Читать книгу: «Настоящий Дракула. «Сын дракона», мстительный безумец и другие лица Влада Цепеша», страница 4

Если говорить о книгопечатании, то историки по сей день не могут решить, кому принадлежит пальма первенства в изобретении печати подвижными литерами – Иоганнесу Гутенбергу или Иоганнесу Фусту из Майнца? Но главное, что это изобретение открыло дорогу для печати в массовых масштабах. К тому же книгопечатное ремесло было хорошо известно типографам Буды и Кракова по меньшей мере за пять лет до того, как Уильям Кэкстон в конце 1476 г. открыл первую типографию в Англии. В 1463 г. в Вене был напечатан первый памфлет на Дракулу. Сначала его распространяли в Германии как политическую пропаганду, призванную оправдать арест Дракулы. В последующие десятилетия XV в. «страшные сказки» о Дракуле печатались в Лейпциге, Аугсбурге, Штутгарте, Страсбурге, Нюрнберге и многих других крупных германских городах.

В то же время эпоха Возрождения омрачилась одним из самых чудовищных порождений технического прогресса Европы того времени – дымным порохом, оглушавшим адским грохотом, слепившим яркой вспышкой. Он произвел революцию в приемах ведения войны, упростив смертоубийство по сравнению со Средними веками, когда изысканный кодекс рыцарской чести, прописывавший, что подобает и что не подобает благородному рыцарю на поле брани, составлял важную часть образования юных рыцарей. Им прививали уважение к человеческой жизни, их учили защищать женщин и детей и уважать право противника искать прибежища в стенах церкви.

Начиная с эпохи Возрождения в войнах непременно участвовали наемники, профессиональные головорезы, безжалостные, чуждые всякого понятия о драгоценности человеческой жизни, обученные отнимать жизнь, а не увечить или разоружать тех, против кого их наняли воевать. Никакого различия между солдатами противника и мирными жителями больше не делалось. Пушки, имевшиеся в исключительном распоряжении правителей и применявшиеся в том числе войском Дракулы, стали главным инструментом разрушения, и лишь крепостные стены огромной толщины могли уберечь мирное население от их чудовищной убойной мощи.

Вдобавок к новым, более смертоносным методам ведения войн – эпидемии: во времена Дракулы на Восточную Европу все еще периодически накатывали волны «черной смерти», неся ей опустошение, – как отголоски пандемии бубонной чумы, в XIV в. выкосившей треть населения Европы. Турецкое завоевание Балкан сопровождалось распространением других смертоносных заболеваний – сифилиса, туберкулеза, проказы и оспы. Эти напасти вкупе с разрушительными природными бедствиями в виде наводнений, землетрясений, нашествий саранчи, которые чаще всего поражали Восточную Европу (как отмечали в своих записках путешественники по этому региону), сеяли ужас среди населения, принуждали от безысходности поклоняться ложным идолам, сжигать на кострах «ведьм» и «колдунов», обращаться к предсказателям и гадалкам, а также к другим формам суеверий. Из-за всех несчастий жизнь человека сделалась короткой, а если прибавить сюда высокую детскую смертность, можно понять, почему времена Дракулы стали временами неверия, цинизма, отчаяния и пренебрежения нормами морали. Этот дух эпохи подсказывает причину вопиющей жестокости и равнодушия к человеческой жизни, которые были свойственны Дракуле и его современникам.

РУМЫНСКИЙ КОНТЕКСТ

В ряды крестоносцев Дракулу привели естественные географические причины: в силу положения его страна находилась под непосредственной угрозой турецкого завоевания. И потому мы не сможем до конца понять этого человека, государственного деятеля и воина, пока не уясним суть геополитических реалий его княжества, хотя на Западе их и по сей день мало кто хорошо представляет. Не спорим, множество связанных с именем этого человека мифов и ложных представлений взросли на благодатной почве буйного воображения Брэма Стокера и бесчисленных экранизаторов его романа, которые упорно изображают Трансильванию, восточную область современной Румынии, как окутанный зловещим флером таинственности край цыган, вампиров и донельзя суеверных поселян.

