Читать книгу: «Мы будем первыми! Красная планета», страница 3

Глава 4. Общефизическая подготовка

И снова в моей жизни круто перевернулась очередная страница. Правда, прежде чем начать новую главу и вписать туда первые успехи, пришлось немного повозиться. С жильём обещали помочь, поэтому было уже легче, а вот перевозить вещи оказалось совсем непросто. Оказалось, что за два года жизни в Ростове у Даши скопился огромный багаж, который было просто невозможно забрать с собой. Часть барахла пришлось выбросить, более полезные вещи, без которых можно обойтись, раздали знакомым или отвезли в Коммунарск на квартиру, ну а самое необходимое решили взять с собой. Но даже так вышло три полных чемодана на колёсиках. И это без моих вещей.

Я относился к вещам куда более просто: зимнюю одежду перевёз домой, а с собой взял осеннюю куртку, ботинки на первое время, пару комплектов вещей, ноутбук и записи. Всё это легко уместилось в обычную дорожную сумку.

Разумеется, ехать на автобусе мы не решились, потому как наш саквояж ни в один багажник не поместится, а выкупили купе поезда на пару с Артёмом и Кирой. Девушка Абрамова тоже легко снялась с места и согласилась на переезд в Подмосковье. Но я так понял, этот момент они обсуждали заранее, поэтому претензий не возникло.

Ехать приходилось в стеснённых условиях, потому как не все чемоданы помещались под лежаками нижних мест, и нам пришлось ставить их возле столика. Мы уступили девушкам нижние места, а сами забрались наверх.

– Ну, точно космонавты! – хохотнул Абрамов, свешиваясь с верхней полки. – Всё время тянемся вверх, к звёздам.

– Гляди только ночью с орбиты не сойди, – пригрозила Кира.

– Не волнуйся, я упаду на твои платья, поэтому приземление выйдет мягким, – вернул он девушке выпад.

С прошлой работой тоже не было особых проблем. Я предупредил заранее о своём уходе, отработал положенные две недели, а на прощание притащил коллегам огромный торт, которым мы отпраздновали наш с Абрамовым уход. Правда, начальник всё-таки потрепал нервы. Бугацкий никак не хотел подписывать приказ о моём увольнении.

– Миша, вот сдался тебе тот космос! – выпалил Аркадий Николаевич, когда я пришёл подписать заявление. – Оставайся! Лет через пять сделаю тебя главой отдела, когда опыта немного наберёшься, а там посмотрим. У тебя ведь отличные данные. Если всё пойдёт как надо, годам к сорока сделаю тебя своим замом, а потом и моё место займёшь. Я ведь не собираюсь тут торчать до бесконечности. Поработаю до пенсии, может, ещё пару лет и хватит. Не всю жизнь ведь работать.

– Аркадий Николаевич, это дело всей жизни.

– А ты уверен, что нужен там? Что будешь востребован, как космонавт? Конкуренция огромная, а отбирают всего дюжину человек. И потом, никто не даст тебе гарантий, что ты действительно полетишь, даже если покажешь хорошие результаты на тренировках. А здесь ты нашёл своё место, заслужил доверие и авторитет среди сотрудников и на хорошем счету у начальства. Я ведь тебя никогда не обижал за эти два года.

– Я всё это понимаю, но иначе не могу.

– Эх, молодёжь! Что с вами делать? – хлопнул рукой по столу Бугацкий. – Всё куда-то бежите, чего-то хотите. Не сидится вам на месте. Может, оно и правильно, может, благодаря таким, как ты, Миша, и идёт прогресс. Нам-то чего нужно? Чтобы всё было стабильно и сытно на привычном месте. А вам всего мало, хочется больше, дальше, выше…

Начальник набрал воздуха в грудь и хотел сказать ещё что-то, но махнул рукой и потянулся за ручкой.

– Ладно, подпишу твоё заявление. Удачи на новом месте!

