Русский вид. Медведь

Она почти задремала прямо на полу, когда после короткого стука распахнулась входная дверь. Решив, что вернулся Брок, Маша поднялась навстречу и менее всего сейчас ожидала увидеть перед собой Максима Савельева. Он сменил порванную рубашку на белую футболку, от него приятно пахло качественным парфюмом.

Маша скользнула взглядом по безобразной ссадине на щеке парня и вопросительно посмотрела ему в глаза, пока тот четким голосом отрапортовал:

– Сейчас звонил шеф! У них какое-то начальство явилось на КПП, тебе нужно приехать с документами, подтвердить свою личность. Это очень серьезно. Коротков велел тебя немедленно привезти.

– А что случилось?

– Утром у дороги труп нашли. Подозревают, что эта работа одного из твоих подопечных. Маш, быстрее… Коротков рвет и мечет. Тебе нужно срочно быть там и дать показания.

– Какие показания, – недоумевала Маша, – при чем тут я?

– Надо подтвердить, что твой… э-э… приятель всю ночь грел тебе постельку, а не по лесу шатался с ножом. Неужели не доходит?

– Господи, да что такое…

Она судорожно вздохнула и потерла взмокший лоб ладонью, пыталась осмыслить услышанное: какой-то труп… теперь вызывают для показаний. Брока действительно не было дома этой ночью. И что ей сказать полицейским? Правду? Какую именно…

– Куда надо ехать?

– Паспорт возьми! И скорее в машину, Коротков нас ждет, что ты копаешься?

Фамилия начальника произвела почти магическое действие. Маша кинулась в комнату, открыла тумбочку и вывалила на пол содержимое папки с документами. «Приберусь потом…»

– Я готова, едем!

Она хотела сесть сзади, но дверь оказалось заперта. Сурово нахмурившись, Максим распахнул переднюю и девушке пришлось забраться на сиденье рядом с водителем. Первое время Маша едва следила за дорогой, раздумывая о предстоящей встрече со следователем.

Какие вопросы ей зададут? Придется ли им допрашивать Брока? Неожиданно Маша заметила, что они выехали на объездную дорогу, а не через главные ворота, где стояла охрана.

– Макс, мы куда, вообще? Почему в объезд?

– Так надо. Нас ждут именно там.

Прошло минут двадцать. Поддаваясь смутному беспокойству, Маша искоса наблюдала за хмурым Максимом. Тот сосредоточенно жал на газ, машина подпрыгивала на ухабах, заваливаясь из стороны в сторону.

– Ты чего так гонишь? Нельзя ли осторожнее?

– Надо спешить, зайка! Очень спешить, пока все не стало совсем плохо.

– Ты о чем? Слушай, мне жаль, что вышла ссора в аллее. Брок нервный, у него психологическая травма после… он был на войне, понимаешь? Я хочу за него извиниться.

– Брок? Похоже на собачью кличку, – глупо хихикнул Максим.

Маша замолчала, стараясь цепляться взглядом за мелькающие вдоль обочины стволы деревьев. И вдруг поняла…

– Максим! Ты куда меня везешь? Эта дорога не выходит на федеральную трассу! Где нас ждет Коротков? Максим, что происходит? Останови машину!

– Ты совсем дура? До сих пор не поняла во что вляпалась?

Максим истошно заорал ей в лицо и в ужасе отшатнувшись от него, Маша больно ударилась головой.

– Он же урод, мутант! Ты для него только игрушка. Я хочу вытащить тебя отсюда, пока не поздно. Я хочу тебя спасти! Увезу и спрячу, они не найдут. Я спасу тебя, дуреха! Сама потом скажешь спасибо.

Стало очевидно, что Максим увозит ее из «Северного», только вот куда и зачем? Маша взяла себя в руки и тихо заговорила:

– Давай спокойно обсудим ситуацию. Ты придумал про труп и проверку, да? Будто бы меня ждут… Чтобы я с тобой поехала, значит, ты все наврал?

– Придумал. Что же мне тебя силой тащить в машину? Стала бы еще вопить и брыкаться.

Ее охватило мгновенное облегчение от мысли, что у Брока не будет неприятностей, раз никто не пострадал… пока. Даже в эту минуту она почему-то больше всего волновалась о своем мужчине.

– Скажи честно, тебя заставили с ним спать или ты за деньги согласилась? – прервал ее раздумья голос Савельева.

