Читать книгу: «Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой», страница 22

Шрифт:

Часть четвертая. Прощай, школа

Глава 1

Варвару переселили в комнату Томы. В качестве наказания за ночные увеселительные прогулки ей назначили десять дежурств, десять плетей и час мишени – с отсрочкой на несколько дней, пока у всех не успокоятся нервы. Варфоломея собиралась устроить пир, одновременно праздничный и поминальный, Дарья уговаривала перенести его к ней в башню. Там больше возможностей. Варфоломея отказывалась, приглашая чуть позже на грандиозный неописуемый пир всех к себе, а сейчас настаивая на маленьком банкете в память ушедших и в честь удачного пополнения.

Несколько отрядов, сразу отправившиеся за ворота по следам неприятеля, принесли первые вести. Рыкцари разрозненно уходили. Все деревни оставлены, а преследовать в лесах Дарья команды не давала.

– Пусть уходят. Побережем людей. После случившегося Верховная задаст им такого перца…

Тела погибших девочек принесли и убрали до завтра в одно из дальних помещений. Там же дожидалась отправки домой забытая всеми Карина.

На улицу принялись выносить столы с кухни и из комнат. Мы с Томой принимали поздравления учениц и новых родственников. Зарина бегала за мной хвостиком, счастливая донельзя. Иногда ее лоб омрачался скорбными мыслями, но ненадолго. Внутреннее солнце разгоняло тучи и прорывалось наружу.

Для меня и Томы школьная жизнь заканчивалась. Отъезд назначили на утро. Когда Зарину кто-то позвал и отослал с небольшим поручением, наклоном головы я указал Томе на свою комнату.

Немой вопрос в ее глазах вспыхнул лишь на секунду. Кивок подтвердил, что она поняла и сейчас придет. Чудовищно скрежетнувшую дверь, благим матом сообщившую свое мнение о скором отъезде хозяина, пришлось оставить открытой. Вошедшая через несколько мгновений Тома сумела затворить ее беззвучно. О, как. Не того хозяина ей определили. Или у женщин даже здесь свои хитрости?

Я плюхнулся на свой лежак. Поглядев на идеально заправленный Заринин, Тома вздохнула и присела на табурет.

– Объявляю всеангельский военный совет. – Я закинул руки за голову. – Вопрос один.

– Что делать будем? – угадала Тома.

– Именно.

– Сейчас или вообще?

Вопрос уже не вызвал глупых шуток, он стал вопросом жизни и смерти.

Кто-то прошел возле самого окна.

– А ты? – сказал этот кто-то невидимому соседу.

– А что я? – отчетливо прозвучал ответ, словно говорили прямо у нас в комнате. – Она царевна, а я кто?

Неравенство ломает судьбы и здесь. А со слов царевен – в стране все идеально, сплошное равноправие. Ну-ну.

Шаги удалились. Тому как ветром снесло с табурета, она примостилась возле моих ног на краешек лежака, одна рука нашла и крепко сжала мою, другая приложила палец к губам. Я тихо сказал:

– Насчет вообще – без обсуждений: собраться всем вместе и линять домой. Меня волнует, что делать сейчас. Прямо в эту минуту. Другой возможности самостоятельно покинуть школу может не быть.

– Предлагаешь бросить все и бежать к неведомому Кудеяру? – вышептала Тома, и выражение на лице сообщило, что такое развитие событий ее не вдохновляло.

– Варвара сказала, что Кудеяром занялись царберы. Куда бежать? Как искать? Чем питаться, чем защищаться от волков и людей? У нас больше шансов погибнуть или попасться… и тоже погибнуть, чем найти Малика. Давай накидаем все известные факты и тогда примем решение. Что мы имеем?

– Ничего, – грустно улыбнулась Тома.

– Имеем, что двое из нашей четверки завтра отправятся в крепость, один находится в лесах и в опасности, еще один в безопасности, но далеко в башне.

– Какие же у нас варианты? – еще грустнее поинтересовалась Тома.

– Бежать искать Малика или послушно ехать с Варфоломеей. Пока все.

– Минусы первого варианта понятны. Какие ты видишь у второго?

– Единственный. Кромешная неизвестность. В конце концов нас привезут в крепость, где будет что-то, чего не знает никто.