Территория нынешней Румынии имеет очень древнюю историю. Покоренные Римом в ходе двух последовательных завоевательных походов Траяна (101 и 105–106 гг. н. э.), жители этой страны, тогда называвшие себя даками, в итоге сложили оружие, а их король, не желая попасть в руки врага, принял яд. При римском владычестве на эту территорию хлынули потоки переселенцев из всех прочих провинций Римской империи. Новые задунайские земли, обещавшие щедрые возможности, приобрели название Dacia Felix, Дакия Счастливая, за обширные плодородные равнины и обильные залежи золотоносных и серебряных руд, которые еще с древних времен добывались в Карпатских горах. Римская Дакия не до конца совпадала с границами современной Румынии, однако охватывала значительную часть Дунайской равнины и простиралась в Закарпатье на межгорное плато в Южной Трансильвании. Сегодня контуры населенной даками территории можно представить в виде повернутой в обратную сторону огромной буквы S, которая протянулась от границ современных Чехии и Словакии вниз, к Дунаю, и основу которой составляют хребты самих Карпатских гор. Однако ни в направлении к Черному морю, ни к Днестру римское владычество не распространилось. В 271 г. мощный напор варварских племен вынудил римский гарнизон и местную римскую администрацию перебраться из Счастливой Дакии на правый берег Дуная, территорию современной Болгарии. По утверждениям большинства историков, местное население, которое за этот короткий период римского владычества усвоило грубое наречие латинского языка, за ними не последовало, предпочтя укрыться на Трансильванском плато.

Таким образом, Трансильванию, где родился Дракула, с древних времен населяли люди смешанного дако-римского происхождения, или, как их стали называть за латинские корни их языка, румыны. Далее для удобства мы тоже будем использовать это название. Края по ту сторону лесистых Карпатских гор, которые вплоть до XIII в. активно колонизировали венгры, в их ранних хрониках обозначались словосочетанием trans silva, букв. «за лесами», что очень точно описывало сплошной ковер густых лесов, покрывавших склоны Карпат. По происхождению венгры относились к кочевникам, которые в древности явились из Центральной Азии; венгры и по сию пору изъясняются на одном из тюркских языков, не имеющем ничего общего с другими европейскими языками, если не считать восточных финнов (финно-угорскую языковую группу). Венгры основали свое королевство на территории древней Паннонии, на равнинных землях к западу от Румынии, а с начала XI в. начали распространять свою власть на Трансильванию.

В следующем веке венгерские короли призвали в тогда не заселенные области королевства еще одно родственное венграм азиатское племя секеев (Székely), или, как их называли на немецком языке, секлеров (Szeklers). Стокер ошибочно приписывает Дракуле происхождение от них. Ряд историков утверждает, что секеи вели свой род от гуннских племен Аттилы. В их названии szek означает местоположение, а суффикс el означает «за пределами», соответственно, получается «за пределами власти», т. е. на фактических дальних границах венгерских земель. Вслед за секеями начали заселяться германцы, в основном из Рейнланда и Фландрии, и им тоже были выделены значительные земельные владения. Позже венгерская корона пожаловала немецким поселенцам право основать вольные города (самостоятельные территориально-политические образования, независимые от государства, чьи территории их окружали) и пользоваться значительными торговыми привилегиями. Эта часть населения получила собирательное название «саксы». В 1211 г. для усиления защиты от вторжений варваров-завоевателей с востока венгерский король пожаловал прославленному в те времена Тевтонскому рыцарскому ордену земли, и тевтонцы более 20 лет охраняли юго-восточные рубежи королевства.

Румыны, пережидавшие в Трансильвании нашествие варварских племен, организовались в мелкие независимые феодальные владения; они выращивали овец, возделывали землю и хранили свои язык и традиции. В период венгерского владычества они поддерживали свою самостоятельность, хотя и шаткую. Когда же в 1241 г. монгольское войско под предводительством Бату-хана (хана Батыя) захватило Венгрию, опустошив страну и сильно ослабив королевскую власть, румыны воспользовались случаем и начали переселение с Трансильванского плато к подножиям Карпат, проходившее двумя волнами. Переселенцы более ранней волны, начавшейся ближе к концу XIII в., основали княжество Валахия – словом Vlach в немецком языке обозначались все романоязычные народы. (Сегодня румыны предпочитают называть эту область Мунтения, «страна гор», или Цара Романеска (Țăra Românească), «румынская земля».) Вторая волна миграции происходила примерно с 1352 г. из северных районов Карпатских гор в места, получившие название Молдавия по имени протекающей там реки Молдовы, притока реки Сирет, где переселенцы чувствовали себя в относительной безопасности от татарских и венгерских набегов.