Уже в третий раз пришлось менять место жительства и перебираться в новый город. Сначала это был Ворошиловград, потом Ростов-на-Дону, теперь это Королёв. Место оказалось очень удачным – всего двадцать минут пути до Центра подготовки на электричке или минут пятнадцать на автобусе. Несколько минут ходьбы до контрольно-пропускного пункта не в счёт.

Мне выдали служебную квартиру в одной из новостроек. Пока я буду работать в Центре подготовки космонавтов, она будет числиться за мной. А как решу перевестись на другое место работы, придётся освобождать апартаменты. Меня этот расклад вполне устраивал, потому как искать жильё и платить огромные деньги за аренду никак не хотелось, а если я буду хорошо зарабатывать, то лет через двадцать смогу купить собственное жильё. Так как я приехал с женой, нам сразу выдали «двушку», чему Даша не могла нарадоваться.

– Миша, смотри: здесь даже микроволновка есть! Я уже не говорю за печку, холодильник… Нам ничего из техники даже покупать не придётся. Есть всё необходимое. Просто заходи и живи!

– Вот и хорошо, не придётся деньги тратить на обустройство, – ответил я с улыбкой, провоцируя девушку на ожидаемую реакцию.

– Нет, ну, кое-что придётся купить. Шторы, например. Я не могу без штор и тюли. Кажется, что не квартира, а какой-то склад. Опять же, не помешает обновить посуду. И да, нужны хоть какие-то люстры. Посмотри, тут просто лампочки вкручены в цоколь – никуда не годится.

– Тебе что не сделай, всё мало будет. Только пять минут назад прыгала от счастья, а теперь возмущаешься, что всё не так, – попытался я одёрнуть Дашу, но девушка нисколько не смутилась.

– Я не жалуюсь, просто нужно кое-что сделать, чтобы стало ещё комфортнее.

Я подошёл к девушке и заключил её в объятия.

– Твой папа очень гордился бы тем, что его дочь перебралась поближе к столице и будет работать, спасая жизни людей.

– Ты напрасно за папу радуешься, он всё равно расстроится.

– Это ещё почему?

– Ну, а как иначе? Они ведь нам на свадьбу квартиру подарили, а мы за два года там почти и не жили. Я не считаю ночь после свадьбы и те редкие моменты, когда мы приезжали на праздники и в отпуск.

– Но ведь квартира никуда не девается.

– Но она покупалась для того, чтобы в ней жили, Миш.

– Ничего, пусть стоит. Зато у нас всегда есть возможность остановиться там, а не ночевать у родителей.

– Ещё одна причина, почему мама с папой оба расстроятся. Они ведь скучают, а те редкие моменты, когда мы приезжаем в Коммунарск, пролетают, словно одно мгновение.

– Если бы твой папа меньше ворчал, у нас было бы больше времени на общение. Ему ведь невозможно угодить, как ни пытайся.

– И не пытайся! – покачала головой девушка. – Папа мечтал о том, чтобы я работала в нашем родном городе и присматривала за его здоровьем. А ещё он мечтал, что будет хвастаться перед друзьями и соседями, рассказывая, что его дочь работает врачом. Как видишь, у него всё шло по плану, пока в моей жизни не появился ты. Тогда весь его план разрушился.

– Он поэтому меня недолюбливает? – ухмыльнулся я, вспоминая наше общение с Игорем Константиновичем.

– Не придумывай! Просто он каждый раз вспоминает о своих несбывшихся мечтах и расстраивается. А ты дал ему повод для новой гордости. Теперь он будет рассказывать всем, что у него зять космонавт и побывал в космосе.

– Ну, ещё не побывал! – отмахнулся я. – Но очень надеюсь, что я смогу вернуть твоему отцу повод для гордости, которого однажды его лишил.

На следующий день мы с Абрамовыми встретились, чтобы отпраздновать новоселье. Начинали праздновать у нас, а потом переместились к друзьям. Наши квартиры оказались в одном жилом комплексе, только в соседних зданиях. Ну, и если уж совсем докапываться до деталей, то мы жили на пятом этаже, а Абрамовы – на седьмом. В тот же день мы узнали, что здесь же поселились ещё трое космонавтов из нашего отряда, которых мы встретили на улице. Кажется, у нас появляется новая компания, с которой мы будем общаться в ближайшие годы. Разумеется, если удастся наладить отношения и на работе.

