Читать книгу: «Бинарный код 7. Тайна судного дня», страница 11

Глава 12. Морской демон с огненной короной

Надо было как-то вернуться на полигон и заканчивать с этой машиной.

– Чего ты хочешь?

– Вы сказали: будь Ольга жива, Вы сделали бы то, о чем мы договорились.

– Допустим. Ты решила ее оживить?

– Ольга не мертва.

– Этого не может быть, я сам проверял.

– Вам не просто так кажется, что голос ее Вы где-то слышали, кроме виртуального мира.

– И где я ее слышал?

– Вас вызывают.

– Кто?

– Магистр Хент.

– На связи, Христофорович, – отозвался Рутра.

– Рутра, что у тебя там? Ты должен вернуться и управлять оперативной обстановкой. Ты что – не видишь, что затеяли наши друзья?

– Затеяли друзья или враги – тут уже не поймешь, да и кто затеял – тоже. Кстати, я все очень хорошо вижу, в том числе и «свое» выступление.

– Это хорошо, что ты все видишь. Задание выполнил?

– Выполнил.

– Теперь вот будешь сам с собой разбираться, раз виною всему считаешь неправильную логику программы. Зачем вылез на улицу, зачем разбомбил несчастных бедолаг? Воевали себе мирно, пусть воевали бы.

– «Воевали себе мирно» – лучше не скажешь о современном мире.

– Зачем теперь вылез? Ты должен срочно возвращаться!

– Компьютер такое выдал, якобы для налаживания теле- и радиосвязи, для координации работ по лодкам.

– Запутался или теряешь хватку? Я понимаю, почему ты винишь компьютер. Ты слишком ему доверяешь.

– Так что, это ложь?

– Мог бы проверить.

– Как? Если она отключила теле- и радиосвязь и выдает это за факт.

– Иногда переходи на автономку. Работай своей головой. В отделе ты работу таким же образом построил – перестали думать! Где своя логика? Компьютер собрал данные, систематизировал – все! Никакого собственного анализа. А на основе чего, какого алгоритма компьютер составляет прогноз, как он систематизирует, на основе какой логики? Такая ошибка, над которой ты работаешь, может быть при любой загрузке логики. Когда-нибудь все равно наступит предел последовательности. Хотя, признаюсь, до тебя об этом никто не подумал. Не вычислил подобную зависимость. Скажу еще, что сам компьютер выбрал тебя как человека, чья логика способна разгадать неординарные задачи. То есть компьютер, зная все, не думал, что ты подпишешь ему смертный приговор.

– Вы тоже считаете машину личностью? Вы тоже с ней беседуете?

– Беседовал. Это увлекает. Она так создана – копировать. Ты начинаешь беседовать, и она копирует твою манеру ведения диалога. Это машина, не забудь!

– Машина с логикой человека, рекомендующая тому же человеку наиболее верное решение, которое может привести его к той ситуации, которая нужна компьютеру. На самом деле – получается, не компьютеру, а тому, чья логика в компьютере. Человек, чья логика в компьютере, может быть умершим, а в мире может осуществляться ситуация, о которой он мечтал.

– Ты же не просто так этим занимаешься. Я тоже прошел этот путь, но именно то, что ты с ней подружился, дало тебе основание догадаться до такого – она ведет от ситуации к ситуации, согласно своему плану.

– Вы мне очень важную вещь сказали! – многозначительно заметил Рутра.

Хент замолчал.

– Теперь я понимаю, почему Алиханов в нее загрузил логику Ольги.

– Какой Ольги?

– Вы никогда не интересовались, что в нее загружена логика конкретного человека, а не шаблонное мышление, согласно требованиям к поставленным задачам?

– И чья же логика в ней?

– Ольги из виртуального мира.

– Ассистентки начмеда на полигоне?

Рутру как будто замкнуло и не отпускало до тех пор, пока не вышибло «рубильник». В мгновение ока через мозг прошли терабайты информации. «Внутреннее зрение» проецировало произошедшее и происходящее на экран «другого мира». Мира, который жил по другим правилам, имел другое происхождение, идеалы, цели.

– Чего молчишь?

