Читать книгу: «Кто с мечом придёт…», страница 2

Глава 2

По рассказу очевидца, Александр Невский лично взлетел на коне по сходням на флагманский корабль и бился на мечах с самим Биргером. Я этого поединка видеть не мог. Дружинники говорили, что великан ярл схлопотал несколько хороших ударов и грохнулся с ног на палубу, а князь был вынужден отступить, поскольку на защиту ярла кинулась целая толпа свейских воинов. Наши ратники замешкались у сходней и не успели прийти князю на выручку, но ему удалось отбиться, кто-то из ближних дружинников на помощь подоспел. Интересно кто? Как только Александр Ярославич отступил, корабль и отчалил восвояси.

Битва шведами была проиграна подчистую, большая часть десанта полегла на берегу и рассеяна по лесу. Свейские корабли от огневых стрел так и не загорелись – лишь немного пострадал такелаж. Сокрушительное поражение заставило малость покалеченного ярла отдать приказ об отступлении. Суда одно за другим поспешно скрылись за изгибом реки.

– Жаль Биргер погостить не остался, – смеясь, говорили ратники. – Однако же, наш князюшка его вдосталь гостинцами на путь-дорожку попотчевал! Уплыл, болезный, не солоно хлебавши…

На рассвете толпа набежавших жителей окрестных селений громко славила князя, но Александр Ярославич взмахом руки заставил всех умолкнуть.

– Славой возвеличили себя воины земли русской! Им за то и слава, и благодарность отечества во веки веков. Их величайте, люди добрые! Земной поклон вам, братья-богатыри! Позаботьтесь о павших героях, похороните их на берегу. Свеев убиенных снести в овраг и зарыть отдельно. Неча тут вонять…

Он повернулся лицом в сторону рядов выстроившихся дружинников, отвесил им земной поклон, перекрестил и, круто развернувшись, широко зашагал к шатру, где князя ожидали воеводы.

Вопреки опасениям, Федор не стал устраивать мне выволочки за то, что я, хотя и выполнил поручение князя, но не вернулся с поля боя сразу же, а своевольно ввязался в схватку со шведами. Сумрачно оглядев меня, он некоторое время помолчал. Потом буркнул, словно нехотя:

– Однако, начудил ты, Край… А говорил, мечному бою не обучен. Кожемяка про тебя сказывал, что ты обоеруко бился… Ась?

– То с перепугу, Федя.

– С перепугу… Ну-ну. Ладно, опосля поговорим. Сам-то, надеюсь, цел?

– Да вроде.

– Вот и слава Богу. Опосля поговорим, а пока подь, отдохни, кровяку смой. – И, уже направляясь к шатру, замедлил шаг и добавил, – Валериан твой, с сотником Гордеем, отличились, слышь? Ежель б не они… Иван тоже…

Махнув рукой, он ушел. Я поискал взглядом Жана и заметил его и Милёну неподалеку от костра, где смерды готовили для уставших и проголодавшихся дружинников в огромном котле кашу.

– Кого я вижу! – Спецназовец пружинисто вскочил, облапил меня, похлопал по плечу. – Наслышан, наслышан. Силён, краевед. Йерой! А перемазался-то… Кровь чья? Надеюсь, не твоя… Ты ведь не ранен?

– Нет, хотя это просто чудо какое-то… Рубка была знатная! А ты, вижу, тоже не пострадал. Как отвоевался?

Он недовольно поморщился:

– Только и успел пару раз мечом взмахнуть, как они уже и сдались… Не вовремя Доброслав Алексеич со своей ратью на шведа навалился! Шучу…

Его подруга тоже подошла ко мне и, застенчиво улыбаясь, кивнула, давая понять, что тоже рада меня видеть.

– Ты чего киваешь, красавица? – спросил я. – Или уже разучилась разговаривать?

