Читать книгу: «Гидра», страница 4

– Радик?! – вдруг осенило его. От неожиданности тот открыл лицо и искоса посмотрел. Обычно позитивный и весёлый, сейчас он напоминал забитое животное, искажённое лицо которого вызывало только чувство жалости. Неужели этот нечеловеческий вой издавал он? Кто мог приковать его к трубе в подвале и почему никто не спохватился, ведь не могут же сейчас его родители спокойно спать, зная, что его нет дома? Вопросов становилось всё больше. Оба они замерли, уставившись друг на друга, только Денис хотел что-то сказать, как снаружи послышался хруст снега и чьи-то приближающиеся шаги. Потом из окна, через которое он влез в подвал, стал пробиваться луч света. Денис вновь посмотрел на Радика. Тот выглядел ещё более растерянно и испуганно, начал метаться, потом вжался в угол и в упор, посмотрев на него, сказал.

– Малой, закрой дверь и уходи!

– А ты?

– Я сам виноват, я сам виноват, – произносил Радик как заклинание одно и то же, – прячься, малой!

Денис выскочил из комнаты, закрыл дверь на щеколду и, быстро проступая ногой путь перед собой, в кромешной тьме добрался до больших труб отопления, под которыми нащупал картонную коробку, прикрылся ею и затих. Через окно громко спрыгнул кто-то крупный и, тяжело дыша, пошёл в его сторону. Денис почувствовал тепло от трубы и взмок, шаги приближались, а потом вдруг стало тихо. «Это что за чёрт!» – послышался совсем рядом басистый голос. Не удержавшись, парень выглянул из-за коробки. Большой, словно медведь, человек поднимал батарейку, которую Денис не успел найти. Потом здоровяк начал хаотично освещать подвал, крутя из стороны в сторону фонарём. Денис спрятался и зажмурил глаза, как будто это придавало ему ещё большую невидимость. Снова послышались шаги и наконец послышался звук открывающейся двери. Он выглянул и увидел освещённого светом из комнаты отца Радика, дядю Мишу. Тот стоял, пошатываясь, и долго что-то искал по карманам, а потом достал сигарету и закурил.

– Ты понимаешь, почему ты здесь? – спросил он хриплым голосом, язык его заплетался, отчего стало понятно, что он пьян. Радик пробормотал что-то невнятное в ответ.

– Нормально говори, что ты мычишь как корова!

– Потому что я сам виноват, – дрожащим голосом сказал Радик.

– Вот видишь, изоляция идёт тебе на пользу. Ты думаешь мне жалко денег, которые ты постоянно тащишь из наших карманов, или вещей которые ты без устали выносишь из дома? Думаешь, я за это тебя бил? Думаешь, поэтому ты здесь?

– Я виноват, пап, я больше не буду, – оправдывался Родион, как маленький, провинившийся мальчик.

– Что ты заладил, это мы уже проходили, ты уже сто раз обещал, что перестанешь, ты словам своим давно не хозяин. Ты здесь, потому что если я тебя не остановлю, то мне вскоре придётся тебя хоронить. Как ты думаешь, это правильно, когда отец хоронит сына?

– Нет, пап, я виноват, я исправлюсь, обещаю, – Радик всё повторял одно и то же. Даже Денису не верилось в его слова, они были похожи на бред умалишённого человека.

– Ты не исправишься, сынок, я тебя исправлю, – сказал дядя Миша обречённо.

Он бросил сигарету, зашёл в подсобку, и оттуда послышались глухие звуки ударов, тихие крики и постанывания. От волнения у Дениса пересохло в горле, ноги уже затекли, и он подумал, как оттуда выбираться. В это время шум прекратился, дядя Миша вышел из подсобки, закрыл её и, освещая путь, удалился к выходу. Когда он вылез наверх, снова стало темно. Было слышно, как он зашёл в подъезд, громко захлопнув дверь. Денис снова подошёл к подсобке и открыл её. Родион лежал на полу, он начал поджиматься и закрывать голову, когда услышал, как кто-то приближается.

– Радик, это я, Дэн, – он обернулся и посмотрел на него дикими глазами.

– Батя ушёл?