– Макс, не дури, давай вернемся! Нас хватятся, поедут следом, у тебя будут неприятности. Разверни машину!

– У меня и так полно неприятностей. Мой контракт не продлили. Коротков – сволочь казенная! Стоило мне раз оступиться, выкинул как тряпку, даже дядька не помог. Но я не пропаду! У меня кое-что есть на уме. Я достану денег… Маша, ты же деньги любишь? Ты же за деньги все сделаешь?

Максим с гаденькой улыбкой положил руку на ее колено, едва прикрытое платьем. Машу передернуло от отвращения.

– Лучше отстань!

– Думаешь, твой дружок поможет? Он сейчас бегает по лесу у озера, я видел как выскочил от тебя, злее черта. Не так красиво дала? Как ему больше нравиться, по-собачьи, наверно? А, Маш?

Он грубо расхохотался. Маша сидела, прислонившись к двери, мучительно размышляя, как убедить водителя вернуться на базу. А тот продолжал издеваться:

– Не переживай, солнце! Ему другую привезут, ему уже предлагали, да он отказался. Не понравилась фактурой. На тебя-то он сразу запал, решил себе оставить, как домашнее животное. Наверно, ротиком хорошо умеешь работать? А вот мы это скоро проверим! Поработаешь и для меня, отблагодаришь за то, что вытащил из этого дерьма. Сейчас вот только подальше отъедем… а пока, дай хоть поглажу…

К негодованию Маши, правой рукой Максим стал задирать ей подол, пытаясь добраться до трусиков. Она закричала и, ухватившись за руль, резко вывернула его в сторону. Джип на приличной скорости врезался в мощный ствол дерева и заглох.

Машу откинуло назад и снова ударило виском о дверное стекло. В голове звенело, она пыталась нащупать пальцами ручку двери и выбраться из машины. Максим медленно повернул к ней окровавленное лицо с обезумевшими глазами.

– Ты мне ответишь за это, сучка!

Когда Маше все-таки удалось открыть двери и выпасть из «Туарега», Савельев уже подходил к ней, выбравшись со своей стороны машины. Он стащил с себя футболку и вытирал ею кровь, обильно текшую из разбитого носа. Внезапно выражение боли на лице Максима сменилось яростью. Он отбросил футболку в сторону, расстегнул свои джинсы и склонился над беззащитной девушкой.

– Помогите! – Маша закричала изо всех сил, пытаясь отползти подальше. Она отчаянно хотела подняться на ноги и убежать. У нее должен был оказаться хоть какой-то шанс на спасение…

– Подонок! Брок на куски тебя разорвет. Пожалеешь, что на свет родился, гад проклятый.

– Заткнись, сука, или я тебя сейчас вырублю!

Их силы были явно не равны, Макс схватил Машу за растрепавшиеся волосы и резко ударил затылком о землю. Перед глазами замелькали черные мошки. Их становилось все больше, они с противным жужжанием заполняли мозг. Сознание медленно уступало звенящей темноте.

Маша уже равнодушно ощутила потные ладони на своих коленях, и последнее, что смогла расслышать – это какой-то сдавленный хрип, а после него звук, похожий на хруст переломленной сухой ветки.

Глава 10. Защитник

Выбежав из Машиного дома, Брок стремительно углубился в лес, собираясь добраться до своего жилища у оврага. Планировал провести там ночь, а, возможно, остаться и на весь день. Но чем дальше Брок уходил от лагеря, тем медленнее становился его шаг.

Наконец он остановился и в бешенстве ударил кулаком в первый подвернувшийся сосновый ствол. Потом» обнял дерево обеими руками и крепко прижался к нему всем разгоряченным телом, успокаивая сбившееся дыхание.

Разве Маша его прогоняла, разве сказала, чтобы он уходил? Нет… Просто попросила оставить ненадолго одну. Так чего же он сбежал? И что ему теперь делать так далеко от нее, если его место рядом с ней, у ее ног, у ее груди, у родных лучистых глаз?

Он мог бы просто перейти в другую комнату, подняться наверх, посидеть на скамье у дома, но был бы рядом, знал, что любимая в безопасности.

А что, если ей сейчас плохо, если она плачет… Брок припомнил, что Машины руки показались ему немного горячей, чем обычно, может, она снова заболела и ей нужна помощь, а он носится неизвестно где… И вдруг ощутив тревогу, растущую из глубины души, именно Машину тревогу, он глухо зарычал, опустил голову и, пригнувшись, помчался в обратную сторону, словно зверь, напавший на верный след.

