Читать книгу: «Мигрант», страница 4

Нежданные гости

Азиатский ресторан «Пяндж» всегда славился превосходной кухней, располагающей атмосферой и умеренными ценами, отчего от желающих провести там время не было отбоя. Неподалеку от входа припарковался белоснежный «Майбах», из которого степенно вышел крупный мужчина лет шестидесяти. На нем был белый шелковый костюм, на бежевом галстуке золотисто поблескивал зажим с мерцающим бриллиантом. Густые волосы, посеребренные сединой, были тщательно зачесаны назад. Он привычным движением провел широкими ладонями по вискам, после чего уверенно поднялся по ступенькам, где у дверей его встречал сам владелец ресторана. Поклонившись в знак приветствия, тот торжественно произнес:

– Пулат Надирович, для меня большая честь видеть вас в моем скромном заведении.

– Добрый вечер, брат, – отрывисто сказал седой крепыш.

– Господин Тураев уже ждет вас.

Пулат лишь едва заметно кивнул, последовав за хозяином ресторана. Они миновали все залы, прошли по узкому коридору и оказались в еще одном небольшом, но уютном помещении, предназначенном для вип-гостей. За массивным столом из лакированного дуба сидел невысокий черноволосый мужчина в пепельно-сером пиджаке. При появлении гостя в белом костюме он мгновенно подскочил, словно выброшенный тугой пружиной:

– Пулат Надирович, добрый вечер!

Похлопав по плечу мужчину, высокопоставленный гость не спеша уселся на мягкий диван, с наслаждением вытянув ноги. Тут же словно из ниоткуда возник официант, облаченный в национальный костюм. Вежливо поздоровавшись, он услужливо склонил голову и спросил:

– Вам как обычно, Пулат Надирович?

Пулат кивнул и, прежде чем официант умчался на кухню исполнять заказ, сказал:

– Принеси гранатовый сок.

– Сию минуту.

– Ну, Темир, как дела? – поинтересовался Пулат, когда официант исчез.

«Пепельный пиджак» едва открыл рот, чтобы ответить, как у Пулата затрезвонил телефон.

– Извини, дорогой, – сказал он, и, увидев высветившийся номер, принял вызов. – Доблестной прокуратуре привет.

– Господин Умаров, добрый вечер. Это Летаев, помощник лефортовского прокурора.

– Да, я узнал. Мне сейчас не очень удобно говорить.

– Я займу буквально минуту. Прокурор дал добро по вашему делу.

– Да? – оживился Пулат. – Хорошие новости.

– Завтра я подъеду к вам с документами, в два часа дня вас устроит?

– Давайте в три, – подумав, ответил Умаров. – В два у меня еще будут люди.

– Хорошо, значит, договорились. Хорошего вечера!

– И вам тем же концом, – пробормотал Умаров, убедившись, что его собеседник отключился.

Официант принес графин с соком и, наполнив стаканы гостей, опять убежал на кухню.

– Иногда думаю этот проклятый телефон в машине оставить, чтобы никто кушать не мешал, – произнес Пулат, делая жадный глоток. – О, хороший, холодный. Так какие новости, Темир? Что там в твоем миграционном центре?

– Все нормально, Пулат Надирович, – ответил Темир. К соку он даже не притронулся.

– Нормально? Ну, ты, как директор центра, должен быть в курсе происходящих событий. До меня дошли новости, что недавно твоих ребят взяли с поличным.

– Как это? – изумился Темир, но спустя секунду брови мужчины опустились и лицо его приняло недовольное выражение. – А, если вы имеете в виду тех куриц, что брали деньги за экзамен…

– Вот именно, – кивнул Умаров, допивая сок. – Это ж надо додуматься: прямо в центре раздавать визитки с рекламой сдачи экзамена! А сами бабки в карман себе клали, пока наши ребята последние сбережения им отдавали. Сколько они успели заработать?

Темир неуверенно пожал плечами.

– Думаю, что немало, – подытожил Пулат. – Вот пусть сами и выкручиваются. Нужно головой думать, прежде чем затевать такое серьезное дело.

