Читать книгу: «Парадигма душегуба»

Глава первая

***

Март выдался тёплым и грязным, потому их автомойка ломилась от разношёрстных автомобилей, и в конце смены оба напарника – и Андрей, и Георгий – чувствовали себя вымотанными и уставшими. У них не имелось вращающихся щёток, они мыли насосами с большим давлением, предварительно нанося моющие средства.

Андрей уже сбился со счёта, какая же по счёту перед ними тонированная иномарка с блестяще отполированным багажником, но делал свою работу исправно. Гоша же сейчас ополаскивал передние фары. Потоки грязной воды стекали в сточные отверстия в полу.

Насосы при работе шумели, и они почти друг с другом не разговаривали, изредка обращая внимание на собственные вымоченные комбинезоны и запотевшие пластиковые очки друг друга.

– Чисто, – сказал Гоша, будто обращаясь к нему, но на самом деле он давал понять толстому дяденьке в чернющем бархатном пиджаке, что всё готово.

Андрей и не заметил, как хозяин машины появился тут, хотя только что стоял перед стеклом в соседней комнате. Он с важным и хозяйским видом осмотрел свою дорогущую чёрную игрушку, вальяжно сунув руки в карманы идеально выглаженных брюк. Лениво посмотрел на Андрея своими тёмными и проницательными глазами.

– Вот тут развод какой-то.

Андрей чуть не рассмеялся от абсурдности и нелепости фразы, но терпеливо проследил за взглядом видного начальника и посмотрел на багажник в тысячный раз. Никакого развода там, конечно, не было, но он выпустил мощную струю воды ещё раз, рассыпав кругом миллионы брызг.

– Всё?

Заказчик недоверчиво оглядел рабочего, потом наклонился к своей машине так, что в ней отразилось его лицо.

– Что это такое?

Он провёл своим толстым пальцем по багажнику, будто подчёркивал какую-то шероховатость. Или даже царапину. Андрея это заинтересовало тоже, и он наклонился рядом.

– Я ничего не вижу…

– Да вот же!

Убедившись, что хозяин автомобиля упорно подчёркивает невидимую проблему второй раз, Андрей аналогично решил проверить на ощупь. Он положил насос на пол, а затем стянул синюю резиновую перчатку левой рукой.

Рядом появился Георгий. И волнение, проступившее на его лице, стремительно возрастало.

– Что случилось?!

– Да вот какая-то царапина! – гневно пояснил хозяин, немного побагровев. – Вы мне машину испортили!

Андрей без всякой задней мысли протянул голую руку к багажнику, чтобы проверить, есть ли действительно какое-то повреждение, или это лишь больные фантазии очередного неадекватного клиента, как тут… Случилось то, что его донимало уже долгих десять лет. Зачастую этого совсем не происходило, но иногда так наваливалось, что он нормально не мог ни к чему прикасаться… Ни к парте в школе, ни к поручню в трамвае, ни к кушетке в кабинете невропатолога…

У него случались резкие и неприятные приступы. И первый раз это произошло в далёком детстве, когда они, собравшись беззаботной кодлой шумных пацанов, побежали купаться на речку. Стояла тогда невыносимая жара, густо сдобренная толпами мошек, оводов и мух, и самым лучшим решением стало взять и искупаться в приятной прохладной реке… Настолько прохладной, насколько позволяла погода, разумеется.

Он плавал хорошо – пока жил и учился в городе, посещал секцию плавания. Потому без всяких задних мыслей нырнул в манящую мутную поверхность воды, куда уже прыгнули двое. Почти всё, что было дальше, у него напрочь вышибло из головы…

Он запомнил только острую и резкую боль в темени – именно им он приложился о серый булыжник с острым краем, затаившийся именно на том месте, куда мальчишка и нырнул. При ударе его захлестнула белая вспышка – тогда это произошло первый раз. За этой вспышкой последовало первое в жизни видение…

Белая, абсолютно белая женщина, одетая в какое-то холщовое серое платье, опускается на дно. Лицо её исказила мука: изо рта выходят пузыри, а глаза выпучились в предсмертной агонии. Она вцепилась тонкими пальцами в толстую верёвку, опутанную вокруг шеи одним концом и привязанную к булыжнику другим, и остервенело пыталась отвязать себя. Конечно, всё происходило это замедленно, но этот бешеный отчаянный взгляд он запомнил на всю жизнь.

