Читать книгу: «Туда, где живут драконы», страница 4

Открываю фонарь, бросаю гранату, жму закрытие фонаря. Одна проворная тварь успевает запрыгнуть и её накрепко зажимает, ломая кости. В агонии, хищник хватает меня за шиворот и начинает трепать как тряпку. Все мои питомцы забились в дальний угол. Краем зрения вижу, как ещё одна тварь пытается протиснуть морду в образовавшуюся щель фонаря.

В этот момент бабахнуло так, словно это я сам башкой в колокол ударил. Уши заложило, все звуки слились в единый, переливающийся гул, мир раздвоился и поплыл в разные стороны. Не отдавая особого отчёта своим действиям, почувствовав, что хватка зверя ослабла, начинаю бить ножом куда-то над своей головой. Ощутил, как за шиворот потекла горячая и липкая жижа.

Сознание чуть возвратилось, едва напомнив о своём существовании, отдавая искину команду на открытие фонаря. Волчья туша выпала наружу, скатившись по фюзеляжу.

Вижу троицу волков, беспомощно валяющихся у плоскости. Именно здесь разорвалась граната. Вываливаюсь за борт, пробую подняться, земля уходит из-под ног, и я на четвереньках ползу к ближайшему переростку. Нож, с активированной подачей энергии на его лезвия, за одно движение отсекает монстру голову. Перекатываюсь, и повторяю движение, отрубаю ещё одну клыкастую морду. Добиваю третьего и слышу позади, леденящее кровь рычание.

Волк держится увереннее меня, видно, что его мир тоже, ещё не собрался воедино, но острый нюх, ведёт зверя куда нужно. Прицеливаюсь в голову монстра. Бах! Задние лапы резко просаживаются. Смещаю прицел чуть правее. Бах! Дыра в боку. Ещё чуть правее и ещё один бах. Широкая грудная клетка распахнулась рваной раной, зверь последний раз издал протяжный хрип вместо рыка, рухнул, одарив меня взглядом, полным ненависти.

Плевать. Сегодня я молодец. Сегодня я доказан своё право на жизнь, доказал своё превосходство.

Через полчаса, когда сознание вернулось к адекватному восприятию окружающего, попробовал отыскать в базе выживальщика, едят ли волчье мясо. Но, кроме того, что это один из самых серьёзных хищников, и главное не угодить в его меню, толком ничего не нашлось. Помнится, дед, говаривал, что волков не едят. То ли они каким-то бешенством болеют, то ли паразитами, а может просто мясо не вкусное. Понюхал рану одного из убиенных мною хищников, запашок и правда, мягко говоря, не очень. Ну их, от греха подальше.

Остаток дня потратил на то, чтобы перетащить туши как можно дальше от лагеря, на самый край, известной мне географии, и на помывку в озере.

"Стройка века"

Ну, что сказать, о задуманной мной, стройке века? Только пафосное название, а по своей сути, всеми нами любимый долгострой.

Вывихнутая рука ещё побаливала, и полноценная лесозаготовка не заладилась с самого начала. Три дня я пилил кедры, подходящего диаметра и избавлял стволы от сучьев и ветвей, чем внушительно пополнил запас дров для костра. Ещё я тщательно опилил гигантские деревья, те, что свалил у скалы, оставив удалённые ветви, неподалёку от места строительства.

Присутствие, ныне покойной, волчьей стаи, лишило меня привычных методов собирательства и охоты. Вся живность, даже наседки, покинули мой ареал обитания, вынудив меня перейти на рыбный рацион. Благо, рыбалка в моём исполнении, полностью удовлетворяла наши потребность, чему очень радовалась Кошка. Она росла как на дрожжах, и с удовольствием поглощала отварных и жареных карасей. Теперь я даже головы отваривал отдельно, дабы порадовать питомца.

Когда рука перестала напоминать о себе беспокойными ощущениями, приступил к первому этапу строительства, укладке первого ряда брёвен. Насколько я понял из видеороликов, каждый ряд называется венцом.

И так, при помощи длинной жерди, отмерил расстояние от скалы, до края пня, на который опрётся строение, отпилил её в размер, устроив себе смерок с фиксированной длинной. Получилось около шести с половиной метров. Вымерил по смерку ближайший ствол, отпилил.

