, мне стоит к этому привыкнуть, – сказала я. – Пройдет совсем немного времени, прежде чем абсолютно все станут нести при мне эту благостную чушь.

– Скорее всего, – согласился Кларк. – Слушай, я не хотел на тебя давить, Боб. Я как-нибудь перебьюсь и без этого контракта, а ты сделай так, как считаешь нужным и лучшим для себя.

– Это ты, типа, сейчас не давишь?

– Абсолютно.

– Я не хочу снова во все это лезть, Джон.

– Понимаю.

– Прошлый раз обошелся мне слишком дорого.

– Здесь я мог бы заметить, что сейчас тебе как раз представилась возможность выставить счет.

– Я больше не жажду мести.

– А чего ты хочешь?

– Чтобы меня просто оставили в покое.

– Что ж, это вполне законное желание, учитывая обстоятельства, – сказал он. – И я уверен, что в ближайшее время ТАКС вряд ли будет тебя беспокоить.

– Но, – сказала я. – Эта реплика подразумевает, что за ней последует какое-то «но».

– Это чудесное место и оно идеально для того, кто хочет, чтобы его оставили в покое, – сказал Джон. – Но оно слишком маленькое для тебя, Боб. Слишком тесное. И возможно, что оно станет таким же тесным и для твоего ребенка.

– Это ты все еще не давишь?

– Я улечу отсюда в восемь вечера, – сказал Кларк. – С тобой или без тебя. Кстати, мое предложение насчет магазина все еще в силе.

– Бизнес-джет?

– Ну да, – сказал он. – Плачу-то за него не я, а министерство финансов.

– А я думала, ты станешь мне рассказывать, каких ужасов может натворить этот Черный Блокнот, если попадет не в те руки.

– А зачем мне это делать, Боб? Ты – коп, и сама все понимаешь.

– Бывший коп.

– Бывших копов не бывает, – сказал он. – Кстати, могу я задать тебе один, возможно, неприятный, но до сих пор смущающий мой разум вопрос?

– Попробуй.

– Йеллоу-Парк, – сказал он. – Я видел… последствия. Как они сумели тебя остановить? Но если не хочешь, то не отвечай…

– Дело не в том, что я не хочу, – сказала я. – Я не могу. С определенного момента я практически не помню события того дня. И последовавших за ним двух лет. Какие-то неясные фрагменты, обрывки… Все, как в тумане, Джон. И я не уверена, что так уж хочу это вспоминать.

Я знала, что в Йеллоу-Парке произошла бойня, и в роли мясника выступала я. Конечно, тогдашнее руководство ТАКС сделало все, чтобы эта бойня случилась, но с меня это ответственности все равно не снимало. Я не знала, сколько агентов там погибло, но, скорее всего, много.

Включая и директора Доу, которого с тех пор так никто и не видел даже мертвым.

И так, в общем-то, случается каждый раз, когда я беру в руки топор. Во время инцидента в Алабаме Джеремайя Питерс был не единственной моей жертвой.

А о том, у какого количества тяжело и неизлечимо больных, которых спасали его регулярные проповеди, случились рецидивы, я старалась не думать.

– Похоже, что я все-таки испортил тебе настроение, – сказал Кларк.

– Не бери в голову, оно последнее время и так неважное, – сказала я. – Ты же в курсе о той ситуации в Алабаме, Джон?

– Да, – осторожно сказал он.

– Там были люди, – сказала я. – В общине. Люди, которых он исцелил… Что с ними случилось после того, как я его убила? Болезни вернулись?

– К кому-то вернулись, к кому-то нет…

– И каков процент выживших?

– Я не следил за развитием, – сказал Кларк.

– Точно?

– В Алабаме ты все сделала правильно, Боб, – сказал Кларк. – Да, может быть, временами он казался не слишком значительной угрозой, но ты сбила его на взлете, Боб. И кто знает, каких дел он мог бы натворить, если бы сумел набрать высоту.

– История не знает сослагательного наклонения.

– То есть, молодого Гитлера ты бы тоже убивать не стала?

– Я не знаю, Джон, – сказала я. – Это зависит…

– Вот именно, – сказал Кларк. – Меня там не было, а ты была. И ты приняла решение, находясь в той ситуации, решение, которое та ситуация тебе продиктовала.

