Читать книгу: «Петров, к доске!», страница 2

В двух словах Толкачев объяснил мне стратегический ход «монастырских». Я, честно говоря, слушал его короткий рассказ молча, пребывая в состоянии восхищения от того, насколько велика может быть любовь к авантюрам в пятнадцать лет.

Неведомый мне Вася Заяц выполнял роль наживки. У него была очень важная задача. Он проник на территорию «Пятнашки» и начал себя там вести самым вопиющим образом. Обзывать потенциального противника последними словами. В том числе, матерными.

Цель «засланца» Василия была проста. В нужный момент, как только противник потеряет терпение и решит набить морду идиоту, выкрикивающему из-за забора училища оскорбления, Вася должен с максимальной скоростью помчаться в сторону «Двойки», увлекая за собой раззадоренных соперников. Типа заманить их в приготовленную «монастырскими» ловушку.

– Мощно… – Высказался я, когда Витя закончил обрисовывать ситуацию.

– В общем, ты под замес тоже можешь попасть. А там – дело чести. Понял? Они моего лучшего друга решили наказать за то, чего он не делал…

Договорить Толкачев не успел. Наша приятная беседа была нарушена появлением того самого Васи Заяца, который несся в сторону спортивной площадки, вытаращив глаза и выкрикивая на бегу всякие обидные фразы. Но это ладно. Вася выглядел скорее пугающе, чем устрашающе. Он сильно походил на форменного сумасшедшего.

А вот за Васей бежали «пятнашки». И их было немножко больше, чем приготовившихся к бою за справедливость «монастырских». Совсем немножко. Раза в два.

– Началось… – Выдохнул Толкачев.

В этот момент я понял, что Деева по-настояшему дорогой для меня друг. В полном смысле слова «дорогой». Потому что лечить, похоже, я буду не только голову, которую вполне возможно скоро отобью, но и руки с ногами.

Глава 3

В общем-то, стало понятно, мои рассчеты, планирования и гениальные стратегии с минуты на минуту пойдут ко дну, как дырявое корыто.

Сложившаяся ситуация грозила превратиться в очень большую проблему. И дело не только в том, что я сам оказался краями замешан в этом развеселом мероприятии под названием «стенка на стенку». Хотя, скажем прямо, приятного мало. Перспектива отхватить люлей вообще ни за что была в данную минуту реальна, как никогда.

Но меня конкретно в этих, сложившихся обстоятельствах волновало немного другое. Когда я с удивлением наблюдал, как через спортивную площадку в сторону кучки «монастырских» несется «наживка», а за ним, поднимая пыль, мчится толпа «пятнашек», меня вдруг очень взволновала судьба конкретно Толкачева.

Других претендентов на то, чтоб заманить Наташку завтра в парк, в моем списке возможных кандидатов нет. Опыт прошлых юных лет однозначно говорит о том, что сейчас начнется месилово, в котором вряд ли кому-то посчастливиться не отхватить в морду, и слава Богу, если только в морду.

Монастырские, конечно, искренне верят, что придумали отличный план, заманив противника на свою территорию. Видимо, расчет был на народную мудрость. Мол, дома и стены помогают. Другой логики в их поведении я не увидел. Но чисто математическим путем можно прийти к вполне разумному выводу. Двадцать против десяти – хреновый расклад. А значит, Толкачу очень скоро будет не до Наташки, не до любви и уж тем более не до завтрашних развлечений.

«Пятнашки», которые были немного посообразительнее, чем монастырские, бежали не просто так, не с пустыми руками. У каждого пацана наблюдался либо какой-то металлический предмет, либо, как минимум, обычная, но весьма угрожающего вида палка. А это значит, что сломанные руки, ноги, пробитые головы и так далее – неизбежны.

– Ну че, придурки! Теперь и поговорить можно! – Крикнул Василий, который на космической скорости добежал до «своих», развернулся и теперь стоял, слегка наклонившись вперед, упираясь руками о колени, и очень громко дышал.

