Читать книгу: «Детка, не привыкай ко мне», страница 2

Глава 4

Первую пару я просидела в состоянии, близком к аффекту.

Эквадорские розы. Пятьдесят тысяч рублей.

Скотина!

Каждый раз, когда я вспоминала эти слова, меня начинало трясти от злости. Не от холода – от чистой, концентрированной ярости, которая кипела где-то в районе солнечного сплетения и грозила вырваться наружу в виде крика или разбитой посуды.

Пятьдесят тысяч рублей!

На эти деньги бабушка могла бы три месяца покупать лекарства. Я могла бы два месяца не работать и полностью сосредоточиться на учебе. Мы могли бы наконец починить протекающий кран и поменять старый холодильник, который гудит по ночам, как взлетающий «Боинг».

А этот придурок потратил их на букет. На букет! Который, судя по всему, должен был растопить мое сердце и заставить упасть к его ногам с криками: «О, Максим, возьми меня прямо здесь, на мраморных ступенях МГУ!»

Преподаватель что-то рассказывал о современных медиа-трендах, а я строчила в конспекте: «Мажор – придурок – опилки – кретин – дебил». Получалось очень стройно и логично.

– Дашка, – шепнула Лена, сидевшая рядом, – тебя что, лихорадит? Ты вся красная.

– От злости, – процедила я сквозь зубы.

– На кого?

На идиота с эквадорскими розами и без мозгов.

– На жизнь в целом, – дипломатично отвечаю.

После первой пары Лена не отходила от меня, и по ее взгляду я сразу поняла: случилось что-то плохое. Очень плохое.

– Даш, – начала она осторожно, как будто я была неразорвавшейся бомбой, – мне нужно тебе кое-что показать.

– Что еще? – устало спрашиваю. После утреннего представления с розами мне казалось, что хуже уже быть не может.

Ошибалась.

Лена протягивает мне свой телефон, и я вижу видео во «ВКонтакте».

Видео, на котором я швыряю букет Максиму Орловскому под ноги. Кто-то умудрился заснять всю сцену целиком – от момента, когда он протягивает мне цветы, до момента, когда я ухожу, оставив его стоять среди разбросанных роз.

– Сколько просмотров? – мой голос звучит странно, как будто доносится издалека.

– Три тысячи за два часа, – Лена сочувственно смотрит на меня. – И это не предел.

Три тысячи. Весь университет. К вечеру, наверное, вся страна будет знать, как какая-то серая мышка отказалась от роскошного букета от наследника империи.

– Даш, что вообще между вами происходит? – Лена садится рядом со мной на скамейку. – Орловский дарит тебе цветы, а ты швыряешь их ему под ноги… Это какой-то сюр!

Сюр. Да, можно и так назвать.

– Между нами ничего не происходит, – отвечаю резко. – И никогда не может происходить в принципе.

– Почему?

Почему? Да потому что мы с разных планет!

Он живет в мире, где пятьдесят тысяч рублей – это мелочь, которую можно потратить на прихоть. Я живу в мире, где пятьдесят тысяч – это хорошая сумма.

– Мы из разных миров, Лен, – говорю вслух. – Он золотой мальчик, я – девочка с окраины. Он привык покупать все, что захочет, а я не продаюсь.

– Но ведь он же извинился…

– Он подумал, что может купить мое прощение букетом роз! – голос мой становится громче, и несколько студентов оборачиваются. – Понимаешь? Не извинился по-человечески, а решил заплатить!

Лена молчит, и я понимаю: она не понимает. Для нее, как и для большинства девчонок в университете, Максим Орловский – это мечта. Красивый, богатый, статусный.

Мечта идиотки без мозгов.

– Лена, давай я тебе объясню, – терпеливо, как детям в детском саду, – что сделал твой принц. Вчера он сбил меня с ног, назвал скучной и не извинился. Сегодня он явился с букетом за пятьдесят тысяч и решил, что этого достаточно. Что я, как дрессированная собачка, завиляю хвостом и побегу за ним.

– Ну… может, он действительно раскаивается?

Раскаивается. Максим Орловский и раскаяние – два понятия, которые физически не могут стоять в одном предложении.

