Читать книгу: «Великан Круча», страница 3

Городской парк

Итак, утро нового дня началось для Кручи с появления на чердаке Лидки и Миньки.

– Привет! Мы сегодня идем в парк с аттракционами! – с порога объявил Минька.

Как и вчера на Минькиной голове волосы лежали, как им вздумается: этот мальчик явно не водил дружбы с расчёской. А Лидкиной светлой головкой можно было любоваться. Волосы аккуратно причёсаны – волосок к волоску и поблёскивают на солнышке.

У Кручи с ранних лет беда была с волосами. Густая шевелюра ещё и кудрявилась, поди, расчеши такую. Но у великанов ходить нечёсаным всё же считалось последним делом. Неловко стало Круче перед новыми друзьями, а расчёски-то у него при себе нет. Но Лидка что-то такое угадала в сконфуженной фигурке великана и без слов вытащила из маленькой девчачьей сумочки на плече гребешок. Такого ладного и перламутрового гребешка у Кручи никогда не было, и он без стеснения принял его. Правда, кудрям его гребешок совсем не понравился, они путались в зубьях и застревали, но Круча их усмирил и укротил. А когда с сожалением протянул обратно гребешок хозяйке, та вдруг улыбнулась, почему-то покраснела и сказала так:

– Оставь его себе. Это подарок. От меня. Тебе.

Сказала она это очень тихо, даже великан едва расслышал. А Минька и вовсе не разобрал, что там пробормотала Лидка. Минька был занят важным делом: он разливал из термоса горячий и сладкий чай по раскладным стаканчикам.

– Я ещё бутербродов принёс, вон они, в пакете, – указал Минька на прозрачный пластиковый пакет с угощением, брошенный впопыхах у круглого окошка.

– А я же конфет принесла! – вспомнила Лидка и полезла в сумочку.

Девочка вручила мальчикам по три конфеты: две карамельки и одну шоколадную.

– Спасибо, – поблагодарил Круча.

И непонятно, за что и кого он благодарил. То ли Лидку – за перламутровый гребешок и сладости, то ли Миньку – за чай и бутерброды. А может, всех и сразу.

– Как чай попьём, пойдём за Лёшиком и Шуркой. Они тоже хотят в парк, – раздавая из пакета бутерброды, добавил Минька.

Бутерброды очень понравились Круче. На каждом толстом и криво нарезанном ломте белого хлеба лежал квадратик сыра, на нём здоровенный кругляш варёной колбасы, затем снова сыр, а сверху всё это великолепие накрывала шапка из ломтя хлеба. Кривого и толстого. Есть чем радовать рот, как бы сказала мама Галь. Оказалось, что эти кулинарные шедевры сотворил сам Минька. Сам резал батон и колбасу, а сыр из упаковки достал. Лидка отчего-то не оценила талант друга, щипая бутерброд и фыркая при этом: за раз откусить от цельного куска у неё не получалось.

– У кого-то рот маловат, – усмехнулся Минька с набитым ртом.

Аж крошки вывалились изо рта.

Но у кого маловат рот – уточнять не стал. И правильно сделал.

После чая ребята занесли термос к Миньке домой, а затем отправились к Лёшику и Шурке. Утро выдалось тихим, безветренным и тёплым, обещая разогреть день до румяного блинчика. Идти с новыми друзьями Круче было и радостно, и в новинку. Да и город сам по себе открытие. Ведь Круча из большой Ноги редко выбирался, всего-то несколько раз в соседний городок под названием Большое Ухо. Но то не считалось, всё-таки это было в Громаде, великаньей стране. Но если рассудить, то голуби в Боровиковске ничем не отличались от голубей в Большой Ноге, да и собаки с кошками, если и имели отличия, то совсем уж незначительные. И если бы Круча не знал, что в Боровиковске живут обычные люди, а не великаны, решил бы, что сам Боровиковск – великаний город. Ведь название у него такое – великанье.