Дыхание у Василия было такое, будто вот-вот он вместе со словами выплюнет часть внутренних органов.

Судя по выражениями лиц «пятнашек», которые притормозили, не добежав до компании «монастырских», стало понятно, они в сомнениях. Перед ним встал достаточно серьёзный вопрос. Не смотря на чуть более высокий уровень IQ, (если сравнивать, конечно, с «монастырскими», а не вообще), они, бросившись в погоню, все же искренне надеялись, что расстановка сил не изменится. Что они в двадцать рыл объяснят одному Василию, как он был неправ.

Василия, кстати, я в этот момент даже зауважал, хотя видел его впервые. Это что же надо говорить пацанам, чтоб они похватали подручные средства и кинулись за ним вдогонку. Это какой же высокий должен быть уровень оскорбительного мастерства. Но речь сейчас, конечно, не об этом.

В любом случае, «пятнашки» очевидно не рассчитывали, что Василий не только виртуоз матерных слов, но и сторонник подлых приемов. Судя по их лицам, они весьма удивились наличию за спиной Василия поддержки в виде некоторого количества человек. Тем более «монастырские» после появления соперников начали из ближайших кустов вытаскивать свои подручные средства в виде точно таких же металлических предметов кустарного производства.

В общем, встала диллема. С одной стороны пацаны из соседнего училища понимали, что их всяко больше, считать до двадцати они тоже умеют, но при этом оставался фактор чужой территории. Вдруг в кустах прячутся не только опасные для драки предметы, но и еще пара десятков «монастырских».

В то же время, разворачиваться и уходить со словами: «Ошибочка вышла» пятнашкам не позволяла пацанская гордость. Выглядеть в данном случае они будут стрёмно, это было понятно даже им.

– А в чем суть разборок? – Тихо поинтересовался я у Толкачева.

– Да Димка, дружок наш, связался с девчонкой из их компании. А за ней, как оказалось, какой-то хмырь ухлестывает. Вчера Диман ее провожал и нарвался. Еле ноги унес. Так они ему вслед пообещали найти и эти ноги сломать, чтоб больше не мог так быстро бегать. Ладно, Петров, ты давай-ка, вали отсюда. Сейчас замес начнется.

Толкачев развернулся, собраясь присоединиться к своим товарищам, но не успел. Я поймал его за локоть.

– Стой. Не торопись, Витя.

Следующий мой поступок выглядел, наверное, глупо, а в глазах большинства присутствующих вообще самоубийственно, но я вышел вперед, обогнув Толкачева, а потом решительным шагом направился в сторону двух компаний, застывших друг на против друга.

– Эй, пацаны. А че так тупо-то? По-деревенски? Вы бы еще вилы где-нибудь раздобыли, чтоб размахивать ими.

Сказать, что моим словам, как и моему появлению, «пятнашки» удивились, это не сказать ничего. Из всех присутствующих я был самый младший да и выглядел, скажем честно, гораздо скромнее многих.

– Это кто? – Бестолково спросил у своих товарищей один из примчавшихся мстителей.

Судя по молчанию за его спиной, а стоял пацан чуть впереди остальных, ответа у товарищей не имелось.

– Ты кто такой? – Переадресовал он свой вопрос мне.

– Петров, ты че творишь? – Зашипел за моей спиной Толкачев.

Он от шока отошел чуть быстрее остальных. Наверное, тот опыт стычек, который между нами случался, давал Вите уверенность, что человек я слегка нездравый и ждать от меня можно какой угодно херни.

Витя просто не знал одной вещи. Естественно, откуда ему о ней знать. Из всех присутствующих, несмотря на внешний вид тринадцатилетнего, средней комплекции подростка, только я, наверное, понимал, как можно избежать массового побоища. Но при этом Витя сильно нервничал. Ему доподлинно было известно, мое странное поведение может повлечь за собой еще более странные действия.