– Да.

– Тебя не видел?

– Думаю, нет.

Радик присел, держась за живот. Губа у него была разбита, он вытер кровь и всхлипнул.

– Как тебе помочь?

– Не, малой, ты не втягивайся, батя узнает, прибьёт и тебя. Иди лучше. – Денис уже собирался было выйти, как Радик окликнул его.

– Хотя стой! Диме скажи, что я тут. Он знает, что делать. Передашь, малой?

– Передам.

Парень быстро вышел из подсобки, потом нашёл всё-таки батарейку и с помощью фонарика отыскал выход из подвала. На снегу ещё были видны крупные следы здоровяка, ведущие к подъезду. Денис подумал, что дядя Миша мог видеть и его следы, но, видимо, не придал этому значения или просто не заметил их, оттого что был пьян. Утром, перед уходом, Денис еле раскачал Диму и рассказал ему о Радике. Тот сказал, что поможет ему, и попросил брата держать рот на замке. В тот воскресный день мать взяла небольшую подработку и попросила сына помочь ей. Весь день они вместе клеили обои в доме неподалёку. Марина, как обычно, жаловалась на нехватку денег, на Диму, который все никак не найдёт работу и своё место в жизни. Денис же думал о музыке и крутил в голове разные мелодии, которые, как ему казалось, если сыграть, могли звучать очень даже недурно. В понедельник, в школе, перед первым уроком, к Денису подбежал Нил и удивлённо начал допрашивать.

– Ты что, вступил в банду Паши? У них есть какое-нибудь посвящение? У вас правда у всех пушки есть? – Денис ничего не мог понять и в недоумении спросил:

– Что за бред? С чего ты взял?

– Ну, слухи ходят, что вы с Пашей Магу отметелили и ещё нескольких торчков из параллели.

– Я Магу только рёбрами в кулак пару раз ударил и всё, – пошутил Денис.

– А говорил, что с забора упал! Я так и знал, что брешешь! – Нил рассмеялся и посмотрел по сторонам: – Так ты в банде?

– Какой ещё банде? Послушай, не верь слухам, от них только неразбериха.

– Ты это девчонкам скажи, которые сейчас мимо прошли. – Денис обернулся и увидел уходящих девчонок из параллельного класса. Одна из них оглянулась и улыбнулась. Он покраснел от смущения. – Раньше они на тебя так не смотрели. Вот никак в голову не возьму, почему им отморозки нравятся, – продолжил Нил.

– Это я вроде как отморозок? – Денису стало смешно, и он улыбнулся.

– Ну да. Паша и его ребята – отморозки, а ты с ними покуриваешь на крыльце и по туалетам метелишь всех подряд, – начал тараторить Нил в шутливой форме.

Они рассмеялись. Нил был очень забавным и безобидным парнем. Пухлый, добродушный и широколицый, он напоминал этакого Винни-Пуха.

– Я всё ещё в банде неудачников, не переживай, – сказал Денис. Нил улыбнулся, понимая, что речь шла о них. Он почувствовал успокоение и даже некую гордость. День пролетел незаметно. Единственное, что стало смущать Дениса, так это излишнее внимание одноклассников, которые вдруг стали навязчиво дружелюбны. Следующая репетиция выпадала как раз на день рождения Андрея, на который он, конечно же, пригласил Дениса. Праздновать его он почему-то решил не дома, а в кафе, которое находилось неподалёку от дома Дениса. Он долго думал, что подарить, ввиду отсутствия денег на приличный презент. Потом вспомнил про Шульца и сообразил, что непременно найдёт у него что-нибудь интересное. Так и вышло. На ту мелочь, что у него была, он набрал горсть медиаторов, которые Шульц сложил в красивую фирменную коробочку. Оставшееся перед встречей время он скоротал, прослушивая с ним сборники новых песен, а потом прямиком направился в кафе, где оказался первым, и ещё минут двадцать сидел перед накрытым столом в ожидании остальных. Чуть позже подошла группа из трёх человек. Давид, Никита и Кирилл – никого из них он не знал. Они поздоровались, сели за стол и стали оживлённо общаться, не замечая Дениса. В кафе звучал шансон, вызывая восторг у немногочисленных посетителей, были заняты всего пару столиков. Последним, с опозданием в полчаса, пришёл сам Андрей. Денис чувствовал себя явно лишним на этом празднике. Андрей и его друзья что-то обсуждали и смеялись, обращая на него внимание, только когда поднимались стаканы после очередного тоста. С каждым выпитым стаканом Денис всё больше уходил в свои мысли. Андрей периодически интересовался, почему он скучает, а потом снова включался в разговор с друзьями. Судя по подаркам и разговорам, все они были, так же как и Андрей, из обеспеченных семей.

