Читать книгу: «Вечные: Хранитель (том 1)», страница 5

Как я здесь оказался?

Мысли метались хаотично. Последнее, что я помнил, – вспышка. Громкий удар, обжигающий ветер, волна, которая накрыла меня с головой. Это был взрыв. Я вспомнил мелькнувший силуэт самолета. Это был теракт? Катастрофа? Или военные испытания, вышедшие из-под контроля?

Я потряс головой, словно надеясь, что это поможет собрать все в единую картину. Ощущение реальности все еще казалось зыбким, как будто я находился на грани сна и бодрствования. Инстинктивно протянул руку к лицу. Кожа была гладкой, без шрамов, без повязок. Ни капельницы, ни бинтов – ничего. Оглядел свое тело. На мне была больничная одежда, чистая и, что самое странное, абсолютно целая.

Это невозможно. После взрыва я точно должен был быть ранен. По всем законам природы и физики. А здесь? Ни следа боли, ни намека на повреждения.

Сняв с себя тонкое одеяло, я осторожно опустил ноги на пол. Холод пробежал по ступням, но я почувствовал не только его. Что-то в этом ощущении было неестественным. Казалось, пол будто слегка вибрировал, едва ощутимо, словно скрывая под собой странную энергию.

– Эй! – крикнул я, напрягая голос. – Есть тут кто-нибудь?

Ответа не последовало. Лишь звенящая тишина. В ушах начало гулко отдаваться мое собственное дыхание.

– Эй! Я очнулся! – снова позвал я, но услышал только звук своего голоса, утонувшего в пустоте.

Я поднялся. Тело двигалось с неожиданной легкостью, будто я только что вышел из продолжительного отдыха. Но внутри эта легкость не приносила покоя. Это было… не так, как должно быть.

Шагнув к двери, я внимательно прислушался. Никаких голосов, ни малейшего шороха. В больнице всегда шумно: шаги, разговоры, тележки, иногда крики. Но здесь была только пустота и тишина. Я потянулся к ручке двери. Металл был прохладным и чуть шершавым, как будто ее никто не касался годами. Я открыл дверь, ожидая увидеть больничный коридор, лампы дневного света, хоть что-то привычное.

Но за дверью не было больницы.

Черное, бесконечное пространство уходило в вечность. Гладкий, блестящий пол отражал меня, но это отражение было странным. Линии моего лица казались слегка размытыми, будто я смотрел в воду. Горизонт переливался холодным светом, как смесь северного сияния и заката, но все это выглядело слишком искусственным, чтобы быть частью реального мира.

– Черт… – прошептал я, чувствуя, как страх пробегает по всему телу.

Я обернулся. За моей спиной больше не было палаты. Ее словно никогда и не существовало. Я оказался один в этой пугающей тишине.

– Это просто сон, – пробормотал я, закрывая лицо руками. – Это все последствия комы.

Я открыл глаза, надеясь, что морок исчезнет. Но он не исчез. Мой взгляд снова упал на отражение в полу. И вместо себя, молодого парня двадцати лет, я увидел какого-то стремного мужика с легкой сединой, глубокими морщинами и глазами, уставшими от всего того дерьма, которые они повидали. А самое жуткое, что я узнал этого мужика. Это был я. Это был Сэм. И в тот момент воспоминания нахлынули лавиной. База. Псы. Зловещая тишина перед ударом. Мой прыжок. Взрыв.

– Рада снова тебя видеть, – раздался голос, который заставил меня вздрогнуть.

Я резко развернулся, готовый защищаться. Но передо мной стояла она. Наташа.

Ее лицо осталось таким, каким я запомнил его в последний раз. Идеально уложенные волосы, черное платье с воланами. Но что-то было не так.

– Ты… как? – слова застряли в горле. – Ты погибла… Годы назад!

Она улыбнулась, но ее улыбка была жуткой и фальшивой. И тут она посмотрела прямо на меня, и я понял, что меня смущало. Глаза… Радужки почти полностью поглотили зрачки, светясь неестественным желтым светом. Зрачки превратились в узкие вертикальные щели.