– Лена, ты видела его глаза? – спрашиваю я. – В них не было раскаяния. В них была уверенность в победе. Он был уверен, что я приму его дурацкие цветы и растаю от благодарности.

Достаю телефон и, игнорируя здравый смысл, который кричит: «НЕ НАДО!», захожу в комментарии под видео.

И здесь начинается ад.

«Дура набитая, отказалась от Орловского!»

«Серая мышь возомнила о себе невесть что»

«Макс красавчик, а эта вообще кто такая?»

«Какая неприглядная, на кой она ему сдалась»

«Максим, не расстраивайся, есть девушки и покрасивее!»

И сердечки. Тысячи чертовых сердечек под комментариями в поддержку Максима. А под теми редкими комментариями, где кто-то пытается меня защитить, – дизлайки и злобные ответы.

Получается, что опозорился не он, а я.

Не он выглядит идиотом с букетом роз, а я – неблагодарной стервой, которая не оценила «щедрый жест». В интернете он – страдающий принц, которому нагрубила какая-то никчемная девица.

– Даш, не читай это, – Лена пытается забрать у меня телефон.

– Поздно, – отвечаю, продолжая листать. – Я уже все прочитала.

«Да кто она вообще такая? Нищенка!»

«На таких, как она, лучше не тратить деньги»

«Максим, найди себе девушку по статусу, а не эту серую мышь»

И самый убийственный комментарий: «Она просто знает, что недостойна Орловского, вот и бесится».

Недостойна.

Я, которая встает в шесть утра и до ночи учится или работает, недостойна парня, который за двадцать два года не заработал ни копейки. Я, которая знает цену деньгам, недостойна мажора, для которого пятьдесят тысяч – это карманные расходы на неделю.

Логично. В современном мире важен не характер, а размер банковского счета.

– Блин, – выдавливаю из себя, – я стала посмешищем.

– Даш…

– Нет, правда! Посмотри! – тычу пальцем в экран. – Он собирает лайки и комментарии типа «бедняжка, попался на удочку стервы», а я – девушка второго сорта. Нет, даже не второго. Двадцать второго!

Раньше было хорошо. Раньше меня никто не замечал – ни одногруппники, ни преподаватели, ни другие студенты. Я была невидимкой, серой мышкой, тенью в коридорах университета.

И мне это нравилось! Никто не лез в мою жизнь, никто не обсуждал мою одежду, никто не строил теорий о моих отношениях.

А теперь я – звезда интернета. Антизвезда.

Вторая пара прошла как в тумане. Я чувствовала на себе взгляды однокурсников, слышала шепот и хихиканье. Кто-то показывал на меня пальцем, кто-то открыто смеялся.

«Это та, которая отказалась от Орловского!»

«Видела видео? Она просто швырнула ему цветы под ноги!»

«Да она с ума сошла! От такого парня отказываться!»

К обеду я была готова провалиться сквозь землю. Иду в университетскую столовую – большую, светлую, всегда полную студентов, – и понимаю: ошибка. Стоило остаться дома, притвориться больной, переждать бурю.

Но поздно. Беру поднос, встаю в очередь за супом и чувствую: все смотрят. Не просто оглядываются – сверлят взглядами. Обсуждают. Строят теории.

– Она вообще в своем уме? – слышу за спиной. – Отказаться от Макса Орловского!

– Может, она лесбиянка? – предполагает другой голос.

Лесбиянка. Конечно, других причин отказаться от «принца» быть не может.

Сажусь за свой обычный столик в углу, но и здесь нет покоя. Девчонки с соседних столиков открыто пялятся, что-то шепчут друг другу, показывают в мою сторону.

Я превратилась в экспонат зоопарка.

Суп невкусный, картошка пересоленная, но я заставляю себя есть. Не дам им понять, что задели. Хотя внутри все кипит от злости и обиды.

Максим Орловский, гад чертов, превратил мою жизнь в ад.

После обеда иду на последнюю пару, но сосредоточиться не могу. В голове крутятся комментарии из интернета, взгляды одногруппников, шепот в коридорах.