– Я за второй, – отпустив меня, Тома подняла руку как при голосовании.

– Вообще-то, я тоже. – Моя рука поднялась рядом. – Единогласно.

– Едем с Варфоломеей. – Тома повеселела. – Мы уже царевны. Если так продолжится дальше…

Оптимистка. Я вздохнул.

– Ты царевна, а я ни пойми кто.

– Ты тоже царевна. – Тома поднялась. – Отличная царевна. Если не проколешься – можешь сделать замечательную карьеру.

– Если, – снова вздохнул я.

Она вышла.

У меня оставалось незавершенное дело. Разговор, в котором необходимо поставить точку. Покрутившись среди высокопоставленных гостей, я дождался, когда папринций ненадолго остался один. Незаметно слиняв из толпы, я со всех ног бросился к нему.

– Дядя Люсик. Пара вопросов. Можно?

Папринций быстро огляделся по сторонам.

– Пошли.

Кабинет у него временно забрали, разместиться пришлось в спальне, куда переехали с трудом поместившиеся стол, стул и длинная лавка. Приглашающий жест усадил меня на лавку, сам папринций сел за стол. Мы оказались друг напротив друга почти вплотную.

– Вижу, молодой человек… прошу прощения, царевна Василиса, – он как-то очень по-доброму и не обидно усмехнулся, – раз вы приперлись до занятого человека, вас мучает информационный голод, помноженный на череду сумасшедших событий.

Нервные пальцы привычно забарабанили по столу, осунувшееся лицо смотрело мимо меня.

– Да, – признал я, расположившись на краешке скамьи, словно готовясь взлететь. – Вопросов много. Старых и новых. Начну с незавершенного старого. Зачем вам воздушный шар?

Глаза папринция обратились в щелки. Никогда не видел его взбешенным, но тут, кажется, достал по-настоящему.

– Щас скажу, только шнурки на тапочках поглажу! На своем хуторе будешь делать погоду… ну, устанавливать порядки, – даже в гневе он продолжал оставаться педантичным учителем, – иначе твой барометр займет место в музее недоразумений. Вопреки закону я сохранил тебе жизнь, а ты в благодарность строишь такие коники, что таки прямо нарываешься иметь тебя в виду и крупным планом. Быстро взял на два тона ниже и извинился.

– Извините, – в шоке от услышанного выдавил я.

– Вот так. Теперь задавай приемлемый вопрос, но сначала подумай: стоит ли.

– Подумал. Меняю тему. Вынужденные жуткие самоубийства на стене спасли жизни остальным, но захотелось узнать: как у вас казнят?

– Зависит от преступления и обстоятельств. Могут оставить без воды и еды. Иногда вешают. Бывает, отрубают голову или сжигают. Последним особенно грешат святые сестры. Если преступление совершено из благородных мотивов (такое тоже случается), а не казнить нельзя, разрешают совершить самоубийство – вспороть себе живот или перерезать шею.

– На стене Дарья намекала насчет кладбища.

– Царисса Дарья, – автоматически поправил дядя Люсик. – Да, кладбище – худшее, что может быть.

– Закапывают заживо?! – Мурашки побежали по коже.

– Здесь не закапывают.

Прямо перед окном пронеслись бойники с дымившимися чугунками в руках. Повеяло вкусным. Папринций подвигал челюстью, вечно усталый взор вновь скользнул на меня:

– Если тебя разоблачат, как Фому, накажут именно кладбищем. Плохо. Казнь на кладбище – когда при свидетелях отпускают.

– Отпускают? – не поверил я. – Наверное, стреляют в спину?

– Здесь не стреляют, – равнодушно отмахнулся дядя Люсик. – Здесь не из чего стрелять.

– То есть, – уцепился я за оговорку, – вы знаете, как и из чего стреляют?

Брови папринция снова сползлись к переносице. Голос раздался ровный, но жесткий:

– Допустим, из гнука, который запрещен. Потому и не стреляют. Хватит с вас морочить мою полуспину! Нашел Шаю, понимаешь. А я еще надеялся, что мы сработаемся…

Очень уж много чисто земных выражений. Мало того, чисто одесских, слышанных в основном по телевизору и от одного знакомого пилота-инструктора. Мелькнула шальная мысль. Я ляпнул:

– Имя Шурик вам ничего не говорит? Волосы рыжие, увлекается дельтапланеризмом…

Лицо собеседника приобрело землисто-серый оттенок. Затем стало зеленым. Наконец, побледнело.