А за Лёшиком и Шуркой даже заходить не пришлось, они уже дожидались товарищей в Шуркином дворе. Лёшик совсем по-взрослому заложил руки на груди и расхаживал с самым задумчивым видом. Шурка же вычерчивала на земле какие-то знаки носком сандалии, но как только увидела троицу, сразу же бросила это занятие и зашагала к друзьям.

– Вы опаздываете! Мы с Лёшиком ждём вас уже целых пять минут! Я по часам проверяю, – вместо приветствия заявила Шурка, указывая пальцем и на часы, и на Лёшика.

В такой момент она больше всего походила на Шуршурку.

– Привет, – спокойно поздоровался Лёшик и опустил руки вниз.

Теперь он снова стал Лёшиком, а не важным Алексеем.

– Привет! Привет! Привет! – прозвучало в ответ от Миньки, Лидки и Кручи.

Друзья размеренным шагом направились к автобусной остановке. Они шли почти в одну линию, только Шурка чуть-чуть торопилась и постоянно выбивалась из ровной линии.

– Ой, а ведь у Кручи-то денег на билет нет, – всполошилась Лидка, когда они оказались на месте.

– Я взял с запасом, – успокоил её Минька и похлопал по карману штанов.

– Я тоже подумал, что не помешает взять больше денег, – умно произнёс Лёшик.

– Какие же вы молодцы, мальчики! – восхитилась Лидка.

– Надо понимать: у нас в гостях как-никак – иностранец! – заметил Лёшик и зачем-то поднял указательный палец вверх.

Для важности или, показывая, откуда Круча к ним попал? – девочки не стали уточнять. Да и некогда. Автобус как раз подошёл.

Никогда ещё не доводилось Круче кататься на автобусе. По правде, он и видеть их не видывал. В Громаде, его родной стране, автобусы не водились, как и другой транспорт, а великаны передвигались на телегах, в каретах или повозках.

Поэтому, как были куплены билеты и заняты места, Круче уступили у окна, ведь он впервые ехал на автобусе. Он тут же припал лицом к окну, совсем как накануне на чердаке, и неотрывно наблюдал за всем, что пролетало, проплывало и проносилось мимо.

– Вот это повозка! Крытая – в такой никакой дождь и ветер на страшны! – восхищался Круча ещё долго, когда из автобуса всё-таки пришлось выйти.

Он представлял, как изменилась бы жизнь в его родной Большой Ноге, если бы по улицам разъезжали автобусы. Волшебство!

– А мы уже пришли! – объявила Шурка.

Круча так замечтался автобусами, что едва не упал, когда запнулся о тротуарную плитку.

Нехотя ему пришлось поднять голову, а когда он увидел перед собой громадную квадратную арку, через которую проходили и выходили люди, то все мысли об автобусе позабылись. Впереди пестрели цветочные клумбы, дальше простирались деревья, а вот из-за них выступали конструкции, назначение которых Круче было неизвестно.

– Там, там! – указывал пальцем в сторону этих конструкций Минька. – Там аттракционы! Скорее туда!

– А как же фонтаны? – возмутилась Лидка, тут же сузив глазки и став Петровной. – Мы же обещали Круче показать фонтаны. Это же так красиво!

– Подумаешь! Вода бьет из земли. Из родника вода также бьет, только никто почему-то не восхищается, – пожал плечами Минька.

– Но мы же обещали… – надула губу Лидка Петровна.

– Так. Значит так, – раздался авторитетный голос Лёшика, – раз обещали, значит, сначала идём смотреть фонтаны. Никуда аттракционы от нас не убегут.

Девочки радостно захлопали в ладоши, а вот Минька громко фыркнул и почесал с досады буйную копну волос. Что эти девчонки понимают? Чем раньше придёшь, тем меньше очередь на аттракционы. А фонтаны, между прочим, тоже никуда убежать не смогут. Посмотрел бы Минька, как бегают фонтаны. Но спорить он не стал, всё-таки, зачем портить такой хороший день.