Надо отметить, что вибронож для такой работы, куда лучше самой острой ножовки. Лезвие ножа вибрирует само, остаётся только задавать направление и слегка поддавливать, дабы ускорить процесс. На то, чтобы отпилить ствол в двадцать сантиметров, требуется около минуты.

Напрягся, в попытке сдвинуть отпиленное бревно, но куда уж там. Нет двигать его по паре сантиметров конечно можно, толкая или волоча за собой, но не о каком эффективном перемещении речи быть не может. Груз не столько тяжёлый, сколько неудобный, из-за распределения веса, на значительную длину. Поднял бревно за более тонкий конец, попробовал проволочить, держа его под мышкой. Затея, хотя и удалась, но тут же потерпела крах, как бы странно это не звучало. Вспомнил анекдот про чукчей, тянувших моржа за бивни. Я тянул бревно вниз, а мне нужно вверх, и развернуться с ним, среди деревьев, возможности у меня нет. С толстого края бревно тоже тянулось, но, гораздо с большим усилием.

Затратив немало усилий, доставил брёвнышко на место, и в процессе его укладки, сразу столкнулся с непредвиденной проблемой. Бревно катается, а мне нужно, что бы оно лежало ровно там, куда я его уложил.

Спилил часть бревна повдоль, уложил на место, порадовался результату. Бревно больше не каталось, но сместить его было можно. Когда уложу второй венец, как это делается на видео, брёвна переплетутся между собой, задавая жёсткость в углах конструкции. Но это в будущем, а пока, нужно придумать, как фиксировать бревно у скалы, ведь там, деревянной стены не планируется.

Попробовал вырезать в камне небольшое углубление. При подаче энергии на нож, камень неплохо поддавался. Бревно вошло в нишу, и сдвинуть его в бок, стало уже не возможно. Прорезал нишу вверх, на высоту предполагаемой стены.

Приволок ещё два бревна, одно на длинную стену, второе на торцевую, по отдельному смерку. Подготовил и уложил все брёвна, запилив их в замок и прорезав в камне ещё одно углубление. Получилось шесть с половиной на пять метров. Подумал, не слишком ли я размахнулся? Но очень скоро, убедил себя в том, что заняться мне всё равно больше нечем, и если уж куковать на этой планете, то делать это лучше с комфортом.

Я уже рассчитал, что год на Кедриуме составляет триста двадцать восемь сорокачасовых дней. И чтобы не особо выбиваться, из привычного мне летоисчисления, я поделил это на двенадцать месяцев. Получилось, что не месяц, то февраль, даже чуть меньше, по двадцать семь дней, с небольшим хвостиком. В итоге, какие-то месяцы, по двадцать семь, какие-то по двадцать восемь. Зима, здесь быстротечная, занимает всего пятьдесят-шестьдесят дней, так что до следующей зимы, со стройкой я должен успеть управиться.

Однако, продолжать ворочать на спине брёвна, мне очень не хотелось, и я занялся изготовлением блоков.

Вырезал первый пробный кругляк, процарапав отверстие в середине, прорезал канавку под строп. Как не хотелось портить стропы парашюта, но один из них, пришлось укоротить.

Короткий строп продел через середину кругляка, увязав его удавкой на бревне, второй, продел через проделанное мной отверстие, в основании пня у дома, вложил в ручей блока, и потянул. Это просто песня какая-то. Низкий тебе поклон до самой земли, дедушка Архимед, ну, или кто там, в древности, всё это придумал. Бревно подалось без особых усилий, хотя конструкция была не идеальна. Блок пытался крутиться по оси короткого стропа, который ещё и зацеплялся за край неровного отверстия. То, что дерево перетрёт стропу, я не боялся. Материал стропа был с родни металлическому тросу, только в разы легче и прочнее, а вот закусывание блока, меня не устраивало. Нужен был механизм подшипника.

