Читать книгу: «Пропавшая невеста. Том 2», страница 3

– Проваливай отсюда!

– Да как ты…

– Я ведь не только лечить могу. Если понадобится – и отравить могу.

Так и подмывало сварить зелье, от которого заворот кишок будет или с горшка неделю слезть не получится!

На этом их спор оборвался, потому что двери распахнулись и появился Брейр в сопровождении Кайрона и еще двух мужчин.

На Берту он даже внимания не обратил, а увидев Доминику, удивился.

– Ника? Случилось что-то?

– Поговорить хотела.

– Мне срочно нужно в деревню. Вернусь – поговорим.

– Я буду ждать, – умирая от разочарования, согласила она.

– Как же поручение от Серхана? – язвительно поинтересовалась Берта, когда кхассер и его люди ушли.

– Ты еще здесь?

– Я-то да. А вот для тебя здесь места скоро не останется, – прошипела служанка и убежала.

А Ника понуро поплелась обратно в лазарет.

***

Ждать пришлось долго. Ника то и дело выходила на крыльцо, чтобы узнать, не вернулся ли кхассер в замок, но каждый раз стражники сообщали, что хозяина еще нет. И когда она уже была готова отправиться следом за ним, с крепостной стены донеслось зычное:

– Едут!

Ника заскочила обратно в лазарет, покрутилась перед зеркалом, чтобы убедиться, что выглядит достойно. Поправила волосы, похлопала по щекам, пару раз прикусила губы и поспешила обратно, успев как раз к тому моменту, когда ворота распахнулись и во двор въехал сначала Кайрон, а следом за ним Брейр… бок о бок с Тианой!

Сердце ёкнуло.

Когда эта вездесущая пигалица успела выскочить за ворота и нагнать кхассера?!

Брейр спешился первым, потом подал ладонь своей спутнице, но та испуганно цеплялась за поводья и мотала головой, боясь свалиться. Тогда он протянул руки, обхватил ее за талию и буквально вынул из седла. Бережно, будто перед ним была самая большая драгоценность на свете. Тиана доверчиво цеплялась за его плечи и не спешила отпускать их, даже когда оказалась на земле.

– Не бойся, – произнес мягко.

– С тобой я ничего не боюсь.

Как же хотелось ее удавить!

Брейр отдал поводья подоспевшему конюху и в этот момент заметил Доминику, стоявшую возле лазарета, словно каменное изваяние. Улыбаться она не могла – лицо сводило в болезненной гримасе. В груди саднило, а в голове пульсировало только одно. Опоздала…

Он снова встретил свою невесту и забыл обо всем на свете. Ее мрачный, полный горечи взгляд он истолковал по-своему:

– Я сейчас занят. Позже поговорим.

У него снова не было на нее времени.

Зато вечером выяснилось, что кое у кого другого есть время на несчастную лаами.

Сдержанный стук в дверь раздался перед самым сном, когда Доминика сидела перед зеркалом и угрюмо расчесывала волосы. На мгновение в сердце зажглась надежда, что это кхассер все-таки вспомнил о ней и пришел. Проворно накинув поверх просторной сорочки шелковый халат, Ника побежала открывать. Только на пороге не Брейр оказался, а его невеста.

– Позволишь? – Тиана смело шагнула через порог. – Не хочу, чтобы нас слышали.

Доминике не оставалось ничего иного, кроме как посторониться и пропустить ее внутрь.

– Я не буду ходить вокруг да около, – Тиана без интереса обвела ее комнату взглядом, – перейду сразу к делу. Кхассер – мой.

Ее слова хлестнули наотмашь. Ника аж отшатнулась, натолкнувшись на темный решительный взгляд.

– И я не собираюсь терпеть в замке присутствие лаами. Это пошло и вульгарно. Конечно, традиции и нравы в Андракисе не такие, как у нас. Но с некоторыми вещами я категорически не согласна. Не хочу, чтобы мой будущий муж бегал справлять нужду на сторону.

– Справлять нужду? – горько переспросила Доминика.

– А как иначе это назвать?

Значит, такая у нее теперь роль в глазах окружающих? Быть отхожим местом?

– Я пока терплю твое присутствие в Вейсморе только потому, что про тебя говорят, будто ты лекарь неплохой. Людям помогаешь. Хотя, уверена, что Серхан и сам прекрасно со всем справится. – В голосе новой Высшей звучала сталь.