А фонтаны оказались ох как хороши! С круглыми бассейнами, с дном, выложенным разноцветной плиткой, с прозрачной голубоватой водой. И вода-то вырывалась в небо, как из гейзера, то из спины белоснежного дельфина, то из пушистой шапки одуванчика. А Круче понравился такой, где из большого алого цветка дугой во все стороны струилась вода.

– У нас тоже был фонтан, – вспомнил великан. – В нём стояла золотая роза, и вода меняла цвет. То красная, то синяя, то зеленая, а то и жёлтая. Я плохо помню, мне мама рассказывала. Как Злобник пришёл в наш город, так сразу же засыпал фонтан. Сказал, мол, нечего около фонтана собираться да радоваться. Его это раздражало почему-то.

– Ну и злюка же этот ваш волшебник! – осудила порчу красивого фонтана Шурка.

Она представила, как же это красиво, когда из золотой розы струится разноцветная вода. Вот у великанов нет автобусов и аттракционов, а фонтан – вон какой! В Боровиковске до такого так и не додумались.

А великан смотрел на падающие струи воды и перед ним представал пенистый водопад, который оказался дверью в другой мир. А что если можно и обратно в ту дверь пройти? Но где же взять этот водопад? Ведь когда Круча очутился на волейбольной площадке, никакого водопада рядом и подавно не оказалось. Надо будет узнать, есть ли в городе водопады, подумал Круча. И проверить любой. Ведь не может же дверь проводить только в одну сторону. Так не бывает.

Круча захотел об этом спросить, но его отвлекли какой-то ерундой, а потом к Минькиному удовольствию наконец-то пошли к аттракционам. Там оправдались опасения Миньки: очереди в кассы на аттракционы выстроились длинные.

– Ну вот, я так и думал, – нахмурился Минька, а волосы на голове взъерошились ещё сильнее.

– А мы никуда не торопимся. Верно? – спокойно сказал Лёшик.

– Нет. Не торопимся, – подтвердили девочки.

А вот Круча промолчал. Тут он с Минькой оказался солидарен. Увидев яркие, раскрашенные перекладины каруселей, шустрые гоночные машинки с юными водителями, Круче тут же захотелось всё это опробовать, и как можно скорее.

Вдобавок ко всему, детские носики подразнивали сладкие запахи жареной кукурузы, свежей сдобы и сладкой газировки. Тут терпение у самого стойкого лопнет.

Круча еле дотерпел, когда подошла его очередь. Зато как ликовал великан, когда его усадили в висячее креслице на карусели! Всё завертелось, закружилось вокруг. И от быстрого вращения сидение поднялось так высоко, что сердце уходило в пятки. Но соскочив на землю, Круча понял, что ему понравилось это дикое верчение и он не прочь повторить. Ребята сводили его на знаменитую «Змейку» – лихой паровоз, тянувший пассажирский состав по лихим виражам. А потом Минька заявил так, чтоб никому не вздумалось возражать:

– А теперь идём к машинкам.

– А как же тир с воздушными шариками? – спросил Лёшик.

– В другой раз. Сейчас. Идем. К машинкам.

Автодром был излюбленным местом Миньки. Он даже мечтал стать профессиональным гонщиком, когда вырастет. Девочкам аттракцион с машинками не очень нравился, но они решили поддержать нового друга и присоединились.

Мальчикам достались машинки красного, синего и зеленого цвета, а девочки выбрали себе жёлтую и белую. Поначалу гонки шли без происшествий и довольно прилично. Лидка ехала медленно и держалась в сторонке от основной массы, Шурка оказалась шустрее подруги и понеслась в центр движения. Мальчишки сновали то здесь, то там. Круча то и дело в кого-то врезался, или врезались в его машинку. Вскоре его это начало сердить, он лихо выкручивал руль, давил на педали, но толку не выходило. А вот у Миньки и, правда, оказался талант к езде. Он так ловко проскакивал мимо других машинок, что впору позавидовать. Лёшик водил свою синюю «тачку» не так элегантно и лихо, как Минька, но его, в отличие от Кручи, удары о бока других машин не огорчали, а веселили.