А потом чьи-то сильные руки потянули его на поверхность.

Андрей не помнил, как начал снова дышать, потому что какое-то время пребывал в полной уверенности, что задохнулся, что лёгкие его полны грязной мутной воды со дна речки, а сердце уже устало бежать… Он не видел лиц своих друзей, только смутные пятна перед собой. И ощущал тёплую кровь, сочащуюся по голове.

Выяснилось, что он довольно легко отделался. И обошлось без длительной госпитализации, хотя местный фельдшер, оказавшийся молодой и сладенькой женщиной в белом халате и капроновых колготках, смотрела на него глазами, полными удивления. Будто была воистину поражена тем, что его головушка не раскололась, как гнилой арбуз.

С тех пор жизнь Андрея поменялась, хотя и не сильно. Он больше не любил плавать, не любил нырять. И частенько подскакивал ночами от кошмаров, в которых бледная утопленница не пыталась развязать петлю, а улыбалась гнилыми зубами и протягивала к нему дрожащие руки с кривыми пальцами…

Он просыпался в поту, дрожал всем телом, резко врубал свет в своей комнате.

Второе, что к нему неистово привязалось, это наблюдение уже случившихся событий, связанных с предметом, к которым он прикасался. Не всегда, конечно, а только в случаях сильных эмоций, связанных с этим предметом…

Например, когда он ходил на выпускной в школе, то ему резко приспичило в туалет… И стоило только прикоснуться к стульчаку, как тут же образ блюющего одноклассника врезался ему в голову с яростной вспышкой. Или когда он взялся за поручень в трамвае, где до этого стоял какой-то неукротимый неврастеник, так у него мгновенно закружилась голова от переживаний и суетливых движений дёрганого подростка.

Так и сейчас… Стоило ему только провести пальцем по багажнику иномарки, как он дёрнулся всем телом. И едва не вскрикнул.

Образ этого властного мужчины предстал перед ним во всей красе… Он стоял со спущенными штанами, навалившись на пьяную женщину с синим лицом. То ли она плохо накрасилась, то ли этот мужик переусердствовал с грубостью во время предварительных ласк. Но факт в том, что она сидела на багажнике, расставив ноги в чёрных чулках, задрав красную юбку, и всё время старалась повалиться назад, рискуя выдавить заднее стекло.

Андрей подозрительно скосился на мужика. Глянул так, что тот заёрзал.

– Что такое, Андрюш? – испуганно спросил Гоша. – Приступ?!

Да, с Гошей Андрей Киселёв работал уже три года, и тот знал об этих «приступах», что врезались в голову его напарника, как мясницкий нож врезается в свиную тушу. Сложно сказать, верил ли он ему, но обычно лишь спокойно улыбался… Только не в этот раз.

– Да, – честно признался Андрей, не отводя глаз от хозяина машины. – А я знаю, что это у вас за отметина. И откуда она взялась.

– Да? И откуда же? – спросил мужик неуверенным голосом.

– Хорошо, что она хоть стекло не вышибла, – процедил уклончиво Андрей, и мужик попросту побелел. Его кадык судорожно подскочил и застрял где-то под подбородком.

– Чего?

– В кассу, говорю, идите. Помывка окончена.

Того как ветром сдуло. А Андрей устало привалился к стене.

– Всё нормально? – встревожено спросил Гоша, по-товарищески положив руку на плечо.

– Да, – слово тяжко ухнуло, как камень в колодец. – Много там ещё?

– Одна машина.

Последним въехал в помывочный бокс серебристый седан с почерневшими от засохшей грязи дверями. За рулём сидел Сидоров Пётр – постоянный их клиент, который служил в государственной инспекции безопасности дорожного движения, но слыл добродушным и весёлым пареньком. И свои выходные часто проводил за баранкой любимого автомобиля.

Выйдя из машины в таком серо-стальном костюмчике, он ослепительно улыбнулся:

– Чего расселся, Дюшес, кто работать будет?