– Не тебе судить о работе целителей.

– Ой, не нагнетай. Я в гимназии сотню таких, как ты, видела. Прыщ вылечат – и ходят словно королевы.

От такого пренебрежения к своей работе Доминика задохнулась:

– А что ты сделала для этих людей? Ходила по двору и камни пинала? Это твой уникальный дар?

Тиана вспыхнула и зло прошипела:

– Я миротворец!

– Я видела настоящих миротворцев. В их присутствии расцветали даже самые угрюмые, а рядом с тобой цветет только Берта.

– Не только, – ядовито улыбнулась Тиана и как бы невзначай поправила зеленые ленты на запястьях, – я делаю своего мужчину счастливым.

Рот наполнился горечью. Каждая из этих фраз – «мой кхассер», «свой мужчина» – впивались острым ножом прямо в сердце. Слишком больно.

– Я не хочу, чтобы ты приближалась к нему. Чтобы смотрела на него. Разговаривала с ним. Пока я невеста, могу только мириться с твоим присутствием, но совсем скоро стану его женой. И тогда потребую, чтобы он отправил тебя из Вейсмора. Настою на том, чтобы подарил кому-нибудь из своих друзей. Лаами ведь товар многоразовый. Побыла у одного, но может перейти и к другому. Тем более раз ты такой прекрасный лекарь, то, уверена, очередь из желающих заполучить тебя выстроится немалая. Может, и найдешь себе кого-то, кто захочет взять в жены… после всех остальных. А Брейр – мой!

Ни сказав больше ни слова, Тиана вышла за дверь и хлопнула ею с такой силой, что зазвенели стекла на окнах.

Судорожно всхлипнув, Доминика разжала кулаки и уставилась на свои ладони, на которых кровью наливались полумесяцы от ногтей.

Глава 4

Этой ночью Доминике вообще не удалось сомкнуть глаз. Она лежала на кровати, укутавшись одеялом под самый подбородок, и дрожала так, словно оказалась голая на зимнем ветру.

Слова Тианы ее просто сбили с ног, обескуражили, лишив уверенности в завтрашнем дне. Хрупкая девочка оказалась совсем не такой нежной и беспомощной, как казалась. Что если ей и вправду удастся убедить Брейра отдать лаами кому-то другому? Кому-то из кхассеров, а то и вовсе кузнецу какому-нибудь? Она же миротворец. Будет ласковой кошкой нашептывать на ухо, намекать при каждом удобном случае, убеждать, что так будет лучше всем, и так мало-помалу и добьется своего. Что тогда?

На Нику накатывала дурнота, стоило только представить, как ее вручают другому мужчине со словами «она теперь твоя, делай, что хочешь». Брейр ведь не поступит так? И тут же вспоминалось, как он отворачивался, находя более важные дела, чем общение с ней, как смотрел на свою новую высшую.

Она так сладко стонала…

Доминика сипло вдохнула, чувствуя, как сводит зубы. С чего вообще у нее сегодня возник порыв снова попытаться поговорить с кхассером? Что такого ей померещилось в янтарных глазах, раз в сердце снова зажглась надежда?

Утро встретило ее хмурым небом и серым по-настоящему осенним дождем. Природа будто грустила вместе с синеглазой девушкой, которая стояла на балконе, обхватив себя за плечи. Тонкая ночная рубашка давно промокла и облепила стройное тело, подчеркивая каждый изгиб, волосы прилипли к лицу, а босые ноги онемели от холода. Но она продолжала стоять, не замечая ни ветра, ни дождя.

Все это такие мелочи по сравнению с темной дырой, расползавшейся в груди.

Нике хотелось уйти отсюда. Убежать за пределы Вейсмора далеко-далеко, чтобы никто не смог найти. Схорониться в какой-нибудь деревне и начать новую жизнь.

Побелевшими, замерзшими пальцами она привычно нащупала нить на запястье. Позорный атрибут лаами. Не об этом она мечтала, поднимаясь на борт корабля, который привез наивных невест из Шатарии в загадочный Андракис.

Спустя полчаса Ника вышла из своей комнаты, тепло одетая в плащ с капюшоном и удобную обувь. Она собиралась проведать старую Нарву. Отнести ей свежего супа и хлеба, прибраться в покосившемся домике и побыть в тишине.