Подбегая к знакомому коттеджу, Брок сразу уловил слабый запах бензина, значит, недалеко останавливалась чья-то машина. Рывком открывая входную дверь, он каким-то внутренним чутьем уже знал, что девушки нет внутри. В ноздри ударила смесь спирта, мускуса, пряностей… страх, гнева и похоти.

Брок заглянул в комнату на первом этаже и увидел разбросанные на полу документы: Машин диплом об образовании, разные сертификаты – свидетельства, на кровати лежала пустая папка. Здесь еще должен быть паспорт, Маша показывала его Броку, спрашивая о его собственных документах, которых, кажется, вообще не было в природе.

Маша обещала непременно выяснить этот вопрос с Коротковым. Но теперь в доме не было ни ее самой, ни ее паспорта.

Обеими руками он попытался привычно ухватить себя за отросшие волосы, но пальцы наткнулись на короткий "ежик", Маша совсем недавно снова его подстригала. Брок завыл от отчаяния: «Уехала, оставила его…» Но не в его характере было долго предаваться грусти, по натуре он был человеком действия.

Мгновенная боль потери уступила место холодному расчету: почему Маша не взяла всю папку с бумагами, а выбрала лишь паспорт, почему не забрала одежду и личные мелочи…

Только один человек мог помочь в разрешении головоломки с ее пропажей. И даже не переступив, а сразу перепрыгнув через свою гордость, Брок побежал с расспросами к ненавистному Алексу.

* * *

У Алексея Викторовича с самого утра было превосходное настроение. Он только что вернулся из города, где хорошо провел время в семье старшей дочери, вдоволь повозился с внучкой. На базе тоже дела шли неплохо, только вот надо поскорее решать вопрос с водителем, при проверке на дороге парня недавно поймали «под кайфом», сановному родственнику Савельева едва удалось замять дело.

Несмотря на пару доверительных звонков «сверху» полковник решительно подписал приказ об увольнении Максима. Непосредственные начальники Короткова сидели куда уж выше тюменских чиновников.

Подав запрос о новом водителе, Алексей Викторович зашел в свой прохладный кабинет, неспешно достал из шкафчика начатую бутылочку коньяка и низенький стаканчик, предвкушая спокойный вечер вдали от городской суеты. Внезапно в коридоре послышался возмущенный голос Ольги, двери с грохотом распахнулись и на пороге показался разъяренный Брок.

– Куда ты ее от меня спрятал? Где она? – Говори сейчас же, старик!

Брок оперся ручищами о тяжелый казенный стол, готовый вцепиться в горло предполагаемому врагу.

Коротков медленно проглотил обжигающую жидкость из стаканчика, смачно фыркнул и вдруг заорал на Брока, ошалело вытаращив глаза:

– Ты чего на меня рычишь? Не знаю, как там у тебя с возрастом, но по званию я тебя точно старше. А ну, встать смирно, и по форме доложить, кто у тебя куда делся?

Не ожидая такого отпора от невзрачного Алекса, Брок невольно отпрянул назад и уже гораздо спокойнее ответил:

– Маша пропала. Я ненадолго вышел из дома, вернулся, а ее нигде нет.

– Что значит пропала? – продолжал басить Коротков. – Может, тебя пошла искать, в лес, у озера… Я-то здесь при чем? Сами разбирайтесь с вашими играми. В столовой не проверял?

– Она взяла с собой паспорт, ее увезли на машине! – сквозь зубы рявкнул Брок, прожигая полковника ненавидящим взглядом.

– Как это увезли? – взгляд Короткова налился искренним беспокойством. – Кто увез?

– А это я у тебя хочу спросить! – снова повысил голос Брок.

– Слушай, парень, – подозрительно косясь на него, начальник базы вышел из-за стола. – Сам посуди, зачем мне ее куда-то увозить. У вас все хорошо, я со стороны вижу, что девочка довольна, улыбается, за ручку тебя берет, когда гуляете. Ты наконец из своей берлоги выбрался, побрит, пострижен, на человека похож стал. Зачем мне сейчас нашу общую идиллию портить? Ну, скажи… чтобы ты мне всю базу по бревнышкам раскидал. А оно мне надо?

