Читать книгу: «Дело о пропавшем векселе, выписанном на предъявителя», страница 5

Белов, покачиваясь, заваливается на бок и падает вместе со стулом. Все присутствующие вскакивают. Вбегает в салон фельдшер Чепчугов. Оценив обстановку, сразу кидается к Белову. Макаревич и Зверев останавливаются в дверях.

Чепчугов. (Шилову) Василий Васильевич! Куда бы нам его положить?

Шилов. (боцману) В каюту его мою тащите!

Шилов обошёл стол и копошащихся возле Белова фельдшера, боцмана и матроса, подошёл к своей каюте и открыл дверь. Макаревич и Зверев, кряхтя затащили лоцмана в капитанскую каюту. Следом туда прошёл Чепчугов.

Шилов. (фельдшеру) Что с ним, Григорий Дмитриевич? Удар?

Чепчугов. Что вы, Василий Васильевич… Похмелье у него… Не могу понять, что с ним… Выглядит так, как будто седативных наглотался и… Знаете, и как будто бы коньяка хорошего выпил много…

Корчагин. Его сейчас Струмилов боярышником потчевал…

Чепчугов. Это я разрешил… Чтобы лоцман наш не буйствовал… (Шилову) Василий Васильевич! У вас в салоне таза какого-нибудь не найдётся?

Шилов. Разве что бритвенный… Вам подойдёт?

Чепчугов. Любой подойдёт!

Шилов. (скрываясь за дверью умывальной комнаты) Сейчас…

Маликов. А зачем вам таз, Григорий Дмитриевич!? Желудок ему чистить?

Шилов. (возвращаясь с небольшим медным тазом из умывальника, Малову, покосившись на Лепехину) Пом. мех! Оставьте ваши подробности!

Маликов. (смущённо) Простите…

Шилов. (отдавая таз боцману и кивая в сторону каюты) Александр Илларионович, передайте доктору…

Чепчугов. Сейчас попрошу всех расступиться…Василий Васильевич, можно я в каюте открою окно?

Шилов. (пропуская мимо себя пятящихся задом Макаревича и Зверева) А что вы с боцманом делать то собираетесь!?

Чепчугов. Можно я вашим умывальником воспользуюсь?

Чепчугов прошёл мимо Шилова в умывальную комнату, побрякал рукомойником и вышел, вытирая руки полотенцем.

Чепчугов. Вы простите, Василий Васильевич… У вас тут полотенце с монограммой… Я в спешке собирался – своего не взял… (отдал полотенце Шилову и повернулся к присутствующим) Кровь я ему пустил…

Лепехина. Господи, какое варварство!

Чепчугов. Что вы, княгиня! В случае с нашим записным пьянчужкой – это благо! Ведь не спускай я периодически у него дурную кровь – давно бы уже взаправду удар хватил… И хватит когда ни будь… (Шилову) Четверть часа мне нужно будет проследить за нашим лоцманом, так что я, с вашего позволения, Василий Васильевич, где ни будь здесь, в уголке посижу?

Шилов. (растерянно комкая в руках полотенце) Вы нам не помешаете, Григорий Дмитриевич – наоборот! Мы бы хотели послушать о том, чем вы занимались вчера, с того момента как прозвучал выстрел и до момента аварии? (обращаясь к присутствующим) Вы не против, господа? Чай наверняка остыл… (покосившись в дверь своей каюты) Да и аппетита как такового уже не найти…

Лепехин. Скажите, Григорий Дмитриевич, а вы, выходит, часто так лоцману кровопускание делаете?

Чепчугов. Рейс от рейса не сравниться… Но да! Часто.

Лепехин. Получается буфетчик его травками потчует, вы от застоя крови спасаете… А что ещё интересного с господином Беловым во время ваших путешествий происходит?

Шилов. (Чепчугову) Да вы располагайтесь вот в креслах, Григорий Дмитриевич…

Чепчугов. Нет, спасибо, мне лучше здесь, наблюдая за пациентом… (Лепехину) А отвечая на ваш вопрос, князь (немного дурашливо) – пьёт-с!

Шилов. (дойдя до стола и взяв стул вернулся к дверям каюты) Ну тогда вот вам мой стул… А я, пожалуй, всем вам, господа предложу своих папирос!? (показывая рукой на поставец) Пожалуйста, угощайтесь.