– Ништо… По привычке я… – смутилась она. Слова произносила еще неуверенно, запинаясь. – А Ваню ты не слушай, Край, врет он все. Был он в сече, да и в самой ее гуще! И князю сподручничал, когда на ладью свейскую его выручать полез… а после по лесу потом гонялся за свеями утёкшими.

– Так это ты князя на корабле прикрыл?! Рассказывай.

Жан махнул рукой.

– Потом как-нибудь. Да что про меня да про меня… Вот о себе Милёнка ни словечка не сказала! – заметил довольный спецназовец. – Скольких шведов положила, не считала? Сначала из лука их щелкала, а потом, когда стрелы закончились, в самое пекло сунулась! Хорошо еще, что я рядом оказался, прикрывал ее, амазонку.

Милёна махнула на него рукой.

– Не слушай его, Край. Врет он все. Лучше сними-ка с себя одёжу, постираю. Ручей недалече…

– Верно! – поддакнул ей Жан. – А то весь в кровище. Народ распугаешь.

– Кого, ратников распугаю? Шутишь? А вещи я сам постираю. Милёна устала, небось. На мне столько железа… Куртку под кольчугой, исподнее хоть выжимай – пропотел, как в парилке. Спасибо, конечно, но… – В этот момент я вдруг вспомнил о майоре и последних словах Федора. – А где Гром? Говорят, отличились они с Рысью.

Жан пожал плечами.

– С ними пока непонятка. Под охраной сидят – до выяснения обстоятельств. Тебе не сказали, что они предотвратили покушение на князя?

– Нет.

– Пойдем со мной к ручью, посвящу тебя в подробности.

Я разделся, выкупался в ручье. Мышцы подрагивали, отходя от напряжения, горели огнем. Потом старательно отмывал в ледяной проточной воде от присохшей крови оружие. Спецназовец помогал – забрал кольчугу, погрузил ее в воду и отдраивал металлические чешуйки песком. Между делом он поведал о том, что произошло с Громом и Рысью.

Там, на поляне, когда мы готовились к отправке в княжеский лагерь, именно майор помог сотнику сбежать из-под охраны – в чем я, впрочем, и не сомневался. Не знаю, что же такого рассказал ему Рысь, когда они вдвоем ехали к месту нашей встречи на берегу Ижоры, но, видимо, спецназовец ему крепко поверил. Не остановило даже то, что сам он был на подозрении у боярина Доброслава Алексеича – как мог Валериан вернуть предателю личное оружие?!

Я перебил Жана:

– С этим всё понятно. Лучше расскажи, как они князя умудрились спасти? Я о покушении.

– Всё-всё, перехожу к самому интересному…

И вот что мне поведал Иван – в своей дурашливой манере…

…Освободив Гордея, майор отвел его подальше в лесок и посоветовал, не мешкая, валить из страны за бугор, то бишь, в Польшу. Но Рысь заартачился, проявляя сознательность и благородство истинного джедая.

– Валериан, ежели я сбёгну, тебя князь точно казнит, – сказал он, честными глазами глядя на своего спасителя. – А по сему, остаюся здесь и точка! Отечество в опасности!

Гром конечно оценил жест раскаявшегося предателя:

– С дуба рухнул?! Останешься здесь – по приказу князя мигом упакуют в деревянный макинтош! – А потом предложил ему следующий вариант дальнейших действий, – Тебе надо как-то реабилитироваться в глазах общественности, сечешь? У меня есть план. Как ты думаешь, куда побежит фон Данхель, которого по нелепой случайности упустил Жан?

– Стоп! – Я не выдержал и прервал повествование Жана и, саркастически улыбаясь, уточнил, – Гром так витиевато и выразился – «по нелепой случайности»?

Спецназовец кашлянул и отвел взгляд.

– Ну, не совсем так… Да что ты к словам цепляешься?! – Он еще яростнее стал тереть кольчугу песком. – Лучше послушай, что было дальше…

…итак, Рысь пожал плечами.