– Ты прав, – ее голос прозвучал холодно, будто эхо внутри пещеры. – Я погибла. Но ты ведь сам знаешь, Семка, смерть – это еще не конец.

Мне стало сложно дышать. Мои ноги словно приросли к полу. Все внутри кричало, требуя бежать, но я не мог пошевелиться. Это было началом чего-то, о чем я боялся даже подумать.

– Кто ты?

– Я сама не знаю, кто я теперь.

– Как это возможно?

– Это тоже сложно объяснить…

– Ну уж постарайся, как можешь, – я демонстративно осмотрелся по сторонам. – Мы, похоже, никуда не спешим.

– Объясняю… – она осеклась, – объясню все позже, когда придет нужный момент. Сейчас мне трудно… общаться с тобой в этом месте, пока ты еще не готов. Но я рада, что ты, наконец, получил возможность попасть сюда.

Я совсем не понимал, что она пытается мне сказать. И к чему эти загадки и недосказанности.

– Я понимаю твое замешательство, – она как будто прочитала мои мысли. – Просто… я больше не человек. И больше не та Наташа, которую ты помнишь.

– Тогда почему я вижу именно ее?

– Потому что я частично основана на ее сущности до того, как она стала единым целым с этим местом.

– И что это за место?

Наташа медленно посмотрела сначала на меня, а потом на цветные нити вдалеке:

– Пространство Энион… Конечная точка существования любого живого организма любой из существующих вселенных.

– Типа этого… как его… лимба?

– Нет, – она повернулась и подошла ко мне близко, будто бы хотела обнять или поцеловать. – Ты описываешь религиозные представления человечества, основанные на отдаленном понимании истинных процессов. Это место, где все существа каждой вселенной в конечном итоге становятся единым целым. Можно сказать, что это главный узел всего мироздания. Это живая структура. Узел, который поддерживает баланс между реальностями.

Это звучало довольно сложно. Я никогда не верил в эзотерическую чепуху про загробную жизнь и прочие штуки, связанные с «преисполнением в познании». Ну, точнее, когда-то, еще в юношестве, я увлекался философией, психологией, читал разные книжки и считал себя глубоко просвещенным. И у меня даже осталось некоторое представление о терминологии и теориях из этой сферы. Но с тех пор прошло очень много времени, я получил много жизненного опыта и последние лет пятнадцать смотрю на жизнь совсем под другим углом.

– Баланс, – повторил я, пытаясь справиться с этим ощущением. – И ты теперь его страж?

– Не совсем, – Наташа чуть улыбнулась, но улыбка эта была ледяной. – Здесь никто не охраняет баланс в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Энион сам защищает себя, но для этого ему нужны инструменты.

– Инструменты? – я прищурился. – Это ты о себе?

– Нет, – Наташа покачала головой. – Моя роль закончится, как только будет найден тот, кто сможет взять эту ответственность на себя, – она отвела взгляд, будто ей было трудно продолжать. – Мое время ограничено.

– Сможет взять эту ответственность на себя? – я нахмурился. – Веришь или нет, я сейчас ничего не понял.

– У Эниона есть своя логика. Когда пространству требуется, оно создает тех, кто сможет поддерживать его существование.

– И кто они?

Наташа задумалась, ее взгляд устремился куда-то вдаль, в пустоту, окружавшую нас. Ее голос стал почти шепотом:

– Вечные.

Ответ звучал так, будто бы содержал в себе всю необходимую информацию.

– Вечные… – повторил я пусто, потому что это слово не говорило мне ни о чем.

– Представь себе сущностей, которые знают пределы реальностей, но не зависят от них. Тех, кто сможет решать, что сохранить, а что уничтожить. Они не люди, но когда-то были ими.

– Глубоко, апокрифично! – усмехнулся я. – Но звучит, как очередная мифическая херня. Вообще весь наш с тобой диалог звучит, как мифическая херня. Какое-то суперпространство со своей логикой, Вечные, которые являются его инструментами, и ты… вообще непонятно что за существо, которое зачем-то приняло образ моей давно погибшей девушки.

Она чуть повернулась ко мне, ее глаза снова встретились с моими, и я почувствовал, как холод пробежал по позвоночнику.