Едва она дошла до лестницы, как позади раздался дикий крик:

– Госпожа!

От голоса, пропитанного ужасом, на затылке зашевелились волосы. Обернувшись, Ника увидела распахнутую дверь в комнату Тианы.

– Помогите! – снова отчаянный вопль.

– Кто кричит?

– Что случилось?

На призыв о помощи начали стягиваться люди и, тяжко вздохнув, Доминика поплелась обратно.

До входа она добралась, когда там уже толпился народ. С трудом протиснувшись сквозь плотную стену встревоженных жителей замка немного ближе, Ника увидела Тиану, лежащую на полу, а рядом с ней рыдающую Берту и Брейра. То, как бережно он поддерживал ее обмякшее тело и хлопал по щекам, пытаясь привести в чувство, снова ударило в самое сердце. И вместо того чтобы ринуться вперед и помочь, Ника замерла за чужими спинами, не в состоянии заставить себя сделать и шага.

– Я зашла, а она лежит, – стонала служанка. – Хрипит, пена изо рта и глаза закатываются. Звала ее, а она не отвеча-а-ает.

Тиана была бледной, как смерть, а вокруг рта кожа и вовсе посинела. Из угла губ струйкой стекала белая пена, и дыхание настолько ослабло, что даже не видно было, вздымается ли грудь с каждым глотком воздуха.

– Бедная, бедная моя хозяйка, – завывала Берта, сжимая ладонь Тианы, – такое несчастье.

– Хватит выть!

– Не могу, – зарыдала еще громче, – жалко ее очень. Такая молоденькая, такая хорошенькая, зла никому не делала… и отрави-и-или.

– Бредишь, – кхассер подхватил Тиану на руки, – кому нужно ее травить?

– Кому-кому… Да лаами вашей!

Ника показалось, что она ослышалась. Травить соперницу?

Люди притихли и как-то синхронно расступились, пропуская ее вперед, под наливающийся тьмой взгляд кхассера.

– Я лечу людей, а не пытаюсь их отравить, – процедила сквозь зубы, не отрывая взгляда от Брейра, – ты же знаешь это.

– Она и меня вчера угрожала отравить! – не унималась Берта. – А вечером они с Тианой поругались. Хозяйка потом плакала полночи, бедняжка. А утром вот…

– Я не это имела в виду, когда говорила про отраву! – возмутилась Доминика и тут же смолкла, слишком поздно сообразив, что не надо было этого говорить.

Брейр удивленно поднял брови:

– Так это ты сделала?

– Нет, конечно!

– Она единственная в замке, кому Тиана мешала! – Берта обличительно ткнула пальцем в целительницу. – Злилась из-за того, что вы, наконец, достойную девушку встретили. Это вам любой подтвердит! Ходила тут с кислой миной и вздыхала.

Внутри что-то отмирало, покрываясь ледяной коркой. Неужели поверит? После всего, что между ними было…

– Ника! – Брейр жестко кивнул, требуя, чтобы подошла ближе.

Ноги, как ходули. Шаг, еще один. Девушка остановилась рядом с ним, неотрывно глядя в глаза, полыхающие тьмой.

– Да, хозяин, – в голосе ни одной эмоции.

На какой-то миг ей почудилось, что ударит, но он ограничился приказом:

– Лечи.

– Как скажете, – медленно опустила голову, пряча свои чувства под замок.

С трудом заставив себя прикоснуться в Тиане, Доминика сразу нашла причину – яд могильницы, еще не успевший распространиться по всему организму. Погасила отраву, подправила линии жизни и убрала руки, едва сдержавшись, чтобы не обтереть их о подол.

– Я могу идти?

– Не так быстро, Доминика. – Крепко взяв под локоть, он потащил ее из комнаты, на ходу дав распоряжение подоспевшему Кайрону: – Присмотри за Тианой. – Он утянул Нику в ближайшую свободную комнату и только там отпустил. Сердито разжал пальцы, выталкивая ее в центр. – Рассказывай.

– Что ты хочешь от меня услышать, кхассер?

Она намеренно опустила слово «мой», потому что сейчас пропасть между ними достигла колоссальных размеров.

– Ты ее отравила?

– Нет.

– Кроме тебя некому.

– Я не травлю людей, – упрямо повторила Доминика, – ты же знаешь.