В двигательном отсеке гарпии вырезал кусок небольшой трубки из какого-то прочного полимера. Трубку разделил на три части, переделал свой блочок, что бы трубка входила в центральное отверстие и свободно вращалась. Теперь строп не закусывал вращение блока, и не стремился перекрутиться вокруг себя самого. Подтянул ещё одно бревно, удовлетворившись результатом. Сделал ещё два блока, по такому же принципу, попутно вырезав отверстия в скале, так чтобы через них можно было продёргивать стропы, что позволит мне подтягивать брёвна до самого конца.

Второй и третий венец укладывал, как было показано в видеоролике, зарезая углы в замок, и прорезая треугольное углубление по всей длине. Углубление хорошо прилегало к бревну нижнего ряда, практически не оставляя зазоров и щелей между ними.

Объёмы проделанной работы мне нравились, хотя до захода солнца, оставалось не так уж и много времени. Я уже вливался в суточный ритм этой планеты. Мне тут начинало даже нравится, если бы не постоянное чувство недоедания. Мышцы восстанавливались и укреплялись, плюс дополнительная гравитация, чётко говорила о том, что для нормального функционирования, организм будет вынужден нарастить мышечную массу и укрепить кости. А для этого, его, организм, надо обильно насыщать кальцием и белками. Очень рассчитываю на то, что после гибели волчьей стаи, местная живность вернётся, и я снова начну разорять своих несушек.

Осмотрев своё строение, обнаружил несколько крупных изъянов. И почему, эти мысли мне не пришли в голову сразу. Представил, как зимой, камень скалы остынет, и будет передавать холод в моё жилище. То же самое, касается и земли. Плюс, я увлечённо начал возводить коробку, не подумав, как буду устраивать, запланированные внутренние стены. Более того, сами брёвна, нужно прокладывать между собой утеплителем, чью функцию в условиях леса, очень хорошо выполнит сухой мох. И главное, печь. Я ведь хотел сделать так, что бы печь оказалась посреди избы, максимально отдавая своё тепло внутрь помещения.

Ладно, завтра я разберу два ряда и начну возведение четвёртой стены и внутренних простенков, увязывая их так же, в замок. На утепление пола, подойдёт сухая хвоя, коей вокруг в изобилии. Но на сам пол понадобятся доски, которых у меня нет. Я оглядел кусок горбыля, который получился, при подготовке нижнего ряда брёвен, ну чем не доска? Взял оставшийся от бревна коротыш, попробовал распустить его ножом вдоль. Получилось четыре плахи, две горбатые, а две вполне себе похожие на доски, толщиной, сантиметра по три. Ну что ж, технология была понятна и вполне осуществима, решала половину вопроса. Вторая половина заключалась в отсутствии молотка и гвоздей, которых в ближайшие тысячелетия не предвидится.

С печью тоже была неразрешимая проблема. Никакого подобия материалов, из которых можно приготовить цементный раствор, нет. Даже глину нигде не встретил. Пойду, завтра за озеро, там ещё оставалась необследованная территория, с мелкими ручьями, утекающими куда-то в заросли кустов и леса. В общем, стройка или затягивается, или срывается, или надо поумерить свои аппетиты.

Поход за озеро оказался весьма затяжным по ряду причин. Во-первых, по моим подсчётам, я прошёл километров семь, если принимать во внимание всю кривизну маршрута. Нужно было обогнуть само озеро, заросли непролазных кустов, небольшое болотце, в котором ноги проваливались по самые колени и надёжно застревали. Во-вторых, кошка, увязавшаяся за мной, не поспевала и проявляла капризы. То ей надо было немедленно на ручки, то никак не желала на них сидеть, требуя полной свободы. Я уж было подумал, да лучше пусть она сбежит, да и всего делов, но её плачь и глазки кота из Шрека, заставляли меня возвращаться и подбирать капризку, когда та сильно от меня отставала.

В конечном итоге, обогнув болотце, я понял, что попал в необходимый мне строительный магазин. То вязкое вещество, в которое влипали мои ноги, было клейкое на ощупь, тягучее и эластичное. Я набрал его немного, в прихваченный с собой, прохудившийся пакет. Кочки болота, обильно порастали мхом, который можно было собрать и высушить. А один из кустов, натолкнул меня на идею с гвоздями. Стволы были утыканы наростами, длинными и острыми, словно шипы, сантиметров двенадцать внизу ствола, уменьшаясь в размере к его верхушке. Очевидно, таким образом, растение защищало свои плоды, грозди тёмно-синих ягод, до боли похожих на облепиху. На вкус я их не попробовал, так как не смог до них дотянутся, а вот десяток шипов срезал, прибрав их в карман.