– Ну всё, не могу смотреть больше на твою кислую мину, – вдруг обратился к Денису уже довольно пьяный Андрей, – сейчас поедем в «Кристалл»!

– Ооо, – в восторге воскликнул Давид, – надо за это выпить! – Он начал неуклюже, промахиваясь и выливая часть на стол, разливать очередную порцию. Худощавый, темноволосый, со смуглой кожей и большим носом, он много говорил и, как Андрей, любил быть в центре внимания. Кирилл с удовольствием в предвкушении потирал руки, а Никита к тому моменту уже перебрал. Он раскачивался на стуле, пытаясь поймать равновесие и снова тянулся к стакану. Денис уже думал идти домой и не горел желанием ехать с остальными, но Андрей, заметив его настроение, решил перехватить инициативу. Он придвинул к нему стул и, наклонившись в его сторону, стал негромко говорить. Давид переключился на Кирилла.

– Давай, братан, поехали. Немного развеемся и поговорим там спокойно, есть разговор, – он явно пытался заинтриговать друга и тут же встал, указывая всем на выход.

– Никиту не забудьте, – крикнул он остальным.

– Может, его домой? – спросил Кирилл, взглядом показывая, что Никита уже готов.

– Забирайте, там отойдёт, просто не наливайте больше!

– Ты банкет оплатил? – уточнил Давид.

– Папа оплатил уже, не суетись!

Все вышли на улицу и закурили.

– Давай, давай, поехали! – стал подталкивать остальных к машине такси Андрей. Время было к десяти. Стало понятно, что теперь всё затянется. Компанию подвезли к центральному входу, где уже стояла большая очередь. На морозном воздухе все, кроме Никиты, быстро взбодрились и выглядели вполне трезво. Вместо того чтобы идти ко входу, Давид повёл всех в сторону, к соседнему зданию, где в закоулке они скучковались. Денис стоял чуть в стороне и курил, смотря на светящийся фасад ночного клуба. Ребята долго суетились, а потом Андрей подозвал Дениса.

– Дэн, иди сюда! – он подошёл и увидел, как Андрей закатал рукав и надел куртку. На снегу лежали три шприца, Давид и Кирилл, широко улыбаясь, смотрели на него, а Никита стоял, шатаясь из стороны в сторону.

– Давай настроение поднимем и пойдём внутрь, – Давид протянул ему шприц.

– Это зачем? – спросил Денис

– Это Фен, братан. Чуток веселей в клубе будет, – Андрей начал его успокаивать, как мать, уговаривающая ребёнка перед прививкой. Денис сделался бледным.

– Ты что, уколов боишься? Хочешь, я сам тебе сделаю? Всё стерильно и безопасно, мы же не наркоманы какие-нибудь, – ребята рассмеялись.

– Да я вообще-то не перевариваю уколы. Один раз даже вырубился в поликлинике, – он вдруг начал оправдываться, только бы не участвовать в этом.

– Дэн, давай быстрей уже коли и пойдём, Никита уже окочурился, наверное! – Андрей попытался поднести шприц, но Денис перехватил его руку и крепко сжал. Никакие уговоры больше не подействовали, вся компания наконец двинулась ко входу в клуб. Несколько людей стояли в очереди, ожидая приглашения. Давид прошёл вперед к охраннику и заговорил с ним.

– Сколько вас?

– Пятеро, – ответил Давид.

– Этот точно не пройдёт, – охранник показал на качающегося Никиту. Потом перевел взгляд на Дениса, окинул снизу вверх и добавил: – Этот тоже. Андрей начал пытаться договариваться и предлагать деньги, но охранник был непреклонен. Давид также подключился, и через некоторое время переговоров охранник лишь обнадёжил словами.

