Читать книгу: «Пока ты видишь меня», страница 2

– А стаканы здесь есть?

Пока Чхоль оглядывался вокруг с пластиковой бутылкой в руках, Хан подошел к шкафу и выудил оттуда три бокала для вина. Чхоль, наливая в них колу, шутливо усмехнулся:

– Я впервые пью из бокала для вина!

Когда Хан увидел, с какой гордостью продекламировал это Чхоль, на его лице возникло смущенное выражение, как у меня тогда, на станции метро.

– Не кажется ли вам, что в наши дни в мире живых как-то беспокойно?

– Верно, беспокойно, – четко произнес я, делая глоток колы и глядя прямо на Чхоля. Имея в виду, что беспокойно тут именно из-за него. Но он только кивнул с серьезным лицом:

– Так и есть. Чувство, будто что-то должно произойти.

Хан, жуя куриную грудку, прищурился:

– В последнее время уж больно часто кричит ворон. Это определенно не к добру.

– Все не так зловеще, как раньше. Помнишь, что было во время войны?¹⁵

– Эх, не началось бы такого снова. Тогда мы были жутко заняты.

Чхоль вздрогнул, показывая, как ему тогда это надоело, и выпил колу залпом. Вряд ли будет война. Если бы виднелись хоть какие-то ее признаки, в Мёнбуджоне провели бы большую внутреннюю реорганизацию. Перегруппировка жнецов, отправленных в заграничные филиалы, укрепление контактной сети на случай чрезвычайных ситуаций для тех, кто работает на Корейском полуострове. Жнецов из отдела возвращения душ (отдел, который направляет души во время ритуальных обрядов и следит за их благополучным возвращением) на время перевели бы для работы в местных филиалах, типа наших. В таком случае и мы втроем, разбросанные по стране, собрались бы вместе, как сейчас, чтобы вести другую войну.

Мы сидели с растерянными лицами и молча ели курицу, запивая ее колой. Казалось, что-то произойдет, пусть это будет и не война. Потому что ситуации, когда мы все трое чувствовали беспокойство, происходили крайне редко. Как только я убрал руки от курицы, как будто у меня пропал аппетит, Чхоль совершенно естественным образом пододвинул ее к себе, не забыв и о маринованной редьке.

– Хён, вы не получали никакой информации?

– Я тоже ничего не знаю. Я не бываю в Мёнбуджоне, кроме как по делам, поэтому и времени что-то услышать не было.

– Ангел из вашего района ничего не говорил? Вы ведь вроде близки с ним?

– Мы только здороваемся. Чхоль, а у тебя?

– Если бы я что-нибудь услышал, разве сидел бы молча? Сам ничего не знаю, вот и спрашиваю. А не происходило ничего особенного?

Хан на мгновение задумался и сказал, что ничего такого не было, но я начал колебаться. Потому что внезапно мне вспомнился парень, которого я встретил в святилище Чонмё. Чхоль округлил глаза, словно спрашивая: «У тебя что-то случилось?»

Я щелкнул языком и небрежно заговорил:

– Как-то раз я не дал одному парню совершить самоубийство, но сегодня мы с ним случайно столкнулись. И он меня видел.

– Как? Ему что, недолго жить осталось?

– Его жизненный путь пройден не полностью. Похоже, ему снова захотелось умереть.

– Такие люди часто встречаются. Поэтому я не вмешиваюсь в дела, связанные с самоубийством.

– Ты все еще так себя ведешь? Совсем в тебе никакого сострадания! Можно и помочь, если проходишь мимо.

– И что, если помочь? Они сами не осознают своих возможностей и в итоге кончают с собой, приближая к себе врата в потусторонний мир, которые еще даже не открылись полностью. Они совершенно не подозревают, что так попадают в круговорот повторяющейся боли, которая и за смерть-то не признается.

– Так разве мы не поэтому им помогаем?

– Я не настолько любезен. И добродушием не отличаюсь.

Хан резко закончил и поднялся, сказав, что ему нужно вымыть руки. Когда он направился в ванную, Чхоль с яростью ткнул в него пальцем. И почему он, даже прожив столько времени, ведет себя все так же по-детски?

– Хён, хочешь, я помогу?