Обратно вернулся значительно быстрее. Шёл по своим собственным следам, уже не ища пути обхода препятствий, и кошку-капризулю всё время нёс на руках, не смотря на все её старания освободиться.

Рассыпал мох на освещённой солнцем площадке возле стройки, на которой, из-за отсутствия нескольких спиленных деревьев, стало гораздо светлее, нежели было раньше. Пусть мох сохнет.

Рядом выложил небольшое количество вязкого болотного ила. Одну лепёшку размазал с внутренней стороны куска коры, другой, склеил два камня между собой. Отправился изобретать молоток.

Как выяснилось позже, ил, теряя влагу, засыхает и становится крепким как камень, а склеенные между собой камни, просто так разъединить уже не возможно.

Искомый материал на молоток, с трудом обнаружился в реакторном отсеке гарпии. Из элемента кронштейна крепления, вырезал металлический брусок, весом чуть больше килограмма. Беда заключалась в том, что все металлы конструкции, это сверхлёгкие сплавы, а зачастую, вообще композиты, но этот кронштейн, оказался как раз тем, что нужно. Его габариты не были слишком большими, а вес, прекрасно подойдёт для изготовления не очень увесистого молотка. На изготовление потратил часа три. Металл трудно поддавался резке, очевидно, был какой-то тугоплавкий и прочный. Долго придавал железке прямоугольную форму, проковылял в середине продолговатое отверстие, смастерил ручку. Нож, после таких работ полностью разрядился, пришлось доставать зарядную сеть.

Попробовал забить в дерево пару колючек. Результат почти вдохновил на подвиги.

Так, день за днём, по отработанному расписанию, я начинал с рыбалки и завтрака, после чего, вооружившись, импровизированными санками из половины ящика, совершал две ходки на болото, за мхом и илом. Для удобства пользования, пришлось смастерить деревянные грабли и лопату, которой стала пластина векторной тяги реакторной дюзы. Каждый раз нарезал две три горсти шипов-гвоздей, набирая их про запас. Ил приходилось обильно смачивать водой и накрывать кедровым лапником, что бы избежать образования твёрдой корки. Да и в запас ил привозить было нельзя, всё доставленное, нужно было немедленно урабатывать.

Постепенно в мои края вернулась живность. Пришли на насиженные места птицы, слышал в ночи похрюкивание местных кабанчиков, даже видел вдали мелкого оленя или косулю. Животное крайне осторожное и пугливое, так и не подпустило меня ближе, чем на пятьдесят метров. Старшая и Кошка всюду таскались за мной. Теперь уже рысь не просилась на руки, спокойно преодолевая путь на болото, туда и обратно. Коза же, провожала до края озера, потом долго втягивала ноздрями воздух и возвращалась. Козлята всё реже сосали титьку, в отличие от кошки, и охотно пощипывали травку. К вечеру у Старшей оставалось большое количество молока, и мне пришлось освоить процесс дойки. Кошка осваивала азы охоты, гоняя ящериц, обитающих возле скалы.

К исходу третьей недели, на стройке я имел аккуратно сложенные стены, высотою до пояса, дощатые полы, пространство под которыми заполнил сухой хвоей, оставив немного места для проветривания, чтобы хвоя не запрела. Венцы, обильно проложенные между собой высохшим мхом, я дополнительно защитил от продувания горбылями, приколоченными шипами полезного дерева. Два блока, что изготавливал заранее, выполняли у меня функцию крана, закреплённого наверху скалы. Мне пришлось задействовать абсолютно все стропы, но я не жалел, так как через два блока, вес любого дерева становился вчетверо легче, и был абсолютно мне по силам.