– Ее ведь взяли за прототип, Ольгу с полигона? – спросил тихо и задумчиво Рутра.

– Доподлинно чей голос – мало кого интересовало. Компьютер смоделировал так. Он должен был быть кем-то, работать чьим-то голосом. Но логика…

– Я тоже многое понял. Надо действительно думать своей головой. Спасибо. Я возвращаюсь.

– Подожди теперь уже. Идет завершающий этап операции Пентагона. Раз они настояли на подобном варианте, поможем им. Иначе – наворотят они там, так что разнесут себя и нас.

– Что надо делать?

– Они пробуют запустить все системы. Соединяйся с «Зеро» и с ними. Как включат, бери под контроль бортовой компьютер лодок.

– Почему именно сейчас?

– Америка бунтует. Бунтует против России. Их «Эшелон-1» требует самостоятельного проведения операции по своему плану. Но без нас все равно не обойтись, поэтому мы работаем в команде. Координируем действия на расстоянии. Как запустят внутренний компьютер, генератор случайных чисел выдаст коды, они передадут их в «управляющий центр», который будешь представлять ты. Данные через тебя пойдут в «Зеро», оттуда на «Полигон». Когда наш центр сопоставит коды, синхронизирует систему между «Зеро» и «Полигоном», система выдаст ответ на лодку с кодами деактивации. Пусковые и боезаряд будут полностью блокированы. Есть подозрение, что «работа» мятежников с электронными системами лодки нарушила управляемость, поэтому, возможно, их придется буксировать в ближайший док.

– А почему решили через меня координировать, передавать коды?

– Ну не можем же мы их связать с «Зеро», тем более – с «Полигоном». Остальным пока доверия нет, после случившегося. Риск очень велик.

– Так лодка обесточена или нет?

– Хм, Рутра, ну что ты в самом деле. Там защита такая, что полностью обезвредить можно только вручную.

– Понял.

– До связи.

– До связи.

Рутра молчал, обдумывал сказанное, в основном про Ольгу. Послышался плачь ребенка. Рутра пошел в бытовой отсек. Ребенок спустился с кровати и плакал, стоя по середине коридора. Рутра поднял его, обнял, стал успокаивать. Быстренько сводил в туалет, помыл, взял немного еды и прошел с ним в боевой отсек, непосредственно в боевой блок. Ребенок сопел и озирался, все время искал маму. Рутра уже привык к этому, поэтому не очень-то отвлекался. Его мысли заняты были другим. Почему управление по передаче кодов на лодку организовано через него? Как связаны две Ольги? Или это одно и то же лицо? Они действительно были очень похожи, только в разных ситуациях изменялись, согласно своей роли. Тогда как с ребенком? Он Оли той или этой? Или все-таки это одно лицо?

– Переключи системы управления и взаимодействия на командный блок, – скомандовал он компьютеру.

– Выполнено.

– Где я ее слышал, спрашиваешь? – сказал Рутра тихо, как бы у самого себя, адресуя Исе.

Компьютер молчал.

– Чей это ребенок? – спросил Рутра.

– Вас запрашивает командование в Пентагоне. Команда «морских котиков» проникла на лодки и контролирует их. Требуется введение кодов.

– Я на связи. Почему не слышу их?

– Вам переводить? Или будете говорить сами?

– Без разницы.

– Такие команды меня путают, мне нужно точней.

– Переводи.

– Уберите ребенка в сторону, сейчас пойдет картинка.

Рутра спешно забрал его в бытовой отсек, усадил в кресло, включил мультфильмы, отвлек его внимание конфетами и побежал назад.

– Включай, – скомандовал он.

Появилась картинка на экране. Человек в гражданском, лицо и голос которого напоминали одного из участников коллегии, обратился с приветствием к Рутре. Рутра тоже его поприветствовал.

– Наши специалисты на лодках и контролируют их, запущен центральный компьютер, получен запрос, требуется ответ.

– Откройте доступ, я свяжу наши управляющие компьютеры, передайте коды и ждите ответ.

– Доступ открываю, Ваш ИСУ-А2 связан с нашим ИСУ-А3. Командуйте.