– Я знаю, что ты тайком принимала зелье из румянницы, – жестко обрубил Брейр, не замечая того, как девушка вздрогнула, словно от удара, и подняла на него измученный взгляд, – этого достаточно для подозрений. Не находишь?

Он никогда не простит ей тот поступок.

– Да при чем здесь румянница? – всплеснула она руками. – Там было мое решение относительно моего собственного тела! А сейчас ты обвиняешь меня в том, что я пыталась убить соперницу!

– Он не соперница тебе. Тиана – невеста, и скоро станет женой. Ты – лаами.

Боги, как же больно было это слышать от него.

– Почему ты не веришь мне?

– Верил. Раньше.

У нее больше сил не было сопротивляться и что-то доказывать. Желания – тем более.

– И когда же можно будет поздравить вас? – ее голос звучал бесцветно.

– Церемония состоится на день осеннего равноденствия.

Всего неделя…

Ледяной шип впился под лопатку.

– Счастья вам. Можешь быть спокоен, я больше не потревожу ни тебя, ни твою прекрасную невесту.

– Не потревожишь, – Брейр согласно кивнул, – я отправляю тебя из замка.

– Куда? – сердце оборвалось от страха.

Неужели решал подарить другому кхассеру?

– Я не хочу больше рисковать. Велю подготовить тебе дом, в котором ты будешь жить и принимать тех, кто нуждается в помощи.

Доминика спрятала в карманах дрожащие руки.

– Не надо дом.

– Здесь ты не останешься.

– Отправь меня к Нарве.

– Там нет условий.

– Мне плевать! – сорвалась на крик, – я не хочу жить в деревне, где все будут шушукаться и обсуждать меня за спиной. Твое право злиться и не доверять мне, но не надо унижать еще больше.

На его скулах играли желваки, янтарь вперемешку с тьмой клубился во взгляде, но Нике уже было все равно.

– Если кому-то потребуется помощь – за мной пришлют.

– Как знаешь, – он равнодушно пожал плечами, – хочешь в эту хибару – иди.

– Могу я собрать вещи?

– У тебя есть час. После этого Кайрон отвезет тебя.

– Спасибо, – она низко склонилась, чтобы не увидел того, что отражалось в ее глазах, – вы очень великодушны, кхассер.

Она попыталась обойти его, но Брейр поймал за руку. Остановил, подозрительно всматриваясь, будто почувствовал что-то. Но Ника уже взяла под контроль эмоции, спрятала их глубоко-глубоко, не позволяя пробиваться наружу, и достойно встретила его взгляд:

– Будут еще какие-то пожелания?

Он помедлил, потом нехотя разжал пальцы:

– Иди.

Глядя только перед собой, Доминика прошла мимо настороженных, притихших людей. Интересно, все они тоже поверили в то, что яд подмешала она? А впрочем, уже неважно.

В комнате она не задержалась. Ей не нужен был отведенный кхассером час. Побросав в кожаную путевую сумку то ценное, что у нее было, Доминика ушла, не потрудившись прикрыть за собой дверь.

Миновав двор, она вышла за ворота и отправилась вниз по дороге, не позволив себе ни разу обернуться. В груди болело, каждый шаг давался через силу, но она упрямо двигалась вперед.

Нет смысла цепляться за место и людей, которым ты не нужна. И пускай половина сердца осталась в замке, обратного пути не было.

Кайрон настиг ее на подходе к дому травницы:

– Я должен был отвезти тебя, – с укоризной.

– Не стоит утруждаться, я сама прекрасно знаю дорогу, – холодно отозвалась Ника, – или кхассер велел проконтролировать, чтобы его приказ был исполнен?

– Он ничего больше не говорил. Я сам, – Кайрон спешился, забрал у нее сумку. – Провожу.

– Как хочешь.

Они молча шли по узкой тропке, петляющей между сосен, и только вирта, шагавшая следом за ними, то и дело фыркала, нарушая тишину, и щелкала зубами, пытаясь поймать мотыльков, мельтешивших в воздухе.

– Погоди, – Кайрон остановил Нику, когда та уже поднималась на скрипучее крыльцо, – я не знаю, что у вас произошло и почему в Вейсморе появилась Тиана, но я не верю, что это ты ее отравила.

– Спасибо, – в глазах защипало. Пришлось зажмуриться, а потом несколько раз быстро моргнуть, чтобы справиться с внезапной слабостью, – мне было важно это услышать.

