Читать книгу: «Сквозь войну и руины», страница 3

Глава 1. Клятвы и кровь

Кингпасс – начало зимы, год 3081-й после Падения

Крики умирающих наполнили воздух, когда раскаленный добела свет драконьего огня омыл центральную площадь, отбрасывая тени мертвецов на камни. Порождения Крови уже отступали, их разумы разбились вдребезги после гибели Шамана. Имперские солдаты добивали бегущего врага. Вокруг Ардена царил хаос. Но он не замечал его: глаза застилали слезы, а взгляд сосредоточился в одной точке.

– Младший брат…

Арден сделал шаг к Кейлену, его грудь наполнила удивительная легкость, руки дрожали. Когда Арден принял Печать, Кейлену исполнилось шестнадцать. Арден помнил мальчика с блестящими глазами, который с радостью всему учился и следовал за ним, точно тень. Но теперь перед рыцарем стоял вовсе не мальчик. Плечи Кейлена стали шире, на лице появилась бородка, он заметно вырос. Но главное различие состояло в том, как он себя держал и как на него смотрели другие. Арден видел, как он, словно смертоносная буря, сражался с Отмеченными Кровью, а рядом с ним находился дракон с сияющей чешуей.

Сейчас лицо Кейлена покрывали грязь и кровь, тело выглядело так, словно он побывал в бездне и вернулся: левая рука бессильно свисала вдоль тела, мерцавший пурпурный свет глаз потускнел, но Кейлен продолжал сжимать клинок, дерзко глядя на врага. Он был воином. Более того, стал дралейдом.

Арден так и не удосужился спросить имя дралейда. Какое это имело значение? Зачем его знать? Мысль о том, что дралейдом мог оказаться Кейлен, ему даже в голову не приходила. Он надеялся, что с его семьей все в порядке, ему хотелось верить в то, что они продолжают благополучно жить без него.

Когда рыцари остановили нападение араков на Прогалину, он отчаянно боролся с желанием осмотреть каждое тело, чтобы узнать наверняка, кто погиб, а кто уцелел. Он хотел поступить так больше всего на свете. Однако дал клятву. «Если мы тебя спасем, ты согласишься забыть свою жизнь до этого мгновения, забыть все, что связывало тебя с твоей прежней личностью? Ты готов носить Печать Акерона? Следовать его убеждениям и служить Воином до того дня, когда покинешь наш мир?»

Слова брата-капитана Каллинвара вновь всплыли в сознании Ардена.

Порыв ветра пронесся мимо, в воздух поднялись спирали пыли и мусора, и огонь замерцал вокруг огромного белого тела дракона, спустившегося с неба. Дракон приземлился на камень за спиной Кейлена, его когти давили мертвые тела, кожистые крылья с черными венами широко раскрылись, глаза цвета лаванды внимательно изучали Ардена – взвешивая и оценивая.

Дракон являл собой идеальное сочетание величия и мощи. От головы до хвоста его длина составляла тридцать футов, в снежно-белой чешуе отражалось оранжево-красное сияние городских пожаров. Тело состояло из мощных мускулов, которые перекатывались при каждом движении. Рога обрамляли могучие челюсти. Два гребня шли от основания черепа, вдоль спины и по хвосту с наконечником в форме копья. Дракон смотрел на Ардена так пристально, что у того возникли неприятные ощущения, потом голова волшебного зверя склонилась над Кейленом, а из груди вырвалось глухое ворчание.

Арден слышал, как его звали другие рыцари – Руон, Лирин, Илдрис. Он слышал их, но не понимал слов.

Кейлен вышел из тени дракона, посмотрел на Ардена, и его глаза потускнели, дерзость уходила из них – ее сменило глубокое недоумение. Но вскоре с лица юноши исчезли последние сомнения, он бросил меч, и сталь с грохотом ударилась о камни. Не успел звон оружия стихнуть, как Кейлен помчался к Ардену и врезался в него с такой силой, что рыцарь едва устоял на ногах. Своей целой рукой дралейд обнял брата и прижал к себе, коснувшись головой охраняющих доспехов и на миг превратившись в того мальчика, которого Арден знал раньше.

– Хейм… ты… ты жив.