Печь приобрела чёткие очертания. Начиналась она из-под самого пола, имела дверцу для дров и поддувала, трубу с заслонкой регулятора тяги. Сторона, выходящая в будущую спальню, была полностью каменной. Я очень надеялся, что камень будет хорошо прогреваться, накапливая тепло, которое потом медленно отойдёт в помещение. В кухонной стороне была устроена целая варочная поверхность из большого плоского слоистого камня, на транспортировку и водружение которого, у меня ушло два дня. Дверки печи и крышки отверстий варочной панели, изготовил из, всё тех же, векторных пластин дюзы.

Ещё через неделю жилище подтянулось вверх на очередные два полноценных венца. Стены стали уже по грудь. Время всерьёз задуматься о дверных проёмах и окнах.

Если для первых нужно только подготовить запас досок, то со вторыми, полная беда. Материала, который заменит стекло попросту нет. А совсем без солнечного света в доме, оставаться очень не хочется. Ладно, поживём, увидим.

В один из дней, после затяжных дождей, которые продолжались почти неделю, проводя работы по возведению стен, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Как не осматривал территорию, ощущение, что из леса за мной наблюдают, так меня и не покинуло. Пришлось совершить небольшой вооружённый рейд по окрестностям, в надежде, что чувство это отступит, но увы. Так никого и, не обнаружив, чувство преследования сохранилось и чуть не дошло до состояния паранойи. К счастью, из тревожного состояния в реальность меня вернули домашние. Козы и кошка не проявляли беспокойства, и я решил последовать их примеру, снова сосредоточившись на работе. Хотелось наверстать упущенное, хотя и так не простаивал. Пока шли дожди, плотно занимался печью. Мои саночки, груженные тяжёлыми камнями и илом, гораздо легче перемещались по мокрой траве, чем я успешно и пользовался. К тому же, под дождём ил не иссыхал раньше времени, что позволяло эффективно расходовать материал. С жирным илом провёл эксперимент, смастерив из него миску, и чашку в форме пиалы. Когда ил высыхал, становился твёрдым, как настоящий цементный раствор, и размочить его снова не представлялось возможным, а после обжига в костре, посуда становилась и вовсе, как каменная. Не керамика, а именно, будто вырезана из пористого камня. Методом проб и ошибок, добился того, что при обжиге, посуда не лопалась, а внутренняя поверхность, которую я, при подсыхании регулярно натирал мокрой тряпочкой, получалась гладкая. В общем, неплохая вышла посуда, хотя первые два три дня, сохраняла запах тины. Но что-то отвлёкся я на посуду, хотя в будущем, и она сыграет немаловажную роль. Подогнав очередное бревно по месту, обильно проложив между рядами сухим мхом, который я теперь заботливо сушил под парашютом, бережно натянутым на деревянные колышки, потянулся за молотком, дабы закрыть щель досточкой. Протянул руку и вздрогнул от неожиданности. Из-за куста, с нескрываемым любопытством, за мной наблюдало человеческое лицо. Точнее говоря, детское личико. И не одно. Отпрянул в сторону, рука сама потянулась за игольником. В памяти быстро ожили картинки моего первого контакта с аборигенами. Дети продолжали наблюдать из своего укрытия, не выказывая ни капли страха. Лица их были чумазые, но миловидные. Точнее говоря, они были почти человеческими. При первой встрече с людьми, мне противостояли особи, имеющие больше сходства с прямоходящими обезьянами. Низкий лоб, близко посаженные к переносице глаза, кривоватые ноги и обильный волосяной покров по коже. Эти же, будучи абсолютно голыми, больше походили на индейцев диких племён Амазонки. Смуглые, но не красные.

В миске, рядом со мной, лежала свежая малина, кусты которой уже начали плодоносить. Ягод на кустах было ещё мало, но зато они были крупные и безумно сладкие.

Поманил детей ягодой. Они несмело, долго переглядываясь между собой, всё же покинули своё укрытие, направились в мою сторону. Первым подошёл мальчонка, лет восьми, не разрывая контакта с моим взглядом, робко схватил из миски несколько ягод, уставился на меня немигающими карими глазами. Я тоже взял одну ягодку, демонстративно положил себе в рот, раздавил языком, театрально причмокивая, как бы подтверждая, что очень вкусно. Мальчишка съел малину, потянулся за следующей порцией.