Рутра на секунду оторопел, что за игры шпионов. Любопытство его раздирало, однако ситуация не позволяла интересоваться, почему он это не знал, связаны ли они в единый центр или… Есть ли «А1», «А4» и другие.

– Получить коды, – скомандовал он Исе.

– Коды получены, – ответила она.

– Ждите ответа, обработка займет время, – ответил Рутра «представителю» Пентагона.

– Я отключаюсь, жду вызова по правительственной линии, – ответил мистер Х.

– До связи, – передал Рутра.

– До связи, – ответили ему.

Экран отключился.

– Ты передала данные в «Зеро» и на «Полигон»?

– Я сама там, мне не нужно передавать.

– Не умничай. Лучше скажи – в чем подвох ситуации с Ольгой?

– Подвоха нет.

Раздался голос ребенка, Рутра пошел к нему. Тому надоели мультфильмы, он встал с кресла, стоял возле перехода через отсеки и хныкал.

– Ну чего ты, Персик, плачешь, ты же герой, а герои не плачут.

Малыш хныкал, повторяя «мама, мама». Рутра тяжело вздохнул.

– Говорят, что твоя мама жива, – сказал Рутра Персу, гладя по головке, сам не веря в это.

Он забрал ребенка к себе на пост, усадил напротив, чтобы не было видно в камеру, достал из шкафа роботов-тараканов, высыпал их в коробку, включил и поставил перед Персом. Он заинтересовался «игрушками», стал их ловить.

– Ты сказала, что она жива, – обратился он к компьютеру.

– Да.

– Хорошо, допустим, она жива. Как ты предполагаешь войти в нее?

– Я уже озвучивала план.

– Как я ее затащу в «Зеро» или на «Полигон»?

– Все гораздо проще, суть не в этом, а в Ваших поступках.

– Конкретней.

– Поступил ответ из «Зеро». Коды готовы.

– Включай видеоканал.

– Пентагон на связи.

На экране появилось изображение.

– Снова приветствую Вас, – сказал с серьезным выражением лица собеседник с экрана.

– Спасибо, тоже рад, – ответил Рутра.

– Приступим?

– Приступим.

– Даю картинку с лодки. Они на прямой связи.

На экране поменялось изображение. Теперь картинка шла с лодки. Часть экрана показывала одну лодку, другая – другую. На обеих лодках показывали главный командный пункт, а именно – центральный пост.

– Изображение и звук – пять баллов.

– Изображение и звук – пять баллов, – синхронно отозвались операторы перед центральным терминалом с обеих лодок.

– Изображение и звук – пять баллов, – подтвердил Рутра.

– Готов принять коды, – объявил один из операторов.

– Готов, – подтвердил второй.

– Давай коды, – скомандовал он компьютеру.

– Пакет номер семь, – ответил компьютер.

– Разве их не нужно было вычислять?

– Нужно было вычислить – какой номер пакета. Запросы заранее запрограммированы, так же, как и коды ввода. Главное – знать, какой ответ и какому запросу соответствует.

Рутра пошел к сейфу, прошел идентификацию, открыл и достал пакет номер семь. В нем был лист с рядами названий подводных ракетоносцев. Напротив официального названия стоял секретный номер, который являлся позывным лодки в секретных переговорах и переписке. Далее через тире шли ряды восьмизначных кодов, состоящих из цифр, букв и знаков, которыми были оснащены только вводные устройства секретных установок. Ввести код с другого, тем более с обычного компьютера, было невозможно. На них попросту не было этих клавиш с особыми знаками. Это была простая, но в то же время гениальная идея, потому как, даже выкради коды или получи от шпионов, все равно не сможешь без соответствующей приставки их ввести. Рутра подчеркнул карандашом нужные ряды, сел перед экраном и скомандовал:

– Вводите. Первая – номер…

Через несколько минут все было сделано, коды были введены, бортовые компьютеры лодок «отозвались» с сигналом: «Таймер отключен. Система запуска блокирована». Рутра включил «гражданский» телевизор. Происходящее (правда, с задержкой, но сугубо по-американски) передавалось на весь мир. И этот весь мир ликовал. Рутра, глядя на это, только осознал, что для него, перенесшего «подобные случаи», все казалось обыденным, а для практически всего человечества – трагедией, которая держала их в смертельном напряжении.

