Читать книгу: «Тонкий лед», страница 4

Глава пятая

Он дал мне выплакаться. В голос я не выла, но все равно выглядела не самым опрятным образом: лицо в слезах, нос периодически шмыгает. Но остановиться не получалось при всем желании. Я не раз плакала – вернее, срывалась – после похищения, но всегда при этом у меня было ощущение настороженности, и я сдерживала себя. Выпускала эмоции, но всегда при этом думала: «А вдруг Брукс за мной наблюдает? Прячется за деревом, заглядывает в окно и проверяет, насколько глубоко ему удалось меня задеть. И не потакаю ли я ему, давая то, что он хочет?» Теперь же я почувствовала себя свободней, потому что здесь он до меня еще не добрался. И отпустила себя.

Разумеется, я понимала, что потом мне будет неловко перед Грилом за свое поведение, но эти несколько минут подарили мне замечательное ощущение очищения и даже силы. И спокойствия.

– Простите, – сказала я десять минут спустя, когда он протягивал мне бумажную салфетку.

– Все в порядке. Вам нелегко пришлось. Не волнуйтесь.

Его голос звучал буднично и ровно.

Я посмотрела на него. Если ему и было неудобно, он никак это не показал. Напротив, стоически наблюдал за мной и терпеливо ждал, отводя глаза в сторону. В какой-то момент снял очки и стал вытирать их о фланелевую рубашку, которую носил под форменной курткой. На ней было вышито «начальник полиции», но первая буква так истрепалась, что почти исчезла. Несмотря на усилия, очки, которые он снова надел, все еще оставались грязными. Линзы увеличивали глаза.

– Как вы узнали? – наконец спросила я.

– Мне позвонила детектив Мэйджорс из Сент-Луиса. Я думал, вы знаете, что она собирается ввести меня в курс дела.

– О!

Детектив ни слова не сказала о том, что собирается кому-то звонить. Она пообещала сохранить все в тайне. Быть может, приняла решение, только высадив меня в аэропорту? Подумала, что кто-то все же должен знать.

– Я… я пытаюсь… Если детектив Мэйджорс и упоминала об этом, то я не услышала.

– Зовите меня Грил. Меня все так зовут. Вы многое пережили. По правде говоря, как ни иронично это звучит, именно по этой причине я не стал возражать, когда услышал, что вы остановились в «Бенедикт-хаусе». Виола умеет обращаться с оружием, а теперешние постояльцы, я считаю, не опасны.

Его брови дернулись, и он нахмурился.

– Я бы хотел найти вам другое место, но пока это единственный вариант. И самый подходящий.

– Виола знает, кто я?

– Нет, и я не скажу никому, в том числе своему небольшому отделу. Знать будем только вы и я. Вы хорошо замаскировались. Вы умно поступили, когда решили писать под псевдонимом, вам повезло. Вы совсем не похожи на фотографию с вашего сайта. Хотя Хэнк уже рассказал всем и каждому про ваш шрам, так что мне интересно, какая у вас легенда о нем.

– Понимаю, маленький городок. Я говорю всем, что упала с лошади.

Скорее всего, мои соседки не заметили мой шрам сами, а услышали о нем.

Во время короткой пересадки в Сиэтле я увидела свою последнюю книгу в одном из магазинчиков аэропорта. Она стояла на главной витрине, и Элизабет Фэйрчайлд с ее длинными густыми и блестящими каштановыми волосами улыбалась мне с фото над полками. Идеальный макияж. На губах блеск приятного цвета. Даже в тот момент я не узнала в ней себя, точно так же как не узнала вчера свое отражение в зеркале. Та женщина с фотографии тоже не была похожа на меня. И теперь я не знала, кем же в итоге стала.

– Понял. – Он задумчиво посмотрел на меня. Вряд ли он боялся задавать какие бы то ни было вопросы, но предпочел тактично молчать, не желая создать у меня ощущение допроса. Он обращался со мной осторожно, как делали многие в последнее время. Обычно люди так со мной себя не вели, и из-за этого я чувствовала себя слабой. Я выпрямилась, стараясь сгладить то жалкое впечатление, которое могла вызвать своими слезами.