Андрей невольно улыбнулся. Так называли его только в школе.

– Куда ты собрался такой красивый, на свидание? – спросил он в ответ, подняв очки на лоб.

– Ага, – простенько отозвался Сидоров и прошагал в своих мягких туфлях цвета белого шоколада мимо. – Если быстро помоете, солидно доплачу.

– Оставь эти пятьдесят рублей себе, – отозвался Андрей и стал подниматься, хрустнув коленями.

Помывка у них и впрямь не заняла много времени, но он чувствовал, как Гоша продолжает смотреть на него с тревогой.

Вышли из автомойки они уже тогда, когда солнце стало крениться к закату, удлиняя тени домов и автомобилей.

– Я вижу, что ты какой-то уставший и нервный, – сказал Георгий, наконец, когда они пошли к пешеходному переходу.

– Просто завтра Борьку вести к стоматологу, – честно признался Андрей. – А я говорил этому маленькому засранцу, что жевательные конфетки до добра не доведут.

Георгий неожиданно громко рассмеялся.

– Тебе не о чем переживать, дружок, – заверил он. – Ты же к Арюне его ведёшь? Она – не только красавица, но и настоящий специалист.

Андрей тоже улыбнулся. Ну, ещё бы о своей девушке он отозвался иначе.

– Меня всегда интересовало, – начал он, – как ты смог ей понравиться? Она же красивая, при деньгах, а ты… Это ты.

Гоша опять расхохотался.

– Природная харизма, дружок. Ничего не попишешь.

– Я еле его отпросил у этой гаргалыги, – продолжал Андрей, имея в виду, конечно, Лидию Егоровну – классную руководительницу Бориса, который ещё учился в четвёртом классе, но тащился еле-еле. Учёба его мало интересовала, как и всякая успеваемость. Если б он мог, давно бы бросил школу, но старший брат ему бы быстро навешал по первое число. И по второе тоже.

Один раз Борька даже выдал в ярости, что с удовольствием бы «прибил свою училку», отчего тут же схлопотал подзатыльник от старшего братца.

Он ходил на собрания вместо матери, а вчера ему пришлось зайти после работы, чтобы отпросить братца. Лидия Егоровна была куда эффектнее той женщины-фельдшера, но тоже по-своему обладала такой бешеной энергией, что сердце начинало трепетать, едва глаза скользили по ней.

Высокая, в светло-бежевой блузке, через которую немного просвечивал тёмный бюстгальтер, сдерживающий внушительную грудь. И в тёмно-бежевой юбке, обтягивающей роскошные бёдра. Её карие глаза чуть ли не прожигали Андрея насквозь.

«Он и так учится из рук вон плохо», – заявила она, скрестив руки.

«Уж извините, – развёл руками Андрей, – к стоматологу, как к акушеру. Тянуть можно с приёмом, но неизбежно придёшь».

Лицо Лидии Егоровны помрачнело, но она кивнула. Потом они ещё о чём-то заговорили, но Андрея угораздило положить ладонь на её стол, и тут же жгучее и ослепительное видение предстало перед ним.

«БАРАНЫ ТУПЫЕ! – ревела Лидия Егоровна несколько дней назад. – ВРОДЕ ВСЁ ПРОСТО! КЛЯНУСЬ РАСКОЛЬНИКОВЫМ, НИКТО НЕ СДАСТ ЭКЗАМЕН! Я ЖЕ ОБЪЯСНЯЮ ВАМ,..»

Она резко ударила по столу тонкой указкой, и та переломилась.

Андрей отпрянул, надеясь, что классная руководительница его младшего братишки не посчитает его за сумасшедшего. Но та будто и не заметила.

«Ладно, – согласилась она. – Я его отпускаю, но задам ему много домашней работы. Андрей, Вы уж проследите за ним, хорошо?».

Гоша просто вежливо улыбнулся, потому что он не знал её, да и не хотел этого.

– А я в свой выходной собираюсь поваляться дома, – честно признался он.

– Это потому что у тебя нет младшего братишки, которому всё время надо сопли вытирать.

Гоша поморщился, но не собирался упускать возможность поговорить. Они оба старательно обходили лужу и перемешанный с грязью снег, то расходясь на несколько шагов, то опять сближаясь.