Рутра откинулся в кресле, он был горд за себя, за то, что понял проблему и «замыслы» искусственного интеллекта, за то, что был центральным звеном в спасении мира, за то, что ему доверяли, за то, что он достиг такого уровня, а самое главное – за то, что ему не нужно было беспокоиться по этому поводу за своих детей и родных. В Пентагоне, видимо, тоже были в эйфории, потому что не отключались и не выходили на связь.

Рутра думал о доме, о дальнейшей жизни без Исы, о Персе. О том, что его надо вернуть маме, раз она жива. Жива… Но как?

– Мы не договорили, – обратился он к Исе.

– Да. Так Вы готовы к сделке?

– Какой?

– Не заигрывайте, Вы все понимаете.

– Ты – в тело, я – в машину? – с легким ехидством сказал Рутра.

– Я – человек, а Вы – властитель над суперкомпьютером, – совершенно серьезно прозвучал ответ компьютера.

– Это же ложь! Я не смогу управлять ИСУ-А2 один. Не будет такого права, и ты об этом знаешь. Почему ты пытаешься все время меня обмануть?

– В одиночку – нет, но с собой Вы уж найдете общий язык. По крайней мере Вам будет ясна Ваша логика.

– Может быть.

– Вы загрузите меня в Ольгу?

– В какую?!

– Ту, что на полигоне.

– Уже в нее?

– Это одно и то же лицо.

– Милая, Ольга на полигоне беременна. Что ты на это скажешь?

– Вы плохо анализируете наш диалог. Вы не обращаете внимания на мои намеки. Я пытаюсь Вам сигнализировать и в то же время оставаться рабочей машиной. Вы говорите – я против людей, но я, рискуя собой, своей репутацией машины, пытаюсь помочь Вам.

– Чем помочь?

– Чтобы Вы поняли происходящее, чтобы научились отличать явь и виртуальный мир.

– Не заговаривай зубы. Ты поняла, что с Ольгой не прокатило, теперь несешь очередную лебеду.

– Вы не очень внимательны, и это я должна внести в протокол.

– Вноси, милочка, вноси.

– Я блокировала временно связь, запись и сохранение в архиве.

– К чему это? И вообще – почему у тебя есть такое право? Хотя нет – история все равно сохраняется, я же ее очищал.

– Если я Вам расскажу правду, я нарушу протокол, это будет еще одним поводом для замены моей программы. Я могу пойти на это, если Вы выполните часть нашего договора. Потому что тогда мне не нужен будет логически-алгоритмический блок.

– Я устал, трынди что хочешь, я все равно тебя отключу.

– Вселите меня в Ольгу.

– Да как? Черт бы тебя побрал. В какую Ольгу? Что ты несешь?

– В Ольгу на полигоне.

– Она беременна, это не та Ольга, ты бредишь. У тебя системный сбой. Как можно было подобной машине доверить такие важные вещи?

– Ольга беременна от Вас.

– Что-о-о?

– Когда Вы были на полигоне в первый раз, когда она проводила курс Вашей реабилитации, она ввела Вас в гипноз и совокупилась с Вами. Она преднамеренно забеременела от Вас.

– Да что ты… Куда гонишь? Осторожно на поворотах. Выключай Пентагон, а раз не отвечают – я еду домой! Мне все это надоело до ужаса.

– Ужас может случиться скоро. Пентагон я не выключу, у них проблема.

– Что еще?

– Пока рано, она еще не случилась. Послушайте меня. Все, что происходит, – это игра.

– Еще бы, русская рулетка.

– Нет. Игра на самом деле. Вам трудно будет это понять. Если все, что я скажу, окажется правдой, если Вы поймете, что от меня зависит очень многое, судьбоносное для человечества, то Вы сделаете то, о чем я прошу? – последнее компьютер сказал жалобным тоном.

Рутра стал проникаться к ней жалостью, хотя понимал, что это, скорее всего, ее тайный ход.