– Я с вами полностью согласен, – с натянутой улыбкой ответил Темир, хотя по морщинам, прочертившим его лоб, было понятно, что кое-какие возражения у него имеются, но высказывать их вслух по понятным причинам он не станет.

Вскоре на столе появились холодные закуски и белое вино.

– Плов и баранина на углях будут через десять минут, – сообщил официант.

Как только подали горячее, в углу зала вспыхнули дополнительные лампы освещения и по помещению поплыла восточная музыка. Тихо шурша украшенным блестками платьем, на мини-сцену выпорхнула юная девушка, держа в руках бутафорский меч. Танцовщица аккуратно положила его ребром на голову и принялась плавно крутиться на месте, соблазнительно двигая бедрами. Меч при этом держался будто приклеенный, несмотря на то, что девушка приседала и даже садилась на шпагат.

Официант принес поднос с горячим, и Умаров принялся за ужин.

– Ты давай осторожней там, друг, – сказал он через некоторое время. – Я устал разруливать проблемы, которые то и дело появляются в твоем центре.

– Пулат Надирович, вы же понимаете: сейчас наплыв мигрантов просто колоссальный.

– Конечно, понимаю, – ответил Пулат. – Ладно, я же вижу: ты меня сюда не просто так позвал. Что у тебя за дело?

– Все-то вы насквозь видите, Пулат Надирович, – нервно хихикнул директор миграционного центра.

– Не тяни время.

– Да в сущности, это мелочь. Для вас, – поспешно уточнил Темир. – Дело касается даже не меня, а моего личного водителя, Нарбека Мирзоева. Хороший человек, примерный отец. Видите ли, его сын Мансур попал в неприятную историю. Его соблазнила какая-то местная девица, а когда парень не устоял, то написала заявление в полицию. Видать, хочет поиметь с него легкие деньги. А Мансур – парень принципиальный. Мол, если сама захотела, какие могут быть разговоры о деньгах? Он вообще положительный, спортсмен. А тут какая-то лахудра из подворотни…

– Если из подворотни, как же она соблазнила мальчишку? – справедливо заметил Умаров, и Темир осекся, понимая, что сказал лишнее.

– Ладно, – подумав, сказал Пулат, вновь доставая телефон. – Какой район? Куда эта девчонка заявление подавала?

– Левобережный отдел.

Некоторое время Умаров молча листал файлы, пока не остановился на нужном.

– Вот. Там всеми командует Исламов, мой знакомый, – проговорил он. – Пусть твой водитель ему напрямую позвонит, он все порешает.

Темир покачал головой.

– Так в том-то и дело, что не получается. Вроде там у этой девки появился какой-то адвокат подкованный. Заявился прямо к Исламову в кабинет, угрожать начал…

– Угрожать? – не поверил Пулат.

– Я имею в виду, пригрозил жаловаться, – поправился Темир, и широкое лицо Умарова снова стало ровным.

– Это ерунда. Знаешь, сколько на меня жаловались? Этими листками с жалобами, Темир, можно выложить дорогу до моего родного дома. Кстати, а кто этот адвокат?

– Павлов. Артемий Павлов.

Умаров задумчиво пожевал губами.

– Павлов, Павлов… Слушай, это не тот самый, которого по телевизору постоянно показывают?

– Именно тот, Пулат Надирович, – сказал Темир. Осушив бокал, он отодвинул его в сторону и взял с тарелки сочный персик. – Он еще известные процессы выигрывал.

– Интересно, откуда у еще зеленой девчонки деньги на такого адвоката?

Темир развел руками:

– Признаюсь, не знаю. Для меня это загадка.

– Она что, зарабатывает на том, что раскручивает наших мальчишек на деньги?

– Я не готов ответить на этот вопрос.

Пулат взял вилку и с силой проткнул еще горячий, дымящийся ломоть баранины:

– Справимся мы с этим Павловым. И не с такими справлялись.

