Алхимик

Глава 6. Школа

Если бы меня кто-то спросил, что это за здание, я бы сказал: какой-то бункер или склад. Уж точно не жилое место. Массивная серая коробка с робкими попытками украсить это чудо яркой краской. Но попытками давними и провальными.

Меня одели в парадный костюм, в котором было до омерзения неудобно. Сидел он нормально, но в таком не пробежишься, не сможешь драться и воевать. Впрочем, это же вроде школа, дом знаний, тут не должно быть угроз, так ведь? Хотя, если жизнь чему и учила меня раз за разом, так это тому, что опасности поджидают где угодно.

Ещё мне цветы вручили. Сказали, чтобы передал классной руководительнице.

– Ты, главное, веди себя мирно, – говорил Сергей перед выходом. – Звать тебя для всех Эдуард Гвоздев. – Мы всё же решили сменить имя, чтобы не искушать судьбу. – Ты мой племянник. Ну, да мы с тобой это обсуждали уже. Главное, проблем не создавай. В драки не лезь, учителям не груби и не…

– Показывай ничего, что не может показать обычный школьник, – закончил я.

Сергей нервничал больше всех. Этот здоровый мужик волновался, а его жена сидела, как статуя, с каменным лицом. Я же на поход в школу смотрел с любопытством, как на новое приключение. Любопытство сохранялось, пока я не увидел толпу школьников, когда мы подъехали, выбрались из машины и подошли к школьному двору. Да тут их под сотню… И почему сразу так волнительно стало?

– Не робей, – хлопнул меня по плечу Сергей. – Если будут проблемы, рассказывай, придумаем, что делать.

– А какие проблемы могут быть?

– Ты в школу не ходил, что ли?

– Дома обучался.

– Тогда тебя ждёт много увлекательных открытий, – как-то излишне мрачно добавила Ольга.

– Ну, это же школа. Тут учатся. Что может произойти плохого? – я сам не верил в свои слова, смотря на эту гудящую толпу. Далеко не все пришли в костюмах. Отчего я ощутил себя ещё более странно и дискомфортно.

– И правда… – ответил задумчиво Сергей, почесав макушку.

Для ориентировки в этом детском безумии предприимчивые люди расчертили на асфальте номера классов. Мой назывался 9А, что бы это ни значило. На нужном квадрате уже собралось с десяток учеников. Все моего возраста, мальчики и девочки в равном соотношении. Ну, так было, пока я не подошёл. Сергей и Ольга подтолкнули меня в их сторону, а сами предательски отступили на безопасное расстояние. Понимаю и не виню их. Самому сбежать хочется.

– Эдуард Гвоздев? – поинтересовался полная женщина неопределенного возраста и вида, да и вообще, какая-то неопределенная. В очках, с синяками под глазами и дикой прической, от которой пахло чем-то химическим.

– Да.

– Становись сюда, через десять минут начнется, – скомандовала она строго, окинув меня пристальным взглядом.

Я пристроился к подросткам, поймал несколько косых взглядов – от суровых до безразлично-скучающих. Вскоре из дверей школы вышел директор. Полноватый, щекастый мужчина с лысиной и явно неудачными попытками скрыть её. Он рассказал, что рад всех здесь сегодня видеть, представил пару новых учителей и закончил речь надеждой, что в связи с появлением нового князя, дела как в стране, так и в их городе пойдут на лад. Я как-то эту новость мимо пропустил. Вроде Сергей что-то такое упоминал, но мне никакого дела до нового князя не было. Ну, появился и появился. Закончил речь директор выражением благодарности главным покровителям школы. То есть некоему роду Барсуковых, которые, как я знал, даже не жили в этом городе, а обитали ближе к областному центру. Ещё директор, причем гораздо теплее, выразил благодарность директору завода. Тому самому, которому Сергей продал ингредиенты с росомахи.

Когда с официальной частью было закончено, мы прошли в школу. Я впервые увидел место, где буду учиться, изнутри. Даже на мой неискушенный взгляд было понятно, что школа знала времена и получше. Лет так десять-двадцать назад. Обшарпанные стены, которые недавно обновили свежей краской, так и намекали, что давно пора делать ремонт. А то и вовсе снести здание и построить новое. Детей вообще безопасно учить в таком месте? Впрочем, выбора-то нет. Это единственная школа на весь город.