– Что? Если ты про курицу, ты и без того ее ешь.

– Я не о курице, а о том пацане, который тебя видит. Я помогу.

– И как же?

– Ну можно же что-то сделать, совет, например, дать? Что он вообще за человек?

Что за человек? Я посмотрел на колу, из которой медленно выходили пузырьки. Так она становится лучше. Кола, которая уже немного выдохлась, была слаще и не так сильно щипала, как та, которую только что открыли. Короткий миг, когда пузырьков еще достаточно, чтобы было приятно пить. Я сделал несколько глотков напитка, плескавшегося в моем бокале.

– Обычный.

– Вот как?

– Именно. Просто один из людей, проходящих через обычные страдания.

– А страдания могут быть обычными?

Вслед за ухмыляющимся Чхолем я тоже слегка улыбнулся. Когда я поставил на стол пустой бокал, Хан уже как раз выходил из ванной.

Глядя на его недовольное лицо, я прошептал:

– Для нас-то это повседневность.

3

Для жнецов страдания – это часть повседневности. Это не значит, что они сами испытывают боль, для них это скорее часть «работы», пронизывающая всю обычную жизнь. Потому что смерть зачастую сопровождается страданиями. В то же время через смерть люди достигают свободы иного уровня. Это подобно боли, которую люди испытывают при рождении, так они переходят в новый мир.

– Иди в ту сторону.

Когда я указал на черные и мрачные, но величественные врата, молодой человек растерянно повернул голову.

[Сильно пахнет бензином. И в ушах звенит.]

Тон мужчины в костюме был таким же безучастным, как его пустое выражение лица.

– Теперь все кончено.

Услышав мой мягкий, но странно звучный голос, мужчина моргнул. Его взгляд упал на тело, лежащее у его ног. Жертва автокатастрофы с кровотечением из головы. А машина была изуродована до такой степени, что больше напоминала груду металла, а еще, как он и сказал, вокруг сильно пахло бензином. Осколки стекла были рассыпаны по земле, как порошок. Мужчина, не осознавая, что это он умер, продолжал бормотать:

[Я ехал на встречу…]

С этими словами он посмотрел на свое бездыханное тело. Он наклонил голову, словно громкий шум вокруг, многочисленные взгляды и вой сирен, бивший по ушам, совсем его не интересовали.

[Странно, но мне совсем не грустно.]

Ощущения, эмоции и воспоминания мира живых уже стали для него чем-то чужим. Хотя раньше он их испытывал, сейчас встал на шаг позади и просто наблюдал. Когда он через врата войдет в мир мертвых, он увидит великий смысл жизни, за которым гонялся все это время.

– Иди.

Медленный жест рукой – и врата тихо открылись. За ними не было видно ничего, кроме черных остаточных изображений.

[Что это за место?]

Спросил он, а на его лице отразилось то ли понимание, то ли непонимание. Иногда встречаются такие души. Даже зная, куда они направляются, задают вопросы по привычке, приобретенной в мире живых. Для них, покинувших тела сущностей, воспоминания и знания не имеют значения. Они осознают все вокруг интуитивно.

– Там будет твой хваран¹⁶.

Хваран. Прежде чем попасть в Мёнбуджон, душа смотрит на свою жизнь через изображение, которое появляется в форме картины или книги. Она встречается с громадной историей, в которой следы жизни, казалось бы, разбитые на части, как пазл, на самом деле связаны в единое произведение искусства. Души, проходящие через этот процесс, смиренно все принимают. Будь то воздаяние или карма, для души это не страдание, а драгоценное осознание.

Мужчина, обратившись в сущность, которую люди из мира живых не могли увидеть, стоял перед вратами. Затем он вошел в них за один шаг, словно у него не оставалось никаких сожалений. Тьма поглотила его, а врата закрылись так же тихо, как и открылись.

Похоже, на сегодня работа окончена?

Я сделал глубокий вдох. Последний момент разговора с мужчиной настиг меня, превратившись в запах бензина. Раскаленный асфальт, пахший сыростью, только усилил его.

Дни стали длиннее, так что солнце еще не село, хотя уже наступил вечер, и люди, собравшиеся вокруг, смотрели на распластанное тело, в котором больше не было души.

