Читать книгу: «Отрезанные», страница 4

Значит, отключила звук. И нейрочип из её мозга удалили перед синтетизацией – не достучишься!

– Думай, думай, думай, – метался Алексей по комнате вокруг кровати. – Умный дом!

Подключился, помигал освещением в спальне – бесполезно – на ночь Света надевала очки для сна. Попробовал открыть и закрыть дверь – бесшумная – не то.

– Робозека!

Через некоторое время после включения робота на телефонный вызов последовал ответ:

– Ты охренел?

– Звёздочка моя, слушай—

– У Ори чуть сердечный приступ не случился!

– Я не мог дозвониться! Всё поменялось. Ты в опасности. На Землю падает астероид.

– Нет, во второй раз этот трюк со мной не пройдет, – отрезала она.

– Света, я серьезно! Посмотри в окно.

– Если ты настолько соскучился—

– На небо! Сейчас!

Алексей наблюдал за столкновением через спутник на орбите: небольшой по меркам космоса астероид прошил «Ла Хо-около-коло» насквозь, вылетев с другой стороны глыбы копьём взрыва. На секунду ночное небо озарилось яркой вспышкой, а затем сотни огненных астероидов устремились к поверхности планеты.

– Что делать? Что мне делать? – затараторила Света.

– Ускорить синтетизацию?

– Не успею. Есть другая идея! Ори, вылезай из-под кровати, быстро!

– Идея?

– Некогда объяснять. Скоро увидимся!

– Я тебя люблю! – успел выкрикнуть Алексей перед тем, как связь оборвалась.

– – -

Лаборатория в симуляции.

Девочка сидела на полу. Она вынула из коробки мягкую игрушку-собаку и прижала к груди. Полночи Алексей мучился сомнениями о судьбе Светланы и не раз звонил Владимиру Поплавскому, чтобы тот проверил – не подключилась ли она к Тримее.

– Какого чёрта ты не сказал, что она жива? – спросил Алексей.

– Не хотел давать ложную надежду. У нас только половина её синтетического мозга. Вторая половина – оцифрованная копия. Мы с трудом собрали их в единое целое. Это чудо, самое настоящее чудо.

– Я иду к ней.

– Стой, Светлана использовала экспериментальную технологию оцифровки мозга, её память утеряна. Она тебя не узнает.

Поразительно знакомые черты лица одновременно изумляли и тревожили Алексея. Вдруг девочка посмотрела на него и, будто чужая, стеснительно опустила взгляд.

– Она нас видит? – удивился Алексей.

– Нет, но видела. Стекло было прозрачным только секунду, – ответил Владимир и уставился на график, отображаемый экраном на стене.

По извилистой поверхности голограммы мозга, что крутилась по центру комнаты, скользнули разноцветные пятна.

– Удивительно, – сказал Поплавский. – Мозговая активность при визуальном контакте с тобой аномально высока. Будто между вами сохранилась некая связь.

– У меня только что жена, – он сделал паузу, пытаясь подобрать подходящее слово, – погибла! А ты – опыты ставишь?

– Извини, мне нужен был чистый эксперимент.

– Мудила очкастый!

– Возьми себя в руки! – прикрикнул Владимир. – До тебя так и не дошло, в каком положении мы оказались? Человечеству конец. Планета непригодна для жизни. Выжили всего несколько сотен тысяч симулеков. И цивилизация под угрозой исчезновения.

– Ерунда. Мы бессмертны.

– Мы в тупике! – заорал Поплавский, его очки едва не слетели. – Все эксперименты по запуску нового искусственного сознания провалились. Даже полная молекулярная копия мозга симулека не работает. Электрохимические реакции пробегают по нейросетям синтетики и глохнут, словно двигатель без топлива. Мы создали технологию синтетизации нервных клеток, но природа сознания остаётся тайной. Это значит, что мы не сможем создавать новых симулеков. Тримею ждут деградация и вымирание.

Владимир был прав. То же самое происходит с звёздами, что без притока энергии – стареют, угасают, взрываются.

– Она единственный выживший ребёнок, наш ключ к пониманию сознания, – продолжал Поплавский. – И ты обязан стать опекуном девочки.

– Нет! – возмутился Алексей. – Либо дочь, либо жена – другого не дано. Мало того, что ты заставлял Свету работать сверхурочно, отнял её у меня в реале, теперь и будущее наше хочешь разрушить?

– О чём ты? Она всегда добровольно подписывалась на дополнительные смены и просилась на дежурства по выходным.

Виртуальное сердце Алексея по-настоящему сжалось.

– Ты врёшь, – тихо сказал он.