В моём классе, включая меня, числилось всего тринадцать человек. Следя за тем, как ведут себя дети, я догадался, что надо выбрать парту, и мой взор пал на третью, рядом с окном. Сначала хотел сесть в конце, но это было бы как-то слишком странно. Их и так оккупировали мальчишки, а девушки, наоборот, расселись в первых рядах. Середина же оказалась свободной.

Я надеялся, что учить будут чему-то серьезному, но реальность обломала ожидания. Первый урок вышел фикцией. Нам раздали расписание, списки учебников, которые нужно взять в библиотеке, мальчишек пересадили с задних парт поближе, и на этом урок закончился. Остальные ребята в группе явно были знакомы между собой, как только учитель ушёл, они разбрелись и стали общаться, а я, убедившись, что больше ничего ждать не стоит, отправился на выход.

***

– Как прошло? – спросила Ольга, когда я сел в машину.

– Ожидал большего, – честно ответил я. – Дали расписание и сказали, какие учебники нужно взять.

– Проблем не было? – глянул на меня Сергей в зеркало, что висело справа от него.

– Да какие там проблемы могут быть?

– А с детьми пообщался? – Ольга смотрела с беспокойством.

– Нет. Думаю, ещё всё впереди.

– Попытайся наладить с ними контакт, хорошо?

– Хорошо.

Не то чтобы я этого хотел. Но всё же понимание важности того, что предлагала женщина, имелось. Я плохо знаю этот мир. Плюс я закрытый, необщительный, смотрящий на всё через призму своего, довольно жестокого, опыта. Если хочу интегрироваться в общество, мне надо стать его частью.

– А у нас не все предметы будут? – спросил я. – Говорили сегодня про это.

– Да, – ответила Ольга. – К сожалению, не по всем направлениям учителя есть. Хорошо, что вообще школу открыли.

– Могли не открыть?

– В стране не лучшие времена. А школа – это в первую очередь государственное учреждение. Её частично поддерживает Пётр Васильевич, владелец завода, но и он… Скажем так, его возможности ограничены.

– Директор Барсуковых упоминал. Разве они не поддерживают?

– Разные слухи ходят. Нехорошие, – ответил Сергей, глянув на меня через зеркало заднего вида.

– Вроде как глава рода стар. Он потерял сыновей. Наследников нет, и… – тихо сказала Ольга. – Скажем так, в городе не ждут, что Барсуковы им помогут. Хотя раньше именно они за порядком следили.

– Ясно. А что с князем? Новый появился?

– Угу. Мы же говорили.

– Я как-то не обратил внимания.

– Да ты вообще вечно в своих мыслях, – хмыкнул Сергей, выруливая на основную дорогу.

– Сюда только слухи доходят. Говорят, Анастас, названный третьим, захватил престол. Если его не свергнут в ближайшее время, останется князем.

Как это знакомо. Бесконечная война, борьба за власть, свержение правителей. Я повидал такое дерьмо и ни разу не видел, чтобы смерть царя сделала мир лучше. Обычно после этого война выходила на новый виток и вскоре появлялся новый правитель. Ничуть не лучше предыдущего. А зачастую хуже.

***

Карандаш прыгал по бумаге, выводя одну линию за другой. Добавить пару штрихов – и да, будет получше.

– Новенький? – окликнул меня кто-то.

У Сергея работа начиналась на час раньше, чем у меня уроки. Поэтому и в школу я попал раньше, подумав, что по городу гулять не хочется, а идти пешком одному тем более. Так я оказался сидящим на полу возле закрытого кабинета. Положив на ноги рюкзак, я использовал его как опору для альбома. Окликнула меня девочка из класса, которая тоже пришла раньше других.

– Привет.

– Чего так рано? – спросила она и зевнула, поспешно закрыв рот ладошкой.

– Так сложились обстоятельства.,– улыбнулся я в ответ.

