Читать книгу: «Почему я верю. Простые ответы на сложные вопросы», страница 4

Авраамова вера

– Что делать человеку, если он «не чувствует Бога», если Небо для него молчит? Вроде и хорошо было бы поверить, но – не могу!

– Такому человеку надо, безусловно, просить о вере. И еще, мне кажется, очень важно, когда люди просят Бога о других людях. Тогда, как говорил Паскаль, человеку даруется счастье быть причиной.

Первопричина всего – это Господь, но, когда человек включает волю и начинает активно что-либо делать, он изменяет мир. Как, скажем, тот, кто убирает мусор и разбивает клумбу под окном, привносит красоту туда, где раньше было безобразие… Так и молящийся человек может стать причиной перемены в чьей-то неверующей душе.

В Деяниях Апостолов описан эпизод¹³, когда одного из первых диаконов христианской Церкви, Стефана, забивали камнями иудеи, а юноша по имени Савл, одобряющий убийство, сидел и стерег одежды этих убийц. И потом, в ближайшие дни, по дороге в Дамаск этому юноше явился Христос. От видения Савл ослеп и получил откровение идти в Антиохию, где он крестился и стал всем нам известным христианским апостолом Павлом. Так вот, один из отцов Церкви, Блаженный Августин, толкуя этот эпизод, говорит: если бы не было молитвы Стефана, не было бы обращения Савла. Молитва праведника была последней каплей, которая привела будущего апостола ко Христу.

Так что просьба того, кто уже знает Бога, о том, чтобы Он в некую малую, но нужную долю стал явен неверующему человеку, который Бога «не чувствует», очень много может значить.

Но молиться о другом человеке может только тот, кто сам переживает Бога как Высшее Благо, для кого вера в Бога, стремление к Нему и общение с Ним – не просто «что-то хорошее», не просто способ «оградить» себя от неприятностей, а смысл всей жизни. В этом смысле с одинаковой тревогой можно молиться как за успешного и состоявшегося бизнесмена, так и за человека, не нашедшего себя в жизни: если ни тот ни другой не знает Бога, они равно несчастны, их благосостояние в мире не имеет значения.

Почему это важно понимать? Нередко мы относимся к Господу Богу как к доктору Айболиту, который придет и всех исцелит, или ждем Его, как волшебника в голубом вертолете, который прилетит и сделает всех счастливыми, «всем бесплатно покажет кино». Мы бываем готовы поступать как язычники, которые целовали землю на берегах Нила и благодарили Нил за то, что он разливается, но попробовал бы он не разлиться – они бы его били батогами!

Но Бог – это не утилитарное понятие. Бог нужен не для того, чтобы жить без пьянства, без голода и войны, а Он нужен сам по себе, как Бог, как конечный смысл, как цель пути. «Защитник», «кормитель» и «устроитель чудес» – это второстепенное, это функции, но глубже всех этих функций есть Бог по существу. Бог как Бог.

Вера в такого Бога, память о Нём, размышление о Нём и любовь к Нему – это вера Авраамова. Авраам всю жизнь ходил перед Богом, прошел через ряд испытаний, постепенно накалявшихся до самых серьезных, доказал Ему свою верность, но при жизни ничего особенного не получил: только обетование о будущем, которое исполнилось на его потомках. Сам же Авраам умер бездомным, не имея под ногами собственной земли.

И на самом деле очень тяжело к Богу относиться как к Богу. Но по слову апостола Павла, христиане – дети Авраама по вере¹⁴. И наша вера должна быть именно такой.

– Чтобы как-то подытожить тему веры и неверия – такого разного неверия и такой разной веры, как бы Вы определили веру в Бога? Что значит верить?

– Вера – это личное чувство встречи с Богом, прикосновения Бога к сердцу, чувство, прошедшее через разум, осознанное, удержанное и сохраненное им. Вера – это мой личный опыт, тождественный такому же опыту миллионов людей – живших до меня, живущих рядом со мной и тех, которые будут жить после меня, – так что мы все могли бы сказать: «Мы нашли одного и того же Бога. К тебе и ко мне прикоснулся Тот же».

Беседа вторая
Надежда на Бога: безволие или благоразумие?

Самоуверенность является нашим наибольшим и наихудшим врагом, который безжалостно и неожиданно нас разоряет и оставляет в несчастном положении под открытым небом¹⁵.

