Шикарные и убивающим басы лупят от души по барабанным перепонкам, и пятеро девчонок зажигают толпу. Кто-то с танцпола сразу же пытается повторить движения куколки. Она на самом деле ведет сейчас остальных, длинноногих. Подтянутая, идеально натянутая струна, пластичные и в то же время раскрепощенные движения. Она отлично чувствует ритм… только вот на лице ее совсем не улыбка. Яркое лицо не сияет, пронзительно глядя поверх толпы. Резкий поворот, и она будто морщится, но в ход идут ягодицы, которыми она отлично управляется. Остальная четверка тоже разворачивается и отчаянно «работают» задами.

Паренек из толпы не выдерживает и подскакивает на сцену, обнимая куколку за талию. В пластичный переход от одного движения к другому, она вздрагивает, и я тоже дергаюсь, но вижу, что Димон из негласной охраны уже ссаживает пассажира обратно в толпу. Куколка вновь ловит ритм и продолжает. Вроде бы и не произошло ничего, но я ловлю себя на мысли, что дернулся к ней.

С чего вдруг? Она мне совершенно никто! Крыло на Крузаке помяла, зассыха! Кстати, информацию на нее так и не посмотрел… Про тех, кто работает у меня и подо мной я предпочитаю знать все.

Яркий свет на сцене гаснет и в ход идут прожекторы на полусценки, куда выплывают пилонщицы. Не заморачиваясь тактичными и грамотными понятиями, для меня женщина у шеста – это пилонщица, и этим все сказано. Пятерка рассасывается за кулисы в созданной темноте, и зал уже гудит от того, что выделывают Оксана с Милой.

Охранники законников уже наготове, потому что мужчины перепились в хлам, и шатаясь, выбираются из-за стола, повисая у девок на руках и титьках. Одной из них успеваю шепнуть «без процента» и девочки радостно уплывают вслед за папиками. Подарок с моей стороны, но пусть заработают сегодня. Я не жадный.

И не был жадным никогда. На войне пожадничай и умрешь первым. Крутился вот также как эта куколка, чтоб не схватить жалящую пулю. Тогда было проще – свои и враги, все понятно.