«Серая мышь»

«Неприглядная»

«Недостойна»

Слова больно ранят, хотя я понимаю: это просто мнение случайных людей в интернете. Но понимать умом – одно, а чувствовать – другое.

К черту их всех, – думаю, выходя из университета. К черту Максима Орловского, к черту интернет, к черту их мнения.

У меня есть работа, учеба, цель в жизни. А они пусть дальше обсуждают чужие отношения и ставят лайки своим кумирам.

***

Кафе «Студент» встретило привычным запахом кофе и жареных котлет. Мой второй дом. Здесь можно спрятаться от всего мира, раствориться в рутине: принять заказ, налить кофе, убрать со стола.

– Дашка! – дядя Коля машет мне из-за стойки. – Как дела, студентка?

– Нормально, дядь Коль.

Вру. Дела хреновые, но зачем ему знать?

Надеваю фартук, завязываю волосы, включаюсь в работу. Здесь я просто официантка Даша, а не звезда скандального видео.

Первые полчаса проходят спокойно. Посетители обычные – студенты, преподаватели, пара туристов. Никто не узнает, не показывает пальцем, не шепчется.

Может, обойдется?

И тут в кафе входит он.

Максим Орловский собственной персоной.

В той же дорогой куртке, с той же самоуверенной улыбкой, с теми же наглыми глазами. Смотрит по сторонам, как будто выбирает место в ресторане, а не в дешевом студенческом кафе.

И направляется к моей секции.

Сердце начинает колотиться где-то в районе горла. Руки дрожат. Что он здесь делает? Зачем пришел? Хочет продолжить утреннее унижение?

– Здравствуй, детка, – говорит он, садясь за столик у окна.

«Детка» опять.

– Здравствуйте, – отвечаю максимально официально. – Что будете заказывать?

– Кофе. И возможность поговорить.

– Кофе подам. Разговаривать с посетителями не входит в мои обязанности.

Иду к кофемашине и думаю: может, плюнуть ему в кофе? Или добавить соли вместо сахара? Но нет, нельзя. Дядя Коля может уволить, а работа мне нужна.

Хотя как же хочется!

Несу ему кофе, ставлю на столик, пытаюсь уйти, но он хватает меня за руку.

– Подожди.

Прикосновение обжигает, как огонь. Я отдергиваю руку и освобождаюсь.

– Не трогайте меня.

– Дарья, я хочу объясниться.

– А я не хочу слушать ваши объяснения.

«Ваши». Перехожу на «вы» – пусть знает, что близкого общения не будет.

– Из-за меня у тебя проблемы? – он кивает в сторону других столиков, за которыми сидят студенты с телефонами.

Проблемы. Он так называет то, что превратило мою жизнь в кошмар?

– У меня нет никаких проблем, – вру ему в лицо. – И не было бы, если бы вы держались от меня подальше.

– Дарья…

– Мое имя в вашем исполнении звучит отвратительно. Лучше не произносите его.

В кафе тишина. Все слушают наш разговор, кто-то снова снимает на телефон. Отлично. Еще одно видео в копилку.

Максим встает и подходит ближе. Слишком близко. От него пахнет дорогими парфюмом и самоуверенностью.

– Я понимаю, ты злишься…

– Злюсь? – не выдерживаю я. – ЗЛЮСЬ?!

В руке у меня чайник с горячим чаем для соседнего столика. И мне очень хочется разбить его о голову этого самовлюбленного придурка.

– Ты превратил мою жизнь в ад! Из-за тебя я стала посмешищем для всего университета! Из-за твоих дурацких роз меня обсуждает весь интернет!

– Дарья, успокойся…

– НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ!

Чайник дрожит в руках. Еще чуть-чуть, и я действительно тресну его по голове.

– Даша, что случилось? – рядом появляется дядя Коля.

– Все в порядке, дядь Коль. Этот… посетитель… как раз уходил.

Смотрю на Максима взглядом, который должен испепелить его на месте. Убирайся. Немедленно. Пока я не сделала то, о чем потом пожалею.

Он молчит несколько секунд, изучая мое лицо. Затем кладет на стол деньги – гораздо больше, чем стоит кофе, – и направляется к выходу.