Грил наконец продолжил:

– История с вашим похищением была довольно громкой. После заявления о том, что вы идете на поправку, новостей было мало. И на всех фото в прессе у вас… все еще были темные волосы.

Я кивнула:

– Это старые рекламные снимки, там у меня темные волосы. – Я поколебалась, но затем сняла кепку. – А теперь мой натуральный цвет вот такой. Я смогла внятно объяснить полиции, насколько мне важно сохранить свое состояние в тайне. Они со мной согласились. Мой агент и все остальные тоже старались не говорить лишнего. И мы все надеялись скрыть оптимистичный прогноз врачей от прессы хотя бы на какое-то время, но все быстро узнали, что я иду на поправку. Этот цвет… – Я показала на свои волосы. – …проявился сам по себе. Иногда от пережитой травмы такое случается, по крайней мере, так говорят врачи.

– Хм. Я тоже о таком слышал – что волосы седеют. Но не верил, что так бывает, думал, это все миф или байки. Но вы больше похожи на блондинку, не на седую.

– Мой нейрохирург сказала то же самое. Я думала, она меня просто утешает. Не знаю, останутся ли они такими навсегда, время покажет. А стрижку пришлось делать самой.

Грил нахмурился сильнее:

– Черт, шрам…

– Он хорошо заживает. Швов не видно, и стяжку сняли. Все остальное внутри. Необратимых последствий нет, хотя это, конечно, чудо: мне успели вовремя сделать операцию, а иначе мне бы грозило повреждение мозга, ну или смерть. – Я пожала плечами. – Иногда болит голова, но через месяц или чуть больше все будет в порядке.

– Невероятно. Детектив Мэйджорс спрашивала меня, какие здесь врачи. Боюсь, для вас у нас вариантов мало. Если понадобится что-то серьезное, вам придется ехать в Джуно или даже в Анкоридж. Оказать вам небольшую помощь могут всего двое: профессиональный врач, который переехал к нам пару лет назад, и местный тлинкит⁵, он лечит травами и натуральными лекарствами. Он хорошо знает свое дело, но вам это может не подойти. И это все, что у нас есть. Если вам необходимо поехать в Джуно или Анкоридж, лучше сделать это до прихода зимы.

Я снова надела кепку.

– Может, мне понадобится сделать КТ примерно через месяц, но это не обязательно. Посмотрим, как буду себя чувствовать. И, вероятно, нужен будет врач, который выпишет направление. – Грил кивнул так, словно в его силах было помочь мне в этом вопросе. – Я постаралась замести следы как следует, но шрам, скорее всего, всегда будет выделяться. Про субдуральную гематому говорили в новостях, поэтому есть вероятность, что мой похититель знает о том, что я перенесла операцию, но точно сказать нельзя. Я постараюсь подобрать более подходящую стрижку или парик, если придется.

Шеф покачал головой:

– В новостях говорили, что вам удалось сбежать от него.

– Я выпрыгнула из фургона… – Я хотела продолжить, но у меня перехватило горло. – Я пока не знаю как и не помню, почему сделала это только через три дня. Воспоминания о том, что произошло, и о его преследованиях постепенно возвращаются, но многое все еще непонятно. Такого рода амнезия бывает в случае сильной психологической травмы или удара головой, а у меня оба случая сразу. Я помню коричневый фургон годов примерно семидесятых, но не помню, как выглядел мой похититель. Я запомнила его голос, или мне теперь так кажется. Я полагаю, он преследовал меня годами, но даже в этом не могу быть уверенной до конца. – Я откашлялась. – Еще я помню его имя. Когда я пришла в себя, первое, что я вспомнила, было имя «Леви Брукс». И в этом я абсолютно уверена. По крайней мере, благодаря этому полиция смогла начать его искать. Но эту информацию тоже никто не разглашал. Во всяком случае, пока.

Грил наклонился ко мне, положив локти на кипу бумаг на столе.

– Я вам очень сочувствую.