Когда Валахия, которой в будущем предстояло править Дракуле, в 1290 г. оформила свою государственность, ее политическое устройство было довольно примитивным. По меркам мозаичного политического ландшафта тогдашней Восточной Европы Валахия не могла похвастаться большими размерами, даже если считать, что под ее управлением находились герцогства Фэгэраш и Амлаш. Территория страны занимала 48 тыс. кв. миль (что примерно соответствует площади штата Нью-Йорк¹⁴) с населением в полмиллиона человек, рассеянных по 3220 селам и городкам. Подавляющее большинство жителей составляли крестьяне, особенно в холмистых прикарпатских районах вблизи Трансильванского плато, откуда и шло переселение. Расположенная южнее Нижнедунайская низменность, в те поры еще занятая обширными лесами, из-за угрозы турецкого вторжения оставалась малонаселенной.

Город Тырговиште стал столицей Валахии около 1385 г. Предыдущие столицы из соображений безопасности располагались ближе к горам. Самым крупным торговым портом была Брэила на Дунае. Значимыми в XV в. торговыми центрами служили Тыргушор во внутреннем районе страны поблизости от Тырговиште (с тех пор давно исчезнувший), а также Рукэр на дальнем северо-восточном рубеже страны. Бухарест, располагавшийся в значительной близости к Дунайской равнине, хотя и известен как городское поселение с раннего Средневековья, в описываемые времена не мог иметь большого значения ввиду нависавшей над ним непосредственной угрозы турецких вторжений. Лишь немногие города Валахии можно было назвать укрепленными крепостями в западном смысле, поскольку вместо крепостных стен большинство из них были обнесены деревянными частоколами. Некоторые городки, в сущности, представляли собой разросшиеся села. Правда, предшественники Дракулы построили несколько крепостей сербского или византийского устройства на отдаленных стратегических горных рубежах страны, на Дунае или на морском побережье, самых дальних восточных границах, однако они, безусловно, не могли сравниться с мощно укрепленными крепостями, возведенными на севере германцами и тевтонцами. Те небольшие валашские крепости служили скорее убежищами, чем защитными бастионами. Более мощное стратегическое укрепление было возведено на границе с Молдавией в Килии, расположенной на крайнем северном рукаве дельты Дуная. Была еще мощная крепость Джурджу, построенная на дунайском острове дедом Дракулы за несметные деньги (с доходов от соляных копей) для защиты южного фланга страны от нападений турок, которые в 1416 г. захватили ее.

Валашское общество состояло из двух сословий, боярского и крестьянского; никаких начатков промежуточного между ними сословия в XV в. не просматривалось. О том, кем по происхождению были эти бояре – свободными землевладельцами, разбогатевшими деревенскими старейшинами или законными потомками старинной военной касты в западноевропейском смысле термина, ввиду сложности вопроса предоставим судить специалистам. При этом их претензии на статус местной аристократии подкрепляет по крайней мере тот факт, что с первых дней образования государства или даже до его основания понятие boyar (боярин) в целом связывалось с держанием земли, не обязательно на правах собственности, но также на правах ленного владения. В этом смысле бояре располагали обширными земельными владениями, включавшими десятки деревень. При этом они неуклонно расширяли свои владения за счет приобретений, выгодных браков или пожалований господаря. На своих землях бояре, подобно феодальной аристократии Западной Европы, обладали всей полнотой верховной власти.

Рыцарский зал, где 8 февраля 1431 г. император Священной Римской империи Сигизмунд в присутствии группы ссыльных бояр вручил Владу Дракулу (отцу Влада Цепеша) символы власти господаря Валахии. С разрешения Центра туризма Нюрнбергского замка

Помимо земель, верхушке боярства раздавали сановные титулы византийского покроя, почти не имеющие соответствий с принятыми ныне в высших эшелонах власти. Обычно титулы жаловали в признание заслуг, военных или иных, на службе правящему князю Валахии. Боярином высшего ранга был бан (т. е. правитель) провинции Олтения. Бан, как и другие сановники, пользовался услугами одного-двоих советников, как правило, из числа бояр рангом пониже. Кроме того, при дворе имелись многочисленные прибыльные должности, синекуры, а также должности помельче. Сановники, выполнявшие важные государственные функции, получали солидные доходы. Других бояр в провинциях назначали управляющими уездов или комендантами замков. Титул «великий боярин» обеспечивал своему носителю место в государственном совете, который вместе с господарем правил страной. При таком дуализме управления порой было трудно определить, в чьих конкретно руках сосредоточена истинная власть.