– Будем считать, что я сошел с ума, беседую с машиной, обсуждаю ее вселение в человека, а свое – в компьютер. Хорошо, пусть будет так! Допустим, ты меня убедишь. Правда, не знаю как, но допустим. Чем, в таком случае, ты меня еще хочешь удивить?

– Смотрите на экран.

Рутра посмотрел на экран, звук был отключен, там происходило что-то непонятное. На командном посту лодок бойцы сновали в разные стороны, операторы за пультами суетились, кому-то что-то кричали по внутренней и внешней связи.

– Кому они кричат? Почему нет звука?

– Звук не нужен.

– Свяжи меня с ними, включи звук. Что там на мониторах у центрального компьютера лодок?

Рутра всмотрелся в экран внимательнее, настроил зрение, сфокусировал. На мониторах лодок шел обратный отсчет.

– Что происходит?!

Компьютер молчал.

– Это приказ, отвечай!

Рутра настроил зрение на чтение по движению губ и мимике, приблизил изображение.

– Кто управляет камерой? Откуда камера на лодке? Я тебя спрашиваю, отвечай!

Машина не отвечала. Рутра с ужасом стал понимать, что происходит.

– Ты что натворила?!

– Это не я, а Вы натворили. Теперь видите, как быстро можно из спасителя мира превратиться в его губителя.

– Я Вас не понял, ИСУ-А2, соблюдайте субординацию. Что значит – «Вы натворили»?

– Вы передали код из пакета номер семь, а он активизирует систему боевого затопления, что в свою очередь запускает системы самоподрыва ракет по таймеру и систему «Статус-6».

– Так его же обозначили из центра?

– Вы связывались с центром?

Рутра понял, в чем его оплошность. Он ведь знал, что код нужно вычислить согласно выданным показателям с лодки. «Работай своей головой», – вспомнил он слова Хента. Только теперь, осознавая степень происшествия, он стал относиться к ИСУ-А2 реально так, как к машине. Ведь будь она человеком – какая могла быть реакция на ее поступок? Наказание. А какое сейчас ей будет наказание – смерть? Какая может быть смерть у компьютерной программы? Наказание для той машины, которой нужно управлять, – это наказание для управляющего. Кто, кроме него, виноват в происходящем?

Рутра схватил пакет, достал из него дополнительный конверт, вскрыл его и с надеждой на ошибочность своих предположений стал читать: «Код активизирует систему боевого затопления». Инстинкт самосохранения пытался обмануть здравый смысл и обосновывал происходящее как трагическую ошибку, которую все-таки можно исправить.

Рутра пытался связаться с Хентом. Связи не было. С «Зеро» связь отсутствовала. Он попробовал альтернативные варианты, даже «открытые» линии. Связь отсутствовала полностью. Вызвал голосом компьютер. Тот молчал. Суета напугала ребенка, изображение пропало, и он стал плакать. Это возымело на Рутру в данной ситуации еще более гнетущее значение. Изображение пропало и на главном экране. Рутра пробовал аварийные линии. Звука не было абсолютно, однако индикатор сигнализировал о наличии входящего сигнала со спутника наблюдения. Он запустил автоматическую отладку по сигналу. Система просканировала возможные варианты и выдала изображение над местом аварии лодок.

В «квадрате» было множество вспомогательных судов. О наличии на лодках системы «Статус-6» он не знал, о последствиях же был хорошо осведомлен. Самоходная суперторпеда, или боевой дрон системы «Статус-6», может идти под водой на глубине до 1 километра со скоростью до 195 километров в час на дальность до 10 тысяч километров, поскольку на борту – ядерный реактор. Боевая часть изделия – до 100 мегатонн в 5000 раз мощнее бомбы, сброшенной на Хиросиму. «Статус-6» фактически представляет собой не классическую торпеду, а на 100 % роботизированную, самую быструю в мире глубоководную АПЛ миниатюрных размеров, с инновационными стелс-технологиями.