Хейм. Арден так долго не слышал своего прежнего имени. Оно совершенно стерлось из его памяти. След прежней жизни. Той, что он обещал забыть навсегда.

Арден опустил подбородок на голову Кейлена. Он всегда был более рослым, чем брат, но в доспехах казался настоящим великаном. Арден смотрел на дралейда и чувствовал, как боль все сильнее сжимает его сердце. Сделав глубокий вдох, он ответил на объятия брата.

– Я скучал по тебе, – со вздохом сказал Арден. – Мне очень жаль.

Даже сквозь доспехи рыцарь чувствовал, что Кейлен прижимался к нему все сильнее, словно пытался выдавить воздух из легких брата. Арден закрыл глаза, наслаждаясь каждой секундой, прекрасно понимая, что очень скоро их пути снова разойдутся.

– Как?

Арден открыл глаза и увидел, что Кейлен смотрит на него покрасневшими глазами, а зрачок окружала пурпурная радужная оболочка. Что случилось с твоими глазами, брат? Арден вздохнул и снова крепко обнял дралейда. С чего начать?

Прежде чем Арден нашел слова, по его телу пробежала дрожь, исходившая от выжженной на груди Печати. Она двигалась, точно волна льда: прошла сквозь охраняющие доспехи, пробежала по коже, проникла в кости. Он отпустил Кейлена и отшатнулся. Голова кружилась, удары сердца грохотали в ушах.

– Хейм, что случилось?

Арден оттолкнул Кейлена, почувствовал дрожь в коленях и с трудом устоял на ногах. Но затем все прошло так же быстро, как и началось. Теперь он ощущал лишь гудение Печати, которое имело источник. Рыцарь его чувствовал. Ошеломленный Арден отвернулся от Кейлена, его сердце билось в груди.

Лирин, Илдрис и Руон стояли перед ним, а остальные рыцари из Шестого и Третьего рассыпались по площади, спотыкаясь о мертвые тела. Все выглядели такими же потрясенными, как и Арден: их шлемы втянулись в доспехи, глаза были широко раскрыты, тела дрожали. Только теперь взгляд Ардена обратился к источнику гудения Печатей на каждом из них: Каллинвару.

Брат-капитан Каллинвар стоял на коленях в том самом месте, где его оставил Арден, держа на руках лишившееся доспехов тело Вератина. Видеть Гроссмейстера таким было очень странно. Даже противоестественно. Вератин всегда являлся настоящей башней в человеческом облике. Твердый, негнущийся, никогда не ломавшийся. Однако сейчас он лежал, лишенный жизни, с отсеченной нифралом душой, которой предстояло вечно скитаться в бездне, и она уже никогда не сможет попасть в залы Акерона. Это казалось неправильным.

Постепенно Арден отвел взгляд от тела Вератина и посмотрел на Каллинвара. Волосы у него на затылке зашевелились, а легкие покинул воздух.

Если совсем недавно доспехи Каллинвара ничем не отличались от доспехов Ардена – перекрывавшие друг друга зеленые пластины, – то теперь вокруг Печати Акерона на его груди, наплечниках, а также краях шлема появился золотой орнамент, который мерцал в сполохах огня.

Арден видел, как другие рыцари опускались на одно колено, прикладывали кулаки ко лбу, а потом к груди, и каждый, склонив голову, произносил лишь одно слово:

– Гроссмейстер.

Арден последовал их примеру, и вибрация прошла по его колену, когда оно коснулось камня. Он поднес кулак ко лбу, потом, не спуская глаз с Каллинвара, приложил его к груди.

– Гроссмейстер.

Арден видел, как шлем Каллинвара превратился в жидкий металл, уходя в доспехи, открывая залитое слезами лицо и подавленный взгляд покрасневших глаз. Каллинвар наверняка должен был испытать гордость, став Гроссмейстером рыцарей Акерона, но Арден читал лишь боль и утрату в его взгляде.

Несколько мгновений все молчали. Даже лорийские мужчины и женщины, тихонько перешептываясь, остановились, чтобы посмотреть на стоявших на одном колене рыцарей. Бойцы в кожаных доспехах, солдаты в стальных латах и кольчугах, воины, сидевшие верхом на черных, как обсидиан, скакунах, с изогнутыми клинками в руках и несколько боевых магов, за плечами которых развевались плащи.