Я глубоко и хрипло вздохнула и кивнула Грилу.

– Думаю, там… – Он кивнул куда-то в сторону юга. – …вам было бы безопаснее, и за вами бы присматривала полиция, но я понимаю, почему вы хотите спрятаться. То, каким способом вы сюда добрались, – очень умный ход. И здесь хорошее место, вы сможете затеряться или хотя бы восстановиться.

– Я была так напугана, что пришлось заставить себя придумать четкий план. Я использовала вещи, купленные в больничном магазине, чтобы замести следы. Надеюсь, у меня получилось.

– Опыт работы помог? – тихо спросил он. – Я читал несколько ваших книг. Вы неплохо разбираетесь в том, как убегать и прятаться от плохих людей, не оставляя следов. «37 этажей» напугали меня до чертиков. В хорошем смысле, разумеется. Несколько дней в себя приходил.

Я совершенно не ожидала, что этот человек, который, казалось, не появился на свет как все нормальные люди, а был вырезан из аляскинской ели или ледника, читал мои книги. Нет, мужчины в числе моих поклонников встречались, но Грил был не из тех, кого я могла бы среди них представить.

– На практике все выходит по-другому, нежели в теории, но время покажет. Если честно, шеф – Грил, – я понятия не имею, насколько правильно все получилось. Я делала то, к чему меня вынуждали обстоятельства, – и вот я здесь.

Грил снова откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.

– Детектив Мэйджорс сказала, что мало кого встречала умнее вас и что у вас есть опыт работы в полиции.

Я рассмеялась:

– Она перестаралась. Ее описание звучит намного лучше, чем есть на самом деле. Я была секретарем у своего деда в маленьком городке, Милтоне, в штате Миссури. Дед был начальником городского отдела полиции. Я хорошо работала с цифрами и анализом данных с места преступления. Просто помогала им иногда. Я не ходила в колледж, но была хорошим секретарем, и, думаю, мои навыки печати на машинке пригодились мне при написании книг.

– Полагаю, что так. И умные люди появляются не только в колледжах.

Я снова откашлялась и выпрямила спину еще сильнее:

– Когда вы беседовали с детективом Мэйджорс, у нее были какие-то новые данные по делу? – Пальцы тут же похолодели. Каждый раз, когда я задавала этот вопрос, я настолько боялась услышать ответ, что ожидание превращало меня в ледяную статую. Ирония того, что я сбежала в городок на Аляске, да еще и рядом с ледниками, от меня не ускользнула.

– Боюсь, сообщать нечего. Ничего нового. Я спрашивал.

Я кивнула. По-прежнему тишина.

– Я рад, что сейчас вы в безопасности. И у меня появилась одна идея. Сможете поехать со мной? – спросил Грил.

– Конечно, – ответила я после секундного колебания. Мысль о том, чтобы поехать в неизвестное место с незнакомым человеком, вызывала рефлекторный страх даже несмотря на то, что этот человек – полицейский и приличный человек, который дал мне возможность выплакаться. Может, я так никогда и не избавлюсь от своего новоприобретенного страха перед незнакомцами, но, вероятно, это и к лучшему.

– Все в порядке. Думаю, вам понравится, – сказал Грил.

– Куда мы едем?

– Недалеко.

Мне не пришлось ни перед кем объясняться за распухшие глаза. Мы с Грилом покинули офис Виолы и вышли в солнечный прохладный, почти холодный день, не встретив никого по пути. Когда мы сели в машину, Грил протянул мне темные очки.

– Сейчас солнечно, но скоро пойдет дождь.

– Не похоже. – Я взяла очки и надела. Изнутри пикап был очень похож на машину Доннера, и я вновь вернулась в прошлое. Мне неожиданно захотелось, чтобы у меня тоже был старый пикап, свой собственный. Или дедушкин.

– Здесь всегда идет дождь, так что можете не сомневаться. Солнце вам вчера не мешало спать?

Мне пришлось подумать, прежде чем ответить. Я и забыла, что в этой части света солнце в это время года садится поздно – примерно в десять часов вечера.