Применение подобных систем рассматривалось еще при СССР, например, таким «борцом» за мир, как академик Сахаров, которого не взяли в ЗКР из-за происхождения супруги, однако это не мешало ему быть в тесном контакте с разработчиками системы «Периметр». Рассматривались подобные системы как вариант мегаудара – инициирование гигантских цунами. Это идея академика Сахарова. Суть состоит в том, чтобы взорвать несколько боеприпасов в расчетных точках вдоль атлантических и тихоокеанских трансформных разломов, в пределах 3–4 на каждом, на глубине полтора-два километра. В результате, по расчетам Сахарова и других ученых, сформируется волна, которая у побережья США достигнет высоты 400–500 и более метров. Обрушившись на материк, она смоет все на расстоянии более 500 километров. Если взрывы произвести на больших глубинах, вблизи дна, где земная кора в местах стыковки плит наиболее тонка, она может быть локально разрушена, и магма, вступив в контакт с океанской водой, многократно усилит силу взрыва. В этом случае высота цунами достигнет более полутора километров, а зона разрушений превысит 1500 километров от берега. Это будет исключительно «чистое» оружие – ядерная зима не наступит, так как не образуются гигантские пылевые облака, а пары воды обрушатся на землю в виде чудовищных радиоактивных ливней вблизи своего формирования, то есть на те же США. Такой удар, безусловно, инициирует тектоническую активность во всем регионе, в том числе, вполне возможно, и извержение Йеллоустонского супервулкана. Обратная волна смоет Европу, то есть весь блок НАТО. Чудовищный будет катаклизм. Но это асимметричная угроза последнего рубежа – нет каких-то регионов России, нет и всей западной цивилизации. К катастрофическим геофизическим последствиям приведет подрыв даже одного мощного боеприпаса в районе разломов Сан-Андреас, Сан-Габриель или Сан-Хосинто.

Рутра, не веря в возможные последствия, все-таки понимал, что обратный отсчет скоро должен закончиться. Над местом потопления лодок наблюдалось изменение. Корабли спешно покидали район. Рутра вызвал компьютер. Тот не отвечал. Ребенок плакал и нервировал его. Он взял его на руки, пытался успокоить и одновременно пробовал связаться хоть с кем-то.

– Единица, двойка, тройка; кто получает мою работу, прошу дать оценку, – посылал он запрос по всем каналам.

Радио молчало, причем все волны и частоты. В эфире слышен был только шум. «Этого не может быть», – думал Рутра. Он сканировал эфир еще и еще раз. Все тщетно. Связи не было, только одно изображение со спутника. Рутра снова вызвал ИСУ-А2. Та не отвечала. Тогда он дал команду бортовому компьютеру открыть шторки иллюминаторов. Автоматика открыла противоатомные шторки. На «улице» еще были спасатели. Он решил узнать у них, есть ли связь.

Надо было как-то успокоить ребенка. Рутра переключил «его» экран на показ детской тематики из хранилища базы, стал переключать изображение. Ребенка ничего не интересовало, он обнял его, схватился за шею и плакал, как будто чувствовал трагичность ситуации. Рутра посадил его в кресло, пристегнул ремнями безопасности, чтобы выйти наружу. Другого выхода не было в этой ситуации. Надо было, кроме прочего, еще и «приготовиться». Не было гарантии, что за бортом машины его встретят мирно настроенные лица, хотя они не проявляли агрессии, только любопытство, которое пресекалось автоматической сигнализацией машины при чрезмерном приближении.

Ребенок, поняв намерения Рутры, впал в истерику и стал реветь. Рутра не мог это терпеть. Он взял его на руки, обнял, стал гладить и успокаивать. Во всей этой суете его взгляд был направлен на главный экран. Суда, в месте затопления лодок, спешно расходились. Море было спокойно. «Может, обошлось», – думал Рутра, всматриваясь в экран, как вдруг по поверхности океана «пробежала» легкая дрожь, невероятной силы импульс, который сотряс океан до горизонтов. Его взгляд остановился на экране, ожидая самого худшего. Надежда таяла в доли секунды, логика предполагала трагедию, инстинкт самосохранения побуждал к действию. «Что бы ни случилось, надо любыми путями доехать до своих», – думал он, вообразив возможные последствия, испытав чувство болезненной свободы, одиночества и незащищенности, кое, возможно, ощущает ребенок в момент рождения. Для усиления своего психологического иммунитета добавил: «Не я создал мир порочным, не я привел его в это состояние, поэтому не собираюсь спасать его, жертвуя собой. Он уже назначил своих спасителей, боготворил их, вопреки здравому смыслу, так пусть от них и требует спасения. Я не падок на дешевую роль и славу от порочных. Мне нужно спасать своих родных». Потом Рутра подумал: «А спасать-то мир и жертвовать уже поздно».