– Закончил работу?

Среди толпы мелькнула ярко-рыжая голова. Глядя на солнцезащитные очки, наполовину скрывавшие лицо Чхоля, я кивнул. Он, слегка улыбаясь, сказал:

– Я тоже закончил.

– Вот как. Значит, собираешься вернуться в Тэгу?

– Нет, я давно не был в Ханяне¹⁷. Раз уж приехал сюда, хочу немного развлечься.

– Хм. Но здесь особенно нечем заняться.

– Если ничего не найду, всегда могу вернуться. Кстати, ты оттуда вышел? Ты ж можешь кровью запачкаться.

– И что с того? Никто ж не увидит.

Но я все же отступил на шаг назад, чтобы кровь не попала на подошву кроссовок. Чхоль с какой-то обидой на лице втянул меня на тротуар. Он поднял солнцезащитные очки, обнажив черные как смоль глаза.

– Как это никто? Я ж увижу.

– От твоих слов так и хочется покататься по земле и вымазаться в пыли.

– Да разве только я? Души, которым вскоре предстоит уйти на тот свет, тоже увидят. Бабушка, которую я сегодня провожал, сказала, что у меня красивый цвет волос. Мертвые тоже все видят.

– Разве ж они красивые? Где ты вообще умудряешься их красить?

– Купил краску для волос в магазине, которым заведует какой-то дедушка. Раньше им владела его жена, но теперь, когда она умерла, он занял ее место. Старику тоже осталось недолго, поэтому он, похоже, может меня видеть. Дети его совсем не навещают, так что я захожу, что-то покупаю, а заодно и болтаю с ним.

– Какой бесцеремонный.

– С чего бесцеремонный-то? Дедушке тоже нравится со мной болтать, вот если бы не нравилось, я бы с тобой согласился.

– Может, ему не нравится, но он просто виду не подает.

– Я что, дуралей? Думаешь, я бы не понял?

Чхоль, ворча, протиснулся между собравшимися людьми. На месте аварии они фотографировали, разговаривали по телефону или быстро проходили мимо, делая вид, что ничего не видели. Большинство из них выглядели удивленными, но все же привычно вели себя в такой ситуации. Внезапно я с облегчением подумал, что место встречи, куда направлялся тот мужчина, находится далеко отсюда, и человека, с которым он должен был встретиться, здесь нет. Вероятно, ему бы потребовалось довольно много времени, чтобы привыкнуть к случившемуся, как людям вокруг.

– Кстати, Хён, а где он?

– Кто?

– Ну, тот парень. Который тебя увидел.

Он говорил о Ли Чонуне. Если подумать, когда мы вышли из отеля, где остановился Хан, я ненадолго забыл о нем. Мой выходной закончился, и я должен был вернуться к работе, Чхоль поспешил в университетскую больницу, а Хан отправился доделывать отложенные дела.

Следует ли мне снова встретиться с этим парнем?

Немного подумав, я сказал Чхолю:

– Мне не нужна помощь.

– Почему? Просто оставишь все как есть?

– Говорю, не нужно, чтобы ты помогал.

– Да ладно тебе. В последнее время дни какие-то беспокойные, вот я и хочу сделать хоть что-нибудь.

Я сильно помахал рукой и свернул с главной улицы в переулок. В нем располагались бары, и потому он был наполнен болтовней людей, наслаждающихся вечером. Студенты, пришедшие выпить с одногруппниками, офисные работники, собравшиеся на корпоративный ужин, люди с напитками в руках, кричащие «За нас!». Атмосфера была оживленной и казалась такой далекой от аварии, произошедшей всего в нескольких минутах езды отсюда. Вскоре их крики стихли. Пройдя через переулок, я вышел на улицу Инсадон, которая вечером оказалась очень тихой. На улицах, заполненных магазинами с сувенирами и косметикой, а также кафе, было трудно отыскать причудливые лавочки со старыми книгами или художественными товарами, которые были здесь раньше.

– Эх, времечко, – тихо пробормотал Чхоль, видимо тоже заметив эту перемену.