– Тогда кто? – Брока вдруг осенило, как же он раньше не догадался. – Я знаю – это водитель ваш. Рыжий, дерганый, как его там…

– Максим?

Коротков включил рацию:

– Пост "два". Татьяна, Савельев с базы не уезжал? Его джип на стоянке? Нет! Ясно, по объездной поехал, засранец! Ольга, в машину, быстро, ты тоже со мной!

Коротков резво выскочил из корпуса, опережая Брока и свою помощницу.

– Тебе лучше остаться здесь, дорогой товарищ, мы ее привезем…

– Я с вами!

– Нет, остаешься! Ты себя плохо контролируешь, голову ему оторвешь, а мне потом расхлебывать эту кашу.

– Хорошо, не еду, – неожиданно согласился Брок, – но ведь бегать-то я еще не разучился. Я достану его первым.

Коротков поморщился, заметив в глазах подопечного мрачное предвкушение. Полковник ФСБ вовсе не был трусом, но у него мороз по коже пополз, когда он представил, что сделает Брок, найдя Максима возле Маши. А если еще у Савельева вдруг окажется расстегнута ширинка…

– Да, стой ты уже! Садись в машину на заднее сиденье. Только держи себя в лапах, черт тебя дери! Развели мне тут «Санта-Барбару».

Юркий маленький джип Короткова быстро продвигался по территории базы, вскоре Машин коттедж остался позади, а вдоль дороги замелькали вековые сосны.

– Если он ее хоть пальцем тронет… – глухо пригрозил Брок, сжимая и разжимая мощные кулаки.

– … я сам ему яйца оторву! Только я, а не ты, понял? – сурово продолжил Коротков, – Максим мой сотрудник, у меня давно к нему претензии. Я лично с ним разберусь. А тебя прошу, как человека, вообще к нему не лезь, когда найдем, заберешь Машу и уедете с Ольгой обратно.

– А вдруг она не захочет возвращаться? Если она сама с ним решила сбежать? – быстро высказал Брок свое самое тяжелое предположение.

– Вы что, поругались? Ты ее чем-то обидел? Нет, не похоже на Машу. Меня бы могла предупредить, никто ее тут силой не держал. Ведь не держал же? – Коротков вдруг строго посмотрел на Брока. – Да вы все мне за нее ответите, если что! Да за такую золотую девчонку я вас всех на ленточки… на хрен!

– Ты Маше про меня говорил – ну, кто я есть такой? – напрямик спросил Брок.

– А кто же ты у нас такой, а? Парень из себя, вроде, видный – косая сажень в плечах, кровь с молоком…

– В том-то и дело, что кровь…

– Так, может, тем ты ей и нравишься, что не такой как все эти – хлыщи современные. Максимку-то она с первой же встречи отшила. А тебя приняла. До себя допустила. С чего бы так сразу? Чем ты ее взял?

Брок хмуро молчал, думая о своем.

– А вот тем и взял, что мужик нормальный – довольно резюмировал Коротков. – За тобой ей как за стеной каменной, женщины силу сразу чувствуют, за нее и уважают, а коли ты притом и ласков… Так почему ей тебя не любить?

– Я-то люблю, а она…

– Смотри не расплачься! Не любила бы, не жила с тобой, Маша не из таких.

– Может, она меня только жалеет?

– Ах, ты бедняжка! И с чего ей тебя жалеть? Ты что, инвалид или на голову больной, да вроде не похоже, хотя и находит порой разная придурь. Меньше рассказывай ей про «звериную кровь» да отвыкай рычать.

– Она должна правду знать обо мне!

– А ты сам-то много этой правды знаешь? Ни разу не задумывался, что все это блеф и никакой медвежьей крови в тебе нет ни капли. Может, все это лишь психологическое внушение, чтобы вас запугать и унизить. Никогда такое в голову не приходило? Издевались над вами здорово, верю, так разве вы одни через пытки проходили, вся страна в руинах лежала, в блокадном Ленинграде человечину продавали на рынке, предков моих в Беларусии заживо в сарае сожгли.

Сколько народу полегло, а ведь выстояли, и вы чудом каким-то живы, так живите и радуйтесь, а не сопли распускайте. И не ломай мне казенное имущество, машина дорогая, на балансе у фонда!

Брок с недоумением вертел в пальцах металлическую ручку, которую только что, сам того не заметив, отодрал от двери.