– Но я все равно не уверена…

– В таких делах редко можно быть уверенным до конца, – сказал Кларк. – Абсолютное зло в наше время почти никогда уже не встречается. Всегда есть зло большее, зло меньшее, главное, распознать и правильно оценить, которое из них где. Я согласен с тем, что Питерс не был абсолютным злом. И директор Смит таковым тоже скорее всего не является. Но это совершенно не значит, что они не заслужили пинка под зад. Еще как заслужили.

– Угу, – сказала я.

– Конечно, гораздо проще во всем этом ориентироваться, если зло разит молниями из-под черного капюшона или сидит в Мордоре и светит с башни единственным глазом, – сказал Кларк. – Но те времена ушли, Боб. Мы живем в эпоху второсортных злодеев. Иногда даже неочевидных.

– Видимо, второсортным злодеям должны противостоять так себе герои, – сказала я.

– Нельзя быть героем все время, – сказал Кларк. – Даже Мыш приходит домой, снимает маску и плащ, садится в кресло и превращается… Ладно, это плохой пример, потому что я понятия не имею, в кого он там превращается, но я думаю, что ты уловила мою мысль.

– В общих чертах.

– Питерса надо было убрать, – сказал Кларк. – Жаль, что это пришлось сделать тебе, но, как я понимаю, никто другой бы просто не смог.

– Угу.

Вообще, это не слишком весело осознавать, что твой главный талант – быть смертельным оружием, способным смести с игровой доски кого угодно. В детстве я надеялась на что-то более созидательное.

Никто не растет с мечтами о том, что станет универсальным убийцей. Конечно, послужной список у меня гораздо короче, чем у Кларка, но какие мои годы…

Может быть, мы и живем в эпоху второсортных злодеев, но что делать с мыслью о том, что я сама могу быть злодеем первого сорта? Меня не оставят в покое. Если не ТАКС, то какие-нибудь другие ребята. Да вот те же индейцы, кто знает, сколько времени им потребуется, чтобы перейти от созерцания к действиям, и кто знает, чего именно они от меня могут захотеть?

Карлос еще этот…

Как ни прискорбно это признавать, но похоже, что мой отпуск подходит к концу.

– Зря я сюда прилетел, наверное, – сказал Кларк. – Только взбудоражил тебя.

Мы живем в литературоцентричном мире, и я по каким-то неизвестным мне причинам обладаю всеми параметрами главной героини. И законы, которые правят этим мирозданием, все время пытаются подобрать для меня какую-то историю, совершенно не заботясь о моих чувствах и желаниях. И если я не соглашусь на историю Кларка, то вполне может начаться какой-нибудь очередной кровавый триллер или шпионский боевик.

Холден ведь тоже не случайно с самого утра именно ко мне за сигарами пришел. Это был такой анонс.

Тизер-трейлер.

Но решающим фактором, наверное, все же стали мои родители. Если я снова вернусь на легальное положение в Городе, то смогу подать им весточку, что я жива.

Я соскучилась по своим родителям. И, в конце концов, они имели право знать, что скоро станут бабушкой и дедушкой.

– Ладно, Джон, давай договоримся на берегу, – сказала я. – Ты гарантируешь, что в этом деле нет никаких сюрпризов и подводных камней?

– Насколько это вообще можно гарантировать в такого рода делах.

– И мы не будем терять время, – сказала я. – Бизнес-джет, аэропорт и машина, которая отправится оттуда прямо в резиденцию министра финансов. Согласуй с ним чертов график, чтобы не получилось, что мы приедем, а у него встреча или совещание или он на пикник с новой любовницей укатил.

– Согласую, – пообещал Кларк. – Думаю, что ради такого дела совещание он перенесет. Что насчет твоего гонорара?

– Финансовая сторона меня устраивает, – сказала я. – Что касается другой его части, я думаю, стоит обсудить это на месте с тем, кто может принимать такие решения.

– Разумно, – согласился Кларк.

– Какая в городе погода?

– Прохладно.

Значит, перед отъездом мне придется пройтись по магазинам. Здесь-то жара, поэтому у меня нет вещей на прохладную погоду. По крайней мере, таких вещей, в которые я еще могу влезть.