Пока он вращал глазами в сувенирном магазине, я склонился над человеком, игравшим на гитаре на улице. Время от времени здесь проходят небольшие концерты. Кто-то играет на скрипке, а другие сидят на земле и рисуют. Люди, услышав песню, которую музыкант пел под звуки гитары, на мгновение останавливались. Я находился где-то в середине – не слишком далеко, но и не близко. Если я подойду чуточку ближе, никто не захочет слушать это выступление из-за особой энергии жнеца.

* * *

– Извините.

Я так погрузился в музыку, что, когда кто-то из людей постучал мне по плечу, только отошел в сторону. Я подумал, что стою на дороге, но тут мои глаза округлились.

– Здравствуйте.

– Ты…

Это был парень, которого я встретил в Чонмё, Ли Чонун. Этот человек без всякого страха приветствовал меня, улыбаясь мягко и светло. Большие глаза без двойных век сверкали, как будто я казался ему чем-то удивительным. Такой взгляд был мне в новинку, поэтому я потерял дар речи. Люди, которые могут меня видеть, – это те, кто стоит на пороге смерти, и те, кто решил покончить с собой. Их глаза обычно не бывают такими яркими и светлыми.

– Это вы тогда подарили мне кота, верно?

Теперь Ли Чонун улыбался так, что у него даже щеки покраснели.

Четвертое правило Мёнбуджона – нельзя раскрывать, кто ты есть, существам из мира живых. Они никогда не должны узнать истинную сущность жнеца. Однако иногда случается, что кто-то нас видит. Поэтому на случай непредвиденных обстоятельств, например, когда встречаем человека с обостренными чувствами или того, кто скоро должен умереть, а еще если нас вдруг обнаруживает какой-либо компьютер или другой механизм, большинство из нас, жнецов, скрывают свою истинную сущность, используя поддельные удостоверения личности, которые обновляют со временем.

Конечно, в правилах сказано, что, если существо из этого мира заметило присутствие жнеца, можно раскрыть свою сущность, но от этого одни хлопоты. Если любому, кто тебя видит, представляться жнецом, сколько людей вообще в это поверит? А какова вероятность, что это их не напугает? Думаю, она близка к нулю.

Даже если отбросить вышесказанное, жнецы находятся в ситуации, когда у них нет иного выбора, кроме как скрывать свою сущность. Все из-за просьб людей, решивших покончить жизнь самоубийством. Они относятся к группе тех, кто может нас видеть. Стоит им узнать, что мы проводим души в загробный мир, как они тут же начинают умолять о смерти, а не о жизни. Такие случаи были, поэтому фальшивые удостоверения личности, выдаваемые в Мёнбуджоне, день ото дня становились все более правдоподобными, помогая жнецам все успешнее просачиваться в мир живых.

«Уж лучше раскрыть, что являешься жнецом мира мертвых, тому, кто стоит на пороге смерти. Но вот тому, кто решил покончить жизнь самоубийством, никогда об этом не рассказывай» – такой негласный совет бродил среди жнецов Мёнбуджона. Я всегда выполнял свои обязанности, не забывая о нем, но лишь один раз ошибся.

– Конечно нет.

Я отрицательно помотал головой, глядя на человека, который заставил меня совершить эту ошибку. Глаза Ли Чонуна округлились, словно говоря, что такого быть не может. Человек, просто пройди мимо. Сделай вид, что не знаешь меня! Какой же ты недогадливый и пользы от тебя никакой!

– Я уверен, что это так… Разве вы не жнец потустороннего мира?

– Нет. Студент, мне кажется, вы обознались.

– Правда?

Ли Чонун заколебался и внимательно оглядел меня.

– Атмосфера вокруг вас все такая же унылая, и внешний вид невзрачный… Уверен, это действительно были вы…

Этот парень со спокойным лицом бормотал слова, звучавшие для меня как едкие замечания. Мне показалось, что все перепуталось не на шутку. Человека, которому не дал совершить суицид, редко встретишь во второй раз, но у нас это все же произошло. Я был совсем не рад такой связи.

– Хён, что ты там делаешь?

Ко мне приближался Чхоль, который, похоже, наконец закончил осматривать сувениры. Взгляд Ли Чонуна переместился, как будто он видел не только меня, но и моего друга. Я ясно представил, какой шум поднимет Чхоль, называя это помощью, если они вдруг столкнутся. Нужно скорее уйти отсюда. Я полностью проигнорировал Ли Чонуна, который внимательно наблюдал за мной, быстро подошел к Чхолю и схватил его за плечо.