Время гонок подходило к концу, как вдруг в центре машинного бега вдруг возникла пробка и шум. Кто-то кричал на кого-то.

Ребята решили узнать, что же такое случилось? А оказалось, что в центре этого скандала в своих машинках стояли два водителя и спорили. Кто в кого врезался.

– Это ты! Неумёха! – кричал мальчик и тыкал в сторону рыжеволосой девочки пальцем.

– Нет, это ты! – и не думала признавать вину девочка, показывая язык в ответ.

– Из-за твоей машинки моя не может проехать. Ты мне дорогу перегородила! – наступал мальчик, сжимая кулаки.

– Это твоя машина врезалась в бок моей машины! – не отступала отважная девочка.

Разумеется, девочкой оказалась Шуршурка.

Ближе всех к ней был Круча. Он заметил, как спорящий с Шуркой мальчик угрожающе поднимает кулаки, и сам рассердился. Как можно поднимать руку на девочку?!

Круча сам не заметил, как вдруг вырос до двух метров. Он едва не споткнулся, вылезая из своей машинки, ведь ноги тоже выросли. Великан подошел к машинке мальчика и схватил того за шиворот.

– Да как тебе не стыдно?! Обижать девочку! Слыханное ли то дело! – пробасил он в лицо мальчишке.

И приподнял того над машинкой, только ноги задрыгали. Стало так тихо. Бедный мальчишка уже пожалел о своём споре с рыжей девчонкой. Он вот-вот готов был разрыдаться.

– Эй, отпусти его, Круча, – услышал великан.

Это Шурка просила его.

Только теперь он понял, что вырос. Отпустил Круча несчастного мальчика, а тот, отъехав назад, рванул прочь. Впрочем, и другие юные водители уже разъезжались подобру-поздорову. Никто не хотел попасть в руки громадного дядьки.

А Кручи вдруг стало так стыдно. Вот он пристыдил мальчишку, а сам-то? Хорош. И правильно, что его испугались. Плохой, плохой великан. Обидел маленького.

– Снова я вырос, – виновато потом произнёс Круча.

Он снова стал маленьким. Ребята шли мимо фонтанов и долго молчали.

– А ты вырастаешь, когда сердишься? – заметил Лёшик.

– Наверное. Я не замечаю, как расту. Это как – бах! – и ты уже большой.

– Похоже на волшебство или фокус, – подумала Лидка.

Круча пожал плечами. Он вспомнил о Камне Жизни, хранящемся в кармане рубашки. Может, это его проделки?

А Шурка шла подле Кручи и была такая тихая и не похожая на себя, Шуршурку.

– Спасибо, – вдруг тихо-тихо сказала она Круче.

И больше ничего не добавила. Ведь это такое ёмкое слово «спасибо», особенно, когда за тебя заступаются.

– Кстати, – вспомнил тут же Минька, – завтра же в цирке дают представление. Давайте туда сходим.

Круча припомнил далекий и разноцветный шатёр за чердачным окном и захотел увидеть его вблизи. Он вспомнил и о водопаде, но решил, что про него спросит завтра, потому что на сегодня великан устал.

Цирк и водопады

Как и все негодяи, у которых нечиста совесть, Злобник спал отвратительно.

Ему снилось, будто из золотого шара на волшебном посохе выпали Чудесные Камни и разлетелись кто куда. Волшебник бродил по полям и лугам, взбирался на горы и спускался в пустыни. Он едва не утоп в одном зловонном болоте. А Камни не находились. И Злобником овладевало такое отчаяние, что он выл и кричал. Никто не желал ему помогать, ведь он никому за всю жизнь не сделал добра. Наконец, когда голодный, тощий и жалкий волшебник воротился назад в свой домик на высоком холме, то не смог попасть внутрь. На двери висел большущий замок.

