Читать книгу: «Императорский отбор», страница 4

– Да. Я плохо учусь и прогуливаю занятия. Потому что батюшка вопреки воле послал на лекарский факультет. Говорит, будешь хотя бы зарабатывать нормально, а в час нужды – с нечистью бороться. Но я не хочу бороться с нечистью, я хочу быть юристом. А в идеале – адвокатом. Поэтому мои успехи… весьма посредственны, а однажды даже пришлось подделать зачетную книжку, чтобы отец не узнал оценки.

– Что же делать, – настал ее черед с опаской смотреть по сторонам. – Если отвести вас домой, Альберт Антонович первым делом спросит, почему вы сами себя не исцелили. И наверняка поймет, что вы никудышный студент. Я бы могла подлечить вас магией крови – на обычных людей она неплохо действует, но вы клирик, и… Впрочем, неважно, – спутница смахнула со лба рыжую прядь. – Я поклялась сохранить ваш секрет и готова рискнуть. Следуйте за мной.

– А куда, позвольте спросить?

– В мою комнату.

Глава 6

– Если нас кто-то заметит – скажите, что мы идем развлекаться, – прошептала Карина, ведя меня по гулкому полумраку коридора.

– Вот так сразу? – удивился я. – А почему не просто в гости – на чашку чая?

– Потому что вам дозволено пользоваться мной – в этом нет ничего постыдного и порицаемого, – несмотря на слова, лицо девушки оставалось беспристрастным. – Но вы не можете заводить со мной дружбу и проявлять симпатию.

– Почему?

– Скажите, вам нравятся козы? – неожиданно спросила горничная.

– Козы? – один вопрос удивительнее другого просто.

– Да, козы. Животные такие. Крестьяне разводят их ради молока и мяса.

– Ну… – когда был маленький, бабушка держала в деревню козу – черную, здоровенную, с большущими рогами – даже катался на ней, как на лошади. – Они прикольные.

– Прикольные? – тонкая бровь изогнулась. – Обычно их пасут на самовыгуле, ну да неважно. Понимаете, ваше сиятельство, держать козу – ухаживать за ней, гладить, кормить – это нормально. Совокупляться с козой – нет. В моем случае – все наоборот, но суть та же.

– Ничего не понимаю, – мотнул головой и тут же поморщился от острой боли. – Но иногда мне кажется, что быть служанкой – своего рода наказание.

– Мы пришли, – спутница остановилась в конце темного туннеля с рядом дубовых дверей, из-за которых помещение напоминало тюрьму.

Пара пассов над замком, и я оказался в крохотной келье с зарешеченной бойницей вместо окна. С карниза свисали черные занавески, но все равно в комнате было достаточно светло, так что ее не назовешь удобной для вампира. Справа стояла грубая деревянная кровать, слева – туалетный столик и гардероб: ничего лишнего, предельный минимализм и спартанские условия.

– Я думал, вы в гробах спите…

– Крестьянские байки. Раздевайтесь и ложитесь, – тоном опытного доктора произнесла горничная и достала из шкафа ремни и темную шелковую ленту.

Я послушно снял все, кроме кальсон, и бережно повесил на спинку стула, хотя по большому счету одежда годилась только для помойки – то, что не заляпало кровью, перепачкалось зеленым соком и землей после падения. Пока я неумело разбирался с пуговицами (ширинка без молнии – особый вид пытки), Карина плотно завязала себе глаза и повернулась.

– Полностью, – палец указал ниже пояса. – Не волнуйтесь, я не увижу ничего лишнего.

– А что вы вообще увидите с такой лентой? – белье последним упало на стул. На всякий случай прикрыл хозяйство ладонями, но про себя не без удовольствия отметил, что стыдиться, в общем-то, нечего.

– Все, что внутри. Органы, кости, жилы – все, в чем есть хоть капля крови.

– Хм… Ну ладно, – лег на тонкий и жесткий, будто набитый песком, матрас и сложил руки по швам.

– Нет. Вытяните руки над головой и сведите запястья и лодыжки. Крайне важно, чтобы вы не двигались во время процедуры, иначе я могу ошибиться.