– А всё-таки, Андрэ… Что ты увидел сейчас?

Киселёв тут же вспомнил тут красавицу с посиневшим лицом и потного полнеющего мужика, но рассказывать это не собирался.

– Кое-что неприятное. И всё.

Грязь чавкала, снег хрустел. Воздух был весенний и сладкий, несмотря на чёрный дым, поднимающийся от труб котельных в нескольких километрах отсюда.

– Ты мне не доверяешь? – спросил Георгий, стараясь подать вопрос как можно мягче. – Мы же столько лет друг друга знаем.

– Я понимаю, что со стороны это звучит по-настоящему безумно, – заверил его Андрей. – Потому не хочу об этом говорить. Приступы. И всё. В голову что-то стреляет. После того падения… И давай закроем об этом тему. Лучше поговорим о твоей девушке.

– Нет уж, нет…

Но Гоша опять добродушно заулыбался. И расстались они на самой доброжелательной и дружеской ноте около парковки, где Андрей оставлял свой старенький «Вольво».

И это было в последний раз.

***

Следующее утро разительно отличалось, будто в их городок вновь вернулась зима. Поднялся неистовый ветер, небо затащило снеговыми тучами. Перед рассветом ударил небольшой морозец, сковавший грязь.

Борька свирепо заартачился, как и подобало всякому суровому малышу, которому выпала участь пойти к стоматологу. Их мать уже уехала на работу, а трудилась она аж заведующей складом в магазине строительных материалов, потому Андрей грозно предостерёг малого от всяких глупостей.

– Я тебе устрою, – пообещал он. – Если ты сейчас же не встанешь, не помоешься, не сожрёшь свой завтрак и не почистишь зубы. И мы должны уже отправляться к эскулапу.

Борька имел довольно сложный характер, но брата старался слушать, потому что у того характер был ещё хуже. Он уже собирался съезжать с их квартиры – недавно пробил самый подходящий час, но ему приходилось присматривать за младшим и оставаться тут.

Борис Киселёв неотступно проследовал по указаниям своего старшего братца и через двадцать минут уже натягивал на себя серый спортивный костюм.

Андрей, когда увидел его, прыснул со смеху: до чего же его упитанный родственничек в этом костюмчике напоминал рэкетира из девяностых… Больше всего антуража придавало угрюмое выражение лица.

– Не кисни, – сказал он ему, отсмеявшись. – Скоро уже снова будешь жевать свои конфетки.

Тот промолчал, но вздохнул с облегчением.

Вскоре Андрей уже включил заднюю скорость, выводя свою машинку с парковки. Дворники и двери немного примёрзли из-за оттепели, сменившейся морозом. Борька хотел забраться на переднее сиденье, но Андрей покачал головой и отправил закутанного в пуховик мальчонку на заднее.

Через сорок минут езды по оледеневшим дорогам они добрались до белого трёхэтажного здания государственной стоматологической больницы. Он записал братишку туда ещё две недели назад, и теперь привёз его… Парковка оказалась забита разным автотранспортом со всех сторон, и Андрей припарковался подальше.

– Пойдём, я тебя сопровожу, – сказал он голосом, не терпящим никаких возражений. Естественно, Борька хотел бы пойти сам, но у него ещё молоко на губах не обсохло, потому он выбрался из машины и послушно стал ждать около бензобака…

Андрей пикнул сигнализацией и схватил малого за его маленькую ручку, чем вызвал ожесточенное сопротивление, но это не помогло – старший брат потащил его по тротуару с такой скоростью, что тот почти не касался ногами брусчатки. На скользком оледеневшем крыльце они оба поскользнулись, что здорово развеселило обоих – и это являлось хорошим знаком, потому что идти в такое место, как на казнь, идея не из самых лучших.

Внутри народа набилось под завязку! У стойки регистратора толпилась дюжина людей в чёрных пуховиках и серых куртках; рослые мужчины, низкие женщины, худенькие старики, парочка школьников с рюкзаками. Галдёж стоял жуткий!..

Боря мимолётно взглянул на брата, но тот даже не обратил внимания.