С помощью ножа он отрезал небольшой ломтик и отправил его в рот. И в этот момент снова зазвонил телефон.

– Сегодня как бешеный, – вздохнул Умаров. – Да, говорите!

– Пулат? Мир тебе¹, – прозвучал густой мужской бас, и лицо мужчины посерьезнело.

В мире существовало не так много людей, которые обращались к нему просто по имени. К некоторым из них – к родне и близким – Умаров испытывал самые теплые чувства и всегда был рад слышать их голоса. Но этот голос… Сейчас, сидя в уютном ресторане за бутылкой хорошего вина и наслаждаясь чудесным танцем юной девушки, голос этого человека Пулат желал бы слышать в самую последнюю очередь. Если признаться, то лучше бы его и вовсе не слышать. Потому что обладатель этого голоса был человеком жестким и бескомпромиссным, и по негласным правилам Умаров был вынужден выполнять его поручения, какими бы сложными и безумными они ни казались на первый взгляд. Как и многие другие главы национальных диаспор, обосновавшихся в России.

– Приветствую, Джамал. И тебе мир, милость Аллаха и его благословение. Чем могу быть полезен? – спросил он, с раздражением понимая, что у него от волнения пересохло в глотке.

– У меня к тебе одно важное дело.

«У всех ко мне важные дела», – недовольно подумал Умаров, и его на мгновение охватила безысходная тоска. В какой-то момент он даже позавидовал этой хрупкой девчонке, которая без устали крутилась с мечом. На этот раз она улеглась прямо на пол, поместив холодное оружие на пятки, которые уже успели запылиться от танца.

– Я внимательно слушаю, – сказал он.

– С тобой свяжутся мои люди, которые введут в курс дела, – пояснил Джамал. – Настоятельно прошу на этот раз выполнить все как положено.

– Конечно, – пообещал Пулат. Пожалуй, ответ прозвучал слишком поспешно и заискивающе, но к тому времени разговор уже прервался. Может, связь плохая (все-таки звонок был из Саудовской Аравии), а может, Джамал решил, что вопрос уже, по сути, можно считать решенным.

Умаров подумал, что, скорее всего, второе.

Он посмотрел на миску, в которой маслянисто поблескивал плов, и почувствовал, что весь его аппетит куда-то испарился.

Спустя мгновение в коридоре послышались шаги, и в зал заглянул владелец ресторана:

– Пулат Надирович, к вам тут гости… Неожиданно… Утверждают, что вы их ждете.

Пока Умаров соображал, о каких гостях идет речь, в помещение один за другим вошли трое крепких мужчин. Двое из них были похожи друг на друга как близнецы: чернявые, смуглые, бородатые, в одинаковых темных костюмах, будто два ворона. Один из них держал в руке кожаный дипломат. Взор Пулата переместился на третьего визитера. В отличие от этих двоих, мужчина был славянского происхождения. Одежда его была простой и неброской: светлые джинсы и фланелевая рубашка, на ногах замшевые туфли. На крупной шее блестел крошечный крестик. В глаза бросался уродливый шрам, пересекавший лицо мужчины от глаза к подбородку.

Оглянувшись на притихшего Темира, Пулат бросил:

– Выйди, пожалуйста. Нам поговорить надо.

Уговаривать долго директора миграционного центра не пришлось, и гости молча расселись за столом.

– Вы от Джамала? – спросил Умаров, и гость со шрамом кивнул.

«Как они узнали, что я здесь? Они следили за мной?!» – пронеслась у главы диаспоры паническая мысль. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы внешне выглядеть безмятежно.

– Ты проницателен, Пулат, – произнес «шрам», и Умаров не мог не уловить снисходительные нотки, прозвучавшие в его голосе.

– Пусть принесут дополнительные приборы, – продолжил тот и, оглянувшись на танцующую девушку, не без сожаления добавил:

– Заканчивайте этот концерт. Лишние уши здесь ни к чему.

Как только танцовщица упорхнула, Пулат вздохнул:

– Ладно, Шеврон. Выкладывайте, что у вас за дело. И представь мне своих спутников.