* * *

Когда на лицо Маше попали брызги холодной воды, она замотала головой, с трудом открывая глаза. Высоко вверху покачивала тонкими ветками развесистая береза, в кроне ее деловито пересвистывались птахи. Ветерок доносил кисловатый запах прелой листвы и разворошенного муравейника.

Маша попыталась приподняться, опираясь ладонями о землю, и наконец села, чувствуя, как болезненно кружится голова. Но тут же вздрогнула и отшатнулась, уставившись на незнакомого молодого мужчину, находящегося в метре от нее.

Человек этот был бос, одет только в закатанные на треть голени выцветшие камуфляжные штаны. Взлохмаченные русые волосы едва прикрывали уши, светло-серые глаза смотрели весело и дружелюбно, внушительный мускулистый торс навевал мысли о долгих годах тренировок.

– А вы кто? – пробормотала Маша, отодвигаясь назад и поправляя задравшееся выше колен платье.

Мужчина склонил голову набок к плечу и улыбнулся так обаятельно, что она невольно ответила улыбкой.

– Я – Хати Волк! А ты – Маша, я знаю. Я несколько раз видел тебя с Медведем. Сегодня вы так забавлялись на берегу, что мне даже жарко стало. Он, похоже, меня учуял, да еще эти птицы давай галдеть.

– А подглядывать вообще-то нехорошо! – не слишком-то строго пожурила Маша своего спасителя.

– Так я и не подглядывал, я просто смотрел! – простодушно ответил парень, пожав плечами.

– Чего ж тогда к нам не вышел?

– Так Медведь бы в драку полез, я бы убежал, конечно, да надоело бегать, а драться я с ним не хочу, только если ради тебя.

От столь откровенного заявления Маша чуть было не разинула рот, но лишь смущенно отвела глаза в сторону. Взгляд ее упал на машину, прижавшуюся к дереву на другой стороне дороги.

– А где… Где человек, с которым я ехала?

– Тот, что тебя ударил, а потом раздевать начал? – уточнил Волк. – Я сломал ему руки, хотел сразу шею свернуть, но подумал, что надо оставить живым для Лиса.

Маша похолодела от ужаса. «Лис – это, наверно, Коротков, они почему-то все его так называют, но что теперь с Максом? Он заслужил наказание, но чтоб уж руки ломать…»

– Надо ему помочь, почему он молчит? Там в салоне должна быть аптечка…

Хати искренне удивился.

– Лечить его собралась? Ты же без памяти лежала, а он грубо с тобой обошелся, платье задрал, «дрын» свой доставать начал, ну, я тогда и прыгнул.

Маша зажмурилась, опуская голову, пряча лицо в ладонях, сердце вдруг застучало как бешеное, – она невольно представила, как лежала на дороге и чужой мужчина с хищными глазами склонялся над ней.

– А я была… как?

– Ну, я ж не животное, чтобы тобой пользоваться. Одежду поправил да сюда перенес. Ты здорово пахнешь медведем. И внутри теперь тоже. Как он мог тебя отпустить? Или ты сама уехала? Ага…

Хати вдруг с размаху хлопнул себя по лбу, будто догадавшись о чем-то:

– Ты хотела сбежать от него? Слушай, если тебе с ним плохо, я бы мог…

– Нет, нет! – отчаянно запротестовала Маша. – Максим меня обманом заманил в машину, я бы сама ни за что не уехала. Я даже не предполагала, что он может так поступить со мной!

Она не испытывала особого сочувствия к Савельеву, но тишина в стороне раскуроченой машины здорово напрягала.

– Скажи, пожалуйста, он там живой? Я проверю…

– Никуда ты не пойдешь! – стальной голос Хати буквально пригвоздил ее к месту.

«А у Волчонка есть зубы и рычит он не хуже Брока. Это ж надо так придумать – «Волчонок», уж пожалуй Волчище было бы уместнее. Впрочем, с позиции Брока…».

– Боишься? – на довольной физиономии Хати снова расцвела улыбка.

– Очень! – слукавила Маша, придавая лицу самое кроткое выражение.

Размышляя, как поступить, она протянула руку за бутылкой с водой и с удовольствием сделала несколько жадных глотков.

– Ты воду в машине нашел, да?

В джипе имелась небольшая сумка-холодильник. Хати кивнул, не сводя с девушки сияющих глаз.