– Я была такой уставшей. Думаю, меня не разбудил бы и прожектор.

– Рад, что вы отдохнули. – Грил вывел машину с покрытой грязью стоянки, и двигатель заурчал, словно был рад снова оказаться на ходу.

Я вежливо кивнула.

– Можно задать вам вопрос?

– Конечно.

– Человек, который меня вчера подвозил, упомянул, что… здесь произошло убийство? – спросила я, пока Грил резко сворачивал на одну из неасфальтированных дорог, ведущую прямо к лесу. Выглядела она ровной, но езда плавностью не отличалась. Я приготовилась к тряске на ухабах, но Грил, как и Хэнк, видимо, умел инстинктивно обходить самые большие выбоины.

– А, да, мы зарегистрировали один случай смерти. Может, самоубийство, может, убийство. Мы выясняем. – Он быстро взглянул на меня. – Не думайте, к вам это не имеет никакого отношения, поверьте. Я даже не связал с этим делом время вашего прилета. Уверен, что это совпадение.

– Что произошло?

– Одну из жительниц города нашли мертвой в ее доме. Это… Мы думали, что это, вероятно, самоубийство, но до конца не уверены.

– Как обозначили причину смерти? Извините. – Официальная формулировка прозвучала неуместно и фальшиво. – Что случилось?

– Не извиняйтесь. Огнестрел, пулевое ранение. – Он с пониманием посмотрел на меня, приподняв бровь. – Мы пригласили медицинского эксперта из Джуно, она приедет сегодня. Хотите убить двух зайцев и помочь нам? Поупражняться и найти материал для книги?

«Стрелять придется долго», – хотела ответить я, но не стала, хотя это было правдой. Я давно не занималась ни тем ни другим. Но уже успела понять, что если убийство включало у меня в голове сигналы тревоги на полную громкость, то его расследование имело шанс заглушить хотя бы некоторые из них.

Есть ли у меня основания полагать, что загадочное происшествие может быть хоть как-то связано со мной и Леви Бруксом? Я не могла однозначно сказать «нет», хоть и понимала где-то, что это нерационально.

Тревога – не пустой звук, и часто ее сигналы звучат громче всего тогда, когда видимой опасности нет. Я долго их игнорировала и не собиралась совершать ту же ошибку снова.

– Я все еще неплохо управляюсь с данными с места преступления. И я умею слушать, дед всегда так говорил. Так что, если вы серьезно, то, конечно, я вам помогу, если нужно.

– Я серьезно, и, если что, я попрошу, – ответил Грил. – Я не страдаю самолюбием и могу признаться: я всего лишь начальник полиции небольшого городка, мисс Риверс, и у меня не хватает людей. Поэтому буду рад, если у меня появится кто-то еще, скажем, консультант. Я надеюсь, конечно, что мы быстро раскроем дело и никакого реального расследования не понадобится, но все же…

– Да, никогда не знаешь, – отозвалась я.

– Скажите, раз вы были секретарем и все такое, вы используете скоропись, когда пишете книги? – сменил тему Грил.

– Нет. Я никогда не пользовалась ею, даже на работе. Свои книги я печатаю на машинке, а потом сканирую листы и редактирую.

– Звучит довольно утомительно.

– Я так начинала и вряд ли смогу работать по-другому.

Грил кивнул.

– Значит, вы и с цифрами хорошо обращаетесь, и со словами. Редкое сочетание.

– Дед тоже всегда так говорил. – Я грустно улыбнулась, но от окна отворачиваться не стала.

Грил снова свернул вправо на другую дорогу, еще более неровную. Вполне возможно, она вообще не считалась дорогой. Земля под колесами была сырой от недавнего дождя, но из-за достаточного количества веток ее не развезло окончательно. Цветов вокруг не было, ни маргариток, ни других, зато деревья были густые, темные и неприветливые. По такому лесу тяжело убегать от кого-то, хотя и преследователю тоже будет непросто.

– А почему не ясно, убийство это или самоубийство? – спросила я.

Грил покачал головой, но на меня не взглянул:

– Сложно сказать точно, просто… что-то не то.