У меня было отложено немного денег на период «сразу после», и, учитывая новые обстоятельства, можно было перестать экономить.

Наверное.

– Пришли за мной машину часам к шести, – попросила я. Уточнять адрес я не стала, я была уверена, что Кларк прекрасно знает, где я живу.

Он кивнул.

– Буду рад снова с тобой поработать, Боб.

– Надеюсь, дело действительно будет недолгим.

Кларк ушел, а я позвонила Гарсии и попросила меня подменить. Гарсия сказал, что он занят (наверняка ухлестывал за какой-нибудь богатой старушкой из туристов) и сказал, что я могу просто закрыть магазин пораньше. Настолько раньше, насколько я захочу.

Наверное, Кларк уже ему что-то заплатил…

Я как раз опускала защитные жалюзи, когда рядом нарисовался любопытный Карлос.

– Уже закрываешься? Так рано? – спросил он. – Из-за этого гринго? Что он тебе сказал?

– Я уезжаю, Карлос.

– С этим гринго? Кто он вообще такой?

– Старый друг.

– Я вижу, что старый, – сказал Карлос. – Не слишком ли он для тебя старый?

– Мы просто друзья.

– И что же вас связывает?

– Мы раньше вместе работали, – сказала я.

– Где это, интересно?

– Карлос, ты хороший парень, – сказала я. – Но это еще не дает тебе право задавать мне столько вопросов.

Видимо, этот аргумент показался ему недостаточно убедительным, потому что он продолжил.

– Когда ты вернешься?

– Я не знаю.

Я защелкнула замок и протянула ключи Карлосу.

– Передашь Гарсии?

– Ты вообще собираешься возвращаться? – спросил он, убирая ключи в карман.

– Я не знаю.

– Ты разбиваешь мне сердце, Боб.

– Я не специально, – сказала я.

Он хороший парень, но, как я уже говорила, не герой моего романа. Да и для него самого будет лучше, если он найдет себе кого-нибудь попроще. Для того, чтобы достаточно долгое время просто выживать рядом со мной, нужно быть кем-то вроде Кларка.

Я посчитала этот разговор законченным, но черта с два. Карлос так не думал. Он сунул руку в карман (не тот карман, в который он спрятал ключ) и на его ладони появилась небольшая коробочка, в которых обычно хранят ювелирные изделия.

О, нет.

– Не делай этого, – сказала я.

Но, разумеется, он все равно это сделал. Опустился на одно колено и открыл коробочку. Если камень в этом кольце был настоящим бриллиантом, он должен был стоить что-то около полугодовой выручки парикмахерской Карлоса.

– Не уезжай, Боб. Или хотя бы пообещай, что вернешься.

– Ты наверняка найдешь себе кого-то получше, – сказала я, совершенно не покривив душой.

Мое кровавое прошлое, мое туманное будущее, мое странное происхождение, моя фактическая однорукость и довесок в виде будущего ребенка, чей отец при любом раскладе был не самым хорошим человеком, делали меня не слишком выгодной партией. Да и без этого приданого я вряд ли была достойным призом для приличного работящего парня.

– Мне не нужно никого, кроме тебя, – сказал Карлос. Банальная, вроде бы фраза, может быть, даже шаблонная, но если произнести ее искренне, то она все равно впечатляет.

– Это ты сейчас так думаешь, – сказала я.

– Я люблю тебя, Боб.

Против этого аргумента особо не возразишь, поэтому я просто пожала плечами. Лучше уж прослыть бессердечной сукой, чем… чем…

– Ты меня совсем не знаешь.

– Но я хотел бы тебя узнать, – сказал он. – Я хотел бы узнать о тебе все.

Вот в этом случае наши желания совпадали, но я боялась, что он не выдержит груза этого знания. Я и насчет себя-то не была до конца уверена.

– Тебе это не нужно, Карлос.

– Это не тебе решать, Боб, – сказал он. – Но, говорят, если любишь, отпусти. Я тебя отпускаю, Боб. Но я буду надеяться, что ты вернешься.

После такого – точно нет. Да еще эти индейцы, наблюдающие за нашими латиноамериканскими страстями с безразличием и спокойствием истинных детей леса…

Они наверняка тоже будут надеяться, что я вернусь.

– Возьми хотя бы кольцо, – сказал Карлос.