Они стояли с широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами. Многие никогда не видели рыцарей в охраняющих доспехах. В эту ночь они увидели, как с неба упали почти тридцать рыцарей в полном вооружении, с мерцавшими духомечами в руках. А теперь рыцари преклонили колено и смотрели на встававшего на ноги Гроссмейстера Каллинвара.

Каллинвар поднял голову, его взгляд на несколько мгновений задержался на неподвижном теле Вератина, потом он огляделся по сторонам и, тихо вздохнув, прижал к груди тело своего погибшего соратника – так мать держит новорожденное дитя.

Отчаянно дрожавший Каллинвар слегка пошатнулся, и Арден краем глаза отметил, как с исполненным тревоги лицом начала подниматься Руон, но Каллинвар сумел сохранить равновесие, и она осталась на месте.

Арден все еще стоял на одном колене, прижимая к сердцу сжатый кулак и чувствуя, как его удары отдаются во всем теле, по которому пробежала дрожь. Когда перед ним возникла зеленая сфера, начавшая постепенно расти, обретая в центре черный цвет, Печать у него на груди стала издавать низкое гудение.

Арден встал, увидев, что появляется Разлом, и посмотрел в сторону Кейлена, не сводившего взгляда с брата. Покрытая белой чешуей голова дракона, с прищуренными глазами, нависла над Кейленом. Три чувства овладели сердцем Ардена: облегчение, сожаление и гордость. Облегчение от того, что Кейлен жив и его не было в Прогалине в ту ночь, когда на деревню напали Отмеченные Кровью. Сожаление, что он не мог остаться рядом с братом, когда Кейлен в нем нуждался. Гордость за маленького брата, ставшего дралейдом. Воином из легенды. Лидером.

Он хотел снова прижать Кейлена к груди и держать его до тех пор, пока не рухнут окружавшие их стены. На самом деле он не рассчитывал когда-либо снова увидеть младшего брата или свою семью и сумел с этим смириться. Он сделал свой выбор, когда принял Печать. В противном случае его ждала смерть. Но сейчас, когда он смотрел на Кейлена, его многочисленные раны и темные круги вокруг глаз, сердце Ардена страдало от боли. Брат в нем нуждался. Но он не мог быть тем, кто был нужен Кейлену.

– Арден.

Арден повернулся на голос Руон, когда она прикоснулась к его плечу. Одновременно он увидел, как Каллинвар проходит через Разлом без единого слова или взгляда, по-прежнему держа на руках тело Вератина.

– Нам нужно уходить. – Глаза Руон переполняло сожаление. – Каллинвар нуждается в нас.

– Я просто… – Арден взглянул на Кейлена, который молча смотрел на брата. – Мне нужно время, Руон. Я…

– Нет. – Руон покачала головой, а ее глаза стали холодными и жесткими. – Ты сделал выбор, Арден. Тот же, что и все мы.

Арден кивнул, и у него перехватило в горле. Он столько хотел сказать. Столько разных вещей. Столько вопросов задать. Но он принес клятву. Он посвятил свою жизнь Воину.

– Прости меня. – Арден сделал глубокий вдох, бросил последний взгляд на Кейлена, повернулся и последовал за остальными рыцарями в сторону Разлома. – Я обещаю, что вернусь.

– И все? Ты просто уйдешь? – Арден остановился, когда крик Кейлена, которого переполняла ярость, эхом разнесся по площади. – Они мертвы, Хейм. Мама, папа, Элла, Фейнир. Они мертвы! – голос Кейлена дрожал, когда он прокричал последние слова.

Сердце Ардена остановилось, тело онемело, железная хватка стиснула горло. Он повернулся к Кейлену, мучительно пытаясь втянуть в себя воздух.

– Кейлен… я не знал…

– Где ты был? – Слезы текли по щекам дралейда. – Я нуждался в тебе… Ты и сейчас мне нужен. Хейм, ты мне нужен.

– Боль есть дорога к силе, Арден, – прошептала Руон, положив руку ему на плечо и заставляя идти дальше. – Мы сражаемся за Акерона, чтобы защитить тех, кого любим. Но от этого не становится легче.

Арден стиснул зубы и кивнул.

– Я вернусь, Кейлен. Я обещаю.