– Если что-то понадобится – обращайся. Я помогу.

– Спасибо. Мне ничего не надо.

– Все равно. Имей это в виду, – Кайрон ободряюще сжал ее плечо, потом ловко взлетел в седло и, пришпорив вирту, унесся прочь.

А Ника еще долго смотрела на кусты, за которыми, изгибаясь, пряталась тропинка. И все четче становилось осознание того, что в Вейсморе ей больше нет места.

Ника зашла в дом и, пользуясь тем, что Нарвы не было, разложила свои вещи. Их было мало. Пара зелий из личного запаса, немного монет – знала бы, что так все обернется, скопила бы больше, – сапфировое ожерелье, подаренное кхассером.

Ника сидела за столом, подперев щеку рукой, и грустно смотрела на свои сокровища. В Андракисе у нее больше не было ничего.

К вечеру вернулась Нарва с большим, но легким мешком за плечами. Увидев чистые полы и теплый ужин на столе, тихо крякнула.

– Выгнали, что ли?

– Выгнали, – Ника не стала отрицать.

– Что натворила? – она сбросила мешок на топчан и, упираясь ладонями в поясницу, надсадно разогнулась.

– Кхассер жениться собрался, а я мешаю.

– Ишь какой, – травница осуждающе покачала головой, – сначала тебя забрал, а потом новую привел? Распутник.

– Давай ужинать? Я голодна.

Нике совсем не хотелось говорить про Брейра. Она всеми силами пыталась вытолкать его из своих мыслей. К сожалению, пока не получалось.

И позже, когда они уже потягивали горький чай из жестяных кружек, она сама вернулась к этой теме:

– Как проходит церемония у кхассеров?

Старуха задумалась, причмокнула, рассасывая сушеную малину, и произнесла:

– Давно я не была на таких свадьбах. Вспомнить бы… – Прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания. – Жених и невеста в светлых ритуальных одеждах стоят перед богиней Иль-Шид, держащей в руках камень плодородия. Чем крепче союз, тем светлее этот камень. А иногда, если кхассер встречает настоящую пару, так и вовсе белым становится. Это редкость сейчас…

– И долго они на коленях стоят? – поинтересовалась Доминика, старательно отгоняя образы, рождавшиеся в голове. Слишком больно.

– Церемония длится часа два. Не меньше.

– Без перерыва? Ни встать? Ни выйти?

– Да кто ж со свой свадьбы-то уходит? Не положено. Там даже говорить нельзя. Только слушать. Жрец будет молитвы ритуальные читать да богов задабривать. А почему спрашиваешь-то?

– Ваши обычаи очень отличаются от наших. Мне интересно.

На самом деле Доминику волновало только одно: сколько времени кхассер будет скован правилами церемонии и не сможет к ней перенестись.

Глава 5

Времени на подготовку было мало. Всего неделя. Ника старалась не думать о том, что ее ждет дальше, и сконцентрировалась на побеге из Вейсмора.

Надо было не только избавиться от серых нитей, но и как-то покинуть долину. Вряд ли стражники выпустят ее просто так, не поставив в известность хозяина. Но главная проблема – это сам хозяин, который тут же перенесется к ней, едва почувствует, что она всерьез взялась за свои оковы. Поэтому единственным шансом была церемония, которую Брейр не сможет покинуть.

Для снятия нитей у нее был маринис, оставалось только решить, как незаметно улизнуть из Вейсмора. У Ники на этот случай имелась идея, но чтобы ее воплотить в жизнь, требовалась помощь.

На следующее утро она поставила Нарву в известность:

– Я иду в деревню на ярмарку. Тебе нужно что-нибудь?

– Нет, – отмахнулась старуха, – я уже не в том возрасте, чтобы за гостинцами бегать. Сама-то чего прикупить хочешь?

– Кузнеца проведать надо, – уклончиво ответила Доминика, – чашу новую для трав присмотреть.

– Так ты летом покупала, – удивилась старуха, – зачем нам еще одна?

– Нужна, – упрямо повторила девушка и, чтобы выглядеть убедительнее, приукрасила: – Некоторые осенние травы не любят старой посуды, для них каждый раз новое надо брать.

– Невидаль какая, – удивилась Нарва, – я всю жизнь в одном котелке мешала и горя не знала.