Паисий Святогорец

Коня готовят на день боя, но победа даруется от Господа.

Притч. 21: 31

Икона успешного человека XXI века – человек активный, стремящийся изменить себя и мир вокруг, извлечь максимум из своих способностей и обстоятельств. Но вера в Бога на первый взгляд учит человека обратному: отстраниться от мира, который «во зле лежит», уйти в собственные глубины – в молитве, созерцании, познании себя и Бога. Должен ли человек, уверовов, отказаться от деятельной, активной позиции, к которой привык стремиться? Действительно ли идеал успешности XXI века несовместим с верой, и добродетелью христианина является уход от суеты и пассивность? Ждет ли Господь от человека отказа от активной деятельности в миру? Как совмещается молитва и действие?

Во второй беседе с протоиереем Андреем Ткачевым попробуем разобраться в этих вопросах.

Часть I
Знание своих гра

– Когда крестился король Хлодвиг¹⁶, то он, перед тем как зайти в купель, спросил епископа, крестившего его: «Что я потом должен буду делать?» – «Ты должен будешь сжечь все, чему поклонялся, и поклониться всему, что сжигал», – ответил королю епископ. Иными словами, потребовал от него полной перемены деятельности.

Потеря интереса к тем вещам, которые тебя раньше очень интересовали, и активный интерес к тому, к чему до того ты был совершенно безразличен, очень часто сопровождают приход к вере. Ведь быть бездеятельным человек не может – мы созданы как существа деятельные. Только верующий уже будет деятелен по-иному.

– В чем заключается эта инаковость?

– Вера дает человеку понимание границ своих возможностей.

На самом деле человеческая активность формируется в зависимости от того, как и о чем человек думает. С возникновением протестантизма появилось два психологических типа западного человека. «Католический» – это тип старого средневекового сознания, когда человек работает, чтобы выжить, в случаях неудач утешается Богом, в случаях успеха Бога благодарит, но никаких сверхзадач, кроме религиозных, перед собой не ставит.

Протестантизм способствовал появлению человека с новой психологией. Человек «протестантского» типа мышления ставит себе вполне земные цели, например достижение максимально для него возможного успеха и благосостояния в этой земной жизни. В случае успеха он благодарит в первую очередь свои энергичность и пронырливость, неудачи заставляют его искать новое поле приложения своих усилий, искать себя в чем-то другом. Люди с таким образом мысли привели мир к промышленному буму, изменившему лицо Земли, к географическим открытиям (впрочем, к географическим – еще католики), к изменению человеческой психологии: если я сильный, то все силой возьму! если умный – всего добьюсь своим умом! если богатый, все деньгами куплю!

Вера, напротив, связывает человека благими помыслами, дает ему понимание ответственности, зависимости от других людей и от Бога, и понимание границ своих возможностей. Ведь умный человек отличается от глупца именно тем, что знает границы своего познания и меру своих сил или, по крайней мере, стремится их узнать. Человек, который верит в Бога, думая о решении земных задач, всегда будет помнить и о том, что есть Вседержитель, Кому принадлежит все: и мировой денежный ресурс, и каждая капля воды, и каждая крошка хлеба, все успехи и неуспехи человеческие. «У вас же и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь!»¹⁷ – эта возвещенная Евангелием истина дает человеку понимание того, что у его возможностей есть край, предел, и понуждает найти этот предел. Найти и не дерзать выходить за него, чтобы не повторить ошибку Люцифера.

Ощутив свои границы, осознав, что не все в этой жизни зависит от него, человек уже начинает «сбавлять обороты» и учиться: учиться просить помощи, укрепления и благословения.

Тот же, кто, подобно человеку эпохи Возрождения, считает себя хозяином жизни и готов воскликнуть: «Все могу, все сделаю, всего добьюсь! на край света полечу, в космос заберусь, богатым стану, достигну счастья!» – тот и будет действовать в духе этого мировоззрения. Конечно, по сравнению с таким энтузиастом, неверующим, но уверенным, что он сумеет свернуть горы, верующий выглядит заметно спокойнее и куда менее активен. Он знает: от него не все зависит.

– А всегда ли это хорошо – тихо сидеть и надеяться на Бога?

– Я думаю, что это хорошее спокойствие. Надеяться на Бога – это правильно. Но настоящую цену этой надежды и этого спокойствия может знать только тот, кто ощутил ее плоды, кто понял, что Господь не лишит доверившегося Ему того, что ему по-настоящему необходимо.