– Куда побежит фон Данхель? – А потом бывший сотник вдруг настороженно глянул на загадочно улыбающегося Валеру и предположил, – Сюда, что ли?

– А куда еще?! Рыцарь знал точно, что его непосредственный начальник Биргер готовится высадить десант в устье Ижоры. Следовательно, это единственное место, куда после побега он должен явиться. Логично?

– Не совсем, – засомневался Гордей. – Фон Данхель не справился со своим заданием, потерял людей! Из-за него секретная информация стала известной князю… Да Биргер ему за это точно башку оторвёт! Нет, Валериан, просто так рытарь на свою погибель навряд ли сюда явится. Поэтому…

– Поэтому рыцарь должен как-то исправить последствия своего провала? – закончил его мысль майор. – И как же?

Помолчали, размышляя. Догадка пришла одновременно к обоим.

– Он собирается завалить князя Александра! – воскликнул Гром.

– Он собирается умертвить князя Александра! – воскликнул Рысь.

Потом они переглянулись и решили, что убийцу надо остановить.

– Никто, кроме нас! – гордо выпрямившись, воскликнул майор спецназа ГРУ…

– И снова стоп! – запротестовал я. – Куда тебя несёт, капитан Карандыш? «Никто, кроме нас!»… Что, прямо вот так он и провозгласил, при этом еще и «гордо выпрямившись»?! А Гордей потом в обморок не упал с перепугу? Понимаю, художественный вымысел, но… Грому, в твоем изложении, сталось разбить об башку (свою, разумеется) бутылку и прыгнуть в ближайший фонтан. Ладно, суть повествования я уловил. Можешь изложить кратко и не так пафосно? Итак, они разгадали коварный замысел фон Данхеля. И как же они его нашли?

Жан отложил в сторону мою кольчугу и обиженно буркнул:

– Отмыл, кажется. Я тебе от всей души излагаю, чтоб покрасивше, а ты… А-а-а! Ты чего?!

Это я брызнул в его сторону холодной водой.

– Давай, рассказывай, как получается, Петросян плюшевый… И все же поторопись – совсем темно уже стало, да и спать хочется.

Отряхнувшись, он буркнул:

– Собственно, это всё, что я на данный момент знаю.

Я оторопел.

– Как всё?

– А вот так. Дружинники, их отловившие, рассказали, что в Александра Ярославича стреляли из арбалета. Откуда фон Данхель его взял?! Болт пролетел слишком далеко от князя и воткнулся в бедро его коня. Валера с Гордеем успели в самый последний момент и не дали рыцарю толком прицелиться. Набежали ближние дружинники, а ребята уже волокут повязанного крестоносца. Вот их всех и посадили под охрану, до особого распоряжения.

– Дела… Ну а ты?

– Что я?

– Ну как ты князя выручил? Милёна говорила, на корабле что-то там случилось… Рассказывай.

– Да ладно тебе… – Иван зевнул. – Потом как-нибудь… Идти уже надо.

– Ну, как знаешь…

Постирав штаны, а также плотную кевларовую куртку и рубаху, которые перед боем надел под кольчугу, я облачился в чистое.

– Пошли назад, каша остынет. – Жан поднялся, закинул на плечо мою кольчугу. – Не видно не зги… Не переломать бы ноги об корневища.

– Держись за мной – у меня зрение, как у кота.

Я поднял с песка отмытую до блеска саблю, вложил ее в ножны. Потом потянулся за мечом. Месяц только народился, но небо было чистым и, вопреки моим опасениям, тропа под ногами ясно просматривалась. Жан уверенно зашагал впереди меня.

– А про свои подвиги рассказать не хочешь, Край?

– Какие еще подвиги?

– Такие… – Он оглянулся и посмотрел на меня странным взглядом. – Мужики говорят, что ты там чуть ли не роту шведов в одиночку положил. Запросто так… Опасаются теперь они тебя: то ли ты с нечистым снюхался, то ли явился к нам ангелом в людском обличии. Утверждают, что ты дрался так, как ни один человек на земле драться не сможет. Что скажешь, герой?