Я подчинился, хотя происходящее начинало откровенно пугать. Девушка бережно стянула конечности ремнями, после чего надела повязку и мне.

– Магия крови – таинство, недоступное для смертных. Вы не должны его узреть. К тому же, ритуал может вас испугать.

– Да я уже, между прочим…

Она провела ноготками от горла до пупка, и вслед за этим касанием пронесся крохотный разряд.

– Расслабьтесь, пожалуйста. И помните: то, что я делаю – такая же тайна, как и ваши оценки. В мои обязанности не входит выгораживать вас перед родней, так что постарайтесь не распространяться об этом.

– И тем не менее, вы мне помогаете. Почему?

– Честно?

– Я лежу перед вами связанный и без трусов. Думаю, вы можете быть со мной предельно откровенны.

– Вы не похожи на типичного дворянина. Вы просты и открыты, но в то же время знаете себе цену. Порой ваша манера говорить больше подходит мещанину или простолюдину, но ваши действия и решения не оставляют сомнений в благородстве. Вас не смущает общение с прислугой и вам не чужды сострадание и щедрость. Вы сдержаны, почтительны и пикантно шутите, но при том не пошлите и не распускаете руки. А еще у вас эрекция.

– Уверяю, это не от ваших слов. Я люблю похвалу, но не настолько.

– Простите, – Карина тихонько рассмеялась в ладонь.

– Нет, это вы простите.

– Право, не стоит извиняться. Молодой организм, интимная обстановка. Если хотите – помогу избавиться от этой оказии.

– Надеюсь не так, как я подумал?

Девушка снова хихикнула.

– Нет. Просто перегоню кровь в более подходящее место. А теперь прекратите меня смешить – и сами не смейтесь. У вас серьезные травмы диафрагмы и трещины в ребрах. Я использую вашу же жизненную силу для ускоренной регенерации. Поначалу может показаться, что у вас остановилось сердце, однако не волнуйтесь, это просто побочный эффект.

Она возложила ладони мне на грудь, и мотор дернуло так, что без ремней я бы точно вскочил с кровати. Однако двинуться мне никто не позволил – изящные ручки давили прессом, а конечности вскоре вовсе онемели до состояния полупаралича. От аритмии сбилось дыхание и прошиб холодный пот, а страх надвигающегося инфаркта разогнал кровь еще быстрее.

– Что-то мне… нехорошо.

– Успокойтесь, все в порядке.

На порядок это походило меньше всего. Боль усилилась, а страх перерос в панику. Не настолько я хорошо знаю рыженькую, чтобы полностью доверить ей жизнь. И не настолько сильно меня отделали, чтобы подвергать себя риску таким «лечением».

– Хватит…

– Я почти закончила…

Похоже, закончить она решила с моим бренным существованием. Паника сменилась агонией, я закричал и дернулся, как муха в паутине, и в этот миг из ладони ударил ослепительный столб света и вмиг пережег ремень. Карина отшатнулась и врезалась спиной в шкаф, я же почуял долгожданную свободу и выпрямился, но свет при том не погас и оставил на стене и потолке закопченный след.

Когда колокольный гул стих, я услышал в коридоре частые шаги – кто-то бежал к нашей комнате. Служанка немедля прыгнула на меня, оседлала и зажала рот рукой. Будто выстрел хлопнула дверь, и в комнату влетел охранник с таким видом, точно в замок пробралась сама пресвятая Паллада. Когда же открылась истинная причина беспорядка, вампир в плаще натянул привычную каменную маску и учтиво поклонился.

– Прошу прощения за беспокойство. Я услышал крики и странный шум.

Дверь закрылась, эхо шагов растворилось вдали, и лишь тогда Карина с облегчением выдохнула и убрала ладонь.

– Чуть не попались… – она пересела за туалетный столик, сняла повязку и вооружилась расческой. Вопреки очередному расхожему поверью, в зеркале горничная прекрасно отражалась. Как вы себя чувствуете?

Как ни странно, чувствовал себя отлично – то ли луч помог, то ли девушка вовсе не пыталась меня убить. Бонусом подтвердил выдвинутую ранее гипотезу – дар пробуждался лишь в моменты смертельной опасности, однако нужно любой ценой подчинить его своей воле. Если каждый раз играть в русскую рулетку ради единственного заклинания, то доиграюсь гораздо раньше, чем стану великим клириком.

