Читать книгу: «Запертые в торговом центре», страница 2

3 Чарли

Мелкое воровство воровством, но мне надо совершить что-то более крупное. Ограбление необычного торгового центра, понимаете? Я хочу стать первооткрывателем в этом деле. Мне необходимо посмотреть на свои силы, понять, что я способен на эту грандиозную аферу, доказать себе самому, что все в моих силах. Кто знает, что последует за этим? Вдруг я преисполнюсь азарта и преуспею со временем, перейду, например, на банки, казино и прочее, что даст мне билет в успешное будущее? Чарли Бакстер – не из тех, кому достаточно плыть по течению, он должен сорвать все спелые яблоки с деревьев.

За все время я попался лишь однажды. Мы с мамой пошли в музей на мое двенадцатилетие,  и фигурка бронзового века находилась не под витринным стеклом… Глиняная табличка с незатейливой клинописью, обнаруженная во время одной из раскопок в Древней Месопотамии, так и просилась быть украденной. Вполне вероятно, что ее намеревались, но еще не успели  припрятать под толстым стеклом от посетителей центра культурного досуга, что сыграло мне на руку.

В то время как моя мать увлеклась рассматриванием шумерских орудий труда в другом уголке одной из десятка комнат, я утащил маленькую вещицу, которую собирался хранить на своей книжной полке наряду с литературными трудами Марка Твена и Александра Дюмы. В моем сердце играл гимн торжества, от того, что преступление оказалось безнаказанным, однако мне только казалось так.

Камеры. Чертовые вездесущие камеры. Они запечатлели все, чему не следовало оказаться на записях. Спустя лишь пару мгновений ко мне подошел тучный мужчина в форме охранника. Он ковылял как женщина на девятом сроке.

– Молодой человек, у вас есть то, что принадлежит музею, – произнес мужчина, держась обеими руками за ремень: то ли этим видом он пытался казаться более угрожающим, то ли ему не терпелось отправиться в уборную, чтобы снова стать налегке. История умалчивает.

– Что тут произошло? – подбежала моя мать. Будь другая ситуация, она бы ринулась в бой с кулаками на обидчика, но чутье ей подсказывало, что случай совершенно не тот.

– Ваш сын совершил кражу, – констатировал факт тучный охранник и протянул руку. Я положил ему на ладонь глиняную табличку.

– Извините, – промямлила она. – Не могу поверить своим глазам, что мой сын оказался способен на такое. Чарли Бакстер, ты наказан. Все лето без компьютера, и извинись перед…

– Мистером Дурифом, – подсказал мужчина в форме, и, изобразив на своем лице важность, стал слушать мою речь.

– Простите, пожалуйста. Я очень виноват, – проговорил я, блокируя любые проявления совести у себя в душе. Кому какое дело до древней безделушки? Вся наша планета покрыта подобного рода вещами.

– Он больше не будет так себя вести, – дала обещание моя мама.

– Ага, – поддакнул я. Беседа о нормах поведения осточертела, хотелось уже заняться чем угодно, лишь бы не слушать эти нравоучения.

– Хорошо, извинения приняты. Веди себя хорошо, мальчик, – мистер Дуриф кивнул и понес собственность музея куда-то прочь от нас.

– Чарльз?

– Что?

– Ты должен освоить урок: воровать – это плохо. Будь ты старше, Чарльз, то уже оказался бы за решеткой с рецидивистами и прочими непотребными членами нашего общества.

Урок, разумеется, я никакой не выучил, просто стал обращать внимание на камеры видеонаблюдения. Понимаете, если чем- то сильно увлекаешься, то ничто не способно преградить тебе путь.

Я осознаю, что мое увлечение не является примером чего-то положительного, но что поделать. Как говорится, живем один раз. Что- то поделать с собой я не могу, но надо ли? Уверен, вред обществу от моих шалостей невелик, вряд ли кто- то страдает, да и даже если так… то это меньшее зло, с которым способен столкнуться обыкновенный обыватель.

Очередной институтский денек окончен. Я направляюсь домой вместе с Амберкромби. Он живет в том же районе, что и я. Скоро наши пути разойдутся, но перед этим мы будем наслаждаться приятной болтовней.