– Ты кто такой? – раздался страшный, громовой голос позади Злобника.

Волшебник затрясся, потому как узнал тот голос. Он медленно повернулся и понял, что не ошибся. Перед ним стоял Круча. Этот проныра-мелюзга. Вот только самый маленький великан ростом вымахал настолько, что теперь Злобник ощущал себя коротышкой.

– Это ты, Злобник! – признал его Круча.

А волшебник сжался вдруг, испугался. Без посоха он ничего сделать не мог.

И тут случилось невероятное: в руке великана образовался посох. Волшебный посох с золотым шаром наверху! И все Камни были на том шаре!

– Уж не за этим ли ты вернулся?! – прорычал Круча, медленно направляя посох на волшебника.

– Что ты, что ты! Оставь его себе! – отчаянно залепетал Злобник.

Он оглянулся, можно ли сбежать, но на его пути как назло стоял великан.

– А он и так мой! – проревел здоровяк.

Золотой шар метил прямёхонько в волшебника.

– Тогда я пойду, – пискнул Злобник и бочком, бочком – попытался пройти мимо великана.

– Ну уж нет. Стой-ка ты лучше на месте. Всегда!

Произнес это Круча, и вдруг почувствовал Злобник, как оцепенение нашло на его тело. А затем похолодел от ужаса: его ноги принялись каменеть, затем тело, руки и, наконец, голова.

– Порядок! – одобрил волшебство великан и пошел восвояси.

А Злобник-то всё слышит и видит, хоть и каменный. И стоять ему таким, даже когда домик на холме обветшает и развалится. Птицы будут садиться на Злобника и петь свои ужасные песни, звери безбоязненно проходить мимо. Но самое ужасное, каждый день до его слуха будут долетать смех и песни из городка, а это невыносимее всего.

Завыл Злобник от такой несправедливости, но никто его не услышал. Ведь камни могут только одно – молчать.

– Не хочу! Не желаю! Не могу! – закричал в ужасе от своей беспомощности Злобник.

И проснулся в кровати на двадцать третьем этаже отеля.

– Фух! Ну и кошмар же мне приснился, – с облегчением выдохнул волшебник.

Утром, после сытного завтрака, Злобник принялся следить за Кручей в бинокль. Его он нашел без труда, но решил быть осторожнее. Мало ли, как может выйти. Камень Жизни необходимо вернуть, но без риска для самого волшебника. Недаром же ему приснился сон. Злобник воспринял его, как предупреждение.

– Я узнаю, что на уме у этой мелюзги. А когда он будет меньше всего готов, отниму у него Камень, – решил Злобник и совсем успокоился.

Он переключился на мелкие пакости, которые ему очень пришлись по душе.

А Круча после аттракционов отдохнул, выспался на чердаке, и когда на следующее утро пришёл Минька, решительно спросил:

– Слушай, а у вас есть в городе водопады?

– Водопады? – принялся чесать неряшливую голову Минька. – А зачем тебе?

– Я так подумал: если я сюда попал через водопад, то и обратно должен вернуться также. Это же дверь. Она открывается сюда и, значит, туда должна.

Минька и так прикинул и этак, но припомнить маломальский водопад не смог.

– Давай у Лёшика спросим, он умнее. Может, он знает, – придумал он.

Но и Лёшик не вспомнил ни одного водопада в Боровиковске.

– А может, девочки что-то знают? – спросил Круча.

– Им-то откуда знать, если мы не знаем? – усмехнулся Минька.

Он искренне верил, что девочки дальше кукол и украшений ничего не видят и знать не знают. Впрочем, это не делало их в глазах Миньки совсем уж глупыми и бесполезными.