На следующий день началась работа, и нам было уже не до гостей. Рано утром мы с Абрамовым сели на автобус и отправились на новую работу. Решили в этот раз попробовать другой способ добираться до работы, чтобы выбрать наиболее комфортный вариант. Судя по тому, что нам пришлось бежать от КПП до расположения, чтобы не опоздать, этот вариант нам не особо подходит. Уж лучше вставать на час раньше и тащиться на электричке. Зато точно знаешь, что не опоздаешь.

– Рад приветствовать вас уже в роли космонавтов, – произнёс Панкратов, который дожидался нас в кабинете, где в день поступления проходило собеседование с комиссией. Только в этот раз помимо Анатолия Филипповича за столом сидел только один человек – космонавт Илья Феофанов.

Судя по всему, его будут привлекать к нашей подготовке. Может, он всюду ходит за Панкратовым, потому как рассчитывает заменить его через несколько лет, когда Анатолий Филипповиче уйдёт на заслуженную пенсию? На первый взгляд всё выглядит именно так, ведь Панкратову уже за пятьдесят, а Феофанов лет на десять-пятнадцать моложе.

– Вы – новый набор, который будет готовиться к работе на орбитальной станции, – продолжил Панкратов.

– А на Марс мы не полетим? – немедленно напрягся Абрамов.

– Погодите с Марсом! – ухмыльнулся Феофанов. – Ещё неизвестно полетит туда вообще хоть кто-нибудь, а вы уже планы строите.

– А почему бы и не строить? – вмешался я. – Двигатель изобрели, космический аппарат готов, дело осталось за малым.

– Знаете в чём проблема высадить человека на Марс? – поинтересовался Феофанов. – Это даже не мощные двигатели, ракета, способная добраться до орбиты Красной планеты и даже не космический аппарат, на котором нужно спустить космонавтов. Это всё у нас уже есть и реализовать на практике вполне возможно. А вот как быть с радиацией, мы пока не совсем понимаем. Наши скафандры слишком слабо защищают от радиационного воздействия. Любая вспышка на солнце и мощный выброс радиационной волны может привести к гибели экспедиции. У нас попросту нет способов защититься. Да, мы можем спрогнозировать вспышки на Солнце и даже попытаться защититься от радиации на поверхности Марса, но лететь только в одну сторону два месяца. Почти столько же займёт обратный путь. Где гарантия, что за этот период что-то не пойдёт по плану, и наша горячо любимая звезда не выкинет фортель?

– И как быть? Выходит, у наших конкурентов эти способы есть?

– Ни у кого пока этих способов нет, иначе они были бы на Марсе уже сегодня, – отрезал Феофанов. – А что на счёт полёта на Марс, даже если он и состоится в ближайшем будущем, то туда полётят только опытные космонавты, так что сильно не надейтесь на далёкий полёт. Вам бы пока опыта набираться на орбитальной станции.

– А что там делать? – с грустью вздохнул Плотников.

– Проводить научные исследования, наблюдения за Землёй… Массу всего! – оживился Панкратов. – Если раньше мы осваивали космос и проводили исследования на одной станции, то теперь каждая страна, вышедшая в космос, хочет иметь свою собственную космическую базу для различного рода исследований. Нам не на кого рассчитывать в этом направлении, так что теперь надежда только на самих себя.

Ненадолго в кабинете повисла гнетущая тишина, которую первым нарушил Панкратов.

– Так, заговорили мне зубы, а время-то идёт! Сейчас я расскажу что вас ждёт во время подготовки. Вот, полюбуйтесь! Чтобы получить хорошую оценку по физической подготовке, вам нужно выполнить эти нормативы.