Я покачала головой.

– Я буду надеяться, что ты найдешь, кому еще его предложить, и на этот раз тебе не откажут, – сказала я.

– Позволь мне тебя проводить.

– Долгие проводы – лишние слезы, – сказала я.

Мы обнялись, и я поцеловала его в щеку. Но если ты думаешь, что в какой-то момент я дрогнула, что хотя бы на секунду я пожалела о данном Кларку обещании и захотела остаться, чтобы прожить долгую спокойную жизнь в этом райском месте с приличным, работящим и надежным парнем в качестве своего партнера, то черта с два ты угадала.

Карлос убрел в свою парикмахерскую и застыл на пороге в исполненной печали позе, явно собираясь провожать меня по улице долгим тоскливым взглядом, раз уж не получилось сделать это ногами. Я подошла к индейцам и уставилась на них.

– Я уезжаю, – сказала я, совершенно не заботясь о том, что они могли ничего не понимать по-английски. – Не хотите сказать мне что-нибудь напоследок?

Они не хотели. И хотя их лица были повернуты в мою сторону, они, казалось, на меня даже не смотрели. Как будто они смотрели сквозь меня. То ли куда-то вдаль, то ли пытались разглядеть мою истинную сущность, скрывающуюся за оболочкой смертной женщины. В любом случае, удачи им всем в этом вот во всем.

– Пока-пока, – сказала я и двинулась вверх по улице к направлению моего… ну, дома, в котором я жила последние месяцы.

Индейцы даже не шелохнулись. Карлос вздохнул и принялся смотреть мне вслед.

Кларк прислал за мной машину ровно к шести, как мы и договаривались.

Глава 6

– Ты какая-то мрачная, Боб, – сказал Кларк, когда арендованный им «бизнес-джет» набрал полетную высоту и крейсерскую скорость, держа курс в сторону Города. – Разве с таким настроением нужно возвращаться домой?

– Не надо петь мне этих песен, Джон, – попросила я. Наверное, если бы речь шла об обычном возвращении, не отягощенном сделками с теневым правительством и необходимостью снова использовать топор, мое настроение было бы получше. В конце концов, передо мной забрезжила возможность встречи с родителями…

Джон открыл холодильник, извлек оттуда бутылку шампанского, взял из бара два фужера.

– Я не буду, – сказала я.

– Думаю, что немного холодного шампанского ребенку не повредит, – сказал Кларк.

– Я тоже думаю, что не повредит. Просто не хочу.

– Брось, Боб. Тебе надо немного расслабиться.

– Сейчас самое время, ага.

– Как же мне не хватало твоего сарказма, – сказал он.

– У тебя есть какой-нибудь запасной план? – спросила я.

– Запасной план на случай чего?

– На тот случай, когда что-то пойдет не так, – сказала я. – Например, министр финансов передумает уничтожать тетрадь и отменит сделку. Кто знает, какая еще фигня может произойти.

– Тогда я возмещу тебе все расходы и доставлю в любое место мира, которое ты сама укажешь, – сказал Кларк. – А также принесу тебе свои искренние извинения.

– Это, конечно, самое важное, – сказала я.

– В Городе немного прохладнее, чем в Белизе, – сказал Кларк.

На мне все еще была моя широкая цветастая юбка и блузка, в которой я ходила на работу. Придя домой, я обнаружила, что из всей одежды, в которой я приехала в Белиз, я могу влезть только в кеды, да и то с некоторым трудом. А времени на то, чтобы прошвырнуться по магазинам и купить себе обновок у меня уже не было.

Ладно, вру.

Не было ни сил, ни желания.

– Ты видел, сколько у меня с собой багажа, Джон. Мне не во что переодеться. Придется купить что-нибудь в аэропорту.

– Это будет довольно затруднительно сделать, поскольку мы сядем на военной базе, – сказал Джон. – А такие места, как ты понимаешь, не славятся обилием магазинов женской одежды.

– Значит, мне придется шокировать министра финансов своим легкомысленным видом, – сказала я.

– Может, и не придется, – сказал Кларк. – В хвосте самолета есть сумка с вещами, которые я купил сегодня. Посмотри, может быть, тебе что-нибудь подойдет.

– Я тебя уже почти люблю, Джон, – сказала я.

