Харьков в годы Великой Отечественной войны. Город и война

И дальше: «Рейхстаг однодушно дав фюрерові право робити все, що треба, щоб карати всяке порушення громадських обов’язків на його розсуді в дусі цілого народу»¹⁰⁹.

Значит, недовольство народа растет затеянной Германией и ее вождем-честолюбцем войной.

Паек в Германии уменьшили, этого требовал Геббельс. Английские налеты на Германию становятся все массовее и эффективнее. Впервые, например, читаем в сводке немецкого командования от 26.04.42 (см. тот же номер «Н. Укр».от 28.04.42): «Тривожні нальоти британських літаків були спрямовані проти південної Німеччини та протекторату»¹¹⁰.

Значит, и в Чехию залетели англичане, и в южную Германию, т. е. туда, куда до сих пор не залетали.

Вот почему было созвано 26.04.42 военное совещание рейхстага (который до сих пор собирался лишь в торжественных случаях) и вот почему Гитлер потребовал полномочий.

Немцы изучают организацию нашего хозяйства. Потребовали [от Кутякова (?) – А. У.] записку о правовом положении промышленности г. Харькова.

1.V.1942. Первое мая. Работаю. Праздник перенесли на 2-е и 3-е. На дворе дождь, слякоть, холодно. Настроение созвучно природе. Помню, в прошлом году массы людей маршировали в этот день по улицам Харькова. Накануне – торжественные собрания. Болтовни, как всегда, много, неумных речей и выступлений, но все же настроение праздничное. На улицах не было голодных. А теперь…

Вот бегу на работу. На Театральной площади около трансформаторного киоска женщина… Что с ней? Отчего она качается, как пьяная перебирает ногами… хватает рукой воздух? И прежде, чем успеваю что-либо сообразить, она грузно падает на мостовую, боком, в грязь. Люди проходят мимо – равнодушные и злые. Пролежала минуты три. Медленно поднялась, надела шляпу и ушла вверх по Пушкинской. Обморок… От недоедания. Таких много…

А в прошлом году в этот день все были сыты, веселы…

Ах, эта ужасная и несчастная война…

Уверенность. Уверенность и спокойствие – вот что поражает в немцах. Почти кругом фронт. Харьков в полукольце. Линия фронта отстоит на 40–50 км, а среди немцев никакой суеты и паники. Не в пример нашим: еще враг был в Полтаве, а в городе царствовала паника, суетливость, нервозность…

Немцы – спокойны. Располагаются в домах. Вот в дом НКВД притаскивают мебель, устраивают какие-то навесы, чинят машины, приезжают какие-то новые учреждения. Заняли помещение общежития коммунального института, ходят по улицам как ни в чем не бывало.

Эта уверенность передается некоторым (пожалуй, многим) нашим интеллигентикам и… вывод у них таков: немцы победят, большевики будут разбиты.

Да, нам не достает такой уверенности. Но выводы делаются поспешные. Положение немцев неважное, предстоит, видимо, еще одна холодная зима… Посмотрим, надолго ли хватит у них этой уверенности.

2.V.42. «Праздник». Тоска. Она погнала меня в городской сад. Немцы и немцы – всюду немцы. В саду полно машин.

Пережил момент унижения. Прохожу по боковой дорожке главной аллеи. На скамейке сидят два немецких солдата – 20-летних мальчишек. На противоположной стороне аллеи, как раз напротив них, могилы погибших немецких офицеров…

Я прошел мимо. Вдруг слышу оклик: «Гражданин, гражданин!» Иду дальше, не оглядываясь. На последний настойчивый окрик оглядываюсь. Оказывается, он относится ко мне.

– Это у вас так принято плевать, – раздается на чистейшем русском языке голос одного из солдат в немецкой форме.

Это ко мне? – мелькает в голове. Оказывается, проходя как раз против них и могил, я плюнул. Сознание не запечатлело этого акта. Плюнул непроизвольно. Солдату показалось, что плюнул нарочно с целью оскорбить.

– Я не заметил даже, – отвечаю.

– Не замети..и…ли, – передразнивает меня этот мальчишка. Проглатываю оскорбление. Иду дальше. Никак, белогвардеец – мелькает в голове. Какая-то продавшаяся скотина. Настоящий немец тот чуть-чуть вежливее.