Христос, успокаивая нас, говорит: «Вы не можете сделать ни одного волоса белым или черным»¹⁸. «Но как же это? – скажем мы. – Ведь мы можем пойти в парикмахерскую и перекраситься в любой цвет!» Христос говорит: «Вы не можете приложить своему росту локоть»¹⁹, то есть увеличить свой рост даже на локоть. А мы пытаемся – уменьшать, увеличивать, растягивать кости, изменять форму носа, делать другие пластические операции, вплоть до «смены пола», как бы говоря этим: «Да ничего подобного! Все мы можем!» Это логическое продолжение той самой возрожденческой установки «я – хозяин жизни!», такое «мичуринство» («Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача», – говорил этот ученый), только не над яблоками, а над человеком. А Господь напомнил нам о том, что на самом деле все, что происходит с нами, Ему ведомо и мы – в руках Божиих.

Верующий человек менее активен и более созерцателен. Его мировоззрение, размышления, созерцание и анализ должны составлять серьезный компонент его жизни. Он не должен быть бездумен в действиях, он должен просчитывать возможные риски, должен думать заранее. И ему полезно смотреть на то, как кипит и суетится «активное человечество» и что из этого получается. Тогда «гибель нечестивого» будет праведнику наукой.

Ведь у слабого духом человека может возникнуть соблазн: «Какой прок в угождении Богу? У тех, которые творят все, что хотят, все лучше, чем у меня. И не есть ли это мотив для того, чтобы и мне поступать, как они?» Эту дилемму заметили еще древние пророки: как много сил тратят праведники на то, чтобы угодить Богу, и как незаметны их дела в мире, а дела нечестивых, которые раздражают Господа каждый день, – успешны. Они ежедневно искушают Бога, но до сих пор живут! Это одна из проблем, которая заставляла праведников останавливаться перед жизнью и спрашивать Бога: почему? Почему пути нечестивых успешны, почему стада их множатся, почему в этих стадах нет ни одной бесплодной овцы или недоящейся коровы? Почему у них так все хорошо? Почему праведник часто смирен обстоятельствами жизни и унижен (в псалмах праведники называются часто «нищие земли»)? «Или Тебе все равно? – спрашивали пророки Господа, – или Ты специально так устроил и только ждешь часа, чтобы поставить все на свои места, испытывая веру и терпение праведных?»

На самом деле человеку лучше понаблюдать за этой активностью неправедных снаружи, «сидя на красивом холме»²⁰ и глядя на это все внимательным оком. Посмотреть, чем она заканчивается.

В псалмах царя Давида есть такие строчки: «Праведник умоет руки в крови грешника»²¹. Это не буквальное выражение, его надо понять в духовном смысле. Руки – это образ деятельности, кровь – образ погибели. И когда праведник увидит нечестивого умирающим, он «умоет свои руки его кровью», то есть он очистит свою деятельность опытом его погибели. Он не будет повторять путей нечестивого, видя, куда они того привели.

В конце концов, человек без веры действует по очень ограниченным векторам движения. Основных вектора три. Во-первых, это самолюбие, желание выделиться и прославиться, иметь повод сказать: «Я – лучше всех!» Затем – сребролюбие: «Хочу иметь все!» (человеку всегда и всего мало). И наконец, сластолюбие, желание удовольствий. Трудно выдумать что-нибудь новое для того, кто действует в жизни без веры.

Кстати, к славолюбию и некой жадности – впечатлительной, интеллектуальной жадности – может относиться, например, стремление как можно больше увидеть, узнать, когда человек, скажем, ставит себе целью объехать все страны мира и собрать в своем паспорте штампы всех таможен. Есть такие люди, это факт. Что здесь? Безусловно, жажда впечатлений, жажда приобщиться к богатствам и царствам всего мира, и некое тщеславие, повод похвалиться, превознести себя на фоне тех, кто нигде не был, либо был, но не везде. И человек этим может плениться, и тогда начинается гонка – за восточными сладостями, персидскими коврами, чикагскими небоскребами, африканскими саваннами, таиландскими удовольствиями… Это, по сути, и есть та похоть очей, которой лукавый соблазнял Иисуса Христа на горе искушений, показав Ему все царства мира во мгновение ока…