Травля

Лена миновала ворота школы, неуверенно поглядывая на окна своего класса. С каждой минутой решение вернуться на занятия начинало казаться девушке какой-то нелепой затеей. Нелепой и совершенно бессмысленной.

Лена остановилась, переведя дыхание. Может, ну его? Ради чего все это? Тем более до конца учебного года оставалось меньше месяца…

Где-то проснулся внутренний голос, который вкрадчиво сообщил школьнице, что самый лучший вариант – быстрым шагом вернуться домой. Конечно, ведь куда лучше лечь под одеяло, отгородившись от всех и вся, нежели сидеть на скучном уроке, ловя недвусмысленные взгляды одноклассников (а они-то уж наверняка знают, что с ней произошло, новости в их школе распространяются быстрее скорости звука!).

Да. Конечно, это позиция слабого, но, действительно, ведь легче сидеть дома, чем попытаться жить заново, выстроив то, что было безнадежно испорчено всего пару недель назад.

«Не просто испорчено», – поправила себя Лена и вздохнула.

Вся ее жизнь была исковеркана, втоптана в грязь, как вон тот окурок, размякший в грязной луже… И как теперь снова жить?

Мимо Лены торопливо шли другие школьники, окидывая ее многозначительными взглядами, но девушка их не замечала. Она вспомнила вчерашний визит Олега. Парень пришел к ней уже вечером, принеся с собой красную розу на огромном стебле и вкусные пирожные. Лена была несказанно рада приходу одноклассника, тем более что Олег ей нравился и она втайне мечтала, чтобы их отношения из дружеских переросли в романтические. Пирожные они с удовольствием слопали с чаем, а розу она поставила в керамическую вазу и после ухода гостя еще долгое время любовалась чудесным цветком, вдыхая его нежный аромат. Вот было бы здорово, если бы они снова встретились! Например, погуляли бы где-нибудь в парке или сходили в кино…

Так идти или не идти в школу?!

«Никогда не отчаивайся», – неожиданно вспомнились ей слова Олега, и Лена посмотрела в сторону школьных дверей. Они открывались и закрывались, словно большой рот какого-то голодного существа, а школьники послушной вереницей следовали туда один за другим.

Она сделала несколько осторожных шагов, будто ступала босиком по битому стеклу.

«Нужно вставать и идти дальше», – всплыли в памяти слова известного адвоката Павлова, и это придало Лене уверенности. Подняв голову, она выпрямила спину и зашагала вперед. В конце концов, у нее есть сильная поддержка – Олег. Уж он-то не даст ее в обиду в случае чего…

Увы, настроение Лены быстро омрачилось: Олега в классе не было. Ее соседка по парте Татьяна как-то странно посмотрела на нее и с плохо скрываемой неприязнью процедила, что Чащин отправился в больницу. Сообщив эту новость, Татьяна вдруг собрала вещи и отсела на другую свободную парту, оставив Лену в полной растерянности. Вопросы, словно сорванные листья, беспорядочным ворохом кружились в голове школьницы.

«Что с Олегом? Наверное, это из-за той драки с Мансуром… Вчера он выглядел бледным. Надо будет позвонить ему… И почему Таня так себя ведет со мной?! – недоумевала девушка. – Наверняка уже все знают, что произошло… Только почему такие странные осуждающие взгляды? Что это, ехидство? Презрение?»

«Конечно, они все знают. Только вот с чьих слов?!» – осенило ее, и от этого на душе Лены стало еще муторнее.

На нее глазели так, словно она вывалялась в навозе и в таком виде пришла на уроки.

В какой-то момент школьница почувствовала на себе жгучий взгляд пронзительных глаз и, обернувшись, вздрогнула: на нее в упор пялился Мансур. Увидев, что Лена тоже на него смотрит, он сально улыбнулся и облизнул указательный палец, направив его в сторону девушки. Лена отвернулась. С нарастающей паникой она почувствовала, как низ живота скручивают спазмы, а к горлу подступает липкая тошнота. Она достала из сумки бутылочку с минеральной водой и сделала несколько глотков. К счастью, тошнота немного отступила.