…Был у Беленького. Поговорили и вспомнили многое. Жалели, что тогда не уехали. «По шпалам надо было ползти» – делаем общий вывод. Я воспользовался случаем и опроверг все его прогнозы, которые он тогда делал… Он живет на иждивении жены, которая работает в госпитале. Вид у него неплохой.

[…]

Снился Кадя. Милый мой мальчик!..

[…]

4.V.42 Слухи ходят: 1) что советское правительство предъявило Англии и Америке ультиматум, что если не будет создан второй фронт на западе, оно заключит мир с Германией на любых условиях; 2) что на первомайской демонстрации в Москве было оглашено подписанное Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом соглашение о ведении войны до победного конца.

Одно противоречит другому. Видимо, и тот и другой…

[Далее – вырванный лист – А. У.]

…разложение и крадет. Вот два красноречивых факта из «Ost-Front»¹¹¹ от 2.05.42 г.: Директор крупного военного завода приговорен к расстрелу. За что? За кражу продуктов. Вот заметка:

[Продолжаю после слова – «Чому?» – А. У.].

– Розкажу йому про факти хабарництва в Управі.

– Хіба такі факти є? – питаю.

– Еге ж, голубчику, очевидно тільки ти та Семененко про це не знаєте.

– Можливо. Тільки, як не я, то Семененко в усякому разі має знати…

– Всі беруть. Про це все місто гомонить. Мені самому пропонували 5000 крб. тільки за те, щоб написав, що отаке-то приміщення для МСС не потрібне. Братченко, кажуть, заробив не менше півмільйона. Тим-ко бере. Брав хабарі Крамаренко – через те він і не боровся з цим. Навіть твій патрон бере…

– ?!

– Eгe ж, eгe, чутки уперті ходять…¹¹²

Мы расстались.

Иду и думаю – каковы причины этого?

Или это своеобразная форма вредительства – показать в глазах населения гнилость, продажность созданных немцами органов?

Но нет, для этого надо быть высокоидейным человеком.

Голод? Возможно. Но это не объяснение – названные люди обеспечены немцами неплохо. То что эти люди – гниль, карьеристы, мелкие беспринципные людишки? Верно последнее.

Налеты нашей авиации продолжаются. Но слабее. Больше патрулирующих немецких самолетов над городом…

Орудийная стрельба на востоке становится все слышнее. «Ost-Front» сообщила вчера о наступлении немцев на Керченском полуострове¹¹³.

15.V.42 г. Утром интенсивная и отчетливая артиллерийская канонада на восток от Харькова. Говорят, в 30 км от Харькова советские войска¹¹⁴. Приблизились. Может быть, тут будет успех, который возместит потери на Керченском полуострове. По сообщению немецкой главной квартиры от 13 мая, немцы на полуострове прорвали линию фронта и окружили советские войска, взяв 40000 пленных, 598 пушек, 197 танков, 260 самолетов уничтожено. Это – результат или нежелания народа воевать, или бездарности нашего командования. Верно, видимо, второе. Все лучшее ведь уничтожено – сослано, расстреляно.

До чего не гибка политика советского правительства в теперешней войне, до чего недальновидна, до чего самоубийственна!

На Украине было бы другое. Украинский народ и интеллигенция воевали бы, будь политика другой.

Даже «Нова Україна» пишет об этом с сожалением в номере от 14 мая 42 г. в статье «Москва 1812 i 1941 рр.»¹¹⁵. Какой-то Яр делает историческую параллель между этими двумя датами. Он пишет, что Александр I с целью задобрить украинцев в борьбе с Наполеоном, организовал специальные казачьи полки¹¹⁶. И кончает так:

Это несомненная истина. Никаких уступок. Наоборот, систематическое уничтожение. Даже композитора Верховинца¹¹⁷ загнали черт знает за что. Теперь – плоды.

Голод и смерть. Динамика ее нарастает. По данным статистического бюллетеня Управы за апрель увеличение смертности таково (и естественный прирост):

Вывезено немцами в Германию специалистов за 4 месяца 1942 года (на 1.05.42) – 16 399 чел.