– Это не херня, Семка. Но я понимаю твое замешательство. Именно поэтому я не готова рассказать тебе все прямо сейчас. Иначе ты просто ничего не поймешь. Важно понять главное: процесс твоего погружения наконец-то начался. Остальное ты осознаешь чуть позже.

Я тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями:

– Ладно… окей, погоди. Все-таки про Вечных звучит интересно. Их создает Энион?

– Почти. Их создает сама природа этого места. Каждый из них появляется тогда, когда приходит время. Первый… – она остановилась, и я заметил, как ее взгляд смягчился. – Первый станет тем, кто откроет дорогу остальным.

– И кто же этот счастливчик?

Наташа не ответила. Ее губы дрогнули, словно она собиралась сказать что-то важное, но вместо этого она просто шагнула ближе.

– Я уже сказала тебе: всему свое время. Семка, ты сам все поймешь, когда осознание произойдет, когда ты увидишь свою точку отсчета и откроешь свои силы. Я дала тебе ту информацию, которой тебе пока достаточно. Потому что… – Наташа вернулась на исходную и указала рукой в сторону цветных линий. – Потому что оно ждет тебя.

– Энион?

Она кивнула, но ее лицо оставалось спокойным, почти отрешенным.

– То есть, – я задумался, – я типа избранный и все такое?

– Нет. Тебя никто не выбирал… и ты не единственный. Все идет своим чередом, и ты попал сюда именно тогда, когда следовало.

– А если бы я не попал? – я задумался. – Энион бы развалился?

– Ты слишком переоцениваешь свою роль, – Наташа усмехнулась, но ее голос все равно звучал жестко. – Энион не зависит от одной личности. Он бы продолжил свое существование, но, возможно, другим путем. Однако ты здесь, и это имеет большое значение.

Слова Наташи резонировали где-то внутри, заставляя мурашки бегать по коже.

– Нужно еще несколько циклов, чтобы твоя адаптация завершилась, – продолжила она, ее голос снова стал теплым, почти мягким. – А сейчас… – Она посмотрела мне прямо в глаза, и ее радужки снова начали светиться. – Тебе пора очнуться.

– Чего?

– Я сказала… – она сделала паузу и шагнула ко мне. – Тебе пора… – подошла почти вплотную, – очнуться!

Наташа неожиданно резко толкнула меня, и я упал. Но вместо удара о странную стеклянную поверхность, я провалился сквозь нее в бесконечный мрак. Меня снова накрыла тишина.

Глава 6 – Пробуждение

Вселенная 0000-А

Первое, что я услышал, прежде чем успел открыть глаза, – это женский голос:

– Он… кажется, приходит в себя!

Голос был мне не знаком, звучал очень обеспокоенно, но при этом казался таким заботливым и теплым, что на душе даже стало как-то легко. После этого послышался какой-то шум: хлопающая дверь и чьи-то шаги.

– Наконец-то! Я уже думал, что все, – ответил мужской голос.

Наконец, я смог открыть глаза. Сквозь туман в голове осознать окружение сразу не получилось. Пока понял, что лежу на старой пружинной кровати в одних армейских штанах и с датчиками на руке и груди. Палата. Больничная палата реанимации. Опять!

Я попытался встать, но почувствовал сильное сопротивление.

– Спокойно, спокойно… – тепло произнес женский голос. – Полежите пока.

– Позвольте я поговорю, – ответил мужской.

Голова раскалывалась, а тело ощущалось так, будто по нему несколько раз проехались катком. Лишь спустя пару минут сознание восстановилось, и мозг смог анализировать происходящее.

Прямо надо мной склонился Николай. Позади него стояла молодая девушка в одежде медсестры.

– Он вообще с нами? – спросил Николай в сторону.

– Да, показатели в норме, – послышался ответ, – не торопите его.

Я повернул голову и увидел пожилого врача у выхода.

– Сэм, ты понимаешь, что происходит? – Николай пощелкал пальцами прямо у моих глаз.

– Хватит трясти рукой у моего лица, – ответить получилось на удивление легко.

– Ух, ну слава военной мощи! Я уж думал, что ты так и не восстановишься.