– Хм-м. – Такое мне уже доводилось слышать. Дед провел немало расследований, руководствуясь этим «что-то не то». Можно назвать это интуицией или нюхом ищейки, но дед считал, что к этому ощущению следует прислушиваться. Грил, похоже, придерживался того же мнения.

– Мы здесь живем далеко друг от друга, – продолжил Грил. – Раньше центр городка был больше, но потом случился пожар. На территории леса есть и другие места работы, конечно. У нас маленькое сообщество, постоянных жителей всего около пятисот человек, но нам все равно многое нужно. Например, газета. Мы выпускали ее раньше, и, хотя почтовой доставки не было, люди всегда могли прийти сюда и взять новый выпуск, и еще пачку экземпляров оставляли в центре городка.

Я не стала уточнять, что Доннер уже сообщил мне довольно много подобного рода фактов для туристов.

Грил остановился напротив довольно крупного металлического домика с неровными ребристыми стенами. Старое, потрепанное непогодой серое строение венчала металлическая остроконечная зеленая крыша. Вся конструкция слегка кренилась вправо. На двери была приколочена крашеная табличка с выведенной от руки надписью.

«Петиция Бенедикта»

– Как это здание выжило? Здесь ведь наверняка тонны снега.

Грил улыбнулся.

– Ну, пока держится, но мы его недавно укрепили. Это старая охотничья хижина. Ну как вам идея?

– Вы хотите, чтобы я занялась охотой или работала в газете?

– Я хочу, чтобы вы стали нашей газетой. Если захотите, конечно. Ее придумал старый Бобби Рирдон и вел много лет. Здание без аренды, и с подписчиков денег тоже не берут, поэтому платить мы вам не сможем, но детектив Мэйджорс сказала, что вы в деньгах не особо нуждаетесь.

– У меня есть дедлайны в издательстве, – предупредила я. «Если я вообще смогу писать», – прозвучало в голове, но вслух я этого не сказала. Похоже, эта мысль еще долго будет меня преследовать.

– О, газета вам не помешает. У нас мало новостей. В основном придется писать о том, что и где происходит, например, где и когда состоится очередная вечеринка в складчину или встреча девочек-скаутов. Довольно просто. У нас здесь недостаточно хороший Интернет, чтобы вести страницу в сети и тому подобное. Если вы наклонитесь вот так, то увидите позади еще одно здание.

Я наклонилась влево и увидела ближе к лесу небольшое кирпичное строение ярдах в пятидесяти – примерно половина длины футбольного поля.

– Это библиотека, – продолжил Грил. – Чаще всего Интернет работает там и в офисе «Петиции», но, если что, пешком идти не очень долго. Вы можете писать статьи, распечатывать газету и отвозить несколько экземпляров в «Лавку» в центре, чтобы люди могли ее там разбирать. Примерно раз в неделю. Бобби умер почти год назад. Нам не хватает его и его газеты. Вы можете работать отсюда. Пока можно ездить из «Бенедикт-хауса» на велосипеде, а если к зиме вы все еще будете здесь, придумаем вам другой транспорт. Думаю, это будет хорошим прикрытием. Можете и книги тут писать, и никто ни о чем не догадается.

– Я сказала Виоле и остальным, что работаю консультантом.

– Каким?

– По системе организации офисных документов.

Он взглянул на меня и нахмурился.

– Как Хейли в «37 этажах»? И они вам поверили?

– Не знаю.

– Думаю, у вас все получится. И я не сказал о самом приятном. Сотовая связь у нас работает ни шатко ни валко, но по неизвестным причинам именно здесь она есть всегда.

Я кивнула. Это действительно было заманчиво.

– Как вы объясните другим, что я работаю над газетой? Мы же не можем никому сказать, что я писательница.

– У Бобби не было никакого писательского опыта. Мы бы предложили эту неоплачиваемую работу кому-нибудь еще, но никто не вызвался ни тогда, ни сейчас. Опыт никакой не требуется, даже грамматика и пунктуация не имеют большого значения, вот увидите. Просто скажем, что вам захотелось чем-то себя занять, пока гостите здесь, и я предложил первое, что пришло в голову. Было бы неплохо снова иметь в городке газету, хотя бы на какое-то время.

