Читать книгу: «Рысья гора», страница 4

Я завиваю волосы, подвожу нижнее веко, и крашу губы ядовито-красной помадой. Надеваю кружевной ливчик, и поверх кожаную куртку. Джинсовая юбка на заднице, и убойные сапоги до бедра. Эти стукалки я купила год назад на рынке, и они служат мне верой и правдой до сих пор, хотя на мне любая обувь умирает очень быстро.

Нэнси сегодня в платье в цветочек, а поверх армейская куртка с закатанными рукавами. Анюта в своей цыганской юбке, а поверх голого тела накинута шубка. И в таком виде мы идем занимать свои места у заправки.

Конечно же первой из нас снимают Анюту. Мы записываем номера машины, ждем. Она возвращается довольная, с загадочным видом. Значит все хорошо. Нэнси снимает какой-то мужчина в возрасте, и Нэнси удаляется, нашептывая своему клиенту всякие пошлости.

А вот и ко мне подъезжает клюквенного цвета "Ниссан". Из него высовывается бородатый мужчина, и цокает языком.

– Ты слишком хороша для этого места. Тебе разве не говорили об этом? – говорит мужик, спуская на нос солнцезащитные очки.

– Поэтому я и здесь. Что-то интересует? – спрашиваю я со скучающим видом.

– Да, меня интересует твоя пизда. Я заплачу тебе сколько хочешь, но кончать я буду в рот.

Я оборачиваюсь к Анюте, и та одобрительно кивает, почесывая левую грудь. Я сажусь к кенту в тачку, и чувствую запах его парфюма. И его рука, неприлично волосатая, сразу забирается ко мне под юбку.

– Заплатить не хочешь? – улыбаюсь я ему.

– Сколько хочешь?

– А сколько ты хочешь заплатить? – парирую я.

И он кидает мне десятку. Джекпот! Такое бывает только тогда, когда меня ебут втроячка, и потому я расслабляю бедра, дабы позволить его мозолистым пальцам поиграть со мной.

Мы отъезжаем за мусорные баки гостиницы, и на меня накатывает странное ощущение. Будто дикарка, я набрасываюсь на него, и целую в обветренные губы. Его руки обнимают меня, и я каким-то образом уже очутилась на его коленях. Рукой нащупываю его член, и он стонет мне в шею, сладко и протяжно, будто довольный зверь.

– Может переберемся на задние сидения? – предлагает он, и мы залазим назад. Я снимаю с него куртку, рубашку, и раздеваюсь сама. Глажу его волосатую грудь, и кайфую, пока он целует и покусывает мою шею. Ждать больше нет сил, и я беру его член в рот. А потом он без резинки на сухую входит в меня, и это лучшее, что было со мной за этот год. Этот мужчина выебывает из меня всю дурь, и вселяет уверенность. И впервые в жизни я кончаю с клиентом. Такого раньше не было даже с Олегом.

Но я не хочу от него уходить. Он предлагает еще пососать, и я сосу, поглаживая его небритые яйца. Господи, какой-же он вкусный!

– Понравилось? – спрашивает он.

– Мне кажется, за такое я должна тебе заплатить, – выдыхаю я, и ищу сигареты. Угощаю его, и просто обнимаю его, не в силах отпустить.

– Хочешь, я приеду завтра? – спрашивает он, и нагло выдыхает дым мне в лицо.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Руслан. А тебя?

– Бэмби.

И он целует меня в губы.

***

Дорогие мои присяжные! Я уже получила люлей от Нэнси за баунти с клиентом, но бог свидетель – я вышла из его машины покачиваясь. Я доползла до Анюты и рассказала, что походу у меня был лучший в мире трах, и Анюта, взглянув в мои светящиеся глаза сказала, что я совсем ебнулась, и что добром это не кончится. И я закурила. Потом закурила еще, в уме прокручивая его черные животные глаза, его бледную кожу, на которой контрастировала черным его волосатость. Зверь! Зверь! Зверь! Это то, о чем я мечтала. Мой сороколетний папочка с густой бородой, и с членом, загнутым будто к верху.

– А если он больше не приедет? Ты думала об этом? Как ты будешь работать, будучи влюбленная? – сокрушается на меня Нэнси, и нервно запахивает куртку.