– Ты красивая. Если бы не Медведь… Как он тебя не уберег? Теперь должен еще больше о тебе заботиться, раз уже не одна.

– Ты о чем? – рассеянно спросила Маша.

– О ребеночке вашем. Он совсем малой, но сердечко уже громко стучит, будто бы их там сразу двое…

Маша ахнула, инстинктивно прижимая руку к животу.

– С чего ты взял?

– Так ведь слышно же и запах его… А ты что, сама и не знала?

Маша медленно покачала головой из стороны в сторону.

– Хочешь сказать, что я беременна?

– О том и толкую! – усмехнулся Хати. – А что такого, ты давно с Медведем живешь.

Маша глубоко вдохнула и так же медленно выдохнула, сложив губы трубочкой.

«Ничего себе давно, мы всего второй месяц вместе, а после регресса и полгода не прошло, даже мой женский цикл еще не наладился. Как же мы умудрились…»

Волк открыто ликовал.

– Здорово, правда? Получается, я тебе первый хорошую новость сказал?

Маша смущенно улыбнулась. Волк отчаянно хотел быть героем. И ведь он действительно ее спас. Что бы мог с ней сотворить Максим и что бы потом с ним сделал Брок? Лучше не представлять…

– Хати, спасибо тебе за все! Большое спасибо. Ты настоящий друг! Я этого никогда не забуду.

Захлебываясь в противоречивых эмоциях, она разревелась как девчонка. Хати тут же оказался рядом и неловко погладил ее волосы.

– Ну, что ты, не плачь! – кажется, он был смущен не меньше Маши, – тебя сейчас нужно очень беречься. Такая маленькая и хрупкая. Если бы ты была моей, я бы ни за что тебя не оставил. Я бы всегда заботился о тебе…

В его голосе звучала такая неподдельная нежность, что у Маши потекли новые слезы.

«Господи, какие они все хорошие… такие добрые, простые, чистые. Даже когда Хати сказал, что обнюхивал меня, лежащую без сознания, он как-то легко в этом признался, словно это самое обычное дело, у него и в голове, наверно, тогда ничего плохого не было».

Она снова глубоко вдохнула теплый лесной воздух. Вокруг пахло нагретой за день землей, сосновой хвоей и еще чем-то терпким, кисловатым…

Заметив ползущего по плечу здоровенного рыжего муравья, она вскрикнула, а Хати засмеялся, сбрасывая насекомое с ее платья и помогая подняться на ноги. Правда, это получилось не очень удачно, вдруг резко закружилась голова, и Маша почти упала на руки спасителя.

– Если бы не твой «медвежонок»… – хрипло начал он.

– А Брок тебя Волчонком зовет! – невпопад проговорила Маша. – Только не обижайся, думаю, не со зла…

– Я про того, кто у тебя внутри, – нахмурился Хати, не размыкая объятий.

– Спасибо тебе! – с чувством сказала Маша, поднимая к нему голову, – ты замечательный, ты просто великолепный! У тебя непременно появится самая лучшая для тебя девушка.

– Откуда же ей здесь взяться? – печально проговорил он, быстро оглядываясь, словно сию секунду здесь могла появиться та самая – единственная для него.

– Я же приехала. И теперь живу с Броком. Наверно, судьба! Надо верить и когда-нибудь приплывут твои алые паруса, может быть даже уже скоро.

– Какие еще паруса? – не понял Хати, хмурясь все больше. Уж не смеется ли над ним Маша.

– Есть такая трогательная романтическая история, я тебе потом расскажу.

– Да уж, расскажешь! Медведь меня к тебе никогда не подпустит. И никому не позволит больше украсть, это уж точно!

– Что за чепуха, надо же, какой узурпатор – "не подпустит"? А если ты станешь мне другом? – всерьез негодовала Маша. – Скажи, почему на базу никогда не приходишь? Там вас все ждут, а Лис, ну, то есть Алексей Викторович – очень даже неплохой дядька, с ним всегда можно договориться.

– Не хочу… – огрызнулся Волк. – Будут глазеть как в зоопарке, а потом еще и в клетку сунут для изучения.

– Никто вас никуда не сунет! Вы среди своих…

– Где ж эти свои раньше были? – во взгляде светлых глаз Хати притаилась застарелая боль и обида.

В этом он был сейчас похож на Брока. Тяжелые воспоминания мучили его так же, хотя общаясь с Машей, он сразу выглядел довольно приветливым, не то, что Брок при их первой встрече.