– Ты кто такой, чтоб спрашивать, кто я такой? А?! – Я очень старался говорить серьёзно, нахраписто и не заржать в голос. Смешно было от того, что сейчас веду себя, как браток из будущих 90-х, о чем ни «монастырские», ни «пятнашки», конечно, не знают. Они с таким еще не сталкивались. – Тебе кто-то разрешал спрашивать? Тебе дали слово? Или ты выступаешь от лица всей вашей кодлы?

Тишина стала гнетущей и максимально охреневший. Просто я говорил таким тоном, будто на самом деле в моих карманах спрятано какое-то особо опасное оружие. Другими причинами сложно объяснить с какого перепуга сопляк (а чего уж скрывать, для «пятнашек» я сопляком и выглядел) вдруг ведет себя как титулованный боец, за плечами которого сто пятьдесят побед и ни одного поражения.

– А че происходит-то, я не понял? А? – Снова поинтересовался предводитель пятнашек.

Думаю, он реально у них был кем-то вроде вожака. Потому что пацаны за его спиной толпились кучно, но без энтузиазма. Вперед этого «умника» не лезли.

– Че происходит?! – Крикнул «пятнашечник» монастырским.

Они бы, возможно, ему что-то ответили, но сами не знали, что. Ибо их лица были не менее изумлённым, чем лица соперников.

– Петров, мляха муха… – Продолжал нервничать Толкач, который топал вслед за мной.

– Витя, заткнись. На десять минут. – Тихо бросил я ему через плечо.

Сам сделал еще несколько шагов вперед и остановился ровно между двумя компаниями, лицом к соперникам монастырских.

– Значит так. Много тратить слов на вас, дураков, не буду. Вы – пацаны? Не девки, которые коллективно бегут драть друг другу волосы, если что-то пошло не так?

Спрашивал я, вроде всех, но при этом смотрел конкретно на того парня, который стоял впереди и который уже несколько раз вслух дал понять, что не очень умен. Они, конечно, тут все не гении, но конкретно про этого сразу было понятно две вещи.

Первое – он реально является вдохновителем пятнашек. Может, местный авторитет там, не знаю. А может, просто закошмарил остальных. Судя по внешнему виду, он вполне способен доказывать свой авторитет силой.

Пацан был высокого роста, крепкий, с руками, каждая из которых в обхвате приблизительно как две моих ноги.

Второе – повторюсь, но он не сильно умен. Как и многих пацаны, наделенные физическими данными от природы, конкретно этот, похоже, на свои кулаки всегда и полагался. Он даже сейчас, в отличие от дружков, не притащил никакого орудия, подходящего для драки. Значит, как минимум уверен в себе, а как максимум, любит покрасоваться. Мол, вот какой я молодец, одной правой уложил почище врагов, пока вы своими железяками с троими справиться не могли. Получается, именно он мне и нужен.

– Ты че? Ты кто такой, вообще?

– Ну ты и тупой… – Я удрученно покачал головой.

Сразу после моей фразы последовал громкий протяжный вздох. Причем с обоих сторон. И от «монастырских», и от «пятнашек». У пацанов в головах творилось черти что. С одной стороны, они своими глазами видели, кто стоит перед ними. Но с другой, в их мозгу не укладывалась мысль, что вести себя столь нагло кто-то может просто так. Однозначно, для подобного поведения должны быть причины. Но что это за причины, ни «монастырские», ни «пятнашки» понять не могли, а потому находились в режиме ожидания. В режиме ожидания какой-нибудь херни. Вот так будет точнее.

– Короче! – Громко крикнул я, а затем обвел взглядом стоящую напротив толпу. – Если вы не твари дрожащие, а правильные порядочные пацаны, то должны знать про «кодекс чести».

Пятнашки слегка заволновались. Быть тварями им явно не хотелось, но про какие-то непонятные кодексы они отродясь не слыхали. Черт его знает, что там за кодекс.

– Значит так. Первый пункт – правильный пацан дерется только с себе подобными, на девчонок руку не поднимает. Ну это вы и так, надеюсь знаете. Второй пункт – честная и правильная драка – один на один, остальные – зрители, разнимающие и стоящие на стреме. Третий пункт – допускаются удары в любую часть тела, кроме паха. Четвёртый пункт – проигравшим считается участник, сдавшийся после применения к нему силового приема или признавший свою неправоту. Но…

Я перевел многозначительный взгляд на главаря пятнашек, причмокнул губами, покачал головой и продолжил.