Шилов подошёл к поставцу и раскрыл папиросную коробку, взял одну папиросу, закурил и уселся в угловое кресло у шахматного столика. Встали Корчагин и Лепехин. Подошли к поставцу. Закурили. Лепехин уселся во второе кресло, Корчагин остался стоять. Маликов отодвинув чайные приборы водрузил на стол папку с бумагой и принялся карандашом бегло писать. Русов достал сигару и разжёг её, не вставая с места. Лепехина встала, подошла к недавно отремонтированному окну и с натугой открыла его, запустив в салон клубы оседающего тумана.

Шилов. (озадаченно, посмотрев на старательного Маликова) А ведь я как-то совсем забыл о своём пароходе! (Звереву) Матрос, будьте добры направить к нам стюарда для уборки стола… (Макаревичу) Александр Илларионович, любезный! Сходите и вы попить чаю. Наверное в рубке найдётся? Да заодно попросите вахтенного сообщить сюда о состоянии этого треклятого тумана!

Макаревич и Зверев выходят из салона.

Лепехин. (внимательно наблюдая за супругой у окна, фельдшеру) Так чем вы говорите, занимались после того, как принесли Екатерине Дмитриевне цветы?

Чепчугов. Вернулся к себе и стал работать дальше над статьёй… Я, видите ли, иногда пишу… Газета у нас в К. до недавнего времени издавалась. «Сибирские врачебные ведомости». Вот туда писал… А сейчас попросили коллеги высказаться по поводу вышедшей в прошлом году утопии «Красная звезда» Богданова о путешествии на Марс.

В книге, в числе прочего, интересно описываются практические воплощения идеи трансфузиологии… Прошу прощения – переливания крови. Так вот Богданов описывает общество, где социальные идеи и знания распространяются через обмен кровью между жителями Марса…

Русов. Это не тот ли Богданов, что в шестом году издал в Женеве рукопись «Эмпириомонизм»? Как же, читал… (Лепехину) А ведь я с ним, Алексей, общался… Даже спорил! Он был одним из идеологов Рабочей Партии в шестом году… Вместе с Ульяновым и инженером Красиным… (посмотрел на собравшегося и потушившего папиросу Корчагина) О! О! Посмотрите, господа, как вахмистр наш подсобрался! Крамолу ищейка унюхала!? (Корчагину) Расслабьтесь, вахмистр! Летом этого года большевики его сняли со всех постов и исключили из партии.... И правильно, я считаю! Учёный должен заниматься наукой и не лезть ни в какие «революции»!

Лепехина. (с иронией) И это говорит сидевший за «политику» учёный-философ!

Лепехин. (Русову) Богданов фигурировал в деле об убийстве Саввы Морозова в пятом году… В нашем консульстве считали, что он вместе с Красиным организовали этот акт…

Русов. Пф! Он же кабинетный червь!?

Лепехин. Идеологию убийства и насилия зачастую твои «кабинетные черви» и осуществляют… (Чепчугову) И как же вы оцениваете эту идею с переливанием крови?

Чепчугов. (бросив взгляд в каюту капитана) Я с сомнением отношусь, что через кровь возможна передача какой бы то ни было информации… (встал и начал расхаживать по салону) Кроме, разве что наследственной. Однако сама идея такого социального явления как донорство меня восхищает! Американец Джордж Крайль в прошлом году описал свои опыты по переливанию крови от здоровых людей больным, притом с учётом совместимости, что резко снизило риск осложнений… Шестьдесят одно переливание он провёл – и все пациенты выздоровели! Это прорыв! Вот настоящая фантастика, господа! В прошлом же году Людвиг Хектон обосновал и через опыты доказал правильность подхода к сепарации донорской крови через перекрёстное сопоставление! Мы стоим на пороге удивительных открытий, господа! Скоро вся социальная иерархия в обществе затрещит по швам… (смотрит на Русова) Князю, что бы спасти его от почечной недостаточности, перельют кровь конюха, идеально подходящую ему по показаниям…

Лепехина. (хлопая в ладоши) Браво! Браво! А идеально кровь подойдёт этому князю потому, что на конюшне в имении живёт его тщательно скрываемый незаконорожденный брат!

Русов. (Лепехиной) Катя, это не смешно! Это будет scandale inacceptable! Это недопустимо!