– Что с ним?!

Я впервые увидел в папринции не должностное лицо, не винтик из слаженного механизма местной системы, а человека. Смертельно усталого, сгорбленного годами и бедами, но не потерявшего надежду. Теперь вновь обретшего ее.

– Он жив? Где он?!

– Вы его знаете? – У меня открылся рот. Хоть ворона залетай.

Ударило током, словно нарвался на шокер: памятная глыба на гребне. Шурик, несущий цветы. Слова Малика: «У него здесь отец разбился. Года не прошло. Аппарат – вдребезги. И кусочков не собрали, похоронить…»

– Вы его отец?

– Где он? Жив? – повторило бледное трясущееся привидение, которое недавно называлось папринцием.

– У Варфоломеи. Немного покусан, отлеживается.

– Почему покусан? Как сильно? Почему у Варфоломеи?!

– Не беспокойтесь, я узнавал, с ним все в порядке. Если сможете, приезжайте к Варфоломее когда мы с Томой… – Настроение вдруг упало. – Когда… если… мы… если один из нас туда вернется. Нас же удочерили.

Я угас. Лицо отца, нашедшего сына, тоже поникло.

Во дворе школы рассаживались за столы – пока без команды, просто посидеть, поболтать, насладиться убийственными ароматами еды.

– Подумаю, что можно сделать, – наконец, вымолвил дядя Люсик.

– Как же получилось, что вы здесь?!

Обычно я более сдержан. Сейчас хотелось прыгать, как подожженный кенгуру, и сыпать вопросами не хуже карьерного самосвала. Попа ерзала по лавке, сжатые ладони мяли колени.

– А как с вами? – упало встречное.

– Дельтапланы. Невидимая воронка в воздухе.

– Аналогично.

– Все равно не понимаю. Не стыкуется. Вы – папринций, уже вдовец…

Он усмехнулся с печалью:

– Все просто. Волков кто-то отвлек в другом месте, мне безумно повезло. С причала я топал куда глаза глядят, через много часов вышел к дороге. Подобрали войники, приняв за умалишенного. До выяснения личности попал к цариссе Аграфене, только что потерявшей одного мужа. Чем-то зацепил. Поняв, кто я, она нарушила запрет и взяла к себе. В окраинной деревне был жар, это вроде нашего гриппа. Умирали люди. Феня записала меня деревенским из больной деревни и взяла в мужья. Здесь допустимы браки невзирая на сословия.

Я кивнул: уже знаю.

– Проверять никто не рискнул, – продолжил дядя Люсик. – Феня была примерно моего возраста, но болела. Ее съедало изнутри. Сохла на глазах. Менее чем за год она сначала перестала быть цариссой, потом не смогла передвигаться самостоятельно. Вскоре умерла. А я уже прижился в школе. Оброс знаниями, легко выучил тексты, научился ладить с местными. Марфа, Фенина дочка, без разговоров оставила меня здесь. Зачем семье лишний рот, не способный постоять за себя?

Все стало на места. И звучный титул, и что просто жив. Он же для местных тоже черт.

– Расскажите про воздушный шар, – вновь попросил я.

Вопрос, с которого все началось. На этот раз дядя Люсик не отмолчался.

– В процессе изготовления. Делается втайне. Разные деревни поставляют куски, готовое храню в тайнике под полом. Кстати, оттуда можно выйти за забор – это для информации. Для полета шар нужно сшить, собрать, сделать корзину и решить вопрос с топливом для нагрева – чтобы грело, мало весило и не спалило шар. Пока вопросы подвисли в воздухе. Мне бы сюда технической литературы…

Или простенький поисковичок, хотел я добавить. Промолчал.

На душе помрачнело. Не все так гладко, как рисовалось. Но лучше, чем ничего. Раз уж не улететь быстро, будем изучать мир и думать, как сделать это медленно, но насколько возможно быстрее.