– Что это у тебя? – она подошла и наклонилась, отчего волосы коснулись моей головы и защекотали лицо. – Рисуешь? Прикольно.

– Обычные наброски, – отодвинулся я, отмечая, что волосы ее пахнут вкусно.

– Ну, это круче, чем то, что рисуют все остальные школьники. А меня сможешь нарисовать? – отошла она в сторону и посмотрела на меня.

– Смогу.

– А нарисуешь?

– Почему бы и нет, – улыбнулся я, помня о том, что надо наладить контакты и быть дружелюбным.

– Я Лена, – протянула она руку.

– Эд, – ответил я на пожатие.

Из положения сидя Лена казалась высокой и величественной. Я видел её второй раз и второй раз лицо у неё было серьезным.

– Странное имя. Никогда раньше не видела тебя в городе. Ты откуда приехал?

Лена, несмотря на серьезность, бросила портфель рядом со мной и уселась на него. От той формы, в которой она была вчера, не осталось и следа. Вместо неё были темные штаны и вязаная кофта.

– С юга.

Сергей учил, что на вопрос откуда я надо отвечать расплывчато. Для людей слова «с юга» означали, что я бежал из зоны активных боевых действий. Именно в южной, а потом и центральной части страны, в районе столицы и близлежащих городов шли самые жаркие бои. Многие оттуда бежали и не хотели об этом говорить.

– А сейчас где живешь?

– За городом. У дяди и его жены.

– Гвоздевы? А правда, что твой дядя – бывший военный?

– С чего ты взяла? – чуть напрягся я.

Бывшими военные не бывают. Только дезертирами. Как говорил сам Сергей, это звание позорное, но в нынешние времена понятное.

– Да про вашу семью разное говорят. Не обращай внимания, старым бабкам просто скучно, вот они и сплетничают.

У неё что, счеты какие-то к старым бабкам? И разве не все бабки старые?

– Эд, а какого жить в других городах? Ну, там, где ты бывал, лучше, чем здесь?

– Сложно сказать…

Откуда мне знать? Я-то видел город один раз, потом сидел дома, а дальше полтора года провёл во вражеской лаборатории. Я даже этот город толком не осмотрел.

– Думаю, в любом городе можно жить.

– А меня от этого тошнит, – призналась она. – Здесь всё такое унылое, однообразное, ничего не происходит. Только штукатурка с домов отваливается.

Зацокали каблучки и появилась ещё одна ученица.

– О, Ленка! А ты тут чего? Охмуряешь новичка?

– Дура! – вспыхнула девушка. – Не завидуй!

Кажется, Ольга была права, когда говорила, что мне нужна социализация. Они только начали говорить, а я уже ничего не понимаю.

Я и не заметил, как между ними двумя завязался разговор, в котором одна тема быстро сменяла другую, что походило на психологическую атаку. Но сомневаюсь, что они решили выжечь мне мозги. Скорее это нормальная манера их общения. Про меня тут же забыли, поэтому я уткнулся в альбом и продолжил рисовать. Через пару минут показались остальные девочки и двое парней.

Тут Лена вспоминала, что я рисую, и привлекла к этому всеобщее внимание. Так я оказался в окружении толпы подростков, которые хотели увидеть, что же я там «намалевал». Лена ещё и хвасталась, что я обещал её нарисовать.

– Смотри, что творится! Этот поцик нашу Ленку увёл! – раздался возмущенный крик.

Школьники расступились, и я увидел троицу парней. Тех самых любителей задних парт.

– С каких пор я ваша, придурок?! – выразила Лена несогласие с его утверждением.

– А чё вы новичка облепили? Он вам что, мёдом намазан? – говоривший засмеялся, радуясь своей же шутке.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но появилась учительница, открыла кабинет и запустила нас. Так начался первый учебный день.

***

Разочарование. Сплошное разочарование, а не система обучения. Где развитие навыков? Где отработка материала? Где применение полученных знаний на практике? А уж учителя… Единственное, что имело хоть какой-то смысл, – математика. Но…

Вместе с телом и частью воспоминаний мне досталось знание языка. Я прекрасно читал, стоило лишь немного потренироваться и набить руку. Учебники за девятый класс я просмотрел все. Примитивный уровень. А учительница математики, к моему большому сожалению, в принципе не была способна отступить за догматов и сделать шаг от школьной программы. Я это понял в первую неделю, а потом смирился.