– Как будто и не дрался вовсе, – для верности потыкал пальцами в ребра – никакой боли. – Большое спасибо. Хотя в следующий раз я лучше подлечусь по старинке.

– Теперь нам обоим нужна новая одежда. Никуда не уходите, я скоро.

Несколько минут спустя девушка вернулась со стильным костюмом в темных тонах, явно позаимствованным у кого-то из дворцовой стражи. Но когда я переоделся и вышел на крыльцо, оказалось, что Альберта меньше всего волнует мое здоровье и внешний вид.

– Где тебя черти носят? – старик недобро зыркнул на потупившую взор спутницу. – Софья готова объявить испытание. Только тебя, бестолочь, ждет!

Мы быстрым шагом вернулись в оперный зал и заняли свободное место. Таиться больше не было смысла, и женишки сидели, где душа пожелает. Еще на входе отметил, что Каминский расположился позади Ворона, подпер щеку кулаком и точно змей-искуситель нашептывал соратнику на ухо. Гессен развалился в кресле вдали ото всех, Щедрин беззаботно лузгал семечки на галерке, бросая шкурки на подставленный служанкой поднос.

– Вижу, все в сборе, – с легким упреком произнесла распорядительница, щеголяя в свете люстры в новом – не менее роскошном платье. – Итак, господа, позвольте без лишних слов и напутствий рассказать вам о первом испытании. Как известно, десять дней спустя один из вас породнится с императорской семьей и, возможно, в недалеком будущем займет трон.

– А у вампиров часто сменяется власть? – склонился к наставнику. – Они же вроде как бессмертны.

– Тихо.

– Будучи вседержителем земель русских, вам придется принимать непростые решения – в том числе о судьбах сопредельных государств, своего народа и отдельных его представителей. Господин Анхальт желает знать, сколь мудрым и справедливым будет ваш выбор. Вокруг столицы есть множество усадеб, и у тамошних крестьян часто возникают споры и разногласия. Как правило, холопы отправляют челобитные помещикам, которые для них и полицмейстеры, и судьи, и палачи. И порой жалоб накапливается так много, что разобраться с ними самостоятельно крайне тяжело. Поэтому вы отправитесь в ближайшие поместья на один день и поможете разобраться с накопившимися просьбами. Каждый должен вынести по пять приговоров – причем без подсказок наставников. Вас сопроводит только охрана и прислуга, которая зафиксирует и передаст мне все принятые решения. Сутки спустя мы снова соберемся в этом зале и обсудим ваши действия. Однако напоминаю заранее, что на этапе отбора нет проигравших, победителей и фаворитов. Итог огласят при личной встрече с императором, а до того не будет ни баллов, ни медалей, ни учетной таблицы. Так что проявляйте максимум стараний до самого финала. Кареты уже ждут вас у ворот, господа судьи. Особые императорские грамоты переданы сопровождению. Эти бумаги наделят вас всей полнотой власти, и ваши вердикты приведут в исполнение со всей строгостью закона. И да пребудет с вами благодать Фемиды.

Едва выйдя из зала, я поспешил к карете, чтобы не слушать очередное бурчание Альберта. Посылать его прямо не хотелось – все-таки придется обратиться за помощью с магией, но и от вечных придирок тоже устал. У кареты – черный с золоченой окантовкой – стоял молодой упырь в круглых темных очках и с зализанными назад волосами.

Он вручил мне тонкий чемоданчик с документами, сунул в уголок рта мундштук крохотной – с чайную ложку – курительной трубки и сам сел на козлы. Я уже поудобнее устроился на сиденье и просмотрел бумаги – кроме моей гербовой грамоты – своеобразного удостоверения личности – в кейсе лежал подписанный самим императором приказ о моем назначении.

– Парамонов Пантелей Никанорович, – я хмыкнул, прочитал имя помещика. И как и положено будущему юристу (а потом, быть может, и адвокату) сразу попытался вызнать как можно больше информации о клиенте. – Знаете что-нибудь о нем?