– Не все понимаю об этом мире, – признался я. – Возглавляет страну Верховная царица. Цариссы – феодалки-вассалы. Это как в Европе король и бароны или на Руси князья и Великий князь. В целом ясно, но. Каков размер княжеств? Мне они показались карликовыми, за день пару пройти можно.

Дядя Люсик развел руками.

– Я мало где был, но пару за день – преувеличение. За день царисса на коне должна из башни домчаться до крайней деревни, которую обязана защитить – так точнее. Причем, бывает, что между царствами лежат огромные пустоши и дремучие леса.

– Цариссы живут в башнях? Почему не в замках?

– Две причины. Нельзя и незачем. Вокруг башен нельзя строить стены и возводить любые другие укрепления, это воспримут как вызов власти Верховной царицы и установленному Аллой равновесию. Едва работы начнутся, придут царберы и вырежут осмелившуюся семью под корень.

– Понял, почему нельзя. Почему незачем?

– Кто будет строить для возможной соперницы? Вотчины постоянно меняются, тасуются, как карты в колоде. Царисса с семьей сегодня здесь, завтра там.

– Можете нарисовать карту местности?

– Только то, что знаю, а это мало.

Припасенным для чего-то угольком он принялся чертить прямо по строганной столешнице. Обрисовалась огромная дуга, похожая на улыбку в полный рот.

– Представь огромный круг. Допустим, это царство Верховной царицы. – Уголек скакнул в нижнюю точку дуги-улыбки и обозначил острые зубы. – Внизу горы, где никто не выживает, потому туда не ходят. С трех других сторон, – рука проделала полный неровный круг, выходящий далеко за пределы стола, – постоянно извиваясь, страну опоясывает так называемая Большая вода – непреодолимая широкая река. Предгорья называются кладбищем. Туда по возможности свозят тела убитых и умерших для кровожадного погребения. Внизу в центре – Святой причал. Местным внушили, что от причала душа надежнее попадает к Алле. Поэтому волки… надо ж, уже забыл слово собаки… там развелись в чудовищном количестве.

– Их не могут перебить?

– Не нужно. Волки – санитары земли. Не как у нас, а в социальном плане. Нападают на беглых, оттого одиночные беглецы практически не встречаются. Не нужно содержать большой штат поимщиков. При такой социальной роли кто же их перебьет? К тому же – шкуры, мех. Если волки размножатся сверх разумного, их в меру уничтожат.

– А чем питаются?

Дядя Люсик посерьезнел.

– Трупами. И не только. В общем, людьми.

Я закусил губу: он ведь только что отвечал на мой вопрос о казнях. Не завидна судьба «отпущенного».

– А животными? Охотятся же на лесных зверей наши волки?

– Каких животных ты здесь встречал?

– Диких? Хм. Никаких, – признал я. – Только одичавших волкодавов и верховых лошадей, которых прибывший с нами друг почему-то отказался принимать за лошадей.

– Потому что эти лошади местные. Других животных уничтожили за века охоты на ограниченном пространстве. А собаки могли попасть через портал с самолетом, вертолетом или парашютом вместе с людьми.

– Но охота? Я слышал от Милославы при встрече с Гордеем…

Дядя Люсик горестно вздохнул:

– Да, здесь охотятся. На беглых. Или на незначительных преступников, которым дается шанс.

– Не понял. – Моего воображения не хватило для осознания ситуации.

– Их отпускают, а через час-два начинается погоня. Как правило, находят и казнят. Если не найдут – свое берут волки.

– А если случится чудо, беглец находит пристанище у рыкцарей?

Дядя Люсик кивнул.

– Тогда вопрос, аналогичный тому, что про волков. Почему войска царисс не объединятся с царскими и не покончат с разбойничьими гнездами рыкцарей раз и навсегда?

– Почему в нашем мире много веков ловят преступников, громят их целыми бандами и организациями, а криминала меньше не становится? Рыкцари – отдушина для тех, кто не влился в устоявшуюся систему. Они нервируют царисс и позволяют царице вводить свои гарнизоны на любую территорию. Когда гарнизоны уходят, цариссы даже возмущаются.

Его взгляд вернулся к начатой карте, рука принялась рисовать дальше:

– Вверх от причала – Западный лес, ныне вотчина Евпраксии. Влево, вплоть до реки – земли Варфоломеи. Вправо – Конные пастбища, где начальствует Евстигнея. Еще правее Восточная граница, и река завершает изгиб, уходя в неизвестность.