– Пошли получать талон, – сказал он. – Потом – в гардероб.

Простояв в толпе минут шесть и послушав рассказы людей о том, что кому-то надо вырывать зубы, а кому-то посчастливилось обойтись и без этого, они всё ж получили талон на приём и направление в пятый кабинет.

В гардеробе людей почти не было – раздевались люди куда медленнее, чем одевались. Кто-то торопливо уходил, кто-то с неохотой подходил. Гардеробщица, как и везде, оказалась пенсионеркой со скрюченными артритом руками.

Боря повёл себя как натуральный Борис, терпеливо и мужественно следуя за братом, будто салага за старым прапором. И тот довёл его до кабинета в узком коридорчике, который тоже был переполнен людьми. Многие из них кашляли, некоторые – сморкались в свои вымокшие носовые платки, глядели по сторонам слезящимися глазами. Конечно, сидячих мест уже не имелось, всё заняли.

– Ждём, – твёрдо сказал Андрей.

И они дождались. Вышла медсестричка в белой приталенной униформе, быстро выстрелила глазами по сторонам и громко сказала:

– Киселёв.

– Он здесь, – ответил Андрей. – Пошли.

Медсестра предусмотрительно пропустила их перед собой.

В кабинете лечили сразу четверых, и кресла между ними не были перегорожены ничем. Слева сверлили зубы у старика, рассказывая ему громко, что «остальные лечить тоже надо», двое людей в центре – уже собирались вырваться отсюда. Женщина сплёвывала…

Арюна в красной обворожительной форме отъехала от своего стола на кресле с колёсиками, глянув на них с нескрываемым весельем в своих тёмных глазах.

– Приветик, – сказала она. – У нас редко приходят с сопровождением…

– Привет, – отозвался Андрей и нервно улыбнулся. – Я от Гоши…

– Я знаю. Он сегодня утром напоминал…

– Ты же взрослый врач? – спросил Андрей.

Она нервно рассмеялась, вертя кольцо на безымянном пальце левой руки пальцами правой. Очень подозрительные движения, отчего обоим Киселёвым невольно подумалось, что стоматолог вряд ли должен быть таким нервным и суетливым…

– И детский, – ответила Арюна. – Ну, малыш, присаживайся, посмотрим, чего ты натворил со своими зубами…

Борис выглядел как человек, приготовившийся к смерти, но всё равно подчинился. Открыл рот, показал, что там…

– Да ничего страшного и нет, – заметила она с обворожительной улыбкой. – Лучше раньше прийти, чем позже. Потому что быстрее вылечить можно.

– Я выйду, чтоб никого не отвлекать, – предложил Андрей.

Борис посмотрел на него, как на предателя, но ничего не сказал.

– Можешь остаться, – произнесла она, указывая рукой на стул.

И он остался. Пару раз они ещё выходили, чтобы простоять полчаса в очереди в рентген кабинет, но Борис всё стоически вынес. И лечение прошло быстро… Это же не периодонтит. И на выходе из этого места он уже радостно разговорился и просил у брата купить себе жевательные конфетки.

«Два часа не есть», – напомнил ему старший брат, но тот остался непреклонен и всё же выпросил себе упаковочку сладостей с двумя условиями: повременить до указанного времени и впредь чистить зубы ещё лучше, чем до этого.

***

Остаток выходного дня Андрей провёл дома, залипая в ноутбук… Разумеется, погулять хотелось, но девушки у него не имелось, да и друзья все отвалились со временем. Потому пришлось посвятить себя целиком интернету. Чуть позже братишка начал вопить о том, что проголодался, пришлось варить макароны.

В целом, всё было неплохо, но под вечер его обуяла настоящая тревога. Он выглянул в окно и видел лишь свет, горевший в окнах домов. Никто из домочадцев этого не смог прочитать на его лице, но тем же лучше… Как выяснилось, совсем не зря.

На следующий день работа вообще не заладилась. Мало того, что каждый клиент пытался давать задачи озлобленно и отвечать на вопросы с вызывающей интонацией, так ещё и Гоша не вышел на работу… И не брал трубку телефона.

Так продолжалось целых три дня, прежде чем у руководства кончилось всякое терпение.