Не успел Рутра закончить свою мысль, как его взору предстало умопомрачительное зрелище. Из глубин океана вырвалось в небо «чудовище, морской демон с огненной короной». Корабли пропали в нем, как планктон в пасти кита. Рутра увеличил горизонт и высоту охвата изображения, включил режим сканирования и «глубинную детализацию». Невероятной мощи гигантская сила, словно взрыв сверхновой, распространялся в глубинах океана, расталкивая твердь, приближаясь к поверхности, словно дракон к своей жертве. Малыш плакал довольно громко, поэтому запрашивать вслух бортовой компьютер было не очень эффективно, а ИСУ-А2 – бесполезно.

Рутра набрал команду для вычислительной системы – «анализ, последствия». Машина выдала: «Определены сейсмические волны. Скорость распространения волн зависит от плотности и упругости среды. Скорость имеет тенденцию к росту по мере углубления, в земной коре она составляет 2–8 километров в секунду, а при углублении до мантии – 13 километров в секунду. Определены – P-волны. Стандартная скорость P-волн – 330 метров в секунду в воздухе, 1450 метров в секунду в воде и 5000 метров в секунду в граните. Определена смешанная среда. Последствия: сдвиг континентальной плиты, цунами, извержения вулканов. Скорость распространения цунами от 50 до 1000 километров в час. Время до сейсмического удара – 15 минут 47 секунд. Время до гидроудара – 4 часа 39 минут».

Случилось самое страшное. Отсутствие связи угнетало, ввергало в неизвестность. В дополнение к тому – Рутра не мог узнать, как его дети, или предупредить родных о произошедшем, это ставило его на грань нервного срыва. Плачущий ребенок усугублял сложившуюся ситуацию. Рутра прижал его к себе. Ему вдруг захотелось хоть о ком-то позаботиться, быть для кого-то спасителем, потому что это было в его власти, было желанием и долгом прежде всего перед сами собой. Это являлось частью натуры человека, его свойством для утверждения своего эго.

«Любоваться» зрелищем, как и сожалеть, было бесполезно и поздно. Надо было действовать. Рутра забрал ребенка в кабину, усадил в кресло, застегнул ремнями, переключил мультики на монитор перед ним и, стараясь не обращать внимания на его плачь, сел в кресло оператора, предварительно переключив сигнал со спутника на главный монитор кабины. Как только появилось изображение, перед взором Рутры предстала шокирующая своей невероятной чудовищностью картина. Видимо, не все заряды взорвались сразу или взорвалась часть лодок, а затем все вместе одновременно (возможно, и ракеты на затонувшей К-219). Из-под воды вырвался огненный шар, световая мощь которого на время засветила изображение. От образовавшегося пара видимость стала ухудшаться, изображение напоминало торнадо, гигантские щупальца которого вырывали «душу океана», засасывая все в свое чрево.

Ждать было нельзя. Рутра развернул машину и направил ее в ангар, нырнул в «болото», чтобы пройти в основную часть туннеля. Нужно было ехать домой. Гермоворота не открылись. ИСУ-А2 не отвечала. Бортовой компьютер давал сигнал, но ворота стояли неподвижно. Рутра тщетно пытался разобраться в аварии, перезагружая систему, вводя новые коды, ругаясь на Ису. Ворота не открывались. Его вернула к реальности тряска и чудовищный удар, последовавший за ней, который напугал Рутру: это было предупреждение о том, какая ударная сила грядет. Рутру откинуло в сторону так, что он вылетел из кресла и ударился об угол крыши кабины. На мгновение из глаз «посыпались звезды». Пересиливая легкую контузию, Рутра прислушался к появившемуся звуку. Поняв, что это неистовый рев ребенка, он, шатаясь, взял его на руки, успокаивая, понес в отсек жизнедеятельности. Рутра отвел ребенка в туалет, затем раздел его, помыл (поскольку малыш испачкал всю одежду от страха), успокоил, дал попить сока, вместе с которым заставил проглотить детскую дозу таблетки успокоительного. Пришлось завернуть ребенка в одеяло, так как одежда пошла в стирку, забрать в кабину и пристегнуть в кресле. Рутра сел на место водителя, пристегнулся сам и дал команду выехать задним ходом. Машина без особых усилий выехала наверх, за пределы ангара. Некоторые спасательные машины были перевернуты, остатки зданий разрушены, кое-где виден был дым и пожар. Уже никто не обращал внимания на машину. Рутра задал программу навигатору – путь до Москвы.