Арден сделал глубокий вдох и обернулся. Ледяные объятия Разлома уже смыкались вокруг него, сердце мучительно ныло.

Боль есть дорога к силе.

* * *

Каллинвар опустился на колени на каменном полу Зала Сердца, когда остальные рыцари, один за другим, выходили из Разлома. Он слышал звавшие его голоса.

Краем глаза видел, что к нему бегут охваченные паникой Наблюдатели. Однако не обращал на них внимания, игнорируя все вокруг. Он сосредоточился на боли в опустевшей груди и пустоте в руках.

Каллинвар отпустил охраняющие доспехи, глядя, как расплавленный зеленый металл с блестками золота течет между пальцами, возвращаясь в Печать. Когда доспехи полностью исчезли, его взгляд остановился на пустых руках, чистых и не испачканных кровью. Всего несколько мгновений назад он бережно нес тело своего самого старого друга, но теперь его руки были пусты. Тело Вератина принадлежало Разлому.

Глава 2. Найденные и потерянные

Руки Кейлена дрожали, когда появившиеся черно-зеленые врата исчезли, исказив воздух. Он чувствовал холодные дорожки, оставленные на его щеках слезами. Белый раскаленный гнев пронизывал все его тело, разум онемел, и юноша не мог отыскать слов, лишь смотрел на пустое пространство, где совсем недавно находился его брат, и с каждым вдохом все внутри у него сжималось сильнее.

Хейм жив. Он только что стоял здесь. Не во сне и не в видении, созданном воображением. Кейлен слышал его голос и ощущал объятия.

И видел, как он ушел, словно в этом не было ничего особенного. Словно Кейлен ничего не значил. В этот момент он чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо прежде, а воспоминания о родных заполнили его разум.

Фейнир, который спас его от Фритца, Куртиса и Деннета; Элла, сидящая с ним на крыльце перед Испытанием; отец протягивает ему меч; мать входит в шатер, где шел пир, и обнимает его.

Они мертвы. Исчезли навсегда. Он произнес эти слова вслух, и ему показалось, что его ударили молотом в живот. Он больше никогда не увидит их лиц, не услышит голосов. И после всего этого он не мог поверить, что его брат повернулся к нему спиной. Хейм его видел, обнимал, говорил с ним. А потом ушел.

В детстве Кейлена именно Хейм всегда за ним присматривал. Самый сильный, самый добрый, самый заботливый. Кейлен хотел только одного: стать таким, как Хейм.

Когда темные мысли уже грозили его поглотить, океан тепла нахлынул на него от разума Валериса, заполняя трещины и ослабляя боль. Дракон склонил шею, тихонько ткнул носом в плечо Кейлена, и из могучей груди послышалось тихое ворчание. Гнев всегда был чувством, которое Валерис знал лучше других, ярость дракона питалась яростью Кейлена, давая им обоим силу. Но, когда они стояли на площади все еще горевшего города, когда их окружали смерть и утраты, тепло Валериса смягчило огонь гнева Кейлена, позволив скорби достичь таких глубин, которых он прежде не знал.

Закрыв глаза, Кейлен прижался лбом к морде Валериса, обняв правой рукой голову дракона, левая висела вдоль тела, боль усилилась после того, как сражение закончилось. Он провел пальцами по чешуе Валериса, коснулся обрамлявших морду дракона рогов, которые становились все больше, а когда заговорил, его тихий голос дрожал:

– Он был тут, совсем рядом…

В ответ из груди Валериса донеслось глухое ворчание.

Дракон еще сильнее прижал голову к Кейлену, пытаясь утешить вторую половину своей души. Юноша чувствовал, как утрата наполняет сознание Валериса. Дракон понимал горе Кейлена, мгновения тоски и сомнений. И, когда каждое ощущение, каждый образ проходили через разум дракона, боль Кейлена становилась слабее, и все сливалось в одну мысль: Ты никогда не будешь один.

Так они стояли некоторое время, объединив разумы, словно во всем мире остались только они двое. Кейлен с радостью навсегда бы остался в таком состоянии, если бы не рука, которая легла ему на спину.

Кейлен вздохнул, открыл глаза, повернулся и увидел Эрика. Вирандр выглядел так, словно его протащили через бездну и вышвырнули обратно. Многочисленные раны покрывали тело, грязь и кровь засохли на одежде и коже. Рядом с ним стояли Тармон и Вейрил, выглядевшие ничуть не лучше. Но они были живы, и только это имело значение.