Панкратов раздал нам печатные листы, и мы ненадолго погрузились в их изучение. Бег на сто метров, бег на три километра, подтягивание, прыжки в воду, заплыв на восемьсот метров, ныряние на глубину…

Из нас явно собирались готовить едва ли не олимпийских чемпионов. И пусть цифры были вполне выполнимыми, но результата нужно было добиться во всех дисциплинах, а не в какой-то одной.

– Пф-ф! – выдохнул Плотников и отбросил от себя листок. – Придётся попотеть. Я половину этого не сдам с первого раза.

– Погодите, это вы ещё ОКП не сдавали, – попытался настращать нас Феофанов. – Вот где придётся потрудиться.

– Что ещё за ОКП? – удивился Абрамов.

– Вы совсем не интересовались подготовкой, когда поступали? – удивился мужчина. – Общекосмическая подготовка включает в себя изучение систем космического корабля, который должен доставить вас на орбиту, модулей орбитальной станции, я уже не говорю о сурдокамере, испытаниях в центрифуге и так далее. В общем, ребята, вы попали. Ближайшие два года станут для вас невероятно продуктивными.

– Опять два года? – не выдержал Плотников. – Да сколько можно то! Пять лет в академии, два года рабочей практики, теперь два года подготовки. И это всё только ради того, чтобы пару раз слетать в космос по полгода.

– А как ты хотел? – удивился Феофанов. – Прийти, с ходу запрыгнуть в ракету, махнуть рукой и полететь? В космос отправляются только подготовленные космонавты и только те, кто показал лучшие результаты во время тренировок и подготовки к полёту.

– Кстати, о полётах, – оживился Панкратов. – Я понимаю, что пока рано об этом говорить, но хочу сразу прояснить этот момент, чтобы потом не возникло недопонимания. Может, эта информация послужит дополнительным стимулом для вас на тренировках. Очередь на полёты у нас максимально прозрачная и справедливая. В первую очередь, это касается новичков, которые ещё ни разу не летали в космос. Она выстраивается на основе рейтинга космонавтов в отряде, а сам рейтинг формируется в зависимости от того, как успешно вы преодолеваете испытания, проводите тренировки и сдаёте экзамены. На этот рейтинг не влияет ни руководство Центра подготовки, ни я, ни кто-либо другой кроме вас самих. Единственное, что может изменить очередность – медицинская комиссия. Если врачи заметят, что у космонавта появились какие-то проблемы по их части, они могут заменить его тем, кто следует дальше в рейтинге.

– А сколько новичков летит в каждом экипаже? – поинтересовался Абрамов.

– Хороший вопрос! В прошлом наши космонавты летали на международную космическую станцию по три человека, причём, одним из членов экипажа обязательно должен был стать иностранец. Теперь мы летаем на российскую орбитальную станцию, на которой нет иностранных специалистов. Численность экипажа та же и составляет три человека. Таким образом, одновременно на РОС может находиться шесть человек: три космонавта, которым предстоит вернуться домой, и три космонавта, которые заменят их на следующие полгода. Но не забывайте о составе дублёров, которые готовы заменить товарищей в случае необходимости.

– В общем, можно никогда и не полететь, – заключил Абрамов после долгой речи командира отряда.

– Можно и не полететь, но это выходящий из ряда вон случай. Я почти уверен, что каждому из вас найдётся работа на орбите, так что приступайте к тренировкам и дерзайте!

Нас разбили на четыре группы по три человека в каждой. К счастью, разделили не по алфавиту, иначе мне бы никак не откреститься от компании Плотникова, а учли пожелания каждого участника. Разумеется, мы с Абрамовым попросились в одну группу, а третьей к нам определили Лину Ратошную – одну из двух девушек, которые прошли отбор.

Как я уже понял, новички занимаются отдельно от опытных космонавтов, потому как подготовка у нас заметно отличается. Нам нужно постигать азы и сдавать базовые нормативы, тогда как «старички» освежают знания, поддерживают организм в норме и осваивают новые знания и передовые технологии. Конечно, нам тоже обещали дать поглядеть на то, что придумали наши учёные, но базовая подготовка была в первую очередь.