– Нет, господин, – Карина выпрямилась, отвела в сторону сведенные коленки и положила сверху ладони. – Я прислуга, а не политик.

– А сколько всего в мире вампиров? – спросил, отложив чемоданчик.

– За мир не скажу, а в империи регулярно проводят переписи, однако данные засекречены.

– А можно нескромный вопрос?

– Разумеется. Вы в праве делать и спрашивать все, что изволите.

– Тогда два вопроса, хорошо?

– Как пожелаете, – девушка покорно склонила голову.

– А как вампиры размножаются? Только через укусы – или как-нибудь еще?

– Вы намекаете на соитие? – алые глаза сощурились.

– Я без понятия. Может, вы почкованием детей делаете. Или делением.

– Нет. Процесс весьма похож на то, как размножаются люди. Нужны две половозрелые особи носферату, определенные условия и немного магии.

– Но это все равно непросто, да? Иначе бы вас было гораздо больше.

– Мы живем очень долго, ваше сиятельство. Нам нет нужды гнаться за количеством. Что-нибудь еще?

– Ты явно нервничаешь и говоришь, как робот. Все в порядке?

– Робот? – спутница чуть склонила голову вбок.

– Ну… – пора тщательнее следить за языком, иначе однажды ко мне применят вампирский полиграф и узнают всю подноготную. А потом, скорее всего, посадят на серебряный кол и сожгут. – Автоматон. Машина такая – самодвижная механическая кукла. Ее в Англии изобрели – наверное, поэтому не слышали…

– Я знаю, что такое автомат. Что же до вашего вопроса, то со мной все в порядке. Не беспокойтесь, мое состояние никак не отразится на работе.

– Карина.

– Да, ваше сиятельство?

– Мы с тобой одни вдали от замка, так что давай немного сбавим градус официоза. Если тебя что-то тревожит – просто скажи, а я постараюсь помочь.

Какое-то время горничная молчала, отвернувшись к окну. Я видел сомнения на ее хмуром личике и потом не торопил с ответом. Наконец она произнесла, не отводя взгляда от проползающих вдали пейзажей:

– Я крайне редко покидаю дворец. И не люблю общество простолюдинов. Не потому, что испытываю к ним презрение – вовсе нет. Просто… – служанка вздохнула, собираясь с духом, – они ненавидят нас. Ненавидят истово, всей душой. Не верят, что настало новое время и новый порядок. Пугают нами непослушных детей. Распускают слухи. Бросают под ноги чеснок и украдкой крестят за спиной. На Масленицу сжигают наше чучело. Вместо тынов и плетней используют заточенные осиновые ветви. А когда на них вешают посуду для просушки, то обязательно рисуют на ней оскаленные клыки. Я уж молчу про то, что вампиру в деревне никто и доброго слова не скажет. Дети разбегутся, бабы сунут дулю в карман, а мужики стиснут зубы, как на дыбе. Так что эта поездка – не из приятных.

– Ты могла бы загодя предупредить. Я бы взял кого-нибудь другого.

– Пустяки, не обращайте внимания. Вас не должно беспокоить настроение какой-то служанки.

– Позволь мне решать, о чем беспокоиться, – чересчур резко ответил я, и горничная тут же склонила голову.

– Прошу прощения за дерзость, господин.

И вновь превратилась в робота, отвечая односложно и только по делу. Бабы – что с них взять. Хоть человек, хоть вампир, а суть одна. Я оставил попытки долбить лед лбом, молча уставился в окно и вскоре задремал, убаюканный монотонной качкой.

Очнулся под вечер от лая собак, скрипа ворот и лошадиного ржания. Карета въехала на богатое подворье и остановилась у роскошной двухэтажной усадьбы с резными полуколоннами и лепниной на фасаде из красного кирпича.

Всюду царила суета – челядь носилась так, словно на пасеку залезли медведи, а сам хозяин в спешке ковылял на крыльцо, одной рукой сжимая трость, а другой поправляя галстук. Я не большой специалист в помещичьем хозяйстве, но, например, пару раз бывал в Михайловском, где довольно продолжительное время жил один небезызвестный поэт. И сразу отметил, что обитель Парамонова больше напоминала средневековую крепость, обнесенную высоким частоколом с вышками и боевым ходом.