– Иногда бывают случаи, когда кто-то не в силах признать неправоту из-за своего скудоумия. Поэтому драться будем «до первой крови». Пятый пункт – никто из участников драки, включая побежденного, не рассказывает взрослым, инспекторам по делам несовершеннолетних, учителям, соседям и даже какому-нибудь дяде Толику подробности и обстоятельства.

Я замолчал, выдерживая паузу. Слушатели должны переварить полученную информацию. Проникнуться.

– Слыш, Серёг, – Раздался громкий шепот из толпы пятнашек, – А что такое скудоумие?

– Да черт его знает. – Ответил таким же шепотом невидимый Серёга. – Я теперь больше беспокоюсь, кто такой дядя Толя и почему он должен меня о чем-то спрашивать…

– Ну что? Все согласны?! – Снова взял я инициативу в свои руки. – Один на один. Как положено. Девчонка, так понимаю, твоя?

Моя рука, словно перст судьбы указала на главаря противника. Вообще, конечно, несложно было догадаться, что он самое заинтересованное лицо. Однако мои задатки экстрасенса, сходу определившего активиста мести, произвели на всех присутствующих впечатление. Пацаны начали переглядываться. Мол, откуда бы мне это знать. Нет… Все-таки зря я в пятнадцать лет считал себя мандец насколько взрослым. Детский сад, ей-Богу.

– Я. Да. И че? Ты смотри, если че, меня звать Федька Филимон. Слыхал, небось? – Пацан чувствовал, что почва уходит из-под его ног, но в силу юного возраста и не сильно большого ума, не понимал, как такое вообще возможно.

Федьку Филимона я, естественно, лично не знал, но в моих воспоминаниях, связанных с детством и отрочеством, имелась какая-то страшилка про него. Как я и подумал сразу, Федька этот был «песчановским» авторитетом среди подростков. Завоевал он своё место под солнцем наличием одного отца и двух братьев, которые с зоны не вылазили.

«Песчановка» вообще была особым районом и репутацию имела тоже особую. Когда-то давно это были зэковкие выселки, и не смотря на прошедшие годы, контингент там обитал не самый законопослушный. По крайней мере, иметь родственников-уголовников на «песчановке» считалось весьма крутым показателем.

Ну и плюс Федька действительно отличался жестокостью и любовью к мордобою. С ним и правда особо никто не связывался, ибо на хрена вообще связываться с дураком. И конечно, я не прогадал, остановив свой, выбор на нем.

– Ты отвечай, а не сопли жуй. – Усмехнулся я Филимону.

Толпа за спиной Федьки заволновалась. Им, видимо, никогда не приходилось сталкиваться со столь вопиющим неуважением к своему предводителю.

– Ну че. Да и ладно. – Федька демонстративно принялся закатывать рукава рубахи. – Один на один. Согласен. Кто против меня пойдет?

Я оглянулся на «монастырских», стоявших за моей спиной. Те вообще пребывали в состоянии офигевания и легкой грусти. Особенно Толкачев. Хотя, у некоторых во взглядах я заметил облегчение. Видимо, кто поумнее, расстановку сил тоже прикинули и поняли, лучше пусть огребет один, чем все. Правда, того самого одного среди монастырских не наблюдалось. Никому особо не хотелось биться с Филимоном. Ожидаемо. Я на что-то другое и не рассчитывал.

– Со мной будешь драться. – Сообщил я Федьке с улыбкой, а потом сделал то, чего он сто процентов не ожидал.

Улица – это не спортивный зал. Здесь нет ни моральных, ни спортивных правил. Почти любая уличная драка – бой без правил. И в отличие от всех этих пацанов, я прекрасно данную истину понимал. Моя цель была достаточно проста – избежать коллективного побоища и быстренько свернуть зарождающуюся битву добра с злом до того, как она вообще начнётся. Второй пункт – забрать, наконец, Толкачева и проводить его к Наташкиному дому.