– Где здесь школа и крепость?

– Школа с Грибными рощами прямо над Западным лесом.

Малик, обретающийся у Кудеяра Лесного, именно там, в лесах Евпраксии. Недалеко. Если по карте. Впрочем, по глобусу рулеткой и до Австралии недалеко. К тому же, замечание Варвары, что Кудеяром занялись царберы, напрягало.

– Крепость далеко отсюда? – задался я новым вопросом.

– Не очень. Вправо от школы через земли Пятнадцати холмов, или сверху через Алую рощу цариссы Натальи.

Вспомнилось, что Глафира звалась Натальиной.

– Почему алая? – я постарался отрешиться от страшных картинок. – Деревья особые?

Дядя Люсик покачал головой из стороны в сторону:

– Когда-то отгрохотала великая битва. Цвет крови.

И здесь кровь. Везде. Кровожадный мир с людоедскими законами. Ох, доберусь…

– Сколько всего башен в стране?

– Двадцать четыре, – четко ответил дядя Люсик. – Бывает, некоторые простаивают пустыми, но недолго. Система не терпит пустоты.

Теперь я мог хотя бы примерно представить конечные размеры карты, которую мы начали составлять.

За окном неизмеримо выросли шум и гвалт. Высокие гости выходили к столам. Дарья громко обсуждала что-то с Аркадией совсем недалеко от нашей встречи тайных земных засланцев.

– Дарья – она кто? Почему так много знает о нашей Земле?

В ответ – пожатие плеч и задумчивое предположение:

– Просто рачительная хозяйка, которая не упустит своего. Стараюсь пересекаться как можно реже. Цариссу Дарью моя работа устраивает, большего мне не надо. Для нее моя персона – удачная шестеренка в слаженном механизме. Не усложняй простого, не множь сущности – правило, которого никто не отменял. Применяй, и будет тебе счастье.

Я долго формулировал следующий вопрос. Вряд ли получу ответ, но почему не попробовать.

– Этот мир – наше прошлое, наше будущее или нечто другое?

– Честно – не знаю.

– Уважаемые гости и хозяева, просим к столам! – донеслось снаружи.

– Мы еще увидимся? – спросил я, вставая.

– Обязательно, – сказал дядя Люсик. – Теперь обязательно. У нас одна цель. Вернуться домой. Всем вместе. Разве не так?

– Нас скоро увезут…

– Я найду способ сделать, чтобы либо мы к вам, либо вы к нам, – подмигнул дядя Люсик, вдруг помолодевший лет на десять.

Его усталость прошла как сон.

Глава 2

Вымотанные за день, мы с Зариной просто легли по своим постелям и через минуту спали без задних ног. Иногда будил шум – затянувшаяся гулянка утихомирилась лишь к утру, когда с набитыми пузами все окончательно расползлись по кроватям.

Утро выдалось хмурым, от погоды до настроения. Покрапывающий дождик навевал грустные мысли. Особенно терзала скорая разлука с Солнышком. Увидимся ли? Также не веселили четыре тела, завернутые в саваны и подготовленные к церемониальной отправке на кладбище в двух телегах. Глафира застыла в посмертном единении с Фомой, Карине составила компанию отлично справившаяся с последней ролью преемница Верховной царицы. Не зря ее выбрали в преемницы. Никто не мог сравниться с ней ни в боевом искусстве, ни, особенно, в политике. В умении чувствовать момент и говорить нужные слова. В гипертрофированной интуиции, чувствовавшей угрозу там, где ею даже не пахло – пока. Это и подвело. Устранение едва возможной в далеком будущем проблемы оказалось опаснее самой проблемы.

Зарина, переговорившая с матерью, показалась мне странно радостной. Глазки сияли новогодними огнями, переливаясь от тихого удовольствия к полному восторгу, который, казалось, едва сдерживался.

– Что случилось? – как можно равнодушнее осведомился я.

У меня-то скребли кошки. Хорошо так скребли, а наскребясь вдоволь – скопом гадили.