Чепчугов. (распаляясь, глядя в глаза Корчагину) Раненного в перестрелке, истекающего кровью жандармского офицера спасут от кровопотери в гарнизонном госпитале, перелив ему кровь каторжанина, сдавшего её для того, что бы получить вторую порцию каторжной баланды! Несвертываемость крови Наследника Престола будут лечить переливаниями от здоровых физически крестьянских детей…

Корчагин с размаху бьёт Чепчугова в челюсть. Фельдшера как пушинку относит в закуток между дверями в каюту и умывальник.

Корчагин. (сдавленно) Вот тебе, мразь, за Цесаревича! Чего удумал… Кровь мешать!

Лепехин. (удерживая из кресла Корчагина за руку) Спокойно, вахмистр, спокойно… Вы не в участке!

Лепехин встал, загородив собой силящегося подняться Чепчугова. Властно отстранил Корчагина к столу. Повернулся к Шилову.

Лепехин. Смотрю, Василий Васильевич, у вас на пароходе тоже социалисты имеются!?

Шилов. Простите, Алексей Алексеевич! Не знаю, что на него нашло… Не замечен был… Тихий, исполнительный, ума недюжинного – каждый раз меня в шахматы обыгрывал… Я уж с Григорием Дмитриевичем и играть-то зарёкся! А так что-б политика! Нет, не замечен…

Лепехин. Что же вы тогда, Чепчугов, сегодня перед нами раскрылись!?

Чепчугов. (встав на ноги и скрывшись в умывальной комнате) Ничего нового мной господа, не сказано… Разве что вот с компанией не угадал! Посчитал, что осуждённые за свободомыслие своим же классом Их Сиятельства меня поймут и поддержат!

Русов. (Чепчугову) Вы, господин хороший, производите сильнейшее впечатление закупоренного в своих мечтаниях идеалиста…. Вероятно, что как врач вы неплохи… И что вам нужно учиться и выходить в науку. А вот эскапада ваша здесь была явно лишняя. Не лезьте в политику, милейший… Социальные преобразования в нашем обществе рано или поздно обязательно случаться… Всенепременнейше! Задача же молодёжи, вместо бутозёрства и актов суицида об стенку Самодержавия заключается в том, чтобы выучиться и сохранить себя для будущей светлой жизни! А революции оставьте таким безнадёжным циникам как я или этот ваш Ульянов. Вы ведь большевик!? (довольный собой, наблюдая за впавшим в смятение фельдшером) А! Вон как задёргались! Угадал… Мне, милейший очень импонирует ваша партийная дисциплина! Только вы, даже не партия полноценная, а просто фракционное ответвление, поставившие работу над собой во главу угла… Жёсткое подчинение революционной необходимости. Умение концентрироваться на цели. Самообразование. Вы, большевики, великолепны! И та элитная группировка, что в момент слома привлечёт вас на свою сторону – обязательно выиграет наше соревнование…

Лепехин. (пройдя мимо Русова через салон к супруге, обняв её за плечи) Хватит, Сергей, ораторствовать… Здесь не думская трибуна. Здесь провинциальный речной пароход и испуганные происходящим простые люди нашей Империи…. (супруге) Можно мне закрыть окно? Ты совсем озябла… (закрывает окно, внимательно всматриваясь в белёсую мглу снаружи) Может в каюту?

Лепехина. (отстраняясь, твёрдо) Я буду здесь, с тобой!

Лепехина отходит к пианино и садиться на табурет.

Лепехин. Вы знаете, господа, я сейчас с большим интересом рассматривал это окно. Ведь если в него смотреть с палубы сюда, то моего места возле стола, где я вчера сидел перед покушением господина Струкова – совсем не видно! Как же он тогда мог прицельно стрелять!? И вот ещё вопрос – а в меня ли вчера велась стрельба? Не проще ли было зайти с носа и спокойно выстрелить в затылок через эти большие панорамные окна? Ах да, там ведь меня караулил наш вахмистр! (Корчагину) Вы, господин вахмистр, в момент стрельбы сидели на скамейке под окном или прохаживались?

Корчагин. Сидел на скамье.

Лепехин. (направляясь к Маликову) Николай Михайлович! Позвольте воспользоваться вашей папкой?

Маликов. Пожалуйста…

Лепехин. (садясь за стол и раздвигая посуду) Кстати, а где стюард?

Шилов. Боцман! Зверев! Где вы, чёрт вас дери!? Почему посуда до сих пор не убрана?

Макаревич. (глухо, издалека) Здесь, Василий Васильевич! Сей момент спущусь к вам…

Чепчугов. (всё это время стоявший в дверном проеме умывальной комнаты, Шилову) Василий Васильевич! Позвольте, я больного проверю!?