На первый взгляд главные атрибуты власти принадлежали правителю страны – по-румынски он назывался domnul, т. е. господарь (от лат. dominus, т. е. господин, повелитель); славянским словом воевода пользовались реже. Он был формальным сувереном и главой центрального и местного управления; он взимал налоги и распоряжался их тратой, собирал пошлины и получал доходы, вершил правосудие, чеканил монету, а также был главнокомандующим войска и сил поддержания правопорядка. При этих широчайших властных полномочиях власть господаря была далека от абсолюта. Право первородства, т. е. система наследования от отца к старшему сыну, в Западной Европе служившая одним из важнейших инструментов консолидации централизованной власти, в Валахии не получила развития. На деле любой из сыновей правящего князя, неважно, рожденный в браке или незаконный, мог быть выбран боярским советом и наделен верховной властью. Такое положение вещей нередко провоцировало фракционные раздоры и анархию, если разные боярские партии поддерживали разных кандидатов на престол. Кроме того, правитель не мог издать важного указа без утверждения боярским советом. Даже рядовые юридические акты вроде пожалований земли, и те должны были совершаться не иначе как в присутствии бояр.

Мощным инструментом княжеской власти служила Румынская православная церковь, но она лишь номинально подчинялась Константинопольскому патриархату с тех времен, когда миссионеры Восточной христианской церкви в IX в. обратили страну в православие. В реальности, начиная с основания валашского государства, Румынская церковь во всех отношениях пользовалась автономией под властью местного архиепископа, именовавшего себя «митрополит унгро-влахийский и экзарх плагинский». Местопребыванием митрополита был город Куртя-де-Арджеш к северо-западу от Тырговиште. Теоретически власть митрополита распространялась на всех исповедовавших православие жителей Трансильвании. В его подчинении находились епископы и настоятели ряда богатых и влиятельных монастырей в таких местах, как Тисмана, Говора, Котмяна, Водица, Козия, Главачок, Дялу и Снагов. Они владели обширными землями и бесчисленными деревнями, а также заседали в княжеском совете. Эти монастыри пользовались неприкосновенностью и привилегиями, освобождением от налогов и в целом поддерживали центральную власть. В их стенах валашским князьям не раз случалось жительствовать и прятать свои богатства. Когда надвигалась опасность, каждый монастырь был обязан выделять средства на военные дела сообразно своим значению и влиятельности. Помимо православных монастырей, на территории Валахии существовало несколько римско-католических аббатств – доминиканских, францисканских, цистерцианских и бенедиктинских, причем некоторые были подворьями могущественных монастырей, располагавшихся за горами в Трансильвании. Так, в Тырговиште недалеко от княжеского дворца существовал францисканский монастырь. Однако сама католическая церковь влиянием почти не пользовалась. Римское католичество всегда считалось «чужеземной» верой и внушало подозрения как по религиозным, так и по политическим причинам, поскольку папство имело тесную связь с венгерской властью.

Как уже отмечалось, ни о каком среднем классе в Валахии XV в. говорить не приходится. И все же рост некоторых городов неизбежно влек за собой развитие торговли, значительную часть которой держали в своих руках трансильванские купцы, в особенности германские, из саксонских общин, пользовавшиеся фактической монополией на торговлю в ряде валашских торговых городов. В обмен саксонские купцы были обязаны платить пошлины, что приносило щедрый доход княжеской казне. Из Трансильвании в Валахию вели два основных традиционных торговых пути, следовавших вдоль рек в перерезающих Карпаты ущельях: первый путь вдоль русла реки Олт вел из Сибиу до приграничного Турну-Рошу, второй – из Брашова в Рукэр вдоль реки Дымбовицы. По этим путям произведенные в Трансильвании товары поступали в торговые города Тырговиште или Тыргушор. Поскольку продавать и покупать товары предписывалось только в определенных городах, в ярмарочные дни в них стекались большие массы народа. Для княжеской власти контроль над иностранной торговлей представлял важность не только потому, что торговля приносила значительный доход, но и потому, что нарождавшееся с начала XV в. сословие ремесленников и купцов ожидало от князя защиты своих интересов от трансильванской и прочей иноземной конкуренции.