И еще, в отличие о Федьки, который сейчас рассчитывал на свой рост и силу, я знал одну истину, осознанную мной за годы службы в особо «веселых» местах, – победа начинается до боя, в голове у победителя.

Естественно, по сравнению с Федькой, я гораздо меньше и слабее чисто физически. То, что в моей голове имеется информация как, куда и каким образом надо бить – дело хорошее. Но я в теле себя тринадцатилетнего и рефлексы этого тела никто не отменял. А они, скажем прямо, на данный момент, не очень хороши. Поэтому у меня есть одна возможность, которую надо использовать. С этой возможностью я точно не промахнусь. Имелась только маленькая проблемка – Федька был выше меня ростом.

Поэтому я шагнул вперед, затем со всей силы ударил ногой Филимона в голень, а когда он, взвыв, согнулся, схватил его за уши и зарядил головой противнику в нос.

Федька явно не ожидал от меня такой подлости. Он рассчитывал на стандартную пацанскую драку, в которой мы начнем махать руками, скакать вокруг друг друга и в которой несомненно я стану проигравшим.

Он взвыл еще громче, ухватившись за нос. Сквозь Федькины пальцы потекла кровь.

– Все! – Я повернулся к «пятнашкам». – Вопрос закрыт.

Конечно, не было никакой гарантии, что подростки честно выполнят договоренность. Особенно если учитывать, как выл и матерился Федька. Он явно был согласен на звание твари дрожащей, а не порядочного пацана, лишь бы только отомстить обидчику, то есть мне.

Но в этот момент со стороны прохода, который вел к авиационному заводу, раздался громкий свист, а потом крик:

– Атас, пацаны! Мусора! Атас! Дружинники!

Сочетание волшебных слов оказало чрезвычайно бодрящее действие на всех участников встречи. «Пятнашки» так же дружно, как и явились, развернулись на месте и рванули в сторону родного училища. Монастырские толпой кинулись к турникам. Кто-то начал отжиматься, кто-то подтягиваться. Просто сборная СССР, не иначе.

Из-за кустов, с той стороны, откуда пять минут назад доносился крик, вышел мужик. Он довольно скалился и топал в мою сторону. Но самое интересное, я знал этого мужика. Вернее, я его уже видел. В парке, когда произошло недопонимание с участием Илюхи и Наташки.

Глава 4

– Что у вас тут, парни? Мужчины отстаивают свою территорию? Не поделили спортивные снаряды? Похвальное рвение к здоровому образу жизни. – С улыбкой сказал незнакомец, подходя ближе ко мне и Толкачу.

Улыбка его была настолько приветливой и открытой, что хоть бери да в морду бей. Конечно, не сейчас. Сейчас я себе такого позволить не могу. Просто когда незнакомые люди так яро радуются, это вызывает вопросы.

Сегодня мужик был одет в обычную рубашку, легкую куртку и брюки. Никаких тельняшек. И он снова просто до ужаса показался мне знакомым. Я сто процентов уже видел его лицо. Осталось вспомнить, где и когда.

Кстати, надо отдать должное, Витя в отличие от своих товарищей, к турникам не побежал, остался рядом со мной. Замер, как солдат на границе – плечо к плечу.

Мне кажется, Толкачев счел себя в некотором роде обязанным. Решил, будет стрёмно бросать Леху Петрова наедине со взрослым, который появился в разгар несостоявшейся драки. Мало ли, кто этот взрослый. Может – дружинник, может – мент в гражданском, поэтому и кричал, мол, атас, мусора.

И это, между прочим, говорит в Витину пользу.

Пацан не настолько глуп, каким я его считал. Потому что чувство благодарности, оно свойственно только тем людям, у кого в голове есть мозги. А Толкач явно был мне благодарен за вмешательство, которое помогло избежать коллективной драки.