– Так выходи за меня.

– Мне нужно подумать.

– Нет, так нет, – притворно вздохнул он.

Я утянула сумку в уборную и принялась разбирать шмотки. Нацепила новую футболку, кофту фасона оверсайз, тут уж точно с размером не промахнешься, и обнаружила на самом дне баула джинсы для беременных. Такие, знаешь, с широкой резинкой вместо пуговицы и молнии. Предполагается, что эта резинка помогает поддерживать живот, которого у меня еще почти не было, но который обещал появиться в ближайшем будущем.

Предусмотрительный Кларк взял на вырост?

Как бы там ни было, джинсы оказались свободного покроя, и мне удалось втиснуть в них свои телеса без особого труда. После чего я почувствовала себя еще более большой и грузной.

Примерка заняла у меня довольно много времени, и когда я вернулась в салон самолета, Кларк дремал, полностью откинув спинку своего кресла и практически превратив его в кровать. Что ж, он пожилой человек, ему надо беречь себя, экономить силы и все такое…

Я уселась в кресло, бросила взгляд в иллюминатор – внизу не было ничего интересного, только облака, и таки налила себе немного шампанского из оставленной Кларком бутылки.

Сделала глоток. Пойло и пойло, ничего особенного. Не понимаю, почему в бизнес-джетах принято пить эту дрянь с пузырьками, а не, например, пиво.

Я допила шампанское – не выливать же добро – отставила фужер подальше, тоже опустила спинку кресла, откинулась и закрыла глаза, пытаясь последовать примеру Кларка, но черта с два. Несмотря на усталость, мою новую постоянную спутницу, сна не было ни в одном глазу. И с каждой пройденной самолетом милей, приближающей нас к Городу, мое настроение становилось все мрачнее и мрачнее.

Все не могло быть так просто, как это описывал Кларк.

Только не в ситуации, в которой задействован могущественный сюжетный артефакт. Только не в моей жизни.

У меня крепло убеждение, что я стою на пороге какой-то сюжетной завязки. Что как только шасси бизнес-джета коснутся бетона взлетной полосы этой чертовой военной базы, начнется какая-то очередная история, выход из которой мне опять придется прорубать топором Цензора.

Но и оставаться в Белизе тоже было нельзя, и дело совсем не в низком уровне медицины и образования.

Я только недавно начала понимать, что на самом деле со мной происходит, но разнообразные сюжеты преследовали меня с самого детства и все время старались испортить мне жизнь. Иногда их напор был сильнее, иногда слабее, но их попытки втянуть меня в какую-нибудь историю никогда не прекращались.

И похоже, что пока я торчала в Белизе, они накопили какую-то критическую массу. Индейцы, добрый парикмахер Карлос, английский шпион Холден… Я не сомневалась, что на этом они не остановятся, и в ближайшее время появится что-нибудь еще, потому и согласилась на предложение Кларка.

Тут хотя бы было более-менее понятно, во что именно я ввязываюсь, и декорации в виде Города, где я прожила значительную часть своей жизни, были мне знакомы. Да и бонусы, которые сулило успешное выполнение этого задания, были вполне существенны.

Я хотела вернуться домой и повидаться с родителями, заверить их, что со мной все в порядке. Я хотела избавиться от статуса беглянки, разыскиваемой теневым агентством, и если министр финансов действительно готов был мне все это устроить, что ж… дело стоило того, чтобы еще разок махнуть топором, избавившись от смертельно опасной тетрадки.

Но в то же время я была уверена, что все не может пройти гладко. Сюжетный артефакт наверняка будет цепляться за свое существование всеми своими… страницами, наверное, и вымарать его из этого мира будет не так-то просто. С другой стороны, если он уже в руках у министра финансов, и тот послал Кларка за мной, то что может пойти не так?

Да все, что угодно.

С тех пор, как я стала Цензором, практически ни одно дело не прошло без осложнений, и это еще очень мягко говоря. К тому же, не следовало забывать об откате, которым ткань мироздания реагировала на мое вмешательство в устоявшийся ход вещей.

* * *

Мы приземлились на военной базе, что позволило нам миновать пограничный контроль и избавиться от всех этих бюрократических заморочек с таможней. Не успели мы с Кларком спуститься по трапу, как нам подали машину, и, по счастью, это был не черный «эскалейд», которые так любило использовать ТАКС, а черный «мерседес» представительского класса, с белым кожаным салоном, индивидуальными сиденьями и встроенным в подлокотник холодильником.