Я немного отстранил миску, указывая пальцем на второго ребёнка. Мальчонка быстро сообразил и позвал соплеменника. Именно позвал, так как прозвучала фраза, минимум из двух членораздельных слов. Предыдущие человеки только ыкали и мычали.

Вторым пришельцем была девочка, лет пяти шести, не больше. Такая же голая, босая и чумазая, отличающаяся от пацана своими необычными глазами. Насколько я понимаю, у первобытных предков людей, не было ни зелёных, ни голубых глаз. Все карие, как, у всё тех же, современных индейцев. Как-то это связано с генами. У девочки же, глазки были серые, с лёгким отголоском голубого оттенка. Детвора с удовольствием умяла, предложенную им малину, перекинулась между собой парой несложных слов, и ретировалась обратно в лес, радостно сверкая пятками. Я же, сел и задумался. А задуматься было над чем. Вот как не старайся соблюсти протокол невмешательства, ничего не получается, ибо сами местные, про этот протокол не сном не духом. Хорошо бы было, окажись это случайным племенем, проходящим мимо, по своим важным делам. А если нет? Если это местное, оседлое племя, вернувшееся после зимы? Хотя какой смысл отсюда уходить? Судя по последним навигационным данным гарпии, нахожусь я не выше пятнадцати градусов северной широты, тропики, по Земным меркам. Нет, скорее всего, племя в поисках места жительства. Интересно, цивилизация сейчас в стадии постоянных кочевников и собирателей, или уже где-то есть оседлые, с организованными поселениями. И как надо было поступить? Шугануть детей и спровоцировать племя на агрессию? Или вообще ничего не делать? Сделать вид, что никаких детей не было. Нет, такое тоже не выход. Им было любопытно, что я тут делаю. А именно любопытство, желание познать новое, разобраться в неизведанном, сделало человека человеком. Ну, теперь уж поздно, если бы, да кабы, уже назад не отмотаешь. Будем ждать гостей. Искренне надеюсь, гости будут с мирными намерениями.

Нашествие соседей не заставило себя долго ждать. Перед ужином, когда я только вернулся со своей охоты, в очередной раз бесшумно оглушив лесную курицу станнером, к моемукостру, вышла делегация парламентариев, ведомая тем самым мальчуганом, что ел мою малину днём. Босоногая группа мужчин, одетых в звериные шкуры, устремила в мою сторону, шесть пар внимательных глаз. В руках у них были суковатые дубинки и длинные, заострённые палки. До состояния копья этим палкам было очень далеко, тат как основными определяющими факторами были длинна и острота конца. Ни о каких наконечниках речи не шло. Мужчины стояли в нерешительности, иногда переговаривались односложными словами, глядя то на меня, то на самого взрослого, своей группы. Я так понял, это был скорей старейшина, нежели вожак, ибо в моих представлениях, вожак должен быть наиболее сильным. Хотя и вожак, обнаружился спустя буквально несколько минут. Самый старый и самый сильный, что-то обсудили между собой, и, не усмотрев в моих деяниях факта агрессии, решили взять инициативу на себя. Сильный приблизился ко мне на расстояние шагов десяти, демонстративно воткнул в землю копьё, резким движением кулака ударил себя в грудь, чуть склоняясь вперёд, принимая стойку борца перед схваткой. Было понятно, меня вызывают на поединок. Племя, либо намерено изгнать чужака со своей территории, либо просто хочет убедиться, что одиночка, в моём лице, слабее и не представляет угрозы. – Нет уж, ребята, пулемёта я вам не дам. – вспомнил почему-то слова Верещагина, а в голове промелькнул кадр из Индианы Джонса, где герой Форда застрелил из револьвера человека с саблями. Я вынул из нагрудной кобуры игольник, прицелился в мясистую кедровую ветку над головами прибывших, и выстрелил, сделав дополнительный пасс рукой, будто заправский колдун. Игольник негромко хлопнул, и ветка с оглушительным треском раскололась у основания, эффектно обрушилась вниз, обдав стоящих кучей хвои и щепок. Мужчины, во главе с сильным и старым, как по команде, опустились на колени, отвесив несколько размашистых поклонов до самой земли. При этом, они не испугались, в их глазах практически не было страха, но уважение к неизвестному оружию, они питали однозначно. Сложилось впечатление, что они уже где-то наблюдали подобное. Мне нравилось, то, что я вижу. По крайней мере, нет необходимости, кого-либо убивать. Желая усилить эффект знакомства, достал перчатку лётного скафандра, что была прибрана недалеко, на приборной панели гарпии, одел на руку. Перчатками я пользовался, когда работал с блоками, чтобы не натирать руки, поэтому хранил, что называется под рукой