17.V.42 г. В ночь с 15 на 16-е интенсивный налет нашей авиации, продолжавшийся с перерывами более 5-ти часов. Много разрушений. Бомбы попали в корпус электротехнического института, в жилой дом научных работников рядом же, причем, одна не разорвалась, одна в… [неразбор. – А. У.] на Каплуновской; несколько бомб на Плехановской [улице]. Жертв много. Эффект чепуховский. Надо полагать, что это не русские летчики, а английские, не знающие города¹¹⁸. Канонада утихла. Говорят, немцы перешли на этом участке в контрнаступление и отогнали советские войска.

Взята Керчь немцами.

Несчастная для нас война!..

19.V.42 г. Факты и факты…

1) Смертность нарастает. За первую половину апреля умерло 1462 чел.; за первую половину мая 1711 чел., в том числе от голода 1202. На 1000 человек смертность составляет 119 – таковы данные официальной (не подлежащей оглашению!) сводки, подписанной Сосновым¹¹⁹.

2) Возвращаясь с огорода по Артемовской¹²⁰, останавливаюсь против [улицы] Костомаровской какой-то женщиной, навстречу идущей.

– Смотрите, повешенный!

– Где?

– А вон на балконе.

Делаю два шага вперед и в перспективе тротуара действительно вижу – висит на балконе человек. На нем надпись. Не различаю на расстоянии. Около несколько детей и женщин.

Шлю проклятия и ухожу.

Вечером узнаю, что на этой улице было повешено двое.

3) На Клочковской улице расклеено объявление о том, что гражданка такая-то за враждебное отношение к немецкой армии заслуживает смертной казни через повешение, но от такого наказания освобождена ввиду того, что ее муж оказал ценные услуги немецкому командованию.

4) На Холодной горе¹²¹ гнали арестованных, у которых проволока была взята в рот.

С 6 часов утра был на огороде. Слышна артиллерийская канонада на востоке от Харькова, но слабее, чем прежде. Налеты одинокие и слабые. Тоска неимоверная…

Мама ходит в Гигант¹²² к немцам и выпрашивает пропитание. Вот до чего дожили!…

[Мама – Пелагея Фоминична Денисенко – моя бабушка, мамина мама, которую мама забрала – спасла от раскулачивания и голодомора к нам в Харьков в тридцатые годы. Бабушка бросила в Полтавской области, где она жила вместе с сыном – дядей Гришей, все: хутор (на котором и я рос) – землю, хату, худобу, реманент, все нажитое майно¹²³. Бросили хутора и подались «у світ»¹²⁴ и другие «куркули»¹²⁵ – мамины братья и сестры: дядько Илько¹²⁶ (в 1937 году его арестовали и расстреляли, потом реабилитировали), тетя Мотя с дядей Гришей Городецким (оказались аж в Тбилиси), дядя Гриша с тетей Марусей (в Краснодаре). Прихватили дядю Петра с тетей Тиной и их семерых детей, вывезли в Казахстан, откуда они уже не все вернулись. Рассеялись, пропали – погибли и остальные Денисенки – потомки казацкого рода. Так перестала существовать одна из сотен украинских хуторских семей – генофонд нации, кормилица России и Европы и, как сказал граф Петр Аркадьевич Столыпин, – опора и будущее Российского Государства. Моя же бабушка – мать двенадцати детей, никогда не говорившая по-русски. Украинская селянка Палажка¹²⁷, так и умершая неграмотной в 1950 году, успела, однако, понянчить свою правнучку – мою старшую дочку Ирочку (называвшую ее «палядя»). Похоронена в Харькове на Нагорном кладбище (в конце Пушкинской).

Кстати, и мама, и отец обращались к моей бабушке только на «Вы». Отец, притом, тоже называл ее «мамой». – А. У.].

21.V.42. «Переможний фінал битви біля Керчі»¹²⁸ – под таким заголовком выпущено экстренное сообщение германского командования от 19 мая. Если верить сообщению, уничтожено 3 советских армии, 17 стрелецких¹²⁹ дивизий, 3 стрелецких бригады, 2 конные дивизии, 4 танковых бригады.