– Машина министерства финансов? – поинтересовалась я.

– Нет, это моя, – сказал Кларк. – Хочешь воды или сока?

– Раньше ты был скромнее, Джон.

– Раньше я был простым копом, а теперь я бизнесмен, – вздохнул Кларк. – Приходится соответствовать. Должен заметить, что быть копом было проще.

– Да, я вижу, как тебе тяжело.

Водитель был предупрежден о маршруте, а вояки – о статусе и задании Кларка, потому как ворота они нам открыли заблаговременно, и даже не попытались заглянуть внутрь машины, а ведь мы могли бы ввозить в страну наркотики или ядерную бомбу, или еще чего-нибудь похуже.

В такие минуты и становится понятно, кому тут принадлежит истинная власть, и президент, за которого я не голосовала, явно не имел к ней никакого отношения.

– Министр настаивал, что дело срочное, так что мы поедем сразу к нему, – сказал Джон.

Мне хотелось побыстрее от всего этого отделаться, так что я не имела ничего против. Наверное, после перелета я выглядела не очень, но кому какое до этого дело? Если уж меня устраивает мой внешний вид, то и министру финансов придется с ним смириться.

Кларк же выспался и был свеженький, как огурчик. Всегда завидовала людям, которые могут спать в самолете. У меня никогда этого не получалось. Лучшее, на что я могла рассчитывать, это задремать минут на сорок в какой-нибудь не слишком удобной позе, после чего обычно чувствовала себя ничуть не более отдохнувшей, чем раньше.

А во время нашего полета мне и этого не удалось. Наверное, я слишком нервничала из-за предстоящей миссии, свалившейся на меня ответственности и потенциальной возможности вернуть хотя бы часть своей прежней жизни. Но в одном я все-така была согласна с Кларком.

Копом быть проще.

У тебя есть закон, которым ты должна руководствоваться, у тебя есть напарник, который прикрывает тебе спину, и тебе почти всегда понятно, кто в этой ситуации плохой парень, и что с ним следует делать. И даже ребята из отдела внутренних расследований, которых мы обычно считали крысиными ублюдками, были куда приятнее, чем агенты ТАКС, ставящие эксперименты в рамках чужих сюжетов и охотящиеся за творцами.

Кстати, об их экспериментах…

– Джон, сначала мне было не до того, а потом не было возможности узнать точно, – сказала я. – Ты не в курсе, как обстоят дела у мистера Брауна? В интернете пишут, что он удалился от своих финансовых дел и уехал из страны в поисках просветления и прочего душевного спокойствия, но это крайне на него не похоже, и я полагаю, что все это чушь слоновья. Что с ним произошло на самом деле?

– Он мертв, – сказал Кларк. – Его застрелили на улице спустя всего пару недель после того, как вы с ним… Я думаю, что ваша встреча сломала его сюжетную линию, после чего он лишился неуязвимости и пал жертвой банальных грабителей.

– А это точно были грабители? Не ТАКС?

– Черт его знает, – сказал Кларк. – Может быть, и ТАКС. Может быть, кто-то из его предыдущих пассий, которой не настолько понравилось их совместное времяпрепровождение. А может быть, это на самом деле была какая-то залетная шпана из трущоб. По крайней мере, его обчистили, сняли часы и вытащили бумажник, но агенты ТАКС вполне могли бы поступить так же, чтобы замести следы. Как, впрочем, и любой другой убийца, если у него в голове больше одной извилины. Не думаю, что кто-то будет сильно грустить по этому мерзавцу.

– Я-то уж точно не стану, – сказала я.

Мой отец, не папа Джон, а настоящий, наверняка бы заявил, что Кристиан Браун заслуживает пули, но я не была в этом уверена. Если это сделала одна из его бывших, с которой он вытворял то, что пытался сделать со мной, то, конечно, никаких вопросов нет. Но если его застрелили агенты ТАКС в рамках того же эксперимента, в котором они свели нас вместе и вывели на нас Мигеля… А они вполне могли это сделать. Просто чтобы проверить очередную свою теорию.