Вдоль стены прохаживались мутные типчики с трехлинейками и маузерами. Одежда и угрюмый вид выдавали в стрелках наемников – что вполне закономерно, ведь если вооружить своих же холопов, которым то чубы дерешь, то кнутом порешь, то рано или поздно тебя обязательно перепутают с мишенью.

А вот наличие столь мощных укреплений в непосредственной близости от столицы я так сразу объяснить не смог. Впрочем, кто знает порядки в этом странном мире – быть может, по ночам в округе шныряют оборотни, а с окрестных погостов встают мертвецы. Раз построил такой заборчик – значит, нужда была. Мое дело – крестьян судить, а не фортификацию оценивать.

– Здравствуйте, здравствуйте, господа ревизоры! – к нам подошел пожилой мужчина с бульдожьими брыльями, вздутым брюхом и редкими седыми волосами. Похоже, совсем недавно Пантелей перенес инсульт, отчего доброжелательная в целом улыбка превратилась в жутковатый кривой оскал. – Добро пожаловать и прошу прощения за беспорядок – мы, стало быть, гостей не ждали.

– Добрый вечер, – я осторожно пожал протянутую ладонь и передал императорский наказ. – А мы и не ревизоры вовсе, а судьи. Прибыли помочь с вашими челобитными.

– Ах, вот значит как, – я так и не понял, старик обрадовался или скривился от приступа зубной боли. – Это мы вам легко устроим, да только поздно уже, холопы ко сну готовятся. Не лучшая идея будить их посреди ночи.

– Ваша правда, – сразу понял весьма очевидный намек: вампиры, явившиеся после заката – да еще и для суда, могли вызвать такую панику, что там и до восстания недалеко. – Утро вечера мудренее. Да и до ночи все равно не успеем рассмотреть пять жалоб.

– Всего-то пять? – Парамонов промокнул лоб платочком. – Ох, совсем забыл. Гостей-то мы не ждали, точного числа не знали, и подобающих покоев подготовить не успели. А гостевая комната всего одна, и ей богу не знаю, как теперь быть.

– Ничего страшного, ваше сиятельство, – Карина шагнула вперед. – Нам с господином хватит и одной, а Демьян, – кивок на охранника, – останется на страже.

Молодой упырь подмигнул хозяину, отчего и без того унылая физиономия стала еще кислее. Как известно, незваный гость хуже ненастья, но чуйка подсказывала, что помещик загрустил не только от нашего внезапного визита.

Глава 7

Судя по скудному убранству, хозяин принимал в этой комнате не шибко дорогих гостей. Ни намека на роскошь, но мне так даже больше нравится. Не люблю, когда жилое помещение напоминает музей, а вот дощатые стены, небольшие окошки и уютную мебель очень даже жалую. Навевают легкое сходство с тем самым домиком в деревне, где проводил почти все лето в детстве.

– Я посплю на кресле, – поставил саквояж со сменными вещами у входа, пока Карина с дотошностью ищейки проверяла ставни, засовы и прочность двери. – На кровати все равно вдвоем не поместимся.

– Я останусь на страже, ваше сиятельство, – строго произнесла спутница, продолжая обнюхивать щели и заглядывать под рушники и картины.

– Ты там жучки что ли ищешь? – ненароком ляпнул я и тут же прикусил язык.

– Это уже проверила. Ни жучков, ни клопов, ни блох – спите спокойно.

Аж от души отлегло и я, приободрившись, развалился на кресле и принялся с наслаждением наблюдать за работой служанки, которая взялась перелистывать пожелтевшие от времени книги.

– Ты всегда так беспокоишься, или конкретно этот тип не понравился?

– Я просто выполняю свою работу, – в голосе проступило напускное равнодушие.

– Но разве охрана – не задача Демьяна? Или ты боевая горничная широкого профиля?

– Я не умею сражаться на уровне опытного воина, однако вполне могу постоять за себя и своего господина. Ведь если вы погибнете, меня ждет соразмерное наказание.

