Читать книгу: «Тени раскопок»

© Полина Волк, 2025

ISBN 978-5-0067-6693-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Найденные воспоминания

Жаркое сибирское лето, словно гигантский раскалённый утюг, выжигало всё живое на Байкальском берегу. Воздух дрожал над иссушенной землей, наполненный густым ароматом смолы, пыли и чего-то древнего, скрытого под слоями почвы. Учёные и студенты с трудом, но с азартом работали в археологической экспедиции, раскрывая пласты времени над древним святилищем эпохи палеолита. Руководил экспедицией доктор Игорь Волинский, человек с пронзительным взглядом и сединой в висках. Несмотря на суровые условия, его голос, хрипловатый от жары и воодушевления, будил интерес у молодёжи, вдохновляя их на поиски тайн прошлого.

Среди участников особенно выделялась 12-летняя Алиса Волинская – дочь профессора. Высокая для своих лет, с длинными каштановыми волосами и огромными, как лесные озера, зелёными глазами, она не только внешностью, но и серьёзностью напоминала свою мать, трагически ушедшую из жизни при её родах. Эта тень потери всегда витала между отцом и дочерью. Алиса, казалось, дышала археологией, видя в каждом черепке, в каждой потёртой кости не просто артефакт, а утерянный фрагмент собственной, оборванной истории.

И вот, ближе к закату, когда тени начали удлиняться, а воздух чуть остыл, рабочие нашли нечто необычное – аккуратно завёрнутое в полуистлевшую кожу небольшое бронзовое зеркало с причудливым орнаментом и инкрустацией из янтаря и нефрита. Когда Игорь осторожно поднял его, по лагерю пронёсся вздох восхищения. Этот предмет вызвал бурю эмоций, но больше всех им заворожилась Алиса. Словно прикованная, она не могла оторвать взгляда от зеркальной глади, холодной на ощупь даже в зной. В глубине полированного металла ей чудилось не просто отражение – а движение, глухой шелест, зовущий сквозь века. Она чувствовала необъяснимое, почти болезненное влечение к нему, как будто в её груди забилось второе, чужое сердце.

Вечером, когда усталые участники собрались у потрескивающего костра, делясь впечатлениями и шутками, Алиса, дождавшись момента всеобщей расслабленности, тихо выскользнула из лагеря, зажав холодный металл в потной ладони. Она отошла к опушке леса, где уже клубились первые, неестественно густые полосы вечернего тумана. Вдали завыл волк, и этот звук слился с тиканьем цикад. Внезапно, без прикосновения, зеркало в её руках засветилось тусклым, мерцающим голубоватым светом. Инкрустированные камни вспыхнули изнутри, как крошечные угли, и орнамент по краю задвигался, извиваясь змейками тени. Девочке почудилось, что каменные звери на оправе усмехнулись ей. Лёдок страха скользнул по спине, но любопытство оказалось сильнее. Она почувствовала, как её тело наполняется странной, вибрирующей энергией, а воздух вокруг загустел, как сироп. Зеркало перестало отражать лес – в нём заплясали тени, сложились в незнакомые очертания, показали ей нечто странное и пугающее: тёмный проход, уходящий в бесконечность, и слабый силуэт… похожий на неё саму, но старше, искажённый страхом.

Сердце Алисы колотилось, как барабан. «Мама?» – прошептали её губы сами собой. Не раздумывая, повинуясь неведомому порыву и видению, Алиса взмахнула зеркалом, будто открывая дверь, и шагнула навстречу этому вихрю образов. Мир вокруг неё вздрогнул и поплыл. Лес растворился в серой мгле, уступив место чему-то иному – тёмному, вязкому пространству, где не было ни верха, ни низа, только полному бесформенных теней и пронзительных, нечеловеческих звуков, которые буквально разрывали её сознание. Последнее, что она услышала перед тем, как тьма поглотила её полностью, был далёкий, искажённый крик отца:

«Алиса-а-а!»