– Ты потом нам все мозги проешь с ним, – добавляет Анюта, а я просто пью энергетик, и ощущаю жар между ног. В уме я подыскиваю дьявола, чтобы продать свою душу, но кажется, минут двадцать назад я у этого дьявола слизывала последние капельки спермы с члена, и с лобковых волос. И я не хочу слышать доводы рассудка. Анюта с Нэнси могут говорить что угодно, но яд в его слюне уже отравил меня, и я поправлюсь совсем не скоро. Простите меня, но я влюбилась.

Какими-то нервными движениями я поправляю кудри, и пытаюсь накрасить губы, но ничего не получается. Мне нужно время, чтобы привести себя в чувство, но чертов Ред-булл лишь разжигает во мне огонь. Я горю, вы видите? На мне дымится куртка, сраный лифчик, и я уже не я. Я – его девочка, его нахуйница, готовая стать для него кем угодно.

А Нэнси лишь закатывает глаза, но я то вижу, что он завидует. Я встретила своего фатального мужчину, из-за которого не грех лечь под поезд.

***

Но спустя время меня отпускает. Я расписываю в дневнике то, что со мной произошло, и пытаюсь понять. Кто он такой? Почему я испытала к нему страсть? Что, бляха муха, произошло в этом гребанном "Ниссане" 2003 года выпуска?

И на следующий день я наряжаюсь еще более откровенно, попутно прося у почек прощения. Я крашусь еще лучше, на манер Мэрилин Монро, ведь мне предстоит встреча с Кеннеди. Я уже уверена, что отошью всех клиентов, лишь бы быть с ним.

Но его не было, и потому я провела ночь в кафе. Напившись, я зарыдала и мысленно обратилась к небесам: за что такая несправедливость? Впервые в жизни я столкнулась с мужчиной, который абсолютно понравился мне, но судьба решила разлучить нас.

А вдруг у него семья и дети? Да насрать, я готова лично убить каждого, кто станет на моем пути к нему. Господи, да что происходит? Я стала сама не своя. Не заработав ни гроша, и только спустив деньги, я плетусь в номер, разбуздив Анюту и Нэнси. Они со мной уже не говорят так, как раньше. Ибо я стала сумасшедшей, и все разговоры свожу к тому, как хочу его облизать.

– Слушай, если ты нажралась как свинья, то хотя бы будь потише, а? – говорит недовольная Анюта, и мое сердце, и так уже разбитое, снова дает трещину. Я никак не реагирую, и просто ложусь спать.

– Как вообще можно быть такой наивной? – бурчит Нэнси в подушку.

И вот оно. Этот холод ко мне. Я отворачиваюсь к стенке, чтобы в полутьме не блестели мои слезы.

***

Он появляется на следующий день, и позабыв все правила безопасности, я прыгаю к нему в тачку. Он целует меня как дочь в лоб, и предлагает покататься. И я соглашаюсь. Мы едем в город, и он говорит:

– Ты мне понравилась. В тебе есть что-то необычное. И глаза у тебя красивые.

– Ты тоже мне понравился, – выдыхаю я.

– Такие девушки как ты не должны заниматься проституцией. Ты слишком хороша для этого. Кстати, хочешь есть? Я знаю тут одно место.

И мы, уже подъехав к Рысьегорску, сворачиваем на какую-то улицу к шаурмечной. Он покупает мне среднюю шаву, заранее убедившись в том, что я не на диете. Себе он берет банку колы.

– Влюбилась, да? – спрашивает он с улыбкой. Я киваю с полным ртом. Плевать на приличия. Какому-нибудь другому козлу я бы такого в жизнь не сказала. А тут он – высокий, сильный, в клетчатой рубахе и в рваных грязных джинсах. Ни дать ни взять Пол Баньян, готовый уложить любую суку себе в постель.

Звонит телефон, и я поднимаю трубку, но там недовольный голос Анюты:

– Подруга, ты не охуела? Почему я от заправщика узнаю, что ты свалила с каким-то гандоном, ничего не сказав нам? Это твой придурошный с волосатой грудью?

– Да, я сейчас…

Он вырывает у меня телефон, и заверяет Анюту в том, что я в безопасности, и что вернет меня в целости и сохранности. Я слышу, как Анюта шлет его на хуй. С озадаченым видом он возвращает мне телефон, и я объясняю:

– Безопасность. Я никого не предупредила, что поеду с тобой. И моя подруга очень переживает.