Потери: 149 256 чел. пленными; 1133 пушки; 258 танков; 3814 автомобиля; 323 самолета, 372 гранатомета.

С чувством глубокой печали встретили это сообщение истинные патриоты. А может быть, немцы приврали, чтобы поднять «дух»?

А дух немецкого солдата все падает. Конца войны не видно. Борьба на востоке, несмотря на хвастливые заверения Гитлера и Риббентропа, в этом году не окончится.

В связи с этим, настроение немецкого солдата понижается. Он: 1) стал пить – все чаще видишь пьяных на улице; 2) уезжая на фронт, он плачет (сообщает одна женщина о танкисте); 3) прячет портрет Сталина, вырезанный из газеты; 4) сдается все чаще в плен, о чем сообщают сами немцы женщинам, с которыми живут.

Наоборот, дух нашей армии растет. В плен сдаются не легко, его не ищут, ибо хорошее питание, которое обещают немцы, вранье. Пленные гибнут в Харькове массами от голода, расстрелов, изнурительной работы. Ранней весной какой-то пленный, опухший, попрошайничал на Пушкинской. Каждый раз, проходя мимо, я слышал неизменное: «Помогите пленному»… Я не дал ни копейки легковерной скотине.

Туго немцам. Всю Европу обобрали. Голод вызвали. Обирают нас. От городской Управы потребовали в течение суток дать сведения о запасах и производстве таких предметов: мыла, соли, чулок, носок, белья, одежды, обуви, галош.

Ясно – для чего. Не для того, чтобы снабдить, а чтобы еще и еще раз обобрать население. Сосновый собирал по этому вопросу совещание. Я не пошел.

Был полдня на огороде. Артиллерийская канонада под Харьковом на востоке явственно слышна. Когда придут наши, когда!

В первые дни своего прихода немцы говорили, что в Харькове 90% населения – большевики. Теперь – все 100%, так изменилось настроение. Все чаще слышишь: «Они нам чужие, они нас обирают… Не мы им нужны, а наша земля, богатства»…

23.V.42 г. Грабеж «культурный» нашего населения – измученного и голодного – расширяется… На улице Ольминского в жилом доме НКВД¹³⁰ осели гестаповцы – упитанные ослы и бездельники. Выходя из двора нашего дома, я каждый день вижу толпу женщин и детей у парадного входа. Думалось – очевидно, родственники арестованных приходят просить о чем-либо. Ничего подобного! Воскресенская (несчастная, застал ее за перебиранием костей, выброшенных немцами) рассказала мне сегодня, что это – меняльщики, приходят к гестаповцам менять вещи – за хлеб, деньги, продукты. За бесценок сбывают ковры дорогие, серебряную посуду, золотые вещи, бархат, шелкб и др. Например, одна женщина набор серебряной посуды вынуждена была продать за 900 рублей, а цена ему 2500–3000 рублей. Гестаповцы все это грузят и отправляют в Германию… И так во всей Европе…

Нет, мы с этих культурных мародеров шкуру сдерем, мы наложим на них такие платежи, по сравнению с которыми платежи плана [Дауэса (?) – А. У.] – ничто.

В первые дни прихода только и слышно было «geben Sie Brot und Zucker!»¹³¹. Теперь мы у них просим. Чье? Наше. Хлеб едят наш, сахар наш, повидло наше, масло наше, крупу нашу – все наше, но выдается за свое. Мы протягиваем руку за своим. Свое просим. Получаем голодные пайки из наших продуктов. Все? Нет! Из 330 тысяч населения, оставшегося в городе, пайки голодные получают, будто бы, 100 тыс. человек.

24.V. 1942. Семь месяцев под игом немцев, одиннадцать месяцев нашей борьбы с Германией.

Германия пока побеждает в военном отношении. Но силы ее иссякают.

… Думалось, к этому дню наши будут в Харькове – уж слишком близко они подошли к городу. Уж слишком явственно исстрадавшееся население, ждущее большевиков, слышало канонаду. Но нет, опять утихла стрельба…

Оттеснили немцы?.. Да, по-видимому. Германская сводка сообщила вчера: «После того, как в районе Харькова враг понес исключительные потери, инициатива перешла в наши руки»… Досада и боль. Трудно нам победить немцев в открытом бою. Техники нет? Нет, слухи ходят, что техники в харьковском направлении много – тяжелые английские танки, самолеты… Но человек, видимо, не тот, организованности, как всегда, нет.