– Я знаю, что задам глупый вопрос, Кейлен, но ты в порядке?

Кейлен покачал головой, горячие слезы собрались в уголках его глаз.

– Нет.

Эрик потянулся к нему и крепко обнял.

– В Оммском лесу, – заговорил Эрик, – ты не упоминал брата, когда рассказывал о своей семье.

– Потому что он умер два года назад, – слова эхом повторились в сознании Кейлена, когда он отстранился и ощутил ком в горле.

Хейм жив. Кейлену следовало испытывать облегчение и радость. Его брат жив. Но сейчас он мог лишь с трудом удерживать рвавшийся наружу гнев. У него осталось так много вопросов, он хотел получить столько ответов. А Хейм ушел как ни в чем не бывало, оставив его одного.

Прежде чем Эрик успел задать хоть один из множества имевшихся у него вопросов, Кейлен услышал знакомый голос, нарушивший тишину:

– Дралейд.

Инстинкт подсказал Кейлену, что следует выхватить меч, как только он услышал голос Арканы Вардейн, однако он выронил оружие, когда помчался к Хейму. Он потянулся к Искре, но пульсировавшие нити оставались недоступными, даже попытка до них добраться отнимала последние силы. У него дрожали колени, и он с трудом стоял – только сила Валериса позволяла ему продолжать сражаться – тогда ему казалось, что его ничто не остановит. Но сейчас, когда кровь похолодела в венах, а все тело покрывали раны, и левая рука бессильно висела вдоль тела, он осознал, каким слабым стал.

– Не приближайся ко мне. – Кейлен вложил столько силы в свои слова, сколько у него оставалось, черпая их в кипевшей в груди ярости.

Он высоко поднял подбородок и повернулся лицом к Аркане.

Женщина сказала, что позволит им уйти, но люди нарушают свои обещания, а сейчас Кейлен был не склонен никому верить.

Как только он повернулся, Аркана опустилась на одно колено и склонила голову. Кейлен удивился бы, если бы у него за спиной не возвышалась могучая фигура Валериса, распахнувшего крылья, а из драконьей груди не вырывалось грозное ворчание. Даже сейчас, несмотря на охватившую его слабость, Кейлен чувствовал, как бьется сердце дракона, в котором зреет гнев. Он ощущал сильный запах крови. Валерис нагнул голову так, что она оказалась рядом с Арканой, и его дыхание отбросило ее волосы.

Маг подняла голову, ее лазурные глаза ярко выделялись на фоне бледной, испачканной кровью кожи. Несмотря на близость дракона, она даже не вздрогнула. И не отвела взгляда.

– Я не собираюсь причинять тебе вред. Я намерена выполнить свое обещание.

Внутри у Кейлена все дрожало, когда он смотрел на женщину, и он стиснул челюсти. Перед глазами у него возник образ Артима Валдлока, и он снова увидел свою камеру, ощутил голод и пустоту. Его наполнила жгучая ярость, и он услышал глухое рычание, вырвавшееся из груди дракона, почувствовал, как раздуваются его ноздри.

Кейлен бросил взгляд на Тармона, слегка кивнувшего, отчего его лицо исказила гримаса боли. Более всего он ценил советы Тармона. Кейлен не сомневался, что Эрик и Вейрил последуют за ним в бездну и обратно, и он за ними, но лорд-капитан, как всегда ему казалось, неизменно выбирал правильный курс, даже если путь скрывала пелена тумана.

Он сделал глубокий вдох и заставил отступить ярость, похоронив ее в самом темном уголке своего разума. Когда Отмеченные Кровью спрыгивали со зданий, а орда араков вывалилась на площадь, Аркана сражалась с ним бок о бок. Она осталась с ними. И Кейлен понимал, что в тот момент могла отдать за них свою жизнь. Она – не он. Она – не Артим Валдлок. И, хотя разум Кейлена противился подобному жесту, он протянул Аркане руку.

– Так выполни данное тобой слово, маг.

Ему показалось, что по ее губам промелькнула тень улыбки, когда она протянула руку, сжала его предплечье и поднялась на ноги, а в ее глазах промелькнула вспышка боли.