Румынские крестьяне по рождению были свободными, однако на деле большинство из них со временем попадали в крепостную неволю к боярам и духовенству, хотя во времена Дракулы процесс закрепощения только начинался. В случае войны князь призывал бояр, и те со своими дружинниками и челядью выступали в военный поход под собственными знаменами. Однако в военных делах правитель опирался также на свободное крестьянство, которое придавало валашской армии отчетливо народный крестьянский характер, – в отличие от армий соседних государств, которые строились на феодальном принципе. И кроме того, в отличие от армий могущественных феодальных государств, например Франции или Англии, Валахия могла выставить армию численностью от 30 до 40 тысяч человек при населении примерно в полмиллиона, что составляло значительно больший процент призывавшихся на военную службу.

Гравюра XVII в., изображающая крепость Сигишоары и часовую башню на вершине холма, где располагается фамильный дом Дракулы. Из Album of Sighişoara, отпечатанного в Бухаресте в 1965 г. Библиотека Академии наук Румынии

Если речь не шла о большой войне в защиту отечества, для подавления беспорядков князь имел в своем распоряжении очень малочисленный контингент сил поддержания правопорядка и таможенной службы. В дополнение у него имелись личная гвардия и гарнизоны крепостей. Так что отсутствие у князя отдельной военной силы в мирное время затрудняло ему борьбу с мятежными боярами. Конечно, князь мог наказать изменников-бояр или церковных иерархов, скажем, конфисковать богатства и земли, но только в трех строго установленных случаях: при предательстве, отсутствии наследников или при неуплате налогов. Если конфискация оправдывалась законом, князь часто назначал новых бояр из числа своих приверженцев.

Как потенциальная крестоносная держава, Валахия в XV в. отличалась от своих соседей рядом заметных особенностей. В отличие от Сербии с Болгарией, где турки ранее встретили лишь слабое сопротивление феодальных войск, Валахия располагала армией, состоявшей из вольных крестьян и бояр, полных решимости защищать свою родную землю. Казалось, что особенное социально-политическое устройство, как и уникальный принцип военного строительства Валахии, только и ждет сильного правителя, готового обрушить всю эту мощь на внешнего противника.

ПРЕДКИ ДРАКУЛЫ

Дракула происходил из исконно валашской правящей династии, первым из его известных предков был Басараб Великий (1310–1352), ранний правитель Валахии и личность весьма загадочная, от которой в истории сохранились только имя да легенды, хранимые в коллективной памяти румынского народа. Знатоки генеалогии обратили внимание, что имя Басараб имеет скорее восточные, чем румынские корни; его герб, изображавший троих танцующих чернокожих человечков (мавров), свидетельствует об одержанной им победе над смуглокожим противником во времена, когда предки Басараба поселились на румынской земле.

Из ранних Басарабов больше всего сведений сохранилось о правителе, звавшемся Мирча Старый или иногда – Мирча Великий, которому Дракула приходится внуком; Мирча Старый правил не менее 32 лет (1386–1418), хотя и с перерывами, что по меркам того времени считалось почти что рекордом. Мирча построил обширное румынское государство, добившись значительного расширения своих владений, которые тянулись от гор на севере до Дуная на юге и от Черного моря на востоке до Дунайской излучины на западе. Его Княжество Валахия охватывало две области Трансильвании, герцогства Амлаш и Фэгэраш, а также Северинский Банат на юго-западе. Для защиты своих северных пределов от вторжений венгров Мирча возвел вдоль границы Трансильвании целый ряд небольших сторожевых форпостов. Кроме того, с целью остановить нараставшую экспансию турок с юга из Болгарии он построил на острове посреди Дуная мощную крепость Джурджу. Его сын Влад, отец Дракулы, придавал огромное стратегическое значение Джурджу и, когда крепость была достроена, сказал, что «теперь даже наши женщины, вооружась веретенами, и те смогли бы обуздать Османскую империю». В 1389 г. Мирче покорилась Добруджа – граничившая с Черным морем область, которая включала дельту Дуная. Расположенную там цитадель Килию Мирча также укрепил. Эти славные достижения подвигли Мирчу принять горделивый, хотя и чересчур напыщенный титул: «Миром Божиим помазанный во Христа Бога благоверный и самодержавный господин Иоан Мирча, великий воевода и господин, с Божией помощью властвующий над всей Унгро-Валахией и Запланинскими странами, еще же и татарскими странами, герцогствами Амлаш и Фэгэраш, правитель Баната Северин и обоих берегов Дуная до великого [Черного] моря».