– Я еще не всю работу закончил.

– Что? Только что же говорил, что всю. Ну и где твоя внимательность? Ладно, идем работать.

Чхоль щелкнул языком и как следует надвинул на глаза черные солнцезащитные очки.

– Очки от солнца ночью… – пробормотал Ли Чонун, но, к счастью, Чхоль его не услышал.

Я схватил его под руку и быстро двинулся вперед. Мне не хотелось усложнять ситуацию еще больше. Уже тогда она была непростой…

Идя по тихой улице Инсадон, я поглядел на облака, закрывающие луну, и глубоко вздохнул.

4

Тогда точно был сезон дождей. На улице лило как из ведра, и воздух был влажным до омерзения. Конечно, я, жнец, который этого не чувствовал, не мог понять дискомфорта людей. Я лишь ощущал, что они стали более нервными, чем обычно. В библиотеке, где работал кондиционер, прогоняя влажный воздух, царила весьма тихая и умиротворенная атмосфера. Там я впервые встретил пятнадцатилетнего Ли Чонуна. Несмотря на то что в это время должен был находиться в школе, этот паренек в своей потрепанной форме сидел в углу читального зала.

Он безразлично сидел там и, когда мимо него проходили люди, вздрагивал, по возможности стараясь не попадаться на глаза. Ли Чонун бродил в секции, где располагались книги о животных. Иногда он вытаскивал что-нибудь о домашних питомцах и пролистывал несколько страниц.

Его жизненный путь лишь начинался, а значит, впереди у него еще долгая жизнь. Я, не раздумывая, прошел мимо него, но он, заметив меня, отошел.

Он что, может видеть меня? На всякий случай я сделал шаг назад и поравнялся с парнем, а он, обливаясь холодным потом, снова отошел, но уже в соседнюю секцию. Похоже, видит. Но почему так боится? Может, он чувствителен к особой энергии жнецов? Изредка мне такие встречались. Существа из мира живых, способные ощущать иные сущности.

Я, посчитав, что и этот парень как раз из таких, обошел полки с книгами по гуманитарным наукам и психологии. Если какие-то среди них были посвящены депрессии или самоубийству, я вставлял туда визитную карточку консультанта по этим вопросам или проверял, остались ли те, что я вложил в прошлом. Исчезло около двух визиток, поэтому я положил оставшиеся между книжными полками и вышел из этой секции. Когда я обернулся, увидел, что парень держал в руках книгу о кошках.

Примерно через три дня я снова пришел в библиотеку, но его там не обнаружил. Еще отсутствовали все визитки, которые я вставил в книги. Кто-то решил так пошутить? Или же ему настолько тяжело жить? Поскольку жаловаться мне было некому, я тихо вложил новые визитки. Эти карточки распространялись центрами по предотвращению самоубийств, которыми заведовали люди, и имели симпатичные шрифты и дизайн. На них были перечислены признаки склонности к самоубийству, меры профилактики, а также указан телефон службы помощи.

Не знаю, насколько это поможет, но, по крайней мере, это лучше, чем если бы советы раздавал жнец, не являющийся человеком.

К счастью, когда я выходил из библиотеки, дождь уже стих. Светило яркое солнце, и в то же время накрапывал небольшой дождь – именно про такую погоду говорят, что она идеальна для женитьбы тигра.

– Ой, котик, – пробормотала идущая по улице женщина с радужным зонтиком.

На библиотечной клумбе застыл в оборонительной стойке кот. А перед ним стоял Ли Чонун в потрепанной школьной форме. В руках у мальчика был небольшой пакетик с анчоусами.

Похоже, он любит животных. Я молча наблюдал за этой сценой, вспоминая о книгах, которые он листал. Кот не ослаблял своей оборонительной стойки, поэтому в конце концов парень оставил пакетик с анчоусами рядом и ушел. Когда человек исчез, кот постепенно расслабился и постучал по пакетику лапкой, а затем начал жевать кусочек за кусочком. Значит, коты едят анчоусы. Я никогда особо не интересовался животными, поэтому было удивительно смотреть, как он ест сырые анчоусы. Через несколько минут я понял, что наблюдаю не один.