– Благодарю тебя. – Женщина застала его врасплох. Он никак не ожидал услышать от нее слова благодарности. – Каждая душа в этом городе в долгу перед тобой, дралейд. Если бы тебя и твоих спутников здесь не оказалось, мы бы все погибли задолго до появления рыцарей. Для меня честь сражаться рядом с тобой. Спасибо, что ты мне поверил.

Если благодарность женщины оказалась неожиданной для Кейлена, то дальнейшие слова повергли в шок. Честь? Юноша оглядел площадь, залитую светом луны и догорающих пожаров. Повсюду валялись растерзанные тела, обломки доспехов, кровь заполнила трещины в камнях. Пусть они и одержали победу, но она далась дорогой ценой.

Он оторвал взгляд от погибших и теперь смотрел на солдат Империи, которые их окружали. Мужчины и женщины в красно-черных цветах Лории; солдаты в тяжелых доспехах и кольчугах. Многие получили ранения; боль, грязь и кровь покрывали их лица. В двадцати футах за спиной Арканы собралась группа всадников на Черных Шипах Ворсунди, и все они не сводили глаз с Кейлена. В любых других обстоятельствах дралейд опасался бы за свою жизнь.

Но сейчас, когда он смотрел на солдат, Кейлен не испытывал страха. Многие сжимали кулаки и прикладывали их к груди, кивая ему, когда их взгляды встречались. В голове Кейлена прозвучали слова Тармона: «Сегодня эти мужчины и женщины не являются солдатами Империи. Они просто люди. Люди, которые не хотят умирать. И они нуждаются в нас. Они нуждаются в тебе. Им нужен дралейд».

– Я не знаю, куда ты направляешься, дралейд, и лучше мне не знать, – продолжала Аркана, вновь привлекая к себе внимание Кейлена. – Мне лишь известно, что ты появился один, выжег дорогу среди араков и сбежал в возникшем хаосе.

Кейлен тихо вздохнул и покачал головой, потом посмотрел в глаза Арканы, прекрасно понимая смысл ее слов.

– Спасибо тебе.

Женщина кивнула.

– Я бы хотела сделать больше. Но история о нашем сражении скоро дойдет до других городов, и я не знаю, что произойдет дальше.

– Ты уже и так сделала больше, чем я мог ожидать от любого жителя Лории.

Последние слова Кейлена ранили Аркану. Он заметил ее реакцию, но не стал приносить извинений.

– Если ехать отсюда на север несколько дней, то вы найдете дом, расположенный в небольшом лесу рядом с излучиной реки Килнир. Человек, который там живет, даст тебе убежище на некоторое время. Его зовут Рокка. Скажи, что тебя прислала я. Я бы предложила тебе провести ночь здесь, но даже после всего, что ты сделал, ты не будешь в безопасности. Я могу организовать для тебя лошадей. Оставлю их у ворот, вместе с едой и другими припасами. Если ты будешь двигаться вдоль реки, тебе не будет грозить опасность. Солдаты отправятся преследовать араков в сторону гор, а ночью я вышлю патрули.

– Я… – Кейлен не мог найти слов.

Эта женщина – его враг. Ее одеяния – символ всего, что он хотел уничтожить. И все же она вела себя так, словно он ее старый друг.

Аркана улыбнулась, ее взгляд смягчился, как будто она поняла, о чем он подумал.

– Я оставлю вас, чтобы вы могли собраться. Лошади будут готовы, как только вы подойдете к воротам.

Женщина коротко поклонилась, повернулась и зашагала к группе ожидавших ее мужчин и женщин в черных плащах.

Боевые маги. Глядя на них, Кейлен вновь ощутил желание потянуться к Искре, но передумал, когда все они быстро поклонились ему и зашагали вслед за Арканой.

– Она не нарушила своего слова, – сказал Тармон, когда Кейлен повернулся к своим спутникам.

– Верно. – Кейлен и Тармон обменялись взглядами.

Им не требовались слова.

– Я все равно ей не верю, – заявил Эрик и, хромая, подошел к Кейлену; на икре его левой ноги запеклась кровь.