– Можно взять один день на размышление? – спросила я просто потому, что фраза казалась подходящей. Мне не хотелось ни на что соглашаться, и, если у меня будет лишний день, быть может, я смогу придумать вежливый способ отказаться.

– Думаю, лучше будет, если вы просто поработаете здесь один день. Давайте я вас проведу внутрь, покажу, что и как, и вы сможете изучить все получше. Уверен, вам понравится.

Грил ловко выбрался из машины, несмотря на крупные габариты. Я не знала, хороший ли он полицейский, но старания помочь незнакомке оценила. Мне уже было неловко вспоминать, что так расклеилась перед ним. К счастью, я была уверена, что он никогда об этом не заговорит, а если начну извиняться, просто пожмет плечами как ни в чем не бывало.

Я выбралась из пикапа и пошла по направлению к кривоватому центральному офису газеты «Петиции Бенедикта».

Глава шестая

«Вот ключ. Все остальное тут есть. Я могу принести новый компьютер. Принтер тут хороший, почти новый. Осматривайтесь, привыкайте». Это были все инструкции, что выдал мне Грил. Посреди офиса стоял старый велосипед со спущенными шинами. Грил предложил его забрать, пока я буду знакомиться с обстановкой бывшей хижины, а ныне редакции местной газеты. Сказал, что приведет шины в порядок и вернет велосипед, а я могу или вернуться в отель, или подождать его возвращения. «Я недолго», – пообещал он.

Офис состоял из двух захламленных рабочих столов и еще двух простых столов у стен, тоже заваленных всяким старьем. Еще был неплохой копировальный аппарат и кулер, который Грил пообещал снабдить водой, а также четыре архивных шкафа с невероятным количеством бумаг. Вряд ли они все нужны для такой маленькой газеты, как «Петиция». Все было очень старым, примерно середины прошлого века, насколько позволяли оценить мои неуверенные знания в области офисного оборудования. К одной из стен была прибита старая грифельная доска, все еще пыльная от мела. Прежние надписи, какими бы они ни были, стерли, но было видно, что доску давно не мыли. На одном из рабочих столов стояла лампа в виде гавайской танцовщицы, на другом – с основанием в виде футбольного мяча.

Помещение было небольшим, всего с одним окном, и казалось вышедшим из старых черно-белых голливудских фильмов вроде тех, что мы смотрели с дедушкой, – с Хамфри Богартом и Лорен Бэколл. Что интересно, на одной из стен действительно висел старый постер «Касабланки», выцветший и потрепанный по краям.

На столах также обнаружились две большие и громоздкие пишущие машинки: на одном – «Ундервуд», а на втором – «Роял». При виде них на меня нахлынула новая волна воспоминаний, а на глаза опять навернулись слезы. Мне всегда хотелось попечатать на какой-нибудь машинке от «Роял». Я сморгнула слезы и проглотила ком в горле. Нужно ограничивать себя: один эмоциональный срыв в день. И все же было в этих старых машинках что-то особенное. Нередко я задавалась вопросом: почему я захотела стать писателем? Из-за историй, которые рождались в моей голове, или из-за счастья касаться клавиш печатной машинки? Я шмыгнула носом и приказала себе собраться.

Села за один из столов, рассеянно нажала пальцем клавишу «И» и попыталась представить себя в этом офисе. Посмотрела в окно. Вид очень напоминал тот, что был у меня дома в Миссури, только здешний лес рос гуще и был темнее и тревожнее. Но в то же время выглядел более безопасным. Я уже решила для себя, что эти деревья защитят меня от Леви Брукса намного лучше, чем те в Сент-Луисе. Я откинулась на спинку стула, выглянула в окно и увидела библиотеку. Кирпичное здание выглядело именно так, как и должна была выглядеть библиотека – старое, но крепкое и хорошо сохранившееся. Рядом с ним было припарковано несколько машин и пикапов. Из библиотеки вышла молодая женщина с маленьким мальчиком, каждый со стопкой книг в руках. Мальчик уронил одну книгу, но, прежде чем я смогла выбежать и окликнуть их, уже вернулся и подобрал. Вместе с книгами они втиснулись в небольшую машину и уехали.