– У тебя хорошая подруга, Бэмби.

То, как он зовет меня по имени – бесценно. Я чувствую себя маленькой потерянной девочкой. Но меня нашли. Я слушаю его голос и пьянею, смотрю в его лицо и покачиваюсь в такт свадебного марша, который уже во всю играет в моей голове. А он предлагает покататься еще, и может быть даже порезвиться на заднем сидении.

– А ты точно не маньяк? – спрашиваю я.

– Конечно нет, Бэмби. Я никогда не сделаю тебе больно.

И я снова забираюсь к нему в машину. Даже если бы он сказал, что хочет убить меня, я бы все равно поехала с ним. Такова я уж дурочка.

11

Город искушает вечерними огнями. Я люблю Рысьегорск какой-то странной любовью, и даже ловила себя на мысли, что было бы прекрасно умереть от старости на одной из его красивых, но не ухоженных улиц. Пятьсот тысяч человек живут, ходят на работы, ждут свои троллейбусы на остановках, и где-то вдалеке грохочут заводы, плюются из дымовых труб огнем. Освещают это низкое небо цвета сепеи.

Теперь я каждый день бываю здесь. Руслан забирает меня в шесть вечера, и мы едем в город. Катаемся, едим, гуляем по набережной, и уже ночью трахаемся в машине в глухой отворотке с шоссе. Я рассказала ему о себе все, и он внимательно слушал. Только вот я не услышала его рассказа о себе. Знаю только, что он был женат, но у них не срослось. Живет Руслан один, и не работает. Откуда деньги? Как он сказал, что давным давно стал партнером одной компании, которая стала в Рысьегорске прибыльной, и теперь живет на проценты, пусть хоть и скромно. Есть две квартиры: в одной живет, а другую сдает. Это не важно, благо он платит мне стабильно пятерик в день, лишь бы я не трахалась с другими. Вроде бы это пахнет отношениями.

Отношения с Анютой испортились. Вчера мы жестко посрались, и послали друг друга туда, на чем восседаем каждый вечер за деньги. Я сказала ей, что она просто завидует, что у нее нет такого парня как у меня, и хочет, чтобы я была на ее уровне. Просто шлюхой.

– Ты тупая, Бэмби. Ты променяла нашу дружбу на какого-то козла, с которым спишь от силы неделю. Когда ты попадешь с ним в дерьмо, даже не проси меня о помощи. И да, если ты перестанешь платить за койку, я возьму на твое место другую девочку. Живи у своего козла.

Нэнси еще пытается общаться со мной, но я чую, как он отдаляется. Когда я прихожу в номер переночевать, со мной никто не разговаривает. Никто не берет мои вещи, и я не беру чужие. От этого очень больно, но эту боль с лихвой перекрывает анестезия в виде Руслана.

Изредка я будто просыпаюсь и понимаю, что Анюта права, и что ей не всрался мой мужик. Она работает проституткой больше меня, и не раз видела, как такие тупицы как я влюблялись, куда-то уезжали, а потом, в лучшем случае, их находили живыми. Или не совсем. Но я тешу себя мыслью, что Руслан не такой, иначе для чего эти долгие разговоры, его деньги? Для того, чтобы просто изнасиловать и убить? Но уже весь комплекс знает про нас, и даже Давыдиха спрашивала, что у меня с ним.

Я воспринимаю это как шанс. Шанс выйти замуж за любимого человека. Глупо? И вы меня судить будете?

***

Встаю пораньше, и бегу к Пифии за предсказанием. Плачу 500 рублей, и та тасует колоду, глядя на меня с сожалением.

– Что? – спрашиваю я.

– Запах привязанности я уже учуяла, когда ты только постучалась.

– А любовь?

– А любовь, дорогуша, ничем не пахнет. Разве может кислород чем-то пахнуть?

И на цыганский платок она выкладывает три карты. И спрашивает, действительно ли я хочу знать то, о чем говорят карты?

– Ну, раз готова, то смирись с тем, что тебе пиздец, солнышко мое, – вещает дама в шубе, – Карта "Дьявол" указывает на очень сильного мужчину. Страстного и властного.