Тем временем в лагере через полчаса началась паника. Игорь, не найдя дочь ни у костра, ни в палатке, поднял тревогу. Алису искали всю ночь с фонарями, зовя её имя, пока не охрипли. На следующий день к месту раскопок привели патрульных собак. Псы, взвизгивая и кружась на месте, где нашли зеркало, тыкались мордами в пустоту, но следов девочки не было – словно она испарилась.

Прошло два дня. Отчаяние Игоря сменилось ледяным оцепенением. Только поздней ночью, когда полная луна, холодная и безразличная, осветила опустевший лагерь, профессор брёл как тень мимо стола, где лежало проклятое зеркало. Он невольно скользнул по нему взглядом – и замер. Поверхность зеркала, тусклая днём, теперь пульсировала тем самым зловещим голубоватым светом, как в ту ночь. Свет нарастал и угасал, словно дыхание спящего чудовища. Внезапно в самой глубине металла что-то шевельнулось, и из него вырвался слабый, шипящий, как пар из котла, но зловещий шёпот. Он не просто разнёсся по лагерю – он заполз прямо в уши Игоря, ледяными пальцами сжав его сердце:

– Ты ещё не готов… – прозвучало с леденящей ясностью, словно голос был рядом. – Но однажды… ты вернёшься… За ней.

Игорь Волинский отшатнулся, лицо его стало землистым. Он впервые за эти дни понял: это было не просто исчезновение. Это было начало чего-то невообразимо страшного. И зеркало знало ответ.

Глава 2. Возвращение артефакта

Десять лет спустя.

Петербург встретил Максима Волинского промозглым августовским дождем, стучавшим по крышам и душам. Окно его мансардной квартиры в старом доме на Петроградской стороне было завешено плотными шторами, отгораживая от серой мглы за стеклом. Внутри царил привычный полумрак, нарушаемый лишь мерцанием монитора и теплым пятном настольной лампы. На экране – сканы пожелтевших газетных вырезок, справки из архивов МВД, фотография улыбающейся девочки с каштановыми волосами и огромными зелеными глазами. «Пропала без вести. Алиса Волинская. 12 лет. Байкал. Археологическая экспедиция».

Максим откинулся в кресле, проводя ладонью по лицу. Шрам над левой бровью – подарок «неудачного интервью» с одним криминальным авторитетом – тупо ныл. Он был уже не тем пухлым мальчишкой, что плакал в палатке от бессилия десять лет назад. Журналист-расследователь. Специализация – «темные дела» и «неудобные правды». Его статьи срывали покровы с коррупционных схем и громких преступлений, но главная расследование его жизни – поиски сестры – зашло в тупик. Отец, Игорь Волинский, после того проклятого лета ушел в себя, а потом и вовсе пропал три года назад. Официально – несчастный случай в тайге. Максим не верил.

Внезапно в подъезде грохнула дверь. Шаги – тяжелые, спотыкающиеся – замерли у его квартиры. Затем – настойчивый, нервный стук. Не в звонок. Кулаком по дереву. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.

Максим нахмурился. Клиентов в такую погоду и глухую ночь не ждали. Он бесшумно подошел к двери, заглянул в глазок. На лестничной площадке, освещенной тусклой лампочкой, стоял старик. Вернее, то, что на него походило. Лицо – серое, изможденное, с впалыми щеками и безумно горящими глазами. Одет в лохмотья, явно не по сезону. В руках – плоский предмет, обернутый в грязную, промасленную холстину. От него исходил слабый, едва уловимый запах… смолы и старой бронзы. Знакомый запах. Ледяной ком сжал Максиму горло.

– Волинский? Максим Игоревич? – прохрипел старик, прижимаясь к двери. Голос был как скрип несмазанных петель. – Твой… билет… Возьми! Быстрее! Они идут!