Три раза в неделю по два часа мы занимались в тренажёрном зале, затем обязательно посещали бассейн, где можно было плавать вольным стилем, нырять на глубину и прыгать с вышки. В конце каждого дня нам приходилось заглядывать к медикам, где они измеряли давление, пульс, температуру тела и насыщение крови кислородом. К счастью, у меня все показатели были в порядке, поэтому мне не о чем было беспокоиться.

Особенно мне нравилось плавание, потому как после него я чувствовал себя в хорошей форме. Вот только после бассейна приходилось подолгу торчать в душе, чтобы смыть с себя кучу химии, которую добавляли в воду.

В тренажёрном зале тоже было вполне комфортно. Я вспоминал тренажёрные залы в своё время и мог только ухмыляться, потому как лет семьдесят тому назад всё выглядело совсем не так. А сейчас заниматься – одно удовольствие, вот только желающих стало куда меньше.

– Чудинов, банки качаешь? – ухмыльнулся Плотников, стоило ему появиться в зале вместе со своей группой. – Что это за вес? Тебе не стыдно такой ерундой размахивать?

– Я ставлю цель на поддержание формы и повышение выносливости, поэтому делаю ставку на количество, а не на массу.

– Сейчас покажу как нужно тренироваться! – Рома навесил на гриф ещё два блина весом в пятнадцать килограмм каждый и улёгся на скамью. – Подстрахуешь, или такой вес не для тебя?

– Смотри, не надорвись! – ухмыльнулся я. – Учти, я отказываюсь участвовать в твоём представлении. Если что-то пойдёт не по плану, ответственность полностью лежит на тебе.

Я всё-таки стал у изголовья на тот случай, если Плотников облажается. Пусть куражится сколько ему угодно, лишь бы только не покалечил себя. Казалось бы, взрослый человек, сформировавшаяся личность, которой не нужно ничего никому доказывать, но всё пытается набить себе цену.

– Р-раз! – бодренько произнёс Роман, вытолкнув штангу вверх.

А вот второй раз у парня получился куда тяжелее. Штанга опустилась на грудь Плотникову, но поднять её в третий раз он уже не смог. Я быстро сбросил по блину по сторонам и вытащил штангу наверх, вызволяя товарища из плена, в который он сам себя заключил.

– А разговоров-то было! – закатила глаза Лина.

– Да тут гриф от олимпийской штанги весом в двадцать кило! – возмутился Плотников, но даже непосвящённому было понятно, что он просто ищет способ оправдать свою неудачу.

– Знаешь, плохому танцору всегда что-нибудь, да мешает, – продолжила Ратошная. – В случае со спортсменами ситуация та же.

– А ты сама попробуй выжать столько! – огрызнулся Роман.

– К счастью, у меня хватает ума подбирать для тренировки тот вес, который мне подходит, – спокойно парировала девушка. Понимая, что никто не поддержит его, Плотников ретировался. Он ушёл в другой конец зала на беговую дорожку и до конца тренировки больше ни с кем не разговаривал.

В один из дней, когда мы заканчивали тренировку, к нам зашёл Панкратов.

– Вижу, с физической подготовкой у вас всё в порядке, будем понемногу добавлять элементы подготовки к полёту. На следующие четыре дня ничего не планируйте, потому как завтра у вас будет испытание в сурдокамере на трое суток.

– А почему ничего не планировать на целых четыре дня? – удивился Артём.

– Потому как после сурдокамеры мы проведём медицинское обследование и отпустим вас домой отсыпаться. Вряд ли в этот день вы сможете заняться ещё хоть чем-нибудь полезным. Вы ведь не думаете, что вам позволят валять дурака всё это время? Нет, вас ждёт масса ответственных заданий, которые нужно выполнить корректно, если вы хотите, чтобы тренировка считалась пройденной.

Глава 5. Изоляция

Даша с пониманием отнеслась к предстоящему мне испытанию. Улыбку вызвало желание девушки наготовить мне еды на трое суток.