– Чем будешь заниматься, Джо? – интересуюсь у друга.

– Пока не знаю. Не люблю планировать.

– Понятно.

– Чарли, все никак не могу понять, почему ты не живешь со своей Памелой Вертиго? – с серьезным выражением лица говорит Джо. На его губах нет улыбки, но по блеску в глазах я понимаю, что чертяга шутит.

– А почему я должен с ней жить? Брось свои шуточки.

– Ну, потому что пока вы живете раздельно… понимаешь, у людей это называется гражданский брак, – начинает объяснять свою мысль парень, его худощавое тело содрогается от нарастающего числа смешков. – Так о чем же я? А, да! Что же о вас подумают люди? Ты взял ее в жены, поклялся всем богам, и добрым, и злым, что будешь ухаживать за этим сгустком кожи на шпильках, а в итоге Чарли, милый мой дружок, ты забыл лик своих праведных предков! Встань на путь истинный, пока не поздно.

– Хорошо, – произношу и разрываюсь от смеха.

– С тобой весело, но мне пора, – сообщает Джо, хлопая меня по плечу и затем вытирая тыльной стороной ладони влагу под глазами, набежавшую под натиском безудержного смеха.

– Эх…

– Ага.

– Хорошего дня, – с улыбкой на лице я пожимаю ему руку.

– И тебе, браток!

Амберкромби движется дальше, прямиком к своему домику в конце улицы, а я шагаю по тропинке, с двух сторон граничащей с коротко выстриженным газоном, к себе домой. Я преисполнен позитивных мыслей о дружбе с Джо, о предстоящей авантюре, да и о жизни в целом. Старайся думать только о хорошем, чтобы оно притягивалось.

Что бы я ни сказал в предыдущем абзаце, исключениям тоже есть место быть. Как ни жажди светлого будущего, порой все-таки судьба преподносит не самые приятные сюрпризы. Мне кажется, проблемы, как бы они временами не бесили, возникают для того, чтобы нам не жилось скучно. Ну, будет у тебя все: красавица-жена, шикарный особняк, отличная работа и подающие надежду дети… так ты запьешь через полгода или сядешь на наркоту!

– Сирма? Это ты? – звучит голос с гостиной, человек, которому он принадлежит, находится не в лучшем расположении духа.

– Нет, папа. Всего лишь я, – произношу. Джармуш Бакстер заканчивает рабочий день рано, потому что он давно решил работать на полставки, чтобы хватало времени на отдых в будние вечера.

– Чарли? Где твоя мамаша? – кричит отец. – Подойди ко мне!

– Что случилось? – спрашиваю и осматриваюсь по сторонам. Мужчина сидит на протертом кресле, на журнальном же столике стоят пустые бутылки пива и пепельница, набитая до отказа окурками.

– Мамаша твоя загуляла! Вот что случилось! – цедит отец, скрежеща редкими желтыми зубами. – Где она шляется-то?

– Пап, она же на собеседовании…

– Ложь! Наглая ложь! – прерывает меня человек по имени Джармуш. – С любовником шалава, ей Богу! Высосала из меня все соки, а теперь перешла на кого-то другого! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь, умноженная на бесконечность!

– Пап, ты пьян…

– Я трезв на 100%! Что ты, что твоя мамаша… – отец не договаривает и закатывает глаза.

– Не надо, прошу…

– Я еще хоть сто раз повторю. Мне не жалко. Твоя мать та еще дрянь!

– Не говори так о моей маме! – вырывается из моих уст. Пусть провалится в глубокий и нескончаемый сон, не хочу слышать оскорбления в ее адрес! – Она старается для нас!

– Фигней страдает, пока я ишачу!

– Не смей так говорить о ней!

– Щенок, вырос и решил командовать своим папулей? – злится отец и бьет кулаком по столу. – Хочешь взять “шефство” на себя?

– Нет.

– Мне- то виднее, огузок!

– Ты думаешь только о себе и своем поганом пиве!