Вопросы справедливости при этом их волновали мало. А на законы они вообще плевали с высокой колокольни.

– Боб, – мягко сказал Кларк. – Ни Джеремайя Питерс, ни Кристиан Браун не относились к числу тех людей, по кому можно было бы скорбеть.

– Я знаю, – сказала я. – Наверное, это просто гормоны.

– Все будет хорошо, – сказал Кларк. – Сейчас мы быстренько разберемся с этой проблемой, и ты сможешь посвятить все свое время заботе о своем здоровье. И о здоровье малыша.

– Малыш сейчас размером с мандарин, – сказала я. – Не думаю, что мне стоит вмешиваться в его жизнь, пока он не подрастет хотя бы до размера картошки.

– Я ничего об этом не знаю, Боб.

– Да я, в общем-то, тоже, – сказала я.

– Тебе надо найти хорошего врача.

– Который заявит, что в первую очередь мне надо избегать всяческих стрессов, Джон.

– Се ля ви, Боб, – сказал Кларк. – Поверь, мне и самому неловко, что так получилось.

– Забей.

– Если бы я заранее знал…

– То ни черта бы не изменилось, Джон.

– Скорее всего, – согласился Кларк.

* * *

Что было ожидаемо, попасть на прием к теневому министру финансов оказалось куда сложнее, чем выехать с военной базы, на которой мы приземлились. На первом КПП сотрудники службы безопасности проверили нас и нашу машину. На втором КПП с машиной и водителем пришлось расстаться. Мы прошли через шлюз, который просканировал нас на предмет оружия и прочих опасных штук, и погрузились в роботизированный гольф-кар, доставивший нас к главному зданию. На входе нас еще раз проверили, посветили сканерами в лица, и молчаливый сотрудник службы безопасности в очень дорогом костюме отвел на на второй этаж, передав в руки референта в еще более дорогом костюме.

– Министр скоро освободится, – сказал он. – Вы можете подождать здесь.

Поскольку он так и не предложил нам подождать в каком-то альтернативном месте, нам пришлось согласиться. Мы уселись в роскошные кожаные кресла гостиной, отделанной в псевдовикторианском стиле, и референт предложил нам напитки.

Кларк попросил кофе, я от всего отказалась. Мне по-прежнему хотелось побыстрее со всем этим разобраться и отправиться в отель, в ожидании окончательного решения моей проблемы с ТАКС.

Надо отдать министру финансов должное, он действительно не заставил нас ждать слишком долго, Кларк даже кофе не успел допить. Референт приложил руку к уху, выслушал распоряжения начальства и распахнул перед нами массивные деревянные двери, ведущие в кабинет, возможно, самого могущественного человека нашего мира. И, без всякого сомнения, самого влиятельного теневого политика нашей страны.

Теневой министр финансов был стар, сухощав и улыбчив. Он напоминал доброго дедушку и производил благоприятное впечатление, но любой сотрудник убойного отдела, проработавший в нем хотя бы год, знает, что это ничего не значит, и самые страшные людоеды могут выглядеть именно так.

Он вышел из-за своего стола нам навстречу, и эта встреча состоялась где-то посреди ковра, которым можно было бы застелить бейсбольное поле.

– Джон, я доволен, что вам удалось обернуться так быстро, – сказал он. – Роберта, я очень рад с вами познакомиться. Ведь я могу называть вас Робертой?

– Лучше Боб, – сказала я.

– Как скажете, Боб. В жизни вы еще более очаровательны, чем на фотографиях, – он схватил мою правую руку и галантно прикоснулся губами к перчатке. Разумеется, я ничего не почувствовала. – Хочу лично поблагодарить вас за решение проблемы с Джеремайей Питерсом.

– Пожалуйста, – я могла бы добавить что-нибудь типа «обращайтесь еще», но это было бы излишним.

Он ведь уже обратился.

– Вижу, что сегодня вы не захватили с собой свой знаменитый топор.

– Не хотела напрягать ваших безопасников, – сказала я. – Но это не проблема, я могу призвать его в любую минуту.

– Даже сюда? – притворно удивился он.

– Даже сюда, – сказала я. – Но все же лучше делать это на свежем воздухе. Меньше разрушений, знаете ли.

– О да, я понимаю, – сказал он.