Если в этом мире и есть нормальное обучение, то явно не здесь. Поэтому я составил себе отдельную программу. Навыки алхимика я и без школы придумаю, как развить. Как-никак, идти придется по когда-то уже пройденной тропе.

Что касается других предметов… Учительница русского и литературы, пожилая, седая женщина с шарообразной прической и большими очками начала первый урок с того, что наорала на нас. Кажется, она была приверженкой тиранического подхода. Ну, того, где надо жестко доминировать, отрицая любую свободу воли учеников.

В принципе, мне было плевать. Не нравилось другое. Та же догматичность, которую я увидел у математички. Всё обучение сводилось к заучиванию и повторению правил из учебников. Какой тогда смысл в учителях, я не понимал. Можно и самому дома всё выучить. Разве что преподаватели здесь как надсмотрщики.

На лицо была цикличная проблема. Детей заставляли учиться, но тем самым убивали любой интерес. Эх…

Чуть лучше было с физикой. Там мы изучали законы окружающего мира, что, в целом, мне было интересно. Физкультура… Я смотрел на препода: старого, пузатого, с синяками под глазами, пахнущего перегаром. Смотрел и вспоминал Сергея: спортивного, сильного, крепкого. Я готов был тренироваться под руководством Гвоздева, но физрук… Он ходячее воплощение антиспорта, и единственное его достоинство – это привычка сваливать на уроке к себе в каморку и не мешать нам делать то, что хочется.

Смотря на это, хоть убейте, я не мог понять, зачем нужна такая школа. Читать книги дома и кривым образом пересказывать их в классе? Почему-то эта задача вызывала у половины учеников проблемы. Треть из них стандартно забивала на домашние задания. Я их понимал. Тоже хотелось забить и заниматься чем-то серьезным.

– Да, школа не самая лучшая, – вздохнула Ольга, когда поинтересовалась, чего я такой хмурый. – Но, если ты хочешь куда-то дальше устроиться, аттестат обязательно нужен. Или как минимум справка о том, что школу закончил. Да и это единственный способ легализоваться с другим именем. Сергей, кстати, договорился насчет паспорта.

Это мы с ними уже обсуждали. Вопрос решался не то чтобы легко, но решался. В стране без нормальной власти, да ещё во времена, когда многие бежали от войны, пропасть в одном месте и появиться в другом под чужим именем стало обыденностью. Так что мне в какой-то степени повезло. Сергей рассказывал, что раньше с этим было сложнее и строже.

Я вроде как носитель родовой фамилии, то есть представитель аристократии. Но род – это в первую очередь сила и власть. А какая у меня сила? Небольшая, если смотреть правде в лицо. Я кое-что могу, но непонятно, как это коррелирует с возможностями элитных бойцов этого мира. Что-то же они могут? Явно больше, чем обычные люди.

В связи с тем, что мою семью перебили, что означало наличие могущественных врагов, мне лучше не светиться. Тихо исчезнуть и появиться под другим именем. Насчет Коршуновых я пытался узнавать. Кое-что выяснил. Вроде как у них большая война случилась. Они поддерживали оппозицию нового князя и проиграли. Может, поэтому лабораторию и решили уничтожить. В каком состоянии сейчас их род, где они скрываются и где находятся виновники гибели моей семьи – узнать не удалось.

– В стране совсем нет нормального образования? – прямо спросил я. Настолько велико было разочарование, что я тогда не подумал, насколько этот вопрос покажется странным.

– Есть, почему нет. Институты для обычных специалистов. Военные академии для будущих солдат. Лицеи для детей аристократов и тех, у кого обнаружен талант. Правда, со всем этим тоже проблемы были… Никто не захочет отдавать детей учиться в чужое заведение, когда война. Но сейчас, если повезет, и война действительно кончилась, настанут времена получше.

– А насколько лучше там учат?