Начальник их – тучный дядька по имени Муса Омарович – пригрозил увольнением, если на следующий день Георгий не появится. И вечером Андрей всё же решил приехать к тому.

Разумеется, он бы мог и раньше, но надеялся, что Гоша просто расхворался чем-то сезонным, как уже бывало, потому явится с первыми улучшениями… Но он упорно не брал трубку, а на одно сообщение ответил «Не могу говорить. Потом». В какой-то степени Андрей беспокоился, что с его коллегой могло приключиться что-то нехорошее, но в то же время убеждал себя, что не надо нагнетать обстановку раньше времени. Как говорится, рано тошнить, пока в море не вышли.

И поздним вечером, выпроводив последнего клиента из автомойки, Андрей поехал прямиком к Георгию по потемневшему городу, мерцающему редкими неоновыми вывесками и опять светящемуся окнами высотных домов.

Дверь Гоша открыл… И Андрей чуть не заорал от ужаса, увидев, в кого же превратился его товарищ: он похудел, побелел, а под глазами расплылись чёрные круги. Глаза его – красные и заплаканные – уставились на Киселёва с таким удивлением, словно Георгий и вовсе запамятовал, с кем работал.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он слабо, будто сейчас вот-вот помрёт.

– Прости, прости! – воскликнул Андрей и схватил его за плечи. Сердце заколотилось яростно. – Я должен был сразу приехать… Что случилось? Скажи мне, что с тобой стряслось?!

Собеседник шумно вздохнул, оглядел лестничную клетку, выкрашенную в шахматную доску. Подъезд был настолько сухой, тёплый и светлый, что Гоша казался на площадке грязно-серым инородным пятном. Он и был одет в чёрный костюм и некогда белую рубаху. Помятую и испачканную.

– Арюна умерла, – сказал Георгий, и Киселёв широко раскрыл рот. И так стоял, пока его товарищ не поманил его рукой в квартиру. – Заходи. Поговорим.

На последнем слове голос его сорвался и утонул в хриплом рыдании. Андрей вошёл следом, мягко прикрыв дверь. Начал разуваться. Ему казалось, что это никак не могло быть правдой, потому что он видел её три дня назад.

– Что с ней произошло? – тихо спросил он, проходя на кухню за Георгием, который, разумеется, страшно пьянствовал. Стол ломился от компотов, солёных огурцов, салатниц с завядшим содержимым и опустевших бутылок из-под водки и вина.

– Сердечный приступ, – выдавил медленно Гоша и плюхнулся на стул, отчего утварь на столе жалобно звякнула. – Ты хоть можешь в это поверить? Молодая, красивая девушка.

– Подожди-подожди, – повторял Андрей, но продолжить никак не мог. Перед глазами у него стояло милое лицо улыбчивой и немного нервной азиатской красавицы, которая здорово починила зубы его братцу.

– Врачи приехали и сказали, что сердечный приступ, – продолжал бубнить Гоша, будто и не слышал его. – Только я им не верю.

– Поч…

– Я не верю им! – взревел он срывающимся голосом и саданул по столу кулаком, а потом смёл всю посуду со стола. Она попадала, разлетевшись на осколки. – Потому что я пришёл, а она лежит… Вот там, где ты стоишь.

Андрей невольно отшатнулся, будто наступил на иголку.

– Почему ты думаешь… – начал Киселёв, но договорить ему было не суждено.

– Потому что я видел её, – торопливо продолжил Георгий. – Я держал её ещё тёплую руку.

– Так… Вскрытие проводили?

– Проводили, – подтвердил товарищ и подмигнул. – Ты знаешь, какая причина смерти?

– Сердечный приступ?

– Да! Сердечный приступ! – Он отчаянно запустил в свои редеющие волосы руки и начал их дёргать. – Только я не верю им, потому что я видел её…

– Я не понимаю! – тоже крикнул Андрей из-за неясного испуга, свалившегося на него внезапно. – И что, что ты её видел?!

– Она была полностью седая, – прохрипел Гоша почти шёпотом. – И глаза её побелели. И рот был широко раскрыт.

Яростный мороз хлестанул Киселёва будто по сердцу, он невольно поёжился и вжал голову в плечи.