Я снова посмотрела на стол. Моя «Олимпия» отлично впишется в компанию остальных машинок, да и для компьютера, который обещал Грил, тоже найдется место. В кармане джинсов у меня был один из привезенных с собой одноразовых телефонов, которые я прятала в рюкзаке. Я надеялась, что Грил не соврал и сигнал действительно будет хорошим, но решила проверить это позже.

Мне показалось, что мне разрешили возродить «Петицию», и в том виде, в каком захочу. Но я совершенно не знала, с чего начать. Насколько это важно? Я ведь никогда не изучала журналистику. Поразмыслив, я заключила, что не могу взять на себя ответственность даже за такую простую работу, даже ненадолго. Это просто не мое.

Но как только я приняла такое решение, в голове появились и другие мысли. По крайней мере, мне будет куда пойти. Здесь я смогу работать, не мешая никому шумом клавиш. Работа в «Петиции» может стать идеальным прикрытием. И, напомнила я себе, писательскому мастерству я тоже не училась. Просто села и начала писать.

Конечно, я надеялась, что Леви Брукса скоро поймают и мне не придется оставаться здесь надолго. Но какие бы обязанности ни появились у меня в связи с этой работой, я поступлю не хуже, чем Бобби Рирдон, если вдруг уеду и все брошу. И мне не нужно будет уведомлять Грила за две недели до отъезда.

Я не была уверена, насколько серьезно Грил предлагал мне «поупражняться» и взяться за старое. Может, он просто изо всех сил пытался найти для меня какое-нибудь занятие. Но мне было любопытно. Хотя нет, это было больше, чем простое любопытство. Скорее даже что-то, что грозило перерасти в одержимость, если я не буду осторожна. Меня притягивала эта загадочная смерть, может быть, не случайная. Здесь, на Аляске, в городке, где люди гибли в основном от рук матери-природы, предполагаемое убийство случилось как раз в тот момент, когда я летела в Бенедикт? Простое совпадение? Возможно. Этот вопрос упорно не давал мне покоя.

Работа в «Петиции» могла бы помочь мне разобраться в том, что произошло, и выяснить, не связано ли это со мной или Бруксом. Маловероятно, но вдруг. Я понимала, что слишком остро реагирую на ситуацию, что веду себя как параноик, но не могла иначе.

Я знала, что никогда больше не смогу игнорировать тревожные сигналы в своей голове, как бы тихо они ни звучали.

Пока я размышляла о том, что привело меня в это место и эту хижину, и о том, как мне быть дальше, входная дверь осторожно отворилась. Я вздрогнула и едва не вскрикнула.

– С колесами все нормально, – сказал Грил, закатывая велосипед внутрь. – Теперь у вас будет хоть какой-то транспорт. С кулером разберусь сегодня вечером.

– Я могла бы купить себе пикап.

– Разумеется, если хотите. Но лучше это сделать в том случае, если решите остаться.

Я кивнула.

– Шеф, могу ли я задать вам несколько вопросов о том предполагаемом убийстве, о котором мы говорили? Официально.

Грил выглядел смущенным и обеспокоенным одновременно.

– Я не совсем это имел в виду, когда говорил о работе в «Петиции» или просил мне помочь.

– Тем не менее именно это у меня в планах. Я буду рада помочь вам всем, чем смогу. И даже соглашусь на эту бесплатную работу и постараюсь выполнять ее максимально хорошо, если вас устроит моя кандидатура.

На обрамленном потрёпанной бородой лице Грила и в закрытых заляпанными очками глазах сменилось несколько выражений, но в конце концов он сказал:

– Хорошо, у меня есть еще несколько минут. Давайте поговорим.