– Это еще не конец, детка, – говорит он на прощание.

Угроза. Самая настоящая угроза.

И я понимаю: война только начинается.

Глава 5

Пятница. Час ночи. Клуб «Мост» на Патриарших.

Сижу в VIP-зоне с бокалом виски в руках и пытаюсь выглядеть расслабленным.

Четыре дня. Прошло четыре дня после инцидента с розами, а я до сих пор не могу понять, что пошло не так. Цветы были дорогие, упаковка шикарная, жест красивый.

Все должно было сработать.

Но вместо этого – четыре с половиной миллиона просмотров видео, на котором меня позорят на глазах у всего университета.

– Макс, ты что, решил стать философом? – Данил плюхается рядом с коктейлем в руке. – Сидишь тут мрачнее тучи.

– Думаю, – коротко отвечаю.

– О чем? О том, как проиграть мне машину?

Машина. Мой AMG GT стоит кучу денег. Неужели я действительно могу его потерять?

– Данил, заткнись. Еще и месяца не прошло.

– Прошла почти неделя, – ухмыляется он. – И пока счет не в твою пользу. Она ненавидит тебя еще сильнее, чем при вашей первой встрече.

Ненавидит. После истории в кафе это слово зазвучало еще острее. Если бы взгляды могли убивать, я бы уже неделю как лежал в морге.

Достаю телефон, в тысячный раз открываю видео. Четыре миллиона семьсот тысяч просмотров. Комментарии все те же: одни жалеют меня, другие смеются над «дурочкой, которая отказалась от принца».

Но результат один: я выгляжу идиотом.

– Знаешь, в чем проблема? – говорю я Данилу, не отрываясь от экрана.

– В том, что ты выбрал не ту девчонку?

– В том, что я выбрал не тот подход.

Цветы – это банально. Примитивно. Любой дурак с деньгами может купить букет роз. Нужно что-то более… личное.

– И что ты предлагаешь? Подарить ей машину?

Машину. Нет, она и машину не возьмет. После той сцены в кафе я понял, что она презирает все, что связано с деньгами.

А что, если проблема не в подарках?

А что, если проблема в том, что я ничего о ней не знаю? Ну серьезно – что я знаю о Дарье Сомовой? Что она учится на журфаке, работает официанткой и живет небогато.

И все.

А между тем, чтобы завоевать девушку, нужно знать ее слабые места. Нужно выяснить, в чем она нуждается.

– Данил, а ты не помнишь, где она живет?

– Кто? Твоя принцесса? – хмыкает он. – Понятия не имею. А зачем?

– Хочу узнать о ней побольше.

Логично, не так ли? Как можно помочь человеку, не зная, в какой помощи он нуждается? Может быть, у ее семьи финансовые проблемы? Может быть, ей нужна хорошая работа? Или у нее больна мама?

У всех есть слабые места.

– Макс, – Данил становится серьезным, – ты же не собираешься стать сталкером?

– Не сталкером, а благодетелем. Представь: я узнаю, что ей нужно, и тайно помогаю. Анонимно. А потом, когда она поймет, что это был я…

– Она вызовет полицию, – сухо замечает Данил.

В полицию? Да за что? За то, что я помог ей решить проблемы?

– Ты не понимаешь. Девушки любят загадочных благодетелей. Это же так романтично!

Особенно когда потом выясняется, что благодетель – богатый и красивый парень.

– Макси! – пронзительный голос прерывает наши размышления.

Поворачиваюсь и вижу Алину. Или Карину? Одну из девушек, с которыми я встречался пару месяцев назад. Длинные ноги, дорогое платье, улыбка, от которой раньше сносило крышу.

Раньше.

– Привет, детка, – автоматически включаю обаяние.

– Ты сегодня такой задумчивый, – она садится рядом и кладет руку мне на бедро. – Это из-за той дурочки с видео?

«Та дурочка». Почему все ее так называют? Дарья не дурочка. Она просто… особенная.

– Макс, да забудь ты о ней! – продолжает блондинка. – Посмотри, сколько вокруг красивых девушек! Я, например, всегда была готова…

Всегда была готова. Вот в этом-то и проблема. Они все готовы. Сразу, без вопросов, без борьбы.