– Может, и зайдут, только позже.

– Дэн, чуток подождите, мы внутри будем, найдёте нас там, – крикнул Андрей и с остальными вошёл внутрь. Охранник указал Дэну с Никитой в конец очереди, и они отошли. Денис закурил и дал сигарету постепенно приходящему в себя Никите. Тот стал возмущаться, по каким таким признакам их вдруг решили не пускать, ведь он считал себя вполне вменяемым. Он понимал, что Денис не прошёл внутрь из-за видимой неплатёжеспособности, но со своим уязвлённым самолюбием разгорячённый парень справиться не смог. Он подошёл к урне, кинул туда бычок и, увидев стоявшего за стеклом, в тепле, ухмыляющегося охранника, взял урну и кинул в него. Стекло с грохотом посыпалось, люди бросились врассыпную, охранник убежал, но тут же вернулся уже не один. Ничего не понимающие люди стали разбегаться. Бежал и Денис. Но уже метров через двадцать его сбили с ног и начали бить. Потом приехал милицейский УАЗ, в который помимо него запихали ещё двух парней, в том числе и Никиту. В ближайшем отделении у них забрали личные вещи, деньги, шнурки и отправили в КПЗ, сказав, что следователь по их душу будет только утром. Никита спал, лёжа на лавочке. Рядом, сидя, дремал случайно прихваченный парень. В углу камеры сидел, уткнувшись в колени, мужик. Денис вначале ходил из угла в угол, переживая за мать, которая наверняка уже спохватилась его, а потом, прислонившись к решётке, присел и стал медленно засыпать. Среди ночи поднялся шум. Мужик, который дремал до этого в углу, что есть мочи сотрясал решётку камеры, взывая к справедливости. Он поднял всех на уши. Бившись в истерике, он кричал о том, что его подставили, и как мог оскорблял милиционеров. Когда их терпение закончилось, мужика забрали и через полчаса вернули уже тихим и спокойным. Он снова сел в угол и только всхлипывал, на лице побоев не было видно, хотя это ни о чём не говорило. Милиционеры, бросившие буйного обратно, не спешили уходить и по указке одного из них попросили Дениса выйти. Все остальные сокамерники только проводили его сочувствующими взглядами. Никита побледнел, ожидая, что следующим заберут его. Денис ожидал, что его и остальных решили проучить заодно с шумным мужиком для профилактики, но вместо этого его отвели в кабинет, где всех принимали и оформляли. Там ему вернули ключи, шнурки от ботинок и даже мелочь, которая у него оставалась, и отправили на выход. Хмурый, сонный милиционер был краток.

– Свободен.

– Почему только я, а Никита? – не понимая, что происходит, спросил Денис.

– Его отец звонил уже, попросил подержать его до утра для профилактики, а потом у следователя заберёт, ну а за тебя уже замолвили словечко, как видишь.

– Кто?

– Свободен, – снова монотонным голосом повторил милиционер, выказывая своё недовольство излишним любопытством.

Денис вышел на плохо освещаемое крыльцо и увидел на лавочке мать. Она тут же бросилась ему на встречу и стала обнимать. Страх за ребёнка пересилил злость, из-за которой буквально мгновение назад она хотела разнести его в пух и прах, но сейчас благодарила судьбу за то, что сын был жив и здоров. Они дошли до ближайшей остановки и на такси уже под утро добрались домой. Денис изнемогал от усталости и желания спать, но всё же попытался выяснить у мамы, как ей удалось так быстро вызволить его оттуда.

– Как ты меня нашла?

– Люди помогли.

– У тебя знакомые в милиции?

– В милиции нет, сынок. Поздно уже, ложись спать.

Через неделю, на следующей репетиции, Андрей с Денисом вспоминали прошедший день рождения. Дениса волновала судьба Никиты.

– Его сразу забрали?

– Да, утром отец его вытащил. У него много связей в городе, так что проблем не составило. Конечно, ментам и за витрину в клубе пришлось выложить приличную сумму.