Руслан. Руслан. Руслан. Руслан. Руслан. Руслан. Руслан. Руслан. Руслан. Руслан. Руслан. Руслан.

– Это очень жестокий мужчина, змий искуситель. От таких надо держаться подальше, ибо они как раненые дикие звери – очень опасны.

– А дальше то что? – спрашиваю я.

– "Шестерка мечей" и "Дурак". Очень опрометчивые действия. Я бы сказала, что это переезд, но он не будет сулить тебе ничего хорошего. Скорее всего ты переедешь к нему, но пожалеешь.

– И все? – спрашиваю я, уже готовая потягаться силами с судьбой и с этими сраными картами.

– Мир будет искушать тебя тем, в чем ты нуждаешься, но без чего можешь обойтись сама. Это такая проверка: будешь ли ты сильной сама по себе, или с помощью мужчины. Если ты выберешь последнее, то через боль и страдания тебя будут вести к первому варианту. К самостоятельности.

Я посылаю Пифию на хрен, и хлопнув дверью ухожу. Никто, черт возьми, не хочет поддержать меня. Порадоваться за меня. И не с кем поговорить. Меня как будто отрезало от всего мира.

***

С переездом карты не соврали, и под осуждающие взгляды своих бывших подруг я собираю вещи. Одновременно на радостях и с сожалением. Знаете, с тех пор, как я посралась с Анютой, я ни разу не смеялась. С ней то все понятно, и запихав последний свитер в сумку, я поворачиваюсь к Нэнси, чтобы попрощаться с ним.

Но он отворачивается.

Утирая слезы, я спускаюсь вниз. Руслан берет мои сумки, убирает в багажник, и обнимает, целуя в лоб. Говорит, что настоящие друзья будут поддерживать в любом начинании, а не играть в молчанку. Видимо, Русланчик, ты прав, грёбаный ты козел.

Он живет в центре, на проспекте Ленина. Просторная двухкомнатная квартира с хорошим ремонтом, хорошо обставленная, но как-то по спартански голая. Здесь не было женщины очень давно. Я бы, например, повесила занавески, и поставила бы на подоконнике цветы. Может даже розы. Завела бы кошку…

Сразу же по приезду идем в магазин за продуктами, так как у Руслана шаром покати, и питается он обычно в забегаловках. В "Пятерочке" набираем всего и сразу, а еще говорю, что хочу устроиться на работу. Руслан обнимает меня, и говорит, что мое рвение зарабатывать деньги очень похвально.

– Кстати, – говорю я, – Я не умею готовить.

– Нахуя мы тогда брали картошку? – спрашивает он.

– Я не знаю.

А в квартире мы напиваемся и трахаемся. Благо на кровати это делать гораздо удобнее чем в машине. Ночью я пытаюсь отправить Анюте сообщение, но обнаруживаю, что она заблокировала меня. Обратного пути нет.

12

Я устраиваюсь на работу в "Пятерочку". За тридцать кусков в месяц, которые раньше я зарабатывала за пару дней. Здесь не надо сосать и раздвигать ноги, но надо обслуживать покупателей на кассе, раскладывать товар, и проверять сроки годности. Со мной еще работают взрослые мамаши с ожирением, которые за чаем обсуждают своих мужей. Для них я как дочь, но я не намерена обсуждать с этими стервами своего Русю. А он приходит ко мне на работу, что-то покупает, и спрашивает как дела. Вечером он встречает меня, и мы вместе идем домой ужинать, трахаться, и спать. И я не говорю ему о том, что мне не нравится быть торгашкой, и что на работе мне очень скучно.

Все больше и больше я скучаю по своим подругам, но от них ни вестей, ничего. Я звонила Давыдихе, и она сказала, что Анюта пригласила жить в номер какую-то девку с огромным ртом как у Стива Тайлера. Да, меня это задело, но зато я пытаюсь жить нормальной жизнью, быть примерной женщиной своего мужчины. И еще я думаю стать администратором магазина, чтобы получать более приличные деньги. Мне уже стыдно просить у Руслана деньги на косметику и вещи, и однажды он сказал, что я красивая и без косметики.

Когда я пришла на работу без косметики, "девачьки" с кассы поинтересовались, не заболела ли я часом.

Поэтому зарабатывать на свои хотелки приходится самой. Я уже научилась обсчитывать покупателей, и забирать себе в карман по триста рублей в день. А раньше я могла в эти деньги только сморкнуться.