Как-никак, если я попал в другой мир, грешно будет не прикоснуться к накопленным знаниям.

– Гораздо лучше, чем у тебя в школе. Зависит от заведения. А ты что, собрался в институт?

– Не знаю пока. Но школа меня разочаровала.

– Что поделать, придется ходить, – вздохнула Ольга, стараясь не коситься на меня подозрительно.

Этот разговор состоялся в первые дни. А потом я втянулся. Занимался саморазвитием, оттачивал навыки, по выходным отправлялся в лес на охоту. С Сергеем занимались тогда же, так как у него было не особо много свободного времени, да и дела по дому имелись. Но я и без него тренировался: бегал по лесу, подтягивался, отжимался, качал пресс, тягал самодельные снаряды. Это всё стало рутиной, но необходимой. С Сергеем заниматься веселее, жаль, что так редко получается. Он учил меня солдатской науке, как драться и быстро обезвреживать противника. Я для себя в этом много нового открыл, попутно проводя аналогии с философией истинных алхимиков. Истинные – это те, кто не стремится уничтожить мир в угоду своим амбициям, а как раз наоборот, мир защищает. Для настоящего алхимика всегда важна точность. Как оказалось, в рукопашном бою она тоже имела значение.

Постепенно дом заполняли мои рисунки. Я рисовал всё подряд. Лес, природу, Гвоздевых, всех своих одноклассников, других учеников, случайных людей на улице. Но главное – я чертил. Вычерчивал узоры, которые приходилось маскировать. Это несложно. Опытный алхимик сразу поймет, что к чему, но для человека со стороны мои художества выглядели как замысловатые узоры.

Попутно я вёл исследования. Сила печатей зависит от многих факторов. Начиная с самого алхимика, продолжая тем, какое время года и где находится солнце. Что заканчивает список оказывающих влияние факторов, я даже не знаю. Перечислять можно бесконечно.

Для примера, если взять одну и ту же печать, то… Неопытный алхимик потратит гораздо больше сил и времени, нежели опытный. Чем менее точно нарисована печать, тем больше внутренней силы она потребляет. У меня в начале пути бывали случаи, когда я вырубался на несколько дней, не рассчитав силы. Повезло, что тогда были живы родичи, которые заботились обо мне в эти моменты.

Опыт – один из факторов. Если в печать заложить привязку к небесным телам, то при точном расчете потребление силы сократится, а мощь печати возрастет.

В этом не было ничего сложного. Единственное, что от меня требовалось, – это накопить статистику, понять, какие именно факторы в этом мире влияют на печати и алхимию. Скрупулезная, методичная работа на несколько лет. Я вёл записи, придумывал новые печати, фиксировал результаты, создавал на их основе гипотезы, записывал, проверял и, когда находил что-то интересное… Сжигал записи. Не хочу, чтобы они кому-то достались. А я и так запомню.

***

Самое сладкое в однообразных уроках – звонок. Но, как не забывала напомнить каждая учительница в школе, звонок для неё, а не для детей. Впрочем, школьники не то чтобы особо слушались и начинали собираться минут за десять до конца.

Я запихнул учебник в рюкзак, наблюдая, как остальные направляются на выход.

– Слышь, Художник? Чё ты всё время такой смурной? – толкнул меня в плечо Гриша. Тот самый, который назвал Лену «нашей».

Пожалуй, Гриша был худшим учеником в классе. Уж точно рекордсменом по несделанной домашней работе. Сначала я думал, что у него могут быть какие-то дела поважнее, но потом понял – Гриша просто раздолбай. Как и его дружки. Именно от них больше всего шума, глупых шуток и попыток самоутвердиться любым способом, невзирая на здравый смысл.

С темными, часто сальными волосами, сутулый и с прыщами, далеко не спортсмен, он не блистал и в другом.

– Какие-то проблемы? – глянул я на него, прикидывая, как применить то, чему учил Сергей.

– А чё ты сразу дерзкий такой, а? Но мне нравится, – оглядел он меня покровительственно. – Слышь, пацаны, а может, возьмем Худого с нами? Чё скажешь, Художник, пойдешь?