– Ты его видел?

– Нет, он теперь под домашним арестом. Удивлялся, кстати, что тебя раньше его выпустили. Мне кажется, даже позавидовал.

– Ты говорил про какой-то разговор серьёзный. Ты тогда ещё адекватный был? – спросил Денис, переводя тему разговора.

– Да, братан, это я помню. Хотел насчёт репетиций поговорить, – он сделал внимательное лицо, показывая, что это важная для него тема. – Я вот целую неделю жду как манны небесной, а потом одно мгновенье – и снова ожидание, а один когда играешь, уже нет такого кайфа! Ты согласен? Скажи, разве я не прав?

– Согласен, не хватает времени, хотелось бы больше.

– Вот, – протяжно произнёс он, – есть предложение.

– Хорош, не тяни уже! – возмутился Денис. Ему стало безумно интересно, что же тот придумал.

– Пойдем, покурим, – Андрей сохранял интригу.

Ребята вышли во двор и закурили, после чего Андрей перешёл к сути.

– Мы уже хорошо сыгрались, надо двигаться дальше. Теперь пришло время собрать полноценную группу. Ты не думал об этом? – он посмотрел на Дениса, глаза его блестели и ждал он, видимо, только положительного ответа.

– Вообще-то, были мысли. Только как-то сложно представить, как всё это будет выглядеть. Нужно место найти и людей. – Внутренне он был рад и взволнован, но вместо ликования почему-то стал выражать скепсис.

– Главное – людей найти. Ударника и вокалиста – а помещение найдётся, может, в школе разрешат или в Доме культуры. Где твой безрукий друг поёт?

– Он мне не друг вообще-то. Влад говорил, что их самих пытаются выгнать из ДК. Так что там не вариант.

– Ну и чёрт с ним, поищем другие места. Братан, это же круто, играть в группе! Ты знаешь, что девчонки любят басистов за их большой инструмент? – Андрей расхохотался, а Денис следом за ним. Когда они остановились, повисла тишина. Каждый погрузился в свои мысли относительно новой затеи. Потом Денис посмотрел на часы и стал собираться. Последний автобус должен был уйти через пять минут. Он быстро накинул пуховик, схватил гитару и побежал по лестнице. Андрей мчался за ним и кричал.

– Я узнаю в своей школе: может, кто умеет играть на барабанах, ну и про вокал, а ты среди своих поспрашивай.

– Хорошо, – ответил он впопыхах уже на улице. Андрей стоял на крыльце и махал ему вслед.

Дома Денис встретил брата раньше обычного. Тот сидел за письменным столом и зомбированно смотрел на висевшую на стене карту мира. Привыкший уже к таким его странным состояниям, Денис переоделся и хотел было идти на кухню, но тут брат вышел из ступора. Он повернулся к нему вполоборота и начал говорить.

– Привет, малой!

– Здорово, – ответил Денис, остановившись у двери.

– Как ваши занятия на гитарах, получается?

– Да, понемногу, – ему как-то не привычно было слышать интерес к своим делам. Казалось, что это формальный вопрос, необходимый лишь для поддержания статуса старшего брата: – Как твои? – попытался он как-то неуклюже поддержать диалог.

– Всё хорошо, главное, что крышку гроба ещё не заколачивают, – сказал улыбаясь брат, а Денис в недоумении поднял брови и тоже натянул улыбку.

– Ну да, остальное-то всё решаемо, – Денис хотел было идти, но Дима продолжил.

– Ты помнишь Яна?

– Конечно, помню. Вы же с ним в одной компании, он ещё на гитаре круто играет.

– Да, я даже хотел его попросить, чтобы он с тобой позанимался. Ведь он действительно хорош. – Потом последовала пауза и он дополнил: – Только не успел.

– Я давно думал об этом, только как-то неудобно было спросить, а почему не успел-то?

– Он сегодня из окна выпрыгнул

– Что? Ты серьёзно?

– Да, просто вышел в окно… – Дима снова стал смотреть сквозь Дениса, как какой-нибудь шаман, погружающийся в транс.

– Он живой?! – взволнованно спросил Денис, и брат снова очнулся.