– Да вроде… терпимо. Где мы?

– Мы на «Баррикадах». База Альянса. Медицинский сектор. Мы чудом успели тебя подобрать, когда ты свалился нам под колеса.

Я прокрутил в голове последние события: дрезина, установка, нападение псов, падение. Падение…

– Черт… – протянул я. – Как установка? В порядке? Я вроде прямо на нее свалился. Хлопок был.

– Вот человек! – усмехнулся Николай. – Чудом в себя пришел и сразу о заказе беспокоится. Вот это я понимаю, сталкер! – он повернулся в сторону врача, тот улыбнулся и одобрительно кивнул. – Ладно, Сэм, об установке пока не беспокойся. Главное, что вы со Стервятником спаслись.

Леха! Воспоминания нахлынули быстро и заставили меня волноваться еще больше.

– Леха! Где Леха?! – я даже попытался вскочить, но меня снова вернул на место Николай.

– Спокойно. Он в соседней палате. Спит. Его хорошо потрепали псы, но он в порядке.

Черт возьми, Леха жив! Мне сразу стало намного легче и веселее. Там, на базе, я уже думал, что больше никогда его не увижу.

Николай повернулся к врачу:

– Его уже можно отвязать от всей этой штуки?

– Да-да! – доктор подскочил ко мне и быстро отцепил от меня все датчики и капельницу. – Но резко вставать, бегать и прыгать я бы пока не рекомендовал. Кстати, – он нагнулся ко мне. – Вы чувствуете что-то необычное? Неожиданный прилив сил, галлюцинации, волнение?

– Эм-м… – я даже растерялся. – Кроме чувства неловкости от странных вопросов, ничего.

– Хорошо, – док переглянулся с Николаем и кивнул ему. – Очень хорошо, – Затем достал из кармана халата пузырек с таблетками и вручил их мне. – Можете встать, но, если вдруг почувствуете что-то, что отличается от вашего обычного состояния, сразу выпейте это. После этого рекомендую явиться на осмотр.

Я молча взял пузырек с таблетками и вопросительно посмотрел на Николая. Он ответил на мой немой вопрос:

– У меня для тебя есть хорошие новости и плохие. С каких начнем?

– Давай с хорошей.

– Удивительно, но ракета смягчила твое падение. И ты совершенно не пострадал. Только отключился. А плохая новость в том, что она детонировала от удара, и ты подвергся ее облучению.

– Ого… Боевая ракета взорвалась под моей жопой и даже ожогов не оставила?

– Вот тут еще одна хорошая новость: к счастью, ее состояние оставляло желать лучшего. Поэтому тебя лишь обдало ее содержимым без увечий.

Я поднялся, опустил ноги на пол и посмотрел на Медведева:

– И что это за содержимое?

Николай тяжело вздохнул и сжал зубы, видимо, понимая, что сейчас придется раскрыть какой-то важный секрет содружества:

– В общем… расскажу, как есть… – он посмотрел на медсестру, та поняла намек и вышла. – Эта боеголовка является секретным американским оружием, разработанным еще во времена холодной войны, но введенным в эксплуатацию лишь во время Катастрофы. Точнее, последнее столкновение должно было стать полигоном для ее испытаний. Внутри вещество космического происхождения.

– Ни хрена себе, – вырвалось у меня. – Прямо уже звездные войны какие-то! Откуда это вещество у них?

– Из пятидесятых, когда они в гонке вооружений начали исследовать каждую дырку в песке, лишь бы найти что-то, что может навредить Советам, —протараторил Николай и тут же отмахнулся. – Но это не так важно, Сэм. Важно то, что этот химикат является, эм-м… как правильно это называется? – он пощелкал пальцами.

– Пси-вирусом паразитного типа, – пояснил док. – Попадая в организм человека, он начинает активную трансформацию сознания носителя до полного его уничтожения.

Это меня озадачило:

– Что, все настолько плохо?