Называть меня Худым или Художником, думая, что это прикольно и показывает его крутость, – в этом весь Гриша.

– Куда?

– Да мы гулять. Чё ещё делать после школы? Давай, весело будет. Оттянемся!

Я прикинул, который сейчас час. Сегодня было всего три урока. Сейчас только середина дня. Рассчитывать, что Сергей меня заберет, даже не стоит. Он вместе с Ольгой возвращался вечером. Та, пока беременность на ранних сроках, ещё работала. Я же ходил пешком, прямо через лес, используя эти прогулки для тренировок. За час обычно добирался. Если в этот раз приду позже, ведь ничего страшного не случится? Думаю, Ольга порадуется, если я сближусь с одноклассниками. Гриша мне не нравился, но, может, я плохо о нём думал?

– Можно, – кивнул я. – Куда пойдем?

– Да ты не волнуйся! Всё чётко будет!

«Стало бы четко прямо сейчас, начни ты говорить нормально», – подумал я, но промолчал. Первое правило налаживания знакомств: не надо грубить.

Всего парней трое. Гриша, Петя и Саня. Это так они сами друг друга называли. Если описать их кратко – бездельники. Часто опаздывали на уроки, почти никогда не делали домашку и каждое утро начинали с того, что просили списать. У меня в том числе.

С момента начала учёбы прошло две недели. Лето постепенно отступало и оставался совсем немного до сезона дождей. Неизвестно, как я тогда домой добираться буду. Сам-то дойду, ничего сложного нет, но одежда… Она точно долго такие путешествия не выдержит. Надо будет её укрепить. Пока обдумывал перспективы, мальчишки ушли вперед. Я догнал их, мы вышли из школы и отправились дворами куда-то в город.

– Что, Худой, как тебе в нашей школе? – поинтересовался Гриша.

– Да нормально вроде. Школа как школа.

А что тут ещё скажешь? Не правду же?

– Ты ведь откуда-то из центра? – сказал, как само собой разумеющееся парень. – У вас там наверняка школы другие были, да?

– Я дома учился.

– Ого, а чё так? – удивился Гришка. Остальные двое шагали молча, бросая на нас заинтересованные взгляды.

– Болел в детстве много.

– А-а-а… А чё, твои предки богатые, наверное, были, раз репетиторов могли позволить?

– Обычные были, – ответил я мрачно, вспоминая, как их убивали на моих глазах.

– Ну да, ну да, все мы тут обычные, – хохотнул он каким-то своим мыслям.

Мы прошли несколько дворов и добрались до района, который язык не поворачивался назвать симпатичным.

– Пришли, я ща, – бросил нам Саня и забежал в какой-то магазин, находящийся на цокольном этаже.

– Куда это он? – поинтересовался я.

– Да ты не волнуйся. – Гриша снова перешёл на покровительственный тон, словно он познал все таинства жизни, а я так, салага зеленый. – Художник, а у тебя деньги есть?

– Нет.

– Что, дядька не даёт? Он же вроде нормально поднимает… Да и тётка тоже.

– Мне деньги не нужны.

– Да ты чё! Деньги всегда нужны! – наставительно-разочарованно высказался Гриша.

– Худой, а Худой, – заговорил Петя. – А твоя тётка, она кто?

– Человек.

Что за странный вопрос, блин?

– Да я не про это, – замахал руками парень. – Она одарённая, да?

– Бред! – тут же вмешался Гриша. – Что одаренной делать в нашей глуши?

– Так одаренная, да? – Петя смотрел на меня, не слушая своего «лидера».

– Кто тебе это сказал? – постарался я сделать максимально скептическое выражение лица.

– А такое не утаишь!

Ольга и правда была одаренной. Но это такой дар, специфический. Вроде как круто, если врачевать можешь. С другой стороны, слишком заметно, если ты сбежал с войны. Поэтому женщина предпочитала это не то чтобы скрывать, но, скажем так, не афишировать. О чем и мне говорила, чтобы я в школе не разболтал.

Разговор прервал Саня, который вышел из магазина с черным пакетом. По виду там находились бутылки и ещё что-то небольшое и квадрантное.