– Не впутывай в разговор алкоголь! Он успокаивает мои нервы после тяжелого дня на заводе! – произносит мужчина. Его лицо моментально багровеет, а глаза становятся стеклянными и обезумевшими. – Я всю жизнь угробил на тебя и Сирму! Где благодарность???

– Ты когда- то был хорошим и примерным родителем, но сейчас стал заурядным алкашом, – говорю я с грустью в голосе и с болью в душе. Мне жалко его видеть таким, но может быть, мои слова пробудят в нем что- то хорошее… Так обидно, что некогда чудесный отец превратился в человека, которому пофиг на родных и близких.

– Я тебя все-таки проучу! – Джармуш Бакстер встает с кресла и высвобождает ремень со штанов. – Проучу тебя, сопляк. Будешь знать, как со взрослыми разговаривать!

– Успокойся, отец. Приди в себя наконец-то!

– Я и так спокоен, молодой человек, а вот ты… нисколько. Готовься к порке, Чарльз.

Я не успеваю проронить больше ни слова, как аксессуар из крокодильей кожи, купленный с десяток лет назад в бразильском  магазине сувениров, бьет по моему лицу, рассекая щеку.  Затем в глазах мутнеет, и я  падаю, теряя сознание.

4 Киара

Не люблю собеседования. Для кого они придуманы? Зачем усложнять все? Почему нельзя просто посмотреть на диплом человека, данные его электронной трудовой книжки, анкету соискателя и взять сразу же на работу?

Знаю, есть много людей, которые по блату устраиваются в различные компании и не имеют нормального опыта работать эффективно, но все же в моем случае хотелось бы избежать бестолковых вопросов о том, где я себя вижу через пять лет и какими положительными/отрицательными качествами я обладаю. Не знаю… я просто каждый раз так заморачиваюсь над всем этим, что в голове начинают крутиться всякие беспокойные мысли. Понимаете, я не обезьянка в зоопарке, чтобы пристально наблюдали за мной, и я не иду на какую-то суперскую должность, чтобы доказывать работодателю что-то. Надеюсь, все пройдет быстро.

Кладу в сумочку все необходимые документы и выхожу из дома. В ушах наушники, играет проверенная классика прошлого десятилетия о неразделенной любви между миллиардером-бабником и домохозяйкой, желающей всеми правдами и неправдами подчинить себе альфа-самца. Мелодия мне нравится, но раздражает героиня песни: особа совсем не понимает, что такого типа мужчина никогда не будет только ее второй половинкой.

На улице ветрено и дождливо. Кажется, что сама погода играет в неприятные игры против меня, но мне все-равно: зонтик взят и добираться до штаб-квартиры ООО "Гиперреализм"  недалеко. Я воспользуюсь автобусом  и через десять минут уже буду на месте.

Плюхаюсь на одно из многочисленных свободных сидений в транспорте. Шустрый водитель доставит меня до остановки быстрее, чем ожидается. В голове прокручиваюся ответы на возможные вопросы. Странно, что на такую должность нужен диплом о высшем образовании, но, возможно, что требования являются строгими из-за высокой, я надеюсь, что она таковой и является, заработной платы. Мечты мечтами, но не зря же я прилежно училась: мне нужен хороший доход, учитывая, что недавний глобальный кризис стал виновником повышения цен в магазинах.

В автобусе замечаю знакомое лицо. Я без понятия, как зовут эту женщину, но лицо ее тяжело забыть. Высокая блондинка средних лет с мешками под глазами и со шрамом на лбу проходит через турникет под руку с моложавым парнем и садится в начале общественного транспорта. Я зачем- то ставлю песню на паузу. Она говорит очень громко, так что ее беседа с кавалером доходит до моих ушей, хочу я того или нет.

– Все так плохо, – признается женщина, берясь за голову. – Я не знаю, как быть с Джармушем.

– Так и пьет, не просыхая?  – спрашивает парень, качая головой. – Сколько раз я говорил тебе, Сирма, чтобы ты бросила его.

– Ты знаешь, Альфонсо, я не могу, – говорит Сирма. – Квартира же на его имя записана, как и машина. Ну, разведусь с ним и что дальше? На улице жить?

– Детка… – он кладет руку ей на колено, скрытое под черной юбкой. – Все будет хорошо.