Мальчик не ушел далеко. Он спрятался за угол здания, продолжая глядеть на кота. А еще пристально смотрел полными любопытства глазами на меня, наблюдавшего за котом. Вот же неприятность. Делая вид, что не замечаю взгляда ребенка, я совершенно естественно скрылся в толпе.

В библиотеке мы встретились еще несколько раз. Визитки всегда исчезали, а парень вместо того, чтобы ходить в школу, бродил между полками. Прошло меньше месяца. Для меня это всего лишь миг, но даже его хватило, чтобы забыть об этом ребенке среди бесчисленного множества других людей.

В том году сезон дождей продолжался необычайно долго. Даже в новостях передавали репортажи о наводнениях, пострадавших от них в каждом регионе и о мероприятиях по сбору средств для помощи.

Кто вы такой?

Когда я, как обычно, открыл книгу о самоубийствах, то увидел там записку с этим вопросом. Кто вообще выбрасывает мусор в книгу? Я скомкал записку, сунул ее в карман и положил на ее место визитку. Но стоило мне открыть книгу о депрессии, как я понял, что у записки есть получатель.

Вы точно человек?

Вопрос был адресован мне. Эту записку я тоже вынул, но сминать не стал. Вложив на ее место визитку, я медленно оглядел библиотеку. Он обратился ко мне на «вы». Для большинства людей я выгляжу не старше чем на двадцать с хвостиком. Если не приглядываться, вообще трудно угадать возраст, поскольку моя внешность не видна четко. В таком случае высока вероятность, что это написал подросток. А он здесь один.

Почему-то сегодня я не видел Ли Чонуна, мальчика в школьной форме, бродящего в одиночестве по библиотеке. Может, завтра придет? Мне пришлось уйти из библиотеки выполнять свои обязанности, и все же я заглядывал туда снова, несмотря на занятость. И на следующий день, и потом… Но мальчик не появлялся, а визитки не исчезали.

Раньше он приходил в библиотеку каждый день, а теперь не появлялся аж целую неделю. Лишь когда сезон дождей подходил к концу и на улице еще моросил летний дождик, я снова смог украдкой его увидеть. Почему-то он казался несколько мрачным, подобно жаркому зною, поднимающемуся от асфальта, подобно колышущейся на улице влаге. Он больше не был одет в школьную форму. На нем была белая футболка, синие джинсы и белая повязка на запястье. Только тогда я понял, что он не был излишне чувствительным человеком, а просто решил покончить жизнь самоубийством.

Нужно ему помешать. Я просто подошел к пареньку так, словно выполнял какую-то незначительную работу. Тогда я еще не знал, что мой выбор приведет меня к трудностям, с которыми я, будучи жнецом, не должен был столкнуться.

* * *

– Как же громко кричит ворон, ну правда же.

Долгий крик ворона на рассвете, когда солнце еще только всходило, заставил Чхоля поморщиться.

– Похоже, и сегодня кто-то умирает. – Несмотря на холодный тон, в его словах слышалась искренность.

– Так они же каждый день умирают, – сказал я, подражая его тону.

Мы шли по Чонно, району, за который я отвечал, словно совершая утреннюю прогулку. Возможно, из-за того, что поблизости было много баров, время от времени на углах домов можно было увидеть человеческую рвоту. Повсюду валялись бутылки от соджу и мусор, но самих людей почти не было. Никого, кроме бездомного, который медленно брел по улице в это утро выходного дня.

– Кстати, давненько я не бывал в Чонмё. Раз уж мы туда идем, может, зайдем и во дворец Чхандоккун?

– С него и начнем. Он еще не открыт, так что войдем с помощью силы жнецов.

– Что? Надо пользоваться своей силой прямо с утречка?

– Скажи лучше, когда ты возвращаешься в Тэгу? Ты ведь никакой работы не делаешь, а только таскаешься за мной уже почти неделю и время от времени выпрашиваешь у Хана купить тебе курочку. Может, уже пришло время уехать?

– Я и уеду! Как раз завтра собирался. Мы же с тобой пару десятилетий не виделись, ты почему так меня обижаешь? Настолько недоволен, что я в Ханяне?