А Дарья – вызов.

– Слушай, – говорю я блондинке, – сегодня я не в настроении для компании.

– Но…

– Данил тебя развлечет.

Данил закатывает глаза, но послушно уводит обиженную красотку к бару. А я возвращаюсь к своим планам.

Итак, мне нужна информация. Адрес, состав семьи, финансовое положение, проблемы, мечты. Все, что может помочь найти правильный подход.

И я знаю, к кому обратиться.

Кирилл.

Мы учились в одной школе, но он был из тех, кого называют «компьютерными ботаниками». Тощий, в очках, всегда с ноутбуком. Но он умел делать такие вещи с интернетом…

Достаю телефон и набираю его номер.

– Макс? – удивленный голос в трубке. – Ого, не ожидал от тебя звонка. Что случилось?

– Кир, мне нужна твоя помощь.

– Какая?

– Информация. Об одном человеке.

Пауза. Кирилл не дурак, он понимает, о чем речь.

– Макс, я не занимаюсь незаконным сбором информации.

– Да ладно тебе! Ничего криминального. Просто… базовые данные. Адрес, работа, семья.

– Зачем тебе это?

Хороший вопрос. Что я могу ему сказать? Что хочу заполучить девушку, которая меня послала?

– У меня есть девушка, которой я хочу помочь. Но она гордая и не принимает помощь. Поэтому я хочу сделать все анонимно.

– Благородно, – в голосе Кирилла слышится легкая ирония. – И что это за девушка?

– Дарья Сомова. Студентка МГУ, журфак, третий курс.

– Та самая, которая публично унизила тебя?

Черт. Конечно, он видел видео. Кто его не видел?

– Именно поэтому я и хочу ей помочь. Показать, что я не мстительный.

– Макс, – вздыхает Кирилл, – это звучит как сталкинг.

– Это не сталкинг! Это… стратегическая разведка.

Звучит лучше.

– Знаешь что, – говорит он после паузы, – я сделаю исключение. Но только базовая информация. И только потому, что мы друзья.

– Спасибо, Кир. Ты меня выручил.

– Завтра утром будет готово. Скину тебе на почту.

Я кладу трубку и чувствую, как внутри разливается предвкушение. Завтра я узнаю все о Дарье Сомовой. А потом…

Потом начну действовать.

– Данил! – зову друга.

Он возвращается, выглядит уставшим:

– Что еще? Ты готов прямо сейчас расстаться с машиной? Я готов ее принять.

– Нет.

– Серьезно? Только не говори, что ты собираешься за ней следить и тайно помогать, она догадается, что это ты, она не дура.

– Ну и пусть, но это будет не сразу. Сначала она будет гадать, кто ее таинственный благодетель. А потом я намекну…

И тогда она поймет. Поймет, что ошибалась на мой счет. Что я не просто богатый мажор, а человек, способный на настоящие чувства.

– Макс, а что, если у нее нет проблем?

– Проблемы есть у всех. Особенно у небогатых людей.

А если проблем нет – я их найду. Точнее, найду потребности. У каждого есть мечты, которые можно осуществить.

– А если она все равно тебя пошлет?

– Не пошлет. Не может человек послать того, кто ему искренне помог.

Особенно если этот человек – Максим Орловский.

Данил пожимает плечами:

– Что ж, посмотрим. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

О чем предупреждал? О том, что мой план гениален? Что я наконец-то нашел правильный подход?

Деньги решают все. Нужно только правильно их использовать. Не швыряться букетами роз, а решать реальные проблемы.

Остаток вечера я провожу, представляя завтрашний день. Получу информацию от Кирилла, изучу ее жизнь, найду слабые места. А потом…

А потом стану ее тайным ангелом-хранителем.

Как в фильмах. Таинственный незнакомец, который появляется в самый нужный момент и исчезает, не требуя благодарности.

Пока не придет время открыться.

Уезжаю из клуба с чувством, что наконец-то нашел правильную стратегию. Никаких публичных жестов, никакой демонстрации богатства. Только тайная помощь и искренняя забота.