– Да какой там. Пятый этаж всё-таки, – обречённо ответил он, – такие дела, братан. Так что пока крышку гроба не заколачивают, всё хорошо, – он снова улыбнулся, теперь уже грустно, – завтра с утра схожу в Дом молодёжи и маме будем помогать, она затеяла генеральную уборку.

– Конечно, – сказал Денис, не зная, что говорят в таких случаях. Ещё с минуту он постоял молча, пока Дима снова не отвернулся к стене и не уставился в карту мира. Из кухни донёсся голос матери. Она позвала сыновей на ужин. Дима даже не шелохнулся, а Денис прошёл и сел за стол, Марина быстро накрыла и села напротив.

– Дима сегодня про тебя спрашивал, волнуется, похоже, – сказала она.

– А что за меня волноваться? – он стал есть борщ, который сегодня казался особенно вкусным.

– Ну как это, он же старший брат всё-таки, вы должны вместе держаться, – странное сентиментальное настроение царило в доме, как будто всех внезапно осенило, что они настоящая семья.

– Мы и так вместе, он, наверное, из-за Яна расстроился. Хотя завтра в какой-то Дом молодёжи собрался, может, развеется.

– Он на похороны собрался. Домом молодёжи – это сейчас так острые на язык кладбище называть стали.

– Сегодня прям день шуток про смерть, – Денис протянул пустую тарелку матери, она спросила, не хочет ли он добавки и, получив отказ, поставила её в мойку.

– Смешного, конечно, мало, молодёжь раньше стариков уходит. Время какое-то смутное, страшно за вас.

– Не волнуйся, мам. Мы тебе ещё долго нервы мотать будем, так что ложись спать, завтра даже Дима собрался тебе помогать, мне прям не терпится посмотреть на это! Мать улыбнулась, а Денис пошёл спать.

На следующий день Дима так и не пришёл в обещанное время с похорон и Денис с матерью, как обычно сами, сделали все запланированные дела. Половину дня Денис чинил вечно ломающуюся стиральную машину, из которой то текла вода, то переставала работать центрифуга. Другую половину помогал матери с уборкой. Так незаметно пролетел очередной выходной. Дима вернулся за полночь, когда уже все спали.

В понедельник Денис хотел скорее увидеться с Нилом, чтобы поделиться с ним впечатлениями и рассказать о том, что они с Андреем решили собрать полноценную группу. Но в этот день они так и не увиделись, Нил появился только на следующий день. Оказалось, что он приболел и поэтому решил отлежаться дома. Услышав новость о группе, Нил радовался как ребёнок и весь последующий день только об этом и говорил. Ему нравилось чувство причастности к созданию чего-то нового.

– Как думаешь, реально в нашей деревне найти единомышленников? – спросил Денис

– Кто ищет, тот всегда найдет! – восторженно сказал Нил. – На самом деле много интересных кадров живёт в нашем городке, просто всем приходится сливаться с серой массой, чтобы на улицах лишних вопросов не было.

В течение недели каждый пытался найти музыкантов среди знакомых, но безрезультатно. В субботу и Андрей так же развёл руками. Казалось, их мечтам о группе не было суждено сбыться. Они, как обычно, провели репетицию, а к вечеру Денис был уже дома. Его встретил разговорчивый брат, в этот раз развязанный язык и приподнятое настроение стали следствием небольшого количества выпитого им спиртного.

– Как дела, братан? – спросил он, лежа на кровати. Уставший от долгой поездки в переполненном автобусе, Денис тоже упал на свою кровать, и они непринужденно заговорили.

– Хорошо, к Андрюхе ездил, порепали. Ты чего делал?

– Молодцы, а я по работе ходил весь день. – Это была больная и избитая тема для всех. Бесконечные поиски работы, которые всё никак не могли увенчаться успехом. Больше всего по этому поводу переживала их мать, которая под разными предлогами пыталась устроить старшего сына куда придётся, но все попытки заканчивались одинаково безуспешно. Дима всегда умело и убедительно находил всяческие предлоги и отговорки, по которым не мог устроиться. Мать хоть и неохотно, но верила, а Денис не вмешивался и старался обходить эту тему. В этот раз он тоже не стал спрашивать, куда тот ходил и что из этого вышло, ответ для него был очевиден.