– Даже так… – постучал пальцами по подлокотникам. – Сурово.

– Разумеется. Отбор – крайне важное событие, от которого зависит судьба династии.

– А если женихов заставят драться и один случайно погибнет – все равно накажут?

– На испытательном поединке вам ничего не угрожает.

– Да я не думаю, – пробурчал под нос, вспомнив недавнюю схватку.

– А вот конкуренты вполне могут попытаться от вас избавиться. Отравить, проклясть, нанять бандитов. И в случае успеха служанку неминуемо казнят – за недосмотр и невнимательность.

– Во блин… Из-за таких мудаков еще помирать…

– Мудаков? – девушка отставила керосиновую лампу и медленно оглянулась, смерив меня настороженным взглядом.

– Мудаков? – попытался сыграть дурачка. – Я сказал – чудаков.

– Вы не только сквернослов, ваше сиятельство, но еще и лгун. Слух вампира острее, чем у собаки. И я отчетливо слышала, что вы сказали.

– Сдаюсь, – поднял ладони, в полной мере осознав бесполезность сопротивления. – Я не только плохо учусь, но еще и связался с плохой компанией.

– И снова лжете, сударь, – вампирша вернулась к осмотру. – Люди из плохих компаний не ведут себя так, как вы.

Вот же приставили надзирательницу… Такой и гипноз не нужен – читает, как открытую карту.

– Знаешь, что – это немного нечестно. Ты знаешь уже два моих секрета, а я твоих – ни одного. Так что выкладывай.

– Боюсь, у меня слишком много секретов, – Карина стояла спиной, но я во всей красе представил, как она ехидно ухмыляется. – Что именно вы хотите узнать?

– Хм… – вечер начинал быть томным. Ударить сразу в лоб и узнать что-нибудь полезное для отбора, или же зайти околицей, чтобы не вызвать подозрений? – А как ты стала вампиром?

– Меня незаконно обратили семь лет назад. В лесу около нашего хутора поселился беглый упырь. Прежде чем тайная служба выследила его, он успел выследить меня. Такое еще случается, несмотря на все законы и ограничения.

– Дай угадаю – вы не стареете после укуса, а на вид тебе около двадцати. Значит на деле – почти тридцать.

– Вас это смущает?

– Скорее, вызывает легкий комплекс неполноценности. Полагаю, ты все эти годы не только тряпки стирала да женихам прислуживала. И с таким багажом легко дашь фору любому зазнавшемуся дворянчику. А я порой общаюсь с тобой, как с ровесницей.

– Ничего страшного, я привыкла.

– Карина.

– Да, ваше сиятельство.

– Ты ведь догадываешься, о чем я хочу спросить?

– Да, ваше сиятельство, – несмотря на полное отрешение в голосе, я почуял легкую нервозность. Плечи напряглись, движения пальцев стали дергаными, быстрыми, а глаза старались смотреть куда угодно, только не на меня.

– Что же… – выждал немного, взвешивая все за и против. – Тогда отложим эту тему до тех пор, когда ты сама захочешь все рассказать. Или же не захочешь. Я не собираюсь на тебя давить.

– Как вам будет угодно, господин.

– Трофим Александрович! – заискивающе произнес помещик и постучал в дверь. – Извольте пригласить вас отужинать!

А вот это хорошая идея. На единственном обеде в новом мире поесть толком не дали и живот начинало скручивать в бараний рог. Заодно присмотрюсь к окружению – может, замечу что-нибудь важное, и либо опровергну настороженность служанки, либо, наоборот, подтвержу.

Мы спустились на первый этаж, где накрыли щедрый, но в то же время простой стол. Свежий хлеб, буженина, соленья, картошка, рыба, каши, а между ними на самом почетном месте – запотевший графин. Прислуживали нам три молодые селянки – румяные, пышнотелые и ухоженные. Сразу видно, не абы кто, а хозяйские любимицы. Держались девушки кротко и покорно, однако ничего сверх меры в их поведении не заметил – на зашуганных и забитых рабынь они и близко не походили.

Старик разлил водку по хрустальным рюмкам и поднял тост:

– Ну, за знакомство. Не каждый день посланцы самого императора заезжают, хоть и живем, считай, по соседству.