Был на огороде. Дождь не дает закончить работы.

[…]

25.V.42. Троица. Дождь. Планы пойти на огород развеялись.

Посетил проф. Чер-ко. Умён, но противоречив и непоследователен старик. Против колхозов, против социализма, но ждет красных, против немцев, считает их виновниками всех наших несчастий, – все, что делалось в последние годы на Украине (репрессии и т. д.), по его мнению, дело рук немцев. Не принимает в этом плане двух вещей: 1) что социализму, т. е. плановому хозяйству, принадлежит будущее, но хозяйству без тех бюрократических извращений, опеки, указаний как и что делать, которые у нас были допущены; 2) что большевики, активная партия строительства этого хозяйства, в настоящих условиях является единственной силой, способной отстоять национальную самостоятельность нашу, она – носительница национальной русской идеи.

Другой силы в СССР нет…

Но отрадно было слышать, как переменился старик. Опыт, все опыт… Опыт все дальше убеждает наш народ, где правда, где вранье. Голод и смерть, принесенные немцами, говорят лучше всяких речей, брошюр, где правда. Порка крестьян (а факты порки привел Чер-ко на основании рассказов колхозницы из-под Липец¹³²), их ограбление учат…

Народ против немцев. И он не может простить нашему руководству, что именно оно политикой последних лет подготовило почву к быстрому продвижению немцев…

«Та як би такого не наробили, хіба німцям воювати з нами!»¹³³ – такие фразы слышны всюду…

…Чер-ко рассказал мне о разброде среди церковников Харькова. Его семья раньше ходила в церковь, сейчас не ходит: не хотят слушать предателей в рясах, которые молятся о даровании победы воинству Гитлера.

Крестьяне против автокефалистов¹³⁴. Из Валок¹³⁵ приезжала в Харьков делегация, требуя убрать попа-автокефалиста…

26.V.42 Немецкое радио возвестило городу, что три русские армии под Харьковом окружены. Призывают командиров, политруков и красноармейцев сдаваться в плен. Пленным, мол, у нас живется хорошо… Вранье и ложь!

Доктор Рапс [? – А. У.], руководитель биржи труда, не жалеет красок. Он рисует райскую жизнь уезжающим в Германию. Он прямо живописует. Заработок хороший, питание тоже. Переписываться можно и т. д. В двух номерах подряд местной газетки доктор Рапс изощряется. Туго, видимо, ему приходится, Не верит ему наш народ. Не верит, потому что за неявку для отметки на бирже труда арестовывают наших людей. Уже два списка опубликовала газета. Издеваются. Превращают в рабов…

[Вырвано несколько листов —А. У.]

…мейцев бодрое. Об ужасах плена им известно. Сдаются все меньше. Но нет порядка в армии – организованности, маневренности и т. д.

Бюджет города трещит. 4,3 млн. дефицита за 2 квартал. Бюджет – потребительский: на 6,2 млн. руб. налоговых поступлений 18 млн. расходов на управление и социально-культурную сферу, значит, город живет за счет проедания основных (амортизация, прибыль) и оборотных капиталов промышленности. Хозяйство дефицитно – входит в бюджет с отрицательным сальдо, получая больше, чем отдавая. Спасти положение может торговля, которую надо всемерно обложить, но в Управе есть защитники частника.

9.VI.42. Полдня работал на огороде. Закончил. В лесу слышна канонада. Значит, фронт близко. Возвратившийся из-под Салтова¹³⁶ муж соседки подтверждает, что советские войска в Салтове. Если они хотя бы на час прорвутся и займут Харьков, ухожу вместе с ними – до того убийственная тоска, до того противны немцы, их грабеж, обращение, их подлинные намерения…

Опять повесили… На Журавлевке висит пять человек: двое партизан, три еврейки. На Конном базаре – троих, будто бы за грабеж.