Но ведь с милым и рай в шалаше, да, моя крошка Бэмби?

У нас чарующий секс во всевозможных позах, и его член для меня как нечто святое, но я замечаю, что после ебли мне становится больно внутри, будто меня имел не один человек, а десять.

Но ведь ты душу дьяволу хотела продать из-за него. Разве не так, крошка Бэмби?

Он говорит, что я красивая, дерзкая в постели, но этот цвет волос… Этот цвет волос больше похож на паутину, и потому он настаивает на том, чтобы я покрасилась в черный. То есть – из идеального блонда, с которым я спокойно жила всю свою жизнь, он хочет, чтобы я сделала черный. Черный, после которого волосы осветлятся до рыжего, после чего их можно состричь без жалости под корень.

Стать для него идеальной… Крошка Бэмби, ты блять ебнулась!

И вот наш первый скандал. Из-за сраных волос, которые я специально отращивала по пояс, и которые осветляла с осторожностью хирурга. Я отказываюсь, а Руслан посылает меня в жопу, надевает ботинки, и куда-то уезжает. Это настолько абсурдно, что я начинаю смеяться. Ну не плакать же мне? Звоню ему, и говорю, что покрашу волосы, раз он так хочет. Итог: я хочу убить себя каждый раз, когда смотрюсь в зеркало. Мне не идут черные волосы.

И тут до меня начинает доходить…

***

До середины мая я еще терпела, но сейчас понимаю, что я в говне. Я кроме работы и его квартиры больше ничего не вижу, а на выходных занимаюсь уборкой и минетом. У меня нет свободного времени, и по душам я могу поговорить только с Русланом. Несколько раз я вслух задавалась вопросом как там мои подруги, на что он ответил, что я должна забыть своих проституток.

А что делает он? Он катается по городу, пьет, выëбывает из меня всю душу по ночам, и называет своей "малышкой". А я каждую ночь вижу во сне придорожный комплекс и плачу.

***

Первая пощечина пришлась на мои недовольства по поводу того, что он каждый вечер напивается. Знаете ли, это не больно. Просто шок от того, что тебя ударил человек, который говорил, что и пальцем не тронет, перекрывает все болевые ощущения. Я не стала ничего говорить, и просто начала собирать вещи. А он стал извиняться. Сказал, что не хотел меня бить, что это все алкоголь. Я схавала это, и простила. Но я помнила то, о чем говорил Нэнси.

Второй раз он ударил меня за то, что я не приготовила ужин. Опять я собираю вещи, опять он извиняется, и покупает мне кольцо. И я опять все сглатываю, а ночью мысленно стою на трассе. И за кассой думаю, как свалить. Я устала, это не то, о чем я мечтала, и не то, что обещали мне.

– Ой, у тебя синяк что ли? – спрашивает очередная Нюрка на работе, и я прячу лицо за волосами. – Да ты не переживай, девочка моя. Бьет значит любит. Такая уж наша бабская доля.

И эта жирная сука наливает себе еще чаю, когда я пытаюсь дрожащими руками открыть чайный пакетик.

И я говорю:

– На моей прошлой работе "пакетиком чая" называлось кое что другое.

Нюрочка подается вперед, обрадованная вниманием. Готовится к рассказу, ведь никто ничего обо мне не знает. Надеется услышать что-то интересное, чтобы переврать все, и рассказать своим таким-же жирным подругам.

– На моей прошлой работе "пакетик чая" обозначает то, что ты ложишся на пол, а мужик садится сверху, и засовывает свои яица тебе в рот. Главное открыть рот пошире. Понимаешь, о чем я толкую?

Чашка чая замирает на пол пути ко рту Нюры. Она смотрит на меня своим коровьим взглядом, а я продолжаю:

– Чтоб ты знала, моя хорошая – я раньше твою зарплату могла заработать за пару дней, а сейчас я терплю тебя, терплю кулаки мужика, который клялся, что никогда меня не обидит. И знаешь что? Чхала я на все это. Я ухожу.

Я бросаю желетку на пол, беру сумочку, и ухожу. Иду вниз по проспекту к набережной, чтобы позволить шуму волн смыть с себя всю усталость. Что делать дальше? Усевшись на скамейку, я смотрю на озеро, изучаю баржи и пристань. В наушниках играет какая-то грустная музыка, и мне в целом хорошо. Но с этим надо что-то делать. Я не могу уйти просто так.