Максим молниеносно расстегнул цепочку и щеколду. Дверь распахнулась. Старик, не дожидаясь приглашения, швырнул ему в руки сверток. Холстина сползла, обнажив край бронзового диска с мерцающей в полутьме нефритовой вставкой. Максим узнал его мгновенно. Зеркало. То самое.

– Что?! Откуда у тебя?! – Максим схватил старика за рукав. Тот был удивительно легким, как скелет, обтянутый кожей.

Старик закашлялся, судорожно хватая ртом воздух. Его глаза, полные нечеловеческого ужаса, метнулись в темноту лестничного пролета. «Билет!» – выдохнул он, и вдруг его хрип стал громким, пронзительным. – «Это твой билет! Воспользуйся, пока не поз – !»

Слово оборвалось. Старик вздрогнул всем телом, глаза закатились, оставив лишь белесые белки. Он осел на пол, как подкошенный. Беззвучно. Максим опустился рядом, автоматически проверяя пульс. Ничего. Смерть пришла мгновенно и без видимой причины. Холодный пот выступил у Максима на спине. Он оглянулся – лестница была пуста. Только шум дождя за окном подъезда.

Сверток в его руках внезапно потяжелел, будто наполнился свинцом. Максим втащил тело в прихожую, закрыл дверь на все замки. Адреналин горел в жилах. Он развернул холстину полностью. Да. Точно оно. Бронзовый диск, холодный на ощупь даже в тепле квартиры. Знакомый орнамент – змеи, пожирающие собственные хвосты, или корни? Инкрустация из янтаря и нефрита. Но теперь камни казались глубокими, как бездонные колодцы. Он повернул зеркало к свету лампы.

И увидел.

Сначала – просто отражение своей усталой, напряженной физиономии, шрам над бровью. Потом… отражение начало плыть. Стены комнаты за его спиной поплыли и растаяли, сменившись знакомым пейзажем: сосны, палатки, костер… Сибирь. Детство. И там, у края леса, фигура. Маленькая, в легком летнем платье. Алиса. Она стояла спиной, каштановые волосы развевались на невидимом ветру. И она… обернулась. В зеркале отразилось не детское лицо сестры, а лицо искаженное ужасом, взрослое, ее рот беззвучно кричал. Она протянула руку – не к нему, а вглубь отражения, туда, где клубился тот самый неестественный, молочный туман.

– Алис… – прошептал Максим, невольно прикасаясь пальцами к холодной поверхности зеркала.

В комнате погас свет. Монитор, лампа – все разом. Только зеркало в его руках вспыхнуло тем самым зловещим, голубоватым светом, озаряя его лицо снизу в жутком мерцании. Воздух завибрировал, загудел низким, угрожающим тоном, как гигантский трансформатор. Максим почувствовал, как пол уходит из-под ног, а стены начинают дышать, пульсируя в такт свету зеркала. В ушах зазвенело, а в носу запахло озоном и… пылью древних раскопок.

Свет погас так же внезапно, как и появился. Лампочка над столом мигнула и зажглась снова. Монитор ожил. Мир вернулся в норму. Почти.

Максим стоял посреди прихожей, сжимая в дрожащих руках бронзовый диск. Рядом лежало тело старика. На запястье мертвеца, под закатанным рукавом, он заметил выцветшую, но четкую татуировку: стилизованный лабиринт с переплетенными змеями. Тот же символ, что и на оправе зеркала.

Он поднес зеркало к лицу снова. Теперь оно отражало только его собственные, широко раскрытые от ужаса и понимания глаза. Но где-то на самом краю поля зрения, в темном углу комнаты, ему почудилось движение. Быстрая, скользящая тень. Или просто игра света?

Зеркало было не просто артефактом. Оно было ключом. И дверь, в которую он вставил этот ключ, только что приоткрылась. Пусть на секунду. Пусть в кошмаре. Но открылась. Теперь Максим знал наверняка: Алиса была жива. Где-то там. И путь к ней лежал через это бронзовое безумие. Ценой могло стать все. Даже сама реальность.