– Понятно, как Радик, давно его не видно? – Радик был лучшим другом Димы, и после того случая в подвале Денис его почти не видел.

– Дома сидит, вроде как влетело ему.

– Закрыли?

– Ну ты же пахана его знаешь, он даже похож на Карабаса-Барабаса, – они рассмеялись. Отец Радика, помимо крупной комплекции, обладал суровым нравом. Все дети и подростки микрорайона знали это и сторонились его. Не удивительно, что у Родиона, уже вполне взрослого парня, периодически появлялись синяки на лице, что, впрочем, не останавливало его от участия в сомнительных приключениях наряду с Димой.

– То ли дело наш папаша, не припомню человека добрее, – сказал Денис и тяжело выдохнул.

– Да, – протяжно произнёс Дима и, задумавшись, продолжил, – особенно когда выпивал. Иногда он звал меня на кухню, усаживал напротив и долго рассказывал разные истории. В основном армейские байки. Даже такому молчуну, как он, иногда нужно было выговориться.

– Расскажи, что за байки?

– Про службу в основном. Некоторые ты уже слышал.

– Ну расскажи ещё.

– Ладно. Он же в Туркмении служил вначале. Не самое спокойное место в то время, к тому же дела с сослуживцами у него сложились не совсем гладко. Наверное, дедовщина, это явление вне времени в любой армии. Хотя почему-то складывается ощущение, что в советское время служилось веселей, по крайней мере, тогда никто не убивал своих. Ты же помнишь, каким батя принципиальным был, а тогда ещё молодым и горячим. Короче, носки стирать и прибирать за дедами он отказался наотрез и как мог отпирался. Ну и получал, конечно, за это. – Дима привстал с кровати и щёлкнул брата по носу. Тот начал пытаться ответить тем же, они стали баловаться и хохотать, как в далеком детстве.

– Что дальше было? – остановившись, спросил Денис. Любопытство раздирало его.

– В один из дней, когда он дежурил на кухне, к нему наведались четверо туркменов. Отец в этот момент чистил картошку а они стали поучать его, мол, не так всё делает. Обычное дело, искали повод для драки. Батя молчал и не подавал виду, что это его задевает, но они не унимались. Дуракам в голову не пришло, что у человека в руках нож. Видимо, думали, смелости не хватит. В итоге нож оказался у горла зачинщика. Подумать только, ты можешь себе представить батю в такой ситуации?

– Нет, конечно, он же мухи не мог обидеть.

– Вот именно, послушай, что дальше было, такое хрен придумаешь! – Дима, видя удивлённого и сгорающего от любопытства брата, рассказывал ещё красочнее и эмоциональнее: – В общем, остальные трое стали уговаривать отца образумиться. Пробовали и по-хорошему и по-плохому. Но он прекрасно понимал, что, как только отпустит главаря, ему хана. Недолго думая, он вонзил ему нож в ногу и сбежал, пока остальные спасали собрата. Сдуру он убежал из части и отправился куда глаза глядят, а так как часть стояла практически в пустыне, то он, можно сказать, отправился кормить шакалов в Каракумы. Когда он оказался достаточно далеко от военной части без воды и еды, стал понимать, что с наступлением ночи ему практически гарантирована смерть от переохлаждения, если раньше не умрёт от жары. Из-за пекла он уже не соображал, в каком направлении идти, а усилившийся ветер поднял пыль и ухудшил видимость, ещё больше усугубив ситуацию. Окончательно обессилев и потеряв надежду, отец упал на песок и уставился на сгущающийся желтоватый туман над раскалённой землёй – и вдруг увидел вдали размытые контуры силуэта, который плавно менял форму, словно обтекаемый волнами. Силуэт становился всё крупнее. Потом стал виден ещё один. Растушёванные, они казались галлюцинациями, но вскоре очертания стали чёткими и он разглядел старика, ведущего за собой верблюда. Тот шёл в его направлении, и вскоре они встретились. В первую очередь старик достал бурдюк и напоил солдата. Потом присел рядом и вместе они закурили. Я думаю, что курили они не сигареты, а анашу, но история об этом умалчивает. Отец поведал свой рассказ, как и почему он там оказался. Старик внимательно выслушал его, а потом сказал: «Ты не должен мириться с несправедливостью, какой-бы она ни была, но цена, которую ты заплатишь сейчас, не даст тебе сделать важные дела в будущем, ты хороший человек, судьба благосклонна к таким, как ты. Иди обратно». Что-то в этом роде, точно не помню. В общем, отец послушался старика, и тот сопроводил его обратно.