Грил явно не верил, что я действительно хочу написать в газете статью о произошедшем. Возможно, он считал, что это проявление писательского любопытства, желание собрать информацию для книги. Может, он и был прав, хотя я сама не могла с уверенностью сказать, что собираюсь делать с информацией. Мне просто было важно ее узнать.

Погибшую женщину звали Линда Рафферти. Она и ее муж Джордж переехали в Бенедикт три года назад из Северной Каролины в попытке сбежать от своего прошлого: их ребенок, подросток, погиб в автомобильной аварии, и с тех пор горе гнало их вперед. Они купили дом на западной стороне – именно так выразился Грил. Бенедикт разделялся на четыре огромных квадрата по названиям сторон света – не на официальных картах, но фактически. Очень удобно указывать направления.

Приехав на Аляску, Линда и Джордж жили уединенно и держались особняком. Они посвящали все свое время национальному парку Глейшер-Бей, где работали и добровольно оказывали помощь по необходимости.

– А какая помощь требовалась? – спросила я Грила. – Чем занимаются люди в парке, состоящем из ледников?

– Поездки на лодках, на каяках, обустройство кемпинга, работа в туристическом центре и кафе, а еще там есть небольшой домик, который сдают туристам. Мы все там помогаем время от времени, когда нужно, сами убедитесь. Я знаю, что они оба какое-то время присматривали за домом и вели хозяйство. И Линда недавно работала там в кафе. И я был… – Он внезапно осекся.

– Что?

– Не важно.

– У вас есть зацепка?

Он молча посмотрел на меня, его взгляд изменился и стал более жестким. Всего несколько минут назад он разговаривал с новой жительницей своего городка, испуганной и эмоционально нестабильной. Теперь же я задавала ему вопросы как полномочный представитель прессы, которую он сам и нанял, и динамика наших отношений стремительно менялась. Возможно, не совсем этого он ожидал.

– Слушайте, – сказал он, не отводя глаз, – давайте вы сначала привыкнете к обстановке. Я рад, что вы горите желанием заниматься этим делом, но не уверен, что все так серьезно. Посмотрите старые копии и файлы, все здесь в вашем распоряжении. Вот увидите, у вас хватит времени и на вашу книгу, и на «Петицию», если будете вести ее как раньше. И не бойтесь мне звонить, если велосипед опять сломается, связь здесь хорошо работает. А я вам позвоню, если у меня будет для вас какое-то поручение. Вы сказали, что умеете работать с данными с места преступления?

– Да.

Он положил на стол свою визитную карточку.

– Буду иметь в виду. И звоните, если что-то понадобится, что бы то ни было. Я знаю, вам нелегко.

– Спасибо, – ответила я.

– Пожалуйста.

Ему не понадобилось много времени, чтобы дойти до двери, – помещение все же было небольшим. Уже стоя у выхода, он поколебался, снова посмотрел на меня и коротко улыбнулся привычной улыбкой общественного служащего.

– Добро пожаловать в Бенедикт, Бет. Мы рады, что вы здесь. Вы многое пережили, но уверен: здесь вам ничего не грозит. Я получаю сообщения обо всех, кто приезжает на пароме, а Фрэнсис отслеживает все самолеты. Он постоянно передает мне данные, а теперь я буду проверять их еще чаще. Надеюсь, у вас получится хорошо провести здесь время и отдохнуть.

– Мне здесь спокойно, – ответила я. – Иногда кажется, что я прилетела на другую планету, но в хорошем смысле. Спасибо вам за все.

Сказать по правде, я чувствовала себя спокойнее, но все же не в полной безопасности. Быть может, мне требовалось время, а может, такая обостренная реакция всех органов чувств была нормальной, учитывая, через что я прошла. Может, пока я просто не готова расслабиться.

Теперь, когда я знала больше о Линде Рафферти, было ясно, что ее смерть никак не связана со мной, но мое любопытство все же не утихло.

Грил кивнул мне, повернулся и вышел, притворив за собой дверь так же тихо, как несколько минут назад открывал ее. Я вновь оглядела бывший охотничий домик. Здесь царил полный хаос. А мне действительно необходимо начать привыкать к Бенедикту и Аляске.