Выпили, закусили. Барин потянулся наполнить по второй, но я остановил его жестом ладони.

– Прошу прощения, но завтра мне нужна свежая голова.

– Да полно-те вам, Федор Александрович! Это не водка, а настоящий эликсир! От нее даже у меня ничего не болит. Да и что будет от двух рюмашек? Вы молодой, здоровый – вам и бутылка нипочем.

Я покосился на сидящую рядом Карину. Девушка молча потягивала вишневый кисель и неотрывно смотрела в пустоту перед собой.

– Хорошо. Но только эта – последняя.

– Как вам будет угодно! – хозяин криво осклабился. – Ну, за справедливый суд!

Какое-то время ели молча, а затем Пантелей потер ладони и довольно крякнул:

– Ну что, ваше сиятельство, теперь в баньку?

– Я… попарился аккурат перед отъездом, но за предложение спасибо.

– Так чего же вы скромничаете? Дорога-де неблизкая – десять верст почти. Помоетесь, пивка выпьем, девочек моих оцените…

– У меня уже есть девочка, – встал и подал служанке руку. – Благодарю за ужин.

Еле отвязались от назойливого деда и вернулись в комнату. Пока спутница запирала все замки и засовы, я разделся до кальсон и лег в кровать.

– Вот пристал, как банный лист. Споить решил, ублажить, а потом, наверное, и взятку бы предложил.

– Боится попасть в опалу, – ответила вампирша, наконец-то сев в кресло. – Думает, что мы явились сугубо по его душу.

– Значит, рыло в пушку, – сцепил пальцы на затылке и уставился в потолок. – Интересно, что он прячет…

– Мой господин, – серьезно произнесла Карина. – Смею напомнить, что ваша основная задача – испытание. Вы не ревизор и не агент тайной канцелярии. Поэтому прошу сосредоточиться на работе и не нарываться на неприятности.

– Ладно, – протяжно зевнул и закрыл глаза. – Утром узнаем, что к чему.

За завтраком Пантелей с пущим усердием угощал меня водкой, но я выпил только чаю с ватрушками и сел в карету. Вместе с нами поехал и хозяин со свитой и охраной, чтобы собственноручно засвидетельствовать решения и привести в исполнение приговоры.

Деревню я услышал гораздо раньше, чем увидел – стоило кортежу показаться на горизонте, как в унисон завыли собаки. Чахлые крестьянские клячи припустили так, что чуть не выбросили из седел парубков-пастухов. Коровы же, протяжно мыча и мотая головами, сорвались с привязи и поспешили к журчащей неподалеку речушке – хоть и скотина безмозглая, а знала, что за текучую воду упырю ходу нет.

Не успели мы подкатить к околице, как раздались детский визг, окрики матерей и стук ставень. Бабы хватали мелюзгу под мышки точно мешки с просом – свою, чужую, без разбору – и спешили спрятать в хатах. Мужики же выстроились вдоль осиновых плетней – кто с косой, кто с вилами, кто с топором за поясом. Якобы отвлеклись от насущных дел и вышли посмотреть, кто ж это едет ни свет ни заря. И все как один выпростали из-под косовороток кресты с более чем очевидным намеком. И по хмурым глазам и встопорщенным бородам я понимал – случись что, будут биться до последнего, не посмотрят, что против них всемогущие вампиры.

– Теперь я тебя понимаю, – с кривой ухмылкой склонился к служанке, но та промолчала, побледнев пуще обычного.

Кареты остановились у избы сельского старосты – древнего полуслепого старика с бородой до пояса. Парамонов быстро переговорил с ним, и нам предоставили стол в красном углу – аккурат под иконой в обрамлении хлопкового рушника. Я сел посередине, горничная – справа, хозяйский писарь – слева, и такое расположение вызвала стойкое ассоциацию с советской расстрельной тройкой.

– Вот, ваше сиятельство, – Пантелей с услужливой улыбкой протянул кожаную папку с тонкой стопкой бумаг. – Полночи подбирал для вас подходящие челобитные. Ровно пять – как и просили. Без вашего мудрого вмешательства не разобраться. Может, водочки изволите? Или кваску?