– Когда он вернулся назад, его отвели к начальнику части, который для начала как следует отметелил его. Отцу грозил военный трибунал за самоволку, но в итоге его отправили на губу, обошлось.

– Ничего себе обошлось, я думал только в наше время беспредел в армии. А что было дальше?

– Дальше был Афган. Его командировали в восьмидесятом году тогда, начиналась активная фаза боевых действий. Их мотострелковая дивизия дислоцировалась на границе всё с тем же Туркменистаном, вначале они только охраняли ракетные части. А после трёх месяцев обучения их допустили к вылазкам вглубь страны для зачистки после бомбардировок моджахедов.

– Он убивал людей? – спросил Денис, это первое, что пришло ему в голову.

– Это уже совсем другая история, о которой ни я и никто уже точно не расскажет. Об Афгане папа не любил говорить.

– Ну да, его же там контузило – сказал Денис, сделав серьёзный вид, а в ответ Дима залился смехом.

– Мелкий, ты иногда смешной такой!

– Что такого сказал?

– Нифига его там не контузило, это хохма просто.

– В смысле?

– Это мама так шутила: мол, не может человек быть такой простынёй, по-любому контуженный.

– Простынёй?

– Ну в смысле настолько простым и добрым.

– Пусть даже и так, что в этом плохого?

– Она думает, что в наше время доброта чуть ли не порок, ну или по крайней мере слабость. А чья-то слабость – это чья-то сила. Улавливаешь мысль?

– Неа.

– Переживает, что этими слабаками окажемся мы.

– Вроде как такими же, как папа?

– Батя жил в другое время, сейчас всё иначе.

– Так говоришь, будто это было в восемнадцатом веке, – улыбнувшись, сказал Денис.

– Нет конечно, но тогда было проще. Простой человек вполне мог быть самодостаточным, а сейчас таких стирают в порошок. Жестокость, расчёт и лицемерие правят в наше время. Не многие в него вписываются.

– Но он же вписался.

– Блин, ну ты наивный, братан. Батя выглядел чудаком на фоне нового режима, да и то не долго. Общество, государство и религия рано или поздно сделают своё дело.

– Если им это позволить. Можно ведь забить на всё это? Может, он так и сделал?

– Ну не совсем, быть вне системы или против неё – это значит оказаться под прицелом, а он этого больше не хотел. Видимо, Афган изменил его: человек, видевший войну, ни к чему так не стремится, как к миру. Он просто стал смотреть на всё иначе. Вера в людей оказалась для него превыше остального, – Дима выдержал паузу, пытаясь собрать в кучу мысли. – Он говорил, что если и есть бог, то он в душе, а она заключена в храме тела. И всё, что мы сделаем плохое или хорошее, всё останется внутри него. Тогда вся ответственность за жизнь на тебе, ты сам и судья и палач. Некому каяться, некому прощать. Такие дела, братишка, всё в наших умах – и мир, и война. Так что папаня иногда интересные вещи рассказывал. – Утомившись от разговора, Дима широко и протяжно зевнул: – Давай ложись спать. Завтра же в школу?

– Ага, – Денис лёг в постель и задумался, о том, что плохо знал отца и плохо знает брата, – спокойной ночи, – произнёс он шёпотом.

– Спокойной ночи, малой, – ответил брат, укрывшись, отвернулся к стенке.

На следующий день Денис, как обычно, пошёл в школу и на входе, поодаль от крыльца, встретил Нила. Тот стоял переминаясь с ноги на ногу. Было морозно, но он топтался на месте и не заходил внутрь.

– Здорово! – радостно произнёс Денис. – Чего не заходишь-то?