– Сложно сказать… – в голосе доктора слышалась тревога. – Но вы не умрете, нет. Боеголовка с этим химикатом создавалась не для того, чтобы убить, а для того, чтобы создать. Мутагенное биологическое оружие. Иными словами, мутанта, – он сделал паузу, собираясь с мыслями. – Изменения происходят не сразу и сначала даже в какой-то степени позитивные. У вас повысится выносливость, вы будете менее восприимчивы к радиации…

Я немного рассмеялся. Доктор посмотрел на меня с удивлением.

– Простите, док! Просто… вы сейчас назвали качества, которыми я обладаю два десятка лет.

– Правда? – он оживился.

– Ну да. Я могу довольно долго бегать, а еще меня и правда будто бы не берет никакая радиация.

– Хм… – доктор достал блокнот с ручкой из переднего кармашка и что-то туда записал. – Следующими симптомами являются повышенная сосредоточенность, понижение уровня эмоций и человеческой привязанности. Чувствовали ли вы ранее что-либо подобное?

Я замешкался.

– Значит, знакомо? – уточнил врач.

– Слушайте, док… Я двадцать лет шарахаюсь по поверхности и ежедневно сталкиваюсь с невероятным количеством дерьма. А еще я регулярно вижу смерть. Так что… Я не знаю, норма это или нет, но мне кажется, вы и сами приобрели сосредоточенность и эмоциональную стабильность.

– Хорошо-хорошо, – он снова чиркнул что-то в блокноте. – Последняя стадия до неотвратимых изменений – галлюцинации, помутнение рассудка и полная потеря социальной привязанности.

Можно ли считать появление Наташи галлюцинациями? Наверное, нет, я же был просто в отрубе.

– Нет, такого вроде нет, но давайте сразу к последней стадии, что там?

– Достоверно пока не известно. Но когда химикат полностью возьмет контроль над вашим организмом, вы перейдете в стадию супермутанта. Примерно такого, каким мы сейчас считаем Эпицентр. Возможны физические трансформации, которые предсказать точно, увы, нельзя.

– Ладно тебе, Андрей Дмитриевич… – Николай оживился, понимая, что док и так сказал слишком много, повернулся и повел его к выходу. – Хватит парня пугать. Мы еще не знаем наверняка, какая доза облучения необходима для таких изменений. А пока оставь нас одних.

– Хорошо-хорошо, – ответил доктор и перед тем, как выйти, добавил: – Но не забывайте пить таблетки, если вдруг заметите какие-то явные изменения. Они замедлят процесс.

– Все, док, давай, – Николай почти вытолкал его за дверь и вернулся ко мне. – Ох, Сахаров… Сэм, не слушай его, ты же знаешь, у этих врачей даже чирей на жопе может быть смертельным. Скажи мне лучше, ты чувствуешь себя так же, как до падения?

– Абсолютно.

– Ну вот и славно! Значит, паниковать пока рано. И, кстати, у нас на базе уже есть человек, который также подвергся облучению этой штуки. И ничего, ходит живой и здоровый.

– Ого! – это немного обнадеживало. – Правда?

– Да. Это наш агент. Он эту штуку и нашел впервые. Когда пытался снять с упавшего истребителя, тоже немного попало на него этой дряни. Вот уже несколько лет работает с нами и регулярно наблюдается.

– И что, есть изменения, о которых говорил док?

– Есть, но незначительные. Но ты с ним сам еще познакомишься чуть позже. Когда мы будем планировать операцию дальше.

– То есть дело не провалено?

– Скажем так… придется внести некоторые коррективы и использовать план Б. Но об этом мы поговорим завтра. Тебе, да и твоему товарищу, нужно немного прийти в себя. А нам кое-что подготовить… Кстати, если ты в норме, можешь не сидеть тут без толку. Мы подготовили для тебя комнату в жилом секторе, так что ты можешь отправиться туда в любой момент.

– С великим удовольствием! – радостно сообщил я. Валяться в этой палате у меня не было никакого желания.

– Тогда вон там, в шкафчике у выхода, есть одежда. Твое снаряжение немного пострадало, да и по базе в полном обмундировании ходить смысла нет.

Я кивнул, поднялся, подошел к указанному месту и нашел там кожаные ботинки и футболку.

– Как Леха выбрался? – спросил я, натягивая боты. – Последний раз я видел его на крыше, окруженного псами. Казалось, что у него нет шансов.