– Стоит попробовать, – предложил Лёшик.

Хотя и он не возлагал особых надежд.

И каково же было их удивление, когда на вопрос «есть ли в городе водопады?» Шурка бодро зачирикала.

– А то! Ещё как есть!

– Это где же, скажи-ка, у нас водопады? – опешил Лёшик и принял важный и недоверчивый вид.

Ну прям учитель, не меньше.

– Где, где. Да на волейбольной площадке!

– Это тот, который нарисованный? – хмыкнул Минька. – Так он же ненастоящий!

– Ну и пусть, но водопад же, – не унывала Шурка. – А ещё в аквапарке! Там же самый настоящий водопад!

А ведь и точно. И Минька, и Лёшик признали правоту подруги. В аквапарке «Жемчужинка», помимо горок и бассейнов, с высоты пяти-шести метров обрушивался бурный поток воды, пенясь внизу и бурля. Чем не водопад?

– А чем вам фонтаны не водопады? – посмеялась над недогадливыми мальчишками Лидка, когда настал и её черёд. – Падает же вода? Водопады и называются так потому, что вода падает.

Замялись мальчишки. Умниками себя считали, а вон, девчонки сообразительнее их оказались.

– Когда в цирке представление? – спросила Шурка.

– В пять часов, – ответил Минька.

Он недоумевал: зачем спрашивать, когда и так всем хорошо известно время представления. Девочки заранее всё узнали и по нескольку раз повторяли, аж надоели.

– Вот и хорошо, что в пять. До пяти мы успеем проверить все водопады, – решила за всех Шурка-Шуршурка.

Лидка согласно закивала.

– Это как же? – растерялся Минька.

– Наверное, методом проб и ошибок. То есть, нырянием в воду, – додумался Лёшик.

– Точно! – похвалила его Шурка.

Все повернулись к Круче, который молчал, но слушал с интересом.

– Пошли проверять? – обратилась к нему Лидка.

А и верно, чего терять-то? Время есть, а вдруг сработает, и Круча вернется домой? Но тогда он не попадёт в цирк. А так ли ему туда нужно? Но ведь интересно же посмотреть то, чего нет в Большой Ноге. А дома беда, а Круча не торопится идти на выручку.

Одним словом, такая сильная дилемма овладела великаном, что он откликнулся на вопрос со второго раза. Нет, решил он, прежде Большая Нога. А всё остальное? Как получится.

Сперва ребята решили сходить в парк и проверить фонтаны.

Всего в городском парке насчитывалось семь фонтанов: четыре больших и три маленьких. Круча проверил каждый. Смело и даже отчаянно забирался он в бассейн каждого сооружения и, крепко стискивая в кулаке белый камешек, двигался к падающей сверху вниз воде. Результат оказывался один и тот же – его обдавало струёй холодной воды, и никакой двери не открывалось. Вскоре вода с него текла ручьями. В общем, тот ещё видок.

Кое-кому эти выходки пришлись не по нраву, и ребятам пообещали вызвать полицию, если те немедленно не покинут зону парка. Лёшик уговорил вспыльчивого Миньку не ругаться, а с миром уйти.

– Да-а, неудача, – задумчиво произнесла Лидка, когда друзья оказались за арочным входом в парк.

– Ещё рано говорить о неудаче, – отмахнулся Лёшик. – Ещё есть аквапарк.

Но у большого и стеклянного здания с ярким названием «Жемчужинка» выяснилось, что попасть внутрь не так-то и просто. На входе за стойкой сидела дама солидного возраста и с деловитым видом встречала всякого, кто входил. Она обдала пятёрку детей таким суровым взглядом, что те заробели. Даже Минька.

– Она нас не пропустит. Тут пускают только со взрослыми, – с сожалением припомнил правила аквапарка Лёшик.

– Но нам нужно попасть туда сейчас! – прошептала Шурка.