– Сам не знаю. Наверное, с перепугу. А к чему этот допрос?! У тебя что, такого никогда не было, что ли? – И, решив перевести все на шутку, добавил, – А, может, в меня твой знакомый спецназовец Индус вселился? Помнишь, ты мне про него легенду рассказывал? Говорил, что он частенько к вам на выручку приходил, даже после геройской смерти. А?

Спецназовец промолчал, лишь загадочная улыбка промелькнула на его лице.

Еще издали почуяв аппетитный запах, я вдруг понял, что очень хочу есть. Каша вперемешку с большими ломтями оленины оказалась невероятно вкусной. Организм требовал восполнения энергии, потраченной в бою. Глиняная миска была вместительной, но мне все равно оказалось мало одной порции, да и двух не хватило – сходил за третьей. Жан с Милёной озадаченно смотрели на то, как я жадно поглощал горячую кашу, и переглядывались.

– Кушать сильно захотелось… – бормотал я извиняющимся тоном, но было не до политесов.

– Кушать, говоришь? Скорее, жрать… – саркастически заметил Карандыш.

Наконец, насытившись, я привалился спиной к стволу березы, непроизвольно рыгнул.

– Упс… прошу прощения. Все, ребята, вы как хотите, а я спать… Сил не осталось…

И, улегшись прямо на мягкую траву, моментально уснул. Даже не заметил, ответили мне что-нибудь Жан с Милёной, или нет.

Проснулся от похлопывания по плечу. Милёна протягивала мне наполненную до краев братину.

– Квасу испей, Край.

Покряхтывая от боли в мышцах и зевая, я уселся, снял с себя холстину, которой заботливые друзья укрыли меня, спасая от мошкары. Ледяной забористый напиток обжег гортань, прогнал сонливость.

– Ух, спасибо! Откуда квасок? – Я утерся рукавом рубахи и вздрогнул всем телом. – Ядреный какой…

– Тут недалеко деревенька, – ответил Жан. – Благодарные жители в полдень принесли на обед угощение победителям, в том числе и квас. Хмельного меду тоже… Но Доброслав Алексеич бухать пока запретил – опосля, говорит, когда вернемся в Новгород. Поэтому пьем вот этот хлебный напиток.

– В полдень? – Подняв взгляд, я увидел, что солнце уже было довольно высоко. – Сколько же я проспал?!

– Вечер уже скоро… – Милёна забрала у меня пустую посуду и куда-то ушла. Может, за едой отправилась?

– Почти сутки… А разве мы не в Ладогу сейчас поедем? С князем?

Спецназовец отрицательно покачал головой:

– Александр Ярославич уже уехал в Новгород. А мы… Не знаю я, куда мы направимся. Боярин велел нам сидеть здесь и не дергаться – ждать, значится, дальнейших распоряжений, – ответил Жан. – Ты спал, как младенец, поэтому не слышал, как на рассвете гонец прискакал. Вроде как богатые новгородцы снова воду мутят, уроды… Это мне Федор шепнул, прежде чем с ближними вперед князя в Новгород отправиться. Помнишь Любослава, который участвовал в заговоре против князя? Его, кажется, свои из заключения освободили.

– Кто это «свои»?