– Мы тоже так думали. Но этот твой товарищ оказался очень живучим и выносливым сукиным сыном! Я даже поменял свое мнение на его счет. Когда подобрали тебя, кое-как отбившись от псов и вырвавшись из их окружения, ты не поверишь, он нагнал нас на грузовике! В этом пекле он не только смог отбиться в одиночку, но ему еще и хватило времени, чтобы найти и завести одну из наших машин!

– Невероятно! Кажется, я тоже его недооценивал!

Нет, Леха, конечно, был неплохой стрелок, но с тех пор, как он перестал уходить от станции дальше, чем на пару метров, и начал постоянно зависать в баре с книгой, он явно должен был растерять свои боевые навыки. Да и, черт возьми, я видел своими глазами, как на него накинулось несколько псов! Что тут скажешь, он вырвал у этих тварей настоящий золотой билет.

Я оделся и первым покинул душную палату, в которой, кстати, не было ни одного окна. Как-то не придал этому значения сразу и заметил только у самого выхода. Вот почему эта палата вызывала такой дискомфорт.

– Выход налево по коридору, – показал рукой Николай, присоединившись ко мне в коридоре. – А Алексей сейчас в этой палате, – он открыл соседнюю дверь, и я увидел своего друга, с перебинтованными руками и ногами, крепко спящим. – Пришлось наложить ему пару швов, поэтому сейчас он под наркозом. Но до базы он добрался в сознании. Так что скоро придет в себя. Счастливый человек! Ладно, думаю, нет смысла его будить, – он прикрыл дверь и пошел к выходу.

Я не стал спорить и был искренне рад, что все обошлось. Немного потупив, быстрым шагом нагнал Николая и спросил:

– А как вы сами отбились? Тогда, когда вас только окружили мутанты. Я слышал взрыв.

– Ах да, я забыл рассказать об этой штуке! – Николай даже слегка хлопнул себя по лбу. – Использовали электромагнитную гранату.

– Электромагнитную гранату? Ни разу о таких не слышал.

– Неудивительно. Прототип, разработанный научным отделом уже на «Баррикадах». Работают как глушилки для любых типов волн. В небольшом радиусе вокруг места взрыва псы теряются в пространстве и ненадолго становятся не опасными.

– Я смотрю, не так уж мало вы знаете про этого Эпицентра.

– За полгода в режиме блокады и не такие открытия сделаешь. Но я лично знаком со всеми этими терминами лишь поверхностно. Завтра встретимся с руководителем научного центра, она все вам расскажет подробнее.

Мы миновали длиннющий коридор и вышли в некое подобие холла, так же, как и палата, без единого окна. В центре помещения стояло несколько диванчиков, за одним из которых с поникшим видом сидела Колючка, прижав руки к лицу. И только подойдя ближе, я заметил, что она держит там кружку с каким-то горячим напитком, и почувствовал аромат… самого настоящего кофе!

– О, Сэм! – радостно поприветствовала она, поставив кружку на небольшой журнальный столик и встала. – Ты как? – Она подошла ближе и приобняла меня. – Я начала за тебя переживать, столько дней в отключке.

– Не поверишь, но чувствую себя отлично… Так, стоп! – я посмотрел на Николая. – Столько дней?

– Да, неделю, если быть точным.

Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать. Мне показалось, что я спал всего пару часов.

– Погодите, а Леха?! Он тоже всю неделю в отключке?!

Николай замялся. Неужели все хуже, чем он заявил?

– Ну? – с нетерпением спросил я.

Ответ дала Колючка:

– Ладно, если Николай не хочет говорить, скажу я. Мы делали небольшую вылазку для ученых в это время… для снятия показателей с датчиков. Недалеко, метров сто от базы.

Николай испепелил Колючку ядерным взглядом, но я не дал ему вмешаться:

– Так, и?

– Твой товарищ настоял, что хочет помочь, потому что чувствует ответственность за то, что произошло. И нас там повторно атаковали псы, да еще и вместе с воронами. Наверное, мы бы не выбрались живыми, если бы дозорные на смотровых вышках сразу не заметили неладное и не направили в нашу сторону БТР. Меня вытащили сразу, но Стервятника атаковал ворон, и в попытке его отбить парни его немного зацепили.