– Так надо, – повторила Доминика и, повесив через плечо холщовую сумку, вышла из избушки.

Ей было стыдно в глаза обманывать старую травницу, но и рассказать, для чего на самом деле ей нужно в деревню, она не могла. Нарва любила Вейсмор и была безгранично предана кхассеру, вряд ли бы она смолчала, узнав, что лаами затеяла побег.

На улице моросил дождь. Он размеренно стучал по еще зеленым лопухам, размывал дорожку, ведущую через лес, и окутывал деревья молочной дымкой. Ника спешила. Так мало времени и столько всего нужно успеть.

Несмотря на осеннюю непогоду, в деревне было шумно. Люди сновали возле прилавков, перепрыгивая через лужи или балансируя на узких досках, разложенных заботливыми продавцами.

Чтобы не вызвать подозрений, Ника заглянула в несколько лавок. У кожевника посмотрела небольшие поясные сумки и ремешки для обуви, у нового кузнеца, прибывшего в Вейсмор на место Луки, чаши и латунные кубки для снадобий, у кондитера купила ароматный рогалик со сливочным кремом. Медленно, но верно она приближалась к своей цели.

– Смотрите, кхассер едет! – раздались радостные голоса мальчишек, для которых хозяин был кумиром. – С невестой!

Народ взволнованно оглядывался, вытягивал шеи, пытаясь рассмотреть приближавшуюся пару. Ника тоже поддалась всеобщему порыву. Вскочила на ближайшее крыльцо и, ухватившись за поручень, устремила взгляд на дорогу от замка.

О чем-то оживленно разговаривая, Брейр с Тианой верхом на вороных виртах неспешно приближались к деревне. Давясь горечью, Доминика наблюдала, как, прикрыв рот ладошкой, невеста заливисто смеется, а кхассер лишь снисходительно улыбается. Они выглядели счастливыми и довольными жизнью.

Чего нельзя было сказать про Доминику. Ей и так было тяжело, а стоило увидеть своего бывшего возлюбленного и его новую пару, так и вовсе стало плохо. Будто кто-то заново вспорол едва подсыхающую рану.

Доминика спустилась с крыльца, спряталась за домом и аккуратно выглядывала из-за угла, молясь всем богам, чтобы Брейр и его спутница ее не заметили.

Они остановились возле ткацкой лавки, там, где под навесом на широких прилавках были разложены яркие отрезы для привлечения покупателей. Кхассер помог своей избраннице спешиться, бережно придерживая ее за талию, после чего они вместе зашли внутрь.

– Ей новое платье пошили, – восхищенно сложила руки на груди одна из местных модниц, – наверняка красота такая, что глаз не оторвать.

– Да как ни ряди ее – все равно хуже нашей Доминики, – тут же припечатала другая, – что он нашел в этой пигалице? Зачем вообще привез? Ходит как зазнайка и нос от всех воротит.

Ника отступила еще дальше в тень между домов, а потом и вовсе развернулась и, решительно сжимая кулаки, быстрым шагом пошла прочь. Хватит плутать вокруг да около! Кхассер вон время зря не теряет, а невеста его и подавно.

В лавке ведьмы, как всегда, было сумрачно, витал приторно-сладкий аромат благовоний. Тяжелые шторы на окнах были задвинуты, и лишь по углам помещения едва заметно тлели четыре свечи.

– Что привело тебя ко мне, целительница? – Джайла бесшумно появилась из-за ширмы.

На ней было узкое парчовое платье, золотое, с черной росписью по подолу, массивные золотые кольца на шее и обод с голубым камнем на тонкой цепочке.

– Как дела у Симуса?

– Хороший ведьмак из него вырастет. Сильный, – ведьма сдержано улыбнулась, неотрывно следя темным взглядом за гостьей. – Ты ведь не за тем пришла, чтобы поинтересоваться участью моего воспитанника? Я чувствую в тебе глубокую печать и решимость. За долгом пожаловала?

– Ты обещала выполнить одно мое желание.

Джайла не торопилась отвечать. Она неспешно прошлась вдоль полок, длинной лучиной зажигая одну свечу за другой. Помещение заполнялось десятками трепещущих бликов, и тени от причудливых ведьминских предметов ползли по стенам, словно коварные чудовища.

– Ты поможешь мне? – не выдержала Ника.

Джайла зажгла последнюю свечу, плавно задула лучину и положила ее на серебряный поднос.