– Это даже хорошо, что ты пришёл, – затараторил Гоша, рассеяно оглядываясь. – Ты мне можешь помочь.

– Дружище, – выдавил Андрей. – Почему же ты мне сразу не позвонил, не рассказал?

– Ты мне поможешь, смотри…

Он сунул руку в карман и вынул из него какой-то предмет, а потом поднял так, чтобы Андрей лучше видел… Кольцо.

– Нет, – сказал Киселёв и машинально попятился назад. Ему тут же вспомнилось, как покойная вертела его на своём пальце. Именно это кольцо. И он уже догадался, что от него хочет его товарищ.

– Да, – сказал он и снова зарыдал, слёзы неумолимо потекли по его щекам, и он на мгновение напрягся, стиснул зубы, чтобы вернуть над собой контроль. – Я не прошу тебя подниматься на гору и сбрасывать его в лаву, но я прошу взять и посмотреть, что произошло.

– А врачи? Врачи же…

– Я не верю им, – глухо повторил Гоша в очередной раз, а потом поднялся со стула. – Мне больше не к кому обратиться. От неё осталось только оно. Я снял его с руки у неё!

Он вышел из-за стола и плюхнулся на колени.

– Возьми, умоляю тебя!

– Гоша! – взмолился Андрей испуганно. – Я не могу этого сделать.

Георгий молча протянул кольцо, продолжая стоять на коленях. Слёзы хлынули у него из глаз, и он их не сдерживал.

– Не хочешь ради меня, так сделай это ради неё. Она была хорошим человеком… И я уверен, что её убили!

Андрею всё меньше нравилось происходящее, он почти уже проклял своё решение проведать товарища, но всё-таки решился. Как говорится, за просмотр денег не берут. Он протянул руку и взял кольцо, которое три дня назад ещё носил живой человек…

«А теперь носит мёртвый?» – раздался риторический вопрос у него в голове. Потому что жуткое видение чуть не вышибло из него дух.

Арюна, судя по нему, действительно стояла на том месте, где и он, только лицо её исказил неподдельный ужас… Она смотрела на уродливое существо прямо перед собой. Смотрела и не шевелилась.

Что за тварь была перед ней! Киселёв почти заорал, чтобы она бежала, но тут же спохватился: увиденное УЖЕ случилось.

Существо ещё недавно было лысым мужиком с квадратной челюстью в чёрном пиджаке и лимонном галстуке, но сейчас оно куда-то растеклось. Лицо его превратилось в рваную маску, меняющуюся каждые несколько секунд. Оно напоминало пластилин из старых мультфильмов. А рука, которую он протянул к ней, оказалась чёрной лапищей с пятью когтями.

Существо что-то произнесло, но первая фраза прозвучала настолько глухо и отрешённо, что утонула в иных звуках прошлого, как и её ответ – угадывалась только дрожащая интонация… Кстати, всё это время она продолжала суетливо вертеть кольцо на пальце одной рукой. А вот следующее словосочетание, вырвавшееся из пасти чудовища, возвышавшегося над ней на пару голов, продолжающего расти, прозвучало с такой потусторонней силой, от коей всё холодело внутри.

«…Она тебя предупреждала… Ирия тебя… упреждала».

Некоторые слова звучали всё ещё глухо и рвано, но суть он безошибочно уловил и теперь видел, как протянутая когтистая лапища монстра хватает девушку за горло со скоростью гремучей змеи. Молниеносно бросается вперёд и смыкается у неё под подбородком… Та собирается закричать, но может.

Чудище с такой силой сжимает горло своей жертвы, что Андрей видит, как предплечье раздувается от натуги до такой степени, что рукав его пиджака разъезжается, расплывается под натиском мускулатуры. И сама лапища продолжает расти…

Существо же резко распахнуло пасть, наполненную двумя рядами кинжалообразных зубов и беззвучно заревело, но видение всё содрогнулось, начало меркнуть. Но перед тем, как исчезнуть вовсе, Андрей успел в нём заметить, как из девушки вырывается сноп белого света и устремляется к чудовищу в пасть.