– Ты же знаешь, любимый, – произносит женщина. – По новому законодательству ребенок может остаться с отцом по решению суда. Людишки в мантиях смотрят на благосостояние каждого из родителей и зачастую заканчивают разбирательство в пользу того, чей доход выше. Клала я на них с высокой колокольни!

– Но проблему как- то надо решать, – не сдается парень. – Мы же не можем до конца жизни прятаться от лишних глаз.

– Ты прав, милый.

– Пойми меня правильно, я же боюсь за тебя. Джармушу все что угодно в голову способно прийти. Сегодня он просто ворчит, огрызается, а завтра что?

– К чему ты клонишь, Альфонсо, милый?

– Ну, Джармуш на тебя же руку никогда не поднимал?

– Нет, ты что!

– Но, согласись, он может. Вот чего я поистине боюсь. Твой муж завтра может причинить вред тебе или твоему сыну.

– Он не такой.

– Дай Бог.

– Я так громко разговаривала… надеюсь, что никто ничего не услышал, – говорит Сирма, с опозданием осознавая, что могла ляпнуть чего-нибудь лишнего во время общения со своим молодым человеком.

– Не переживай, – ухмыляется Альфонсо. – Они далеко сидят.

– Но не эта, – женщина дает своим взглядом кавалеру понять, кого она имеет в виду. Я притворяюсь, что занята своими делами.

– Девчонка в наушниках вряд ли тебя слышала. Небось, торчит в интернете и бестолковые видюшки смотрит. Молодежь такая сейчас.

– Альфи, наша остановка,  – произносит Сирма, и затем вместе с любовником выходит из автобуса.

Вскоре и я доезжаю до нужного пункта маршрута. Небоскреб, пронзающий своим шпилем облака, возвышается надо мной. Чуть шею не свернешь, чтобы увидеть весь масштаб здания.

В вестибюле я здороваюсь с охранником, ставлю свою подпись напротив имени и фамилии, на которые оформлен пропуск, и поднимаюсь на второй этаж.

Спешно нахожу нужный кабинет, так как время поджимает: не люблю опаздывать. Захожу с дежурной улыбкой на лице. У тебя получится, малышка!

Молодая девушка со строгими чертами лица сидит в углу комнаты за компьютером. Она разговаривает с кем-то по телефону, но при виде меня, прощается с собеседником, обещая перезвонить чуть позже.

– Здравствуйте, проходите!– говорит особа, поправляя новомодные очки, вероятно, оснащенные выходом в интернет, и указывает рукой на свободный стул напротив ее стола. – Меня зовут Мартиника Грей.

– Добрый день, приятно познакомиться, – киваю ей и присаживаюсь. Достаю из сумочки документы. – Я – Киара Старс. Пришла к вам на собеседование.

– Прекрасно, – улыбается руководитель отдела кадров и начинает  просматривать мой диплом и резюме. – Я ждала вашего прихода. Спасибо, что приехали к нам сегодня. Как обстоят дела с дорожным трафиком? Я  в такую пробку попала утром на своем инфинити…

– Машин мало, улицы свободны, – отвечаю ей. На кой черт мне знать, какой марки у нее автомобиль?

– Я вижу, что вы окончили Столичный Институт Культурологии имени Илона Маска, притом на одни пятерки. Это прекрасно, – произносит Мартиника, улыбка не сходит с ее лица. – Испытательный срок у нас три дня. Он неоплачиваемый… Вас обучат всему,  но с вашим красным дипломом я уверена, что проблем с пониманием специфики работы в качестве кладовщика не возникнет.

– Я тоже так считаю.

– Работа ночная. Вы же знаете?

– Да, – отвечаю ей, стараясь держаться как можно более уверенно. – Я верно поняла, что торговый центр находится в глубинах моря?

– Да. Полагаю, и боязни водных пространств у вас нет? – хихикает девушка, прокручивая в руках золотистую ручку.

– Нет, конечно.

– Здорово! Есть какие-то вопросы?

– Да. Там… наверное тяжело дышать?

– По поводу безопасности не бойтесь… Специальная система фильтрации воздуха оснащает торгово-развлекательный центр достаточным уровнем кислорода, соответствующим всем нормам ГОСТа.