– Даша, ну, какой тормозок? Я же не в шахту спускаюсь. Там будет специализированная еда, которой кормят космонавтов.

– Пресная гадость! – ответила девушка, вспоминая ту пасту, которую предлагали попробовать на дне открытых дверей в Центре подготовки космонавтов, куда могли попасть все желающие.

– Нужно привыкать. В будущем придётся больше полугода питаться такой пищей.

– Ладно, тогда ничего не буду готовить, – сдалась девушка.

– А чем сама будешь питаться три дня?

– Закажу что-нибудь. Лень готовить для себя одной.

– Как ты в общаге жила раньше? Голодная ходила?

– Ну, в общаге мы готовили по очереди, а теперь мне приходится готовить одной. Да и сейчас куча забот: нужно разобраться с документами и сходить на собеседование в несколько клиник. Я разослала свои резюме, и в одном месте меня уже пригласили на собеседование.

– Не знал, что у врачей это тоже так происходит.

– Я ведь не в государственную клинику устраиваюсь, – пожала плечами девушка. – Хотя, с работой в государственной больнице тоже нужно что-то решать, иначе мне не видать категории.

На следующий день мы с Дашей разбежались по делам. Девушка убежала на собеседование, а я отправился на тренировку. На прощание она долго обнимала меня, потом поцеловала и помчалась на автобус. Три дня разлуки будут серьёзным испытанием, учитывая, что девушке придётся провести это время в незнакомом городе.

– Ничего, у меня есть Кира, – отмахнулась Даша. – Организуем клуб жён космонавтов и будем бороться с одиночеством. Это сейчас вас не будет трое суток, а что будет, когда вы полетите на орбиту?

В Центре сегодня царило непривычное оживление. Над подготовкой испытания для нас работал целый отряд специалистов. Испытание проходили целой группой, но для каждого из нашей троицы был подготовлен отдельный отсек. В изолированной камере размерами два с половиной на два метра каждому из нас предстояло провести по трое суток. При этом на сон отводилось совсем немного времени.

– За время нахождения в сурдокамере вы будете бодрствовать шестьдесят четыре часа! – заявил Панкратов, когда мы проходили инструктаж перед выполнением задачи. – Существует чёткий распорядок, которого вам придётся придерживаться. Два раза за трое суток вам дадут поспать по четыре часа. В остальное время придётся работать или проводить время за отдыхом и саморазвитием. На свободное время отведено не более семи часов в сутки.

– Спать всего четыре часа в сутки? – удивился Абрамов.

– Да. Отсутствие сна – это дополнительный фактор нагрузки, который может вывести психическое состояние космонавта из состояния равновесия. Вот мы и проверим насколько вы стрессоустойчивые. Это сейчас вы держите себя в руках и контролируете эмоции, а камера покажет то, что скрывается за ширмой. В своё время изоляция помогла мне лучше понять самого себя и поработать над своими недостатками, так что внимательно прислушивайтесь к себе.

– Не думайте, что вам дадут заскучать, – оживился Феофанов. – Мы позаботимся, чтобы каждому нашлось дело.

– А что полезного можно делать в такой тесной комнатке? – поинтересовалась Лина.

– Вести дневник оператора, в котором вы будете записывать состояние своего здоровья до мельчайших параметров: температура, пульс, давление и прочие параметры, – взял слово Панкратов. – Затем вам придётся выполнить несколько тестов, которые выдадут наши специалисты. Мы должны понимать насколько хорошо вы справляетесь со стрессом и сохраняете работоспособность.

Нам разрешили взять с собой вещи для досуга. Разумеется, это были не смартфоны с доступом в интернет. Я прихватил пару книг в жанре космической фантастики, чтобы соответствовать обстановке, Артём выбрал сборник кроссвордов, а Лина взяла с собой карандаши, краски и бумагу. В свободное время девушка собиралась рисовать портреты Гагарина, Циолковского и Королёва.