Андрей всё же заорал в этот раз и отскочил назад, споткнулся и грохнулся на пол, кольцо же покатилось. Он попытался подняться, но смог встать лишь на колени, отчаянно пытаясь не задохнуться от дикого ужаса увиденного только что. По лбу его градом катился пот. И не только – теперь и его щёки покрылись слезами.

– Нет-нет-нет, – торопливо заговорил Киселёв, закрывая ладонями лицо. – Что я только что увидел… Нет-нет-нет… У меня галлюцинации. Мне надо к врачу.

Гоша же терпеливо ждал, но выглядел ещё хуже, чем в тот момент, когда открыл дверь.

– Расскажи, кто это сделал, – попросил он.

– Нет-нет-нет, – затараторил Андрей, и на этот раз у него получилось встать на ноги. – Нет уж, это полный п…

– Расскажи! – заревел Гоша и резко вскочил на ноги – ведь он продолжал всё время стоять на коленях. – Расскажи мне, кто убил мою невесту!

Он подбежал к Андрею и с неожиданной силой схватил его, едва не подняв над полом, принялся трясти, как куклу.

– Расскажи, и я его сам урою!

– Успокойся, успокойся! – заорал Андрей, уже приходя в себя. – Ты даже не представляешь, что я там увидел.

Но Георгий тонул в отчаянии и оказался готов услышать самую бредовую версию случившегося…

***

Неизвестно, сколько времени они сидели за столом и молчали. Никто не пил, не курил, просто оба уставились перед собой, сложив руки. К подъезду приезжали машины, где-то лаяли собаки.

– Может, я просто псих? – спросил Андрей неуверенно. И голос его прозвучал очень пугающе в абсолютной темноте и тишине. Свет они не включали, и вся квартира Гоши погрузилась в почти полную темноту. – Мало ли что мне мерещится…

– Нет, – твёрдо отрезал тот. – Если раньше я и мог сомневаться, теперь тебе полностью верю. Произошло что-то ужасное. Моя драгоценная куда-то влезла, но ничего не рассказала. А я, дурак тупорылый, даже не помог ей.

Рыдания полностью ушли из его голоса, теперь в нём оставалась лишь решимость.

– Не думаю, что ты бы смог что-то сделать с этим, – под «этим» Андрей имел в виду расползающегося и разрастающегося пластилинового мужика с дырами вместо глаз.

– Посмотрим, – твёрдо заметил Гоша. – Я найду его. И урою, сказал же. У меня дядька – охотник, нарезную приблуду у него я завтра свистну. И этот твой здоровенный ублюдок поговорит с чёрным дулом. Только доберусь до него.

Андрей опять задумался, ероша рукой волосы.

– Хоть какие-то предположения у тебя есть, что эта за тварь? И как она проникла в квартиру?

Гоша посмотрел на него, как на идиота.

– Разумеется, нет. Иначе б я с тобой тут не сидел. Уже бы мозги вышиб ей.

– Нам надо подумать, разобраться… Конечно, сложно поверить во всё это.

– Ничуть, – холодно отозвался Гоша. – Если б ты видел Арюну в последний раз, ты бы себе поверил. Я так понимаю, в жизни происходит множество необъяснимых вещей. Но многие из них легко объясняются.

– Может, нам в полицию надо? – спросил Андрей, но Гоша даже и не потрудился ответить – результаты вскрытия у него наверняка ещё на руках, а уж после такой истории в дежурной части им могут вызвать неотложку прям туда.

– У меня даже нет предположений, вот что хреново, – пояснил он вместо этого.

– Когда мы были с Борюсиком на приёме у твоей любимой, я тоже заметил, что она очень нервничала. Надо начать копать хоть с какой-то стороны.

– И ты мне будешь помогать? – с внезапной надеждой спросил Гоша.

– Более того, – начал Андрей, – если уж я могу видеть такое, и всё это – не плод больной фантазии, то мне предстоит самому взяться за это дело. Постольку-поскольку этот пластилиновый монстр, прорвавшийся в наш мир, и моя способность видеть произошедшие события – связаны между собой. Так сказать, одного поля ягоды. Ты не находишь?

Гоша ничего не сказал, и так просидели они до самого утра, прежде чем начали действовать.