Начался урок алгебры, и Лене не стоило большого труда заметить, что преподаватель старательно избегал встречаться с ней взглядом. Он будто даже стыдился поворачивать в ее сторону голову.

На перемене учитель все же подошел к Лене и сообщил, что ее вызывает директор.

– Зачем? – испугалась она.

– Тебе там все скажут.

Помявшись, школьница вышла из класса. Она не обратила внимания, как к ее парте словно невзначай приблизился Мансур, жадно глядя на сумку Лены.

Между тем девушка отправилась на третий этаж, где располагался кабинет директора.

– Добрый день, Роман Алексеевич, – поздоровалась она, нерешительно заходя внутрь. – Вызывали?

Он молча указал ученице на стул, и та присела на краешек.

Некоторое время директор хмуро перебирал какие-то бумаги, и эта затянувшаяся пауза становилась невыносимой. Ерзая на стуле, Лена не выдержала и робко спросила:

– Роман Алексеевич, вы что-то хотели мне сказать?

Директор будто ждал этого вопроса и взглянул на ученицу поверх очков. Глаза его напоминали осколки льда.

– Елена, мы тут посовещались на педсовете и… – он замялся, словно подыскивая нужные слова, – в общем, приняли единогласное решение, что тебе лучше перейти в другую школу.

Перед глазами Лены все поплыло, и она с силой вцепилась руками в стул, пытаясь сохранить равновесие.

– В другую школу? – тихо переспросила она. – Почему? Разве… я плохо учусь?

Директор кашлянул, будто желая потянуть время, затем встал и шагнул к окну.

– Видишь ли, учеба тут ни при чем. Это решение было непростым, и оно буквально назрело в свете последних событий, которые имели место… ты понимаешь, о чем я.

– Не очень, – прошептала Лена.

– Ты понимаешь, – с нажимом повторил Роман Алексеевич. – Нашей школе не нужны скандальные слухи. Мы боремся за высокие показатели и безукоризненную репутацию. И эта репутация может оказаться под угрозой после того нелицеприятного эпизода.

– Нелицеприятного эпизода? Вы имеете в виду то… что меня изнасиловал Мирзоев?

Она подняла глаза на директора, и тот, словно испугавшись, отвел взор.

– Никто не говорит про изнасилование, – рассудительно произнес он, начиная вышагивать по кабинету. – Разве я сказал, что было изнасилование? Идет проверка, которую проводят компетентные органы. Ими и будет принято окончательное решение по твоей ситуации. Которая, кстати, вызывает массу вопросов и у нашего школьного коллектива. Например, Мансур утверждает, что ты сама приставала к нему и его приятелю Азамату. Предлагала купить алкоголь и поехать в ночной клуб. Что ты давно пыталась привлечь внимание парня. Скажу, что это совершенно не красит тебя, как молодую девушку… да еще выпивка.

– Роман Алексеевич, это все ложь. И я вообще не пью алкоголь, – выдавила жалкую улыбку Лена. – Я даже не курю…

– Мне это неизвестно.

– Так почему вы меня выгоняете?

Директор сцепил перед собой руки, уставившись на носки собственных туфель.

– Я тебя не выгоняю. Я просто предлагаю тебе подумать о смене школы, – проговорил он и, подойдя к графину с водой, стоявшему на журнальном столике, налил полный стакан. – Так и быть, этот год ты спокойно можешь доучиться здесь. Впереди три месяца школьных каникул. Думаю, что с твоими отметками ты без труда подыщешь себе подходящее учебное заведение.

Лена силилась что-то ответить, но застрявший в горле комок не давал ей это сделать. Мало того, ей стало трудно дышать. Девушка медленно сползла со стула и чуть слышно промолвила:

– Я поняла. Хорошо, я подумаю.

– Вот и отлично, – обрадовался директор. – Обязательно подумай, и не затягивай!