Думал и размышлял… Если объективно рассудить, Советский Союз показал громадную силу сопротивления. В самом деле, Германия бросила почти все свои силы на одного противника (согласно плану Шлиффена¹³⁷), плюс румыны, финны, итальянцы, венгры, словаки и еще тысячи других так называемых добровольцев. И все же мы сумели этот натиск задержать… Слава нашей Красной Армии. Идти дальше немцы, видимо, не смогут. Их желание – закрепиться на занятой территории и восстановить «приобретения» Брестского мира¹³⁸.

Очевидно, в природе этого народа лежит война, в его зоологическом шовинизме, национализме. «Наци» ничего нового, никаких предлогов не придумали, оправдывая перед своим народом затеянную ими войну…

Те же мечты о Великой Германии, о господстве в Европе, что и в 1914 году, те же планы о превращении России в рынок сырья и сбыта, что и в 1914 году. Но разница та, что сейчас «наци» прикрывают все это демагогическими лозунгами освобождения – от кого? – большевиков.

Тарле правильно пишет («История Европы в эпоху 1870–1918 годов»): «Больше всего из плана Шлиффена было известно и запомнилось одно: в несколько недель война будет окончена. Несколько недель потрудиться и – победа одержана, громадные колонии отходят к Германии, обширные пахотные и богатые рудой земли переходят в самой Европе в ее обладание… Россия становится обеспеченным прочно за Германией рынком сырья и сбыта… весь континент объединяется вокруг Германии, германский рабочий класс занимает место английского и, в свою очередь, целиком почти превращается в рабочую аристократию»… Такие планы носились перед немцами. Даже Бебель¹³⁹, увлеченный, заявил, что возьмет ружье и пойдет воевать с русским деспотизмом.

Все так же и теперь. «Наци» – только орудие империалистических завоевательных планов германской буржуазии.

Если надеялись дурачки из украинских сепаратистов и германофилов о каком-то для себя месте под солнцем в завоеванной Германией своей земле, то прочитав в «Н. У.» статью «Будування нового правового ладу»¹⁴⁰ (от 7.06.42), должны будут разочароваться. Доктор Фольмер¹⁴¹ в интервью с корреспондентом «Deutsche Україна – Цайтунг», сославшись на якобы существование на Украине когда-то Магдебургского права¹⁴², заявил, что «більшовицька правова система втратила свою силу»¹⁴³.

Что же предлагает доктор Фольмер:

1) «власність ворожої держави з майном комуністичних організацій i громадських об’єднань передавати в розпорядження німецького керівництва»… «Що належало осілому лояльному (sic!) населенню, розглядається принципово як приватна власність»¹⁴⁴.

Более чем ясно: 1) государственные и колхозные земли переходят в руки немецких помещиков;

2) вводится на территории Украины немецкое право и юрисдикция – «національ-соціялістичне право»¹⁴⁵;

3) созданы суды, но «посади в цих судах цивільного управління заміщуються тільки випробуваними німецькими суддями»¹⁴⁶;

4) на вопрос: «чи українці в майбутньому будуть брати участь у юрисдикції?»¹⁴⁷, последовал ответ: а) сперва украинский народ должен заспокоиться¹⁴⁸ и помочь «виграти накинуту нам війну»¹⁴⁹; в) украинцы возможно будут привлечены для работы в нотариальных конторах, но в будущем, во-первых, и только «найпорядніші й найкращі»¹⁵⁰ (на немецкий взгляд!), во-вторых.

Значит, уже началось вытеснение украинской интеллигенции, пока с одного участка общественной жизни.

Неужели тупоголовым самостійникам не ясно, куда дела пойдут?…

11.VI.42 г. Под Севастополем, судя по немецкой сводке, немцы начали наступление. Под Харьковом опять оживились боевые действия.

13.VI.42 Настроение населения Харькова и, в частности, интеллигенции круто меняется. Все уверены, что немцы дальше наступать не могут и боятся, ибо это грозит растяжением фронта.

Предстоит борьба еще одну зиму, а эта затяжка для Германии гибельна. С другой стороны, рухнули надежды всяких самостійників на «самостійну Україну». Право немцы вводят немецкое. В гражданских управлениях руководящий персонал – немцы. Государственные и колхозные земли – объявлены собственностью немецкого государства. Грабеж населения. Грабеж крестьянства. Все вывозится, даже мебель.