Мы выходили с завтрака, который нам организовали прямо на улице – никто не удосужился ночью разнести столы обратно по помещениям. Кухонная команда едва успела собрать посуду, помыть и предложить что-то на завтрак. Ладно, хоть помыли, в моем мире на древних пирах тарелки вылизывали дворовые псы, после чего в них снова подавали гостям.

Впрочем, необычность радовала. Для школы сегодня все было необычно. Никаких занятий, ничего будничного и рутинного. Ученицы отдыхали. На поле разбирали шатры, гости грузились – все сразу. В глаза отовсюду летела пыль, в нос – запахи пота, еды и ее последствий. Гомон стоял невероятный, треск дерева и хлопанье ткани шатров сливались с ржанием коней и одновременным разговором всех со всеми. Так казалось со стороны. Я внес свою лепту:

– Что сказала мама?

– Я еду с вами! – выпалила Зарина, едва не порвав рот улыбкой.

Кошки на душе пришибленно затаились.

– В крепость?

– Какая разница!

– Почему?

Мой вопрос поставил Зарину в тупик.

– Ты не рад…да? – Вмиг потускневшие глаза быстро пробежались насчет лишних ушей.

Словно по закону сообщающихся сосудов мое настроение резко взлетело.

– Это здорово! Но почему? Твоя учеба только началась… – произносил я, пинками изгоняя всю кошачью свору к Кузькиной матери.

За разговором к нам, вставшим посреди поля, где вокруг носились, таскали, галдели и толкались, присоединилась третья «сестренка».

– Ты уже слышалла? – запнувшись на окончании, Тома метнула обеспокоенный взор на Зарину.

Та равнодушно разглядывала носки своих сапожек. Актриса, мать ее Варфоломея.

– Что я должна была слышать? – спросил я как можно отстраненнее.

Как бы подтвердил для Томы, что Зарина не знает. А Зарина, наоборот, утвердилась в мнении, что Тома в курсе, кто я. Раньше только предполагала, теперь узнала наверняка. Во, попал. Открыть Томе правду? Брр. Представить страшно. Что она подумает о нас с Зариной?

– Новость, что мы едем вместе. – Тома кивнула Зарине.

– Мама решила забрать меня из школы, – объяснила, наконец, новоявленная сестрица. – Сказала, что я осталась единственной наследницей, если не считать вас, удочеренных ангелов, которых надо вести в крепость. Судьба ангелов, как она выразилась, еще не ясна, а за домом нужно присматривать. Теперь я буду учиться на дому, вот!

Зарина радостно закружилась от избытка чувств. Раскинутые руки едва не снесли проходившую мимо монашку. Та ойкнула, пошатнулась, полы плаща распахнулись…

Не знаю, чего я ожидал, но не того, что увидел. Под плащом блеснула на солнце тонко вязаная стальная кольчуга. В бронзовом-то веке. А видимый кусочек меча очень уж напомнил самурайскую катану. Вообще ни в какие ворота.

– Кто это? – Я обалдело глядел вслед монашке, быстро запахнувшей накидку.

Тома не преминула тихонько «укусить», чтобы не слышала Зарина:

– Шалун. Забудь. Послушниц сестыря мирские соблазны не волнуют. Им почти все запрещено, включая брак и детей.

Ничего себе послушница. Скорее истинный, а не дутый, вроде нас, ангел, явившийся пещерным людям.

– У нее железная кольчуга! – упоенно сообщил я не понимавшим моего ступора девушкам.

– А у меня сестра ангел, – ехидно отбрила Тома. – И что?

– Представь, что при раскопках Трои археологи нашли винчестер от компьютера.

– Что такого? Подбросить можно все, что угодно.

– Эту послушницу тоже подбросили?

Внимательно вслушивавшаяся в разговор Зарина сочла нужным вмешаться:

– Васса не просто послушница, а первачка, эс-пэ-че.

– Чего?! – У нас с Томой брови одновременно взлетели на лоб.

СПЧ для меня – совет по правам человека. По защите прав человека от общества. То есть, совет по защите прав преступника, если зрить в корень. Ведь кто из нас без греха? Потому обидно, что до сих пор не организовали совет по защите общества от человека. Когда-нибудь организую. Мало не покажется. «Ибо преступивший закон сознательно поставил себя вне общества – общество обязано ответить тем же». Теперь есть с кого пример брать.