– Ты мог бы к нам прийти… ко мне, – неуверенно попросила Маша, – и чем же тебе мой «медвежонок» помешал?

Волк искренне удивился недогадливости девушки.

– Так ведь этот… который Брок теперь ни за что не отдаст тебя мне со своим малышом. Даже если подеремся взаправду.

– Драться незачем, мы с ним теперь пара, – тихо улыбнулась Маша. – Дождись свою любимую, только для тебя… А ты что же, и с ребенком меня взял?

– Конечно!

– Вот чудной! Так ведь ты меня первый раз видишь. Что ж вы все тут славные такие и мучаетесь… – у нее опять навернулись на глаза слезы, она вдруг каким-то внутренним чутьем поняла, что Хати потянулся к ней, пожалуй, лишь от своего бесконечного одиночества, отчаянно нуждаясь в чьем-то внимании, желая самому заботиться о ком-то, быть нужным.

Машу охватила нежность и жалость к этому большому мужчине, одновременно похожему на заброшенного ребенка.

– Ну, вот плачешь опять… – Хати наклонился к ее лицу, губами собирая с Машиной щеки соленые капли.

Она немедленно отстранилась от Волка. Надо было срочно что-то делать: возвращаться пешком на базу, помочь Савельеву, (хотя бы из соображений гуманности), попытаться завести машину, хоть что-нибудь, чтобы не стоять вот так близко к этому странному симпатичному парню.

Маша начала с самого простого, с разговоров:

– Скажи, а где ты ночуешь? Часто видишь в лесу другого мужчину, такого же как ты с Броком? Вы с ним общаетесь?

– Я живу в доме у озера, кстати не так далеко от твоего, странно, что мы не встретились, когда ты была одна. Я мог бы найти тебя раньше Брока, и сейчас ты была бы со мной.

В его серых глазах мелькнуло неподдельное сожаление, и Маша постаралась отогнать от себя мысли о подобном развитии сценария.

– А в третьем из нас живет кровь Барса. Он сказал, что они его так и называли – Ирбис, да он сразу переделал имя на Брис, когда стал свободен. Не хотел оставлять себе целиком их прозвища.

– Удивительно!

– А мне нравится мое имя, знаешь, ведь это настоящее имя волка из древней скандинавской мифологии. Хати – волк, преследующий Луну на ночном небосводе. Правда, по легенде он яростно хочет ее пожрать, да я-то не столь кровожаден. Я люблю Луну – смотрю на нее и мечтаю… Ах, если бы она спустилась ко мне, я бы так ее обожал!

– Знаешь что… твоя Луна обязательно сама когда-нибудь к тебе спуститься, если ты не допрыгнешь до нее раньше, – медленно проговорила Маша, во все глаза глядя на Волка.

Парень определенно нравился ей все больше и больше, хотелось утешить его и позаботиться о нем, как о брате, но все-таки это было не то чувство, что она испытывала к своему Броку. Хотя теперь Маше стало понятно, отчего Медведь так боялся ее встречи с «Волчонком». Помимо обаятельной внешности, он был интересным собеседником, мог расположить женщину к себе.

Вдруг Волк насторожился и, прикрыв глаза, потянул носом воздух:

– Сюда едет другая машина! Неужто твой Медведь наконец проснулся? Пусть знает, что теперь он в долгу у «Волчонка».

– Мы тебе оба очень благодарны! – торопливо воскликнула Маша. – Если честно, ты просто огромный взрослый Волчище, а уж никак не щенок. Брок и сам это знает, просто он вечно ворчит.

– Тогда почему ты с ним? Я ведь тебе тоже понравился.

Маша рассмеялась, на шажок отодвигаясь от него. Парень был откровенно горяч.

– Хати, жди свою Луну! Ей с тобой повезет.

– Как Броку повезло с тобой?

– О, я на это надеюсь!

– Тогда я побежал! Мы еще увидимся.

– Подожди, разве ты не останешься? Не поговоришь с ними?

– Не хочу их видеть. Как-нибудь в другой раз.

– Хати, прибегай в лагерь, поболтаем, если получится, – неуверенно закончила Маша, уже отчетливо различая шум приближающегося джипа.

– Обязательно! Береги своего «медвежонка», – крикнул Волк, как по волшебству скрываясь за рыжими стволами сосен.