Но 90% населения Харькова ждет большевиков. Об этом из боязни быть повешенным открыто не говорят, но многозначительное молчание. Отдельные фразы говорят о настроениях больше, чем красивые речи. С возвратом большевиков связываются: ликвидация голода, безработицы, уничтожение гнетущего чужеземного ига.

Среди интеллигенции разные группировки.

Украинская интеллигенция состоит из двух групп: часть – за полную поддержку Германии и за соединение с нею узами политическими. Это – обиженные, репрессированные в свое время большевиками. Меньше всего мыслят обидами народа, чем собственными. Мелкие, ничтожные люди. Другая группа – самостійники. Германия для них – средство, цель – самостійна Україна. Эта группа все больше начинает понимать, что в составе СССР Украина имела и будет иметь обеспеченными культуру, образование, приложение труда и что с русским народом у украинцев – связи кровные, с немцами – никаких.

Есть группа трусливых. Она за возращение большевиков, но боится репрессий за то, что не уехали, что работают и т. д.

Есть группа, враждебно настроенная против большевиков и считающая советскую систему – организацией террора, началом всех бед и несчастий. Она за частную инициативу, как единственный рычаг экономического прогресса. Эта группа – тоже труслива, беспринципна. При советской власти двурушничала, заявляя одно, думая другое. Кобалевский¹⁵¹, например, на днях заявил мне, что ему не по дороге с большевиками, а писал статьи о марксизме-ленинизме, клялся именем Сталина!…

Хочется, кстати, написать – отсутствием ли частной инициативы объясняются наши экономические трудности или тем особым исключительным положением, в котором очутилось первое в мире советское государство, будучи окруженным врагами и вынужденное за счет народа строить индустрию.

Нет, ничего не понимают верящие в силу частной собственности в действительности…

По сообщению германской сводки на востоке от Харькова наступательные операции немцев приобрели… [неразбор. – А. У.] характер. Будет или не будет взят Харьков?…

14.VI.42 Был на базаре. Нищета и голод. На мосту длинным рядом сидят исхудалые, на скелет похожие, маленькие дети 3–6 лет. Протягивают руки. Тяжело смотреть. На базаре продуктов много. Но дорого. Есть специальный крытый рынок, где торгуют только печеным хлебом – 120 рублей кгр.

Встретил студента (фамилию никак не вспомню), работает в Дергачах. Был в последние дни младшим лейтенантом-зенитчиком. Остался в Харькове. Ясно – дезертир.

– Ну как живете?

– Плохо, – отвечаю уклончиво.

– Я – хорошо, в продуктах не нуждаюсь. Как с продуктами у вас?

Отвечаю. Обещал достать ячмень за подбор литературы по калькуляции.

Очевидно, врет, что население в Дергачах воспрянуло, что с рвением обрабатывает землю и т. д. Знал его, как малоспособного и недалекого студента.

16.VI 42. Немцы на востоке от Харькова пошли в наступление. Наши топтались, топтались, пока немцы не взяли инициативу в свои руки. И так – всегда! А ведь месяц тому назад взять Харьков было куда легче. Немцы на этом участке в то время не имели достаточно ни живой силы, ни вооружения.

В юридическом отделе Управы находится дело о воровстве бургомистра 3-го района. Замешаны, как соучастники, ответственные работники (и даже заместитель обербургомистра Кожух-Кублицкий) – Мигулин, Федосеев (нач. жилуправления). Присваивали себе вещи бежавшего от немцев населения… А взяточничество… цветет розовым цветом!..

17.VI.42 Пущен трамвай на участке [Южный] Вокзал – Тракторный [завод]. Билет от вокзала до центра – 1,50 р., до Конного базара – то же, до тракторного – то же. Ходит 10 вагонов, полупустые. Первый (моторный) вагон отведен исключительно для немцев. Надписи на вагонах – немецкие.