Шилов. Проверяйте, вы здесь доктор!

Входит Макаревич.

Макаревич. Вызывали, Василий Васильевич!? Я того… Ждал, пока мальчонку из трюма позовут да на мачту пока слазает…

Шилов. Попили чаю, Александр Илларионович?

Макаревич. Так точно! Как вы приказывали…

Шилов. Не волнуйтесь, Александр Илларионович – я к вам без претензий… Что с туманом?

Макаревич. Спускается к третьей палубе, там уже редеет… Мальчонка с мачты сказал что видел макушки деревьев… Солнце яркое, облаков на небе нет. Ясно…

Шилов. Отлично! Может ещё пол часа и будем готовиться к снятию с якоря… Вы Зверева не видели ли? Что-то задерживается…

Макаревич. Видеть не видел, а сквозь туман слышал… Сейчас подойти должны с буфетчиком…

Стук в дверь. Входят матрос Зверев и буфетчик Струмилов. Макаревич отошёл влево, в угол, к консоли.

Шилов. (Струмилову, строго) Я не вас вызывал! Убраться в салоне и стюард способен!

Простите, Василий Васильевич! Мы только что закончили кормить завтраком в буфетном салоне… Хохлов сейчас там убирается… А я здесь и сам порядок наведу-с! (раздражённо) Как угодно, только побыстрей! (Макаревичу и Звереву) Можете пока быть свободны!

Макаревич и Зверев уходят. Струмилов собрал на поднос часть чайных приборов и тоже вышел, неплотно притворив дверь. Шилов встал из кресла и прикрыл дверь плотнее. Перешёл и сел в торце стола, разглядывая рисунок Лепехина. Сзади подошёл и встал, смотря на рисунок Корчагин. Лепехин дорисовал схему каюты с отметками и повернул её к присутствующим.

Савельев. (сдавленно) Получается, что стрелять могли только в меня!?

Лепехин. Получается что именно так!

Русов. (поднимаясь из-за стола, громко) А кто тут у нас полевые цветы любит дамам дарить без спроса!?

Корчагин. (резко бросившись из-за стола к дверям капитанской каюты) А вот я сейчас…

Раздаётся громкий хлопок, со звоном вылетают стёкла в салоне, помещение заполняется едким зеленоватым дымом.

Часть третья.

Над величественной рекой, петляющей между стиснутых с обеих сторон бесконечной череды островов, розовеет рассвет.

Помещение салон. Всё приведено в порядок настолько, насколько это вообще возможно после взрыва самодельной бомбы. За столом и по обеим сторонам от него, в ряд, наблюдая сквозь выбитые панорамные окна, сидят: Шилов, Лепехин, Русов и Савельев. Слева, возле входной двери замер стоящий Корчагин. Справа, на табурете, перед пианино сидит и играет спиной к зрителю Лепехина.

Правый боковой рассветный свет выпукло высвечивает все предметы и людей в салоне. Корчагин, Шилов, Лепехин и Русов курят.

Лепехина. (играет и поёт популярный в этот исторический период романс авторства Марии Яковлевны Пуаре-Свешниковой)

Я ехала домой, душа была полна

Неясным для самой, каким-то новым счастьем.

Казалось мне, что все с таким участьем,

С такою ласкою глядели на меня.

Я ехала домой… Двурогая луна

Смотрела в окна скучного вагона.

Далёкий благовест заутреннего звона

Пел в воздухе, как нежная струна…

Раскинув розовый вуаль,

Красавица-заря лениво просыпалась.

И ласточка, стремясь куда-то вдаль,

В прозрачном воздухе купалась.

Я ехала домой, я думала о вас,

Тревожно мысль моя и путалась, и рвалась,

Дремота сладкая моих коснулась глаз.

О, если б никогда я вновь не просыпалась…

Мужчины докурили. Лепехина повернулась от пианино.