А что, тебе нужен повод?

Да, мне нужен сраный повод, чтобы свалить в придорожный комплекс "Рысья гора".

И потому я дожидаюсь вечера и иду домой, радовать Руслана тем, что я уволилась, и что все это дерьмо не по мне.

***

– Я так и знал, что ты продажная. Тебе нужны только деньги. Легкие деньги и мужики.

Я сижу на кухне, спокойно попиваю кофеек, и киваю на каждое его утверждение того, какая я шлюха.

– Ты ëбаная шлюха. Подстилка, – будто выплевывает он, и начинает нервно ходить по кухне.

– Ты больной, Руслан. Забыл, где ты меня подцепил? Я как бы шлюха. И да, я люблю деньги, потому что моя красота стоит дорого. Посмотри во что я с тобой превратилась. Ни косметики, ни шмоток. У меня ничего нет. А я привыкла выглядеть ухоженной. Посмотри, что ты сделал с моими волосами.

– Ну так и пиздуй нахуй отсюда. Хули тогда тебе надо? – орет он, показывая в сторону двери.

Это мне и нужно, мальчики и девочки! Я спокойно поднимаюсь, чтобы собрать свои вещи, но резкая боль в голове осаждает меня, и я сползаю по стеночке на пол. Еще один удар, и из головы начинает сочиться кровь. После третьего я вырубаюсь, и больше ничего нет. Вся моя жизнь превратилась в черноту.

***

Из черноты появились они, размахивая изъеденными молью и временем одеждами. Некогда прекрасные шелка и бархат превратились в тряпки, но сами они были похожи на ангелов: два совершенных существа с тонкими чертами лица, и с длинными спутанными волосами.

Близнецы смотрели на меня, но глаз у них не было. Только белки без зрачков и радушек. Но от этого они казались еще прекрасней. Их красные губы улыбались мне, и это то, что мне было нужно. Я так соскучилась по улыбкам.

– Неужели после всего этого ты не испытываешь злость? – спросил один близнец. Он обнял своего брата и захохотал. В черноте моего сознания его смех отразился эхом, и я сказала:

– Я не знаю. Я никогда не позволяла себе злиться.

– Но ведь ты дочь своей матери. – сказал второй.

– И?

– Когда ты очнешься, просто поддайся эмоциям, и убей этого ублюдка. – прошептал первый близнец, злобно улыбаясь, – Никто не имеет права обижать девочек с Рысьей горы. Просто сделай так, как мы тебе велим, и ты будешь свободна. Просто послушай нас. Тебе нечего бояться. С ним и с тобой все будет в порядке.

– Тебе нечего бояться, Бэмби. В гневе ты прекрасна. В гневе ты прекрасна.

И божественные близнецы объяснили мне, что я должна была сделать. Но они помогут мне лишь в том случае, если я поклянусь на крови, что вернусь в придорожный комплекс. А я это и собиралась сделать, и потому поклялась без сомнений и страха.

В гневе вы прекрасны. В гневе вы прекрасны, крошка Бэмби.

13

Спасибо блять за ссадину на затылке от крючка для кухонного полотенца, спасибо нахуй за сотрясение, а так-же особая благодарность полагается Руслану за то, что пнул меня ногой в лицо, от чего у меня опух нос до размера Калифорнии. Благо он не сломан. Благо, он не запинал меня до смерти. И знаете что? Я сейчас лежу на кровати с жуткой головной болью, а он извиняется, называет своей девочкой.

Да будут прокляты руки которые я целовала.

А он извиняется, предлагает все свои деньги, обещает свою душу, лишь бы я его простила. А я просто лежу, и пытаюсь мысленно унять головную боль. Дотрагиваюсь до окровавленного затылка, и вспоминаю тех, кто явился мне во сне.

Резко меняюсь в лице и говорю:

– И ты меня прости. Я тоже была не права.

Он начинает чуть ли не рыдать. Целует мне ладони, и я глажу его по небритой щеке. Мой милый папочка!

– Я брошу пить, ты только скажи. Я поменяюсь ради тебя, только не уходи от меня. Пожалуйста!