Взял в руку небольшой чурбачок, поджёг его зажигалкой мультитула, подержал немного, и протянул сильному. Тот, не скрывая удивления, протянул ладони за чурбачком. Результат получился ожидаемым. Баюкая обожжённые ладони, сильный отскочил в сторону, бросив горящую чурку, явно ругаясь на своём языке. Остальные сопереживательно качали головами и размахивали руками, всем своим видом говоря – «Ну как же так, как же так?»

Я же, преисполненный победного торжества, строя из себя Прометея, дарующего людям огонь, подобрал, чуть не потухшую чурочку, и демонстративно поднял её над головой. Делегация роптала, покачивая головами, что для себя я озвучил как – «Ой, шайтанама, колдунама». Положил огонь в одну из не получившихся мисок, снял перчатку и, демонстрируя, что держу голыми руками, снова протянул сильному. Но тот не осмелился принять дар и тогда в дело вступил старый. Он подошёл в сопровождении двух воинов с дубинами, аккуратно принял чашу с огнём, передал сильному. Теперь сильный не посмел отказаться, хотя отчётливо было видно, что мужчина пребывает в некоем смятении. – Те. – старый чуть помолчал и добавил, указывая на себя – Те Унгу. – Бонд, Джеймс Бонд. – подумал я, но указывая на себя, сказал. – Се-рё-жа. – Те Унгу – повторил старый, касаясь своей груди, а коснувшись меня, произнёс – Се Жа. Только я подумал, что за сим, знакомство можно и заканчивать, как дополнительное масло в огонь, добавила моя домашняя живность. Старшая, вернувшаяся со своими козлятами, принялась тереться о мои ноги, требуя от меня вечерней дойки. Я же, решил удивить местных до конца, и прилюдно подоил козу в небольшую миску. Коза уже не кормила молоком, и мне доставались все три литра в сутки.

Надоенного хватило, что бы накормить кошку, и угостить гостей. Для них, само по себе диковинным было то, что животные, на которых положено охотится, сами вышли ко мне из леса. А тут ещё такое. Подоенная коза спокойно завалилась рядом с костром, время от времени блея, на своих отпрысков, устроивших вокруг неё свои развесёлые игры. Рысь, налупившись молока из миски, выпросила себе место на моих руках, довольно прикрыла глаза, когда я начал чесать её за ушами. Козье молоко аборигенам пришлось по вкусу, о чём свидетельствовали их одобрительные кивки головами. Вернув мне опустошённый сосуд, аборигены, кроме старого и сильного, вновь отвесили несколько поклонов до земли, а предводители поклонились скрестив руки на груди. Я ответил им таким же, но не столь глубоким поклоном. – Се Жа Ату-Ата. – адресовал моей персоне сильный, и все остальные его единодушно поддержали. Знать бы ещё, что всё это значит. Не получится ли так, что сейчас они придумывают название нового блюда, которое планируют добавить в своё меню, например, сегодня ночью.

Этопозже я узнаю, что Унгу, это знание или мудрость. Жа, что-то вроде удивления или чуда, то есть, Се Жа, это Серёжа-чудесник. Ну, вот так вот круто совпало и я не виноват. А Ату-Ата, это вообще лесной дух, следящий за животными. Что бы у одних всегда было вдоволь травы и ягод, а у хищников, вдоволь тех, кто питается травой и ягодами. После установления контакта, делегация удалилась, а я ещё долго сидел у костра, то и дело, вслушиваясь в звуки окружающего леса, держа оружие как можно ближе. Как-то уж сильно было подорвано доверие к местным, после первой неудачной встречи.