В правление господаря Мирчи главную опасность для страны представляла Османская империя, в 1387 г. угрожавшая последним остаткам независимой Сербии. Вполне вероятно, что Мирча послал часть валашского войска воевать бок о бок с крестоносцами в первой битве на Косовом поле. В упорном сражении пал султан Мурад I, однако командование войском принял на себя его сын Баязид и добился победы; а это означало, что сербы окончательно утратили независимость. В 1393 г. османы завершили превращение Болгарии в турецкую провинцию, и Мирча, понимавший, что для него тоже грядет катастрофа, вскоре после этого принес первую вассальную клятву османскому султану, признавая его верховную власть над Валахией.

И именно во избежание тотального подчинения Валахии туркам Мирча в 1395 г. подписал союзный договор с королем Венгрии Сигизмундом I Люксембургским. По договору Мирче предстояло в следующем году участвовать в последнем великом Крестовом походе западных держав против турок под предводительством Сигизмунда, Жана Неверского, сына герцога Бургундского, Фридриха Гогенцоллерна, герцога Ланкастерского и других союзников¹⁵ из Восточной и Западной Европы. Никополь Сигизмунд 25 сентября 1396 г. на подступах к дунайской крепости, вопреки совету Мирчи поставить в авангарде отряды закаленной в боях валашской пехоты, послал вперед тяжело бронированную рыцарскую конницу западноевропейского образца, которой легкая турецкая кавалерия нанесла сокрушительное поражение, обратив рыцарей в позорное бегство. «Обуянные страхом, христиане разбежались как свиньи», – писал об этом событии турецкий хронист того времени. Турки также захватили множество пленников, и среди них приходившегося кузеном французскому королю Жана Неверского (за доблесть в бою он получил прозвище Бесстрашный); позже он был отпущен турками за огромный выкуп.

Это унизительное поражение могло обернуться для князя Мирчи крупными бедами, но, на его счастье, в дело вмешалась сама судьба, заставившая султана Баязида обратить восточный фланг своего войска против нового противника – из глубин Азии и Персии надвигался грозный хан по прозвищу Железный хромец, один из последних великих тюрко-монгольских воинов-завоевателей, именуемый в западной традиции Тамерланом. К тому времени он уже основал могущественное государство в Малой Азии и намеревался бросить вызов грозной Османской империи.

В 1402 г. Тамерлан наголову разбил войско султана Баязида I в битве при Анкаре (Агоре) и захватил самого Баязида, однако тот предпочел самоубийство позорному уделу пленника. Мирча попытался извлечь всю возможную пользу из ослабевшей османской власти и поддержал претензии на освободившийся султанский трон, предъявленные слабовольным сыном Баязида Мусой Челеби¹⁶, который состоял в браке с дочерью Мирчи Ариной. Мирче удалось водворить Мусу на трон в Адрианополе 17 февраля 1411 г., и тот правил на протяжении трех лет. То было верхом достижений славного деда Дракулы. Казалось, что Румыния вот-вот пополнит ряд могущественных держав Восточной Европы и встанет вровень с Польшей. Но не тут-то было. Ставленника Мирчи Мусу в 1413 г. убивает его собственный брат Мехмед I, поддержанный императором Константинопольским Мануилом II из династии Палеологов. Турки берут феерический реванш. Султан Мехмед захватывает островную дунайскую крепость Джурджа, и Мирча в итоге теряет провинцию Добруджа, а следовательно, и доступ к Черному морю.

В 1417 г. Мирче не оставалось ничего иного, кроме как принять неизбежное: признать сюзеренитет османов и согласиться платить султану дань в размере 3 тыс. золотых дукатов. Однако не в пример другим балканским государствам, полностью подчинившимся власти султана, его страна сохраняла автономию. В отличие от южных соседей, Валахией по-прежнему правила местная администрация, Церковь сохраняла независимость, валашская знать не потеряла ни пяди своих земель, а туркам не позволялось селиться на румынской земле. И все же правление Мирчи, начавшееся таким блестящим успехом, кончилось унизительным поражением. Годом позже (1418 г.) Мирча упокоился с миром и был похоронен в построенном по византийскому образцу монастыре Козия в ущелье реки Олт, где и по сей день можно посетить его гробницу.