Первые сутки показались настоящим отдыхом. Я настроил яркость освещения, немного освоился в тесном помещении и подготовил рабочее место. Периодически экзаменаторы подбрасывали задания, а мне приходилось озвучивать каждое своё действие, что немного раздражало. Что ещё напрягало – отсутствие коммуникации. То есть, я озвучиваю свои действия, отчитываюсь на камеру, а в ответ тишина. Вот такой симулятор сумасшедшего, беседующего с самим собой.

Феофанов стращал отсутствием солнечного света, но меня это совершенно не волновало. Замкнутое пространство? Да, немного стесняет движения, но трое суток можно вынести. Одиночество тоже не было серьёзным испытанием. В прошлой жизни я привык быть один и не чувствовал себя хуже из-за отсутствия людей.

Первым заданием, которое я увидел, была задачка на логику и скорость реакции. На экране были изображены цифры красного и чёрного цвета, а от меня требовалось расположить их в правильном порядке: красные от меньшего числа к большему, а чёрные – наоборот. И всё бы ничего, но на выполнение задания отводилось определённое время.

За упражнениями на скорость мышления следовала анкета психолога с каверзными вопросами на логику. Вот здесь пришлось потрудиться. А заключительным испытанием первого этапа стало задание, в котором я должен был мысленно отсчитывать время и нажимать кнопку на таймере. Отсчитать шестьдесят секунд оказалось совсем несложно, а вот дальше уже сложнее. И самое паршивое, что я понятия не имею насколько правильно я справился, потому как обратная связь отсутствует в принципе.

После обеда я получил несколько часов отдыха и отдохнул с книгой в руках, но уже вечером пришлось заняться физическими тренировками. В условиях ограниченного пространства удалось организовать отжимания от пола, скручивания для пресса, планку и приседания. В принципе, этого оказалось вполне достаточно для хорошей тренировки. Я прозанимался минут сорок и почувствовал себя гораздо лучше.

На следующий день я проснулся без особых проблем. Организм ещё не понял, что его ограничивают в отдыхе. Сейчас я чувствовал себя свежим, но понимал, что это ненадолго. Ещё со времён академии отложилось в памяти чем заканчивается работа до поздней ночи и недосып.

– Яркость света на два уровня выше! – скомандовал я, и в отсеке стало заметно светлее.

Да, одна и та же обстановка немного напрягает. Не хватает хотя бы крошечного иллюминатора, в который можно полюбоваться пусть даже не Землёй, а хотя бы звёздами.

– Доброе утро! – произнёс я в камеру, хоть и знал, что не услышу ответа. Но я готов поспорить, что по ту сторону провода меня видят и слышат. Причём, наблюдают круглосуточно. Именно для них предназначалось моё приветствие. – Чувствую себя хорошо, бодро. Готов приступить к выполнению заданий.

С удивлением обнаружил, что мне предстоит пройти практически те же задания. Может, наблюдатели хотят узнать насколько падает моя концентрация в стрессовой ситуации? Надеюсь, что это так, иначе не понимаю зачем выполнять одно и то же.

К концу второго дня изоляции я чувствовал упадок сил. Веки слипались, а работоспособность заметно снизилась. Это не укрылось от комиссии, которая наблюдала за моими действиями, но эксперимент не прекращали. Выходит, всё не настолько плохо. С большим трудом я продержался двадцать часов и получил заветные четыре часа на сон.

А вот на третий день появилась головная боль и трудности с выполнением задач. Я справлялся со всеми задачами, которые лились на меня как из ведра. Казалось, будто комиссия намеренно хочет завалить меня работой, чтобы проверить максимум возможностей. Только сила воли помогала справляться со всеми трудностями и сохранять самообладание. Немного помогало отвлечься чтение. Я погружался в мир книги и надолго забывал о желании спать. Если бы мне не ограничивали свободное время, трое суток пролетели бы, как одно мгновение. Я мог бы и до семи суток продержаться в таком режиме, но суть исследования заключалась не столько в проверке переносимости закрытого пространства, сколько в том, как долго человек сможет сохранять работоспособность в экстремальных условиях, находясь без сна в модуле орбитальной станции. И это у меня ещё хорошие условия! А если бы приходилось спать на полу и голодать?