– Угу, есть немного.

– Эй, как может человек быть таким честным? Мог бы и приврать.

– Так я ж не человек. Лучше бы билет на поезд купил, прежде чем такую ерунду говорить.

– Как я могу? Для этого ж нужно на вокзал поехать.

– Можно же и через телефон купить.

– У меня нет телефона. Каждый день приходится страдать в поисках телефона-автомата.

Чхоль кроткими глазами уставился в землю. Его ярко-рыжие волосы и правда очень бросались в глаза. Лучше бы искал не магазины, где можно купить краску, а такие, в которых продают телефоны. Даже когда мы приблизились к воротам Тонхвамун дворца Чхандоккун, он все так же пинал землю, а на лице оставалось все то же выражение. Этот его вид был настолько мне отвратителен, что хотелось даже хорошенько ударить его разок, но когда я уже было собирался предложить ему обратиться к Хану, чтобы тот купил билет онлайн, то услышал позади себя голос:

– Извините.

Конечно, я пропустил это обращение мимо ушей и ткнул Чхоля в плечо.

– Хватит уже пинать землю, свяжись лучше с Ханом.

– Зачем? Чтобы поесть в честь моего отъезда?

– И это тоже, а еще у него есть смартфон…

– Извините, жнец!

Прервавшись на полуслове, я оглянулся, не веря своим ушам.

* * *

Там стоял Ли Чонун, объект моего неверия. Он был одет в спортивный костюм, на руках держал кота в шлейке и энергично махал мне рукой.

– Это ведь вы, верно?

– Нет.

– Ты чего заговорил? Этот человек не может тебя видеть.

– Чхоль, тихо.

– А кто этот рыжеволосый? Друг?

– Да ладно! Он что, может нас видеть?

Поправив свои черные солнцезащитные очки, Чхоль взглянул на Ли Чонуна, убедился, что у него впереди была еще долгая жизнь, и оттого еще сильнее удивился. А все потому, что он со своим радостным видом совсем не был похож на человека, который решил покончить с собой. Как он вообще может видеть нас? Чхоль озадаченно смотрел по очереди то на меня, то на Ли Чонуна.

– Так вы знакомы?

– Нет, я его вообще не знаю. Вы обознались.

– Эй, вы же сами говорили, что не человек?

Недогадливый Ли Чонун с широкой улыбкой на лице помахал лапой кота, которого держал на руках. Черный кот, который выглядел довольно ловким, равнодушно принимал действия хозяина.

– Поздоровайся, Сократ. Это он привел тебя ко мне.

Сократ? Он что, дал коту имя философа? Кот Сократ сухо помахал лапой, которую держал Ли Чонун. Это абсурдное действие заставило меня неосознанно сделать шаг назад, а вот Чхоль, казалось, заинтересовался и подошел ближе.

– Ты выгуливаешь кота?

– Да. Потому что Сократ любит прогулки, что редко бывает у котов.

– Ты правда нас видишь?

– Да, вижу.

– Ниче себе! А ты смельчак. Мало кто может улыбаться, увидев нас… С такими ребятами весело. Не так ли, Хён?

– Нет, я же сказал, что мы незнакомы. Ты во дворец не собираешься? Идем скорее.

– Но дворец сейчас закрыт и откроется только через некоторое время… Вы уже завтракали? Если нет, может, поедим вместе?

– Я не ем с незнакомцами. Чхоль, говорю же, идем скорее.

– Завтрак? А что в меню?

– Рядом есть круглосуточный ресторанчик, где подают тонкацу¹⁸.

– Идем туда.

Чхоль, который, казалось, сейчас положит руку на плечо Ли Чонуну, присоединился к парню.

– А ты есть не будешь?

Я пристально посмотрел на него поверх очков, но бесстыжий Чхоль лишь беспечно задал вопрос.

Есть ли у него вообще разум? Как он может напрочь игнорировать правила Мёнбуджона и вот так болтать с человеком?

– Прекрати, иначе тебя может отругать начальник. Хочешь, чтобы руководитель филиала на Корейском полуострове схватил тебя за шиворот? – тихо произнес я, стиснув зубы, но Чхоль, хоть на мгновение и вздрогнул от моих слов, в конце концов неловко, но радостно улыбнулся одними губами.