19.VI.42. Налет нашей авиации в ночь с 18 на 19 июня после длительного перерыва. Трудно в городе бить немцев. Живая сила расселена по домам вперемежку с гражданским населением (редко – в общественных зданиях), машины, пушки расставлены по дворам, на тротуарах под деревьями. Во-первых, заметить сверху даже при освещении ракетами (как сегодня) очень трудно; во-вторых, бить, не рискуя вызвать большие разрушения жилых домов и жертвы среди гражданского населения, тоже мудрено. Но все же радостно было на душе. Значит, фронт на восток от Харькова не отодвинулся, немцы не могут наступать (не не хотят, а не могут!) – вот факт большой значимости и крупных последствий…

Газета сообщает, что Молотов ездил в Лондон¹⁵².

20.VI.42 Два факта радостно взволновали. В «Ost-Front» напечатано заявление (конечно, с ироническим комментарием немцев) о том, что инициатива выскользнула из рук держав Оси¹⁵³ и что союзники сами определят место и время, когда можно будет нанести удар противнику…

… Сер-кий под секретом сообщил (информация радиозайца!), что в Москве состоялась сессия Верховного Совета. Выступал Молотов и заявил, что: 1) Америка предоставила СССР 20 млд-ный заем на 20 лет (согласен платить, работать, как вол – лишь бы не быть в рабстве); 2) в Лондоне сейчас во время его поездки подписано соглашение о создании второго фронта уже в этом году; 3) угроза Москве миновала.

… Гитлеровцы чуют перелом не в свою пользу, чуют начало конца и выпускают все чаще воззвания. В очередном хвастливом воззвании, прикидываясь «освободителями», подводят итоги году войны, просят верить только германским данным о потерях СССР, не верить Сталину и т. д. 4,5 млн. пленных будто бы они взяли за год?! Врут.

От хорошего положения воззваний писать не будут…

Сегодня пошел трамвай по Пушкинской.

21.VI.42. Воскресенье. Канун годовщины войны. Был на огороде. Дожди уже мешают росту. Проходя мимо [стадиона] «Динамо», слышал, как немцы забавляются футболом. Кроме женщин, гуляющих с немцами, не видно, чтобы наш народ смотрел это зрелище.

22.VI.42. годовщина войны… Такой же пасмурный день. Тогда было воскресенье, сегодня понедельник. Год ужасных страданий, сотни тысяч жертв. Год трагедии Советского государства.

Когда прогремели первые выстрелы, никто не ожидал, что Германии удастся захватить такую огромную территорию, – от Ленинграда через Волхов, Ржев, Вязьму, Орел, Курск, Чугуев¹⁵⁴ до Таганрога… Но это факт. Никто не ожидал, что война разгорится на нашей территории. Но это факт. Никто не ожидал, что Харьков будет превращен в развалины, что в нем не станет воды, света, средств сообщения, хлеба, более 2/3 жителей, что смерть от голода будет уносить ежедневно по 100–120 человек только попадающих в регистрацию. Но это тоже факты.

Война требует жертв. Я не ожидал, что она потребует жертвы моим сыном… Если эта жертва на алтарь родной страны принесет миллионную хотя бы часть успеха в общей борьбе за ее освобождение – тогда она нужна и оправдана…

Итоги… Нет, об итогах стоит написать, когда швабы¹⁵⁵ будут изгнаны…

Главнейший итог состоит в ослаблении ударной силы немецкой армии, в остановке ее движения.

Главнейший итог состоит в прозрении народа оккупированных областей, в том, что он понял, какие планы скрыты гитлеровцами под громкими лозунгами об «освобождении» нас от большевизма.

Главнейший итог состоит в том переломе, который, судя по отрывочным данным, произошел в Красной Армии, в ее настроении, в настроении народа. О, если бы можно было передать советским людям чувства и страдания (нравственные и физические) людей, волею судеб очутившихся под немецким сапогом!..

Пусть Гитлер берет Керчь, пусть падет Севастополь¹⁵⁶ (в эти дни, видимо, будет решена их судьба), но это – последние его успехи.

Сейчас уже ясно, что ему не победить и не осуществить мечты о Великой Германии, о ее руководящей роли в Европе, о «новом», но по существу еще Вильгельмом и его кликой выпестованном, порядке, о захвате русских земель и т. д.