Но получилось так громко, что дама с подозрением покосилась в сторону ребят. Вполне возможно, ту даму насторожил внешний вид Кручи, ведь одежда на нём не успела высохнуть, а в таком неопрятном виде ни в одно порядочное заведение не пустят.

И всё-таки попробовать стоило. Вызвалась Лидка.

Она приняла самый решительный вид и двинулась к даме.

– Здравствуйте! – пролепетала Лидка, глядя в глаза даме.

– Здравствуй, девочка, – неприветливо отозвалась дама.

– Можно купить билет на горку? – спросила девочка.

– А где твои родители, девочка? Дети ходят только в сопровождении взрослых. Ты в курсе? – холодно заметила дама.

– А почему нельзя без взрослых? – не растерялась Лидка. – Я уже большая. Мне десять лет. Я могу и без взрослых.

– Правила такие, деточка. Без взрослых не пушу. И остальным это передай, – проворчала дама, явно теряя интерес к юной собеседнице. – Думаете, я не знаю вас, хитрецов? Не вы одни такие.

Какие «такие» – Лидка так и не узнала, потому что дама замолчала и уткнулась в книгу, которая, явно, интереснее всяких детей.

– Не вышло? – спросил Минька.

– Не́-а. Не пускают без взрослых. Как будто мы мелюзга какая-то! – вспылила Лидка.

Но в этот миг дама снова посмотрела на компанию особо строгим взглядом, и ребята поспешили обратно на улицу.

– Прямо цербер! Ух и лютая тётка! – воскликнул Минька.

– А кто такой цербер? – поинтересовался Круча, ведь в Громаде о таком даже не слышали.

– Не знаю, – признался Минька, – только папа так иногда называет своего начальника, когда ругает.

– Что же делать с водопадом-то? – уныло напомнила Шурка.

Лёшик подумал и предложил перенести поход в аквапарк на день – другой, но взять с собой хотя бы одного взрослого, раз даме-церберу так этого хочется. И все согласились. А Круча даже испытал угрызение совести от того, что его возвращение немного откладывается. Зато впереди его ждал цирк!

Прежде чем идти на представление, нужно было привести себя в полный порядок. Круча вернулся на чердак, снял одежду и, завернувшись в одеяло, вышел за порог, чтобы отдать Миньке мокрую рубашку и штанишки на просушку. Тот вернул сухую и сносно выглаженную одёжку через час. Ребята попили с удовольствием горячий чай с печеньем и бутербродами, а после заторопились вниз. У подъезда их уже ждали Лёшик, Лидка и Шурка. Все трое принарядились, и Круче снова стало неловко, ведь его одежда не была праздничной.

– Это дело поправимое, – произнесла Лидка деловым тоном и тотчас стала Петровной.

Она порылась в своей сумочке и отыскала там брошку. Чёрный кот с глазами-изумрудами. Круче он показался невероятной драгоценностью. А когда Лидка Петровна без раздумий приколола кота на рубашку великана, тот совсем обомлел.

– Вот, теперь и ты нарядный.

– С девчачьей брошкой? – усмехнулся Минька.

Он-то гордился тем, что не зависел от нарядов и моды: Минька мог днями напролет ходить в одних штанишках и одной футболке. И его это нисколечко не смущало.

– Ничего ты не понимаешь в украшениях! – невозмутимо ответила за себя и Кручу Петровна.

Минька, как всегда в таких случаях, сделал одно – пожал плечами.

А цирк и впрямь вблизи оказался похож на громадный шатёр. Его стены пестрели разноцветными афишами, дети и взрослые обступали его круглые стены со всех сторон. Но куда больше впечатляла полосатая крыша-купол – под такой верхушкой и впрямь должно быть нечто грандиозное.

Внутри продавалась всевозможная вкуснятина: воздушная вата, мороженое и сладкая жареная кукуруза. Круча и не подозревал, что вата бывает съедобной, пока сам не попробовал.