– Ходу, пацаны, – шикнул он на нас, запихивая пакет во вместительный рюкзак. – Эй, Художник, ты скидываться будешь?

– Скидываться? На что?

– Да что ты тупишь? – закатил глаза Гриша. – Как маленький.

– Так, может, он не пробовал никогда, – засмеялся Саня.

– Да ну. Сразу видно, что Худой чёткий пацан. Да и дядька у него вояка же.

Кажется, секретность у Гвоздевых ни к черту.

Странность разговора прояснилась, когда парни пересекли двор, потом ещё один, и мы оказались среди заброшенных домов, но не остановились, а пошли дальше, в глубь мертвой части города.

– Видел это место? – спросил Гриша.

– Город загнивает, – добавил Петя таким тоном, словно ему сто лет, и он видел смерть во всех её проявлениях. – Это моя мамка так говорит. Хоть бы она не спалила…

– Да не дрейфь. Успеем отойти до вечера.

– Вы что задумали? – стал я подозревать, что парни вовсе не гулять собрались.

Когда они звали с собой, максимум, что я представлял, – это разговоры о школьницах, уроках и обсуждение учителей. Нет, серьезно, о чем ещё школьники могут болтать на прогулке? Но, кажется, в этом мире у ребят были заведены совсем другие порядки.

Ответ на свой вопрос я получил, когда парни наконец-то остановились в окружении старых домов, смотрящих на нас пустыми глазницами. Здесь нашлась лавочка, на которую они и уселись. Вокруг валялись бычки от сигарет, пластмассовые стаканчики и несколько бутылок. Да и запах стоял такой… Кажется, это место часто использовали вместо туалета.

– Ну, давай уже, – поторапливал Гриша Саню, который достал из рюкзака пакет, а из него две бутылки пива. – Разливай. Мне брат рассказывал, что, если сначала затянуться, а потом накатить, эффект сильнее будет. Проверим?

– Конечно, – согласились парни.

Ещё Саня достал четыре пластиковых стаканчика. Таких же, как и те, что здесь валялись сломанными и использованными. Следом вынул две пачки сигарет, быстро вскрыл одну и протянул Грише. Тот вытащил белый столбик, достал зажигалку, чиркнул, и по моим ноздрям резанул едкий дым. Парень закашлялся, но не остановился. Остальные повторяли за ним. Я не успел как-то отреагировать. Один из стаканчиков впихнули мне в руки, а через минуту он уже был заполнен пивом. Саня наливал спешно, отчего жидкость вспенилась и часть попала мне на руку.

– Курить будешь? – поинтересовался Гриша, смотря на меня с превосходством.

– Нет, – ответил я четко, пытаясь унять поднимающуюся внутри дрожь.

– Ну ёпт, художник, нормально же общались… Чё ты как мамкин сынок, давай с нами, будь настоящим пацаном. – Гриша попытался на меня надавить. После пламенной речи он крепко затянулся, но снова закашлялся. У парня брызнули слезы, и он поспешил выпить пива, чтобы сбить кашель. Когда он пришёл в себя, глаза его были красны.

– Да, Худой, давай с нами. Пиво-то отличное. Бородач мне его по блату продал.

Бородач, значит… Продавец из того магазинчика. Который продает пиво детям.

Гриша внимательно смотрел на меня и усмехался. Остальные мальчики делали робкие затяжки, боясь тоже закашляться, не забывая при этом чередовать с пивом.

– Хорошо пошло, – заявил Петя и рыгнул, пытаясь казаться крутым.

Гриша, смотря на меня, усмехнулся особо гадко и послал окурок вдаль. Тот упал мне под ноги, прямо на землю. Рядом к таким же окуркам, которые бросили здесь до него.

Держись, главное, держись, это всего лишь дети.

Я перевернул руку со стаканом и вылил пиво в кусты.

– Ты что творишь?! – возмутились хором пацаны. – Ты знаешь, сколько оно стоило?!

– Цикл разрушения.

– Чё, бля?! – вскочил с лавки Гриша. – Чё ты несешь, придурок?!

– Я не буду пить эту дрянь.