Дарья Сомова даже не поймет, что происходит, пока не станет слишком поздно сопротивляться.

А утром я узнаю все.

Где она живет, с кем, какие у них проблемы. И тогда начну действовать.

Дома, лежа в постели, прокручиваю в голове различные сценарии. Что, если у ее семьи долги? Я смогу их погасить. Что, если нужна операция? Оплачу лучших врачей. Что, если она мечтает о стажировке в крутой газете? Устрою через знакомых.

У каждой проблемы есть решение. Особенно если у тебя есть деньги.

А завтра утром, как только получу информацию, поеду к ней домой. Посмотрю, как она живет. Оценю ситуацию. И начну планировать операцию по ее спасению.

Дарья Сомова не устоит перед таким натиском доброты.

Засыпаю с улыбкой на лице. Завтра начнется новый этап игры. Этап, в котором я наконец-то покажу ей, на что способен Максим Орловский.

Глава 6

Суббота. Восемь утра. За окном серо и промозгло, как в моей душе.

Лежу в постели и слушаю, как бабушка гремит посудой на кухне. Встала пораньше, значит, будут поручения. В субботу она всегда составляет список дел на выходные: рынок, аптека, магазин, химчистка. И угадайте, кто будет все это выполнять?

Правильно. Я.

Не то чтобы я был против – бабушка уже немолода, ей тяжело таскать тяжелые сумки. Но после недели в университете хочется просто поваляться в кровати с книжкой. Или с сериалом. Или просто уставиться в потолок и ни о чем не думать.

Особенно не думать о нем.

Максим Орловский.

Три дня – целых три дня! – никаких новостей с этого фронта. Ни розочек, ни появлений в кафе, ни попыток «поговорить». Тишина. Полная, подозрительная, нервирующая тишина.

И это пугает меня больше, чем любые его действия.

Потому что я знаю таких, как он. Золотые мальчики так просто не сдаются. Особенно после публичного унижения. Особенно когда это унижение посмотрели уже пять миллионов человек – да, я вчера проверяла, видео продолжает набирать популярность.

Пять миллионов просмотров моего «величайшего момента».

И комментарии все те же. Я по-прежнему «серая мышь», «неблагодарная стерва», «дура, упустившая шанс». А он – «бедняжка», «принц», «слишком хорош для таких, как я».

Логика интернета прекрасна в своей извращенности.

– Дашенька! – голос бабушки прерывает мои размышления. – Вставай, солнышко! Уже день на дворе, а ты все спишь!

На дворе день. За окном мерзкая серая каша из дождя и снега. Для начала сентября погода просто отвратительная. Вчера еще можно было ходить в легкой куртке, а сегодня хочется закутаться в одеяло и не вылезать до весны.

– Встаю, бабуль! – кричу в ответ и заставляю себя выбраться из теплой постели.

Холодно. Батареи еще не включили – отопительный сезон официально не начался, а наш старенький обогреватель греет примерно так же, как спичка в ледяной пещере.

Надеваю домашние тапочки – стоптанные, но теплые – и иду на кухню. Бабушка уже сидит за столом с чашкой цикория и листком бумаги, исписанным ее аккуратным почерком.

Список. Конечно же, список.

– Доброе утро, бабуль, – целую ее в щеку и заглядываю в бумажку. – Что у нас сегодня на повестке дня?

– На рынок – купить картошки, морковки, лука. В «Пятерочке» – хлеб, молоко, крупу. В аптеке – мои таблетки от давления и обезболивающие для суставов.

Стандартный набор. Ничего сверхъестественного. Часа три-четыре – и все дела переделаны.

– А деньги? – спрашиваю осторожно.

Деньги – это всегда болезненная тема. У нас их мало, очень мало. Бабушкина пенсия – копейки, моя стипендия – еще меньшие копейки, заработок в кафе – чуть больше копеек. Вместе получается сумма, на которую можно существовать, но нельзя жить.

– Возле хлебницы, – кивает бабушка. – Три тысячи. Должно хватить.

Три тысячи на неделю. На еду, транспорт, бытовую химию, лекарства. Жесткая математика выживания, которую я знаю наизусть с четырнадцати лет.