– Зачем мне врать? Она мечтала заниматься исследованиями на краю научных знаний, жизнь этому посвятила.

– Хочешь сказать, она меня не любила?

– Очнись наконец! На кону судьба симулечества, а ты думаешь только – о себе. У каждого сознания свой путь, у каждого мозга – своя память, уникальная и неповторимая. Смирись. Девочка уже никогда не станет твоей Светланой.

– Это мы ещё посмотрим. Открой дверь.

Алексей вошёл в комнату и уставился на девочку.

– Дядя, вы врач? – спросила она.

– Ты меня не узнаёшь?

Она помотала головой. Перед ним на полу сидел ребёнок, лишь внешне напоминающий Свету с детских фотографий. Не понимая, что делать, растерявшись, Алексей развернулся и вышел.

– Я воссоздам нашу новосибирскую квартиру в симуляции, – сказал он Поплавскому. – Домашняя обстановка пробудит воспоминания Светы.

– Это невозможно. Гиппокамп оказался на стыке между оцифровкой и синтетикой – её память навсегда испорчена, а личность откатилась к возрасту пятилетней. Эксперименты с вашей чихуахуа это подтвердили. Хотя некоторая активность мозга и была зарегистрирована, девочка собаку не признала.

– Ори здесь?

– Её цифровая копия. Видимо, процесс синтетизации мозга собаки завис на ранних стадиях, потому сохранить физическую оболочку не представлялось возможным, но Света сделала скан, моментальный снимок состояния, что запущен на алгоритмах и теперь абсолютно детерминирован. Впрочем, ты вряд ли заметишь разницу.

Дверь в стене отъехала в сторону. Из прохода, прижав ушки, неуверенно выглянула чихуахуа. Виляя хвостиком, Ори побежала к Алексею.

– – -

Воссоздание виртуальной копии новосибирской квартиры проходило без заминок. Алексей арендовал пятьдесят два квадрата виртуального пространства прямо за стеной пентхауса. Под лестницей на второй этаж сделал вход в пристройку.

Абсолютно белое помещение было идеально пустым. Словно в игре Sims, он возводил и двигал стены, отгородил спальню, зал и кухню, коридор. В качестве вида из окон были установлены панорамы из «Яндекс.Карт», а симуляция алгоритмами оживила образы детей на детской площадке, пустила виртуальный ветер в кроны деревьев и привела в движение искусственное солнце.

Подборка типовой бытовой техники, модели робозеки, мебели для прихожей, спальни и зала заняла не больше часа. Книжный шкаф, правда, удалось заполнить лишь на треть – две трети названий книг, что достались Алексею от мамы, были забыты. По команде симуляция заполнила полупустые полки случайными произведениями. Алексей сделал шаг назад и окинул книжный шкаф взглядом. На секунду ему показалось, что сейчас в комнату войдет мама, проведет рукой по корешкам книг и, напевая что-то неразборчивое, выберет одну, затем приобнимет сына, поцелует его и, как ни в чем не бывало, пойдет читать в спальню. Он отправился вслед за ускользающим воспоминанием. Кровать была аккуратно заправлена. Жалюзи открыты. Косой ливень барабанил в окно.

Алексей решил сделать перерыв и отправиться на прогулку, чтобы развеяться. Ори радостно завиляла хвостом, увидев поводок в руке хозяина. Внезапно позвонил Поплавский.

– Срочно сюда! Светлана впала в кому.

В лаборатории несколько учёных рьяно обсуждали что-то у монитора. Голографическая модель мозга, вращающаяся по центру комнаты, поблёкла, и лишь в глубине мерцал огонёк, словно почти перегоревшая лампочка. Алексей испуганно подбежал ближе.

Комната за стеклом напоминала больничную палату. На кровати под одеялом лежала девочка с закрытыми глазами.

– Иди к ней, – приказал Поплавский.

Алексей присел на край кровати и заглянул малышке в лицо. Бровки, пухлые губы, слегка вздёрнутый носик – до боли знакомые черты, только детские. Словно яркое воспоминание наяву – доказательство того, что Светлану не вернуть, что она мертва. К его горлу подступил тугой ком. Будто желая удостовериться в реальности своих ощущений, он взял девочку за руку, холодную, как лед.

В этот момент её глаза приоткрылись.

– Папа? – прошептала она.

– Да, звёздочка моя.

– Почему ты меня бросил?

– Прости.

– Прощаю!

Девочка-Света привстала и прижалась к груди отца. Он приобнял дочь и едва не расплакался. Правильно говорят – беда не приходит одна – иногда вместе с ней приходит и радость.