– Это хорошо.

– Смотрите, – Мартиника берет бумажку и пишет на ней цифры. – Такой будет ваша зарплата в первые три месяца, затем она повысится на 10%. Вас устраивает расклад?

– Да, – с неохотой говорю ей. Уровень заработной платы не особо по душе, но попробовать, мне кажется, стоит. Осточертел поиск работы.

– Если все хорошо, то вы готовы выйти в день открытия торгового центра? Я уверена, вас ждет большое будущее, и ничто не способно внести изменения в него.

В ближайшие дни жизнь моя станет другой. И не только моя.

5 Чарли

Вертолет с включенными прожекторами, пролетает над ночным городом, охваченным свирепым вирусом похоти. Пилот с высоты птичьего полета видит горящие здания и орды людей, нападающих друг на друга. Кто же знал, что эксперименты над обезьянами с целью поиска лекарства от неизлечимых недугов, приведут к такому положению дел…

Слова диктора слышатся с новомодного радио: Повторяем. Не выходите из своих домов ни под каким предлогом. Солдаты зачищают местность за местностью. Главное – не поддавайтесь панике и убедитесь, что все двери и окна заперты.

Мы с Памелой Вертиго спрятались на последнем этаже небоскреба, забаррикадировались, как смогли. Дверь, ведущая в комфортабельные апартаменты некой обеспеченной персоны, забита досками. Толпа людей бьется об нее, царапает, издает вопли, желая воспользоваться нашими телами по назначению; они намерены совокупляться до тех пор, пока от нас не останется ни одного мало-мальски живого места.

– Что же нам делать, милый? – спрашивает девушка. Мы с ней стали встречаться после очередного свидания в парке, и я души в моей красавице не чаю, хоть когда- то и считал ее непривлекательной. – Мы в западне, из которой не выбраться.

– Я знаю, малыш, я знаю…– шепчу ей и обнимаю за талию. Мы смотрим из окна за отдаляющимся вертолетом. Если бы у нас только был сигнальный пистолет, то военные поняли бы, что в этом здании есть люди, жаждущие помощи, но, увы, как все знают, история не терпит сослагательного наклонения. – Надо продолжать надеяться на лучшее.

– Мы вас отымеем… хотим, хотим сильно… вам понравиться…– звучат голоса из-за двери, которая едва ли стоит на петлях под натиском возбужденной в прямом смысле этого слова толпы. Мужчины и женщины разных профессий и социального происхождения бьются из последних сил перед единственной преградой, отделяющих их от нас; они ревят и угрожают. Им надо попасть к нам, чтобы хоть на какое- то время утолить свой низменный голод.

– Я боюсь, – произносит Памела, дрожа всем телом, и начинает плакать. – Я планировала, что ты станешь первым и последним для меня, но у этих людей свои виды на нас! Мне очень страшно!

– Эх, любимая. Еще не все потеряно, – утешаю ее поглаживаниями по спине и рукам. – Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду.

Пошатываясь, добираюсь до стола. Поднимаю с его поверхности ружье двадцать восьмого калибра и заряжаю оружие. Нам предстоит неравный бой с нечистью за право жить и любить друг друга.

– Стой рядом. Они могут сейчас прорваться к нам, – прошу девушку, за которую готов отдать душу дьяволу. – Так будет безопаснее.

– Только стреляй им в голову, – говорит Памела и берет в руки кухонный нож.

– Но они же не зомби, милая…

– Если попадешь в руку или в ногу, то это их не остановит! – визжит девушка, поддаваясь эмоциям. – Я не хочу умирать молодой…

Не успевает она договорить, как дверь слетает с петель, и полчища извращенных под воздействием вируса натур заполняют собой помещение. Реки багровой крови и выделений омрачают собой пол и стены элитных апартаментов.

Я открываю глаза. Лежу в одиночной палате и стараюсь отойти от реалистичного сна. Бррр, и эпидемия похоти, и роман с Вертиго, от которой меня чуть ли не воротит… Я побывал еще в том аду!