– Да не… Так… Гуляем просто. Тренируемся чуть по чуть. – Ответил Витя за нас обоих.

Я стоял молча. Стоял и таращился на мужика. Просто в этот момент был очень занят. Меня осенило, наконец, в чем дело, почему этот человек кажется мне знакомым. Мысль, долбанувшая в голову была очень неожиданной. Ее нужно было переварить.

Я вдруг сообразил, почему мужик еще в первый раз, привлёк моё внимание. Тогда ведь тоже этот факт покоробил на уровне подсознания.

Я видел его на фото. Вот что. На том самом фото, которое стоит у Ромова-старшего. Где изображена вся их компания.

Это очень странно и похоже на какие-то загадочные выверты судьбы, но мужик, в данный момент находящийся рядом со мной и Толкачевым, чисто теоретически был Андреем. Да-да-да. Наташкиным дядькой. Сказать, что я просто охренел от такого совпадения, это ничего не сказать.

Ломал себе голову, как познакомиться с человеком, имевшим отношение к тому, что случилось с отцом, а он сам взял и появился, когда этого никто не ждал. По крайней мере, я – точно.

– Дядь Андрей. А вас как величать? – Произнёс мужик и протянул руку сначала Вите, потом мне.

Это было взрослое, мужское приветствие, которым он вроде как поставил себя на одну степень с нами. Или нас на одну с собой. Не важно. Типа дал понять, что мы уже входим в категорию, с которой можно здороваться вот так, крепко и основательно.

Естественно, в ответ полагалось назвать свои имена, что мы и сделали. Особенно я. Мне прям очень было интересно, как он отреагирует.

Вернее даже не совсем так. Мне было интересно, какого черта мы дважды с этим человеком пересекаемся. Случайность? Не знаю, не знаю…

С другой стороны, если рассудить логически, ну вряд ли взрослый мужик меня преследует. Зачем ему это? Он же не псих. Или псих…

– Алексей. Хорошее имя. – С абсолютно безмятежным лицом заявил дядя Андрей, пожимая мою руку.

В общем, стало понятно, либо он реально не знает, кто я, либо настолько охренительный актер. С другой стороны, на лбу фамилия тоже не написана.

– Так что у вас тут? – Снова спросил Наташкин дядька. – Смотрю, драка вроде намечалась. Вы, наверное, один на один хотели разрешить все вопросы. Но тот парень… с которым ты, Алексей, дрался… он по-моему не сильно готов отвечать за слова и поступки. Вряд ли дело закончилось бы только на вашей стычке. Сто процентов потом началось бы повальное месиво. Пацан явно из той категории людей, которые не умеют проигрывать. Да еще и подленький какой-то… Так что, извините, решил вмешаться.

Дядя Андрей со смехом развёл руки в стороны и пожал плечами, намекая, что на самом деле никакого раскаяния не чувствует.

Я на сто процентов теперь был уверен, что это он. Да, выглядел старше, чем на фотке. Но это и понятно. Прошло много лет.

Лицо этого Андрея однозначно свидетельствовало о многих нерадостных событиях, потрепавших человека. И еще – башка седая. Рановато для его возраста. Он, я так понял, помладше отца будет. Или где-то около того. В общем, дату рождения не видел, чего гадать.

– Да вон, Витька за свою любовь бился. – Ответил я, а потом «случайно» наступил Толкачеву на ногу. Он ещё стоял так удобно, совсем рядом.

Естественно, «Витька» слегка прибалдел от внезапного поворота. Он точно знал, что ни за какую любовь не бился и биться, вроде, не собирался.

К счастью, Толкач снова порадовал меня внезапно проснувшейся сообразительностью. Он сначала издал какой-то невразумительный звук, собираясь уточнить, о чем это я вообще говорю, но потом моя нога, оказавшаяся на его ноге, стала поводом заткнуться и дать мне договорить.

– Ого. А что за дела такие? – Опять поинтересовался дядя Андрей. – Любовь, дело хорошее.