– Новгородские бояре-сепаратисты. Федор так и сказал, мол, толстосумы мутят народ. Поэтому, прежде чем князь войдет в Новгород, по замыслу Доброслава Алексеича первыми в городе должны оказаться ближние дружинники с Федором во главе, чтобы заблаговременно разнюхать обстановку и предупредить князя, если что… Только я не уверен, что Александр наш, горячая голова, сразу же рванет боярскую шушеру на место ставить. Чем это может закончиться?.. Резнёй! А гражданская война никому не нужна…

– Не нужна, это точно. Однако, князь здравомыслящий для своего возраста человек. Ему гражданская война сейчас не нужна. Тем более, что, если верить историкам из нашего времени, крестоносцы ливонского ордена после победы князя у Невы попытаются взять реванш. Помнишь инока Евстафия? Немцы давно уже гуляют по нашим землям в районе Пскова. Вот теперь-то они ударят уже посерьезнее, с размахом… – Я немного подумал, потом, понизив голос, заговорил о другом, – Нам нужно срочно наладить связь с базой. Сколько уже времени прошло, а от них ни слуху ни духу. Что там происходит? Как себя чувствуют наши раненые – Леший, Рогун? Этот воин ислама Камран тоже вызывает опасения…

– Не мельтеши, Край, Медведь свою работу знает. Уверен, у него все под контролем. Меня больше интересует, чем там занимаются наши ученые? До сих пор не пойму, остаемся мы здесь, или все-таки вернемся в наше время? Знать бы точную дату отправки!

Я посмотрел в ту сторону, куда ушла Милёна.

– Если мы отсюда исчезнем, с ней что будет? Думал над этим?

– С собой возьму, – отрубил он. – И пусть кто-нибудь хоть слово против вякнет!..

– Даже Медведь?

– А что Медведь? Полковник тоже человек. Иногда. Шучу… Медведь поймет, он нам как батя.

– А с ней об этом говорил?

Жан вздохнул.

– Ну… конкретно не предлагал. Рассказывал ей о нашем времени. Только она думает, что это просто красивая сказка. А вообще-то она у меня как была молчуньей, так и осталась. Я-то думал, что теперь, когда снова речь обрела, ее не остановишь… Всё! Решение принято, Край, с собой ее возьму, и точка.

– Ох, не знаю… Она девушка хорошая, слов нет. Только, приживется ли у нас?.. Образ жизни, менталитет и всё такое… Представь ее на лабутенах, да на выставке Ван Гога? Ну-ну, не дергайся, я тоже иногда шучу, по средам… Кроме того, уверен ли ты, что если мы опять переместимся во времени, то где гарантия, что попадем именно домой? А вдруг занесет к динозаврам в гости, где в сортир только с гранатометом ходить? Думаешь, понравится твоей подруге в мезозое?

Спецназовец не ответил, потому что вдруг посветлел лицом, и, глядя мимо меня, восторженно заорал:

– Гром! Какими судьбами?!

Я оглянулся. К нашему биваку шел улыбающийся майор. Мы встретили его крепкими рукопожатиями и братскими похлопываниями по крутым плечам.

– Стало быть, реабилитировали тебя, Гром? – спросил Жан. – А что с Гордеем?

– Погоди с расспросами, – перебил его я. – Человек, наверное, проголодался. Сначала пообедаем…

Валера покачал головой:

– Нас покормили досыта, даже налили по стопке. Рысь сейчас должен подойти. Выволочку он, само собой, от руководства получил, с занесением… Но Александру Ярославичу не до бывшего сотника. Знаете наверное, отбыл князь по каким-то срочным делам.

– Бывшего сотника? – уточнил Жан.

– Ну да, Доброслав Алексеич сместил его должности и отдал нам на поруки.

Я удивился:

– То есть, его повысили? Ближним дружинником назначили?

– Нет.

Гром огляделся, присел на траву, вытянул ноги. Мы присели рядом.

– А кем тогда? – продолжал допытываться я.

– Будет при нас вроде как ординарцем. Вернее, при мне. Под мою юрисдикцию отдан, под личную, так сказать ответственность. На перевоспитание. Такое ему наказание. Гордей, он ведь свое имя оправдывает – гордец. Отрастил себе непомерно завышенное эго. Вот и решил боярин его приземлить.

– А Гордей-то как воспринял такую канитель?