С того самого дня, когда родители разбились в автокатастрофе, и я переехала к бабушке.

Не люблю об этом думать. Не люблю вспоминать тот звонок среди ночи, слезы бабушки, похороны, после которых мир перевернулся с ног на голову.

До четырнадцати лет я была обычной девочкой из средней семьи. Папа работал инженером, мама – бухгалтером. Мы жили в двухкомнатной квартире, ездили летом на дачу, а на Новый год папа дарил мне планшеты и смартфоны.

А потом все закончилось.

И я научилась считать деньги. Научилась выбирать между новыми кроссовками и учебниками. Научилась работать с шестнадцати лет – сначала расклеивала объявления, потом убирала в офисах, теперь работаю официанткой.

Научилась ненавидеть тех, кому все досталось просто так.

Таких, как Максим Орловский.

– Бабуль, а может, я лучше завтра схожу? – предлагаю без особой надежды. – Погода такая мерзкая…

– Дашенька, завтра воскресенье, а в понедельник у тебя учеба, – мягко, но твердо говорит бабушка. – Да и продукты заканчиваются.

Конечно. Откладывать некуда. В холодильнике пусто, как в моем кошельке.

Завтракаю овсянкой на воде – уже третий день подряд, но молоко закончилось еще в среду. Ничего, сегодня куплю. Листаю новости в телефоне и краем глаза слежу за бабушкой.

Она постарела. За последние полгода сильно постарела. Больше морщин, медленнее движения, чаще жалобы на боли в суставах.

Ей уже семьдесят четыре, а она все тянет эту семью на себе – покупает продукты, готовит, стирает, экономит на лекарствах ради моей учебы.

Виновата ли я в том, что поступила в МГУ? В том, что не пошла работать после школы, а решила получить высшее образование? Иногда думаю об этом, особенно когда вижу, как бабушка пересчитывает копейки.

Но нет. Образование – это мой единственный шанс вырваться из этого замкнутого круга. Получить диплом, найти хорошую работу, обеспечить нас обеих. А пока что приходится терпеть.

– Дашенька, оденься потеплее, – говорит бабушка, заглядывая в окно. – На улице прохладно.

Потеплее. У меня есть две куртки – легкая ветровка и зимняя пуховая куртка. Ничего среднего. Вчера я рассчитывала на ветровку, но сегодня явно нужно что-то посерьезнее.

Иду в прихожую, достаю ветровку и понимаю: все-таки маловата. Но пуховик надевать рано – в нем я буду похожа на колобок. Компромисс: ветровка плюс шарф. Яркий красный шарф, который мне подарила подруга на день рождения.

Хоть какое-то яркое пятно в этом сером дне.

Проверяю сумку – кошелек, ключи, телефон, наушники. Стандартный джентльменский набор. Целую бабушку на прощание и выхожу на улицу.

Бр-р-р! Погода еще хуже, чем казалось из окна. Ветер пронизывающий, дождь мелкий, но противный, небо серое, как старая тряпка. Типичная московская осень во всей красе.

До рынка ехать на автобусе минут двадцать. Стою на остановке, кутаюсь в шарф и думаю о том, что сегодня суббота, а у меня нет никаких планов, кроме похода по магазинам.

Другие девчонки моего возраста проводят выходные в кафе, кино, торговых центрах. А я таскаю сумки с картошкой.

Ну и что? Зато у меня есть цель в жизни. Зато я знаю цену деньгам. Зато я не избалованная принцесса, которая думает, что мир вращается вокруг нее.

В отличие от некоторых.

Орловский. Опять мысли о нем. Почему я не могу просто забыть об этом придурке? Три дня тишины должны были меня успокоить, но вместо этого я нервничаю еще больше.

Потому что тишина подозрительна. Такие, как он, не отступают после первого поражения. Они перегруппировываются, планируют новую атаку, наносят удар исподтишка.

А что, если он что-то замышляет?

Автобус, как обычно, опаздывает на десять минут. Салон полупустой, пахнет сыростью и дешевыми освежителями воздуха. Я сажусь у окна и смотрю на мелькающие за стеклом серые дома.