Это ему повезло, что мы в 1985 году. Здесь еще все запросто между людьми. Вот так подходит левый тип к подросткам и начинает задавать вопросы.

В 2024, из которого меня принесло, левого типа́ уже давно бы обвешали ярлыками, начиная от «извращенца» и заканчивая «маньяком», а потом послали бы к чертовой матери. В лучшем случае. В худшем, те же подростки, к которым он докулупался, могли и в морду дать. Здесь, в Союзе люди пока еще открытые, простые, буржуазным капитализмом неиспорченные.

– Вите нравится девочка из моего класса. Староста наша. А тут еще один «умник» нарисовался. Хотел ее завтра на концерт позвать. Но он не очень хороший парень. Хулиган, все дела. Не то что Витя. Да, Витя?

Последний вопрос, мое короткое «да», адресован был Толкачеву, который, чего уж скрывать, с каждой секундой «балдел» все больше и больше от происходящего. Особенно Витю поразило то, как быстро из категории хулиганов он перешел совсем в другой статус.

– Да, Петро… Алексей. – Ответил Толкач.

Взгляд его при этом стал как один большой вопросительный знак. Мол, ты чего творишь, дружище?

– Ага. – Кивнул я, игнорируя растущее удивление Толкачева. – Девочка, значит. Наташа Деева.

Ну тут по-любому должна была последовать реакция. Одно дело изображать неведение относительно моей персоны и совсем другое – будто впервые слышишь имя родной племянницы.

– Деева? Наталья? – Дядя Андрей изумлённо поднял брови. – Погоди-ка… Из какой школы? Из тридцатки?

– Да. Именно оттуда! – С пылом ответил я.

Пыл мой имел вполне рациональное объяснение. По какой бы причине этот тип не оказался возле училища, он сто процентов нарисовался тут вовремя. Вот тебе и козырь, которым можно воспользоваться.

Гнида Наташкин дядя или нет, но она о нем отзывалась с уважением. Соответственно, если Толкачев не просто явится пред светлые очи старосты, а в компании ее дяди, это будет очень хороший ход.

Вот дядя как раз и подтолкнёт Наташку к походу в парк с нашим героем Витей. По крайней мере, я на это сильно рассчитывал теперь.

– Ничего себе… Вот так дела… – Андрей покачал головой, недоумевая с подобных совпадений. Ну или очень хорошо изобразил свое недоумение. – А речь-то, похоже, о моей племяннице идёт.

– Да вы что! – Очень натурально среагировал я. – Надо же, как бывает! Вот правда говорят, земля круглая.

Толкачев перестал таращить глаза в мою сторону и наоборот их слегка прищурил. Он прямо зарабатывал все новые и новые бонусы. Витя, похоже, сообразил, к чему была моя прелюдия про героические поступки.

– Дядь Андрей, ну, может вы нам и поможете тогда? – Сразу, с места в карьер, перешел я к главному вопросу. – Вите ваша Наталья жуть как нравится. Он прямо покой потерял. Хочет завтра пригласить ее в парк. Там на летней площадке будет выступать группа. Наша, местная. Но очень боится мой друг Наталью. Она ж у вас какая? Чуть что, сразу вжих-вжих и до свиданья.

Я насколько раз махнул рукой сначала в одну сторону, потом в другую, словно разрубая воздух шашкой.

– Прям так уж покой потерял? – Наташкин дядька с усмешкой посмотрел на Толкача.

Тот, поражая меня еще больше внезапно заработавшим мозгом, в один момент расправил плечи, задрал подбородок и выкатил грудь колесом, больше напоминая павлина или петуха, чем влюбленного умника.

– Да вообще. – Ответил я вместо Вити. – Спать не спит. Есть не ест. Только все про вашу Наталью думает. И говорит тоже.

Дядя Андрей громко рассмеялся. Не знаю, что уж настолько смешного ему привиделось в страданиях бедного Вити.

– Ладно, ребят. Идёмте. Я как раз домой собирался. Сюда завернул мимоходом. Думал пару раз на турнике покачаться. Я вас чаем напою и заодно Наталью уговорим не отказывать герою.