– От радости не пляшет, но и в отказ не пошел. Я отправил его наших коней напоить – пёрышки встопорщил, но пошел как миленький, якобинец хренов…

Я покачал головой. И все-таки Рысь, хоть и упал с высоты своего положения, но приземлился на лапы, котяра…

– Так, с бывшим сотником все ясно. – Я решил перевести разговор на другую тему. – Мне интересно, как ты фон Данхеля повязал. Жан что-то пытался мне рассказать, но так бездарно запетросянил, что лучше будет, если ты сам расскажешь.

Жан поджал губу, однако смолчал. Подобрал из травы какую-то палку и начал вертеть ее в руках, рассматривая с преувеличенным интересом. Майор усмехнулся.

– Не я Данхеля взял – Гордей таки отличился. Ему-то уж точно надо было реабилитироваться… Я только выследил рыцаря, но сделать ничего не успел. Откуда только крестоносец арбалет с болтами нашел? Гляжу – прячется, сука, за валуном, и целился в князя. Гордей – реально рысь! – на него как кошка налетел. Арбалет отнял, по чавке успел пару раз впечатать. Тут уже сначала я подоспел, а потом и дружинники навалились…

Вернулась Милёна, ласково улыбнулась Грому.

– Здравствуй, Громушка.

Он улыбнулся в ответ, качнул головой в знак приветствия:

– Здравствуй, Милёна.

– Как думаете, – задумчиво произнес Жан, – что теперь князь собирается делать? Край, как думаешь? Что там, в учебниках истории напишут наши ученые современники?

Я пожал плечами.

– История об Александре Невском не изобилует подробностями. Летописцы склонны к преувеличениям и художественному вымыслу, а ведь именно на основании их творчества пишутся учебники. Если память мне изменяет, согласно историческим справкам, князь пробудет в Новгороде недолго. Местной верхушке его триумф словно кость в горле… Побоятся они того обстоятельства, что после успешного разгрома свейского десанта он станет слишком популярным в народной среде. Новгородским боярам народные герои не нужны… Это же прямая угроза их власти! Видишь ли, князь помешал их планам. Именитые новгородцы ждали Биргера с хлебом-солью, да распростертыми объятиями, а Ярославич отвесил шведу волшебного пенделя…

Жан в сердцах переломил палку и запальчиво повысил голос:

– Я одного не пойму: Александр Ярославич по-местному званию князь, а не какое-нибудь… хухры-мухры! Что ему какие-то там бояре? Табель о рангах не для них что ли написана? Князь-то покруче боярина будет! Где, мать их, субординация?! Как они могут диктовать ему свои правила? А тем более выгнать из города?! У него ж боевая дружина! Да я бы на месте князя…

Всплеск эмоций Карандыша прервал Гром:

– Ша, капитан! Отставить нервы. Табель о рангах еще не скоро на Руси появится, Ваня, историю надо знать.

– Ну так поясни мне, неучу!

Но учить Карандыша у Грома пока не получилось. Неожиданно в дальнем конце поляны я увидел знакомую атлетическую фигуру в полной боевой экипировке – в кольчуге и шлеме, с пояса свисал меч в ножнах. Никак Гордей?! Вернули, значит, оружие… Он скорым шагом подошел к нам.

– Вот вы где… Боярин вас кличет, ратники. Велел поспешать.

– Нас? А тебя? – спросил удивленный Жан.

Рысь отвел взгляд.

– А меня не звал… Я ишшо в доверие не вошел.

– Что же, ему виднее, – заметил Гром. – А для чего он нас кличет, не знаешь?

– Не говорил. Но, по всему видно, дюже важное дело у него к вам.

Я задержался, дожидаясь, когда спецназовцы и Милёна отойдут и потом спросил у Рыси:

– А что с Данхелем? Не казнили еще?

Бывший сотник пожал плечами.

– Помяли рытаря маленько, но жив пока. Его в Ладогу отправили. А что с ним далее удумают делать, про то мне неведомо.