– Ведьмы всегда держат слово, – наконец, она развернулась к Доминике. – Скажи, чего ты хочешь, целительница? И я сделаю все, что в моих силах.

Ника с трудом перевела дыхание, зажмурилась, собираясь силами, и наконец выпалила:

– Я хочу сбежать из Вейсмора.

Все. Карты раскрыты, отступать некуда. Если Джайла захочет рассказать Брейру, то уже ничего не спасет от ярости кхассера. Посадит под замок и дело с концом. Или скинет на руки кому-нибудь другому, чтобы не отвлекала от драгоценной невесты и подготовки к свадьбе.

Ника стояла, опустив глаза, и неосознанно теребила шершавую ручку холщовой сумки. Она не слышала ни голосов с улицы, ни размеренных щелчков стрелок на больших настенных часах. Единственным звуком был стук собственных зубов, отбивавших мелкую дробь. Холодно.

– Признаться, я удивлена, – чуть склонив голову набок, произнесла ведьма. —Думала, что попросишь усилить любовное зелье или сделать амулет, заговоренный на соперницу.

– Я ей не соперница, – горько произнесла Доминика, – просто лаами, которой показалось, что она что-то значит для хозяина.

– И как же простая лаами собралась избавиться вот от этого? – Джайла плавно подошла ближе, взяла Доминику за руку и алым ногтем прочертила по ненавистной серой нитке. – Такие украшения может снять только император.

– Я сниму их.

Доминика спокойно выдержала пристальный, цепкий взгляд ведьмы. В том, что маринис справится, Ника не сомневалась, и Джайла почувствовала эту уверенность.

– Значит, способ действительно есть?

– Есть.

– И маленькая лаами его знает?

Ника кивнула. Ее не оставляло ощущение, будто ведьма играла с ней в кошки-мышки. Показывала когти, едва касаясь ими оголенных нервов, и отступала, снисходительно глядя, как трепещет жертва.

– Ты еще интереснее, чем казалась.

– Это комплимент?

– Это размышление, – ведьма тряхнула пальцами, и на перстнях заиграли отсветы свечей, – мне любопытно, чего же ты хочешь от меня, раз сама знаешь, как разорвать оковы?

– Мне нужна помощь, чтобы покинуть пределы Вейсмора.

– Ждешь, что я вывезу тебя, спрятав под юбкой?

– Нет. Мне нужно, – Ника осмотрелась и взяла с полки две полых сферы, которые обычно использовали в магических ритуалах, – чтобы ты замкнула их друг на друга и сделала перенос.

– С чего ты решила, что это возможно? – усмехнулась Джайла.

Доминика подняла руку и слегка потянула за нить:

– Эти оковы соединяют меня с кхассером. Он может перенестись ко мне, когда захочет. И я чувствую на них отголоски ведьминских чар.

– Умная девочка и внимательная. Только колдовство, о котором ты просишь, под запретом. А еще оно слишком сложное и опасное. У кхассеров все на камне завязано, на араките, а у людей – на крови. Придется поддерживать постоянное течение силы… баланс. Боюсь, в тебе нет столько ресурсов.

– Моей крови достаточно для единичного перехода, – упрямо сказала Доминика, – большего мне и не надо.

– Как? Куда? Если хочешь, чтобы я помогла, накорми мое любопытство.

Делать было нечего.

– Я заранее отправлю одну заговоренную сферу вниз по реке, вторая будет при мне. Когда придёт время, избавлюсь от нитей и перенесусь. Вот и весь план. Ты поможешь мне?

Темные глаза ведьмы понимающе сверкнули. Ее натура была против помощи людям, но этой Высшей она задолжала за жизнь маленького ведьмачонка. К тому же отчаянная целительница предлагала нарушить сразу несколько запретов и пройтись по самой грани. Разве настоящая ведьма может отказаться от такой авантюры?

– Допустим, – Джайла задумчиво провела кончиком ногтя по ярко накрашенным губам. – А что дальше? Куда ты собираешься податься после?

– Увы. Мой план ограничивается тем, чтобы покинуть Вейсмор. Как жить дальше, я не знаю. В Шатарию мне не вернуться. Кхассер прав: свои же обратно и отправят. А здесь… – она печально развела руками, – найду какую-нибудь захудалую деревеньку, дом на отшибе. И буду потихоньку зарабатывать своим даром и жить.