– Он совсем спятил, – затрясся Гриша от злости. – Держи стакан! Ща я этому придурку!

Когда Гриша передал остатки пива и шагнул ко мне, я узнал две вещи. Первая: я быстрее его. Вторая: я сильнее его. Кулак я поймал у себя перед лицом. Сжав и вывернув, добился того, что Гриша вскрикнул от боли и упал на колено.

– Отпусти, сука! Отпусти! – закричал он.

Ну, если ты так просишь… Я толкнул парня и отпустил. Он плюхнулся на спину, прямо на свой ещё тлеющий окурок.

– Ты чего, Худой? – смотрели на меня ошарашенно Петя с Саней.

– Вы идиоты, если думаете, что сигары и бухло делают вас крутыми.

Не желая больше здесь оставаться, я развернулся и отправился прочь. Стаканчик, который так и держал в руке, выкинул в ближайшую урну, когда вышел к жилому двору.

Как же меня это разозлило…

Падение всегда начинается с малого. Сначала ты гадишь мелко, потом крупно. Чуть позже гадят все. Мой мир когда-то тоже был цветущим. Но в какой-то момент цикл разрушения набрал обороты, и зло победило. Один из постулатов алхимии утверждает – всё циклично. И если циклы разрушения набирают силу, итог закономерен.

Больше всего на свете здесь и сейчас мне хотелось накричать на парней. Заставить их силой вылить пиво, убрать за собой, а потом подмести весь двор. Но я не был уверен, что от этого станет лучше. Эти щенки в ответ на насилие лишь озлобятся. Так падение всегда и начинается. Один бьет, второй отвечает, и тогда уже нельзя остановиться.

Знали бы эти дурни, как разозлили меня. Надеюсь, успею взять эмоции под контроль, пока иду домой.

***

Не получилось. Вернулся я, думая, что успокоился, но стоило Ольге войти в дом, как она вмиг считала мои эмоции. Но сама подходить не стала. Для этого у неё имелся муж. Отчасти это было мило. Эти их переглядывания и попытки без слов решить, что делать с мрачным подростком. Я выбрался из-за своих альбомов, молча вышел помогать им заносить в дом продукты, а потом и ужин готовить. Сергей вывел меня на разговор перед сном, попросив загнать машину под навес. С недавних пор он начал учить меня водить местный транспорт, что оказалось увлекательно, но до серьезной езды мы пока не добрались.

– Ты чего сегодня такой мрачный? – спросил как бы невзначай мужчина, когда я заглушил мотор. – Случилось чего?

– Ничего важного. Повздорил с одноклассниками.

Если сравнивать меня и Сергея, наш жизненный опыт был сопоставим. Мы прожили плюс-минус одинаковое количество лет. Но эти годы сильно отличались. Он оставался в этом цветущем мире, ходил в нормальную школу, общался со сверстниками. У меня же такой роскоши не было. Я знал, как выжить в любых условиях, но не имел понятия, как общаться с подростками.

– Насколько серьезно? Ни чей труп прятать не надо? – хохотнул он, но встретил мой взгляд и заткнулся.

– Нет, обошлось без трупов.

– Так что случилось?

За Сергеем было смешно наблюдать. С одной стороны, он догадывался, что у меня специфическое прошлое. Да и свою силу я доказал, уходя не раз в одиночку на охоту. Но при этом Сергей видел во мне замкнутого подростка, у которого типичные «детские» проблемы. И как ему объяснить, что я до дрожи боюсь, что этот мир повторит участь моего?

– Да мне предложили вместе прогуляться. А потом бухнуть и покурить.

– Ну… Это не самое страшное, что я готов был услышать… – протянул задумчиво мужчина. – И чем всё закончилось?

– Я сказал им, что они идиоты, раз бухают и курят.

– Хм…

– Я был неправ?

Все проблемы я не мог вывалить на мужчину. Но прояснить некоторые вопросы, связанные со школой, – вполне.

– Как сказать… – Сергей откровенно смутился и попытался подобрать слова. – Как взрослый я осуждаю любые темы, связанные с алкоголем, сигаретами и подростками… Хотя и сам в детстве пробовал… Всё…