Я мысленно одёрнул себя, потому как моим соотечественникам приходилось выполнять задачи и в более сложных условиях, а я тут на всём готовом и жалуюсь. Такой настрой помог отогнать усталость и собраться с силами.

– Испытание окончено, прошу на выход! – прозвучал голос в динамиках, а через минуту дверь отворилась, позволяя выйти наружу. Уже выбравшись из принудительной изоляции, я встретился с остальными ребятами из моей группы. У Абрамова появились синяки под глазами и выглядел он сильно уставшим, а вот Лина практически не изменилась. Только глаза не сияли так ярко, как прежде. Сейчас в них читалась усталость. Да, погоняли нас экзаменаторы знатно. Приходилось снимать показания с приборов, постоянно докладывать об изменениях и комментировать каждый свой шаг.

После пребывания в сурдокамере Лина показала свои рисунки, которые успела нарисовать в свободное время. Помимо трёх запланированных девушка сделала и четвёртый портрет, на котором был изображён Панкратов.

– Если с космосом не получится, можешь реализовать себя в художестве, – заметил Артём.

– Я всё-таки надеюсь, что мне не придётся менять профессию, – ответила девушка, восприняв комментарий Абрамова не как похвалу, а как сомнение в её возможностях.

Выбравшись из заточения, мы попали в руки медиков, которые не успокоились, пока не проверили все жизненно важные параметры, которые только можно было проконтролировать в текущих условиях. Только после этого нам позволили покинуть помещение.

– В целом испытание прошло отлично, – резюмировал Панкратов. – Отмечаем высокую продуктивность испытуемых и хороший уровень подготовки. Всем зачисляем высокие баллы. Подробности узнаете позже. У наших коллег нет никаких нареканий по поводу состояния здоровья, поэтому можете быть свободны. Завтра у вас выходной день, но уже в понедельник жду вас на тренировках.

– Какое испытание будет следующим? – поинтересовался Абрамов.

– Не торопите события! – ухмыльнулся Анатолий Филиппович. – С новой недели возвращаетесь к тренировкам, а о следующем испытании мы объявим заранее.

Вернувшись домой, я первым делом рухнул спать. Аппетита не было, да и ужинать в одиночестве не хотелось, потому я решил дождаться Дашу. У девушки было запланировано собеседование в одной из местных клиник на время моего испытания, поэтому я волновался за неё. Как она справилась без моей поддержки? Нет, в её профессионализме я был уверен, а вот в эмоциональном состоянии не очень.

– Миш, ты спишь? – попыталась растормошить меня девушка.

Я открыл глаза и понял, что уже вечер. Сколько времени прошло с тех пор, как я вернулся домой?

– Нет, просто прилёг отдохнуть, а глаза сами закрылись, – пробормотал я, поднимаясь с кровати.

– Идём на кухню, сейчас погрею ужин.

Пока Даша переодевалась, я умылся и привёл себя в порядок. Уже на кухне мне удалось расспросить её об успехах с поисками работы.

– Ты удивишься насколько большая нехватка врачей! – тараторила девушка, помешивая еду на сковороде. – Я думала, найти работу в Подмосковье будет очень сложно, а на деле оказалось, что врачей очень не хватает. В общем, меня пригласили в городскую больницу на ставку терапевта, а ещё приглашают на четверть ставки в клинику в соседнем квартале. Буду работать там во вторник и четверг по вечерам и полный день в субботу.

– А не слишком много работы ты на себя взваливаешь? – заволновался я, задумываясь о здоровье жены.

– Нормально! Что мне ещё делать? Ты на работе постоянно, детей у нас нет, а дома скучно. И потом, мне нужно нарабатывать практику и опыт. Я не отказалась от идеи поступления в твой центр космонавтов, просто там нужны квалифицированные специалисты с большим опытом, так что мне пока придётся поработать здесь.