– На самом деле – это сахар, – пояснил Лёшик. – Его топят и растягивают в нить, а затем накручивают на палочку. Мне папа объяснял. А называется ватой, потому что очень похоже.

Какой же Лёшик всё-таки умный, подумал Круча, столько всего знает. Не то что он, Круча.

После первого звонка, который, если честно, испугал Кручу, зрителям разрешили заходить в зал и занимать места согласно купленным билетам. У великана аж дух захватило от высоты купола, под которым висел большой блестящий шар. А арена порождала столько вопросов и догадок. Потом прозвучал второй звонок, от которого великан вскочил со своего места. Но всё прояснилось после третьего звонка, от которого Круча всё-таки вздрогнул. Ребята сидели в третьем ряду снизу и сбоку от главного выхода артистов. Заиграл оркестр, зал наполнился бравурной музыкой, и тут свет померк. А когда он снова зажёгся, началось представление.

Никогда прежде Круче не доводилось смотреть что-то подобное. Акробаты, жонглёры, клоуны и дрессировщики – всё оказалось в новинку самому маленькому великану. В родной Большой Ноге о таком и не слыхали никогда. Жонглёры, правда, изредка наведывались в город, но это было давно. А после того, как Злобник поселился в Большой Ноге, ни один артист не желал туда совать нос. Себе же дороже.

Программа двигалась к окончанию, когда на манеж вышел фокусник с гадалкой. Гадалка сразу привлекла внимание. Фиолетовый плащ с блёстками, зелёное шёлковое платье, большие круглые серьги в ушах и золотая диадема с белым камнем в чёрных густых волосах.

– Месье́ Фокусье́ и его верная спутница – мадам Ири́на! – объявил конферансье́ номер фокусника и гадалки.

Первым принялся показывать фокусы месье, гадалка сидела и перебирала на столике большие карточки. Кручу занимали эти карточки, он хотел бы на них взглянуть. Он и сам не заметил, как встал со своего места и принялся спускаться.

– Эй, Круча! Ты куда? – окликнули его друзья, но он, словно во сне, шёл и не слышал их.

Когда он подошёл к бортику, его заметила и гадалка. Она помахала ему рукой и пригласила к своему столику.

– Кто к Ирине пришёл, к ней дорожку нашёл? Нос картошкой, сам с рыбёшку, светлы кольца волос. Никак к Ирине есть вопрос?

А Круча не обращая внимания на фокусника, который ему делал знаки остановиться, шёл вперед. Когда он встал напротив гадалки и посмотрел на чудны́е карточки, странное наваждение сошло с него, и он с удивление уставился на мадам Ирину. Оказалось, что у неё глаза тёмные-тёмные и такие бездонные, что, кажется, пропадёшь в них. Круча испугался, сильнее, чем от трёх пригласительных звонков. Он стоял посреди арены, а со всех сторон на него глазели люди, свистели, что-то выкрикивали и смеялись. Неловко и страшно, вот, что почувствовал Круча.

А ведь он и не догадывался, что среди зрителей притаился один. Высокий, худощавый, с жиденькой бородкой и злой. Не мог Злобник упустить случай последить за великаном вблизи, а не через бинокль. Сидел и смотрел. И ждал.

– Не бойся, малыш. Я отвечу на твой вопрос. Но не здесь, – пообещала тихо Ирина. – Приходи после представления за кулисы. Скажи, что мадам Ирина тебя лично пригласила. Тебя и пропустят. А теперь ступай на своё место и досматривай всё до конца.

Круча кивнул. Никто не слышал, что сказала ему гадалка, но Злобник видел, как двигались губы женщины и понял: великан что-то узнал. Если это касалось возвращения в Громаду, то и Злобник должен узнать. Он решил проследить за мальчишкой, а пока представление продолжалось, Круча вернулся к своей компании и, заняв место, смотрел на арену.