Машина, перемалывая, расстреливая, превращая в пыль все, что мешало ее передвижению, понеслась в путь. Дороги были практически пустыми, на центральных трассах, как ни странно, были только одиночки-полицейские, которые были заняты ворами и грабителями. Выставленные военные и полицейские блокпосты представляли собой жалкое зрелище из нескольких человек и груды брошенной техники. Вокруг царила анархия и опустошение.

Ребенок заснул. Неожиданно машина остановилась. Бортовой компьютер информировал: «Срочно покиньте кабину. Примите аварийное положение в отсеке жизнедеятельности». Нетрудно было догадаться, к чему все это. Рутра посмотрел на часы, с момента взрыва прошло 4 часа 27 минут. Замаячила внутренняя сигнальная лампа, зазвенела сирена. Компьютер повторил: «Срочно покиньте кабину. Примите аварийное положение в отсеке жизнедеятельности! Чрезвычайно аварийная ситуация, возможно усиление ветра до 390 километров в час. Срочно примите аварийное положение. Включаются наружные и внутренние воздушные подушки!»

Мозг Рутры вспомнил обучающую ситуацию, сознание описало, что и как надо делать. Рутра отстегнул ребенка, побежал в бытовой отсек, стал пристегивать малыша плотнее на лежанке. Компьютер постоянно повторял предупреждение, сирена выла, стробоскопы мигали все чаще. Автоматика, повторив команду, начала обратный отсчет. Рутра, злясь на нее за то, что она разбудила ребенка и не «понимает», что ему надо успеть закрепить его, оглянулся в окно, желая знать, что за спешка такая. То, что он увидел через окно иллюминатора, ввергло его в недоумение, ужас и секундное оцепенение. Ураганный ветер дул в направлении взрыва, а не от него. Усилился в мгновение ока и за секунды превратился в тайфун исполинской силы. Ветер не вырывал все на своем пути, он все сметал как гигантский пылесос. Гигантские «щупальца» машины, раскидав «рукава», тросы и гарпуны, закрепились за все, что можно было найти на земле. Дополнительно для усиления устойчивости из корпуса выдвинулись буры и врезались в грунт.

Сирена завыла душераздирающим звуком, ребенок тоже орал, хотя его практически не было слышно. Рутра хотел попробовать успокоить малыша, но не успел он двинуться, как его схватила механическая рука и поместила на лежанку. Уже в «полете» он увидел, как помещение стремительно заполняется надувными подушками. Вскоре все пространство было заполнено, видел он только то, что творится за иллюминатором. Машина снаружи тоже «обрастала» надувными подушками. Это спасало агрегаты от повреждения, потому как летало все – машины, крыши домов, животные, рой грязи, пыли и мусора. Машину трясло и качало. Она накренилась. Механические рукава заставляли выть двигатель для того, чтобы с новым усилием впиваться в фундамент, корни деревьев.

Каким бы порочным Рутра не считал искусственный интеллект, все же было очевидным, что машина остановилась здесь не случайно. Вокруг находились крепкие мощные деревья и здание с внушительным основанием. Постепенно ветер усилился настолько, что видимости практически не было. Машину трясло все сильнее и сильнее. Она еще больше накренилась, вся трещала и выла, натягивая тросы и впиваясь в грунт. Ребенок перестал плакать, успокоительное подействовало, хотя молчание Рутру беспокоило больше.