– Не разочаровывай меня, целительница. Глупый план. Не сможешь ты прятаться и вполсилы лечить. Молва о тебе расползется, раньше, чем наступят холода. Поверь, одинокой беззащитной девушке, да еще с даром, мигом применение найдут. И вряд ли оно тебе понравится.

– И что же делать?

– Как что? Тебе, милая, прямая дорога в Андер, к императору. Целители там всегда в почете. Будешь при деле и в безопасности.

– Да он сразу вернет меня Брейру! – возмутилась Доминика.

– Не вернет, – ведьма загадочно улыбнулась, – по закону, если лаами смогла снять оковы и доказать это перед советом, она становится свободной, и кхассер теряет на нее все права.

– Что же ты сразу не сказала?

– Хотела понять, как далеко ты готова зайти в своем желании покинуть Вейсмор.

– Я пойду до самого конца. Чего бы мне это ни стоило.

– Неужели так просто отвернешься? Или мне показалось, что ты прикипела к этому месту?

– Всего лишь место. Ради кого мне оставаться? Ради Брейра, который наказал за одну-единственную ошибку?

– Чего ты ждала от кхассера? Что он будет ласковым котенком?

– Я ждала не котенка, а достойного мужчину, с которым у меня будет настоящая семья, а не вот это, – снова указала на нити, – но, увы. В этом Андракисе все оказалось не так, неправильно. Все что нам рассказывали о нем – пустое, фальшивое. Нас будто готовили к поездке в одну страну, а отправили совсем в другую. Здесь кругом обман, – горько выдохнула Ника, – и жестокость.

Джайла едва заметно ухмыльнулась, забрала у целительницы сферы и, задумчиво крутя их пальцами, произнесла:

– Ты и вправду думаешь, что поняла Андракис, отсидевшись в тихом Вейсморе? Разобралась в людях и традициях, мотаясь по лесу и собирая цветочки? Прочувствовала наш мир, залечивая ссадины деревенских олухов?

– Да что тут понимать? Жестокие нравы, жестокие люди, использующие других, варварские обычаи. Далеко за примерами ходить не надо! Девушки из Шатарии – просто живой товар, игрушки для развлечения кхассеров.

– А кто их отдал, чтобы по-прежнему спать на шелковых простынях и вкусно кушать? – ведьма смотрела в упор. – Как думаешь, целительница, в вашей гимназии знали о том, что ждет воспитанниц после того, как они взойдут на корабль?

Ника насупилась. Знали, конечно. Не могли не знать. И готовили тщательно, чтобы игрушки не только полезными были, но и красивыми, интересными, воспитанными.

– Неужели ты считаешь, что только Андракис жесток? Просто он единственный, кто не стыдится показывать свое истинное лицо. В отличие от Милрадии, отрекшейся от своих защитников, или подлой жадной Шатарии, которая дождалась удобного момента и ударила в спину, а не сумев победить – предпочла откупиться кровью невинных. А знаешь, почему он такой? Потому что слабые и трусливые – плохие защитники.

– Не оправдание, – упрямо возразила Ника, – Шатария тоже защищала…

– Кого? И от кого? – ведьма смотрела в упор. – Золотой трон от лишних царапин? Толстых купцов от разорения? Своих девочек от правды? Ты слышала про Рой?

– Да. Нам рассказывали о том, что иногда бывают прорывы из нижнего мира.

– Иногда? – темные брови возмущенно взметнулись кверху. – Каждый год, на протяжении всех зимних месяцев, пока идет сопряжение, эти твари валят к нам изо всех щелей! И если бы не усилия кхассеров и их людей, рой заполонил бы не только Андракис, но все остальные страны. От твоей Шатарии уже давно ничего бы не осталось, если бы не Андракис.

– Я уверена, что ты преувеличиваешь, – не сдавалась Доминика.

Не отрывая от нее взгляда, Джайла начала медленно расстегивать крохотные пуговички на платье, спустила мерцающую ткань с плеч, обнажая грудь и подрагивающий живот, показывая то, что было скрыто от посторонних взглядов. Ее смуглая кожа была покрыта глубокими уродливыми шрамами. Один спускался от ребер через пупок, второй окольцовывал неровный бок и выглядел, как рытвина на месте вырванного куска мяса, третий молнией уходил вниз под одежду.