Мой мир. Не гламурный, не блестящий, но честный. Здесь люди работают за свои деньги, а не получают их в наследство от папочки.

На рынке обычная субботняя суета: толпы пенсионеров с авоськами, мамы с детьми, студенты вроде меня. Все считают каждую копейку. Торгуются, выбирают самые дешевые товары, ищут скидки.

А где-то в это же время Максим Орловский, наверное, завтракает устрицами в ресторане за пять тысяч рублей.

Покупаю картошку – пять килограммов за сто рублей, морковь – килограмм за тридцать, лук – два килограмма за сорок. Итого сто семьдесят рублей. Этой картошки хватит на две недели, если готовить умеючи.

В «Пятерочке» покупаю хлеб, молоко, гречку, макароны. Еще четыреста рублей. В аптеке – таблетки для бабушки. Восемьсот рублей.

Итого: тысяча триста семьдесят рублей. Остается тысяча шестьсот тридцать. На неделю. Должно хватить, если не покупать ничего лишнего.

А что такое «лишнее» в нашем бюджете? Шоколадка – лишнее. Кофе вместо цикория – лишнее. Новые колготки вместо порванных – лишнее, можно зашить старые.

Не жалуюсь. У многих жизнь еще тяжелее. Но иногда хочется просто зайти в магазин и купить то, что нравится, а не то, что можешь себе позволить.

Возвращаюсь домой с тяжелыми сумками. Картошка весит прилично. Плечи начинают болеть уже через десять минут ходьбы. Хорошо хоть до автобуса недалеко.

В автобусе я сижу с сумками на коленях и думаю о планах на вечер. Приготовить обед, постирать белье, подготовиться к семинару по понедельникам. Обычная суббота обычной студентки.

А что делает Максим Орловский в субботу вечером? Наверное, тусуется в каком-нибудь элитном клубе. Пьет коктейли за тысячу рублей и клеится к новой девушке – на замену той, которая его «обидела».

И это правильно. Пусть найдет себе подходящую компанию из своего мира. Кого-нибудь с деньгами, статусом и без принципов.

А я обойдусь без принцев.

Выхожу из автобуса на своей остановке и иду домой. Еще минут пять – и я дома. Можно будет разгрузить сумки, заварить чай, посидеть с бабушкой на кухне и обсудить новости.

Простые радости простой жизни.

Поворачиваю за угол и вижу свой дом – пятиэтажную хрущевку с облупившейся краской и покосившимися балконами. Не дворец, но родной.

И тут замечаю ее.

Черную машину у подъезда.

Дорогую. Очень дорогую. Такие не покупают люди из нашего района. Такие машины покупают…

Нет.

Только не это.

Сердце начинает колотиться где-то в районе горла. Ноги становятся ватными. Это не может быть он. Не может быть, чтобы он выяснил, где я живу. Не может быть, чтобы он приехал сюда.

Но номера…

Блатные номера. Три цифры. Такие номера покупают только очень богатые люди. Очень богатые и очень влиятельные.

Максим Орловский.

Стою посреди двора с сумками в руках и понимаю: он нашел меня. Нашел мой дом, мой адрес, мою бабушку. Тишина последних трех дней была подготовкой.

А что теперь? Что он здесь делает? Зачем приехал? И главное – что он хочет от моей семьи?

Подхожу ближе к машине и вижу: салон пустой. Значит, он уже вышел. Значит, он уже в доме.

Или рядом с домом.

Или… у нас в квартире?

Бабушка!

Мысль о том, что этот мажор мог заявиться к семидесятичетырехлетней женщине и начать «объясняться», приводит меня в ярость. Как он смел? Как посмел вторгнуться в мою личную жизнь?

Я убью его. Медленно и болезненно. Сначала оторву руки за то, что они прикасались к дверной ручке нашей квартиры. Потом голову – за то, что она додумалась приехать сюда.

А потом воскрешу и убью заново.

Поднимаюсь по лестнице, стараясь не греметь сумками. Может быть, его уже нет? Может быть, он понял, что совершил ошибку, и уехал?

Но машина стоит у подъезда.

Значит, он все еще здесь.