Шилов. Вот сейчас, господа, мы повернём, и за скалой, что возвышается справа, – увидим аллювиальную долину устья Тагарской протоки, с деревенькой беспоповцев на берегу в подножии горы Шишка, на которой древними предками местных татар построена крепость. Когда освоитесь, рекомендую посетить… Открывается потрясающий вид на пойму реки в этих местах. И вообще, окрестности М. в изобилии наполнены всяческими древностями. При входе в устье протоки, под берегом деревеньки, нас встретит очень коварный порог, и мне необходимо будет подняться на мостик, так как на быстрине нашу разлюбезную «Прасковью» наверняка начнёт таскать из стороны в сторону, и никому проводку в таком опасном месте я не доверю! И далее, пока поднимаемся вверх по протоке, до самого М. я больше вниз не спущусь… А посему предлагаю сейчас обсудить и определиться с той версией произошедшего с нами, которую мы, каждый по своей инстанции, будем докладывать наверх. (оглядывая присутствующих) Согласны ли вы со мной, господа?

Савельев. Господа! А ведь вчера я так и не дочитал до конца свою записку…

Всех присутствующих внезапно поразил неудержимый смех. Тихонько смеялась жена государственного преступника княгиня Лепехина. Смущённо улыбался, сдерживая приступы смеха командир парохода «Сибирь» Шилов. Радостно, неудержимо гоготал жандармский вахмистр Корчагин. Вздрагивал от смеха, смахивая слезу сам государственный преступник князь Лепехин. Истово, раскатисто хохотал бывший губернатор и бывший же депутат бывшей первой Государственной Думы учёный-философ князь Русов.

Шилов. Теперь уже и не дочитаете! Все бумаги разметало к чертям!

Лепехин. Ну что же… (Шилову) Скажите, Василий Васильевич! А этот ваш Чепчугов – он что, и правда так силён был в игре в шахматы?

Шилов. Ох, не то слово! Знаете, мы ведь с ним до седьмого года состояли в шахматном кружке, который вёл наш знаменитый Иван Тимофеевич Савенков… Однако вот кружок по отъезду Ивана Тимофеевича из К. в М. как-то распался… Вот кстати, а по приходу нашему в М. навещу-ка я его в музее, куда его от нас переманили… Он там директорствует. Музей, знаете ли знаменитый. Известнейший музей, можно сказать… И все ссыльные, которые в М. отбывают – библиотеку музейную никак не минуют! Вот и порекомендую вас Ивану Тимофеевичу… Так вот, с Чепчуговым я уже тогда играть стеснялся – он, видите ли, большинство членов кружка навылет обыгрывал! Даже по телеграфной линии однажды с самим Михаилом Ивановичем Чигориным, за год до его смерти сыграл – и вчистую обыграл мэтра.

Лепехин. Тогда становиться понятным, как наш фельдшер провернул такую сложнейшую комбинацию, последовательно вводя в игру, развивая и разменивая фигуры… Я думаю, что Чепчугов давно вынашивал замысел раздобыть денег на развитие своей собственной подпольной ячейки. Однако денег на это нужно немало, у большевиков одним из обязательных условий формирования региональной группы является наличие типографского станка для печати воззваний и разъяснительного материала. А стоит это недёшево, к тому же не так просто необходимое приобрести – оборот станков для оттисков и набор шрифтов обойдётся сейчас не менее полутора тысяч, притом попросят ликвидными ассигнациями либо золотом… И вот он узнаёт, я думаю что от буфетчика, о плывущем на пароходе открытом векселе на крупную сумму – это наверняка ему представилось удачным шансом… Притом, Струмилов, наверняка и сам бы с удовольствием обналичил такой вексель, однако при всей его оборотистости такое дело не его ума – наблюдая за нашим буфетчиком мне ясно виделось, что он в своих честолюбивых планах наткнулся на стену из ограниченности своего интеллекта…

Русов. Здесь, Алексей, ты забираешься в дебри неоднозначности самого понятия интеллект! Мне нравится опубликованная в четвёртом году психометром Спирменом исследование о практическом разделении двух понятий – это индивидуальные особенности человека как можно эффективнее решать определённую задачу и общие способности к решению насущных задач…

Лепехин. Думаю, что фельдшер хорошо решал именно комплексно встающую на пути проблему…

Русов. Не соглашусь с тобой – если перед ним стояла проблема наличие денег – то комплексный подход спокойно давал решение без преступления законов! Говоря проще – раз он такой умный то стал бы богатым без риска…

Лепехин. (смеясь) Как ты всё упрощаешь, Сергей… Ну хорошо, выведем за скобки интеллект – но наш шахматист реализовывал решение внезапно возникшей задачи в условиях цейтнота, без подготовки и времени на раскачку – а значит уже имел инструмент для решения и готовые наборы действий, а так же необходимый для этого ресурс.