– Сестра первого чина, – объяснила Зарина. – Командир четырех пятерок. Почти сестрисса.

От оседлываемых лошадей нас окликнула Варфоломея:

– Девочки! Пора. Собирайтесь и прощайтесь.

Собираться? Голому собраться – только подпоясаться. Праща на ноге, маленький нож за поясом, большой в ножнах на поясе. Все личные вещи на месте. Всегда готов.

Дарья с Варфоломеей обсуждали выкуп за коней, доспехи и оружие. Все, чем ангелов здесь снабдили, было казенным, принадлежало школе, а та в свою очередь – крепости. После удочерения со стороны Варфоломеи требовалась некая компенсация. Вопрос быстро утрясли, наша названная мама обязалась прислать необходимое позже.

Тома прощалась с Варварой. Успела подружиться. Потом мы все попрощались с ученицами и папринцием с Дарьей, на проводах вставших рядышком. Дядя Люсик взглядом дал понять, что сделает все от него зависящее, чтобы наша расползшаяся компания землян собралась вместе и улетела домой. Дарья неожиданно подмигнула, словно мы с ней заговорщики. Что бы это значило?

Перед выездом мы с минуту постояли у накрытых тел. Из предыдущих разговоров я понял, что погибших девочек отдельным караваном доставят на кладбище и похоронят со всеми возможными почестями, что соответствуют их последним геройским поступкам. Даже знать не хочу, как это происходит.

Райской музыкой прозвучал кашляющий скрежет деревянных створок – ворота за нами закрылись. Школа осталась в прошлом. Впереди – новая жизнь в новом мире. Даже сопутствующий дождик не смущал.

– К счастью! – сказала Зарина, поймав ладошкой капельку.

У нее горели глаза. Путешествие! Приключение! Уррра-а-а!

– На юго-запад домой или на северо-восток в крепость?

– На восток, через холмы Татианы, – ответила ей мама, чей конь четко вышагивал рядом. – Потом из крепости тем же путем домой.

– Чапа и Тома останутся там? – Взор Зарины погас.

– Как скажут. – Варфоломея правила конем сосредоточенно, одновременно разговаривая, зорко глядя по сторонам и думая о чем-то своем. – От нас не зависит.

Караван сильно растянулся, но в нем чувствовалась внутренняя логика. Каждый сектор просматривался, везде наготове был человек, который отвечал за безопасность. Мы могли расслабиться.

На развилке свернули к башне. Достигнув ее, мы запаслись продуктами на складах окружившего башню поселка и двинулись дальше.

– Принять в семью ангелов мне пришло в голову еще несколько лет назад, – услышал я тихие переговоры мамы с дочкой. – Недавно этой идеей заболела Милослава, она тоже все время думала, как усилить наше положение. Я поддержала слежение за причалом. Конечно, сначала мы не знали, каковы будут ангелы, когда доложили об упавшем флаге. Оказались бы сильно в возрасте – я готова принять в сестры или матери. Думаю, царыня Порфирия, царство ей небесное, меня бы поняла.

– Бабушка всегда хотела, как лучше, – подтвердила Зарина.

– Вот и я хотела как лучше. Вышло – как соизволила Алла, да простит Она нас и примет. Теперь у остатков самой могущественной семьи запада, имевшей шансы на что-то большее, одна забота – выживание.

– Мы справимся, – уверила Зарина. – Нас снова много. Мы не исчезнем.

– Есть еще кое-что, о чем ты не знаешь. – Голос цариссы внезапно понизился до полушепота: – Милославы больше нет, и то, что мы с ней втайне создали…

Мой конь убыстрился. Прислушиваясь, я переусердствовал, теперь пришлось делать вид, что приблизился что-то спросить. И спросил.

– Как часто появляются ангелы?

Варфоломея послала дочке жест «Поговорим позже» и задумалась.

– Вашего возраста давно не было. На моей памяти только взрослые.

– Что с ними стало?

– Отвели в крепость.

– А потом? – Наконец-то подошли к главному.

– Суп с котом.

– С кем?! – Я даже закашлялся от неожиданности.

– Поговорка такая. Кот, дед Пихто, свистящий рак – сказочные персонажи из эры ложных пророков.