– Кваску – можно. И подайте, пожалуйста, вон ту киянку.

На праздничную белую скатерть немедля лег деревянный молоток с резной рукояткой и бочкообразным бойком – ни дать ни взять судейский инструмент. Подбросил его на ладони, удовлетворенно кивнул и взял первый лист, сплошь исписанный на первый взгляд знакомыми буквами, которые складывались в совершенно нечитабельные слова. И дело не в кривом почерке – почерк как раз что надо, крестьяне-то писать не умели, и все оформлял секретарь под диктовку, а уж он-то и грамотой, и каллиграфией владел на должном уровне.

Просто старинный дореволюционный стиль слишком сложен для восприятия современного человека, а если я начну бекать, мекать и сбиваться на каждом слове, это вызовет справедливые подозрения. Как это так – дворянин и царский посланец, а читать не умеет? Можно, конечно, попросить Карину озвучить текст, но замысловатые и перегруженные обороты столь непросто понять и на слух, поэтому решил снова схитрить и заодно поразвлечься живым общением.

– Прошу прощения, господа, – для верности сощурился и потер переносицу. – Несмотря на возраст, слабоват глазами стал – все учебники да заклинания, будь они неладны. Тут вроде как заявителем некий Прохор значится. А пригласите-ка его сюда – для очного допроса.

Долго искать истца не пришлось – любопытство побороло страх, и холопы мало-помалу собрались гурьбой неподалеку от входа. Минуту спустя перед судом предстал тщедушный мужичок – грязный и потрепанный даже по меркам крестьян, и явно любящий залить за воротник. Даже сейчас он слегка пошатывался, а винный дух мигом разлился по комнате.

– Пили, уважаемый? – спросил я.

– Пил, ваша светлость! – мужик отвесил поклон в пояс. – Виноват – каюсь! Страшно было – вот и пригубил для храбрости. Но чуть-чуть – всего-то наперсток.

«Наперсток» пах как добрый литр, и я решил поскорее покончить с проблемами смерда.

– Рассказывайте, что у вас случилось.

– У меня? – Прохор хлопнул ладонью в грудь. – А что у меня случилось?

– Челобитную вы писали? – повернул к нему лист, будто пьяница мог разобрать хоть букву. На его грамотность особенно ярко намекал корявый крестик вместо подписи.

– А? – мужичок то и дело косился на Карину, и алкогольная храбрость все быстрее уступала место страху. Хозяин при том не ругался и не подгонял холопа, что показалось мне странным – терпеть такое поведение, да еще и при важных гостях, значит не уважать ни себя, ни гостей.

– Жалобы есть? – спросил тоном уставшего терапевта.

– А-а-а! – истец шлепнул себя по лбу. – Так вона вы о чем, ваша светлость! Была у меня жалоба, да токмо прошлой зимой сама собой разрешилась. Просил я разводу со своей зазнобой, ибо слухи пошли, что она с Федькой-косарем на сеновал хаживала. Барин сказал, что со всем разберется, а зимой жена померла от чахотки. Стало быть, и развод уже не нужен.

– Ох уж эта бюрократия, – Пантелей опрокинул стопку и шумно выдохнул. – Вы простите, господин ревизор – я один, а душ – пять сотен. Вот и случаются проволочки. А дело, стало быть, можно закрыть.

– Хм… – я повертел лист в руках и передал секретарю. – Что ж – тут уж ничем помочь не могу. Закрыть – так закрыть. Зовите следующего. Кто там на очереди? Некий Захар. Прошу на суд.

Вошел второй проситель – стриженный под горшок рослый детина. Откланявшись по всем правилам, он пробасил:

– Плуг у меня прохудился, ваше сиятельство. Плохая сталь, всего на три посева хватило. Вот я и попросил барина купить новый – да не простой, за пятьдесят копеек, а подороже – за два рубля. Я хоть человек темный, но в уме прикинул, что ежели дорогой плуг прослужит не три пахоты, а хотя бы семь-восемь, то вернет все затраты с лихвой. Господарь Никанорович обещал обдумать предложение, вот с прошлой весны ответа и жду.