Читать книгу: «Нежнее нежного», страница 9

«Я к губам подношу эту зелень…»

 
Я к губам подношу эту зелень —
Эту клейкую клятву листов,
Эту клятвопреступную землю:
Мать подснежников, кленов, дубков.
 
 
Погляди, как я крепну и слепну,
Подчиняясь смиренным корням,
И не слишком ли великолепно
От гремучего парка глазам?
 
 
А квакуши, как шарики ртути,
Голосами сцепляются в шар,
И становятся ветками прутья
И молочною выдумкой пар.
 

«Клейкой клятвой липнут почки…»

 
Клейкой клятвой липнут почки,
Вот звезда скатилась —
Это мать сказала дочке,
Чтоб не торопилась.
 
 
– Подожди, – шепнула внятно
Неба половина,
И ответил шелест скатный:
– Мне бы только сына…
 
 
Стану я совсем другою
Жизнью величаться.
Будет зыбка под ногою
Легкою качаться.
 
 
Будет муж, прямой и дикий,
Кротким и послушным,
Без него, как в черной книге,
Страшно в мире душном…
 
 
Подмигнув, на полуслове
Запнулась зарница.
Старший брат нахмурил брови.
Жалится сестрица.
 
 
Ветер бархатный, крыластый
Дует в дудку тоже, —
Чтобы мальчик был лобастый,
На двоих похожий.
 
 
Спросит гром своих знакомых:
– Вы, грома́, видали,
Чтобы липу до черемух
Замуж выдавали?
 
 
Да из свежих одиночеств
Леса – крики пташьи:
Свахи-птицы свищут почесть
Льстивую Наташе.
 
 
И к губам такие липнут
Клятвы, что, по чести,
В конском топоте погибнуть
Мчатся очи вместе.
 
 
Все ее торопят часто:
– Ясная Наташа,
Выходи, за наше счастье,
За здоровье наше!
 

«На меня нацелилась груша да черемуха…»

 
На меня нацелилась груша да черемуха —
Силою рассыпчатой бьет в меня без промаха.
 
 
Кисти вместе с звездами, звезды вместе
                                                    с кистями, —
Что за двоевластье там? В чьем соцветьи
                                                              истина?
 
 
С цвету ли, с размаха ли – бьет
                                           воздушно-целыми
В воздух, убиваемый кистенями белыми.
 
 
И двойного запаха сладость неуживчива:
Борется и тянется – смешана, обрывчива.
 

«К пустой земле невольно припадая…»

I

 
К пустой земле невольно припадая,
Неравномерной сладкою походкой
Она идет – чуть-чуть опережая
Подругу быструю и юношу-погодка.
Ее влечет стесненная свобода
Одушевляющего недостатка,
И, может статься, ясная догадка
В ее походке хочет задержаться —
О том, что эта вешняя погода
Для нас – праматерь гробового свода,
И это будет вечно начинаться.
 

II

 
Есть женщины, сырой земле родные,
И каждый шаг их – гулкое рыданье,
Сопровождать воскресших и впервые
Приветствовать умерших – их призванье.
И ласки требовать у них преступно,
И расставаться с ними непосильно.
Сегодня – ангел, завтра – червь могильный,
А послезавтра – только очертанье…
Что было – поступь – станет недоступно…
Цветы бессмертны. Небо целокупно.
И всё, что будет, – только обещанье.