– Вот как… – произнес я, размышляя.

– Прости, Сэм, – произнес Николай, – я должен был тебе рассказать.

– Все нормально. Я понимаю.

Несмотря на волнение Николая, никакого негатива я не испытывал, потому что прекрасно знал, что такое столкновение с крупными мутантами. Хорошо еще, что Леха вообще остался жив. Ворон мог бы разорвать его на части одним движением.

Меня волновало другое: зачем Стерв вообще куда-то поперся? Вояк он на дух не переносит, а после тяжелых ран сразу идти на новую ходку не стал бы даже я. Не говоря уже о том, что всего неделю назад на дело Леху было не вытащить.

Хотя ответ я все-таки предполагал: возможно, он делал это не ради Альянса, а ради родной станции. Потому что лично увидел, насколько могут быть опасны псы.

– Ладно, – Николай неловко посмотрел на часы, – я бы сопроводил тебя до жилого сектора, но у меня есть еще несколько важных встреч с верховным руководством. Нужно доложить о том, что ты пришел в себя. Так что вынужден вас оставить. Любовь сопроводит тебя до твоей комнаты, – он достал небольшой ключ и передал его Колючке. – И кстати, Люба, заведи гостя также в наш кафетерий. Я распоряжусь, чтобы все было за счет заведения.

– Ого! – удивился я. – Спасибо вам за такое гостеприимство. Но я думаю, что смогу заплатить.

– Не стоит. Это я должен вас с Алексеем благодарить. Увидимся завтра!

Николай пожал мне руку и поспешил удалиться.

– Ты явно заставила его понервничать, – заметил я, когда он скрылся из вида.

– Потому что я считаю, что ты обязан был это знать. Мы с ним даже немного поцапались из-за этого – он попросил меня тебе ничего не говорить. Все переживает, как будет выглядеть репутация Альянса.

– Почему-то я не удивлен…

– Ай, тут все так работает, – отмахнулась Колючка. – Думаю, если бы не вся эта бюрократия и забота о репутации, мы бы решили проблему с псами еще до первого нападения. Давно же было понятно, что с ними что-то не так. Ладно, это не важно. Давай проведу тебе экскурсию. Ты, наверное, голоден?

* * *

Про экскурсию Колючка не соврала. Оказалось, что база Альянса гораздо более сложная и продуманная, чем я себе представлял. Когда я бывал здесь раньше, то, во-первых, я думал прежде всего о предстоящем заказе и не заходил дальше гостевой зоны, а во-вторых, вряд ли бы меня вообще кто-то выпустил за ее пределы. Поэтому все это время я был уверен, что военные живут в палатках и самостроях среди цехов, а несколько руководителей, может быть, обитают в подземных убежищах, как тот госпиталь, где я очнулся.

С цехами я оказался почти прав: во многих из них действительно находились жилые палатки. Но вот подземная часть оказалась куда больше, чем я ожидал. Завод, существовавший уже больше века и переживший две мировые войны, был пронизан сетью подземных сооружений: бункеров, технических помещений и складов. Все цехи соединены сложной паутиной коридоров, по которым можно безопасно перемещаться без противогазов и защиты. Именно так мы и добрались до «кафетерия», который по уровню не уступал лучшим ресторанам Торгового города.

– Правда, в некоторые туннели без защиты все равно лучше не соваться, – пошутила Колючка, ковыряя цезарь с рубленой болотной креветкой, – потому что раньше это были канализационные коллекторы.

При этом она отметила, что военные проделали огромную работу по налаживанию этой инфраструктуры. Настолько огромную, что даже в цехах на поверхности можно ходить без противогазов, если, конечно, это не открытый транспортный ангар.

– Знаешь, я провела тут пятнадцать лет из своих тридцати пяти и честно скажу, такого комфортного уровня жизни я не видела, даже когда жила в своей новостройке в Дзержинском! – она взяла свой бокал с довоенным вином и легонько стукнула им по моему стакану, наполненному виски. – Так что ты сейчас в одном из лучших мест Мертвого города.