– У нас нет выбора. – Кейлен сжал плечо Эрика. – Мы возьмем лошадей и покинем город. Сейчас нам нет нужды решать, остановимся ли мы у этого… Рокки. Мы можем двигаться вдоль реки на север, пока не доберемся до Выжженных земель.

– Этот план ничуть не хуже любого другого, – заметил Вейрил, кивая Кейлену. – Но, что бы мы ни стали делать, нам необходимо найти подходящее место, чтобы отдохнуть и зализать раны. Если мы выйдем на Выжженные земли в таком состоянии, у нас не будет ни одного шанса покинуть их живыми.

– Согласен.

Кейлен повернулся к Валерису и погладил чешую на шее дракона.

– Тебе придется лететь одному, – сказал Кейлен и провел ладонью по шее зверя, под крылом и передней лапой. Валерис стал таким большим, что Кейлену пришлось нырнуть под крыло, чтобы добраться до длинной раны на правом боку дракона, доходившей до задней правой ноги. Кейлен вздрогнул, когда вспомнил, как пурпурная молния угодила в бок Валериса. Боль. – Сейчас у тебя не хватит сил, чтобы нести нас обоих.

Возмущенный грохот несогласия вырвался из груди Валериса. Дракон зарычал, наклонил голову набок и ткнул Кейлена головой.

Кейлен слегка коснулся раны на боку Валериса, поморщился, когда дракон заскулил, и они разделили его боль на двоих. Валерис снова застонал, но Кейлен коснулся лбом морды дракона.

– Извини, – прошептал он и погладил рога, шедшие вдоль морды волшебного существа. – Но ты слишком упрям и не хочешь признать, что тебе больно. И недостаточно силен, чтобы сейчас меня нести.

Валерис фыркнул, снова слегка толкнул мордой Кейлена и оскалил зубы.

– Лети на север, вдоль реки. Найди подходящее место для ночлега. Не улетай слишком далеко. Я тебя найду.

Кейлен без раздумий забрался бы на спину Валериса, но он чувствовал, как ослабел дракон. Даже если забыть о ране, сражение отняло у него много сил. Он не сможет перелететь через городские стены с Кейленом на спине.

– Лети, Валерис. Харин астару эн мир. – Верь мне.

Сначала Кейлену показалось, что Валерис будет продолжать спорить – дракон, вне всякого сомнения, обладал огромным упрямством, – но почувствовал неохотное согласие и вновь ощутил боль, когда дракон отступил назад, расправил крылья и взлетел, и пламя слабеющего огня отразилось в его чешуе.

– С ним все в порядке? – спросил Эрик, следя за полетом Валериса, пока тот не скрылся в облаках.

– Он ослабел и нуждается в отдыхе. – Кейлен посмотрел в сторону Вейрила, склонившего голову.

– Я постараюсь его исцелить, когда мы с ним снова встретимся, дралейд. Но сначала я должен вернуть силы себе.

Кейлен кивнул.

– Ду харин мэйа врэй. – Моя благодарность.

Вейрил слабо улыбнулся и снова склонил голову.

Кейлен вздохнул, не удержав тихий стон, когда болью отозвалась рана в боку. Не только Валерису требовался отдых. Кейлен так устал, что мог проспать несколько дней, а еще съесть такое количество еды, которой хватило бы лошади. Он бросил незаметный взгляд в сторону – перед ним расстилался бесконечный океан смерти и крови, заполнявший площадь. Наконец, он нашел то, что искал: свой меч. Пройдя мимо остальных, Кейлен опустился на колени рядом с мечом, подаренным ему отцом.

Изящные спирали, украшавшие клинок, искрились в свете догоравших пожаров, и только там, где лезвие испачкала кровь, они тускнели. Кейлен положил ладонь на изумрудно-зеленую рукоять, ощутил пальцами знакомое прикосновение кожи, и на миг снова оказался в Прогалине. В кузнице отца, в тот день, когда Варс подарил ему меч.

«Нет нужды меня благодарить, Кейлен. Ты дал мне гордость, о которой я не мог даже мечтать. То, каким мужчиной ты стал, – уже достаточная благодарность».

Пальцы Кейлена крепче сжались на рукояти меча, и он почувствовал, что на глаза снова наворачиваются слезы. Тряхнув головой, он их смахнул, а затем вытер клинок о штаны, постаравшись избавиться от большей части крови и грязи, встал и убрал меч в ножны.