– Вижу, вы пришли в себя, – говорит мужчина в форме полицейского. Специалист с густыми усами стоит передо мной с блокнотом в руках. – Врач отошел на обед. Скоро вернется и дообследует вас.

Что произошло? Я помню, как радостный пришел домой после института. Мы еще поприкалывались с Амберкромби, ничего не предвещало беды. Трогаю свое лицо: на щеке швы. Испытываю сильную боль и корчусь.

– Я бы не стал на вашем месте касаться себя, – говорит полицейский. – Расскажите, пожалуйста, о случившемся.

– Я ничего не помню, – признаюсь сотруднику правоохранительных органов. – Что произошло?

– Некий субъект позвонил нам с телефонного автомата и сообщил о преступлении на Артур-Роуд, дом 69, – рассказывает мужчина в форме. – К сожалению,  личность звонящего мы не смогли определить. Слишком короткий телефонный звонок.

– Что со мной произошло? – возмущаюсь я. Чувствую себя слабым,  уставшим и брошенным всеми.

– Моя задача, как раз, и состоит в том, чтобы разобраться в этом запутанном деле. – Ваша мать разъезжала по собеседованиям, а отец пришел домой с продуктового магазина за полчаса после того, как мои ребята обнаружили вас дома, лежащим на полу без сознания. Дверь оказалась открыта. По нашей версии у кого-то был дубликат ключей. Экспертиза докажет нашу точку зрения либо опровергнет ее. Нам надо от вас получить какие- либо зацепки, чтобы все виновные были наказаны.

– Ничего не помню…

– Милый! – дверь палаты открывается и вбегает мать. Ее тело сотрясают рыдания. Много бед ей на душу выпало! – Ты в порядке?

– Сынок, мы очень любим тебя, – произносит отец и целует меня в макушку. – Мы с матерью очень переживали. Слава Богу, что ты жив!

– Я в порядке, – сообщаю им. Мать продолжает ронять слезы, а отец – дрожать от нервного напряжения. Со стороны может показаться, что они поняли, что следует жить в мире друг с другом и забыть о каких-либо бытовых ссорах. Давно я не видел их в таком состоянии.

– Ваш сын не помнит о том, что случилось, – произносит полицейский и кладет блокнот себе в задний карман.

– Главное – это то, что он жив и в безопасности, – слегка улыбается мой отец. – Мы поменяем замки в доме, просто… на всякий случай.

– Джармуш, ты прав. Займись этим сегодня же, ради Бога, – просит его супруга. – Мальчика нашего выписывают на следующий день утром. Нам нужно подготовиться к этому моменту.

Я возвращаюсь к привычной жизни. Один день обойдусь без похода в институт. Отец привез меня домой на своей машине, мать увижу только ближе к вечеру: у нее очередное собеседование. Надеюсь, сегодняшний работодатель увидит в ней специалиста, способного справляться с любыми проблемами профессионально и молниеносно. Я верю в нее.

Включен телевизор. Ведущий новостей рассказывает поначалу об окончательной победе европейских союзных сил над талибами в Афганистане, а затем через время подключается репортер из НАСА и сообщает, что космический корабль, обследовавший годами Венеру, возвращается на нашу планету со множеством данных, которые дадут человечеству ответы на множество насущных вопросов и, скорее всего, позволят в будущем сделать так, чтобы на далекой планете можно было бы построить колонии.

Мне почему-то кажется, что такими темпами, исследуя космос, мы обнаружим какую-нибудь новую цивилизацию. Не может же быть так, чтобы люди являлись одинокими во всей Вселенной, полной мириад звезд и планет. Всему свое время, и я верю, что у нас получится столкнуться с инопланетными формами жизни и, возможно, даже понять, кто и зачем нас всех создал.

– Ты в порядке? – спрашивает отец, проходя мимо моей комнаты. В последнее время он стал чаще со мной общаться.

– Да, пап, разумеется, – отвечаю ему и возвращаю свой взгляд обратно к экрану телевизора. Начинается какой-то научно- фантастический фильм, но я не намерен следить за его сюжетом, ведь ко мне потихоньку возвращаются воспоминания. Как думаете, как мне следует отомстить своему собственному отцу?