– Ну и что? Он же нас узнал, значит, все должно быть нормально, а?

– Да что тут может быть нормального? Не боишься, что может случиться, если ты с ним спутаешься?! Иди сюда!

Мя-а-а-а-а-ау. Кот, похоже, удивился моему крику и издал длинный мяв. Однако его золотые глаза были направлены в небо, а не на кого-то из нас. Ангел смерти, раскинув огромные крылья, быстро пронесся над нами, явно куда-то направляясь. Он ведь отвечает за эту территорию, но куда тогда летит? Я огляделся вокруг, задаваясь вопросом, что это за ерунда, но не только ангелы, но и все создания, которых можно отнести к богам смерти, ведущим людей на ту сторону, шумели. Вдруг передо мной и Чхолем прямо посреди пустоты возникли черные деревянные врата.

* * *

– Жнецы, внемлите!

Врата с грохотом распахнулись, и сквозь кромешную тьму пространства за ними раздался громовой голос. Мы с Чхолем находились совсем рядом, поэтому наши колени задрожали, и мы, сами того не осознавая, покачнулись. Это был голос Мёнбуджона. Неужели мы попались? Хоть этот человек и может нас видеть, мы все же нарушили правила? Чхоль, на лице которого так и читалось, что это провал, шумно сглотнул, похоже, думая о том же, о чем и я, а Ли Чонун, не понимавший, что происходит, просто наклонил голову. Похоже, он видел только нас и не мог слышать голоса Мёнбуджона или существ, шумевших вокруг.

– Соберитесь к югу от реки Хан! Все жнецы Сеула и прилегающих территорий, соберитесь к югу от реки Хан! Жнецы, внемлите! Направьте души, что блуждают к югу от реки Хан, в мир мертвых!

– Это чрезвычайная ситуация, так?

Чхоль в оцепенении смотрел на черные деревянные врата, которые с шумом захлопнулись. Они исчезли так же быстро, как и появились.

К югу от реки Хан. Мы одновременно повернули головы и поправили очки. Телескопы точно нацелились на территорию, о которой говорил Мёнбуджон. Мы оба, как по команде, глубоко вздохнули. Случилась страшная катастрофа – рухнуло целое здание. Выходит, зловещее чувство в последние дни одолевало нас из-за этого?

– Не меньше, чем война. И как туда попасть?

Ситуация была действительно сложной. Когда случаются катастрофы, использовать решетчатую дверь Мёнбуджона, которая позволяет перемещаться в пространстве, невозможно. Поскольку вся работа уже была сосредоточена в зоне катастрофы, использование таких дверей временно запрещалось. Конечно, у жнецов есть и свои особые средства перемещения, но ими нельзя было воспользоваться, когда Ли Чонун и его кот Сократ смотрели на нас, вытаращив глаза.

– Что значит «как»? Вызовем для этого Ламбо.

– Ты в своем уме? Мы не можем вызвать его здесь. Для начала отойдем куда-нибудь и уже оттуда…

– Да разве есть время идти куда-то? Этот человек все равно уже в курсе, что мы не люди, разве нет?

– Говорю же, он ничего не знает!

– Но я все знаю. Разве вы не жнец потустороннего мира?

Он ведь совершенно недогадливый, но как тогда умудрился узнать об этом? Я ведь никогда точно не раскрывал ему свою истинную сущность. Стоило мне растерянно взглянуть на Ли Чонуна, как он весело улыбнулся:

– Я знаю, что вы добрый жнец.

Я фыркнул в его сторону. А Чхоль в это время дважды с силой топнул и громко крикнул:

– Иди сюда, Ламборджини!

Ли Чонун от этого стыдного действия Чхоля вздрогнул и повернулся посмотреть на него. Так что он не заметил, как мое лицо от смущения побледнело. Земля под ногами мелко задрожала, а затем из-под нее послышался раскат грома. Этот шум продолжался три секунды, а затем прямо из тротуара, вымощенного разнородной плиткой, выскочило копыто лошади. Затем показались лошадиные ноги, раздался странный вой, и из земли появился Ламборджини, которого так ласково звал Чхоль.