Мирча Старый состоял в браке с Марией Толмай, происходившей из знатного венгерского рода, имевшего обширные владения на берегах озера Балатон и в Северо-Восточной Трансильвании. Кроме того, Мария состояла в родстве с могущественным феодальным родом Цилли (Барбара Цилли, вторая супруга короля Сигизмунда I Люксембургского, была дочерью графа Цельского). Среди многочисленных сыновей Мирчи один только Михай был законнорожденным и с 1408 по 1418 г. состоял соправителем отца, что часто практиковалось в те времена. Но что еще важнее, Мирча оставил целый выводок внебрачных потомков мужеского пола, прижитых от нескольких безвестных женщин. Эти незаконные сыновья претендовали на валашский трон, что не выходило за рамки бытовавших тогда румынских традиций, а сами их претензии воспринимались как вполне законные. Правда, особо они в том не преуспели, за исключением двоих: Александра Алдю, недолго правившего в 1431 г., и Влада, отца нашего Дракулы.

О ранних годах Влада-отца нам известно очень мало, кроме того факта, что он родился в Валахии до 1395 г. Принимая во внимание тесные отношения Мирчи с Сигизмундом Люксембургским до Никопольской битвы, можно небезосновательно предположить, что отец отправил маленького Влада в качестве заложника ко двору Сигизмунда I в Буде – в знак добровольного соблюдения условий подписанного в 1395 г. союзного договора с Венгрией. Во всяком случае, известно, что Влад провел юность в венгерской столице и ряде немецких городов, включая Нюрнберг, куда время от времени наезжал со своим двором будущий император Священной Римской империи. Сам Сигизмунд говорил о Владе, что тот «воспитан при нашем дворе» (и это предполагало также переход в римский католицизм).

Со смертью Мирчи в 1418 г. закончилось насильственное удержание Влада в Буде, однако юный сын князя решил оставаться при венгерском дворе в качестве пажа Сигизмунда. Обращались с ним сообразно его рангу, определявшемуся принадлежностью к свите короля Сигизмунда, и в составе этой свиты Влад сопровождал Сигизмунда в его переездах из Нюрнберга в Прагу, в Буду, в Рим и по различным городам Трансильвании. В качестве пажа он получил образование, которое приличествовало членам императорского семейства и по характеру и культуре было французским в той же мере, что и немецким, – сказывалось влияние первой супруги Сигизмунда Марии I Анжуйской. Упор делался на рыцарские доблести и кодекс рыцарской чести, а также на изучение языков – при этом космополитическом дворе знание основ немецкого, венгерского, латинского, греческого и итальянского языков представляло немалую важность. Кроме того, Владу вменили в обязанность ознакомиться со всем утомительным бюрократическим крючкотворством императорской канцелярии. При всей привилегированности своего положения Влад изнывал от тоски, мелкого соперничества и придворных интриг, его угнетал чужой нездоровый климат, равно как и германское засилье при императорском дворе.

Но главное, Влад уже не сомневался, что после разгрома при Никополе Сигизмунд потерял всякий интерес к Крестовым походам на Восток и все больше укреплялся в намерении искать удовлетворения своих политических амбиций на Западе. Для самого Влада важнейшим делом было добиться отцовского престола, который после смерти Михая в 1420 г. снова сделался объектом жестокого соперничества между оравой его внебрачных сводных братьев. В довершение ко всему в борьбу за валашский престол включился новый претендент, Дан II, сын одного из братьев Мирчи и, соответственно, двоюродный брат Влада. Этот Дан и его потомки вели с семейством будущего Дракулы борьбу столь жестокую и кровавую, что историки даже дали ей отдельное название – «вражда между Дракулешти и Данешти». По накалу страстей и непримиримости она сравнима с враждой между Йорками и Ланкастерами в Англии, между шекспировскими Монтекки и Капулетти или с противостоянием между Бургундским домом и Капетингами во Франции. Даже папа Пий II посчитал нужным упомянуть ожесточенность борьбы между двумя ветвями валашских князей в своей автобиографии, известной нам как «Комментарии».