Ага… Завернул. Хрена себе «заворот». Можно подумать, в нашем районе нет спортивных площадок и турников.

Так подумал я, но вслух, конечно, ничего не сказал.

А вот Толкачев обрадовался ужасно. Он рванул к друзьям, распрощался со всеми буквально за секунду, и тут же вернулся обратно, всем своим видом демонстрируя, что готов на любые «подвиги»: и на поход в гости, и на чай.

Честно говоря, все складывалось очень хорошо. Даже неожиданно хорошо. Кроме одного момента.

Пока мы топали дружной компанией в сторону Наташкиного дома, я несколько раз под различными предлогами пытался соскочить с приглашения.

Знакомство с тем самым человеком, который вместе с отцом оказался в Афгане и который, чисто теоретически, что-то сделал не так – дело хорошее. Это огромный плюс. Теперь я могу общаться с ним без Наташкиного участия. И, конечно, пообщаюсь.

Пока не знаю, как, но тему отца и командировки в солнечную страну душманов непременно подниму. Только не сейчас и не в компании Деевой.

Вот именно в данную минуту переться к Наташке домой мне бы не хотелось. Глупо как-то будет выглядит. Я и Толкачев являемся вместе с дядей и начинается разговор о прекрасных качествах Вити.

Однако, Андрей упорно настаивал. Я бы даже сказал, очень упорно. Мол, друг должен поддержать друга в столь волнительном деле, как сердечная история.

Мы с Толкачевым молча переглянулись, оба офигевая с того, как быстро и как легко поменялся уровень наших взаимоотношений.

– Отказы не принимаются! – Категорично заявил Наташкин дядька.

В общем, пришлось идти.

Конечно, то выражение лица, с которым Деева уставилась на нашу троицу, когда открыла дверь, дорогого стоило. Я за все это время не видел старосту настолько растерянной.

– Наталья, давай ставь чайник. Я гостей привел. – Радостным тоном сообщил дядя Андрей.

Будто Наташка слепая и сама не видела нас с Толкачевым.

– Привет. – Скромно кивнул мой новый друг Витя, попутно снимая кеды и бочком протискиваясь мимо Деевой.

– Здрасьте… – Буркнул я, а затем повторил маневр Толкача.

Наташка прикрыла дверь, развернулась и замерла у порога, сложив руки на груди. Я прямо чувствовал физически её недовольный взгляд.

Как только дядя Андрей и Толкач исчезли в кухне, девчонка поймала меня за руку, удерживая на месте.

– Это что за дела, Петров? – Спросила она.

– Во блин. Опять Петров? Я при чем? Так вышло просто. У нас там кое-какие дела были, а тут твой дядя появился. Помог, можно сказать. Ну мы и познакомились с ним. В итоге вон, притащил нас в гости. Так что хватит меня во всем винить. Ясно?

Я окинул Наташку с ног до головы суровым взглядом, выдернул руку и пошёл вслед за остальными пить чай. Правда, абсурдность ситуации вызывала совсем противоположное желание. К примеру, быстро свалить.

Просто мне с Наташкой надо помириться, это, да. Но я старосту уже знаю, как облупленную. Сейчас она мое появление расценила, как попытку продавить ее через дядю. В принципе, частично так и есть, конечно. А значит, девчонка будет продолжать кочевряжиться.

Вот завтра, когда мы встретимся на концерте «случайно», там уже все будет выглядеть иначе. Наверное…

У меня, конечно, и на предстоящий вечер имелся план. Еще один. Я придумал, как подтолкнуть девчонку пойти на перемирие первой. Нужно, чтоб она почувствовала себя виноватой. Тогда ее поведение измениться. И на фоне своей вины, староста даже разговоры о Ромове переживет. Виновата же.

Так что, Наташка еще не знает, но денек у нее будет насыщенный. Вернее, вечер. Завтра я ей такое развлечение устрою. Она у меня не то, чтоб с Ромовым заговорит, она с ним подружиться.