Нетвердым шагом Лена вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Последний урок прошел как в тумане. Краем сознания Лена понимала, что если учительница вызовет ее к доске, то два балла ей обеспечены. Впрочем, отвечать ее не вызывали, как и на всех предыдущих уроках. Учителя вели себя так, будто Лены и вовсе не было в классе.

Положив перед собой руки, она сидела бледная как тень, глядя перед собой безжизненным взором, а в голове безостановочно крутилась фраза, небрежно брошенная директором:

«… Репутация школы может оказаться под угрозой после того нелицеприятного эпизода…»

Значит, то, что с ней произошло, – всего лишь нелицеприятный эпизод?!

«Так теперь называется, когда тебя один насилует, а второй держит у горла нож, чтобы ты не трепыхалась?!» – в смятении думала Лена.

Когда урок был окончен, она взяла сумку и вышла из класса. И тут же наткнулась на Мансура, который стоял в коридоре, широко расставив ноги.

– Как дела, детка? – негромко спросил он, засунув руки в карманы. Челюсти подростка ритмично двигались, перекатывая во рту жевательную резинку.

– Не подходи ко мне, – глухим голосом потребовала Лена, но он был настолько тихим и робким, что смахивал на писк умирающей мыши.

– Почему ты не рассказываешь другим, как тебе понравился тот вечер? – прищурился Мансур. – Расскажи всем! Как ты приставала к нам с Азаматом в магазине! Уговаривала купить вина и сигарет, потому что тебе еще не продают!

От такой бессовестной и наглой лжи Лена едва не лишилась дара речи.

Попятившись назад, она уперлась спиной в стену. Только сейчас девушка увидела, что за ними наблюдает почти весь класс, жадно прислушиваясь к каждому слову Мансура. И ни у кого в глазах не было и капли сочувствия, отчего Лене стало так горько, что на ее глаза навернулись слезы.

– А вы, наверное, и не знали, чем ваша Леночка занимается в свободное время?! – продолжал издеваться Мирзоев, обращаясь к одноклассникам. – Я ее пожалел сначала! Думал, плохое настроение, раз хочет выпить! А она сразу в штаны рукой полезла!

Среди учеников пронесся возбужденный гул, и кто-то брезгливо бросил:

– Шалава…

Лена дернулась, боль от этих слов была практически осязаемой, будто по открытой ране хлестнули плетью.

– Это неправда! – выкрикнула она. – Подлое вранье! Ничего этого не было, они обманом увезли меня…

– Обманом?! – расхохотался Мансур и неожиданно резким движением сорвал с ее плеча сумку. Перевернул ее вверх дном, он вытряхнул содержимое на пол. Вслед за учебниками и тетрадями из школьной сумки веером разлетелись презервативы. Много презервативов, штук сорок-пятьдесят.

Лена ошарашенно смотрела на них, посылая мысленные приказы в мозг, чтобы все происходящее оказалось сном. Диким, кошмарным сном, но все же сном. Она вдруг поймала себя на мысли, что если бы из сумки вывалился клубок шипящих змей, это шокировало бы ее куда меньше.

Одноклассники начали хихикать, кто-то достал телефон, снимая происходящее.

– Ни фига себе, – протянула одна девушка со стрижкой каре. – А я ее хотела на день рождения на теплоход пригласить… Да с тобой опасно дружить!

Все засмеялись, и лицо Лены залила краска. Кожа горела, как если бы она вдыхала раскаленный пар. Оттолкнув ухмыляющегося Мансура, она подхватила сумку и побежала прочь. Споткнувшись, упала, больно ударившись коленкой, и это падение вызвало новый взрыв хохота.

– Эй, ты куда? – крикнул ей вслед пухлый парень, пнув ногой рассыпанные презервативы. – Забыла самое главное!..

Как только она вышла наружу, заморосил мелкий дождь. Зонтика у Лены не было, и она молча брела прямо по лужам, чувствуя, как прохладные капли дождя падают на голову и лицо.

«Теперь можно не стесняться, все равно уже все мокрое…» – напомнил внутренний голос, и Лена горько зарыдала.