– Пора уходить, – сказал Кейлен. – Нам еще нужно забрать вещи из «Уютной маргаритки».

Когда он повернулся, Вейрил схватил его за запястье и с тревогой оглядел Кейлена.

– Я в порядке. – Дралейд пожал плечами и отстранился. Но эльф продолжал смотреть на него пристальным взглядом. – Ну, не совсем. Но я доживу до утра. Тебе необходим отдых.

Он прочитал усталость в глазах Вейрила, однако эльф покачал головой.

– У тебя вывихнута рука. Прежде всего нужно поставить сустав на место.

Кейлен что-то проворчал, попытался пошевелить левой рукой и неохотно кивнул.

– Хорошо. Но все остальное должно подождать.

Эльф не стал спорить, что было доказательством того, как много сил он сам потерял.

– Ложись на землю, – сказал Вейрил.

* * *

Мадам Эльмира улыбнулась каждому из них, и Кейлена удивило, что женщина не забыла, как это делается. Судя по ее остекленевшему взгляду и пьяному ступору остальных посетителей, он решил, что женщина пила с того самого момента, как они ушли с постоялого двора.

Они не стали задерживаться в «Уютной маргаритке» и, сложив свои вещи в заплечные мешки, направились на центральную площадь, а оттуда сразу к главным воротам, где араки уничтожили часть стены. Кейлену не пришлось нести много: сумка, куртка и запасная одежда, которой его снабдил Аллерон, кошелек с монетами – также подарок Аллерона, кулон и письмо, найденные им в заброшенном городе гномов Виндакаре. Он все еще не понял, есть ли какая-то польза от кулона и письма, но что-то подсказывало ему, что они важны. Просто он не знал, чем именно.

Когда их маленький отряд шагал по длинной улице, Кейлен ощутил боль в груди, и у него сжималось сердце, когда он смотрел на огромное количество погибших. Именно по этой улице они отступали, когда обрушилась стена. В воздухе чувствовался тяжелый запах горелой плоти. Мостовая была покрыта смесью черной смолы, крови и осколками костей. Изуродованные тела людей и араков лежали вперемешку, поломанные и обожженные, некоторые трупы были обезображены до неузнаваемости. Как много мертвых…

Отряд молча шел по забитой неподвижными телами улице, зловоние смерти наполняло их ноздри, тишину нарушали лишь стоны тех, кто еще цеплялся за жизнь. Они миновали небольшую пропасть, созданную при помощи молний Арканой и другими магами во время отступления, и вскоре оказались на площади перед городскими воротами.

Если раньше Кейлен думал, что главная городская площадь разрушена, то сейчас не смог подыскать слов, чтобы описать опустошение, которое царило здесь. Мужчины и женщины, некоторые в цветах Империи, другие в простой одежде: куртках и даже ночных рубашках, бегали кругами, вытаскивая солдат из-под обломков, уносили раненых на импровизированных носилках и дарили освобождение от боли тем, кому уже нельзя было помочь. Все статуи по периметру площади превратились в груду камней.

За мертвыми и умиравшими тут и там торчали остатки городских стен. Сами ворота все еще стояли: пара зубчатых бастионов с массивной аркой. Но часть укреплений, слева от ворот, полностью лежали в руинах, и лунный свет освещал гору обломков.

– Они будут совершенно беспомощны, если араки вернутся. – Кейлен перевел взгляд на стены, когда их отряд проходил ворота, и обратил внимание на другие рухнувшие участки – очевидно, они упали после первого взрыва.

– Да, так и будет, – сказал Эрик, проследив за взглядом Кейлена. – Но, если не уцелели маги-строители, способные восстановить стены, я уверен, что их доставят на корабле. Однако, если и нет, я не стану горевать из-за пролитой крови жителей Империи.

– Кровь есть кровь. – Кейлена удивил собственный гнев, обращенный на Эрика. Он глубоко вдохнул и покачал головой. – Эти люди не виноваты в тех страданиях, которые причиняет Империя, – продолжал дралейд, указывая на мужчин и женщин, рыдавших над мертвыми. – Они хоронят своих детей, отцов и матерей. Их сестры… и братья… – Перед его мысленным взором возникло лицо Хейма, но он постарался его прогнать. – Они страдают.