Мы выпили, и я спросил, разливая еще:

– Кстати, как ты попала в Альянс?

– Дошла сюда спустя пять лет после Катастрофы.

– А до этого?

– Ох, это долгая и очень болезненная история… – она на мгновение ушла в себя, вспоминая, но быстро вернулась в реальность. – Хотя нет… уже не настолько болезненная, поэтому расскажу…

– Если не хочешь, я не настаиваю.

– Нет-нет, все окей. В общем! Под моим домом был небольшой торговый комплекс, ну знаешь, наверное, такая подвальная пародия на торговый центр? – я кивнул в ответ. – Ну вот. Продуктовый, магазин трикотажа, аптека, один строительный закуток и сувенирная лавка. Вот мы туда с мужем и спустились… Не только мы, кстати, было еще несколько соседей и самих продавцов магазинов, само собой… Сначала все шло нормально, – Люба усмехнулась, – если, конечно, вообще можно назвать нормальным выживание в не герметичном подвале после ядерного апокалипсиса. Потому что у нас было очень много ресурсов, а за тем, чего не хватало, мужики выбирались до «Парк Хауса» неподалеку. Много чего обустроили…

Она сделала небольшую паузу.

– А потом? – спросил я осторожно.

– После первой же зимы нас стало в два раза меньше. Мой муж сгорел практически сразу, ведь именно он был инициатором всех вылазок, в общем-то… идиот упертый, – последнее она произнесла не грубо, а немного любя и с легкой скорбью в голосе. Затем взяла свой бокал и залпом выпила все его содержимое. – Фух… За вторую зиму сгорели все оставшиеся участники частных экспедиций. В основном это были мужчины. Нас осталось две девушки и одна шизанутая тетка. Ну такая, у которой и в мирное время явно были беды с башкой. Исписывала мелом двери соседей, обвиняя в том, что они облучают все вокруг своим вай-фаем, и у нее вянут из-за этого фикусы.

– Почему-то именно такие живут дольше всех.

– Вот-вот! Ну, в общем, на третий год она окончательно поехала, и по весне у нее началось очередное обострение. Она начала постоянно на нас орать, что, так как у нас осталось очень мало запасов, мы непременно хотим ее сожрать. Хотя на троих консервов и сухпайков нам бы теперь хватило на годы вперед. Юлька, ну, вторая девочка, пошла ее успокаивать, а эта шизанутая ей заточку воткнула между ребер, представляешь?!

– Что я могу сказать… Это… пиздец.

– Он самый. Благо, я еще в первый день поняла, что с ней нужно быть настороже, и регулярно практиковала боевые искусства. Сначала меня сосед учил, мастер спорта по дзюдо и кэндо, а потом уже сама, – тут она немного поникла, но быстро пришла в себя. – В общем, эта шиза и на меня кинулась, но не учла, что моя катана из сувенирной лавки на самом деле была далеко не сувенирной. В общем, я ее грохнула.

– Поэтому ты покинула убежище?

– Да, но не сразу. Ведь мы действительно неплохо подготовили этот подвал. Но знаешь, это чувство… Когда человек остается один в месте, где раньше никогда не был один? Вот тут было именно оно. Ночами мне начали сниться кошмары. Последней каплей стало, когда, через два года ночью, из темного угла, где раньше жила эта шизанутая, я услышала ее смех. Отчетливый смех… – в этот момент она взяла меня за руку, и я отчетливо увидел, как по ее коже пробежали мурашки. – Бр-р-р. На следующий день я собрала вещи и отправилась искать выживших. Подозревала, что смогу встретить кого-то в метро. Но по дороге наткнулась на конвой военных. Они и забрали меня к себе. Тут я получила работу, смогла продолжать заниматься боевыми искусствами и, как видишь, неплохо во всем этом преуспела!

– Еще как. Я был удивлен, как ты легко раскидала тех ребят в баре.

Она мило засмеялась и ответила:

– Но зато самого здорового уложил ты! Да и к тому же, честно скажу, я была уверена, что проиграю, если бы ты не вырубил пидора, который меня душил. Так что… – она провела пальцами по моей руке, – спасибо тебе, герой!